Я вырвалась из его рук, села и принялась застегивать рубаху. Неттаи, растерянный и смятенный, смотрел на меня, не зная что сказать.
— Зачем? — выдохнула наконец я.
— Что — зачем? — кузен сделал вид, что не понял меня. А может, и вправду не понял.
— Зачем ты все это затеял, если не испытываешь ко мне никаких чувств? Это твоя затея или твоих родителей?
— Отца, — мрачно кивнул парень.
— Захотели, чтобы наследство в семье осталось?
— Угу, — Неттаи вновь кивнул, — но ты не права насчет чувств. Ты мне нравишься. Даже очень.
— Но не настолько, чтобы ухаживать за мной без настояния отца? — уточнила я.
— Не настолько, чтобы потерять голову, но я бы и без отца не отказался... — признался кузен. — Я всегда знал, что мне придется жениться по решению родителей, а ты устраиваешь меня во всех отношениях.
— Ты воздействовал на меня как-то, чтобы вызвать чувства? Пытался приворожить?
Парень вздохнул:
— Да... Сок одного растения и чуть-чуть ментального воздействия, — да, в ментальной магии, несмотря ни на что, мне с тейордами было не сравниться...
— Где мы, Нетти? — снова спросила я, уже подозревая, каким будет ответ.
На этот раз он ответил честно:
— Это один из малонаселенных миров.
— То есть мы не на Айиоро?! — я взвилась. — Веди меня обратно! Немедленно.
— Эй, ты чего? — опешил братец. — Ведь тебе же понравилось здесь — без всяких чар. Это действительно очень красивое место.
— У него есть один недостаток, — возразила я, — он не на Айиоро. Ты увел меня из мира, не сочтя нужным поставить об этом в известность. Держу пари, ты и деду ничего не сказал, правда?
— Не сказал, — смущенно признался Неттаи. — Не сердись, сейчас пойдем обратно.
Он подхватил меня в объятия, которые больше не давали мне чувства защищенности, я закрыла глаза и... ничего не произошло.
— Ничего не понимаю, — растерянно пробормотал кузен.
— А я и подавно, — хмуро отозвалась я.
Потом лицо парня озарила догадка:
— Ты не доверяешь мне?!
— Как я могу тебе доверять, если ты пытался очаровать меня с помощью магии и зелья, да еще и сюда увел обманом?
— Теперь понятно, почему мы не можем попасть обратно.
— Может, и мне объяснишь, раз уж сам понял? — ехидно осведомилась я.
— Просто проводить между мирами можно только того, кто тебе полностью доверяет.
И я вспомнила, как в самый первый раз, когда Гилеари забирал меня из лечебницы, он тоже говорил что-то о доверии.
— И что теперь? — я уже почти не сердилась, просто страшно устала и хотела, чтобы эта дурацкая ситуация наконец разрешилась.
— Придется звать деда, — парень поежился, и я вдруг увидела, что он на самом деле очень юн, гораздо младше меня.
По годам он, может, и старше был, но взрослел куда медленнее. Так бывает у долгоживущих рас — физически они развиваются так же быстро, как и человеческие дети, да и в интеллектуальном развитии не отстают, но социальное взросление, способность отвечать даже за собственные поступки, не говоря уж о том, чтобы нести ответственность за кого-то еще, приходит значительно позднее. По сути, я имела дело с подростком. И осознав это, окончательно перестала сердиться, просто махнула рукой, отпуская его:
— Иди за дедом. Все равно без него ты меня отсюда не вытащишь.
И я осталась одна. На полчаса, не больше. И мир, на какое-то время утративший для меня свою привлекательность, снова ожил, запел-заиграл, и на этот раз все было правильно, без малейшей фальши.
Дед пришел один, без Неттаи — по координатам. Нарисовался из воздуха перед самым моим носом и опустился рядом на траву.
— Ты знал? — спросила я его, зная ответ заранее.
— Знал, — не стал спорить Гилеари. — не о зелье, но флер ментального воздействия трудно было не заметить.
