Почему бы и нет? В Лиотании люди были существами второго сорта, но, насколько мне было известно, нищеты они не знали, материально все жили довольно прилично. Однако не факт, что приезжим удалось бы устроиться не хуже.
Вот и муж той женщины, к которой меня позвали, плыл к эльфам в поисках благополучия, которого не нашел в родной стране. Это был молодой мужчина с худым лицом и темными перепуганными глазами на бледном почти до синевы лице.
— Вы понимаете, госпожа, — бормотал он, теребя в руках какую-то тряпицу, — рано ей еще, почти месяц оставался... А она сегодня вот... споткнулась. Тесно же здесь... На ногах-то удержалась, а тут это... началось.
Я просканировала женщину и осталась вполне довольна — ребенок был жив, здоров и достаточно развит, чтобы выжить вне материнского чрева, сама женщина оказалась крепкой молодой особой. Однако первые роды могли затянуться и до самого утра.
Так оно и случилось. С рассветом, ошалевшая от усталости, я оставила счастливому молодому папаше новорожденной дочери подробные указания, как и что делать и в каком случае обращаться ко мне, и поднялась на палубу, чтобы вдохнуть немного свежести после спертого трюмного воздуха.
На палубе я была не одна. И как-то совсем не удивилась, что любителем ранних подъемов оказался тот самый эльф, что не внял мнению приятеля. Разумеется, он тоже меня заметил. Ухмыльнулся недобро и направился в мою сторону. Я ничего не предпринимала.
Эльф подошел ко мне вплотную, схватил жесткими пальцами за плечо, пригвождая к месту, второй же рукой вцепился мне в подбородок, заставив поднять голову и смотреть себе в глаза.
— Значит, эльфы тебе не нравятся? — мужчина скривил губы в презрительной усмешке. — Предпочитаешь бегать по ночам на нижний уровень и ублажать этих грязных животных.
— К вашему сведению, — говорить в таком положении было крайне неудобно, но я не спешила вырываться, — на нижнем уровне я только что приняла роды у одной женщины. И там, как я заметила, путешествуют не животные, а люди, у которых просто недостаточно денег, чтобы оплатить приличную каюту. Это не делает их менее разумными существами, чем вы.
Я не дергалась, просчитывая в уме свое дальнейшее поведение. Что я могу? Убежать? Только до следующего раза, когда мы останемся с назойливым эльфом наедине. Сопротивляться? Затевать потасовку на палубе, где любая случайность может привести к катастрофическим последствиям? А уж применять магию на корабле в открытом море — и вовсе опасная глупость. Страшно не было, разве что неприятно. И очень не хотелось поднимать шум.
— Очень симпатичный ротик, но говорит ерунду, — эльф неожиданно улыбнулся как-то снисходительно, и я вновь ощутила давление на щиты — совсем слабенькое, похоже, на большее мой собеседник способен не был, — поэтому сейчас ты пойдешь в мою каюту, и мы используем твой ротик по прямому назначению.
Я даже не успела разозлиться по-настоящему. Вообще, как мне показалось, за дальнейшими событиями я наблюдала исключительно со стороны. Просто вдруг обнаружилось, что эльф больше не держит меня, я отступила на пару шагов и заговорила. Слова, которые я произнесла, не были моими:
— Оскорбляя целителя, ты оскорбляешь в его лице богиню, которой он служит. Будь готов принять наказание от Таниэрэ, дерзкое создание! — эльф как-то внезапно посерел и судорожно вздохнул. — Ты гордился тем, что родился эльфом? Ты считал, что твое происхождение ставит тебя над другими разумными? Что ж, тогда ты утратишь то, что делает тебя эльфом и отличает от людей. Раскаешься искренне — приходи снова к человеческой целительнице. Только она одна сможет тебя исцелить. Если простит.
Я развернулась и ушла. И лишь в каюте, уже лежа на койке, я вновь ощутила себя собой и начала осознавать, что происходило.
— Таниэрэ? — робко окликнула я.
