- Вы что, о какой водке может идти речь?!.. - раздраженно проговорил Не-Маркетинг. - Зачем нам сейчас покупать водку?
- Послушайте, я нахожусь на грани. Мне нужно снять напряжение! - шофер взмахнул руками.
- А мне напряжение снимать не нужно. Мне это напряжение нравится. Я испытываю от него удовольствие, - желчно проговорил Не-Маркетинг. - И новости, которые добавляют это самое напряжение, мне очень даже к чему!
- А вы не испытываете потребности купить водки, выпить её и тем самым снять напряжение? - спросил Не-Маркетинг у знакомого незнакомца.
- Да нет, нет… Во-первых, я не пью, а во-вторых, сегодня у меня дела на телепередаче, - ответил тот.
- Вот что, пока вы будете покупать водку, мы посидим в автобусе, - ответил за себя и за знакомого незнакомца Не-Маркетинг. - И включите нам, пожалуйста, радиоприемник. Мне очень нужно послушать последние новости.
- Нет-нет, но не обижайтесь… Вы оба какие-то очень странные. И я не оставлю вас одних в автобусе. Черт вас знает, может быть, сейчас вы опять встретите какого-нибудь знакомого. Что тогда? Кто вас знает, что вы тогда выкинете? - проговорил неожиданно шофер, сам немного смущаясь своих слов. - Нет, друзья, вы на меня не сердитесь и постарайтесь меня понять правильно: в такой замечательный день, как сегодня… Я уж и сам не знаю, что может стрястись! Надо ко многому быть готовым. И вас в автобусе не оставлять ни в коем случае. Хватит и того, что случилось со мной возле гостиницы на Измайловском парке. Сейчас надо быть очень осторожным.
- Подбросил бы нас хотя бы до метро! - разочарованно проговорил внук фотографа.
- По этому поводу у меня нет никаких возражений! - радостно воскликнул шофер (видимо, он ожидал какой-то ужасной обиды, какой-то, может быть, ссоры со своими новыми знакомыми, и теперь, когда ничего этого не случилось, обрадовался).
- Зайдем в магазин, вон он там, во дворе, купим водку, я куплю, и ради бога, если мне по пути, я вас довезу не только до ближайшего метро, но, может быть, даже и дальше, может быть, прямо туда, куда вы сейчас едете. Или вы что думаете, я - плохой и недружелюбный человек?! Нет, вовсе нет, просто вы очень странные люди и стоит вас не то, чтобы опасаться, а ждать от вас чего-то такого, эдакого.
Под эти разглагольствования шофера автобуса Не-Маркетинг и знакомый незнакомец нехотя пошли с ним к винному магазину. Самого магазина пока еще не было видно, но уже здесь место было достаточно неприятное: тут и там кучками стояли какие-то забулдыги и о чем то между собой переговаривались. В одной из компаний по поводу чего-то громко ругались, и на всю улицу разносилась нецензурная брань.
Гремя железными цепями, ударявшимися о борта нагруженного на него контейнера со строительным мусором, вдоль дома медленно, стараясь не задеть припаркованные легковушки, двигался грузовик. Трое были вынуждены остановиться и ждать, пока он проедет. Наконец, мусоровоз проехал и можно было идти…
- Вот! Вот! Видите?! Вы видите? Вы его видите?! - секунду спустя закричал внук фотографа.
Не-Маркетинг и шофера автобуса вздрогнули от неожиданности.
- Это он! Привидение!.. Черт!.. Я же говорил! Видите его?! Тот самый умерший певец!
Тут же вслед за этими криками шедший вдоль дома по противоположному тротуару человек остановился и, повернувшись к ним, принялся в упор смотреть на них. У него был достаточно мрачный вид, - он напоминал актера, который только что снимался в фильме ужасов и забыл снять грим: копна всклокоченных, грязно-серого цвета волос, словно перепачканных в земле, огромные черные круги вокруг больших, но каких-то мутных глаз, коричневая, дряблая кожа, большая вытянутая голова, крупные черты лица. Одет он был в длинное поношенное черное пальто с огромными блестящими, под серебро, пуговицами, серые брюки, на ногах - не новые, но и не слишком сношенные ботинки. Руки он держал в карманах пальто. Вдруг он оскалил зубы и пощелкал ими, словно намеревался напугать этим людей на другой стороне улицы, потом хрипло расхохотался.
