— Откуда ты взял? — изумился сокурсник.
— Не знаю, кажется мне так, ощущение подсознательное, — увильнул Андрей, сам себе удивляясь. — Слухи вот ходят, что у нас в Питере кто-то олигархов наказывает.
— Да хрень это собачья! — раздраженно махнул рукой Сергей. — Между собой разбираются, бандюки поганые!
Почему-то Андрея эти слова возмутили, но он сдержался, решив, что не хватало еще ссориться с приятелем по пустякам.
— Ну их всех, этих долбаных хозяев жизни! — отмахнулась Вика и продолжила развивать свою мысль. — Они создали мир под себя, мир, где ценятся только самые отвратительные человеческие качества. Они возвели в ранг добродетели подлость и изворотливость вместо честности и доброты. А теперь пытаются убедить нас, что так и должно быть! Многих убедили, к сожалению. Сколько я знаю хороших раньше ребят, которые со временем только о деньгах стали думать и превратились в такое...
Девушка поморщилась.
— Ты права, — поддержала ее Маришка. — Справедливости простому человеку, если у него денег немного, не найти в принципе. Приятель у меня сел, а не виноват был — подставили, чтобы обелить сынка одной сволочи высокопоставленной. Куда только ни писали с просьбой разобраться, доказательства приводили — в ответ отписки. У них круговая порука. А простой народ держат в состоянии, чтобы только с голоду не передохли. И ради этого мизера людям приходится пахать, как ломовой лошади. Мы-то пока студенты, на деньги родителей живем, разве что ты сам зарабатываешь, нас это не касается, но все равно...
Сергей хохотнул и добавил:
— Вот так-то, Андрюха. Хорошо хоть у нас начали поднимать армию, что-то вкладывать внутри страны, даже науку развивать. А знаешь, почему? Да потому, что на западе нашим «хозяевам жизни» показали: сколько бы у них денег ни было, их место возле параши. Им это четко дали понять. И наша драгоценная «элита» обиделась. Я же сам из этих кругов, я всю эту кухню изнутри вижу, прости уж. Знаю, о чем говорю.
— А президент?
— Ну, президент из спецслужб, это накладывает свой отпечаток. Он, думаю, получше прочих, но погляди на его окружение. Те же самые скоты финансами вертят, что и раньше, так что... выводы делай сам. Не дурак, как будто.
— Ты прав... — Андрей раздраженно потер виски. — Как хочется надеяться, что наша страна снова станет сильной, снова станет Империей, но понимаю, что этого не случится, пока наверху либералы...
— Хочется... — мечтательно протянула Маришка. — Империя... Но это невозможно, эти твари не допустят, да и признаки уж больно нехорошие. Ювенальная юстиция, предназначенная для выращивания из детей подлецов-эгоистов, способных родную мать продать органам или даже на органы. Реформа образования, сводящая это самое образование на нет. Провинции в разрухе, производство уничтожено — да у нас даже молотки китайские! А советское время вспомни? Все свое было. Все, от гвоздей до самолетов! Да, президент как будто начал восстанавливать кое-что, начинает работать импортозамещение, снова свои самолеты строят. Но пока в загоне станкостроение, нам не подняться. Но позволят ли нам его снова поднять? Ведь возрождение России слишком многим невыгодно...
Она потянулась всем своим великолепным телом и стрельнула глазами по сторонам, улыбнувшись и кивнув какому-то знакомому. Кажется, Максу, бывшему мужу хозяйки кафе.
— Мы можем только надеяться, — вздохнул Андрей.
— Надежды юношей питают, отраду старцам придают... — с насмешливым прищуром посмотрела на него Вика. — А что делать с тем, что все вокруг насквозь прогнило?.. Сами люди прогнили. Никто никому не поможет просто так! Все ищут какую-то свою выгоду. И смотрят на это, словно так и надо. У всех одна отговорка: «Моя хата с краю или меня не трогают, и ладно». А если кто попробует сопротивляться людоедской системе, то его быстро сжирают. И никто не вступается! Так что... — девушка обреченно махнула рукой. — Не верю я уже ни во что и никому. Каждый только за себя. Как ни жаль, но это так.
— Не во всем, но согласен, — вынужден был признать Андрей. — Нам навязали эту скотскую модель. Не нашу. Чужую. Русский народ еще сопротивляется, но уже вяло... Одного не пойму, ведь должны же те, кто такое навязывает, осознавать, что это гибель для всего человечества? Почему не осознают? Почему продолжают насаждать волчьи законы?..
— Да откуда нам знать, чего они добиваются? — пожал плечами Сергей и выпил стопку. — Они по каким-то своим законам и понятиям живут. Скоты, одним словом.