В ответ — ни звука, но посторонее присутствие я все-таки ощущала: богиня, воспользовавшаяся моим телом, никуда не делась. Я вздохнула, осознав, что на диалог рассчитывать нечего, отвернулась к стене и провалилась в сон.
В этот раз меня разбудил не стук в дверь, а настоящий грохот. «Эльфы», — мысленно отметила я. Только у них хватит наглости ломиться таким образом.
— Подождите! — рявкнула я, после чего не спеша умылась, оделась и только потом соизволила открыть дверь.
Там и впрямь оказались эльфы — трое из той великолепной компании. Четвертым был парень, которому не повезло повстречаться со мной сегодня рано утром, и он сюда не явился.
— Ты! — зашипел один из незваных гостей. — Ты что с ним сделала?
— С кем? — скроила я удивленную физиономию.
— Не притворяйся, — довольно мирно заговорил тот, что накануне признал меня сильным противником, — ты прекрасно знаешь, о чем идет речь.
— Если вы о вашем приятеле, который не знает слова «нет», то я с ним ничего не сделала. А если и сделала, то не я.
— Кто же тогда? — ехидно осведомился эльф.
— Таниэрэ. За меня вступилась богиня. Ей не нравится, когда оскорбляют целителей.
— Послушай, девочка, — вкрадчивым голосом ответил мой собеседник, — я догадываюсь, что мой приятель вел себя не лучшим образом...
Я фыркнула.
— И я понимаю, — продолжил эльф, — что ты была зла и воздала ему по заслугам, но, во-первых, наказала ты его чрезмерно, а во-вторых... зачем же приплетать сюда богиню? Неужели ты думаешь, что тебе кто-то поверит?
— Неужели вы думаете, что меня волнует, верите вы мне или нет?
— А ты понимаешь, что тебя сейчас возьмут под стражу и передадут с рук на руки властям Лиотании, как только корабль причалит?
— С чего бы это? — делано изумилась я. — Неужели среди вас не найдется достаточно сильного мага, чтобы осмотреть вашего друга и убедиться, что на нем ни малейшего следа воздействия человеческой магии? Уверена, что такой имеется. А если ему не хочется утруждать себя сканированием, то пусть будет готов к тому, что клан Льерэ, членом которого я являюсь, это дело так не оставит.
Клан Льерэ, как я успела выяснить, был одним из самых влиятельных на эльфийском континенте, так что его упоминание произвело должное впечатление: эльфы сразу как-то подобрались и начали нерешительно переглядываться .
— Постой, — влез в разговор тот, что до сих пор помалкивал, — ты та самая целительница, благодаря которой Эниэра смогла родить?!
— Гм... — озадачилась я. — А что, эта история приобрела широкую известность?
— Нет, просто Лейтиниэр — мой кузен. Со стороны матери, — улыбнулся эльф.
— Подождите меня, — бросил тот, что угрожал мне властями. — Я схожу к Вейстиору, проверю все-таки. Моего умения должно хватить, чтобы проверить, правда это все, или нет.
Похоже, этот парень был у них главным. Он и выглядел чуть постарше других. Вернулся он примерно через четверть часа — задумчивый и хмурый.
— Ну что? — спросили оставшиеся двое.
— Это выглядит очень странно, — заявил тот, — словно отмирает сфера жизни. При этом он дышит, двигается, говорит, только испуган до крайности. Утверждает, что ему трудно дышать, но никаких причин для этого я не вижу — на физическом и энергетическом уровне все нормально. В любом случае, никакая человеческая магия не способна на такое воздействие. Как и эльфийская.
— Что ж, богиня сказала, он лишится того, что отличает его от людей. И она явно имела в виду не уши, — объяснила я эльфам.
— А еще она что-нибудь сказала? — с надеждой спросил кузен Лейтиниэра.
— Разве ваш приятель не рассказал вам обо всем? — удивилась я.
— Нет, — ответил старший, — стоит начать его спрашивать, как он сжимается весь и только твердит: «Это она... это все она».
