Родители сговорили их несколько лет назад, своего жениха Агнесс видела в прошлом году, и ладный северянин не оставил девичье сердце равнодушным. Да и ему невеста приглянулась, судя по тому, как томно вздохнула и очаровательно покраснела девушка, вспоминая их встречу. Всё бы ничего, но госпоже Горден в невестке не нравилось всё, от тоненькой фигурки до тихого голоса. И надо было так случиться, что госпожа Горден приехала в Маскарт по делам, и обратно на север они отправились вместе!
Не хотелось признавать, но в чем-то Вильма была согласна со сварливой бабкой: сейчас Агнесс больше напоминала запуганного олененка, чем будущую хранительницу домашнего очага и опору для мужа. Но раз до сих пор не разревелась, несмотря на все нападки, был немалый шанс, что в тихоне скрывается железный стержень.
За разговором время пролетело быстро, и Агнесс, пригревшись, стала клевать носом. В каюте действительно было тепло: вместе с лампой к стене крепился магический кристалл, от которого помещение прогревалось до приемлемой температуры. Капитан Хагард заботился об удобстве пассажиров.
Когда новая знакомая уснула, ведьма немного посидела на поскрипывающей койке, а затем накинула плащ и вышла на палубу: раз не спится, то хоть голову проветрить.
Снаружи было промозгло, порывы ветра пронизывали насквозь. Спрятав руки под мышки, Вильма прошлась по палубе, полюбовалась закатом, бескрайним морем вокруг – впечатляющая картина, но, к сожалению, быстро наскучившая. Руди нашелся на верхней палубе у грот-мачты с трубкой в руках и ничуть не удивился ее появлению.
– Ну, и как тебе море? – Он выпустил колечко дыма и, вытерев трубку о рукав, предложил ее Вильме. Старый моряцкий обычай, но Вильма не оценила. Не то чтобы брезговала, просто не нравился запах.
– В барашках. – Она покрутила трубку в руках, так и не решившись закурить.
– На севере говорят не барашки, а снежные волки, – заметил Руди, отобрав трубку. – Готовься, в Иствере их можно встретить на улицах.
– Там что, вообще нет магов? – не поверила Вильма.
Неважно, насколько сильно ей не нравились маги, но нельзя не признать, что без их защиты пришлось бы несладко. Особенно жителям небольших городов, расположенных вдали от столицы. Тех же троллей с их каменной шкурой не брали ни сталь, ни свинец! А маги отгоняли их, правда, не бесплатно – жители исправно платили налог в гильдию. Но лучше отдать пару медяков в месяц, чем встретить голодного тролля под дверью.
Впрочем, гильдии магов было не под силу избавиться от тварей окончательно, и король попытался подстегнуть интерес наградой за головы. На время стало спокойнее, а затем леса снова закишели тварями, пришедшими невесть откуда.
– Иствер – маленький город, – посмотрел вдаль Руди, хотя, кроме волн, невозможно было что-либо разглядеть. – А маг всего один. С весны было двое, но осенью младшего спиногрызы задрали, да и его коллегу потрепали знатно. Я с ним сам не знаком, но парни говорят, мужик после этого случая немного тронулся. В общем, ты осторожней будь, что с нечистью, что с магом.
– Не переживай, я постараюсь вообще с ними не пересекаться, – откликнулась Вильма. – Но ты ведь поможешь мне освоиться в городе? Я без рекомендаций, вряд ли меня где-то встретят с распростертыми объятиями.
Руди как-то странно замялся.
– Понимаешь, тут такое дело…
– Руди, там тебя кэп зовет! – крикнул с мостика один из матросов, и друг поспешно вскочил на ноги. Вытряхнул пепел и сунул трубку в карман.
– Потом договорим, надо бежать. – Он наклонился, поправил на ней ворот плаща. На мгновение на его лице отразилась внутренняя борьба. Он словно собирался сказать что-то еще, но вместо этого только вздохнул: – Не сиди долго на палубе, замерзнешь.