— Не все так просто. Есть люди с масштабным мышлением, умеющие мыслить категориями народов и цивилизаций, а не своих мелких потребностей. И только такие должны быть у власти. Если же это не так, то эгоисты, способные думать только о своей сиюминутной выгоде, погубят все, до чего дотянутся. Просто потому, что не могут видеть дальние последствия своих действий.
— Это как раз ты упрощаешь! И хватит о политике уже, достала.
— Погоди минуту, — поднял ладонь Андрей. — Что все-таки думаешь по поводу нынешней Украины?
— А что тут думать? Все как всегда. Стремлением к справедливости дурачков, считающих, что ее в нашем мире возможно добиться, воспользовались скоты, чтобы достичь каких-то своих целей. Все стало понятно после того, как западные политики вереницей потянулись на майдан. А война с Донбассом? Нет же, эти идиоты верят, что запад хочет им помочь! Нет, ну надо же? Как можно верить в такое?! А головой подумать, не задницей? Нет, они прыгают и орут, что не москали. Призывают нас убивать. Мы у них виноваты в любой их беде и проблеме, не их дурость, а мы! Ну так флаг им руки и барабан на шею! У них, думаю, скоро такое начнется, что никому мало не покажется. Экономика настолько рухнула, что голода долго ждать не придется. И по заслугам! Нечего было на поводу у нацистов идти.
— Полностью с тобой согласен. И действительно, хватит о политике.
— Вот именно, — широко улыбнулась Маришка. — Я вот недавно такую книгу прочла...
И разговор пошел о музыке, литературе, ролевом движении и байкерах, прыгая по разным темам. Ребята понемногу выпивали, девчонки не отставали, хоть и пили вино. Чем дальше, тем больше веселье набирало обороты. Встретились знакомые, подсели к их столу. В это время начался концерт раньше не слышанной Андреем, в основном предпочитавшим старый русский рок и русский же пауэр-металл, группы «Драконь», певшей большей частью пиратские песни — на удивление душевно певшей. В общем, вечер можно было назвать удавшимся, все тревоги забылись.
Когда «Африка» закрылась, народ решил продолжить и, прикупив в баре несколько бутылок водки и вина, двинулся на двух пойманных на улице такси к Андрею домой. Он отметил, что их уже не четверо, а восьмеро — к компании присоединились Сашка Голиков по прозвищу Пьяный Тролль с тремя девушками, которых Андрей шапочно знал, несколько раз пересекался в той же «Африке» и других арт-кафе.
Только оказавшись дома, он задумался, где будет укладывать столько народу — квартира-то однокомнатная. Впрочем, вопрос решился просто — Сергей перепил, и его уложили на кухне в спальном мешке. Там же расположились на матрасе Тролль с двумя подружками.
Пока хозяин квартиры занимался устройством гостей, в комнате три девушки с некоторой неловкостью поглядывали друг на друга. Они все буквально сходили с ума от желания, словно им подлили возбуждающего. Маришка вообще пребывала в полном недоумении — Андрей ей всегда нравился, и сильно, но чтобы такое?.. В затянутых поволокой глазах Вики и оставшейся с ними девчонки из компании Тролля, кажется, Вали, коротко стриженой худощавой блондинки с тонкой талией и грубоватым лицом, она видела то же самое, всех трех чуть ли не трясло. Казалось, от Андрея исходят некие флюиды силы, заставляющие девушек сходить с ума.
— Странный он... — заметила Вика.
— Андрюха-то? — усмехнулась Маришка. — А то! На девчат вообще внимания не обращает, пока не припечет, после этого легко кадрит какую-нибудь, а потом аккуратно посылает. Скользкий, зараза! Ни с одной больше пары-тройки раз не встречался. И ни одна в обиде не осталась!
— Та ну, девки! — Валя положила руки себе на пах. — Я сейчас лопну, так трахаться охота! Так что давайте вместе его оприходуем.
— Да стыдно это как-то... — покраснела нервно ерзающая Вика.
— А чего стыдиться-то? Хочется? Хочется!
— Мариш, ты не против?.. — голос Вики подрагивал. — Ты ж на него вроде глаз положила...
— Не против, — усмехнулась она. — Ты же меня знаешь, я такие вещи люблю...
Сам Андрей, вернувшись в комнату с тарелкой очищенных мандаринов, обнаружил, что остался наедине с тремя девушками, и его это несколько смутило. Особенно их голодные взгляды.
— Чего тушуешься? — затянувшись сигаретой, хрипловато спросила Валя, пристально глядя на парня. — Много баб — не мало.