— И вы подумали, что «она» — это я? — криво ухмыльнулась я.
— А что мы еще могли подумать?!
— В общем, богиня поставила условие: искреннее раскаяние. Только тогда я смогу его вылечить.
— Тяжелый случай, — скривился эльф.
Он оказался прав — ни страх, ни чувство собственной беспомощности не заставили Вейстиора раскаяться. Он мучился в своей каюте — я видела это по мрачным лицам его друзей, — но так и не пришел ко мне за исцелением. Единственное, что я могла сделать: объяснить его друзьям, как найти меня в Лиотании, если он передумает.
Порт эльфийского материка, в который мы прибыли, не был городом, активная жизнь здесь ограничивалась территорией, непосредственно прилегающей к причалам — несколько складских помещений, служебные здания, мельтешащие фигурки людей. Именно тут виделась особенно отчетливо разница между людьми и эльфами — не в магии дело, не в долгожительстве и не в форме ушей. А в движениях — суетливые, порой бестолковые, сопряженные с видимым, иной раз нарочитым усилием, у первых и размеренные, плавные, легкие — у вторых. И связано это было отнюдь не с тем, что люди здесь трудились, а эльфы были привилегированными пассажирами. Почему-то эльфы умудрялись поднимать тяжеленный багаж так, словно он был легче пера, а состоятельные гости из людей метались бестолково в ожидании носильщиков, жестикулировали, говорили как-то особенно громко, то ли пряча за всем этим свое волнение, то ли надеясь, что все эти бессмысленные телодвижения могут способствовать скорейшему улаживанию дел.
Мы с Лерехом спустились на причал. За семь дней морского путешествия он свыкся с качкой и даже начал получать удовольствие от плавания, но все же был несказанно рад ступить наконец на твердую землю. Краем глаза я заметила, как сходит по трапу компания эльфов, поддерживая под руки своего пострадавшего товарища. Потом от компании отделилась тонкая фигура и двинулась в нашу сторону.
— Я с вами, — улыбнулся чуть смущенно кузен Лейтиниэра, — они там без меня справятся. Вы ведь в клан? Я думаю, Лейт обрадуется, если я тоже появлюсь, мы давно не виделись.
— Не возражаю, — улыбнулась ему в ответ.
Лерех только кивнул, но посматривал на парня с подозрением. О том, что произошло между мной и эльфами на корабле, я ему не говорила, но он был достаточно наблюдателен, чтобы заметить некоторое напряжение, с каким посматривали на меня остроухие.
— Меня, кстати, Делевиэр зовут, — представился наш новый спутник, — А ваши имена я знаю: Лариса и... Лерех, да? Я ведь правильно угадал — вы тот самый студент-целитель, который тоже принимал участие в операции?
— Правильно, — нехотя откликнулся Лерех.
— Лариса, скажите, а что ждет Вейстиора, если он... не раскается?
— У меня не было возможности его осмотреть, но я так поняла, что речь идет об отмирании магической сферы? — эльф молча кивнул. — В таком случае, тут есть два варианта развития. В первом он привыкает к своему новому существованию: он больше не будет способен к использованию чистой магии, утратит чувствительность к жизни мира... Ну и его собственная жизнь окажется не столь долгой, как хотелось бы. Будет стареть медленнее человека, но... неотвратимо. Во втором варианте, в силу внутреннего протеста, изменения, происходящие на магическом уровне, будут восприняты сознанием как смертельная болезнь. С соответствующим исходом.
— М-да, печально, — отозвался Делевиэр.
— Печальнее всего, что у меня тем меньше шансов ему помочь, чем дольше он тянет. Я не не богиня, не могу с нуля создать то, чего нет. Разве что сама Таниэрэ опять вмешается.
Не без удивления я обнаружила, что люди здесь занимаются не одной лишь черной работой — среди портовых служащих среднего звена тоже было полно людей, эльфы осуществляли только общее руководство. На таможне Делевиэр взял все в свои изящные руки, поэтому прошли мы быстро и без проволочек. Покидая порт, я не без сочувствия оглядывалась на людей-попутчиков, которых, похоже, собирались мариновать еще долго.
