Нетронутый чай перед ней исходил ароматным паром. – Она Ольгу разбаловала и тебе тоже потакает. А ты что творишь? То в какой-то отпуск непонятный сорвалась, то все вещи оставила чёрт-те где, то пропадаешь без предупреждения, и не дозвониться до тебя никак! Где ты ночевала, скажи на милость?
Ира сдержала вздох и посмотрела ей в глаза.
– У коллеги.
Мама досадливо скривилась.
– Коллега, надеюсь, женского пола?
– Нет, – Ира невольно улыбнулась, глядя на обескураженное мамино лицо. – Да, мам, всё так, как ты подумала. Мы… встречаемся.
Если это можно так назвать. Но, опять же, поди расскажи…
– Ты имеешь в виду… – мама нервно обняла ладонями кружку. – Коллега – это…
– Офицер контроля, – подсказала Ира и искренне прибавила: – Один из лучших.
Рука с аккуратно накрашенными ногтями зачем-то схватилась за подвернувшуюся салфетку, лихорадочно её скомкала. Мама пристально наблюдала за собственными пальцами, будто ничто в мире не могло быть важнее формы бумажного шарика. Дёрнула уголком рта, сердито сжала ладонь.
– Ира, – осторожно начала она, тревожно глядя на дочь через стол, – твои… коллеги, они ведь… очень прилично зарабатывают. Ты же не из-за…
– Нет, не из-за денег, – вздох всё-таки вырвался из груди. Ира как-то вообще об этом не думала – не до того было. Да что там, когда Яр впервые её целовал, у них на двоих всего-то и было, что горстка иномирных монет, полкуска сыра и мрачные перспективы на будущее! – Просто… так сложилось.
– Вы же знакомы всего пару месяцев!
Несколько больше. Ира досадливо закусила губу. А ведь в маминых глазах дочь и впрямь выглядит, мягко говоря, легкомысленной. Знай она, сколько всего вместилось в эти короткие месяцы, наверняка поняла бы…
– Мам, – Ира серьёзно взглянула матери в лицо. – Я понимаю, чего ты переживаешь. Думаешь, я голову потеряла и глупости делаю. Это не так.
Мама растерянно открыла и закрыла рот. На дочь она смотрела так, словно видела впервые. Она ждала обиды, невнятных оправданий, может быть, даже истерики – не дождалась; гневная тирада пропала втуне. Ира слабо улыбнулась.
– То, что я к бабушке ездила – так по работе надо было, – уверенно продолжила она. – Я не могу пока рассказать, потому что дело засекречено… Всё уже в порядке! – поспешно сказала Ира: с маминого лица стремительно исчезли краски. – Мне просто надо было уехать из Москвы ненадолго, вот и всё. Начальник просил.
Должен был попросить, но это уже детали. Ира рассчитывала, что волшебное слово «начальник» успокоит маму, однако она только ещё больше разнервничалась. Схватила со стола чайную ложку, стиснула в пальцах, отложила, словно обжёгшись.
– Ира, – проговорила она почти шёпотом, – во что тебя втянули?
Не втянули – сама влезла по большой глупости. Но это лучше оставить за кадром.
– Да ни во что, – Ира непринуждённо пожала плечами. – Просто обычное дело, надо было помочь. Что ж теперь, если у контроля что не секретное, то сверхсекретное?
Мама горестно качнула головой – несколько крашеных рыжеватых прядей выбились из тугого узла и остались болтаться у висков – и тихо пробормотала:
– Не надо было мне соглашаться.
– На что соглашаться, мам? – быстро переспросила Ира. Материн тон ей не понравился. – Чтобы Павел Сергеевич меня в Управу устроил?
А она ещё, помнится, нос воротила. Надо поблагодарить Сафонова при случае, он тоже будет рад, что его протеже освоилась и прижилась… Мама вперила взгляд в безупречно чистую столешницу и нервно переплела пальцы. Да что теперь не так?
– Ириша, – сказала она кружке с чаем, – офицеры контроля – люди влиятельные… Обеспеченные. Мы им… как бы сказать… не ровня.
– А Свириденко – ровня, что ли? – не удержалась Ира. – Татьяна Ивановна тоже обеспеченная, но ты же мне Славика сватала.