Она со смешком встала с пола, где удобно расположилась на диванных подушках, затушила сигарету и стащила с себя джинсы вместе с трусами, приглашающе махнув Маришке с Викой. Те на мгновение замешкались, но, пьяно захихикав, последовали примеру. Андрей отметил, что девчата явно перебрали, на Вику, если исходить из ее прежнего поведения, такое совсем непохоже. Маришка?.. Тоже как будто раньше ничего подобного не устраивала. Валю же он толком не знал.
Андрей понятия не имел, что девушки, все три, в глубине души находятся в полной растерянности, не понимая, почему их вдруг так потянуло к этому, несомненно симпатичному, но сумрачному парню. Казалось, от него исходит нечто невидимое, заставляющее забыть обо всем и ринуться в его объятия. Они задыхались и с каждым мгновением все больше теряли над собой контроль. Все затмевало накатывающееся безумное желание.
Про случившееся этой ночью Андрей не раз потом вспоминал с некоторым стыдом, но одновременно с сожалением, что такое бывает очень редко. Возможно, вообще раз в жизни.
— Ну что, Петро, какие новости? — поздоровавшись, поинтересовался Пенкин.
— Никаких, — хмуро ответил тот. — Допросили выживших охранников, все то же самое говорят — сволочей беловолосый давил, а нормальных людей не трогал, только убирал с дороги. Одно ценное — наш мститель в кровь вляпался и случайно ладонью об стену оперся. Есть его отпечатки.
— Ты не шутишь?! — чуть не подпрыгнул Сергей. — Отпечатки беловолосого?! Точно?!
— Ага, — довольно кивнул Петр. — Видеозапись подтверждает, что именно его. Их сняли и сейчас по всем архивам шерстят.
— Не думаю, что найдут.
— Все может быть.
— Если он хоть где-то засветился раньше, то найдем, — подал голос капитан ФСБ Николай Головатов, вчера вечером приписанный к их группе. Невысокий, неприметный, лысоватый, с очень неприятным голосом и колючим взглядом серых глаз. Но оперативник неплохой, что оба следователя уже успели оценить — мыслил эфесбешник нестандартно.
В этот момент у него зазвонил телефон. Головатов достал шикарный «Айфон» последней модели и ответил. Выслушав сказанное, он мгновенно сделался похожим на вставшего на след борзого пса.
— Что там? — насторожился Пенкин.
— Есть! — выдохнул эфесбешник. — Нашли! Отпечатки принадлежат некому Белозерцеву Андрею Михайловичу, 1996 года рождения, отслужившему два года назад в армии. Отсюда и отпечатки. Студент питерского государственного университета, механико-математический факультет. Вскоре наши всю доступную информацию по нему сюда на компы скинут. И начнут рыть, всю его подноготную выроют, они ребята цепкие.
— Вот это станем мы ждать без толку, — фыркнул Саенко. — Да я изведусь тут весь! Поехали лучше в университет, допросим, пока суть да дело, его сокурсников и преподавателей.
— Хорошо, я только контору предупрежу, чтобы не ставить друг другу палки в колеса, одно дело делаем, — кивнул Головатов и снова достал телефон.
После недолгих переговоров следователи покинули кабинет, отдав секретарю распоряжение пришедшие данные без промедления перебрасывать на их рабочие планшеты, к которым еще толком не привыкли, получив их только полгода назад. Они ссыпались по лестнице вниз, глаза всех троих горели энтузиазмом — впервые с начала этого странного дела появился реальный след. Хотя, конечно, непонятно, какое отношение к беловолосому мог иметь обычный студент, но выяснить это было необходимо.
Привычный микроавтобус домчался до университета довольно быстро, благо пробок почти не было. Следователи поспешили подняться в здание, нашли кафедру информационно-аналитических систем и... никого там не обнаружили. Пришлось идти в деканат, где им сообщили, что студент Белозерцев Андрей уже две недели не появлялся на занятиях. Хочешь не хочешь, а пришлось дожидаться окончания лекции.
— Квачницкий, Мирослав Сергеевич? — Саенко узнал по описанию куратора группы, где учился искомый студент.
— Да, — остановился среднего роста пожилой человек в круглых очках и небрежно выглаженном костюме. — Что вам угодно?
— Следственный Комитет РФ, ФСБ, — предъявили ему свои удостоверения следователи. — Нам необходимо поговорить. Не беспокойтесь, вас ни в чем не обвиняют, требуются только ответы на несколько вопросов по поводу одного из ваших студентов.
— Хорошо... — с недоумением посмотрел на них Мирослав Сергеевич, лихорадочно пытаясь понять, кто из его ребят мог заинтересовать такие инстанции. — Пройдемте в свободную аудиторию, у меня как раз нет следующей пары.
