Потом, бросив случайный взгляд, зацепилась за что-то и, пытаясь осознать, что именно меня привлекло, принялась, не особо стесняясь, разглядывать вошедшего. Даже замолчала.
— Что? — улыбнулся мне сухощавый, невысокого роста мужчина.
— Пытаюсь понять, кто вы такой.
— И какие догадки?
— Вы не Тень. У вас на пальце перстень-амулет, позволяющий видеть Теней. И..
— И? — новый собеседник поощрил меня продолжать.
— И вы маг.
Даже не знаю, почему я сразу не сообразила. Наверно, просто не ожидала. Это ведь только людей с зачатками магических способностей нелегко выделить из остальных, а вокруг регулярно практикующего мага собирается остаточная энергия, которую не может не заметить умеющий видеть.
— Стало быть, магическое зрение тебе доступно? — сделал вывод мужчина.
— Да.
— И это несмотря на отсутствие у тебя дара?
— Ну... да. Это в принципе может освоить любой человек, обладающий достаточным терпением. При наличии знающего наставника, разумеется.
— Открытие за открытием, — хмыкнул Синий.
— А что ты хотел? — глянул на него маг. — Это совершенно иной подход к обучению, другая школа. Что ж, Пришлая, — обратился он ко мне, — я мастер Лист, здешний целитель, один из немногих магов в клане. И я полагаю, у нас с тобой найдется немало общих тем для разговоров. Но сегодня я не стану тебя мучить. Вижу, что ты утомилась — мастера наши постарались. Так что, как целитель предписываю тебе полноценный отдых до завтрашнего утра. Гуляй, ешь, спи и не о чем не тревожься.
Лучшей рекомендации нельзя было и придумать: я действительно так устала, что впору было завалиться спать, не дожидаясь ужина.
Не заснула, конечно, а вместо этого лежала и силилась понять, чем же меня так зацепил целитель Лист, пока до меня не дошло: дело в том, что он маг. И не Тень. И значит, покидать долину единственным, по словам Главы, доступным путем, никак не может. И либо он заперт здесь, но тогда возникает вопрос: где же он получил образование? Либо есть другой путь, связывающий долину с остальным миром. И я все-таки склоняюсь ко второму варианту. Если задуматься, можно найти ему немало подтверждений.
Стремительная атака. Уход. Разворот. Новый выпад. Лиса хороша! Настолько хороша, что мне даже не стыдно раз за разом терпеть поражение. У нее не только умение, но еще и опыт за плечами, а у меня... фантомы — техничные, но, увы, предсказуемые. Наставницу так не просчитаешь — у нее всегда найдется пара сюрпризов для самонадеянной ученицы, и являет она их как раз в тот момент, когда я начинаю верить, что нахожусь в шаге от победы. Это в схватке на мечах, а в рукопашной у нее и вовсе сплошные преимущества: Лиса сильнее, тяжелее и при этом нисколько не уступает мне в скорости и реакции.
Хорошо, когда тебя с детства обучает один из лучших мастеров. Плохо, когда на твоем собственном мастерстве сказывается недостаток партнеров. Впрочем, с этой проблемой школа мне поможет. Уже начала, можно сказать.
… Когда стали возвращаться ученики, я ждала повышенного внимания к себе, но интерес, если и возник, никакими внешними проявлениями не выражался. Вокруг меня словно выросла стена отчуждения. Никто не заговаривал со мной, никто не подсаживался за мой стол в столовой. Впрочем, никто и не задирал. Просто чужачка. Пришлая.
Младшие, конечно, поглядывали с любопытством, но этим и ограничивались.
Не скажу, чтобы я сама так уж сильно рвалась общаться, мне всегда хватало одного-двух партнеров для бесед, задушевных или занимательных. Сначала моей собеседницей была Бьярта, потом, во дворце — Нэлисса и мар Стеумс, а им на смену пришел Райнер. Никто из них не был мне равным, между мной и моими собеседниками всегда лежала пропасть, обусловленная разницей в возрасте или положении.