- Да какое же это привидение?!.. Да это же обычный мужик!.. - изумленно воскликнул шофер "пазика". - Только какой-то очень злой и наглый!..
Он вытаращился на стоявшее на противоположной стороне улицы "привидение", видимо недоумевая, откуда мог взялся такой странный тип и как ему позволяют ходить по городским улицам…
- Эй, да вы куда, вы что?! Стойте! Вы что, испугались его что ли?!.. Вы что, с ума сошли?! - закричал шофер, когда, наконец, отвел взгляд от странного "привидения".
Он увидел, что Не-Маркетинг бросил своих новых знакомых и медленно идет прочь…
…Знакомый незнакомец отказывался верить своим глазам, мысли в его голове скакали, как бешеные и путались: кто это такой перед ним? Он никак не мог ничего понять! Информации скакали и переворачивались в его голове, как сумасшедшие, совсем, как это бывало обычно в голове Не-Маркетинга после каких-нибудь отчаянных террористических актов, неожиданных и ужасных, кровавых и потрясающих, обрушивающих вслед за собой информации и терабайты лжи, лжи, лжи!..
Медленно, словно оглушенный, словно контуженный, словно больной Не-Маркетинг удалялся, шел прочь от своих новых знакомых. Ноги и мысли его при этом заплетались так, словно он был один из тех пьяниц, обожающих водку, что собирались здесь, в этом месте улицы, знаменитой своим винным магазином…
- Эх вы, трус! - воскликнул шофер автобуса. - Жалкий трус!.. Нашел кого пугаться!..
Страшный человек у дома потряс головой и сделал рукой неприличный жест.
- Ах вот ты как!.. - воскликнул шофер "пазика" и быстро глянув по сторонам, перескочил через маленькую оградку на вытоптанный газон. - Никого не боишься!.. Всем жесты показываешь!.. Сейчас и я тебя напугаю…
Он поднял с земли какой-то валявшийся на ней обрезок железной трубы…
- Сейчас я тебе покажу, как пугать людей на улицах!
Не-Маркетинг по-прежнему удалялся от них. Впрочем, своей пьяной походкой он за эти немногие мгновения не смог уйти далеко.
Шофер автобуса выбрался через оградку с газона обратно на тротуар.
- Сейчас ты мне попоказываешь!..
Он медленно двинулся к странному человеку, стоявшему на другой стороне улицы.
- Стойте, стойте! - знакомый незнакомец кинулся к шоферу. - Не надо!.. Это просто… Это просто сумасшедший!..
- Нет, врешь, я ему все-таки разик врежу, как следует, отпусти меня! - шофер автобуса оттолкнул внука фотографа, но тот вновь схватил его за руку.
- Стойте, не надо!.. - внук фотографа пытался удержать его.
- Сейчас он мне попоказывает!.. - все больше распалялся шофер "пазика". - Сейчас я ему тресну по хребту… Будет знать!..
- Стойте! Этот - мой отец!
Голос Не-Маркетинга прозвучал хрипло… Шофер пазика и внук фотографа - повернулись…
С тех пор, как они покинули церковь, небо успело посереть и спуститься к земле, стена большого жилого здания, возле которой стоял отец Не-Маркетинга, была мокрой…
Медленными и очень отчетливыми движениями шофер "пазика" перекрестился… Взгляд, которым он при этом смотрел на Не-Маркетинга, был отчего-то наполнен суеверным ужасом.
+ + +
Подойдя к своим знакомым, Не-Маркетинг проговорил:
- Да, я подтверждаю, что это мой отец. Да, вот такой у меня отец, вот такой! Может быть, мой голос сейчас звучит удрученно, но не обращайте на это внимания, я давно уже привык к своему отцу, к существованию у меня вот такого вот отца и, честное слово, факт существования у меня такого вот отца уже давно никаким образом не трогает мою душу.