— Почему не остановил?
— Мне было важно, чтобы ты сама сбросила его воздействие. Ты сильная девочка, я в тебя верил.
— А если бы у меня не получилось? Позволил бы этим заговорщикам сломать мне жизнь, обречь на брак без любви?
— Нет, девочка моя, я бы не допустил, чтобы до этого дошло. Вмешался бы, поверь. Ты мне такая же внучка, как и Натаэллли. И как Неттаи — внук. Я люблю тебя и не желаю тебе зла. И поверь мне, они будут наказаны. В первую очередь — мой ушлый сыночек. Как именно, тебе знать необязательно.
И я поверила. А что мне еще оставалось делать?
Оставшиеся до возвращения на Вериинсе дни прошли в сборах и прощаниях. Распихивать по сумкам разросшийся за время каникул багаж оказалось делом трудным и занимательным — как всякая задача-головоломка.
Неттаи все это время слонялся на расстоянии от меня, не решаясь подойти ближе, но буквально излучая в пространство чувство вины и детской растерянности. И было понятно, что я ему очень нравлюсь — как сестра, но не как невеста. В общем, я простила его. И расставались мы мирно и даже с некоторым сожалением.
А потом Вериинсе принял меня в свои жесткие объятия: до начала учебного года оставались считанные дни, потом еще декада на улаживание дел и сборы в дорогу — и все. В Лиотанию.
Дети наотрез отказались ехать со мной: они все еще были полны впечатлений после путешествия на Айиоро и не хотели вытеснять их новыми. И где-то я их понимала. Как понимала и то, что в Лиотании я буду волноваться за них ничуть не меньше, чем если они останутся дома. Кроме того, тут с ними оставались не только слуги, но и братец Дариен.
Удивительно, но за месяцы нашего отсутствия он здорово повзрослел, научился ценить себя и свои умения, даже характер как будто обозначился. Две книжки с его комиксами увидели свет, но именно сейчас, когда заканчивались каникулы и жизнь школьников приобретала тенденцию к размеренности, продажи историй в картинках резко выросли. А на подходе была еще одна детская книга с иллюстрациями брата. Словом, дело у него пошло, и Дариен смотрел в будущее с оптимизмом.
Мне тоже стоило как-то позаботиться о своем будущем — самом ближайшем. Или попросить позаботиться того, кто над этим будущим в той или иной мере властен. Поэтому, забежав в школу по делам, я выкроила время, чтобы посетить храм: взять у Тарса благословение на дорогу, попросить у Семнира, чтобы путешествие принесло мне новые знания... ну и чтобы хватило сил терпеть наглецов-эльфов — я не сомневалась в том, что общение с остроухими будет непростым.
Пакетик с зернами все еще хранился в шкафу моей комнаты в общежитии. Остатки. Не было смысла их куда-нибудь пересыпать — я просто прихватила с собой весь пакет. Шагнула под своды храма — и остановилась в удивлении: впервые за годы учебы я оказалась здесь не одна: перед статуей Астиры стоял, преклонив колено, Лэйриш.
Сверкнула сталь — мужчина решительным движением отсек прядь длинных волос... замер на мгновение перед алтарем. Я замерла тоже, не смея даже дышать. Смотрела, как он опускает волосы в выемку жертвенника, как вспыхивает огонь, принимая подношение, как мужчина медленно поднимается и поворачивается в мою сторону.
Взгляды наши встретились, и я сжалась, съежилась, застонала жалобно — почти беззвучно. А потом встрепенулась и решительно, даже отчаянно, одним махом сбросила с себя все щиты — и те, что ограждали от восприятия, и те, что защищали от воздействия. И застыла, почти не дыша, в ожидании ответа. А он в ответ... тоже полностью открылся.
И как-то сразу стало ясно, что мы оба дураки. Я, конечно, больше, но кто там считаться будет, если единственный, любимый, к которому и не чаяла уже прикоснуться, сжимает в объятиях, и сердца бьются в одном ритме...
