— Какие-то сомнения? — подтолкнула я его.
— В общем-то да... Дело в том, что принятие в члены клана взрослой женщины — крайне редкое явление. Обычно мужья приводят жен, но они входят в клан через брачный обряд, и другого не нужно... И я боюсь, что тебе это не очень понравится, но... во время обряда тебе придется полностью обнажиться в моем присутствии. Я знаю, что люди обычно стесняются своего тела и...
— Меня это нисколько не смутит, — поспешила я успокоить эльфа, — мне неприятно было бы обнажаться перед врагом — это добавляет уязвимости, но перед тем, кому я доверяю, я готова предстать без одежды.
— Доверяешь, значит? — обрадовался Лейтиниэр. — Это хорошо. Это самое важное при обряде.
— Расскажи мне о самом обряде, — попросила я главу клана.
— Тут все просто, — улыбнулся эльф, — обряд должен проходить на рассвете. Я нанесу на твое тело особые узоры, которые будут защитой и одновременно опознавательным знаком, затем ты окунешься в клановый источник — для завершения обряда. И не волнуйся: узоры перестанут быть видимыми уже к вечеру.
— Они будут невидимыми, но на самом деле останутся на моей коже? — уточнила я.
— Не совсем на коже, — пояснил Лейтиниэр, — они перейдут на магический уровень.
— Вот об этом поподробнее, пожалуйста, — попросила я.
— Что именно тебя интересует?
— Гм... Дело в том, что я не совсем человек.
— Как это? — изумился хозяин дома.
— Видишь ли, я попала в это тело из другого мира. И хотя мир, где я появилась на свет, это мир исключительно людей, по рождению я не человек, а тейорд.
— Я думал, тейорды — это сказки!
— До недавнего времени я вообще ничего о них не слышала. Мой отец умер раньше, чем успел раскрыть мне тайну своего происхождения.... А потом погибла и я — в своем мире. И попала сюда, в чужое человеческое тело, которое... пришлось приспосабливать под себя. Правда, тогда я еще думала, что и была изначально человеком. А потом на пути мне встретились саа-тши. Я получила в свои жилы немножко их крови — крови правящего рода — и таким образом стала им чуть-чуть родственницей. Этим ли объясняется, что мое человеческое тело заполучило сферу жизни в зачаточном состоянии, или нечеловеческим происхождением моего сознания, однако это произошло. Потом нас с сестрой нашли родственники-тейорды, а когда я прошлой зимой сильно пострадала от нападения, мой дед забрал меня в свой мир, и там целители, как мне объяснили, придали развитию сферы жизни определенный вектор и ускорили его. Так что я теперь магическое существо. Между мирами я ходить не могу, но в остальном...
В остальном я действительно почувствовала изменения. Особенно остро я ощутила их на Айиоро — в единении с миром, в способности по-новому воспринимать и оценивать происходящее. Это срабатывало не всегда, но я относила подобное непостоянство проявлений к своей... ну, скажем, недоразвитости как магического существа. И к тому, что я приняла это состояние, будучи уже взрослой, а не привыкла с детства жить и мыслить по-другому.
— Лари, но... Я, конечно, потрясен твоей историей... Однако причем тут обряд?
— Все очень просто: я не уверена, что эльфийская магия не затронет мои собственные недоразвитые магические структуры, не внесет в них какие-либо изменения. Ведь, насколько я поняла, обычно обряд проводят с эльфами, реже — с людьми, которые не имеют собственной сферы жизни.
— Ты права, но эта магия не затрагивает сферу жизни магического существа. Когда я принял решение о тебе, мне пришлось перечитать множество книг, чтобы убедиться, что я не совершу ничего ошибочного или противозаконного. В том числе мне попался один древний трактат, в котором вскользь упоминалось принятие в род других магических существ. Я, признаться, тогда изумился — о каких существах может идти речь, но ответов на свои вопросы не нашел. И вот теперь появляешься ты — и я понимаю, что в нашем мире могут оказаться другие разумные со сферой жизни, кроме эльфов. В тебе вот сразу две расы нашли отражение. Что ж, будет третья. Уверяю тебя, они не вступят в противоречие друг с другом. Как я уже заметил, обряд не затрагивает ни глубинных слоев твоего существования, ни сферу жизни.
