Глава 1
Одиночество. Теперь Артур по-настоящему понимал, что это такое. Это тянущее, немного болезненное ощущение где-то внутри, чувство полного отчуждения ото всех, понимание, что никто не услышит. Или не сможет услышать. С тех пор, как он упал с мотоцикла и разбил голову, прошло около месяца.
Он не помнил точной даты, но помнил, как тело пронзила жгучая боль, когда он, пролетев несколько метров, весьма жёстко приземлился на асфальт. Дальше — кромешная тьма и тысячи звуков, смешивающихся в один непрекращающийся, неразборчивый рокот. Потом — ничего. Какое-то время он находился где-то между мирами, блуждал во мраке в надежде хоть что-то увидеть, почувствовать. Но всё, что его окружало — плотная чернота, пустоты сознания. Он не чувствовал ни времени, ни пространства. Блуждал ли он или находился на одном месте — он не понимал сам. Но в любом случае, пребывание здесь стало вечностью. Так выглядит кома для того, кто в неё впал? Если да, то лучше его родителям отключить питание — так думал Артур, пока однажды гнетущую, мучительную тишину не прервал чей-то мягкий голос.
Голос принадлежал мужчине, и Артур даже различал, что он говорил. Что-то про вегетативное состояние, возможную смерть мозга и прочие медицинские термины, которые он не был способен понять не только в силу незнания, но и значительного количества пропусков занятий по биологии. Пока доктор говорил, Артур слышал надрывные всхлипывания мачехи — только она могла так плакать: делая глубокие и громкие вздохи и чуть подвывая. Странно, что ей вообще было дело. Артур думал, что она способна убиваться только по тому, что в шкафу слишком мало вечерних платьев. Он списал это на желание привлечь к себе внимание и вызвать жалость, по-другому такое проявление чувств было не объяснить. И когда эта мысль пришла к нему, он вдруг осознал, что впервые за долгое (или не совсем) время слышит. Что-то слышит! И тут же заметил, что тьма побелела, словно сквозь неё пробивался яркий свет. Артур открыл глаза и увидел потолок больничной палаты. Слева — безутешная мачеха, у изножья койки — врач, пытающийся успокоить её тем, что операцию выполнял лучший хирург столицы и что срок комы совсем не большой, а значит, пока есть надежда на лучшее. Найдя в себе силы и для того чтобы подняться, он сел на кровати и огляделся. Врач и мачеха ничего не заметили. И сколько бы он ни пытался привлечь их внимание, они продолжали игнорировать его пробуждение. В ярости Артур спрыгнул с койки, и краем глаза заметил, что у него теперь две пары ног — одна стоит на полу, другая — всё ещё покоится на постели. А потом оказалось, что и его стало два — один Артур, будто спящий, с замотанной головой и весь утыканный какими-то приборами; и второй — он сам, только что пришедший в себя, если можно так выразиться. Он был далёк от всякого рода мистики, не верил в жизнь после смерти, но то, что он сам сейчас из себя представлял ничем, как призраком, назвать было нельзя.
Возможно, ему всё это лишь снится, может, он бредит, но ощущения до жути реалистичные. Он чувствовал лёгкий холодок больничной палаты, слышал аромат духов мачехи, а это ведь совсем не то, что обычно происходит во сне. И если уж призраки существуют, и ему повезло стать одним из них, то почему бы не воспользоваться ситуацией. Он ведь столько всего теперь может делать! Люди его не замечают, а значит, он может пройти куда угодно абсолютно бесплатно, может подглядывать в окна за красивыми женщинами, да столько всего можно придумать! Говорят, что призраки могут проходить сквозь стены. Решив проверить это утверждение, Артур стремительно направился к ближайшей, но, дойдя до неё, наткнулся словно на какой-то барьер, который был едва ощутим, но всё же мешал ему пройти. Тогда он попробовал дверь, но тоже тщетно. И лишь когда он подумал о том, что ему нужно выйти в коридор, он там оказался. Значит, рассуждал Артур, нужно лишь захотеть — и окажешься в любом месте.