Держаться в рамках приличий было трудно, практически невозможно. Никому не возбранялось проводить вместе ночи. То, что творится за дверями спальни, могло вызвать сплетни, но не осуждение... Разве что кто-то из двоих был связан узами брака с кем-то другим. Другое дело — днем. Выставление своих чувств напоказ считалось дурным тоном.
Но как сдерживаться, если в оставшиеся до моего отъезда дни хотелось наверстать упущенное за долгие месяцы? Как, если каждую минуту хочется прикоснуться — чтобы убедиться в реальности происходящего? И любое, даже самое короткое расставание кажется мукой?
Вопрос с расставаниями Лэйриш решил радикально, еще в день нашей встречи. Он дождался, пока я принесу свои пожертвования богам, потом схватил меня за руку и потащил в кабинет ректора. В итоге магистр Хольрин был просто поставлен перед фактом, что ему придется в первую декаду учебного года обходиться без своего заместителя по дисциплинарной части.
А потом мы просто переселились в мой дом. У графов Дайвирских имелся собственный особняк в столице, но в нем постоянно проживал младший брат Лэйриша. Сам граф обычно останавливался там, если ему требовалось заночевать в Лербине, а постоянно жил при школе, лишь набегами наведываясь в свой домен — для контроля за деятельностью управляющих и разбора конфликтных ситуаций.
В первые сутки нам было не до разговоров. Какое там — насмотреться, насытиться бы друг другом после пытки голодом. Да и не нужны были никакие слова.
Наталья ходила по дому довольная, как кошка, наевшаяся сметаны. Улучив момент, я насела на нее с вопросами — с чего бы это. И она призналась, что считает для меня Лэйриша самой лучшей парой. А еще — что он приходил в дом почти каждый день и занимался с ней и братом, пока я была в больнице, а потом лечилась Айиоро. И не говорил детям, что я выставила его из своей жизни, поэтому Наталья неприятно удивилась, когда я вернулась домой, а Лэйриш исчез. И что она очень переживала, когда я поддалась обаянию кузена. Пришлось рассказать ей, что не обаянию поддалась, а наведенным чарам.
— Ой, дура-а-ак! — воскликнула сестрица. — И на что надеялся-то? И вообще, стыдно должно быть — вы ведь брат с сестрой.
— Надеялся не он, а его папаша, — возразила я, — на то, что дед позволит всему этому зайти достаточно далеко.
— А он позволил бы?
Я пожала плечами:
— Мне говорил, что нет. Хочется в это верить. Все-таки Гилеари — тот еще хитрец. Поди знай, что он там задумал на самом деле. А насчет того, что стыдно... Видишь ли, мы же с ним по крови теперь не родственники.
Наташку я не убедила: для нее на первом месте была не кровь, а родственные чувства и обязательства. И если они нарушались... В общем, беднягу Неттаи сестрица теперь изо всех сил презирала. Оставалось только надеяться, что со временем ее возмущение уляжется. Я изо всех сил желала ей сохранить добрые отношения с родственниками.
Лэйришу я о братце с Айиоро тоже рассказала. Он только хмыкнул:
— Везет тебе, дорогая, на охотников за приданным. Но что поделаешь, это участь всех богатых женщин.
Когда пожар первых дней немного утих, мы начали задавать друг другу вопросы. Рассказывать о том, что пережили. Про братца Дариена он уже знал, причем довольно давно — навел потихоньку справки. Все-таки он интересовался моей жизнью все это время — не следил специально, но расспрашивал. Потому и знал многое.
— За прошедший год ты обросла таким количеством родственников, что в это даже верится с трудом.
— Сама не верю, — усмехнулась я, — у меня есть сестра и два брата, дед, дядюшка и кузены на Айиоро, про мать-змею я уже и не говорю, а теперь еще и эльфы. Если Лейтиниэр меня в клан принял, то кем я ему теперь прихожусь?
— Стоит прочитать повнимательнее присланные тебе документы — там наверняка указано, в каком качестве тебя принимают.
Как выяснилось, я стала младшей названой сестрой главы клана.