– Ох, ты ведь не знаешь, – мама тяжело вздохнула. Ира всерьёз напряглась. – Татьяну Ивановну неделю как похоронили. Инфаркт.
– Ого, – Ира неловко закусила губу. Она не знала, что ещё тут нужно сказать.
Мама тряхнула головой, будто отгоняя мрачные мысли.
– Свириденко – они как мы, простые люди, – глядя в сторону, сказала она. – Славик так вообще… Слова никому поперёк сказать не смеет.
– Да он болван избалованный, – буркнула Ира. Солнечный денёк, решетчатый забор парковки, перекошенная рожа Свириденко… Тогда он казался ей серьёзной проблемой.
Мама гневно её одёрнула:
– Ира! Что за манеры! – она схватилась за кружку с чаем, сделала несколько мелких глотков и заговорила уже спокойнее: – Не суди так о людях. Славик – он, по крайней мере, тебя не обидит… и ни к чему не принудит. Особенно теперь…
– Ну ещё бы, – растерянно пробормотала Ира. Что-то с мамой не то. – Ты зря беспокоишься. Ярослав – прекрасный человек, он меня точно обижать не станет.
Особенно теперь. Как она его когда-то боялась, подумать смешно!
– Откуда ты знаешь? Это сейчас у вас… всё хорошо, – с сомнением проговорила мама. – Поначалу всегда так. А потом…
– Да что потом-то, мам?
Она вздохнула и отвернулась. Нет, совершенно точно что-то не так! Ира отхлебнула остывшего чая, остро пахнущего смородиной. Мама вперила взгляд в старенький линолеум; её пальцы беспокойно теребили пояс халата. Она всегда казалась счастливой в браке и довольной жизнью; неужто это просто видимость?
– У вас с папой что-то разладилось? – осторожно предположила Ира.
Мама встрепенулась и укоризненно на неё посмотрела.
– Нет. Нет, у нас как раз всё хорошо! Может, мы не слишком богато живём, но… Все живы-здоровы, одеты, обуты, накормлены. Разве плохо?
– Нет, – Ира озадаченно помотала головой. – Я и не жалуюсь. Чего ты всё про деньги?
– Ты в детстве завидовала Ане, – зачем-то напомнила мама.
– Так давно уже перестала. Тем более… – она осеклась. – Подожди, ты что, про Сафонова, что ли? При чём тут он?
Мама очень знакомо прикусила губу. Ира не представляла, что она умеет так смущаться.
– Я… Он когда-то… имел в моём отношении серьёзные намерения, – через силу выговорила она. На её скулах выступил болезненный румянец. – Но я решила, что с Витей мне будет спокойнее. И, знаешь, жизнь-то показала…
– Что показала, мам?
Она судорожно выдохнула, прикрыла на миг глаза.
– Что я права. Павел Сергеевич – страшный человек, Ириш, – тихо сказала мама. – Беспринципный. Вижу цель – не вижу препятствий…
Прямо как Викентьев. При мысли о безопаснике Иру передёрнуло.
– Что он сделал? – спросила она, чтобы отвлечься.
Мама невесело усмехнулась.
– Я всего не знаю, само собой… Меня он просил наложить несколько проклятий. Не знаю, что это были за люди, наверное, какие-нибудь конкуренты. Я тогда ещё не приняла присягу, он решил, что это беспроигрышный вариант…
– Ты ведь не согласилась?
– Конечно, не согласилась! – мама возмущённо вскинула брови и тут же горько вздохнула: – А вот Света не могла ему отказать… Анина мама. Сафонов поставил ей условие: или она делает, что сказано, или развод. Она и сделала… Понадеялась, что оговорка об угрозе жизни сработает. Или что там в том пункте…
– Ты знала? – потрясённо спросила Ира. – И молчала?
– Мы все знали. И я, и Таня, и Наташа Анохина, – мама зло отмахнулась. – Света то ли обезопасить себя пыталась, то ли правда хотела, чтобы её поддержали… Я ей сразу сказала: бери ребёнка и уходи, пока не поздно. Побоялась. Привыкла уже вот так… В хорошей квартире, в достатке, ни дня не проработав…
– Мам, – Ира оттянула ставший вдруг тесным воротник водолазки. – Это лет пятнадцать назад было, да? Когда Анина мама умерла?