Вернувшись в палату, Артур ещё раз поглядел на себя: прядь светлых волос выбилась из-под повязки и плотно прилегала ко лбу, чуть разомкнутые пухловатые губы едва касались вставленной в рот трубки, а ресницы даже не трепетали.
— Да, плохо дело, дружище, — протянул Артур, переводя взгляд на слегка успокоившуюся мачеху и притихшего доктора. Они больше не говорили, лишь смотрели на 17-летнего юношу, жизнь которого в считанные мгновения превратилась в существование.
Артур вышел из палаты и направился вперёд по коридору. Врачи и медработники сновали вокруг, занятые рутиной, и одна симпатичная медсестра даже пронеслась сквозь него. Невероятное чувство. Артур с интересом заглядывал в окошки палат, но везде, в целом, была похожая картина: тяжелобольной человек, у кровати которого дежурит кто-то из его родственников. Не все пребывали в глубоком сне, кто-то лежал с многочисленными переломами, у кого-то не было видимых повреждений, но по одному их взгляду Артур понимал, что всё гораздо хуже. Внезапная тоска охватила его. И он, как все эти несчастные, также прикован к постели, и чёрт знает, что сейчас с ним творится.
Пройдя немного дальше, Артур замер. В одной из палат находилась женщина. Она, по всей видимости, также, как и он, находилась в коме, но не это было самым удивительным. Подле неё на коленях сидела идентичная женщина. Она рыдала, уткнувшись в свои руки, и Артур заметил, что её полупрозрачный силуэт становится всё тусклее. Это зрелище заставило его отшатнуться. Артур перевёл дух и зашагал дальше, стараясь больше не смотреть в сторону палат. Если ему это и снится, то это сущий кошмар.
Немного отойдя от шока, Артур поднял голову и обнаружил, что набрёл на закрытые двери операционной. Оказаться внутри совсем не хотелось, поэтому Артур круто развернулся на пятках и оглядел коридор, в конце которого теперь находился. Он вдруг оказался совсем пуст, и только где-то вдали бродил растерянный мужчина с седой бородой. Он взглянул на Артура и вполне его заметил, но когда он внезапно исчез, Артур понял, что этот мужчина, та женщина и он сам в одинаковом положении.
Быть призраком оказалось совсем не здорово. Исследовав больницу, Артур отправился на улицу, решив, что разглядывать собственное тело целыми днями, да слушать причитания родственников — скучнейшее занятие. Оказалось, что больница находится не в его районе, но он явно где-то в центре, и его дом по крайней мере в двадцати минутах езды отсюда. Артур бродил по многолюдным проспектам, гулял по набережной и какое-то время даже наслаждался вседозволенностью, но затем его это стало тяготить. Бесплатные походы в кино и прочие увеселительные заведения, это, конечно, весело, но только первые несколько дней. Он пересмотрел почти все фильмы, которые нашёл в ближайшем кинотеатре, провёл не одну ночь, слоняясь по ночному клубу и разглядывая танцующих красавиц. Но что толку, если не с кем обсудить просмотренные картины, если не с кем повеселиться в клубе? Его никто не замечал. Именно тогда Артур понял, что такое одиночество. Вернее осознал, что, в общем-то, его земная жизнь ничем особым не отличалась от того, что происходит с ним сейчас, и все его проблемы были только от этого грызущего ощущения обиды и скуки, которое он заглушал алкоголем, тусовками и дурным поведением. За те дни, что он находился в коме, его отец так ни разу и не приехал. Это было типично для него — что бы ни случилось, Серов-старший не изменял своим планам. Артур часто пользовался его командировками, чтобы уехать с друзьями за город или остаться у кого-то дома на несколько ночей, чтобы провести их в алкогольном угаре. Он много всего делал назло отцу, и тот экстремальный заезд на мотоциклах был лишь очередным вызовом, способом привлечь к себе внимание тех, кто бы потом написал в газете или блоге: «Сын успешного бизнесмена снова устроил дебош». Или вроде того. Хотя нельзя сказать, что он этим не наслаждался. Артур раньше как-то не задумывался над мотивами своих поступков, привык действовать и никогда не думать. Однако теперь у него не было возможности сбежать, не было возможности отвлечься от одиночества. Он винил во всём отца. И не только его, но какая разница. Злость копилась в нём и до этого, но теперь он даже не мог её выместить, и всё, что оставалось — прибегать к самоанализу, что хоть немного развлекало его утомлённый ум.