— Ага, еще один брат! — хихикнула я. — И двое племянников. Вот племянников у меня раньше не было. А, как тебе?
Говорить с ним было легко. Никакого загадочного взаимопонимания «с полуслова», просто восприятие не только слов, но и того, что за ними стояло. Ушло все лишнее, наносное — полное ощущение, что наши отношения вступили в какую-то новую фазу. А еще можно было задавать любые вопросы. И я как-то спросила его, почему он шарахнулся от меня тогда, в школе.
— Ты была закрыта наглухо, я не улавливал не единой эмоции, исходящей от тебя, а потом подняла голову, и я увидел твое лицо... Вернее, не увидел твоего лица — только неподвижную маску, тоже без всяких эмоций. Я тогда даже не понял, что произошло, просто вдруг решил, что это не ты. И отшатнулся неосознанно, а когда сообразил, было уже поздно догонять тебя. А потом ты так и оставалась закрытой. И я уже не решался подойти, не зная, что ты ко мне испытываешь...
— Так все просто... и сложно одновременно. А я думала — дело в глазах.
— Я их и не заметил тогда. Вернее, не заметил отдельно от всего остального, — усмехнулся любимый.
Между тем, как бы мы ни желали проводить время исключительно в обществе друг друга, мой отъезд был не за горами, и надо было как-то готовиться к нему: купить необходимые вещи, оформить кое-какие документы в эльфийском посольстве — одного лишь договора о практике было недостаточно, позаботиться о том, чтобы у детей в мое отсутствие не оставалось времени для глупостей.
Мариена я из школы все-таки забрала — по мере взросления в лице мальчика все больше проступали родовые черты. Мы покрасили ему волосы, чтобы скрыть цветные пряди — уж больно характерным признаком они являлись, — но в школе ему начали бы задавать вопросы по поводу этого изменения, а нам меньше всего хотелось бы привлекать к нему внимание.
В общем, теперь они оба были у меня на домашнем обучении. А поскольку сама я заниматься с детьми не могла, пришлось нанимать учителей. В этом мне здорово помог Лэйриш — нашел наставника по практической магии, который не даст деткам зарваться, он же должен был давать и теорию. По остальным предметам пришлось искать самой. Вроде все были ничего, только математик меня немного смущал — скользкий какой-то, непонятный. Я даже нарушила собственные правила и заглянула к нему в голову, не обнаружив, впрочем, ничего особенного. Поскольку на новые поиски времени уже не оставалось, решила оставить этого, только Дариену наказала за ним присматривать. Да и Лэйриш пообещал — он вообще собирался появляться здесь по выходным в мое отсутствие, чтобы держать все под своим контролем.
— Осталось только изыскать возможность присылать тебе регулярные отчеты, — пошутил мужчина.
— Будет тебе такая возможность, — я хитро улыбнулась.
Возможность нам обеспечил Терсим: по моему заказу парень изготовил что-то вроде почтовых шкатулок. Там действовал тот же принцип, что и у любой магической почты, только мои две шкатулки были настроены исключительно друг на друга, и не надо было мучиться с задачей различных параметров. Шкатулки представляли собой минипорталы, которыми можно было переправлять письма или небольшие предметы. Одну я собиралась взять с собой, другая оставалась дома.
— Эх, — вздохнула, — знала бы, что мы сможем быть вместе, попросила бы сделать еще одну пару — для нас с тобой.
— Ничего, родная, я буду получать твои послания здесь. Ты только не забывай писать, что это для меня. И ответы отправлять отсюда буду.
Терсим, который принес мне заказанные артефакты, слушал наши разговоры и улыбался. Вид у него при этом был донельзя довольный. И я даже знала почему: у них с Оллой тоже все было замечательно, и ребята собирались пожениться сразу после окончания практики по основной специализации. Сейчас девушка уже отбыла на практику в свой родной город Рентингу, а сам Терсим оставался в столице — его приняли в исследовательский институт предметной магии — редкостная удача, туда вообще не очень охотно брали практикантов, даже дипломников.