— Ты меня успокоил, — улыбнулась я эльфу.
На самом деле, я нисколько не успокоилась. Все-таки, чтобы решиться на такой шаг, надо владеть большим объемом информации, чем у меня имелся. Однако хозяину я ничего этого говорить не стала. Мы условились, что меня разбудят за час-полтора до рассвета и проводят в зал источника.
Как только за моей спиной закрылась дверь предоставленных мне покоев, я, не раздумывая долго, вызвала деда. В свое время он мне тоже сделал кулон для связи, только не на крови, как у Наташки, а на родственной магии. Поэтому у меня были варианты, что вкладывать в вызов. В зависимости от выбора спектра, я могла позвать на помощь с предупреждением, что рядом со мной может быть опасно, или просто пригласить деда на беседу: мол, не срочно, но нужен совет. Именно такой формой я и воспользовалась на этот раз. Гилеари появился не сразу, а минут через пятнадцать.
— Ну, что скажешь, внучка?
Я не стала тратить время на многословные объяснения ситуации и собственных сомнений, а просто открыла ему свое сознание и только после этого ответила вопросом на вопрос:
— А что скажешь ты? — и ухмыльнулась.
— Гм... Эльфы, значит. А что, это может быть тебе полезно! — воодушевился дед.
— Не может быть, а точно будет, раз уж меня занесло на эльфийский материк. Здесь для человеческой женщины клановая защита — настоящее спасение. Главное, чтобы она не несла с собой никаких побочных эффектов — учитывая, что я все-таки не совсем человек.
— Не волнуйся, дорогая, — успокоил меня Гилеари, — твой эльф совершенно прав, на сферу жизни это никак повлиять не должно. Объясни ему только, как настроить защиту, чтобы она была послушна тебе, твоему эмоциональному состоянию и разуму. Ну и пусть присматривает за тобой... после...
В итоге остаток вечера — до самой глубокой ночи — мы с дедом потратили на рисование всяческих схем. Чтобы донести до эльфа какие-нибудь идеи, мне требовалось сначала вникнуть в них самой, а знаний в подобных областях магии мне явно не хватало.
Стоит ли говорить, что поутру я чувствовала себя не слишком бодрой?
Ладно бы это было действительно утро, но встать до рассвета после практически бессонной ночи — сомнительное удовольствие. А ведь еще пришлось объяснять эльфу дедовы выкладки!
Лейтиниэр, надо отдать ему должное, отнесся к идеям с большим вниманием, а главное — улавливал суть на ходу. Только вздохнул лишний раз, представляя, вероятно, как будет приспосабливать уже известное и заученное к новому и чуждому.
В Зале Источника было пусто и тихо, так что каждый шаг отдавался гулким эхом. И темно. Вернее, мрачновато, но по мере того как мы приближались к центру, разгорался свет, источник которого мне определить не удалось — казалось, он лился отовсюду.
— Раздевайся, — бросил мне Лейтиниэр.
Он уже погрузился в себя, готовясь к обряду, и говорил коротко, отрывисто, не отвлекаясь на внешнее.
Я начала сбрасывать одежду и неожиданно почувствовала себя неловко. Удивительно — я была о себе лучшего мнения. Или наоборот — худшего? Запутавшись в определении собственного состояния, я забыла о стеснительности и в несколько мгновений разделась донага.
— Готова, — тихонько сообщила эльфу.
— Не только одежду, — пояснил он, мельком глянув на меня, — все щиты, в том числе и ментальные. Ты должна полностью открыться.
— М-да? — с сомнением пробормотала я.
— Ты жы говорила, что доверяешь мне, — укорил меня эльф.
Я вздохнула и покорилась. Без щитов я почувствовала себя куда более раздетой, чем без одежды. Сразу как-то стало заметно, что пол в зале ледяной, и холод пополз от ступней наверх, пробирая до дрожи.