Затем Не-Маркетинг повернулся к знакомому незнакомцу, чуть тише, чем прежде, но с огромным раздражением в голосе сказал ему:
- Певец Иван Бобылев жив, жив, жив, я же говорил вам, говорил, вы не верили, и вот!.. Вот что произошло теперь! Певец Иван Бобылев теперь бывает немного не в себе, хотя это состояние находит на него лишь временами, лишь временами…
- Вот так-так! - бормотал шофер пазика. - Папашка… Певец… Вот и так бывает: узнали отца случайного знакомого, а вместе с ним и самого случайного знакомого совсем с другой стороны узнали! Получается, вы скрывали от нас, что вы - сын Бобылева, вы отца своего, из плоти и крови которого вы получились, от нас скрывали, вы рассуждали о нем с нами так, будто вы к нему не имеете никакого отношения и знаете о нём только по газетам, вы как о каком-то постороннем дядьке рассуждали о собственном отце, а сами-то при этом всё, всё знали, вы сами многое знали, но ничего не сказали.
- Вы уж как-то слишком зло ко мне относитесь! Несправедливо!.. Я же всё-таки не дал поставить заупокой Ивана Бобылева! Свечу...
- Как же вам нелегко было делать вид, что вы не при чем! - продолжал поражаться шофер автобуса. - Как же вам было нелегко!
Потом он спросил:
- Но как же вас теперь звать? Вы ведь тоже получаетесь Бобылев, Бобылев, но не Иван. Не Иван, а кто? Хотелось бы это узнать теперь.
- Что касается меня, то я разорвал со своими родственниками, с Бобылевыми. И прежде всего с ним, со своим отцом, - твердо сказал Не-Маркетинг. - Если хотите понять, как меня звать, то зовите просто, как иногда зовут меня теперь друзья и коллеги по офису, то есть Не-Маркетинг!
- Вот так-так! - опять пробормотал шофер. - С папашей не дружишь, значит… А папаша-то, тем временем, людей стращает…
Иван Бобылев по-прежнему стоял на другой стороне проезжей части и как-то очень странно смотрел на Не-Маркетинга. Непонятно, что тут происходило, какой механизм тут срабатывал, но теперь мертвец не казался таким уж мертвецом, покойницкое как-то уходило из него, и он всё больше в глазах смотревших на него превращался в человека, и чем больше они были возле него, тем больше он превращался: выступали, выступали из него человеческие черты, а всё странное в его облике отдалялось, растворялось, переставало существовать, ибо как-то само собой на покойницкие его черты они переставали обращать внимание.
Вдруг заговорил знакомый незнакомец. Заговорил очень страстно, обращаясь к Не-Маркетингу:
- Теперь всё поменяется местами! Я хочу сказать… Теперь вы так для меня интересны! Я хочу знать… Я хочу многое увидеть и услышать собственными глазами. Вы не представляете, как это важно для меня! Раньше вы обращались ко мне, вы, можно сказать, преследовали меня… Каюсь, я избегал вас, я раздражался. Впрочем, мне нечего каяться. У меня были причины. Но теперь, кажется, всё поменялось. Вы должны понять… Вы должны проявить понимание и благородство, потому что теперь я, который избегал вас, который не хотел общаться с вами, я стану преследовать вас… Все изменилось в эту минуту, всё стало совсем наоборот. Иван Бобылев… Иван Бобылев жив!.. Он не уходит! Смотрите, он стоит, смотрит на вас и не уходит! - пораженно воскликнул под конец знакомый незнакомец, показывая рукой на Ивана Бобылева.
- Почему же он должен уйти? - прошептал Не-Маркетинг.
- Но ведь там, возле фотографии… Я всё понял! Вы увидели его и бросились от него прочь! Он тоже, наверное, увидел вас. И тоже пошел прочь!.. Ведь вы же разорвали с ним отношения! Вы же сами только что об этом сказали…
- Вот так дела! - потрясенно проговорил шофер "пазика" и бросил обрезок металлической трубы обратно на загаженный и истоптанный газон.
Мимо них к винному магазину прошло несколько шатавшихся из стороны в сторону пьяниц.
Шофер решительно достал из кармана какой-то обрывок бумаги, ручку и направился к стоявшему на другой стороне Ивану Бобылеву. Сразу после этого мимо них с шумом проехала легковая машина, впрочем и без неё вряд ли бы было слышно, что сказали друг-другу шофер с Иваном Бобылевым, было ясно только то, что шофер попросил у Бобылева автограф. Тот что-то быстро написал ему его ручкой на обрывке бумаги.