— Зачем? — выдохнула наконец я.
— Что — зачем? — кузен сделал вид, что не понял меня. А может, и вправду не понял.
— Зачем ты все это затеял, если не испытываешь ко мне никаких чувств? Это твоя затея или твоих родителей?
— Отца, — мрачно кивнул парень.
— Захотели, чтобы наследство в семье осталось?
— Угу, — Неттаи вновь кивнул, — но ты не права насчет чувств. Ты мне нравишься. Даже очень.
— Но не настолько, чтобы ухаживать за мной без настояния отца? — уточнила я.
— Не настолько, чтобы потерять голову, но я бы и без отца не отказался... — признался кузен. — Я всегда знал, что мне придется жениться по решению родителей, а ты устраиваешь меня во всех отношениях.
— Ты воздействовал на меня как-то, чтобы вызвать чувства? Пытался приворожить?
Парень вздохнул:
— Да... Сок одного растения и чуть-чуть ментального воздействия, — да, в ментальной магии, несмотря ни на что, мне с тейордами было не сравниться...
— Где мы, Нетти? — снова спросила я, уже подозревая, каким будет ответ.
На этот раз он ответил честно:
— Это один из малонаселенных миров.
— То есть мы не на Айиоро?! — я взвилась. — Веди меня обратно! Немедленно.
— Эй, ты чего? — опешил братец. — Ведь тебе же понравилось здесь — без всяких чар. Это действительно очень красивое место.
— У него есть один недостаток, — возразила я, — он не на Айиоро. Ты увел меня из мира, не сочтя нужным поставить об этом в известность. Держу пари, ты и деду ничего не сказал, правда?
— Не сказал, — смущенно признался Неттаи. — Не сердись, сейчас пойдем обратно.
Он подхватил меня в объятия, которые больше не давали мне чувства защищенности, я закрыла глаза и... ничего не произошло.
— Ничего не понимаю, — растерянно пробормотал кузен.
— А я и подавно, — хмуро отозвалась я.
Потом лицо парня озарила догадка:
— Ты не доверяешь мне?!
— Как я могу тебе доверять, если ты пытался очаровать меня с помощью магии и зелья, да еще и сюда увел обманом?
— Теперь понятно, почему мы не можем попасть обратно.
— Может, и мне объяснишь, раз уж сам понял? — ехидно осведомилась я.
— Просто проводить между мирами можно только того, кто тебе полностью доверяет.
И я вспомнила, как в самый первый раз, когда Гилеари забирал меня из лечебницы, он тоже говорил что-то о доверии.
— И что теперь? — я уже почти не сердилась, просто страшно устала и хотела, чтобы эта дурацкая ситуация наконец разрешилась.
— Придется звать деда, — парень поежился, и я вдруг увидела, что он на самом деле очень юн, гораздо младше меня.
По годам он, может, и старше был, но взрослел куда медленнее. Так бывает у долгоживущих рас — физически они развиваются так же быстро, как и человеческие дети, да и в интеллектуальном развитии не отстают, но социальное взросление, способность отвечать даже за собственные поступки, не говоря уж о том, чтобы нести ответственность за кого-то еще, приходит значительно позднее. По сути, я имела дело с подростком. И осознав это, окончательно перестала сердиться, просто махнула рукой, отпуская его:
— Иди за дедом. Все равно без него ты меня отсюда не вытащишь.
И я осталась одна. На полчаса, не больше. И мир, на какое-то время утративший для меня свою привлекательность, снова ожил, запел-заиграл, и на этот раз все было правильно, без малейшей фальши.
Дед пришел один, без Неттаи — по координатам. Нарисовался из воздуха перед самым моим носом и опустился рядом на траву.
— Ты знал? — спросила я его, зная ответ заранее.
— Знал, — не стал спорить Гилеари. — не о зелье, но флер ментального воздействия трудно было не заметить.
— Почему не остановил?
— Мне было важно, чтобы ты сама сбросила его воздействие. Ты сильная девочка, я в тебя верил.