Руди ушел, оставив Вильму в замешательстве. Впервые за долгие годы дружбы он что-то скрыл от нее, и от этого стало неспокойно на душе.
В каюту ведьма вернулась за полночь. Госпожа Горден с невесткой крепко спали, и она прошла мимо на цыпочках. Пристроилась на скрипящей койке – поначалу путалась в гамаке, но довольно быстро приноровилась к неудобной постели и уснула. Проснулась оттого, что сверху что-то упало, плюхнулось на грудь, чувствительно оцарапав кожу. В первый момент женщина подумала, что соседки плохо прикрепили вещи, но сообразила – всё, что могло летать по каюте во время качки, было предусмотрительно убрано в большой деревянный рундук, который так просто не сдвинуть. Даже ее фонарь, от греха подальше. Между тем кто-то протопал по груди мягкими лапами, и Вильма сжала зубы, чтобы не завизжать. Крыс она недолюбливала, а о том, какие здоровые твари обитают на корабле, слышала от Руди. Вот только корабельные крысы не умеют мурлыкать и не тыкаются мокрым носом в руку, выпрашивая ласку. Вильма погладила кота, чтобы убедиться – это не видение. На груди, уставившись на хозяйку немигающим взглядом, сидел Сёмга.
– Капитан нас обоих за борт выкинет, если увидит, – прошептала ведьма.
И когда только кот успел прошмыгнуть за ней и как догадался, где искать? Ищейка, а не кот! Но не улыбнуться Вильма не смогла. Сколько бы это ни принесло хлопот, она была рада его видеть.
На третий день на шхуне Вильма поняла, что запах табака в каюте – не худшее, что может случиться во время морского путешествия. Если один раз нечищеную картошку в похлебке она могла посчитать за случайность, то сегодня свою порцию скормила Сёмге. Она не настолько оголодала, чтобы есть рыбью чешую и потроха! Вильма была неприхотлива и не всегда ела вдоволь – случалось, что и парой картофелин в день обходилась или куском подгорелого хлеба. Но готовил кок до того отвратно, что она не вытерпела и спросила у Руди, как он выживал при таком питании все эти годы? Секрет оказался прост: никак. Их кок решил зимовать в Маскарте, и поэтому на камбуз назначили одного из матросов.
Конечно, можно было перетерпеть недельку кулинарных опытов или обойтись сухарями, как это сделал Руди, но ведьма уже места себе не находила от безделья. Ведь даже захудалой книжонки с собой не было! Друг почему-то старательно ее избегал, команда – сторонилась, не желая невольно обидеть второго помощника излишним вниманием к ее персоне, а постоянно находиться в каюте было невозможно: госпожа Горден беспрерывно жаловалась на жизнь, придираясь к любой мелочи от неудобных коек до воя ветра на палубе!
Собрав решимость в кулак, Вильма постучалась в каюту капитана. Хагард сидел за массивным столом и вычерчивал что-то на мореходной карте, попутно сверяясь с поступившим от первого помощника докладом. На ее появление он ненадолго оторвался от бумаг, кивнул на кресло напротив и взялся доделывать пометки. Вильма не мешала, по себе зная: отвлечешься на минуту, потом в кучу не собраться.
– Чем могу быть полезен? – наконец спросил он, отложив перо в сторону.
– Скорее, я вам. – Вильма кратко изложила суть вопроса. Кажется, ей удалось его удивить. Нечасто пассажиры предлагали помощь во время плаванья.
– Хотите помочь в камбузе? Не вижу причин отказывать. Вот только не обессудьте, платить не буду, – честно предупредил капитан.
– Тогда что на счет уполовинить плату за проезд? Я должна вам еще золотой по приезду – если вам понравится готовка, будем считать, что квиты.
– По рукам!
На плату Вильма и не надеялась. К тому же ныть и жалеть себя, просиживая дни напролет в каюте, было не в ее характере. Кто знает, с кем поговорит Хагард после высадки на берег? Глядишь, и небольшая помощь обернется для нее удачной рекомендацией, которой так не хватает!