– Да. Присяга сработала… Клятвы – серьёзная вещь, дочь, – мама назидательно поджала губы. – Он… Павел Сергеевич очень просил поклясться, что я ничего никому не скажу. А я и так не говорила. Никому, только вот тебе… Чтобы ты задумалась…
– Он из-за этого с нами общался? – неприязненно спросила Ира. – Помогал по-всякому… Чтобы ты молчала, да?
– Я никогда ничего у него не требовала, – с достоинством произнесла мама. – Иногда он сам предлагал, как вот с твоей работой… Но чтобы по своей воле ещё глубже нас в это впутывать – нет! Не стоит оно того… Никаких денег не стоит.
– Мам, – Ира не глядя потянулась за телефоном. – Ты сможешь ещё раз всё рассказать? Это, может быть, очень-очень важно!
– Ирина, – мама подалась вперёд, обеспокоенно хмуря брови. – Ты же не собираешься…
– Именно это и собираюсь.
– Дочь!..
Ира досадливо отмахнулась. Список контактов был девственно чист. Бестолково полюбовавшись на пустой экран, она выругала себя за глупость, вытащила из-под воротника «звёздочку» и что было сил сжала в ладони. Выругала себя ещё раз: вторую-то конфисковали! В сумке лежит блокнот, там точно записан номер, только вот тот ли? В крайнем случае можно ведь и Верховскому позвонить…
Трубка призывно пискнула у неё в руках. Ира тайком перевела дух и ответила на вызов.
– Что случилось? – встревоженно спросил Яр.
– Ничего страшного, всё в порядке, – скороговоркой выдохнула Ира. – Я тут узнала кое-что важное… То есть я думаю, что важное. Мне кажется, оно связано… – она вовремя вспомнила, что не одна, и оборвала фразу на полуслове. – Ну, понимаешь. Ты можешь заглянуть на минутку?
– Я за рулём, – с сожалением отозвался он. – А где ты?
– Дома.
– Адрес?
Она назвала. Несколько секунд в трубке слышался только приглушённый дорожный шум.
– Минут через двадцать буду, – сказал наконец Яр. – Терпит?
– Да, конечно. Жду… То есть мы ждём.
Мама беспокойно подобралась, оглядела сияющую чистотой кухню. Ира, не удержавшись, хихикнула. Им опасного преступника разоблачать, а мама думает о благопристойности обстановки! Кружки с недопитым чаем моментально оказались в мойке, чайник – под краном, все полотенца, непростительно неряшливо свисающие со спинок стульев, растворились в пространстве. Мама обеспокоенно тронула убранные по-домашнему волосы и унеслась наводить марафет, на ходу выкрикивая инструкции. Ира, посмеиваясь, вымыла кружки. Что бы там мама ни думала на дочерин счёт, ударить в грязь лицом перед офицером контроля – подумать страшно!
В таком парадном виде мама могла бы явиться давать показания в Управу. Ире даже стало как-то стыдно за свою простецкую водолазку. Она уверена была, что немедленно получит замечание и приказ пойти переодеться, однако, похоже, мамины мысли были для этого слишком растрёпаны. Непутёвую дочь даже не согнали с подоконника, на который она взгромоздилась, потеснив комнатные кусты в горшках. Несмотря на всю серьёзность ситуации, настроение неуклонно ползло вверх.
– Как ты сказала – Ярослав? – обеспокоенно спросила мама, разглядывая своё отражение в дверце микроволновки. – А по отчеству?
– Владимирович, – Ира снова хихикнула и выглянула в окно. Машины, как большие яркие жуки, неторопливо ползали по тесному двору. – Не парься, мам, он… Ну, сама увидишь.
Требовательный писк дверного звонка заставил маму испуганно подскочить. Поправляя наспех уложенные локоны, она следом за дочерью поспешила в коридор. Ира задержала ладонь на дверной ручке: а вдруг там Сафонов? Прознал каким-то образом и приехал карать… Взгляд в глазок её успокоил. В самом деле, Сафонов же не отдел обеспечения безопасности! Где ему устраивать тотальную слежку…
– Привет, – она искренне улыбнулась, распахнув дверь. – Ты прямо минута в минуту.
– На дорогах свободно, – заметил Яр и приветственно кивнул маме: – Добрый день. Могу не по протоколу?