— А если бы у меня не получилось? Позволил бы этим заговорщикам сломать мне жизнь, обречь на брак без любви?
— Нет, девочка моя, я бы не допустил, чтобы до этого дошло. Вмешался бы, поверь. Ты мне такая же внучка, как и Натаэллли. И как Неттаи — внук. Я люблю тебя и не желаю тебе зла. И поверь мне, они будут наказаны. В первую очередь — мой ушлый сыночек. Как именно, тебе знать необязательно.
И я поверила. А что мне еще оставалось делать?
Оставшиеся до возвращения на Вериинсе дни прошли в сборах и прощаниях. Распихивать по сумкам разросшийся за время каникул багаж оказалось делом трудным и занимательным — как всякая задача-головоломка.
Неттаи все это время слонялся на расстоянии от меня, не решаясь подойти ближе, но буквально излучая в пространство чувство вины и детской растерянности. И было понятно, что я ему очень нравлюсь — как сестра, но не как невеста. В общем, я простила его. И расставались мы мирно и даже с некоторым сожалением.
А потом Вериинсе принял меня в свои жесткие объятия: до начала учебного года оставались считанные дни, потом еще декада на улаживание дел и сборы в дорогу — и все. В Лиотанию.
Дети наотрез отказались ехать со мной: они все еще были полны впечатлений после путешествия на Айиоро и не хотели вытеснять их новыми. И где-то я их понимала. Как понимала и то, что в Лиотании я буду волноваться за них ничуть не меньше, чем если они останутся дома. Кроме того, тут с ними оставались не только слуги, но и братец Дариен.
Удивительно, но за месяцы нашего отсутствия он здорово повзрослел, научился ценить себя и свои умения, даже характер как будто обозначился. Две книжки с его комиксами увидели свет, но именно сейчас, когда заканчивались каникулы и жизнь школьников приобретала тенденцию к размеренности, продажи историй в картинках резко выросли. А на подходе была еще одна детская книга с иллюстрациями брата. Словом, дело у него пошло, и Дариен смотрел в будущее с оптимизмом.
Мне тоже стоило как-то позаботиться о своем будущем — самом ближайшем. Или попросить позаботиться того, кто над этим будущим в той или иной мере властен. Поэтому, забежав в школу по делам, я выкроила время, чтобы посетить храм: взять у Тарса благословение на дорогу, попросить у Семнира, чтобы путешествие принесло мне новые знания... ну и чтобы хватило сил терпеть наглецов-эльфов — я не сомневалась в том, что общение с остроухими будет непростым.
Пакетик с зернами все еще хранился в шкафу моей комнаты в общежитии. Остатки. Не было смысла их куда-нибудь пересыпать — я просто прихватила с собой весь пакет. Шагнула под своды храма — и остановилась в удивлении: впервые за годы учебы я оказалась здесь не одна: перед статуей Астиры стоял, преклонив колено, Лэйриш.
Сверкнула сталь — мужчина решительным движением отсек прядь длинных волос... замер на мгновение перед алтарем. Я замерла тоже, не смея даже дышать. Смотрела, как он опускает волосы в выемку жертвенника, как вспыхивает огонь, принимая подношение, как мужчина медленно поднимается и поворачивается в мою сторону.
Взгляды наши встретились, и я сжалась, съежилась, застонала жалобно — почти беззвучно. А потом встрепенулась и решительно, даже отчаянно, одним махом сбросила с себя все щиты — и те, что ограждали от восприятия, и те, что защищали от воздействия. И застыла, почти не дыша, в ожидании ответа. А он в ответ... тоже полностью открылся.
И как-то сразу стало ясно, что мы оба дураки. Я, конечно, больше, но кто там считаться будет, если единственный, любимый, к которому и не чаяла уже прикоснуться, сжимает в объятиях, и сердца бьются в одном ритме...