Решив не затягивать, после разговора с капитаном Вильма направилась на камбуз. Молодой матрос, ответственный за готовку, разрывался между разделочной доской и котелком, упуская накипь, и женщина едва успела вмешаться. Попутно объяснила, что она здесь забыла, и узнала ряд правил: экономить воду, не оставлять ларь с крупой открытым на радость крысам, не давать рома вне очереди, как бы ни просили. Выбор припасов был скудным, в основном крупы и солонина, морковь и иногда свежая рыба, которую ловили в тот же день. Зато специй хватало, чтобы скрасить пресную еду.
О том, что надо было не жалеть незадачливого повара, а сходу вывалить на него правду об отвратительной готовке, Вильма поняла, когда кок попытался прижать ее к столу. Видимо, решил, что она проявила интерес к нему, а не к готовке. Ну разумеется, с чего бы еще молодой женщине заходить на корабельную кухню?! Звонкая оплеуха привела парня в чувство, и ведьме удалось выставить его вон. Слухи об интрижке точно были бы лишние!
Пассировку моркови для похлебки Вильма закончила в одиночку. Когда же взялась за чистку морского окуня, почувствовала взгляд в спину. Обернулась. К удивлению, в камбуз заглянул не обиженный кок, а юнга, которого она пару раз замечала драящим палубу – совсем еще мальчишка лет двенадцати с белыми волосами и такими же бровями и ресницами. Зайти он не решился, но Вильма слышала, что он не ушел, а стоит за стенкой. Проголодался, что ли? Неудивительно, если вспомнить, какой гадостью их кормили в последнее время!
– Чего вьешься, как стервятник у трупа? – окликнула его женщина, и юнга снова показался в дверях. Не удержавшись, повел носом – в воздухе пахло ароматной похлебкой.
– Может, вам помощь нужна? – спросил он, сжимая в руках теплые перчатки на пару размеров больше, чем нужно.
Вильма удивленно приподняла брови.
– Капитан прислал? – уточнила она. – Или от уборки увиливаешь?
– Нет, я сам! И у меня все дела сделаны! – вскинулся мальчишка. – Просто подумал, вам, наверное, тяжело одной готовить. Но если я мешаю, то пойду.
– А ну стой! – Вильма вытащила из корзины второго окуня и бросила на доску. – Почисти, если умеешь.
Оказалось, умел, да еще как!
– Где научился? – уже мягче поинтересовалась Вильма, когда поняла, что можно сильно не присматривать: мальчишка и сам знал, как правильно выпотрошить рыбу и снять кости.
– Отец рыбак, мать умерла, когда мне семь исполнилось. – Он пожал плечами, ловко расправляясь с костями. – Мне за сестрой пришлось приглядывать. Мы близнецы, а она… болеет. – Мальчишка явно хотел сказать что-то другое, но в последний момент передумал. – Вот и научился готовить.
– Что же вместо вашего кока не попросился?
– Я просился, – буркнул он. – Но мне сказали, мелкий еще, не заслужил.
Вильма фыркнула. Сами себя наказали. Мальчишка хотя бы знал, что рыбу надо потрошить, в отличие от прошлого «умельца».
Вдвоем работать было веселее. С детьми Вильма ладила, а мальчишка с охотой и огоньком рассказывал о море – и о том, как год назад нанялся на шхуну, и сколько повидал за это время. Самым ярким впечатлением для него оказался первый шторм. Вильма словно наяву увидела, как гнутся мачты под шквальными порывами ветра, как рвется парус – и мысленно взмолилась, чтобы они добрались до Иствера благополучно.
Наконец похлебка была приготовлена, каша к ней сварена, а рыба выложена на отдельное блюдо – Вильма собиралась распределить каждому по кусочку, чтобы никого не обидеть. А ведь вкусно вышло! Она попробовала бульон и сунула ложку мальчишке. Тот послушно проглотил, заметив, что неплохо бы добавить соли. И правда, стоило!
– Как тебя зовут? – спросила Вильма, когда помощник собрался уходить.
– Олли.
– Приходи завтра, Олли. Если, конечно, захочешь, – улыбнулась ведьма.