Первое прикосновение к спине между лопаток было почти невесомым — похоже, эльф расписывал меня узорами, используя кисть. Рука эльфа уверенно порхала — заметно было, что он опытный рисовальщик... Ну да, ювелир же. Художник.
Ювелирно-художественная роспись расползалась по моей коже диковинными побегами. Иногда мастер прерывался на несколько мгновений, потом вдруг дотрагивался до какого-либо завитка узора не кистью, а пальцем, словно точку ставил, какой-то промежуточный итог, и продолжал свой труд.
Вот только прикосновения этих тонких пальцев будили во мне совсем не родственные чувства, которые полагалось бы испытывать к старшему в клане. Тело откликалось на прикосновение мужчины — без щитов у меня не было никакого иммунитета против эльфийского очарования, и неважно, каким образом эльф вторгался в мое пространство — взглядом или касанием.
В какой-то момент я уже просто не могла бороться с желанием, мысли путались, я дышала судорожно, пытаясь справиться с телом, но чувствовала, что власть над ним ускользает от меня, еще чуть-чуть — и я просто наброшусь на этого эльфа.
— Тш-ш-ш, тихо, — зашептал вдруг Лейтиниэр, а потом положил пальцы мне на виски — и желание отступило.
Зато я опять почувствовала жгучий холод, который исходил от каменных плит пола, и всё переминалась с ноги на ногу, не решаясь двигаться активнее, чтобы не сбить руку художника. Время, казалось, почти не двигалось. Я ловила себя на мысли, что где-то за стенами этого зала идет жизнь — просыпается эльфийский дом, хлопочет в детской красавица Эниэра, продрал глаза Лерех, не выбиравшийся из выделенной ему комнаты со вчерашнего обеда... Неприкаянно слоняется по коридорам Делевиэр, мучимый раздумьями о судьбе своего приятеля.
Когда эльф наконец нанес на мое тело последний штрих и отступил на шаг, любуясь результатом, я даже не поверила, что эта мука позади.
Лейтиниэр молча указал мне рукой на источник. Я поняла: перешагнула через бортик и погрузилась в мерцающую разноцветными искорками воду. В этот момент мысли о внешнем мире перестали меня волновать. Как и сам мир. Да был ли он вообще? Существовало ли что-нибудь за пределами этого мерцания, этих волн, ласкающих тело? Не было и времени... да и меня самой не было тоже...
— Лари! Лариса! — голос старшего брата извлек меня из небытия.
Брата? Старшего?.. Как странно. Где-то внутри я знала, что — да, брат есть. Не просто старший, а глава клана. Но сознание упрямо отказывалось принимать эту мысль.
Я открыла глаза и обнаружила себя все еще расслабленно лежащей на водной поверхности. Рядом, по колено в воде, стоял Лейтиниэр с большим полотенцем в руках и посматривал на меня снисходительно-насмешливо.
— Ну тебя и унесло! — подивился он.
— Куда? — опешила я.
— А не знаю, тебе виднее, где ты есть, когда тебя нет.
— Ты знаешь, похоже, что когда меня нет, то меня нет нигде. Потому что я ничего не помню.
— Ну и ладно, — усмехнулся брат, — вылезай. Пора.
Оказывается, это здорово — иметь заботливого старшего брата. Лейтиниэр помог мне выбраться из воды, сам тщательно обтер полотенцем — при этом его прикосновения больше не вызывали у меня никакой «неправильной» реакции. Был мужчина — стал брат.
Поймав себя на этой мысли, я опасливо покосилась на эльфа — щиты-то еще не восстановила, и мои мысли были как на ладони. Лейтиниэр ухмыльнулся и подмигнул. Я чуточку смутилась, но только самую малость — мне было необыкновенно хорошо.
— Сколько времени сейчас?
— Почти полдень.
— Ты так долго меня разрисовывал?
— Разрисовывал я тебя всего полтора часа, не больше. Все остальное время ты провела в источнике.