Часть III. Возвращение домой
Глава 1
Держаться в рамках приличий было трудно, практически невозможно. Никому не возбранялось проводить вместе ночи. То, что творится за дверями спальни, могло вызвать сплетни, но не осуждение... Разве что кто-то из двоих был связан узами брака с кем-то другим. Другое дело — днем. Выставление своих чувств напоказ считалось дурным тоном.
Но как сдерживаться, если в оставшиеся до моего отъезда дни хотелось наверстать упущенное за долгие месяцы? Как, если каждую минуту хочется прикоснуться — чтобы убедиться в реальности происходящего? И любое, даже самое короткое расставание кажется мукой?
Вопрос с расставаниями Лэйриш решил радикально, еще в день нашей встречи. Он дождался, пока я принесу свои пожертвования богам, потом схватил меня за руку и потащил в кабинет ректора. В итоге магистр Хольрин был просто поставлен перед фактом, что ему придется в первую декаду учебного года обходиться без своего заместителя по дисциплинарной части.
А потом мы просто переселились в мой дом. У графов Дайвирских имелся собственный особняк в столице, но в нем постоянно проживал младший брат Лэйриша. Сам граф обычно останавливался там, если ему требовалось заночевать в Лербине, а постоянно жил при школе, лишь набегами наведываясь в свой домен — для контроля за деятельностью управляющих и разбора конфликтных ситуаций.
В первые сутки нам было не до разговоров. Какое там — насмотреться, насытиться бы друг другом после пытки голодом. Да и не нужны были никакие слова.
Наталья ходила по дому довольная, как кошка, наевшаяся сметаны. Улучив момент, я насела на нее с вопросами — с чего бы это. И она призналась, что считает для меня Лэйриша самой лучшей парой. А еще — что он приходил в дом почти каждый день и занимался с ней и братом, пока я была в больнице, а потом лечилась Айиоро. И не говорил детям, что я выставила его из своей жизни, поэтому Наталья неприятно удивилась, когда я вернулась домой, а Лэйриш исчез. И что она очень переживала, когда я поддалась обаянию кузена. Пришлось рассказать ей, что не обаянию поддалась, а наведенным чарам.
— Ой, дура-а-ак! — воскликнула сестрица. — И на что надеялся-то? И вообще, стыдно должно быть — вы ведь брат с сестрой.
— Надеялся не он, а его папаша, — возразила я, — на то, что дед позволит всему этому зайти достаточно далеко.
— А он позволил бы?
Я пожала плечами:
— Мне говорил, что нет. Хочется в это верить. Все-таки Гилеари — тот еще хитрец. Поди знай, что он там задумал на самом деле. А насчет того, что стыдно... Видишь ли, мы же с ним по крови теперь не родственники.
Наташку я не убедила: для нее на первом месте была не кровь, а родственные чувства и обязательства. И если они нарушались... В общем, беднягу Неттаи сестрица теперь изо всех сил презирала. Оставалось только надеяться, что со временем ее возмущение уляжется. Я изо всех сил желала ей сохранить добрые отношения с родственниками.
Лэйришу я о братце с Айиоро тоже рассказала. Он только хмыкнул:
— Везет тебе, дорогая, на охотников за приданным. Но что поделаешь, это участь всех богатых женщин.
Когда пожар первых дней немного утих, мы начали задавать друг другу вопросы. Рассказывать о том, что пережили. Про братца Дариена он уже знал, причем довольно давно — навел потихоньку справки. Все-таки он интересовался моей жизнью все это время — не следил специально, но расспрашивал. Потому и знал многое.
— За прошедший год ты обросла таким количеством родственников, что в это даже верится с трудом.
— Сама не верю, — усмехнулась я, — у меня есть сестра и два брата, дед, дядюшка и кузены на Айиоро, про мать-змею я уже и не говорю, а теперь еще и эльфы. Если Лейтиниэр меня в клан принял, то кем я ему теперь прихожусь?
— Стоит прочитать повнимательнее присланные тебе документы — там наверняка указано, в каком качестве тебя принимают.
Как выяснилось, я стала младшей названой сестрой главы клана.