– Да-да, конечно, – мама выдала одну из ослепительнейших своих улыбок. Такие она расточала в государственных учреждениях… и при Сафонове. – Здравствуйте, Ярослав Владимирович… Проходите, пожалуйста…
– Маму зовут Елена Юрьевна, – сообщила Ира Зарецкому. Она безумно счастлива была его видеть.
– Спасибо. Рад знакомству, – Яр вежливо улыбнулся, снял кроссовки и пристроил у стены полупустой рюкзак. Из дома, кажется, он выходил без поклажи. – Сначала о делах?
– Ага, – Ира шмыгнула в кухню и потянулась за чистыми кружками. – Ма, расскажи пока, а я чаю налью. Слав, это про Сафонова… Бывший глава финансов, сейчас бизнесом занимается.
– Вот как.
Яр совершенно точно не соответствовал маминым представлениям о высокопоставленном чиновнике. Да что уж там, из всего магконтроля им один только Чернов и соответствовал! Мама уселась напротив гостя и неуютно поёрзала на месте; Яр истолковал её беспокойство более привычным ему образом.
– Не волнуйтесь, вашу безопасность мы гарантируем, – заверил он. Комнату окутали чары тишины; мама, только что разливавшаяся соловьём безо всяких мер предосторожности, тревожно встрепенулась. – Вы приносили какие-либо клятвы, препятствующие нашему разговору?
– Нет, нет, вообще никаких клятв, кроме присяги, – мама для убедительности покачала головой. – Я… я всё могу сказать. А вы… какие-то меры предпримете, да?
– Это будет зависеть от того, что вы расскажете. При необходимости вас попросят повторить показания под следственной присягой. За заведомо ложные… Впрочем, вы знаете.
– Д-да, конечно… – мама растерянно огляделась, словно ища поддержки.
– Не бойся, мам, – Ира ободряюще ей улыбнулась. – Всё под контролем.
Мама прерывисто вздохнула, успокаиваясь, и принялась рассказывать. О своих институтских подругах, о том, как одна из них приглянулась ещё не всемогущему тогда Сафонову. О проклятиях, которые мама должна была наслать по его просьбе около пятнадцати лет тому назад. Об ультиматуме, который получила добрая и улыбчивая Светлана… Тётя Света. Ира смутно её помнила. Больше врезались в память безудержные Анькины слёзы. Она потом много и часто болела; отец затаскал её по врачам и с тех пор пугался каждого мимолётного насморка…
– Проклятия какого рода требовалось наложить? – уточнил Яр.
– Болезни, – уверенно ответила мама. – Разные. Сердечные… Опухоли… Чтобы выглядело естественно.
– Много было жертв?
– Д-достаточно…
– Порядка десятков?
– Где-то так, да.
– И в это время Сафонов был главой финансового департамента?
– Да. Он уволился через год…
– Понятно, – Яр достал из кармана телефон, торопливо чиркнул по экрану и прижал трубку к уху. – Александр Михайлович, ещё раз здравствуйте… Да, именно. Поднимите, пожалуйста, безопасность, пусть возьмут под стражу Павла Сафонова. Под мою ответственность. Адреса сейчас сброшу… Да, вокзалы и аэропорты в первую очередь. И до завершения следствия понадобится охрана для гражданских… Да, понял, спасибо.
Мама сидела, понуро ссутулившись, пока он отправлял Верховскому имена и адреса. Ира и думать забыла, что Анохина и оставшийся сиротой Свириденко тоже нуждаются в защите. Даже если вдруг эта история и не связана с «Цепью»… Всё равно Сафонов – подлец. Место ему – в застенках у безопасности, пусть объясняет, зачем заставил жену нарушить присягу, да ещё и таким образом…
– Коллеги прибудут в течение часа, оставят вам сигнальные маячки для вызова оперативников, – сообщил Яр и щелчком пальцев развеял чары тишины. – Амулеты нужно будет носить постоянно и активировать при малейшем подозрении на угрозу. Следящие я поставлю сам… А ты и так знаешь, что делать, – он тепло улыбнулся Ире. Из-под воротника его рубашки выглядывала тонкая серебряная цепочка.
– Знаю, – она не удержалась и всё-таки поцеловала его в щёку. – Спасибо. Видишь, мам, в каких условиях работать приходится?