Шофер вернулся к стоявшему на другой стороне улицы знакомому незнакомцу и Не-Маркетингу:
- Он плачет. Смотрите, что он мне написал!
Шофер протянул Не-Маркетингу обрывок бумаги: "Сынок, подойди ко мне" - разной величины буквы плясали на воображаемой строке.
Не-Маркетинг пару мгновений колебался, но потом всё-таки медленно шагнул на проезжую часть улицы… Пока он шел, отец не отрывал от него взгляда, когда сын подошел к нему совсем близко, он продолжал рассматривать его с жадностью и восторгом.
- Ну, что это за странные записки? Объясни мне… - проговорил Не-Маркетинг чрезвычайно мягким и ласковым голосом.
Отец как-то мигнул глазами, словно не поверив: действительно ли он слышит эти слова, сказанные таким тоном, или это мерещится ему.
- Да нет, почему же странные… Так, деликатность. Ты же от меня бегаешь… Совершенно напрасно, между прочим, бегаешь, - отец, действительно, вытер глаза тыльной стороной ладони. Значит, шофер автобуса не ошибся, и он, и вправду, плакал.
- Я не бегаю от тебя. Когда я тебе говорил, что я от тебя бегаю? Глупости ты какие-то выдумываешь, - Не-Маркетинг бросал слова, как ни в чем не бывало. Кажется, что слезы отца не произвели на него никакого впечатления.
- Ну как это, глупости?! Говорить ты мне, конечно, ничего не говорил. Но ведь такие вещи никогда в лицо не говорят. Тем более отцу. Хотя, впрочем, иногда и говорят. Именно иногда в лицо и говорят. Но дело-то не в этом. А в том, что отношения со мной ты разорвал полностью! Без слов, так сказать. Но, на деле, полностью!
- Да ну как же, разорвал, что ты за чушь-то мелешь! Вот придумал-то! Чу-ушь! - протянул Не-Маркетинг и улыбнулся отцу в лицо.
- Как же чушь?! Сколько раз я к тебе подходил, а ты исчезал, уходил, скрывался. Ты как летучий голландец для меня стал, как призрак, как привидение!
Не-Маркетинг вздрогнул. Отец тотчас заметил это.
- Что, не так разве? Именно, как привидение. Ведь я тебя несколько раз видел в городе. И всё, как назло, при таких обстоятельствах…
- Каких еще обстоятельствах?! - воскликнул Не-Маркетинг, в голосе его ясно слышалась нервозность.
- Мрачно-романтических, я бы сказал… - ответил Иван Бобылев. - Представь себе: дождь, туман, машины с включенными фарами едут, сумерки наступают. Вдруг, вижу, впереди на углу мелькнул ты. Я за тобой, бегом… Чуть не споткнулся. Сердце колотится, как бешеное. Вот-вот догоню, а ты исчезаешь. И ведь видел же, что перед исчезновением ты несколько раз оборачивался. И понимаю я, что заметил ты меня и нарочно от меня скрылся, а такое ощущение, как будто мерещится мне всё это, как будто только снится, как будто то был не ты, а только призрак, которого я лишь воображал. А ты, тем временем, наверное, стоял за какой-нибудь рекламной тумбой. Или из подворотни выглядывал… На тебе тогда как раз плащ был серый. И день серый, и всё серое. Всё сливается, а я как-то плохо вижу, как-то не различаю предметов в этих сумерках, так что тебе в сером плаще от меня скрыться - никакой истории не составляет. А потом я еще раз тебя видел под вечер. И странное совпадение - всё под вечер, всё в дождь. И опять - мелькнул и растворился. Призрак! Одно слово - призрак! Так ведь призраки-то сами заговорить не могут! Первыми не могут. И спугнуть их легко. Вот я сейчас и думаю, и рассуждаю: дай, думаю, напишу записку. Если подойдешь - состоится разговор. А нет - так и ясно: опять призрак. И гоняться за ним не стану. Посмотрю, сколько позволит на себя посмотреть, да и пойду по своим делам. Только вот сегодня погода какая-то необычная: нету дождя! Что же ты, призрак, явился, когда сегодня не дождь, и не мрачно? Не твоя погода! Не твоя!