— Ага, еще один брат! — хихикнула я. — И двое племянников. Вот племянников у меня раньше не было. А, как тебе?
Говорить с ним было легко. Никакого загадочного взаимопонимания «с полуслова», просто восприятие не только слов, но и того, что за ними стояло. Ушло все лишнее, наносное — полное ощущение, что наши отношения вступили в какую-то новую фазу. А еще можно было задавать любые вопросы. И я как-то спросила его, почему он шарахнулся от меня тогда, в школе.
— Ты была закрыта наглухо, я не улавливал не единой эмоции, исходящей от тебя, а потом подняла голову, и я увидел твое лицо... Вернее, не увидел твоего лица — только неподвижную маску, тоже без всяких эмоций. Я тогда даже не понял, что произошло, просто вдруг решил, что это не ты. И отшатнулся неосознанно, а когда сообразил, было уже поздно догонять тебя. А потом ты так и оставалась закрытой. И я уже не решался подойти, не зная, что ты ко мне испытываешь...
— Так все просто... и сложно одновременно. А я думала — дело в глазах.
— Я их и не заметил тогда. Вернее, не заметил отдельно от всего остального, — усмехнулся любимый.
Между тем, как бы мы ни желали проводить время исключительно в обществе друг друга, мой отъезд был не за горами, и надо было как-то готовиться к нему: купить необходимые вещи, оформить кое-какие документы в эльфийском посольстве — одного лишь договора о практике было недостаточно, позаботиться о том, чтобы у детей в мое отсутствие не оставалось времени для глупостей.
Мариена я из школы все-таки забрала — по мере взросления в лице мальчика все больше проступали родовые черты. Мы покрасили ему волосы, чтобы скрыть цветные пряди — уж больно характерным признаком они являлись, — но в школе ему начали бы задавать вопросы по поводу этого изменения, а нам меньше всего хотелось бы привлекать к нему внимание.
В общем, теперь они оба были у меня на домашнем обучении. А поскольку сама я заниматься с детьми не могла, пришлось нанимать учителей. В этом мне здорово помог Лэйриш — нашел наставника по практической магии, который не даст деткам зарваться, он же должен был давать и теорию. По остальным предметам пришлось искать самой. Вроде все были ничего, только математик меня немного смущал — скользкий какой-то, непонятный. Я даже нарушила собственные правила и заглянула к нему в голову, не обнаружив, впрочем, ничего особенного. Поскольку на новые поиски времени уже не оставалось, решила оставить этого, только Дариену наказала за ним присматривать. Да и Лэйриш пообещал — он вообще собирался появляться здесь по выходным в мое отсутствие, чтобы держать все под своим контролем.
— Осталось только изыскать возможность присылать тебе регулярные отчеты, — пошутил мужчина.
— Будет тебе такая возможность, — я хитро улыбнулась.
Возможность нам обеспечил Терсим: по моему заказу парень изготовил что-то вроде почтовых шкатулок. Там действовал тот же принцип, что и у любой магической почты, только мои две шкатулки были настроены исключительно друг на друга, и не надо было мучиться с задачей различных параметров. Шкатулки представляли собой минипорталы, которыми можно было переправлять письма или небольшие предметы. Одну я собиралась взять с собой, другая оставалась дома.
— Эх, — вздохнула, — знала бы, что мы сможем быть вместе, попросила бы сделать еще одну пару — для нас с тобой.
— Ничего, родная, я буду получать твои послания здесь. Ты только не забывай писать, что это для меня. И ответы отправлять отсюда буду.
Терсим, который принес мне заказанные артефакты, слушал наши разговоры и улыбался. Вид у него при этом был донельзя довольный. И я даже знала почему: у них с Оллой тоже все было замечательно, и ребята собирались пожениться сразу после окончания практики по основной специализации. Сейчас девушка уже отбыла на практику в свой родной город Рентингу, а сам Терсим оставался в столице — его приняли в исследовательский институт предметной магии — редкостная удача, туда вообще не очень охотно брали практикантов, даже дипломников.