Мама неуверенно хихикнула. Ира поставила на стол кружки с ароматным чаем и уселась рядом с Яром. Нервное вышло знакомство, не слишком радостное… Что поделать – работа такая.
Ира сдержала вздох и посмотрела ей в глаза.
– У коллеги.
Мама досадливо скривилась.
– Коллега, надеюсь, женского пола?
– Нет, – Ира невольно улыбнулась, глядя на обескураженное мамино лицо. – Да, мам, всё так, как ты подумала. Мы… встречаемся.
Если это можно так назвать. Но, опять же, поди расскажи…
– Ты имеешь в виду… – мама нервно обняла ладонями кружку. – Коллега – это…
– Офицер контроля, – подсказала Ира и искренне прибавила: – Один из лучших.
Рука с аккуратно накрашенными ногтями зачем-то схватилась за подвернувшуюся салфетку, лихорадочно её скомкала. Мама пристально наблюдала за собственными пальцами, будто ничто в мире не могло быть важнее формы бумажного шарика. Дёрнула уголком рта, сердито сжала ладонь.
– Ира, – осторожно начала она, тревожно глядя на дочь через стол, – твои… коллеги, они ведь… очень прилично зарабатывают. Ты же не из-за…
– Нет, не из-за денег, – вздох всё-таки вырвался из груди. Ира как-то вообще об этом не думала – не до того было. Да что там, когда Яр впервые её целовал, у них на двоих всего-то и было, что горстка иномирных монет, полкуска сыра и мрачные перспективы на будущее! – Просто… так сложилось.
– Вы же знакомы всего пару месяцев!
Несколько больше. Ира досадливо закусила губу. А ведь в маминых глазах дочь и впрямь выглядит, мягко говоря, легкомысленной. Знай она, сколько всего вместилось в эти короткие месяцы, наверняка поняла бы…
– Мам, – Ира серьёзно взглянула матери в лицо. – Я понимаю, чего ты переживаешь. Думаешь, я голову потеряла и глупости делаю. Это не так.
Мама растерянно открыла и закрыла рот. На дочь она смотрела так, словно видела впервые. Она ждала обиды, невнятных оправданий, может быть, даже истерики – не дождалась; гневная тирада пропала втуне. Ира слабо улыбнулась.
– То, что я к бабушке ездила – так по работе надо было, – уверенно продолжила она. – Я не могу пока рассказать, потому что дело засекречено… Всё уже в порядке! – поспешно сказала Ира: с маминого лица стремительно исчезли краски. – Мне просто надо было уехать из Москвы ненадолго, вот и всё. Начальник просил.
Должен был попросить, но это уже детали. Ира рассчитывала, что волшебное слово «начальник» успокоит маму, однако она только ещё больше разнервничалась. Схватила со стола чайную ложку, стиснула в пальцах, отложила, словно обжёгшись.
– Ира, – проговорила она почти шёпотом, – во что тебя втянули?
Не втянули – сама влезла по большой глупости. Но это лучше оставить за кадром.
– Да ни во что, – Ира непринуждённо пожала плечами. – Просто обычное дело, надо было помочь. Что ж теперь, если у контроля что не секретное, то сверхсекретное?
Мама горестно качнула головой – несколько крашеных рыжеватых прядей выбились из тугого узла и остались болтаться у висков – и тихо пробормотала:
– Не надо было мне соглашаться.
– На что соглашаться, мам? – быстро переспросила Ира. Материн тон ей не понравился. – Чтобы Павел Сергеевич меня в Управу устроил?
А она ещё, помнится, нос воротила. Надо поблагодарить Сафонова при случае, он тоже будет рад, что его протеже освоилась и прижилась… Мама вперила взгляд в безупречно чистую столешницу и нервно переплела пальцы. Да что теперь не так?
– Ириша, – сказала она кружке с чаем, – офицеры контроля – люди влиятельные… Обеспеченные. Мы им… как бы сказать… не ровня.
– А Свириденко – ровня, что ли? – не удержалась Ира. – Татьяна Ивановна тоже обеспеченная, но ты же мне Славика сватала.
– Ох, ты ведь не знаешь, – мама тяжело вздохнула. Ира всерьёз напряглась. – Татьяну Ивановну неделю как похоронили. Инфаркт.
– Ого, – Ира неловко закусила губу. Она не знала, что ещё тут нужно сказать.