- Послушайте, я нахожусь на грани. Мне нужно снять напряжение! - шофер взмахнул руками.
- А мне напряжение снимать не нужно. Мне это напряжение нравится. Я испытываю от него удовольствие, - желчно проговорил Не-Маркетинг. - И новости, которые добавляют это самое напряжение, мне очень даже к чему!
- А вы не испытываете потребности купить водки, выпить её и тем самым снять напряжение? - спросил Не-Маркетинг у знакомого незнакомца.
- Да нет, нет… Во-первых, я не пью, а во-вторых, сегодня у меня дела на телепередаче, - ответил тот.
- Вот что, пока вы будете покупать водку, мы посидим в автобусе, - ответил за себя и за знакомого незнакомца Не-Маркетинг. - И включите нам, пожалуйста, радиоприемник. Мне очень нужно послушать последние новости.
- Нет-нет, но не обижайтесь… Вы оба какие-то очень странные. И я не оставлю вас одних в автобусе. Черт вас знает, может быть, сейчас вы опять встретите какого-нибудь знакомого. Что тогда? Кто вас знает, что вы тогда выкинете? - проговорил неожиданно шофер, сам немного смущаясь своих слов. - Нет, друзья, вы на меня не сердитесь и постарайтесь меня понять правильно: в такой замечательный день, как сегодня… Я уж и сам не знаю, что может стрястись! Надо ко многому быть готовым. И вас в автобусе не оставлять ни в коем случае. Хватит и того, что случилось со мной возле гостиницы на Измайловском парке. Сейчас надо быть очень осторожным.
- Подбросил бы нас хотя бы до метро! - разочарованно проговорил внук фотографа.
- По этому поводу у меня нет никаких возражений! - радостно воскликнул шофер (видимо, он ожидал какой-то ужасной обиды, какой-то, может быть, ссоры со своими новыми знакомыми, и теперь, когда ничего этого не случилось, обрадовался).
- Зайдем в магазин, вон он там, во дворе, купим водку, я куплю, и ради бога, если мне по пути, я вас довезу не только до ближайшего метро, но, может быть, даже и дальше, может быть, прямо туда, куда вы сейчас едете. Или вы что думаете, я - плохой и недружелюбный человек?! Нет, вовсе нет, просто вы очень странные люди и стоит вас не то, чтобы опасаться, а ждать от вас чего-то такого, эдакого.
Под эти разглагольствования шофера автобуса Не-Маркетинг и знакомый незнакомец нехотя пошли с ним к винному магазину. Самого магазина пока еще не было видно, но уже здесь место было достаточно неприятное: тут и там кучками стояли какие-то забулдыги и о чем то между собой переговаривались. В одной из компаний по поводу чего-то громко ругались, и на всю улицу разносилась нецензурная брань.
Гремя железными цепями, ударявшимися о борта нагруженного на него контейнера со строительным мусором, вдоль дома медленно, стараясь не задеть припаркованные легковушки, двигался грузовик. Трое были вынуждены остановиться и ждать, пока он проедет. Наконец, мусоровоз проехал и можно было идти…
- Вот! Вот! Видите?! Вы видите? Вы его видите?! - секунду спустя закричал внук фотографа.
Не-Маркетинг и шофера автобуса вздрогнули от неожиданности.
- Это он! Привидение!.. Черт!.. Я же говорил! Видите его?! Тот самый умерший певец!
Тут же вслед за этими криками шедший вдоль дома по противоположному тротуару человек остановился и, повернувшись к ним, принялся в упор смотреть на них. У него был достаточно мрачный вид, - он напоминал актера, который только что снимался в фильме ужасов и забыл снять грим: копна всклокоченных, грязно-серого цвета волос, словно перепачканных в земле, огромные черные круги вокруг больших, но каких-то мутных глаз, коричневая, дряблая кожа, большая вытянутая голова, крупные черты лица. Одет он был в длинное поношенное черное пальто с огромными блестящими, под серебро, пуговицами, серые брюки, на ногах - не новые, но и не слишком сношенные ботинки. Руки он держал в карманах пальто. Вдруг он оскалил зубы и пощелкал ими, словно намеревался напугать этим людей на другой стороне улицы, потом хрипло расхохотался.