– Приду, – серьезно кивнул он. Не выдержал, все-таки улыбнулся в ответ и выскочил из камбуза.
В кубрике было оживленнее обычного: ужин оценили по достоинству. Давненько Вильма не слышала столько комплиментов ее кулинарному таланту, и даже бурчащий в углу «разжалованный» кок не портил настроения, уминая похлебку и рыбу вместе со всеми. Мельком ведьма поглядывала на капитана – доволен ли тот. Хагард, поймав один из таких взглядов, едва заметно усмехнулся в бороду. Момент был подходящим для маленькой просьбы.
– Капитан, вы не против, если Олли будет мне помогать? – спросила она, отложив ложку в сторону.
Юнга, услышав свое имя, насторожился, с опаской посмотрев в их сторону. Вильма ободряюще улыбнулась.
– То-то я думаю, его на палубе не видно было. Напросился, значит?
– От него есть толк, – не стала скрывать Вильма, и капитан огладил бороду.
– Да мне-то что, пусть помогает, – махнул он рукой, и женщина удовлетворенно вздохнула. Устраивать свои порядки на судне было чревато, а вот с разрешения капитана – другое дело.
Несколько дней прошло в ставшем привычном режиме: встать с корабельным колоколом, приготовить завтрак, затем немного свободного времени, обед, еще один перерыв и ужин. Сёмгу заметили, но отловить не пытались: то ли Руди попросил не трогать кота, то ли команда была благодарна ему за избавление от крыс – перед каютой капитана каждое утро появлялось две-три задушенных твари. Впрочем, крысы аппетит Сёмги не поубавили, и положенную ему порцию рыбы он за ночь съедал начисто. Вильме страшно было представить, что случится, если он погрызет какой-нибудь важный груз! Не расплатится же.
Заметив, что с Руди их связывают теплые дружеские отношения отнюдь не романтичного толка, несколько моряков осмелели и все чаще заглядывали в камбуз – кто поболтать, а кто и пофлиртовать. Пару раз заходила Агнесс, но свекровь не отпускала ее одну надолго, и девушки едва успели посплетничать, пока перебирали крупу.
Олли и вовсе поселился на корабельной кухне, проводя там всё свободное время. Мальчишка очень помогал, и Вильма подкармливала его, чтобы хоть чем-то отблагодарить за помощь. Юнга был худющим, как палка, пусть и высоким для своего возраста.
На пятый день море показало дурной нрав, и Вильма, до сих пор жившая в счастливом неведении, что страдает морской болезнью, применила собственное снадобье по назначению.
От болтанки посуда летала по камбузу, а сама ведьма пару раз чувствительно приложилась об углы.
– Вы что тут делаете? – опешил Хагард, увидев ее балансирующей с половником и котелком.
– Готовлю.
– Готовите?! Вы что, себя бывалым морским волком вообразили? Живо в каюту! Руди! – заревел он, и мокрый от соленых брызг помощник принесся на зов. – Забирай свою подружку и запри ее, чтобы не высовывалась. Работу она делать собралась, безумная!
Шхуну в очередной раз тряхнуло, котелок полетел на капитана, и густой отвар выплеснулся ему под ноги. До того, как Хагард пополнил ее словарный запас крепкими морскими ругательствами, Руди схватил Вильму за руку и выволок на палубу.
Лучше бы она оставалась на камбузе. От вида огромных волн, перехлестывающих через борт, стало по-настоящему страшно. Вся палуба была залита водой. Шхуну трепало, трещали доски, под отрывистые команды первого помощника матросы убирали парус. Перед тем, как оказаться в каюте, Вильма увидела пробегающего мимо Олли, а затем Руди втолкнул ее внутрь и захлопнул дверь.
Агнесс сидела в гамаке, белая как мел, и даже госпожа Горден не сыпала проклятиями, а молилась благосклонности Южного. Сёмга тоже был тут. Вцепившись в гамак когтями, он не мяукал – поскуливал на одной ноте. Вильма с трудом отодрала его от постели, прижала к себе, гладя и шепча успокаивающие слова.