Мама тряхнула головой, будто отгоняя мрачные мысли.
– Свириденко – они как мы, простые люди, – глядя в сторону, сказала она. – Славик так вообще… Слова никому поперёк сказать не смеет.
– Да он болван избалованный, – буркнула Ира. Солнечный денёк, решетчатый забор парковки, перекошенная рожа Свириденко… Тогда он казался ей серьёзной проблемой.
Мама гневно её одёрнула:
– Ира! Что за манеры! – она схватилась за кружку с чаем, сделала несколько мелких глотков и заговорила уже спокойнее: – Не суди так о людях. Славик – он, по крайней мере, тебя не обидит… и ни к чему не принудит. Особенно теперь…
– Ну ещё бы, – растерянно пробормотала Ира. Что-то с мамой не то. – Ты зря беспокоишься. Ярослав – прекрасный человек, он меня точно обижать не станет.
Особенно теперь. Как она его когда-то боялась, подумать смешно!
– Откуда ты знаешь? Это сейчас у вас… всё хорошо, – с сомнением проговорила мама. – Поначалу всегда так. А потом…
– Да что потом-то, мам?
Она вздохнула и отвернулась. Нет, совершенно точно что-то не так! Ира отхлебнула остывшего чая, остро пахнущего смородиной. Мама вперила взгляд в старенький линолеум; её пальцы беспокойно теребили пояс халата. Она всегда казалась счастливой в браке и довольной жизнью; неужто это просто видимость?
– У вас с папой что-то разладилось? – осторожно предположила Ира.
Мама встрепенулась и укоризненно на неё посмотрела.
– Нет. Нет, у нас как раз всё хорошо! Может, мы не слишком богато живём, но… Все живы-здоровы, одеты, обуты, накормлены. Разве плохо?
– Нет, – Ира озадаченно помотала головой. – Я и не жалуюсь. Чего ты всё про деньги?
– Ты в детстве завидовала Ане, – зачем-то напомнила мама.
– Так давно уже перестала. Тем более… – она осеклась. – Подожди, ты что, про Сафонова, что ли? При чём тут он?
Мама очень знакомо прикусила губу. Ира не представляла, что она умеет так смущаться.
– Я… Он когда-то… имел в моём отношении серьёзные намерения, – через силу выговорила она. На её скулах выступил болезненный румянец. – Но я решила, что с Витей мне будет спокойнее. И, знаешь, жизнь-то показала…
– Что показала, мам?
Она судорожно выдохнула, прикрыла на миг глаза.
– Что я права. Павел Сергеевич – страшный человек, Ириш, – тихо сказала мама. – Беспринципный. Вижу цель – не вижу препятствий…
Прямо как Викентьев. При мысли о безопаснике Иру передёрнуло.
– Что он сделал? – спросила она, чтобы отвлечься.
Мама невесело усмехнулась.
– Я всего не знаю, само собой… Меня он просил наложить несколько проклятий. Не знаю, что это были за люди, наверное, какие-нибудь конкуренты. Я тогда ещё не приняла присягу, он решил, что это беспроигрышный вариант…
– Ты ведь не согласилась?
– Конечно, не согласилась! – мама возмущённо вскинула брови и тут же горько вздохнула: – А вот Света не могла ему отказать… Анина мама. Сафонов поставил ей условие: или она делает, что сказано, или развод. Она и сделала… Понадеялась, что оговорка об угрозе жизни сработает. Или что там в том пункте…
– Ты знала? – потрясённо спросила Ира. – И молчала?
– Мы все знали. И я, и Таня, и Наташа Анохина, – мама зло отмахнулась. – Света то ли обезопасить себя пыталась, то ли правда хотела, чтобы её поддержали… Я ей сразу сказала: бери ребёнка и уходи, пока не поздно. Побоялась. Привыкла уже вот так… В хорошей квартире, в достатке, ни дня не проработав…
– Мам, – Ира оттянула ставший вдруг тесным воротник водолазки. – Это лет пятнадцать назад было, да? Когда Анина мама умерла?
– Да. Присяга сработала… Клятвы – серьёзная вещь, дочь, – мама назидательно поджала губы. – Он… Павел Сергеевич очень просил поклясться, что я ничего никому не скажу. А я и так не говорила. Никому, только вот тебе… Чтобы ты задумалась…
– Он из-за этого с нами общался? – неприязненно спросила Ира. – Помогал по-всякому… Чтобы ты молчала, да?