- Да какое же это привидение?!.. Да это же обычный мужик!.. - изумленно воскликнул шофер "пазика". - Только какой-то очень злой и наглый!..
Он вытаращился на стоявшее на противоположной стороне улицы "привидение", видимо недоумевая, откуда мог взялся такой странный тип и как ему позволяют ходить по городским улицам…
- Эй, да вы куда, вы что?! Стойте! Вы что, испугались его что ли?!.. Вы что, с ума сошли?! - закричал шофер, когда, наконец, отвел взгляд от странного "привидения".
Он увидел, что Не-Маркетинг бросил своих новых знакомых и медленно идет прочь…
…Знакомый незнакомец отказывался верить своим глазам, мысли в его голове скакали, как бешеные и путались: кто это такой перед ним? Он никак не мог ничего понять! Информации скакали и переворачивались в его голове, как сумасшедшие, совсем, как это бывало обычно в голове Не-Маркетинга после каких-нибудь отчаянных террористических актов, неожиданных и ужасных, кровавых и потрясающих, обрушивающих вслед за собой информации и терабайты лжи, лжи, лжи!..
Медленно, словно оглушенный, словно контуженный, словно больной Не-Маркетинг удалялся, шел прочь от своих новых знакомых. Ноги и мысли его при этом заплетались так, словно он был один из тех пьяниц, обожающих водку, что собирались здесь, в этом месте улицы, знаменитой своим винным магазином…
- Эх вы, трус! - воскликнул шофер автобуса. - Жалкий трус!.. Нашел кого пугаться!..
Страшный человек у дома потряс головой и сделал рукой неприличный жест.
- Ах вот ты как!.. - воскликнул шофер "пазика" и быстро глянув по сторонам, перескочил через маленькую оградку на вытоптанный газон. - Никого не боишься!.. Всем жесты показываешь!.. Сейчас и я тебя напугаю…
Он поднял с земли какой-то валявшийся на ней обрезок железной трубы…
- Сейчас я тебе покажу, как пугать людей на улицах!
Не-Маркетинг по-прежнему удалялся от них. Впрочем, своей пьяной походкой он за эти немногие мгновения не смог уйти далеко.
Шофер автобуса выбрался через оградку с газона обратно на тротуар.
- Сейчас ты мне попоказываешь!..
Он медленно двинулся к странному человеку, стоявшему на другой стороне улицы.
- Стойте, стойте! - знакомый незнакомец кинулся к шоферу. - Не надо!.. Это просто… Это просто сумасшедший!..
- Нет, врешь, я ему все-таки разик врежу, как следует, отпусти меня! - шофер автобуса оттолкнул внука фотографа, но тот вновь схватил его за руку.
- Стойте, не надо!.. - внук фотографа пытался удержать его.
- Сейчас он мне попоказывает!.. - все больше распалялся шофер "пазика". - Сейчас я ему тресну по хребту… Будет знать!..
- Стойте! Этот - мой отец!
Голос Не-Маркетинга прозвучал хрипло… Шофер пазика и внук фотографа - повернулись…
С тех пор, как они покинули церковь, небо успело посереть и спуститься к земле, стена большого жилого здания, возле которой стоял отец Не-Маркетинга, была мокрой…
Медленными и очень отчетливыми движениями шофер "пазика" перекрестился… Взгляд, которым он при этом смотрел на Не-Маркетинга, был отчего-то наполнен суеверным ужасом.
+ + +
Подойдя к своим знакомым, Не-Маркетинг проговорил:
- Да, я подтверждаю, что это мой отец. Да, вот такой у меня отец, вот такой! Может быть, мой голос сейчас звучит удрученно, но не обращайте на это внимания, я давно уже привык к своему отцу, к существованию у меня вот такого вот отца и, честное слово, факт существования у меня такого вот отца уже давно никаким образом не трогает мою душу.