А тут — сверстники. И никому из них нет до меня дела.
Даже на семинарах у мастера Силы, стоило мне выступить со своим мнением, общая дискуссия тут же превращалась в диалог — между мной и самим мастером. И вовсе не потому, что ребята опасались показаться бледными на моем фоне, вовсе нет — народ в группе собрался думающий и с очень неплохой подготовкой. Правда, я пока участвовала только в двух занятиях и питала — слабую, прямо скажем — надежду, что со временем ситуация изменится.
А вот партнера в учебном поединке, как выяснилось, игнорировать на порядок сложнее, чем постороннюю девицу в столовой или в учебном классе.
Первую неделю мастер Лиса вставала против меня сама, изредка уступая право провести экзекуцию мастеру Синему, но после десяти дней выматывающих тренировок решила, вероятно, что я нуждаюсь в разнообразии, и выставила Дрозда — явного лидера старшей ступени и очень неплохого бойца, насколько я успела разглядеть за прошедшие дни.
Парень встретил меня взглядом, полным нескрываемого презрения, и мне стало обидно — такого отношения я ничем не заслужила. Пришлось собраться, чтобы показать, что и я чего-то стою в схватке.
Сначала мы топтали площадку без явного перевеса в ту или иную сторону. Я присматривалась, изучая противника, Дрозд без особого успеха пытался пробить мою оборону и... раздражался. Вероятно, думал, что справится со мной легко. Раздражение парня вылилось в серию жестких атак, и он, похоже, уже задался целью не просто победить, а разгромить, растоптать, причинить боль. Учителя не вмешивались. Конечно, мечи нам выдали учебные, однако при желании и обычной палкой убить можно. Но явная агрессия противника была, как ни странно, мне на руку, потому что школа мастера Оли все же не прошла для меня даром: я просто перестала воспринимать Дрозда как партнера по учебному поединку и начала биться за свою жизнь. Не было больше соученика — имелся враг, которого надо было уничтожить.
— Стоп! — раздался спокойный голос Синего.
Своевременно, пожалуй. Дрозд, сипя, выронил меч и опустился на землю. Ранение было «смертельным», противник повержен, а его взгляд сквозь пелену боли... не вызвал у меня ни малейшего удовлетворения собственной победой. И я тут же пожалела о том, что позволила себе забыться и поверить, что это настоящая схватка не на жизнь, а на смерть. И не столько парня жалко было (сам виноват!), сколько досадно из-за утраты контроля над ситуацией.
Подоспевший мастер Лист суетился вокруг ученика, присевший рядом Синий что-то выговаривал парню. Бессмысленно, на мой взгляд. Вряд ли Дрозд способен был что-то усвоить в таком состоянии.
Ко мне подошла Лиса:
— Зря ты так.
— Я — зря?!
Честно говоря, я опешила — не ожидала претензий. Я могла сколько угодно ругать себя сама, но это были мои личные внутренние проблемы. Едва ли у кого-либо из наблюдавших за схваткой могли возникнуть сомнения, что жесткий бой был выбором самого Дрозда, я всего лишь отреагировала, как того требовала ситуация.
— Могла бы чуть помягче, чтобы пощадить его самолюбие.
— А у меня, значит, самолюбия никакого нет? Меня можно игнорировать, избивать, можно отдать мастеру Листу на опыты — такой интересный экземпляр! Может, потому Глава не спешит учить меня тенехождению, что это очень удобно — оставить меня здесь, пусть бы приносила пользу и не рыпалась? Я вам тут буду рассказывать, как детишек без дара научить видеть магию и исцелять собственные раны. Поделюсь опытом придворных интриг на семинарах. Чучелом для отработки ударов послужу. А вы пока будете лелеять самолюбие ваших деток, вместо того чтобы учить их свою жизнь защищать.
Я развернулась и пошла прочь.
— Эй! — окликнула меня Лиса. — Ты молодец!