Вот только самой стало еще страшнее. Теперь она не видела, что происходит снаружи, но ей казалось, корабль вот-вот перевернется. Или они уже тонут. Или Руди и кого-нибудь из команды смыло за борт, и никто не может им помочь.
Не хотелось признавать, но в чем-то Вильма была согласна со сварливой бабкой: сейчас Агнесс больше напоминала запуганного олененка, чем будущую хранительницу домашнего очага и опору для мужа. Но раз до сих пор не разревелась, несмотря на все нападки, был немалый шанс, что в тихоне скрывается железный стержень.
За разговором время пролетело быстро, и Агнесс, пригревшись, стала клевать носом. В каюте действительно было тепло: вместе с лампой к стене крепился магический кристалл, от которого помещение прогревалось до приемлемой температуры. Капитан Хагард заботился об удобстве пассажиров.
Когда новая знакомая уснула, ведьма немного посидела на поскрипывающей койке, а затем накинула плащ и вышла на палубу: раз не спится, то хоть голову проветрить.
Снаружи было промозгло, порывы ветра пронизывали насквозь. Спрятав руки под мышки, Вильма прошлась по палубе, полюбовалась закатом, бескрайним морем вокруг – впечатляющая картина, но, к сожалению, быстро наскучившая. Руди нашелся на верхней палубе у грот-мачты с трубкой в руках и ничуть не удивился ее появлению.
– Ну, и как тебе море? – Он выпустил колечко дыма и, вытерев трубку о рукав, предложил ее Вильме. Старый моряцкий обычай, но Вильма не оценила. Не то чтобы брезговала, просто не нравился запах.
– В барашках. – Она покрутила трубку в руках, так и не решившись закурить.
– На севере говорят не барашки, а снежные волки, – заметил Руди, отобрав трубку. – Готовься, в Иствере их можно встретить на улицах.
– Там что, вообще нет магов? – не поверила Вильма.
Неважно, насколько сильно ей не нравились маги, но нельзя не признать, что без их защиты пришлось бы несладко. Особенно жителям небольших городов, расположенных вдали от столицы. Тех же троллей с их каменной шкурой не брали ни сталь, ни свинец! А маги отгоняли их, правда, не бесплатно – жители исправно платили налог в гильдию. Но лучше отдать пару медяков в месяц, чем встретить голодного тролля под дверью.
Впрочем, гильдии магов было не под силу избавиться от тварей окончательно, и король попытался подстегнуть интерес наградой за головы. На время стало спокойнее, а затем леса снова закишели тварями, пришедшими невесть откуда.
– Иствер – маленький город, – посмотрел вдаль Руди, хотя, кроме волн, невозможно было что-либо разглядеть. – А маг всего один. С весны было двое, но осенью младшего спиногрызы задрали, да и его коллегу потрепали знатно. Я с ним сам не знаком, но парни говорят, мужик после этого случая немного тронулся. В общем, ты осторожней будь, что с нечистью, что с магом.
– Не переживай, я постараюсь вообще с ними не пересекаться, – откликнулась Вильма. – Но ты ведь поможешь мне освоиться в городе? Я без рекомендаций, вряд ли меня где-то встретят с распростертыми объятиями.
Руди как-то странно замялся.
– Понимаешь, тут такое дело…
– Руди, там тебя кэп зовет! – крикнул с мостика один из матросов, и друг поспешно вскочил на ноги. Вытряхнул пепел и сунул трубку в карман.
– Потом договорим, надо бежать. – Он наклонился, поправил на ней ворот плаща. На мгновение на его лице отразилась внутренняя борьба. Он словно собирался сказать что-то еще, но вместо этого только вздохнул: – Не сиди долго на палубе, замерзнешь.
Руди ушел, оставив Вильму в замешательстве. Впервые за долгие годы дружбы он что-то скрыл от нее, и от этого стало неспокойно на душе.