– Я никогда ничего у него не требовала, – с достоинством произнесла мама. – Иногда он сам предлагал, как вот с твоей работой… Но чтобы по своей воле ещё глубже нас в это впутывать – нет! Не стоит оно того… Никаких денег не стоит.
– Мам, – Ира не глядя потянулась за телефоном. – Ты сможешь ещё раз всё рассказать? Это, может быть, очень-очень важно!
– Ирина, – мама подалась вперёд, обеспокоенно хмуря брови. – Ты же не собираешься…
– Именно это и собираюсь.
– Дочь!..
Ира досадливо отмахнулась. Список контактов был девственно чист. Бестолково полюбовавшись на пустой экран, она выругала себя за глупость, вытащила из-под воротника «звёздочку» и что было сил сжала в ладони. Выругала себя ещё раз: вторую-то конфисковали! В сумке лежит блокнот, там точно записан номер, только вот тот ли? В крайнем случае можно ведь и Верховскому позвонить…
Трубка призывно пискнула у неё в руках. Ира тайком перевела дух и ответила на вызов.
– Что случилось? – встревоженно спросил Яр.
– Ничего страшного, всё в порядке, – скороговоркой выдохнула Ира. – Я тут узнала кое-что важное… То есть я думаю, что важное. Мне кажется, оно связано… – она вовремя вспомнила, что не одна, и оборвала фразу на полуслове. – Ну, понимаешь. Ты можешь заглянуть на минутку?
– Я за рулём, – с сожалением отозвался он. – А где ты?
– Дома.
– Адрес?
Она назвала. Несколько секунд в трубке слышался только приглушённый дорожный шум.
– Минут через двадцать буду, – сказал наконец Яр. – Терпит?
– Да, конечно. Жду… То есть мы ждём.
Мама беспокойно подобралась, оглядела сияющую чистотой кухню. Ира, не удержавшись, хихикнула. Им опасного преступника разоблачать, а мама думает о благопристойности обстановки! Кружки с недопитым чаем моментально оказались в мойке, чайник – под краном, все полотенца, непростительно неряшливо свисающие со спинок стульев, растворились в пространстве. Мама обеспокоенно тронула убранные по-домашнему волосы и унеслась наводить марафет, на ходу выкрикивая инструкции. Ира, посмеиваясь, вымыла кружки. Что бы там мама ни думала на дочерин счёт, ударить в грязь лицом перед офицером контроля – подумать страшно!
В таком парадном виде мама могла бы явиться давать показания в Управу. Ире даже стало как-то стыдно за свою простецкую водолазку. Она уверена была, что немедленно получит замечание и приказ пойти переодеться, однако, похоже, мамины мысли были для этого слишком растрёпаны. Непутёвую дочь даже не согнали с подоконника, на который она взгромоздилась, потеснив комнатные кусты в горшках. Несмотря на всю серьёзность ситуации, настроение неуклонно ползло вверх.
– Как ты сказала – Ярослав? – обеспокоенно спросила мама, разглядывая своё отражение в дверце микроволновки. – А по отчеству?
– Владимирович, – Ира снова хихикнула и выглянула в окно. Машины, как большие яркие жуки, неторопливо ползали по тесному двору. – Не парься, мам, он… Ну, сама увидишь.
Требовательный писк дверного звонка заставил маму испуганно подскочить. Поправляя наспех уложенные локоны, она следом за дочерью поспешила в коридор. Ира задержала ладонь на дверной ручке: а вдруг там Сафонов? Прознал каким-то образом и приехал карать… Взгляд в глазок её успокоил. В самом деле, Сафонов же не отдел обеспечения безопасности! Где ему устраивать тотальную слежку…
– Привет, – она искренне улыбнулась, распахнув дверь. – Ты прямо минута в минуту.
– На дорогах свободно, – заметил Яр и приветственно кивнул маме: – Добрый день. Могу не по протоколу?
– Да-да, конечно, – мама выдала одну из ослепительнейших своих улыбок. Такие она расточала в государственных учреждениях… и при Сафонове. – Здравствуйте, Ярослав Владимирович… Проходите, пожалуйста…
– Маму зовут Елена Юрьевна, – сообщила Ира Зарецкому. Она безумно счастлива была его видеть.