— Чудеса... — пробормотала я.
И сам эльф как будто изменился за время моего «отсутствия» — на место изящного красавца явился молодой мужчина с лукавым взглядом. Несомненно, привлекательный, но отнюдь не с идеальными чертами. «Взгляд изнутри, — подумала я, — для своих».
А вот Эниэра оставалась по-прежнему божественно прекрасной. Получается, я ее и раньше видела такой, какой она и была. Зато Делевиэр стал как будто чуть-чуть ниже ростом. И прическа больше не была безупречной — волосинка к волосинке, — а слегка колебалась под легким ветерком. Почему-то возникла мысль, что другие знакомые эльфы — не родственники — будут выглядеть в моих глазах по-прежнему неотразимыми красавцами. И значит, у эльфов была особая магия, которая позволяла им выглядеть привлекательнее для противоположного пола, возможно, неосознанная.
— Вы ведь не делаете это специально? — уточнила я у Лейтиниэра, изложив ему свои мыслишки. — Ну, иллюзии там какие-нибудь, позволяющие быть красивее?
— Нет, — помотал головой братец, — ты знаешь, до сих пор я даже не задумывался о том, что с нами такое происходит. Это точно не могут быть какие-то особенности твоего личного восприятия?
— Не думаю, — ответила я, — уж больно внезапны перемены. Вот если бы я постепенно к вам привыкала, тогда — да. Можно было бы допустить. Разве что магия обряда и источника подействовала таким образом именно на меня.
По этому поводу у меня оставался только один вопрос: а супруги, становясь членами одного клана, тоже начинают видеть в своем избраннике недостатки, которых раньше не замечали? Этот вопрос я задала Эниэре. Та рассмеялась:
— Если есть в паре истинная любовь, то они с самого начала видят друг друга настоящими, без прикрас, если нет — то случаются и разочарования.
— Ого! — удивилась я. — Ты об этой магии, оказывается, знаешь куда больше, чем твой супруг.
— Ну... — смутилась эльфийка. — Меня ведь учили таким вещам в храме. Вообще всему, что связано с любовью — неважно, телесной или возвышенной.
Разговор об истинной любви растревожил мою совесть: я ведь хотела написать отдельное письмо Лэйришу, еще вчера хотела, но отвлеклась на визит деда, а потом и вовсе не до того было. Поэтому я извинилась перед Эниэрой и ушла в свою комнату.
В письме рассказывала обо всем, что приходило на ум: и о путешествии на корабле, и о столкновении с Вейстиором, и об обряде, и о своем новом взгляде на эльфов. Потом свернула листки, надписала имя получателя и кинула сверток в шкатулку. И почти тут же пришел сигнал обратной связи. Я приподняла крышку и увидела еще одну короткую записку: «Спасибо за письмо, милая. Сейчас прочитаю и отвечу». Это что же, получается, он все это время сидел у меня в гостиной и неусыпно бдел над почтовым артефактом?! В школе сейчас, конечно, выходные, но... Я схватилась за перо и черкнула: «Ох, ты ждал... Прости, что не сразу написала».
Остаток дня я провела в комнате за перепиской с Лэйришем. Несколько раз заглядывал новоявленный брат, заходила Эниэра поболтать, но ей не удалось полностью завладеть моим вниманием — я то и дело поглядывала на шкатулку, ожидая очередного сигнала. Сунул нос Лерех, но старый друг с первого взгляда понял, что дело безнадежное, и убрался восвояси.
Я вернулась в действительность на следующее утро. У нас с Лерехом оставалось еще три дня до начала практики, и провести мы их хотели с толком. Коллега спелся с Делевиэром на почве общего пристрастия к алхимии и упорхнул вместе с новым приятелем в имение его родителей, где имелась хорошо оборудованная лаборатория и ждали несколько не опробованных рецептов. А я заново знакомилась с окрестностями.
Оказалось, это два разных мира — до принятия в клан и после. Теперь, прогуливаясь по саду, я не чувствовала чуждого, напряженного внимания к своей персоне.