Я никак не отреагировала. Просто была не в состоянии. Выплеснула гнев — и ушла в себя. Я чувствовала себя одновременно правой и неправой. Что сорвалась и наговорила всякого в сердцах — это плохо. Отвратительно даже. Никакой сдержанности, не говоря уж о здравом смысле: выдала все свои мысли о происходящем, которыми и не думала ни с кем делиться. С другой стороны, раздражение копилось уже не первый день и требовало выхода. И у этого раздражения были вполне реальные, не надуманные причины.
Вернувшись в свою комнату, я некоторое время стояла в растерянности, пытаясь понять, что меня сюда привело. Ведь не просто же спрятаться от всех хотела. Не скрою, такое желание не раз возникало в последние дни. Никогда прежде мне не приходилось проводить столько времени на людях. В любой толпе меня скрывала невидимость, защищавшая от чужих взглядов. Здесь я тоже была невидимкой, но другого рода — меня не замечали. Но это не мешало мне помнить, что для остальных Теней я все равно видима. И привыкнуть к такому положению вещей я пока не могла.
Я и сама их разглядывала украдкой, этих Теней. Потому что, если старшие, проявленные, виделись мне обычными людьми, то глядя на учеников, я искала... признаки сходства со мной. Серая, лишенная красок, с неразличимыми чертами лица — так меня описывала Нэл. Здешние ребята серыми мне не казались — разве что чуть менее яркими, словно, в отличие от преподавателей, пребывали не на свету. И да, черты лица — плывущие, как будто взгляд все время соскальзывает при попытке рассмотреть. И в то же время — узнаваемые. А какой они видят меня? Может, я отличаюсь от них не только происхождением и воспитанием, но и внешне — потому такое неприятие? Подобные мысли не раз посещали меня за прошедшие дни, и я старалась избегать лишних встреч, чтобы не думать об этом.
Но именно сейчас я искала не уединения. Вернее, именно его, но с конкретной целью: в моей голове пульсировала мысль попробовать освоить тенехождение самостоятельно. Пульсировала где-то в глубине, и я только сейчас извлекла ее наружу и осознала.
Первый опыт, увы, не увенчался успехом. Равно как и второй, и третий, и пятнадцатый. Я честно пыталась вспомнить свое состояние в момент перехода, воображала различные цели для перемещения, принимала теневую форму... Все тщетно.
На обед я не пошла. На «опыты» к мастеру Листу — тоже. Не точно бы я на него злилась — целитель был неизменно корректен и даже в своем исследовательском любопытстве не переходил определенных границ, да и цели его вызывали у меня только уважение — все-таки он старался не для себя лично, а для учеников — от этих знаний у них повышались шансы выжить. Просто у меня не было сил куда-то идти. Я чувствовала себя опустошенной, словно эта дурацкая вспышка лишила меня всех сил.
Я легла на кровать и вскоре заснула.
Дневной сон подействовал на меня благотворно — по пробуждении я смогла наконец здраво взглянуть на пережитое и осознать одну простую вещь: меня спровоцировали. Мои наставники намеренно довели меня до такого состояния, что я вывалила наружу все свои впечатления и подозрения. Это я-то, которая вполне успешно водила за нос самого мара Стеумса, не позволив ему догадаться о моих истинных планах.
В голове складывалась вполне ясная картинка — из слов, жестов, взглядов... Интересно, неужели все ученики принимали в этом участие? Вряд ли. Разве что неосознанно — порой достаточно нескольких намеков, чтобы создать определенное отношение, люди всегда могут додумать недостающее. Ну и последней каплей, приведшей к взрыву, послужила дурацкая фраза Лисы. Дай я себе труд задуматься, ни за что бы не поверила, что наставница по боевым искусствам способна всерьез ляпнуть этакую глупость. Но я на тот момент думать была неспособна.