– Спасибо. Рад знакомству, – Яр вежливо улыбнулся, снял кроссовки и пристроил у стены полупустой рюкзак. Из дома, кажется, он выходил без поклажи. – Сначала о делах?
– Ага, – Ира шмыгнула в кухню и потянулась за чистыми кружками. – Ма, расскажи пока, а я чаю налью. Слав, это про Сафонова… Бывший глава финансов, сейчас бизнесом занимается.
– Вот как.
Яр совершенно точно не соответствовал маминым представлениям о высокопоставленном чиновнике. Да что уж там, из всего магконтроля им один только Чернов и соответствовал! Мама уселась напротив гостя и неуютно поёрзала на месте; Яр истолковал её беспокойство более привычным ему образом.
– Не волнуйтесь, вашу безопасность мы гарантируем, – заверил он. Комнату окутали чары тишины; мама, только что разливавшаяся соловьём безо всяких мер предосторожности, тревожно встрепенулась. – Вы приносили какие-либо клятвы, препятствующие нашему разговору?
– Нет, нет, вообще никаких клятв, кроме присяги, – мама для убедительности покачала головой. – Я… я всё могу сказать. А вы… какие-то меры предпримете, да?
– Это будет зависеть от того, что вы расскажете. При необходимости вас попросят повторить показания под следственной присягой. За заведомо ложные… Впрочем, вы знаете.
– Д-да, конечно… – мама растерянно огляделась, словно ища поддержки.
– Не бойся, мам, – Ира ободряюще ей улыбнулась. – Всё под контролем.
Мама прерывисто вздохнула, успокаиваясь, и принялась рассказывать. О своих институтских подругах, о том, как одна из них приглянулась ещё не всемогущему тогда Сафонову. О проклятиях, которые мама должна была наслать по его просьбе около пятнадцати лет тому назад. Об ультиматуме, который получила добрая и улыбчивая Светлана… Тётя Света. Ира смутно её помнила. Больше врезались в память безудержные Анькины слёзы. Она потом много и часто болела; отец затаскал её по врачам и с тех пор пугался каждого мимолётного насморка…
– Проклятия какого рода требовалось наложить? – уточнил Яр.
– Болезни, – уверенно ответила мама. – Разные. Сердечные… Опухоли… Чтобы выглядело естественно.
– Много было жертв?
– Д-достаточно…
– Порядка десятков?
– Где-то так, да.
– И в это время Сафонов был главой финансового департамента?
– Да. Он уволился через год…
– Понятно, – Яр достал из кармана телефон, торопливо чиркнул по экрану и прижал трубку к уху. – Александр Михайлович, ещё раз здравствуйте… Да, именно. Поднимите, пожалуйста, безопасность, пусть возьмут под стражу Павла Сафонова. Под мою ответственность. Адреса сейчас сброшу… Да, вокзалы и аэропорты в первую очередь. И до завершения следствия понадобится охрана для гражданских… Да, понял, спасибо.
Мама сидела, понуро ссутулившись, пока он отправлял Верховскому имена и адреса. Ира и думать забыла, что Анохина и оставшийся сиротой Свириденко тоже нуждаются в защите. Даже если вдруг эта история и не связана с «Цепью»… Всё равно Сафонов – подлец. Место ему – в застенках у безопасности, пусть объясняет, зачем заставил жену нарушить присягу, да ещё и таким образом…
– Коллеги прибудут в течение часа, оставят вам сигнальные маячки для вызова оперативников, – сообщил Яр и щелчком пальцев развеял чары тишины. – Амулеты нужно будет носить постоянно и активировать при малейшем подозрении на угрозу. Следящие я поставлю сам… А ты и так знаешь, что делать, – он тепло улыбнулся Ире. Из-под воротника его рубашки выглядывала тонкая серебряная цепочка.
– Знаю, – она не удержалась и всё-таки поцеловала его в щёку. – Спасибо. Видишь, мам, в каких условиях работать приходится?
Мама неуверенно хихикнула. Ира поставила на стол кружки с ароматным чаем и уселась рядом с Яром. Нервное вышло знакомство, не слишком радостное… Что поделать – работа такая.