В каюту ведьма вернулась за полночь. Госпожа Горден с невесткой крепко спали, и она прошла мимо на цыпочках. Пристроилась на скрипящей койке – поначалу путалась в гамаке, но довольно быстро приноровилась к неудобной постели и уснула. Проснулась оттого, что сверху что-то упало, плюхнулось на грудь, чувствительно оцарапав кожу. В первый момент женщина подумала, что соседки плохо прикрепили вещи, но сообразила – всё, что могло летать по каюте во время качки, было предусмотрительно убрано в большой деревянный рундук, который так просто не сдвинуть. Даже ее фонарь, от греха подальше. Между тем кто-то протопал по груди мягкими лапами, и Вильма сжала зубы, чтобы не завизжать. Крыс она недолюбливала, а о том, какие здоровые твари обитают на корабле, слышала от Руди. Вот только корабельные крысы не умеют мурлыкать и не тыкаются мокрым носом в руку, выпрашивая ласку. Вильма погладила кота, чтобы убедиться – это не видение. На груди, уставившись на хозяйку немигающим взглядом, сидел Сёмга.
– Капитан нас обоих за борт выкинет, если увидит, – прошептала ведьма.
И когда только кот успел прошмыгнуть за ней и как догадался, где искать? Ищейка, а не кот! Но не улыбнуться Вильма не смогла. Сколько бы это ни принесло хлопот, она была рада его видеть.
***
На третий день на шхуне Вильма поняла, что запах табака в каюте – не худшее, что может случиться во время морского путешествия. Если один раз нечищеную картошку в похлебке она могла посчитать за случайность, то сегодня свою порцию скормила Сёмге. Она не настолько оголодала, чтобы есть рыбью чешую и потроха! Вильма была неприхотлива и не всегда ела вдоволь – случалось, что и парой картофелин в день обходилась или куском подгорелого хлеба. Но готовил кок до того отвратно, что она не вытерпела и спросила у Руди, как он выживал при таком питании все эти годы? Секрет оказался прост: никак. Их кок решил зимовать в Маскарте, и поэтому на камбуз назначили одного из матросов.
Конечно, можно было перетерпеть недельку кулинарных опытов или обойтись сухарями, как это сделал Руди, но ведьма уже места себе не находила от безделья. Ведь даже захудалой книжонки с собой не было! Друг почему-то старательно ее избегал, команда – сторонилась, не желая невольно обидеть второго помощника излишним вниманием к ее персоне, а постоянно находиться в каюте было невозможно: госпожа Горден беспрерывно жаловалась на жизнь, придираясь к любой мелочи от неудобных коек до воя ветра на палубе!
Собрав решимость в кулак, Вильма постучалась в каюту капитана. Хагард сидел за массивным столом и вычерчивал что-то на мореходной карте, попутно сверяясь с поступившим от первого помощника докладом. На ее появление он ненадолго оторвался от бумаг, кивнул на кресло напротив и взялся доделывать пометки. Вильма не мешала, по себе зная: отвлечешься на минуту, потом в кучу не собраться.
– Чем могу быть полезен? – наконец спросил он, отложив перо в сторону.
– Скорее, я вам. – Вильма кратко изложила суть вопроса. Кажется, ей удалось его удивить. Нечасто пассажиры предлагали помощь во время плаванья.
– Хотите помочь в камбузе? Не вижу причин отказывать. Вот только не обессудьте, платить не буду, – честно предупредил капитан.
– Тогда что на счет уполовинить плату за проезд? Я должна вам еще золотой по приезду – если вам понравится готовка, будем считать, что квиты.
– По рукам!
На плату Вильма и не надеялась. К тому же ныть и жалеть себя, просиживая дни напролет в каюте, было не в ее характере. Кто знает, с кем поговорит Хагард после высадки на берег? Глядишь, и небольшая помощь обернется для нее удачной рекомендацией, которой так не хватает!
Решив не затягивать, после разговора с капитаном Вильма направилась на камбуз. Молодой матрос, ответственный за готовку, разрывался между разделочной доской и котелком, упуская накипь, и женщина едва успела вмешаться. Попутно объяснила, что она здесь забыла, и узнала ряд правил: экономить воду, не оставлять ларь с крупой открытым на радость крысам, не давать рома вне очереди, как бы ни просили. Выбор припасов был скудным, в основном крупы и солонина, морковь и иногда свежая рыба, которую ловили в тот же день. Зато специй хватало, чтобы скрасить пресную еду.