В общем, негодовать и злиться в этой ситуации я могла только на себя, а не на поступок Главы и наставников, независимо от целей, которые они преследовали. И еще было неловко не только из-за собственной, прямо скажем, истеричной реакции, но и потому, что я не пошла к мастеру Листу. Все-таки ничего плохого я от целителя не видела, разве что расспросы его были порой чересчур дотошны и утомительны, но его можно было понять — перед целителем стояла задача, и он пытался ее решить. К сожалению, в отличие от Бьярты, мастер Лист не был магом-универсалом и не способен был, к примеру, на создание таких совершенных пособий-фантомов, как она, и ему приходилось искать другие способы донести до учеников новые знания.
В общем, наверно, стоило бы перед ним извиниться. И на ужин сходить.
Есть мне хотелось уже основательно, а вот спускаться в общую столовую — совсем нет. Я подозревала, что после моего сегодняшнего выступления — не только поединка, но и последовавшей за ним вспышки, которой стали свидетелями и преподаватели, и ученики, — отношение ко мне изменится, и не в лучшую сторону. И как бы от демонстративного игнорирования неприятие не перешло в какую-нибудь активную форму. Но отсиживаться в комнате, показывая свой страх — не выход.
Словом, я собралась с духом и отправилась на ужин. В столовую вошла с каменным лицом, чтобы никакую эмоцию наружу не выпустить, набрала себе снеди на поднос — кормили в школе вкусно и обильно — и потащила добычу к своему одинокому столику в углу.
Есть старалась не спеша, чтобы никто не заподозрил, что я нервничаю. Однако в этот раз мое привычное уединение за трапезой нарушили, притом весьма бесцеремонно: Дрозд, который, видимо, уже оклемался после сегодняшнего избиения, отодвинул стул и плюхнулся напротив. И только потом спросил:
— Можно?
Я пожала плечами:
— Ты все равно уже сел, — и продолжила есть, как будто ничего не случилось.
Далось мне это, надо признать, нелегко — я ожидала какой-нибудь гадости и была напряжена.
— Ты в обиде на нас? — спросил парень.
Я снова пожала плечами:
— С чего бы это?
— Я слышал, что ты сегодня говорила. Не могу судить, насколько справедливы твои слова, ничего не знаю о планах на тебя Главы и наставников и ничего не знаю о тебе.
— Кроме того, что я чужачка, — язвительным тоном дополнила я.
— Кроме того, что ты чужачка, — согласился парень, словно и не заметив моей язвительности. — И этого знания недостаточно, чтобы судить о тебе, а мы отнеслись предвзято. Только сегодня — после твоих слов — до меня дошло, как трудно тебе здесь приходится... И я подумал, что тебе не помешает поддержка.
— Решили, значит, раскаяться в плохом поведении, — хмыкнула я.
— Я решил. Считаю, что лично виноват перед тобой — и в том, что отнесся с самого начала не по-человечески, да еще и в тренировочном бою повел себя так, будто ты мой личный враг. Понимаешь, мы тут считаем себя особенными, уникальными — кроме нас таких больше нет. Мы способны решить задачи, с которыми больше никто не способен справиться. И вдруг появляется какая-то девчонка, не наша, но... как мы. И все наставники носятся с ней, словно она невесть какое сокровище. Нам с первого урока после возвращения с каникул все учителя в голос твердили, какое ты ценное приобретение для клана и школы. Мне было обидно. Я злился. И не я один, естественно.
— И что же вынудило тебя... изменить отношение к ситуации?
— Твои слова заставили меня задуматься. Мне показалось, такое отношение с нашей стороны возникло не само собой. Этому поспособствовали старшие. Я не знаю, зачем это было нужно, но мне не нравится, что я так легко этому поддался и зашел столь далеко.
— Занятно, — пробормотала я, — наставники намеренно вели себя так, чтобы я оказалась в изоляции. Плюс постоянная выматывающая нагрузка, разговоры, которые мне не по душе... — о личных тайнах, которые я хотела бы сохранить, я вслух упоминать не стала. — Все это заставило меня нервничать и довело до срыва. Я тоже не понимаю зачем.