Артур вскоре узнал, что уход на слишком далёкие расстояния грозит значительной потерей сил, которые, оказывается, были ему присущи. Он мог пройти от больницы всего несколько улиц, в разные стороны, но каждый раз, стоило зайти чуть дальше, как в глазах темнело, и все звуки приглушались. А ведь ему так хотелось попутешествовать! Но даже тут жизнь подложила свинью.
Он ходил так по улицам ещё несколько дней, по утрам возвращаясь к своему телу, чтобы проверить, не изменилось ли чего. Ничего не менялось, и он снова и снова перемещался на улицу, проходил мимо отчуждённых людей и порой заглядывал в их серые, размытые лица. Никто не видел его, не слышал. Но вот однажды, совершая очередной вечерний променад, Артур вдруг заметил знакомую фигуру. Растрёпанные кудрявые русые волосы, лёгкая небрежность в одежде и огромные глаза. Агата Елецкая, его одноклассница, страннейшая девчонка, которую он и его друзья любили задирать. Она прошла совсем рядом и, когда они поравнялись, взглянула прямо на Артура так, словно действительно видела его. И взор её пробирал до костей, которых, к слову, у него сейчас не было. Артур готов был поклясться, что она заметила его. И в следующий же миг решил убедиться, так ли это. Ведь если так, то она — первый человек, который увидел его. Его бесконечные, бессмысленные скитания могли бы закончиться.
Артур возликовал, когда узнал, что Агата живёт совсем недалеко от больницы, и он может довести дело до конца. Трудность состояла лишь в том, чтобы найти её квартиру. Когда она вошла в подъезд, он не успел сориентироваться и прошмыгнуть в приоткрытую дверь, поэтому немного помучился, прежде чем смог вообразить себе подъезд здания, в котором никогда не был, и оказаться там. Подъезд был светлым и просторным, с консьержем, которому что призраки, что люди — все были в одной категории. Дом был для людей с достатком, и это чувствовалось, впрочем, Артур знал, что у Агаты непростые родители, да и будь по-другому, она бы не оказалась с ним в одной школе. Пройдя чуть дальше, он поднялся по двум ступенькам и увидел цифру десять на небольшом экранчике над лифтом. Понимая, что на нём ему не доехать, Артур отправился на лестницу. Поначалу он пытался просто захотеть оказаться на десятом этаже, но, видимо, его навыки призрака были ещё не настолько развиты, и всё, что ему оставалось — взбираться наверх своим ходом. На этаже было четыре квартиры, но ни в одной из них он не обнаружил Агату. Он понял: если в подъезде был кто-то ещё, и этот кто-то зашёл в лифт с девушкой и этот кто-то живёт выше неё, то естественно, что на дисплее отображалась цифра этажа, на который приехали в последнюю очередь. Артур взвыл. Мало того, что он потратил не менее часа на то, чтобы проинспектировать каждую комнату каждой квартиры, что и так было тяжёлой задачей, теперь ему было необходимо спускаться этаж за этажом и проделывать подобные операции вновь и вновь, и ему просто повезёт, если Агата к тому времени не вздумает куда-нибудь уйти. Изрыгая проклятия и ругательства, Артур бродил по дому, и только на шестом этаже ему, наконец, улыбнулась удача: он нашёл нужную квартиру. Однако время уже было позднее, и свет везде был выключен. Перемещения всё ещё давались ему непросто, и он, видимо, угробил на поиски не один час. Но цель была достигнута. Он стоял напротив спящей девушки и блаженно улыбался. Артур не знал, сможет ли разбудить её, но решил даже не пробовать и просто сел у стены, чтобы отдохнуть. Впервые за прошедший месяц он почувствовал спокойствие, а ещё какое-то странно умиротворение, словно бы эта спальня в голубых тонах — всё, о чём он мечтал всю жизнь. Когда Агата проснётся, он узнает, видела она его или нет. А пока можно расслабиться и восстановить силы.