В портальном зале нас ожидал сияющий счастливой улыбкой Лейтиниэр:
— Лари, Лерех, как прекрасно! Делевиэр, и ты здесь!
Уходили мы порталами — сначала стационарным до столицы, потом Лейтиниэр и Делевиэр доставили нас непосредственно в имение.
Эниэра выскочила нам навстречу — все такая же тонкая, гибкая, изящная. Роды нисколько не нарушили совершенство ее форм. Впрочем, у эльфов, кажется, всегда так. Но в то же время счастливое материнство добавило эльфийке очарования — особым румянцем, сияющим блеском глаз, даже некоторой небрежностью прически. Хозяйка без всяких предисловий утащила меня в детскую, предоставив мужчин самим себе.
Младенцы были... как младенцы. Гладенькие, с бархатными щечками, белокурыми кудряшками и беззубыми улыбками. А я чувствовала себя крайне неловко, потому что имела весьма смутное представление о том, как с ними обращаться. Нет, я умела и перепеленать, и помыть при необходимости, но вот это особое мурлыканье... и эти нежные прикосновения... и полные восторга взгляды — все это было мне пока непонятно.
Вспомнилась последняя ночь перед моим отъездом... Кажется, я тогда кому-то троих детей наобещала. Теперь я смотрела на чужих малышей и начинала осознавать, что... да, мне это надо! И улыбочки, и сюсюканье, и слюнявые мордашки...
Мысли о детях всколыхнули в душе и некоторое беспокойство — о тех, что остались дома. Во время плавания я не могла связываться с домом — большая вода препятствует работе почтовых артефактов, зато теперь я обнаружила в шкатулке целых три коротких послания от домашних (с уверениями, что у них все в порядке) и записку от Лэйриша с одной-единственной фразой: «Уже скучаю». Детям я отписалась сразу, тоже очень коротко: сообщила, что добралась до дома Лейтиниэра и Эниэры. И почти тут же получила от них ответ: «Ура!» Похоже было, что кто-то дежурил все время около шкатулки, дожидаясь моего послания. Лэйришу я решила написать чуть позже. Не хотелось отделываться от любимого короткими фразами.
После обеда Лейтиниэр вызвался показать нам окрестности. Лерех отговорился усталостью — слишком много впечатлений, а я пошла.
Имение располагалось в окружении лесов... Да вся Лиотания была сплошными лесами, города занимали очень маленькую площадь, и там работали, но не жили, если была такая возможность. Природа поражала буйством красок... и вообще буйством растительной жизни — как в земных тропиках. Только здесь не было так невыносимо жарко и душно. Зато всё цвело, благоухало, зелень заполняла каждый миллиметр свободного пространства, норовя отхватить и то, что эльфы почитали своим, — дорожки, стены и окна домов, скамейки. Правда, хозяевам удавалось как-то договориться с местной флорой: побеседовать, к примеру, с каким-нибудь особо нахальным вьюнком — и он уступит место на скамейке. Честно говоря, в окружении этой почти разумной растительности я чувствовала себя несколько неуютно, словно чужачка под пристальными взглядами бдительных охранников. Собственно, так оно на самом деле и было: растения не только украшали, но и охраняли владения эльфов.
У тейордов, которые тоже жили в согласии с природой, отношения с ней все же складывались совсем другие. Да и сам растительный мир был иным — куда менее активным и агрессивным. Их разнотравные луга, густые лиственные кроны и мощные стволы деревьев напоминали не тропики, а скорее среднеевропейскую природу, освобожденную от индустриальных оков.
Вечером мы с Лейтиниэром расположились с легким вином и фруктами на веранде и вели спокойную беседу ни о чем. Солнце уже садилось, когда хозяин перешел к тому, ради чего, собственно, и пригласил меня сюда.
— В письме я объяснил тебе, что желателен обряд, чтобы в глазах любого эльфа ты была полноправным членом клана. И я готов провести этот обряд завтра утром, только... — эльф мялся и выглядел смущенным.