— В общем-то да... Дело в том, что принятие в члены клана взрослой женщины — крайне редкое явление. Обычно мужья приводят жен, но они входят в клан через брачный обряд, и другого не нужно... И я боюсь, что тебе это не очень понравится, но... во время обряда тебе придется полностью обнажиться в моем присутствии. Я знаю, что люди обычно стесняются своего тела и...
— Меня это нисколько не смутит, — поспешила я успокоить эльфа, — мне неприятно было бы обнажаться перед врагом — это добавляет уязвимости, но перед тем, кому я доверяю, я готова предстать без одежды.
— Доверяешь, значит? — обрадовался Лейтиниэр. — Это хорошо. Это самое важное при обряде.
— Расскажи мне о самом обряде, — попросила я главу клана.
— Тут все просто, — улыбнулся эльф, — обряд должен проходить на рассвете. Я нанесу на твое тело особые узоры, которые будут защитой и одновременно опознавательным знаком, затем ты окунешься в клановый источник — для завершения обряда. И не волнуйся: узоры перестанут быть видимыми уже к вечеру.
— Они будут невидимыми, но на самом деле останутся на моей коже? — уточнила я.
— Не совсем на коже, — пояснил Лейтиниэр, — они перейдут на магический уровень.
— Вот об этом поподробнее, пожалуйста, — попросила я.
— Что именно тебя интересует?
— Гм... Дело в том, что я не совсем человек.
— Как это? — изумился хозяин дома.
— Видишь ли, я попала в это тело из другого мира. И хотя мир, где я появилась на свет, это мир исключительно людей, по рождению я не человек, а тейорд.
— Я думал, тейорды — это сказки!
— До недавнего времени я вообще ничего о них не слышала. Мой отец умер раньше, чем успел раскрыть мне тайну своего происхождения.... А потом погибла и я — в своем мире. И попала сюда, в чужое человеческое тело, которое... пришлось приспосабливать под себя. Правда, тогда я еще думала, что и была изначально человеком. А потом на пути мне встретились саа-тши. Я получила в свои жилы немножко их крови — крови правящего рода — и таким образом стала им чуть-чуть родственницей. Этим ли объясняется, что мое человеческое тело заполучило сферу жизни в зачаточном состоянии, или нечеловеческим происхождением моего сознания, однако это произошло. Потом нас с сестрой нашли родственники-тейорды, а когда я прошлой зимой сильно пострадала от нападения, мой дед забрал меня в свой мир, и там целители, как мне объяснили, придали развитию сферы жизни определенный вектор и ускорили его. Так что я теперь магическое существо. Между мирами я ходить не могу, но в остальном...
В остальном я действительно почувствовала изменения. Особенно остро я ощутила их на Айиоро — в единении с миром, в способности по-новому воспринимать и оценивать происходящее. Это срабатывало не всегда, но я относила подобное непостоянство проявлений к своей... ну, скажем, недоразвитости как магического существа. И к тому, что я приняла это состояние, будучи уже взрослой, а не привыкла с детства жить и мыслить по-другому.
— Лари, но... Я, конечно, потрясен твоей историей... Однако причем тут обряд?
— Все очень просто: я не уверена, что эльфийская магия не затронет мои собственные недоразвитые магические структуры, не внесет в них какие-либо изменения. Ведь, насколько я поняла, обычно обряд проводят с эльфами, реже — с людьми, которые не имеют собственной сферы жизни.
— Ты права, но эта магия не затрагивает сферу жизни магического существа. Когда я принял решение о тебе, мне пришлось перечитать множество книг, чтобы убедиться, что я не совершу ничего ошибочного или противозаконного. В том числе мне попался один древний трактат, в котором вскользь упоминалось принятие в род других магических существ. Я, признаться, тогда изумился — о каких существах может идти речь, но ответов на свои вопросы не нашел. И вот теперь появляешься ты — и я понимаю, что в нашем мире могут оказаться другие разумные со сферой жизни, кроме эльфов. В тебе вот сразу две расы нашли отражение. Что ж, будет третья. Уверяю тебя, они не вступят в противоречие друг с другом. Как я уже заметил, обряд не затрагивает ни глубинных слоев твоего существования, ни сферу жизни.