— Что? — улыбнулся мне сухощавый, невысокого роста мужчина.
— Пытаюсь понять, кто вы такой.
— И какие догадки?
— Вы не Тень. У вас на пальце перстень-амулет, позволяющий видеть Теней. И..
— И? — новый собеседник поощрил меня продолжать.
— И вы маг.
Даже не знаю, почему я сразу не сообразила. Наверно, просто не ожидала. Это ведь только людей с зачатками магических способностей нелегко выделить из остальных, а вокруг регулярно практикующего мага собирается остаточная энергия, которую не может не заметить умеющий видеть.
— Стало быть, магическое зрение тебе доступно? — сделал вывод мужчина.
— Да.
— И это несмотря на отсутствие у тебя дара?
— Ну... да. Это в принципе может освоить любой человек, обладающий достаточным терпением. При наличии знающего наставника, разумеется.
— Открытие за открытием, — хмыкнул Синий.
— А что ты хотел? — глянул на него маг. — Это совершенно иной подход к обучению, другая школа. Что ж, Пришлая, — обратился он ко мне, — я мастер Лист, здешний целитель, один из немногих магов в клане. И я полагаю, у нас с тобой найдется немало общих тем для разговоров. Но сегодня я не стану тебя мучить. Вижу, что ты утомилась — мастера наши постарались. Так что, как целитель предписываю тебе полноценный отдых до завтрашнего утра. Гуляй, ешь, спи и не о чем не тревожься.
Лучшей рекомендации нельзя было и придумать: я действительно так устала, что впору было завалиться спать, не дожидаясь ужина.
Не заснула, конечно, а вместо этого лежала и силилась понять, чем же меня так зацепил целитель Лист, пока до меня не дошло: дело в том, что он маг. И не Тень. И значит, покидать долину единственным, по словам Главы, доступным путем, никак не может. И либо он заперт здесь, но тогда возникает вопрос: где же он получил образование? Либо есть другой путь, связывающий долину с остальным миром. И я все-таки склоняюсь ко второму варианту. Если задуматься, можно найти ему немало подтверждений.
***
Стремительная атака. Уход. Разворот. Новый выпад. Лиса хороша! Настолько хороша, что мне даже не стыдно раз за разом терпеть поражение. У нее не только умение, но еще и опыт за плечами, а у меня... фантомы — техничные, но, увы, предсказуемые. Наставницу так не просчитаешь — у нее всегда найдется пара сюрпризов для самонадеянной ученицы, и являет она их как раз в тот момент, когда я начинаю верить, что нахожусь в шаге от победы. Это в схватке на мечах, а в рукопашной у нее и вовсе сплошные преимущества: Лиса сильнее, тяжелее и при этом нисколько не уступает мне в скорости и реакции.
Хорошо, когда тебя с детства обучает один из лучших мастеров. Плохо, когда на твоем собственном мастерстве сказывается недостаток партнеров. Впрочем, с этой проблемой школа мне поможет. Уже начала, можно сказать.
… Когда стали возвращаться ученики, я ждала повышенного внимания к себе, но интерес, если и возник, никакими внешними проявлениями не выражался. Вокруг меня словно выросла стена отчуждения. Никто не заговаривал со мной, никто не подсаживался за мой стол в столовой. Впрочем, никто и не задирал. Просто чужачка. Пришлая.
Младшие, конечно, поглядывали с любопытством, но этим и ограничивались.
Не скажу, чтобы я сама так уж сильно рвалась общаться, мне всегда хватало одного-двух партнеров для бесед, задушевных или занимательных. Сначала моей собеседницей была Бьярта, потом, во дворце — Нэлисса и мар Стеумс, а им на смену пришел Райнер. Никто из них не был мне равным, между мной и моими собеседниками всегда лежала пропасть, обусловленная разницей в возрасте или положении.