Глава 2
Вот уже в течение нескольких часов Артур разглядывал комнату Агаты, а ещё около получаса изучал плакат над её кроватью, изображавший участников Queen. Вообще, все стены спальни Агаты были увешаны Фредди Меркьюри и атрибутикой его группы. Артур и подумать не мог, что эта девушка увлекается хоть чем-то, кроме оккультизма и «всякой паранормальщины», которые ей приписывали в школе. Почему? Никто точно не мог сказать. Наверно, всё пошло оттого, что Агата любила разговаривать сама с собой, на чём её часто ловили одноклассники, и в общем и целом отличалась весьма специфическим поведением, из-за которого заслужила звание местной ведьмы. А её вечно растрёпанные длинные волосы и проницательные зелёные глаза только дополняли образ. А чего стоили угрозы её обидчикам. «Ты даже не представляешь, что может произойти с тобой после смерти», — как-то раз сказала она Владу, другу Артура, состоявшему вместе с ним в так называемой банде. Тогда над её словами нервно посмеялись, а теперь Артур начинал понемногу понимать их смысл. Впрочем, мысль о том, что Агата каким-то образом могла навести на него «порчу», не приходила в его голову. В конце концов, не слишком ли изощрённый и сложный способ? Да и решение прокатиться на бешеной скорости по влажному от прошедшего дождя асфальту он принял сам, и вероятность разбиться насмерть была сама по себе слишком велика. Ему лишь казалось, что Агата может помочь ему найти ответы на те вопросы, которые мучают его уже месяц бессмысленного пребывания в виде привидения. Он был почти уверен, что она видела его, и эта уверенность росла по мере того, как он вспоминал всё больше и больше деталей её личности. Да, он попал в руки той, к кому бы обратился в самую последнюю очередь, но за эти дни он пережил достаточно, чтобы перспектива общения с человеком, искренне ненавидящим его, не была такой устрашающей.
Вообще, комната Агаты отличалась минимализмом: если по стенам и были развешаны плакаты, то их избыток искупляло небольшое количество мебели. Всего лишь кровать, тумбочка шкаф да письменный стол с ноутбуком у окна. Хотя, учитывая немаленькие размеры её квартиры, спальню не было нужды заставлять. Немного замечтавшись, Артур следил то за одной, то за другой пылинкой, что витали в воздухе и выделялись в ярком свете уличных фонарей, который тонкие, почти невесомые шторы едва ли могли сдержать. Он отмер лишь тогда, когда внезапно проснувшаяся Агата села на постели и пронзила его сонным, но прямолинейным взглядом. Артур ожидал чего угодно: изумления, страха на её лице, но никак не выражение лёгкого недовольства. Тяжело выдохнув, она произнесла, хотя скорее даже страдальчески протянула следующее:
— Ну почему именно ты?
— Не знаю, что ты имеешь в виду, — начал Артур, поднимаясь с пола, — но только ты видишь меня, и ты первый человек, с которым я говорю за последние недели.
— И конечно, я единственная, кто может тебе помочь, — едко улыбнулась девушка. — Знаем, проходили.
— Помочь с чем? — Артур изогнул бровь и слегка склонил голову набок.
— Ты же недавно попал в автокатастрофу, правильно? Ты умер, и твой дух покинул тело, и что-то привело тебя сюда, ко мне. Ты не знаешь, что, но ты так отчаялся, что молишь спасти тебя. Но вот, что я тебе скажу, Артур, ты умер, и никто тебя не спасёт.