— Ты меня успокоил, — улыбнулась я эльфу.
На самом деле, я нисколько не успокоилась. Все-таки, чтобы решиться на такой шаг, надо владеть большим объемом информации, чем у меня имелся. Однако хозяину я ничего этого говорить не стала. Мы условились, что меня разбудят за час-полтора до рассвета и проводят в зал источника.
Как только за моей спиной закрылась дверь предоставленных мне покоев, я, не раздумывая долго, вызвала деда. В свое время он мне тоже сделал кулон для связи, только не на крови, как у Наташки, а на родственной магии. Поэтому у меня были варианты, что вкладывать в вызов. В зависимости от выбора спектра, я могла позвать на помощь с предупреждением, что рядом со мной может быть опасно, или просто пригласить деда на беседу: мол, не срочно, но нужен совет. Именно такой формой я и воспользовалась на этот раз. Гилеари появился не сразу, а минут через пятнадцать.
— Ну, что скажешь, внучка?
Я не стала тратить время на многословные объяснения ситуации и собственных сомнений, а просто открыла ему свое сознание и только после этого ответила вопросом на вопрос:
— А что скажешь ты? — и ухмыльнулась.
— Гм... Эльфы, значит. А что, это может быть тебе полезно! — воодушевился дед.
— Не может быть, а точно будет, раз уж меня занесло на эльфийский материк. Здесь для человеческой женщины клановая защита — настоящее спасение. Главное, чтобы она не несла с собой никаких побочных эффектов — учитывая, что я все-таки не совсем человек.
— Не волнуйся, дорогая, — успокоил меня Гилеари, — твой эльф совершенно прав, на сферу жизни это никак повлиять не должно. Объясни ему только, как настроить защиту, чтобы она была послушна тебе, твоему эмоциональному состоянию и разуму. Ну и пусть присматривает за тобой... после...
В итоге остаток вечера — до самой глубокой ночи — мы с дедом потратили на рисование всяческих схем. Чтобы донести до эльфа какие-нибудь идеи, мне требовалось сначала вникнуть в них самой, а знаний в подобных областях магии мне явно не хватало.
Стоит ли говорить, что поутру я чувствовала себя не слишком бодрой?
Глава 4
Ладно бы это было действительно утро, но встать до рассвета после практически бессонной ночи — сомнительное удовольствие. А ведь еще пришлось объяснять эльфу дедовы выкладки!
Лейтиниэр, надо отдать ему должное, отнесся к идеям с большим вниманием, а главное — улавливал суть на ходу. Только вздохнул лишний раз, представляя, вероятно, как будет приспосабливать уже известное и заученное к новому и чуждому.
В Зале Источника было пусто и тихо, так что каждый шаг отдавался гулким эхом. И темно. Вернее, мрачновато, но по мере того как мы приближались к центру, разгорался свет, источник которого мне определить не удалось — казалось, он лился отовсюду.
— Раздевайся, — бросил мне Лейтиниэр.
Он уже погрузился в себя, готовясь к обряду, и говорил коротко, отрывисто, не отвлекаясь на внешнее.
Я начала сбрасывать одежду и неожиданно почувствовала себя неловко. Удивительно — я была о себе лучшего мнения. Или наоборот — худшего? Запутавшись в определении собственного состояния, я забыла о стеснительности и в несколько мгновений разделась донага.
— Готова, — тихонько сообщила эльфу.
— Не только одежду, — пояснил он, мельком глянув на меня, — все щиты, в том числе и ментальные. Ты должна полностью открыться.
— М-да? — с сомнением пробормотала я.
— Ты жы говорила, что доверяешь мне, — укорил меня эльф.
Я вздохнула и покорилась. Без щитов я почувствовала себя куда более раздетой, чем без одежды. Сразу как-то стало заметно, что пол в зале ледяной, и холод пополз от ступней наверх, пробирая до дрожи.