А тут — сверстники. И никому из них нет до меня дела.
Даже на семинарах у мастера Силы, стоило мне выступить со своим мнением, общая дискуссия тут же превращалась в диалог — между мной и самим мастером. И вовсе не потому, что ребята опасались показаться бледными на моем фоне, вовсе нет — народ в группе собрался думающий и с очень неплохой подготовкой. Правда, я пока участвовала только в двух занятиях и питала — слабую, прямо скажем — надежду, что со временем ситуация изменится.
А вот партнера в учебном поединке, как выяснилось, игнорировать на порядок сложнее, чем постороннюю девицу в столовой или в учебном классе.
Первую неделю мастер Лиса вставала против меня сама, изредка уступая право провести экзекуцию мастеру Синему, но после десяти дней выматывающих тренировок решила, вероятно, что я нуждаюсь в разнообразии, и выставила Дрозда — явного лидера старшей ступени и очень неплохого бойца, насколько я успела разглядеть за прошедшие дни.
Парень встретил меня взглядом, полным нескрываемого презрения, и мне стало обидно — такого отношения я ничем не заслужила. Пришлось собраться, чтобы показать, что и я чего-то стою в схватке.
Сначала мы топтали площадку без явного перевеса в ту или иную сторону. Я присматривалась, изучая противника, Дрозд без особого успеха пытался пробить мою оборону и... раздражался. Вероятно, думал, что справится со мной легко. Раздражение парня вылилось в серию жестких атак, и он, похоже, уже задался целью не просто победить, а разгромить, растоптать, причинить боль. Учителя не вмешивались. Конечно, мечи нам выдали учебные, однако при желании и обычной палкой убить можно. Но явная агрессия противника была, как ни странно, мне на руку, потому что школа мастера Оли все же не прошла для меня даром: я просто перестала воспринимать Дрозда как партнера по учебному поединку и начала биться за свою жизнь. Не было больше соученика — имелся враг, которого надо было уничтожить.
— Стоп! — раздался спокойный голос Синего.
Своевременно, пожалуй. Дрозд, сипя, выронил меч и опустился на землю. Ранение было «смертельным», противник повержен, а его взгляд сквозь пелену боли... не вызвал у меня ни малейшего удовлетворения собственной победой. И я тут же пожалела о том, что позволила себе забыться и поверить, что это настоящая схватка не на жизнь, а на смерть. И не столько парня жалко было (сам виноват!), сколько досадно из-за утраты контроля над ситуацией.
Подоспевший мастер Лист суетился вокруг ученика, присевший рядом Синий что-то выговаривал парню. Бессмысленно, на мой взгляд. Вряд ли Дрозд способен был что-то усвоить в таком состоянии.
Ко мне подошла Лиса:
— Зря ты так.
— Я — зря?!
Честно говоря, я опешила — не ожидала претензий. Я могла сколько угодно ругать себя сама, но это были мои личные внутренние проблемы. Едва ли у кого-либо из наблюдавших за схваткой могли возникнуть сомнения, что жесткий бой был выбором самого Дрозда, я всего лишь отреагировала, как того требовала ситуация.
— Могла бы чуть помягче, чтобы пощадить его самолюбие.
— А у меня, значит, самолюбия никакого нет? Меня можно игнорировать, избивать, можно отдать мастеру Листу на опыты — такой интересный экземпляр! Может, потому Глава не спешит учить меня тенехождению, что это очень удобно — оставить меня здесь, пусть бы приносила пользу и не рыпалась? Я вам тут буду рассказывать, как детишек без дара научить видеть магию и исцелять собственные раны. Поделюсь опытом придворных интриг на семинарах. Чучелом для отработки ударов послужу. А вы пока будете лелеять самолюбие ваших деток, вместо того чтобы учить их свою жизнь защищать.
Я развернулась и пошла прочь.
— Эй! — окликнула меня Лиса. — Ты молодец!