Вот и муж той женщины, к которой меня позвали, плыл к эльфам в поисках благополучия, которого не нашел в родной стране. Это был молодой мужчина с худым лицом и темными перепуганными глазами на бледном почти до синевы лице.
— Вы понимаете, госпожа, — бормотал он, теребя в руках какую-то тряпицу, — рано ей еще, почти месяц оставался... А она сегодня вот... споткнулась. Тесно же здесь... На ногах-то удержалась, а тут это... началось.
Я просканировала женщину и осталась вполне довольна — ребенок был жив, здоров и достаточно развит, чтобы выжить вне материнского чрева, сама женщина оказалась крепкой молодой особой. Однако первые роды могли затянуться и до самого утра.
Так оно и случилось. С рассветом, ошалевшая от усталости, я оставила счастливому молодому папаше новорожденной дочери подробные указания, как и что делать и в каком случае обращаться ко мне, и поднялась на палубу, чтобы вдохнуть немного свежести после спертого трюмного воздуха.
На палубе я была не одна. И как-то совсем не удивилась, что любителем ранних подъемов оказался тот самый эльф, что не внял мнению приятеля. Разумеется, он тоже меня заметил. Ухмыльнулся недобро и направился в мою сторону. Я ничего не предпринимала.
Эльф подошел ко мне вплотную, схватил жесткими пальцами за плечо, пригвождая к месту, второй же рукой вцепился мне в подбородок, заставив поднять голову и смотреть себе в глаза.
— Значит, эльфы тебе не нравятся? — мужчина скривил губы в презрительной усмешке. — Предпочитаешь бегать по ночам на нижний уровень и ублажать этих грязных животных.
— К вашему сведению, — говорить в таком положении было крайне неудобно, но я не спешила вырываться, — на нижнем уровне я только что приняла роды у одной женщины. И там, как я заметила, путешествуют не животные, а люди, у которых просто недостаточно денег, чтобы оплатить приличную каюту. Это не делает их менее разумными существами, чем вы.
Я не дергалась, просчитывая в уме свое дальнейшее поведение. Что я могу? Убежать? Только до следующего раза, когда мы останемся с назойливым эльфом наедине. Сопротивляться? Затевать потасовку на палубе, где любая случайность может привести к катастрофическим последствиям? А уж применять магию на корабле в открытом море — и вовсе опасная глупость. Страшно не было, разве что неприятно. И очень не хотелось поднимать шум.
— Очень симпатичный ротик, но говорит ерунду, — эльф неожиданно улыбнулся как-то снисходительно, и я вновь ощутила давление на щиты — совсем слабенькое, похоже, на большее мой собеседник способен не был, — поэтому сейчас ты пойдешь в мою каюту, и мы используем твой ротик по прямому назначению.
Я даже не успела разозлиться по-настоящему. Вообще, как мне показалось, за дальнейшими событиями я наблюдала исключительно со стороны. Просто вдруг обнаружилось, что эльф больше не держит меня, я отступила на пару шагов и заговорила. Слова, которые я произнесла, не были моими:
— Оскорбляя целителя, ты оскорбляешь в его лице богиню, которой он служит. Будь готов принять наказание от Таниэрэ, дерзкое создание! — эльф как-то внезапно посерел и судорожно вздохнул. — Ты гордился тем, что родился эльфом? Ты считал, что твое происхождение ставит тебя над другими разумными? Что ж, тогда ты утратишь то, что делает тебя эльфом и отличает от людей. Раскаешься искренне — приходи снова к человеческой целительнице. Только она одна сможет тебя исцелить. Если простит.
Я развернулась и ушла. И лишь в каюте, уже лежа на койке, я вновь ощутила себя собой и начала осознавать, что происходило.
— Таниэрэ? — робко окликнула я.
В ответ — ни звука, но посторонее присутствие я все-таки ощущала: богиня, воспользовавшаяся моим телом, никуда не делась. Я вздохнула, осознав, что на диалог рассчитывать нечего, отвернулась к стене и провалилась в сон.