О том, что надо было не жалеть незадачливого повара, а сходу вывалить на него правду об отвратительной готовке, Вильма поняла, когда кок попытался прижать ее к столу. Видимо, решил, что она проявила интерес к нему, а не к готовке. Ну разумеется, с чего бы еще молодой женщине заходить на корабельную кухню?! Звонкая оплеуха привела парня в чувство, и ведьме удалось выставить его вон. Слухи об интрижке точно были бы лишние!
Пассировку моркови для похлебки Вильма закончила в одиночку. Когда же взялась за чистку морского окуня, почувствовала взгляд в спину. Обернулась. К удивлению, в камбуз заглянул не обиженный кок, а юнга, которого она пару раз замечала драящим палубу – совсем еще мальчишка лет двенадцати с белыми волосами и такими же бровями и ресницами. Зайти он не решился, но Вильма слышала, что он не ушел, а стоит за стенкой. Проголодался, что ли? Неудивительно, если вспомнить, какой гадостью их кормили в последнее время!
– Чего вьешься, как стервятник у трупа? – окликнула его женщина, и юнга снова показался в дверях. Не удержавшись, повел носом – в воздухе пахло ароматной похлебкой.
– Может, вам помощь нужна? – спросил он, сжимая в руках теплые перчатки на пару размеров больше, чем нужно.
Вильма удивленно приподняла брови.
– Капитан прислал? – уточнила она. – Или от уборки увиливаешь?
– Нет, я сам! И у меня все дела сделаны! – вскинулся мальчишка. – Просто подумал, вам, наверное, тяжело одной готовить. Но если я мешаю, то пойду.
– А ну стой! – Вильма вытащила из корзины второго окуня и бросила на доску. – Почисти, если умеешь.
Оказалось, умел, да еще как!
– Где научился? – уже мягче поинтересовалась Вильма, когда поняла, что можно сильно не присматривать: мальчишка и сам знал, как правильно выпотрошить рыбу и снять кости.
– Отец рыбак, мать умерла, когда мне семь исполнилось. – Он пожал плечами, ловко расправляясь с костями. – Мне за сестрой пришлось приглядывать. Мы близнецы, а она… болеет. – Мальчишка явно хотел сказать что-то другое, но в последний момент передумал. – Вот и научился готовить.
– Что же вместо вашего кока не попросился?
– Я просился, – буркнул он. – Но мне сказали, мелкий еще, не заслужил.
Вильма фыркнула. Сами себя наказали. Мальчишка хотя бы знал, что рыбу надо потрошить, в отличие от прошлого «умельца».
Вдвоем работать было веселее. С детьми Вильма ладила, а мальчишка с охотой и огоньком рассказывал о море – и о том, как год назад нанялся на шхуну, и сколько повидал за это время. Самым ярким впечатлением для него оказался первый шторм. Вильма словно наяву увидела, как гнутся мачты под шквальными порывами ветра, как рвется парус – и мысленно взмолилась, чтобы они добрались до Иствера благополучно.
Наконец похлебка была приготовлена, каша к ней сварена, а рыба выложена на отдельное блюдо – Вильма собиралась распределить каждому по кусочку, чтобы никого не обидеть. А ведь вкусно вышло! Она попробовала бульон и сунула ложку мальчишке. Тот послушно проглотил, заметив, что неплохо бы добавить соли. И правда, стоило!
– Как тебя зовут? – спросила Вильма, когда помощник собрался уходить.
– Олли.
– Приходи завтра, Олли. Если, конечно, захочешь, – улыбнулась ведьма.
– Приду, – серьезно кивнул он. Не выдержал, все-таки улыбнулся в ответ и выскочил из камбуза.
