И все же он посмотрел. Смотрел до тех пор, пока ее раскачивающаяся чёрная коса со взмахом не упорхнула за поворот.
***
Здравствуйте, матушка.
Извините, что так долго не писал. С наступлением лета по ночам ни один стол не оставался пустым. Иногда мне кажется, что у людей внутри не один желудок, а минимум три, иначе как в одного пьяницу влезает целый бочонок невесть чего. Порой я завидую их задору.
Отправляю вам деньги, почините уже наконец крышу, иначе в сезон дождей опять будете бегать с ведрами. Не смейте возвращать, мне они ни к чему. Живу в достатке. Недавно купил новое одеяло, теперь утопаю в перьях и пухе, как в гнезде. Питаюсь тоже хорошо. Надеюсь, младшие помогают вам в саду, а вы не посадили слишком много картофеля, который не успеете откопать.
Скучаю. Осенью не приеду, много работы.
Обнимаю вас, матушка, жму руку отцу.
Всегда ваш
Каин
***
Закончив с письмом, он неторопливо потянулся. Напряжение в спине и плечах не давало ему долго сидеть в одной позе и хотелось быстрее лечь в постель. Завтра вряд ли будет лучше.
Парень не стал снимать даже коричневого жилета, лег в обуви на простынь и накрылся тонким шерстяным пледом. Подушка пахла ирисом, цветы которого он подкладывал в белье, только бы выбить из носа запах рыбы.
Суета дня медленно отпускала, дрожь в руках успокаивалась. Холодный воздух остужал легкие, раскачивая пыльные занавески на окнах.
"И как я только мог утонуть во всем этом по самое горло?"
Вчера, когда Виктор предложил получить немного монет, он подумал, что его ждет какая-то грязная подработка. Громила не выглядел как человек, способный предложить ему устроиться мойщиком полов или кухаркой. Поэтому Каин не строил больших ожиданий относительно своего рода деятельности на вчерашний вечер, только надеялся, что не придется потом оттирать руки от засохшей крови. И подобное предложение поступало к нему не впервые, потому как трактирщик тем и отличался от остальных людей, что знал все про всех, оставаясь в тени. Обладая заурядной внешностью, он мог сойти за часть интерьера, если так можно назвать внешний вид паба. Он ожидал, что Виктор узнал про возвращающихся в порт моряков и запланировал нечто быстрое, грязное, но приносящее неплохую прибыль. Но вот когда к нему подогнали серую в яблоках кобылу и вручили поводья, он действительно удивился. А когда ему озвучили план, он и вовсе впал в ступор.
Зачинщиком всего стал худой на вид карлик по имени Грэг. И чтобы правильно произнести его имя нужно сморщить нос и поджать рот на одну сторону. Грэг. Как будто вас заставляют говорить с кучей дерьма под носом. Грэг. Именно так зовут этого самоуверенного идиота. Возможно, будь он другим человеком, имя бы его произносилось с улыбкой или с изогнутыми от жалости бровями, но от одного только вида его гнилых зубов хотелось извергнуть из себя ужин. И завидев его в компании, Каин боролся с желанием то ли свернуться в рогалик, то ли сбежать. И переминаясь с ноги на ногу, он слушал план, от которого колени подкашивались.
"О, черт, этот придурок и правда украл ключ из небесного хранилища. Это же безумие! Теперь нас обязательно найдут и насадят на пики вдоль дороги или бросят в яму с голодными псами".
Небесное хранилище тем и славилось, что оттуда невозможно ничего украсть.
"Ну или почти невозможно"
Каин нервно дернулся и впился ногтями в покрывало, когда услышал шаги на лестнице. Он уже был готов расплакаться и замолить о прощении, но даже сквозь панику сумел сообразить, что шаги становятся тише. Рвано выдохнув, он опустил руку под низкую кровать и нащупал под собой доски пола. Отсчитал третью от края ковра и поддел ногтем. Половица со скрипом поднялась, и он просунул в щель пальцы. Нащупал холодную рукоять. Заметил, что все это время не дышал и почувствовал, что вот-вот задохнется. Вспомнил узкое лезвие. Его не было видно, когда она стояла перед ним, но он успел его заметить, когда она подходила. Длинное, похожее больше на меч, нежели на кинжал. Он увидел, как оно начиналось на бедре, а кончик его натягивал юбку на коленке. И не было во взгляде парня ничего оборонительного, лишь беспечный интерес к фигуре, скрытой под прямым плащом. Каин видел ее тонкую кисть и торчащую косточку, безупречные пальцы, которые, казалось, никогда в жизни не держали тряпку и не касались ледяной воды. Один единственный железный коготь, как доспех защищающий указательный палец, как будто остальное ее тело не нуждалось в прикрытии. Он пытался разглядеть другие доспехи, но все ее тело оставалось пластичным. И он помнил, как она прикрылась рукой от света, помнил секундный испуг или недовольство, когда ее запечатлели на руне. В эту долю секунды она казалась хотя бы на четверть живой. Он был готов протянуть руку, чтобы поддержать, но испугался, что она просочится сквозь его ладонь, словно песок или призрак. Каин старался не отводить взгляд, но глаза непослушно скакали от зрачков к подвеске на лбу, от нее на коготь и на бедро, где скрывается оружие.
Парень был почти уверен, что это эльфийка из хранилища спустилась с горного хребта, чтобы вернуть украденное сокровище, но эльфы не носят камней, похожие на слезы. И они уж точно не ведут бесед. Будь это хранительница, она бы осекла каждому из них по руке, вырвала языки и отправила в изгнание по нейтральным землям, коих за тысячи лет существования человечества скопилось не так уж много.
Но правда оказалась не менее пугающей. Мало кто в своей жизни видел Сказителей. Они никогда не выходят из своих убежищ академий и библиотек, порхающие среди тайн, как бабочки под стеклом. Каин догадывался, что целенаправленно отправляясь в библиотеку королевы, вероятность встретить мифических Сказителей выше, чем прогуливаясь по базару, но более ожидаемой от этого встреча не стала. Мало того, что она появилась из неоткуда, так еще и выяснилось, что удача повернулась к ним задом и из всех возможных рядовых работниц они наткнулись на Плетущую Жрицу.
"Знать бы еще что это. А то горбун чуть на месте не умер, а объяснить толком ничего не смог. Мы должны ее бояться? Так вот, я в ужасе. Но от чего я скорее умру? От клинка эльфийки за то, что лежит у меня под кроватью? От руки Сказительницы или от ее непонятного статуса? Почему вообще ключ вручили мне? Ах, точно, я же точно не сбегу. А вот сейчас назло всем встану, украду лошадь и ускачу куда подальше. Ну... или не сегодня. Вот завтра сбегу, это точно. Оставлю им безделушку и уеду куда подальше, здесь меня точно ничего не держит".
И под убаюкивающий свист ветра он погрузился в сон, так и не заведя будильника. Уже на грани между сном и реальностью, перебирая все возможные пути домой, он отлично понимал, что никуда он не уедет. Завтра он будет здесь, и через неделю он тоже будет здесь. Потому как дома, среди полей картофеля и томатов, он не услышит воя безумной русалки, не почувствует сквозь вонь пива и рыбы аромат жженого сахара у нее в волосах. И во сне он увидел медовый взгляд, голую спину и маленькие торчащие крылышки, уносящие его все дальше от свободы.