В этот раз меня разбудил не стук в дверь, а настоящий грохот. «Эльфы», — мысленно отметила я. Только у них хватит наглости ломиться таким образом.
— Подождите! — рявкнула я, после чего не спеша умылась, оделась и только потом соизволила открыть дверь.
Там и впрямь оказались эльфы — трое из той великолепной компании. Четвертым был парень, которому не повезло повстречаться со мной сегодня рано утром, и он сюда не явился.
— Ты! — зашипел один из незваных гостей. — Ты что с ним сделала?
— С кем? — скроила я удивленную физиономию.
— Не притворяйся, — довольно мирно заговорил тот, что накануне признал меня сильным противником, — ты прекрасно знаешь, о чем идет речь.
— Если вы о вашем приятеле, который не знает слова «нет», то я с ним ничего не сделала. А если и сделала, то не я.
— Кто же тогда? — ехидно осведомился эльф.
— Таниэрэ. За меня вступилась богиня. Ей не нравится, когда оскорбляют целителей.
— Послушай, девочка, — вкрадчивым голосом ответил мой собеседник, — я догадываюсь, что мой приятель вел себя не лучшим образом...
Я фыркнула.
— И я понимаю, — продолжил эльф, — что ты была зла и воздала ему по заслугам, но, во-первых, наказала ты его чрезмерно, а во-вторых... зачем же приплетать сюда богиню? Неужели ты думаешь, что тебе кто-то поверит?
— Неужели вы думаете, что меня волнует, верите вы мне или нет?
— А ты понимаешь, что тебя сейчас возьмут под стражу и передадут с рук на руки властям Лиотании, как только корабль причалит?
— С чего бы это? — делано изумилась я. — Неужели среди вас не найдется достаточно сильного мага, чтобы осмотреть вашего друга и убедиться, что на нем ни малейшего следа воздействия человеческой магии? Уверена, что такой имеется. А если ему не хочется утруждать себя сканированием, то пусть будет готов к тому, что клан Льерэ, членом которого я являюсь, это дело так не оставит.
Клан Льерэ, как я успела выяснить, был одним из самых влиятельных на эльфийском континенте, так что его упоминание произвело должное впечатление: эльфы сразу как-то подобрались и начали нерешительно переглядываться .
— Постой, — влез в разговор тот, что до сих пор помалкивал, — ты та самая целительница, благодаря которой Эниэра смогла родить?!
— Гм... — озадачилась я. — А что, эта история приобрела широкую известность?
— Нет, просто Лейтиниэр — мой кузен. Со стороны матери, — улыбнулся эльф.
— Подождите меня, — бросил тот, что угрожал мне властями. — Я схожу к Вейстиору, проверю все-таки. Моего умения должно хватить, чтобы проверить, правда это все, или нет.
Похоже, этот парень был у них главным. Он и выглядел чуть постарше других. Вернулся он примерно через четверть часа — задумчивый и хмурый.
— Ну что? — спросили оставшиеся двое.
— Это выглядит очень странно, — заявил тот, — словно отмирает сфера жизни. При этом он дышит, двигается, говорит, только испуган до крайности. Утверждает, что ему трудно дышать, но никаких причин для этого я не вижу — на физическом и энергетическом уровне все нормально. В любом случае, никакая человеческая магия не способна на такое воздействие. Как и эльфийская.
— Что ж, богиня сказала, он лишится того, что отличает его от людей. И она явно имела в виду не уши, — объяснила я эльфам.
— А еще она что-нибудь сказала? — с надеждой спросил кузен Лейтиниэра.
— Разве ваш приятель не рассказал вам обо всем? — удивилась я.
— Нет, — ответил старший, — стоит начать его спрашивать, как он сжимается весь и только твердит: «Это она... это все она».
— И вы подумали, что «она» — это я? — криво ухмыльнулась я.
— А что мы еще могли подумать?!