***
В кубрике было оживленнее обычного: ужин оценили по достоинству. Давненько Вильма не слышала столько комплиментов ее кулинарному таланту, и даже бурчащий в углу «разжалованный» кок не портил настроения, уминая похлебку и рыбу вместе со всеми. Мельком ведьма поглядывала на капитана – доволен ли тот. Хагард, поймав один из таких взглядов, едва заметно усмехнулся в бороду. Момент был подходящим для маленькой просьбы.
– Капитан, вы не против, если Олли будет мне помогать? – спросила она, отложив ложку в сторону.
Юнга, услышав свое имя, насторожился, с опаской посмотрев в их сторону. Вильма ободряюще улыбнулась.
– То-то я думаю, его на палубе не видно было. Напросился, значит?
– От него есть толк, – не стала скрывать Вильма, и капитан огладил бороду.
– Да мне-то что, пусть помогает, – махнул он рукой, и женщина удовлетворенно вздохнула. Устраивать свои порядки на судне было чревато, а вот с разрешения капитана – другое дело.
Несколько дней прошло в ставшем привычном режиме: встать с корабельным колоколом, приготовить завтрак, затем немного свободного времени, обед, еще один перерыв и ужин. Сёмгу заметили, но отловить не пытались: то ли Руди попросил не трогать кота, то ли команда была благодарна ему за избавление от крыс – перед каютой капитана каждое утро появлялось две-три задушенных твари. Впрочем, крысы аппетит Сёмги не поубавили, и положенную ему порцию рыбы он за ночь съедал начисто. Вильме страшно было представить, что случится, если он погрызет какой-нибудь важный груз! Не расплатится же.
Заметив, что с Руди их связывают теплые дружеские отношения отнюдь не романтичного толка, несколько моряков осмелели и все чаще заглядывали в камбуз – кто поболтать, а кто и пофлиртовать. Пару раз заходила Агнесс, но свекровь не отпускала ее одну надолго, и девушки едва успели посплетничать, пока перебирали крупу.
Олли и вовсе поселился на корабельной кухне, проводя там всё свободное время. Мальчишка очень помогал, и Вильма подкармливала его, чтобы хоть чем-то отблагодарить за помощь. Юнга был худющим, как палка, пусть и высоким для своего возраста.
На пятый день море показало дурной нрав, и Вильма, до сих пор жившая в счастливом неведении, что страдает морской болезнью, применила собственное снадобье по назначению.
От болтанки посуда летала по камбузу, а сама ведьма пару раз чувствительно приложилась об углы.
– Вы что тут делаете? – опешил Хагард, увидев ее балансирующей с половником и котелком.
– Готовлю.
– Готовите?! Вы что, себя бывалым морским волком вообразили? Живо в каюту! Руди! – заревел он, и мокрый от соленых брызг помощник принесся на зов. – Забирай свою подружку и запри ее, чтобы не высовывалась. Работу она делать собралась, безумная!
Шхуну в очередной раз тряхнуло, котелок полетел на капитана, и густой отвар выплеснулся ему под ноги. До того, как Хагард пополнил ее словарный запас крепкими морскими ругательствами, Руди схватил Вильму за руку и выволок на палубу.
Лучше бы она оставалась на камбузе. От вида огромных волн, перехлестывающих через борт, стало по-настоящему страшно. Вся палуба была залита водой. Шхуну трепало, трещали доски, под отрывистые команды первого помощника матросы убирали парус. Перед тем, как оказаться в каюте, Вильма увидела пробегающего мимо Олли, а затем Руди втолкнул ее внутрь и захлопнул дверь.
Агнесс сидела в гамаке, белая как мел, и даже госпожа Горден не сыпала проклятиями, а молилась благосклонности Южного. Сёмга тоже был тут. Вцепившись в гамак когтями, он не мяукал – поскуливал на одной ноте. Вильма с трудом отодрала его от постели, прижала к себе, гладя и шепча успокаивающие слова.
Вот только самой стало еще страшнее. Теперь она не видела, что происходит снаружи, но ей казалось, корабль вот-вот перевернется. Или они уже тонут. Или Руди и кого-нибудь из команды смыло за борт, и никто не может им помочь.