Я никак не отреагировала. Просто была не в состоянии. Выплеснула гнев — и ушла в себя. Я чувствовала себя одновременно правой и неправой. Что сорвалась и наговорила всякого в сердцах — это плохо. Отвратительно даже. Никакой сдержанности, не говоря уж о здравом смысле: выдала все свои мысли о происходящем, которыми и не думала ни с кем делиться. С другой стороны, раздражение копилось уже не первый день и требовало выхода. И у этого раздражения были вполне реальные, не надуманные причины.
Вернувшись в свою комнату, я некоторое время стояла в растерянности, пытаясь понять, что меня сюда привело. Ведь не просто же спрятаться от всех хотела. Не скрою, такое желание не раз возникало в последние дни. Никогда прежде мне не приходилось проводить столько времени на людях. В любой толпе меня скрывала невидимость, защищавшая от чужих взглядов. Здесь я тоже была невидимкой, но другого рода — меня не замечали. Но это не мешало мне помнить, что для остальных Теней я все равно видима. И привыкнуть к такому положению вещей я пока не могла.
Я и сама их разглядывала украдкой, этих Теней. Потому что, если старшие, проявленные, виделись мне обычными людьми, то глядя на учеников, я искала... признаки сходства со мной. Серая, лишенная красок, с неразличимыми чертами лица — так меня описывала Нэл. Здешние ребята серыми мне не казались — разве что чуть менее яркими, словно, в отличие от преподавателей, пребывали не на свету. И да, черты лица — плывущие, как будто взгляд все время соскальзывает при попытке рассмотреть. И в то же время — узнаваемые. А какой они видят меня? Может, я отличаюсь от них не только происхождением и воспитанием, но и внешне — потому такое неприятие? Подобные мысли не раз посещали меня за прошедшие дни, и я старалась избегать лишних встреч, чтобы не думать об этом.
Но именно сейчас я искала не уединения. Вернее, именно его, но с конкретной целью: в моей голове пульсировала мысль попробовать освоить тенехождение самостоятельно. Пульсировала где-то в глубине, и я только сейчас извлекла ее наружу и осознала.
Первый опыт, увы, не увенчался успехом. Равно как и второй, и третий, и пятнадцатый. Я честно пыталась вспомнить свое состояние в момент перехода, воображала различные цели для перемещения, принимала теневую форму... Все тщетно.
На обед я не пошла. На «опыты» к мастеру Листу — тоже. Не точно бы я на него злилась — целитель был неизменно корректен и даже в своем исследовательском любопытстве не переходил определенных границ, да и цели его вызывали у меня только уважение — все-таки он старался не для себя лично, а для учеников — от этих знаний у них повышались шансы выжить. Просто у меня не было сил куда-то идти. Я чувствовала себя опустошенной, словно эта дурацкая вспышка лишила меня всех сил.
Я легла на кровать и вскоре заснула.
Дневной сон подействовал на меня благотворно — по пробуждении я смогла наконец здраво взглянуть на пережитое и осознать одну простую вещь: меня спровоцировали. Мои наставники намеренно довели меня до такого состояния, что я вывалила наружу все свои впечатления и подозрения. Это я-то, которая вполне успешно водила за нос самого мара Стеумса, не позволив ему догадаться о моих истинных планах.
В голове складывалась вполне ясная картинка — из слов, жестов, взглядов... Интересно, неужели все ученики принимали в этом участие? Вряд ли. Разве что неосознанно — порой достаточно нескольких намеков, чтобы создать определенное отношение, люди всегда могут додумать недостающее. Ну и последней каплей, приведшей к взрыву, послужила дурацкая фраза Лисы. Дай я себе труд задуматься, ни за что бы не поверила, что наставница по боевым искусствам способна всерьез ляпнуть этакую глупость. Но я на тот момент думать была неспособна.