— В общем, богиня поставила условие: искреннее раскаяние. Только тогда я смогу его вылечить.
— Тяжелый случай, — скривился эльф.
Он оказался прав — ни страх, ни чувство собственной беспомощности не заставили Вейстиора раскаяться. Он мучился в своей каюте — я видела это по мрачным лицам его друзей, — но так и не пришел ко мне за исцелением. Единственное, что я могла сделать: объяснить его друзьям, как найти меня в Лиотании, если он передумает.
Глава 3
Порт эльфийского материка, в который мы прибыли, не был городом, активная жизнь здесь ограничивалась территорией, непосредственно прилегающей к причалам — несколько складских помещений, служебные здания, мельтешащие фигурки людей. Именно тут виделась особенно отчетливо разница между людьми и эльфами — не в магии дело, не в долгожительстве и не в форме ушей. А в движениях — суетливые, порой бестолковые, сопряженные с видимым, иной раз нарочитым усилием, у первых и размеренные, плавные, легкие — у вторых. И связано это было отнюдь не с тем, что люди здесь трудились, а эльфы были привилегированными пассажирами. Почему-то эльфы умудрялись поднимать тяжеленный багаж так, словно он был легче пера, а состоятельные гости из людей метались бестолково в ожидании носильщиков, жестикулировали, говорили как-то особенно громко, то ли пряча за всем этим свое волнение, то ли надеясь, что все эти бессмысленные телодвижения могут способствовать скорейшему улаживанию дел.
Мы с Лерехом спустились на причал. За семь дней морского путешествия он свыкся с качкой и даже начал получать удовольствие от плавания, но все же был несказанно рад ступить наконец на твердую землю. Краем глаза я заметила, как сходит по трапу компания эльфов, поддерживая под руки своего пострадавшего товарища. Потом от компании отделилась тонкая фигура и двинулась в нашу сторону.
— Я с вами, — улыбнулся чуть смущенно кузен Лейтиниэра, — они там без меня справятся. Вы ведь в клан? Я думаю, Лейт обрадуется, если я тоже появлюсь, мы давно не виделись.
— Не возражаю, — улыбнулась ему в ответ.
Лерех только кивнул, но посматривал на парня с подозрением. О том, что произошло между мной и эльфами на корабле, я ему не говорила, но он был достаточно наблюдателен, чтобы заметить некоторое напряжение, с каким посматривали на меня остроухие.
— Меня, кстати, Делевиэр зовут, — представился наш новый спутник, — А ваши имена я знаю: Лариса и... Лерех, да? Я ведь правильно угадал — вы тот самый студент-целитель, который тоже принимал участие в операции?
— Правильно, — нехотя откликнулся Лерех.
— Лариса, скажите, а что ждет Вейстиора, если он... не раскается?
— У меня не было возможности его осмотреть, но я так поняла, что речь идет об отмирании магической сферы? — эльф молча кивнул. — В таком случае, тут есть два варианта развития. В первом он привыкает к своему новому существованию: он больше не будет способен к использованию чистой магии, утратит чувствительность к жизни мира... Ну и его собственная жизнь окажется не столь долгой, как хотелось бы. Будет стареть медленнее человека, но... неотвратимо. Во втором варианте, в силу внутреннего протеста, изменения, происходящие на магическом уровне, будут восприняты сознанием как смертельная болезнь. С соответствующим исходом.
— М-да, печально, — отозвался Делевиэр.
— Печальнее всего, что у меня тем меньше шансов ему помочь, чем дольше он тянет. Я не не богиня, не могу с нуля создать то, чего нет. Разве что сама Таниэрэ опять вмешается.
Не без удивления я обнаружила, что люди здесь занимаются не одной лишь черной работой — среди портовых служащих среднего звена тоже было полно людей, эльфы осуществляли только общее руководство. На таможне Делевиэр взял все в свои изящные руки, поэтому прошли мы быстро и без проволочек. Покидая порт, я не без сочувствия оглядывалась на людей-попутчиков, которых, похоже, собирались мариновать еще долго.