Первое прикосновение к спине между лопаток было почти невесомым — похоже, эльф расписывал меня узорами, используя кисть. Рука эльфа уверенно порхала — заметно было, что он опытный рисовальщик... Ну да, ювелир же. Художник.
Ювелирно-художественная роспись расползалась по моей коже диковинными побегами. Иногда мастер прерывался на несколько мгновений, потом вдруг дотрагивался до какого-либо завитка узора не кистью, а пальцем, словно точку ставил, какой-то промежуточный итог, и продолжал свой труд.
Вот только прикосновения этих тонких пальцев будили во мне совсем не родственные чувства, которые полагалось бы испытывать к старшему в клане. Тело откликалось на прикосновение мужчины — без щитов у меня не было никакого иммунитета против эльфийского очарования, и неважно, каким образом эльф вторгался в мое пространство — взглядом или касанием.
В какой-то момент я уже просто не могла бороться с желанием, мысли путались, я дышала судорожно, пытаясь справиться с телом, но чувствовала, что власть над ним ускользает от меня, еще чуть-чуть — и я просто наброшусь на этого эльфа.
— Тш-ш-ш, тихо, — зашептал вдруг Лейтиниэр, а потом положил пальцы мне на виски — и желание отступило.
Зато я опять почувствовала жгучий холод, который исходил от каменных плит пола, и всё переминалась с ноги на ногу, не решаясь двигаться активнее, чтобы не сбить руку художника. Время, казалось, почти не двигалось. Я ловила себя на мысли, что где-то за стенами этого зала идет жизнь — просыпается эльфийский дом, хлопочет в детской красавица Эниэра, продрал глаза Лерех, не выбиравшийся из выделенной ему комнаты со вчерашнего обеда... Неприкаянно слоняется по коридорам Делевиэр, мучимый раздумьями о судьбе своего приятеля.
Когда эльф наконец нанес на мое тело последний штрих и отступил на шаг, любуясь результатом, я даже не поверила, что эта мука позади.
Лейтиниэр молча указал мне рукой на источник. Я поняла: перешагнула через бортик и погрузилась в мерцающую разноцветными искорками воду. В этот момент мысли о внешнем мире перестали меня волновать. Как и сам мир. Да был ли он вообще? Существовало ли что-нибудь за пределами этого мерцания, этих волн, ласкающих тело? Не было и времени... да и меня самой не было тоже...
— Лари! Лариса! — голос старшего брата извлек меня из небытия.
Брата? Старшего?.. Как странно. Где-то внутри я знала, что — да, брат есть. Не просто старший, а глава клана. Но сознание упрямо отказывалось принимать эту мысль.
Я открыла глаза и обнаружила себя все еще расслабленно лежащей на водной поверхности. Рядом, по колено в воде, стоял Лейтиниэр с большим полотенцем в руках и посматривал на меня снисходительно-насмешливо.
— Ну тебя и унесло! — подивился он.
— Куда? — опешила я.
— А не знаю, тебе виднее, где ты есть, когда тебя нет.
— Ты знаешь, похоже, что когда меня нет, то меня нет нигде. Потому что я ничего не помню.
— Ну и ладно, — усмехнулся брат, — вылезай. Пора.
Оказывается, это здорово — иметь заботливого старшего брата. Лейтиниэр помог мне выбраться из воды, сам тщательно обтер полотенцем — при этом его прикосновения больше не вызывали у меня никакой «неправильной» реакции. Был мужчина — стал брат.
Поймав себя на этой мысли, я опасливо покосилась на эльфа — щиты-то еще не восстановила, и мои мысли были как на ладони. Лейтиниэр ухмыльнулся и подмигнул. Я чуточку смутилась, но только самую малость — мне было необыкновенно хорошо.
— Сколько времени сейчас?
— Почти полдень.
— Ты так долго меня разрисовывал?
— Разрисовывал я тебя всего полтора часа, не больше. Все остальное время ты провела в источнике.