В общем, негодовать и злиться в этой ситуации я могла только на себя, а не на поступок Главы и наставников, независимо от целей, которые они преследовали. И еще было неловко не только из-за собственной, прямо скажем, истеричной реакции, но и потому, что я не пошла к мастеру Листу. Все-таки ничего плохого я от целителя не видела, разве что расспросы его были порой чересчур дотошны и утомительны, но его можно было понять — перед целителем стояла задача, и он пытался ее решить. К сожалению, в отличие от Бьярты, мастер Лист не был магом-универсалом и не способен был, к примеру, на создание таких совершенных пособий-фантомов, как она, и ему приходилось искать другие способы донести до учеников новые знания.
В общем, наверно, стоило бы перед ним извиниться. И на ужин сходить.
Есть мне хотелось уже основательно, а вот спускаться в общую столовую — совсем нет. Я подозревала, что после моего сегодняшнего выступления — не только поединка, но и последовавшей за ним вспышки, которой стали свидетелями и преподаватели, и ученики, — отношение ко мне изменится, и не в лучшую сторону. И как бы от демонстративного игнорирования неприятие не перешло в какую-нибудь активную форму. Но отсиживаться в комнате, показывая свой страх — не выход.
Словом, я собралась с духом и отправилась на ужин. В столовую вошла с каменным лицом, чтобы никакую эмоцию наружу не выпустить, набрала себе снеди на поднос — кормили в школе вкусно и обильно — и потащила добычу к своему одинокому столику в углу.
Есть старалась не спеша, чтобы никто не заподозрил, что я нервничаю. Однако в этот раз мое привычное уединение за трапезой нарушили, притом весьма бесцеремонно: Дрозд, который, видимо, уже оклемался после сегодняшнего избиения, отодвинул стул и плюхнулся напротив. И только потом спросил:
— Можно?
Я пожала плечами:
— Ты все равно уже сел, — и продолжила есть, как будто ничего не случилось.
Далось мне это, надо признать, нелегко — я ожидала какой-нибудь гадости и была напряжена.
— Ты в обиде на нас? — спросил парень.
Я снова пожала плечами:
— С чего бы это?
— Я слышал, что ты сегодня говорила. Не могу судить, насколько справедливы твои слова, ничего не знаю о планах на тебя Главы и наставников и ничего не знаю о тебе.
— Кроме того, что я чужачка, — язвительным тоном дополнила я.
— Кроме того, что ты чужачка, — согласился парень, словно и не заметив моей язвительности. — И этого знания недостаточно, чтобы судить о тебе, а мы отнеслись предвзято. Только сегодня — после твоих слов — до меня дошло, как трудно тебе здесь приходится... И я подумал, что тебе не помешает поддержка.
— Решили, значит, раскаяться в плохом поведении, — хмыкнула я.
— Я решил. Считаю, что лично виноват перед тобой — и в том, что отнесся с самого начала не по-человечески, да еще и в тренировочном бою повел себя так, будто ты мой личный враг. Понимаешь, мы тут считаем себя особенными, уникальными — кроме нас таких больше нет. Мы способны решить задачи, с которыми больше никто не способен справиться. И вдруг появляется какая-то девчонка, не наша, но... как мы. И все наставники носятся с ней, словно она невесть какое сокровище. Нам с первого урока после возвращения с каникул все учителя в голос твердили, какое ты ценное приобретение для клана и школы. Мне было обидно. Я злился. И не я один, естественно.
— И что же вынудило тебя... изменить отношение к ситуации?
— Твои слова заставили меня задуматься. Мне показалось, такое отношение с нашей стороны возникло не само собой. Этому поспособствовали старшие. Я не знаю, зачем это было нужно, но мне не нравится, что я так легко этому поддался и зашел столь далеко.
— Занятно, — пробормотала я, — наставники намеренно вели себя так, чтобы я оказалась в изоляции. Плюс постоянная выматывающая нагрузка, разговоры, которые мне не по душе... — о личных тайнах, которые я хотела бы сохранить, я вслух упоминать не стала. — Все это заставило меня нервничать и довело до срыва. Я тоже не понимаю зачем.