В портальном зале нас ожидал сияющий счастливой улыбкой Лейтиниэр:
— Лари, Лерех, как прекрасно! Делевиэр, и ты здесь!
Уходили мы порталами — сначала стационарным до столицы, потом Лейтиниэр и Делевиэр доставили нас непосредственно в имение.
Эниэра выскочила нам навстречу — все такая же тонкая, гибкая, изящная. Роды нисколько не нарушили совершенство ее форм. Впрочем, у эльфов, кажется, всегда так. Но в то же время счастливое материнство добавило эльфийке очарования — особым румянцем, сияющим блеском глаз, даже некоторой небрежностью прически. Хозяйка без всяких предисловий утащила меня в детскую, предоставив мужчин самим себе.
Младенцы были... как младенцы. Гладенькие, с бархатными щечками, белокурыми кудряшками и беззубыми улыбками. А я чувствовала себя крайне неловко, потому что имела весьма смутное представление о том, как с ними обращаться. Нет, я умела и перепеленать, и помыть при необходимости, но вот это особое мурлыканье... и эти нежные прикосновения... и полные восторга взгляды — все это было мне пока непонятно.
Вспомнилась последняя ночь перед моим отъездом... Кажется, я тогда кому-то троих детей наобещала. Теперь я смотрела на чужих малышей и начинала осознавать, что... да, мне это надо! И улыбочки, и сюсюканье, и слюнявые мордашки...
Мысли о детях всколыхнули в душе и некоторое беспокойство — о тех, что остались дома. Во время плавания я не могла связываться с домом — большая вода препятствует работе почтовых артефактов, зато теперь я обнаружила в шкатулке целых три коротких послания от домашних (с уверениями, что у них все в порядке) и записку от Лэйриша с одной-единственной фразой: «Уже скучаю». Детям я отписалась сразу, тоже очень коротко: сообщила, что добралась до дома Лейтиниэра и Эниэры. И почти тут же получила от них ответ: «Ура!» Похоже было, что кто-то дежурил все время около шкатулки, дожидаясь моего послания. Лэйришу я решила написать чуть позже. Не хотелось отделываться от любимого короткими фразами.
После обеда Лейтиниэр вызвался показать нам окрестности. Лерех отговорился усталостью — слишком много впечатлений, а я пошла.
Имение располагалось в окружении лесов... Да вся Лиотания была сплошными лесами, города занимали очень маленькую площадь, и там работали, но не жили, если была такая возможность. Природа поражала буйством красок... и вообще буйством растительной жизни — как в земных тропиках. Только здесь не было так невыносимо жарко и душно. Зато всё цвело, благоухало, зелень заполняла каждый миллиметр свободного пространства, норовя отхватить и то, что эльфы почитали своим, — дорожки, стены и окна домов, скамейки. Правда, хозяевам удавалось как-то договориться с местной флорой: побеседовать, к примеру, с каким-нибудь особо нахальным вьюнком — и он уступит место на скамейке. Честно говоря, в окружении этой почти разумной растительности я чувствовала себя несколько неуютно, словно чужачка под пристальными взглядами бдительных охранников. Собственно, так оно на самом деле и было: растения не только украшали, но и охраняли владения эльфов.
У тейордов, которые тоже жили в согласии с природой, отношения с ней все же складывались совсем другие. Да и сам растительный мир был иным — куда менее активным и агрессивным. Их разнотравные луга, густые лиственные кроны и мощные стволы деревьев напоминали не тропики, а скорее среднеевропейскую природу, освобожденную от индустриальных оков.
Вечером мы с Лейтиниэром расположились с легким вином и фруктами на веранде и вели спокойную беседу ни о чем. Солнце уже садилось, когда хозяин перешел к тому, ради чего, собственно, и пригласил меня сюда.
— В письме я объяснил тебе, что желателен обряд, чтобы в глазах любого эльфа ты была полноправным членом клана. И я готов провести этот обряд завтра утром, только... — эльф мялся и выглядел смущенным.