Затем Не-Маркетинг повернулся к знакомому незнакомцу, чуть тише, чем прежде, но с огромным раздражением в голосе сказал ему:
- Певец Иван Бобылев жив, жив, жив, я же говорил вам, говорил, вы не верили, и вот!.. Вот что произошло теперь! Певец Иван Бобылев теперь бывает немного не в себе, хотя это состояние находит на него лишь временами, лишь временами…
- Вот так-так! - бормотал шофер пазика. - Папашка… Певец… Вот и так бывает: узнали отца случайного знакомого, а вместе с ним и самого случайного знакомого совсем с другой стороны узнали! Получается, вы скрывали от нас, что вы - сын Бобылева, вы отца своего, из плоти и крови которого вы получились, от нас скрывали, вы рассуждали о нем с нами так, будто вы к нему не имеете никакого отношения и знаете о нём только по газетам, вы как о каком-то постороннем дядьке рассуждали о собственном отце, а сами-то при этом всё, всё знали, вы сами многое знали, но ничего не сказали.
- Вы уж как-то слишком зло ко мне относитесь! Несправедливо!.. Я же всё-таки не дал поставить заупокой Ивана Бобылева! Свечу...
- Как же вам нелегко было делать вид, что вы не при чем! - продолжал поражаться шофер автобуса. - Как же вам было нелегко!
Потом он спросил:
- Но как же вас теперь звать? Вы ведь тоже получаетесь Бобылев, Бобылев, но не Иван. Не Иван, а кто? Хотелось бы это узнать теперь.
- Что касается меня, то я разорвал со своими родственниками, с Бобылевыми. И прежде всего с ним, со своим отцом, - твердо сказал Не-Маркетинг. - Если хотите понять, как меня звать, то зовите просто, как иногда зовут меня теперь друзья и коллеги по офису, то есть Не-Маркетинг!
- Вот так-так! - опять пробормотал шофер. - С папашей не дружишь, значит… А папаша-то, тем временем, людей стращает…
Иван Бобылев по-прежнему стоял на другой стороне проезжей части и как-то очень странно смотрел на Не-Маркетинга. Непонятно, что тут происходило, какой механизм тут срабатывал, но теперь мертвец не казался таким уж мертвецом, покойницкое как-то уходило из него, и он всё больше в глазах смотревших на него превращался в человека, и чем больше они были возле него, тем больше он превращался: выступали, выступали из него человеческие черты, а всё странное в его облике отдалялось, растворялось, переставало существовать, ибо как-то само собой на покойницкие его черты они переставали обращать внимание.
Вдруг заговорил знакомый незнакомец. Заговорил очень страстно, обращаясь к Не-Маркетингу:
- Теперь всё поменяется местами! Я хочу сказать… Теперь вы так для меня интересны! Я хочу знать… Я хочу многое увидеть и услышать собственными глазами. Вы не представляете, как это важно для меня! Раньше вы обращались ко мне, вы, можно сказать, преследовали меня… Каюсь, я избегал вас, я раздражался. Впрочем, мне нечего каяться. У меня были причины. Но теперь, кажется, всё поменялось. Вы должны понять… Вы должны проявить понимание и благородство, потому что теперь я, который избегал вас, который не хотел общаться с вами, я стану преследовать вас… Все изменилось в эту минуту, всё стало совсем наоборот. Иван Бобылев… Иван Бобылев жив!.. Он не уходит! Смотрите, он стоит, смотрит на вас и не уходит! - пораженно воскликнул под конец знакомый незнакомец, показывая рукой на Ивана Бобылева.
- Почему же он должен уйти? - прошептал Не-Маркетинг.
- Но ведь там, возле фотографии… Я всё понял! Вы увидели его и бросились от него прочь! Он тоже, наверное, увидел вас. И тоже пошел прочь!.. Ведь вы же разорвали с ним отношения! Вы же сами только что об этом сказали…
- Вот так дела! - потрясенно проговорил шофер "пазика" и бросил обрезок металлической трубы обратно на загаженный и истоптанный газон.
Мимо них к винному магазину прошло несколько шатавшихся из стороны в сторону пьяниц.
Шофер решительно достал из кармана какой-то обрывок бумаги, ручку и направился к стоявшему на другой стороне Ивану Бобылеву. Сразу после этого мимо них с шумом проехала легковая машина, впрочем и без неё вряд ли бы было слышно, что сказали друг-другу шофер с Иваном Бобылевым, было ясно только то, что шофер попросил у Бобылева автограф. Тот что-то быстро написал ему его ручкой на обрывке бумаги.