— Чудеса... — пробормотала я.
И сам эльф как будто изменился за время моего «отсутствия» — на место изящного красавца явился молодой мужчина с лукавым взглядом. Несомненно, привлекательный, но отнюдь не с идеальными чертами. «Взгляд изнутри, — подумала я, — для своих».
А вот Эниэра оставалась по-прежнему божественно прекрасной. Получается, я ее и раньше видела такой, какой она и была. Зато Делевиэр стал как будто чуть-чуть ниже ростом. И прическа больше не была безупречной — волосинка к волосинке, — а слегка колебалась под легким ветерком. Почему-то возникла мысль, что другие знакомые эльфы — не родственники — будут выглядеть в моих глазах по-прежнему неотразимыми красавцами. И значит, у эльфов была особая магия, которая позволяла им выглядеть привлекательнее для противоположного пола, возможно, неосознанная.
— Вы ведь не делаете это специально? — уточнила я у Лейтиниэра, изложив ему свои мыслишки. — Ну, иллюзии там какие-нибудь, позволяющие быть красивее?
— Нет, — помотал головой братец, — ты знаешь, до сих пор я даже не задумывался о том, что с нами такое происходит. Это точно не могут быть какие-то особенности твоего личного восприятия?
— Не думаю, — ответила я, — уж больно внезапны перемены. Вот если бы я постепенно к вам привыкала, тогда — да. Можно было бы допустить. Разве что магия обряда и источника подействовала таким образом именно на меня.
По этому поводу у меня оставался только один вопрос: а супруги, становясь членами одного клана, тоже начинают видеть в своем избраннике недостатки, которых раньше не замечали? Этот вопрос я задала Эниэре. Та рассмеялась:
— Если есть в паре истинная любовь, то они с самого начала видят друг друга настоящими, без прикрас, если нет — то случаются и разочарования.
— Ого! — удивилась я. — Ты об этой магии, оказывается, знаешь куда больше, чем твой супруг.
— Ну... — смутилась эльфийка. — Меня ведь учили таким вещам в храме. Вообще всему, что связано с любовью — неважно, телесной или возвышенной.
Разговор об истинной любви растревожил мою совесть: я ведь хотела написать отдельное письмо Лэйришу, еще вчера хотела, но отвлеклась на визит деда, а потом и вовсе не до того было. Поэтому я извинилась перед Эниэрой и ушла в свою комнату.
В письме рассказывала обо всем, что приходило на ум: и о путешествии на корабле, и о столкновении с Вейстиором, и об обряде, и о своем новом взгляде на эльфов. Потом свернула листки, надписала имя получателя и кинула сверток в шкатулку. И почти тут же пришел сигнал обратной связи. Я приподняла крышку и увидела еще одну короткую записку: «Спасибо за письмо, милая. Сейчас прочитаю и отвечу». Это что же, получается, он все это время сидел у меня в гостиной и неусыпно бдел над почтовым артефактом?! В школе сейчас, конечно, выходные, но... Я схватилась за перо и черкнула: «Ох, ты ждал... Прости, что не сразу написала».
Остаток дня я провела в комнате за перепиской с Лэйришем. Несколько раз заглядывал новоявленный брат, заходила Эниэра поболтать, но ей не удалось полностью завладеть моим вниманием — я то и дело поглядывала на шкатулку, ожидая очередного сигнала. Сунул нос Лерех, но старый друг с первого взгляда понял, что дело безнадежное, и убрался восвояси.
Я вернулась в действительность на следующее утро. У нас с Лерехом оставалось еще три дня до начала практики, и провести мы их хотели с толком. Коллега спелся с Делевиэром на почве общего пристрастия к алхимии и упорхнул вместе с новым приятелем в имение его родителей, где имелась хорошо оборудованная лаборатория и ждали несколько не опробованных рецептов. А я заново знакомилась с окрестностями.
Оказалось, это два разных мира — до принятия в клан и после. Теперь, прогуливаясь по саду, я не чувствовала чуждого, напряженного внимания к своей персоне.