Шофер вернулся к стоявшему на другой стороне улицы знакомому незнакомцу и Не-Маркетингу:
- Он плачет. Смотрите, что он мне написал!
Шофер протянул Не-Маркетингу обрывок бумаги: "Сынок, подойди ко мне" - разной величины буквы плясали на воображаемой строке.
Не-Маркетинг пару мгновений колебался, но потом всё-таки медленно шагнул на проезжую часть улицы… Пока он шел, отец не отрывал от него взгляда, когда сын подошел к нему совсем близко, он продолжал рассматривать его с жадностью и восторгом.
- Ну, что это за странные записки? Объясни мне… - проговорил Не-Маркетинг чрезвычайно мягким и ласковым голосом.
Отец как-то мигнул глазами, словно не поверив: действительно ли он слышит эти слова, сказанные таким тоном, или это мерещится ему.
- Да нет, почему же странные… Так, деликатность. Ты же от меня бегаешь… Совершенно напрасно, между прочим, бегаешь, - отец, действительно, вытер глаза тыльной стороной ладони. Значит, шофер автобуса не ошибся, и он, и вправду, плакал.
- Я не бегаю от тебя. Когда я тебе говорил, что я от тебя бегаю? Глупости ты какие-то выдумываешь, - Не-Маркетинг бросал слова, как ни в чем не бывало. Кажется, что слезы отца не произвели на него никакого впечатления.
- Ну как это, глупости?! Говорить ты мне, конечно, ничего не говорил. Но ведь такие вещи никогда в лицо не говорят. Тем более отцу. Хотя, впрочем, иногда и говорят. Именно иногда в лицо и говорят. Но дело-то не в этом. А в том, что отношения со мной ты разорвал полностью! Без слов, так сказать. Но, на деле, полностью!
- Да ну как же, разорвал, что ты за чушь-то мелешь! Вот придумал-то! Чу-ушь! - протянул Не-Маркетинг и улыбнулся отцу в лицо.
- Как же чушь?! Сколько раз я к тебе подходил, а ты исчезал, уходил, скрывался. Ты как летучий голландец для меня стал, как призрак, как привидение!
Не-Маркетинг вздрогнул. Отец тотчас заметил это.
- Что, не так разве? Именно, как привидение. Ведь я тебя несколько раз видел в городе. И всё, как назло, при таких обстоятельствах…
- Каких еще обстоятельствах?! - воскликнул Не-Маркетинг, в голосе его ясно слышалась нервозность.
- Мрачно-романтических, я бы сказал… - ответил Иван Бобылев. - Представь себе: дождь, туман, машины с включенными фарами едут, сумерки наступают. Вдруг, вижу, впереди на углу мелькнул ты. Я за тобой, бегом… Чуть не споткнулся. Сердце колотится, как бешеное. Вот-вот догоню, а ты исчезаешь. И ведь видел же, что перед исчезновением ты несколько раз оборачивался. И понимаю я, что заметил ты меня и нарочно от меня скрылся, а такое ощущение, как будто мерещится мне всё это, как будто только снится, как будто то был не ты, а только призрак, которого я лишь воображал. А ты, тем временем, наверное, стоял за какой-нибудь рекламной тумбой. Или из подворотни выглядывал… На тебе тогда как раз плащ был серый. И день серый, и всё серое. Всё сливается, а я как-то плохо вижу, как-то не различаю предметов в этих сумерках, так что тебе в сером плаще от меня скрыться - никакой истории не составляет. А потом я еще раз тебя видел под вечер. И странное совпадение - всё под вечер, всё в дождь. И опять - мелькнул и растворился. Призрак! Одно слово - призрак! Так ведь призраки-то сами заговорить не могут! Первыми не могут. И спугнуть их легко. Вот я сейчас и думаю, и рассуждаю: дай, думаю, напишу записку. Если подойдешь - состоится разговор. А нет - так и ясно: опять призрак. И гоняться за ним не стану. Посмотрю, сколько позволит на себя посмотреть, да и пойду по своим делам. Только вот сегодня погода какая-то необычная: нету дождя! Что же ты, призрак, явился, когда сегодня не дождь, и не мрачно? Не твоя погода! Не твоя!