Покосившись на удивленных коллег, он повел следователей за собой. Действительно, аудитория рядом с кафедрой оказалась пустой. Мирослав Сергеевич по привычке сел за преподавательский стол, а Саенко, Пенкин и Головатов напротив.
— Так кто из мальчиков вас интересует? — не выдержал напряженного молчания куратор.
— Белозерцев Андрей, — тяжело уронил эфесбешник.
— Андрюша хороший мальчик, — растерянно замигал Мирослав Сергеевич. — Никогда ничего плохого за ним не замечал. Немного замкнутый, но это бывает...
— Погодите минуту, — поднял ладонь Сергей. — Давайте по порядку. Мы и его пока ни в чем не обвиняем.
Переглянувшись с коллегами, он достал фото беловолосого, снятое с одной из записей камер слежения, и протянул куратору.
— Это он?
— Э-э-э... — протянул тот, вертя в руках фотографию. — Похож, но я не уверен, у Андрюши короткие волосы, да и бледностью такой он никогда не отличался. Очки тоже не носит. Но... похож... Лицо... Его ли?.. Не знаю. А этот... Он что, лицо гримом намазал?
— Неважно, — раздраженно отмахнулся Головатов. — Так это Белозерцев или нет?
— Точно сказать не могу, — голос Мирослава Сергеевича стал жестким. — Похож на Андрюшу, но однозначно, он это или нет, я не скажу.
— Хорошо, — вздохнул Пенкин. — Что вы вообще можете рассказать о данном студенте? Каков он по характеру? С кем общается?
— Андрей довольно замкнутый и малообщительный человек, — неохотно произнес куратор. — Причин не знаю. Возможно, он стал таким после смерти матери — она умерла перед самым его поступлением в университет, насколько мне известно. Поступал парнишка после армии, где служил — понятия не имею. С сокурсниками отношения ровные, в помощи не отказывает. Учится хорошо, математику любит и понимает.
По возмущенному виду куратора было ясно, что каждое слово из него придется выдавливать, он станет защищать своего студента до последнего.
— Мирослав Сергеевич, поймите, мы ни в чем пока не обвиняем Белозерцева, — вздохнул Саенко. — Произошло убийство, и не одно. Ваш студент, скорее всего, был свидетелем этого. Никто ничего плохого ему не хочет.
— Не знаю, кажется мне так, ощущение подсознательное, — увильнул Андрей, сам себе удивляясь. — Слухи вот ходят, что у нас в Питере кто-то олигархов наказывает.
— Да хрень это собачья! — раздраженно махнул рукой Сергей. — Между собой разбираются, бандюки поганые!
Почему-то Андрея эти слова возмутили, но он сдержался, решив, что не хватало еще ссориться с приятелем по пустякам.
— Ну их всех, этих долбаных хозяев жизни! — отмахнулась Вика и продолжила развивать свою мысль. — Они создали мир под себя, мир, где ценятся только самые отвратительные человеческие качества. Они возвели в ранг добродетели подлость и изворотливость вместо честности и доброты. А теперь пытаются убедить нас, что так и должно быть! Многих убедили, к сожалению. Сколько я знаю хороших раньше ребят, которые со временем только о деньгах стали думать и превратились в такое...
Девушка поморщилась.
— Ты права, — поддержала ее Маришка. — Справедливости простому человеку, если у него денег немного, не найти в принципе. Приятель у меня сел, а не виноват был — подставили, чтобы обелить сынка одной сволочи высокопоставленной. Куда только ни писали с просьбой разобраться, доказательства приводили — в ответ отписки. У них круговая порука. А простой народ держат в состоянии, чтобы только с голоду не передохли. И ради этого мизера людям приходится пахать, как ломовой лошади. Мы-то пока студенты, на деньги родителей живем, разве что ты сам зарабатываешь, нас это не касается, но все равно...
Сергей хохотнул и добавил:
— Вот так-то, Андрюха. Хорошо хоть у нас начали поднимать армию, что-то вкладывать внутри страны, даже науку развивать. А знаешь, почему? Да потому, что на западе нашим «хозяевам жизни» показали: сколько бы у них денег ни было, их место возле параши. Им это четко дали понять. И наша драгоценная «элита» обиделась. Я же сам из этих кругов, я всю эту кухню изнутри вижу, прости уж. Знаю, о чем говорю.
— А президент?
— Ну, президент из спецслужб, это накладывает свой отпечаток. Он, думаю, получше прочих, но погляди на его окружение. Те же самые скоты финансами вертят, что и раньше, так что... выводы делай сам. Не дурак, как будто.
— Ты прав... — Андрей раздраженно потер виски. — Как хочется надеяться, что наша страна снова станет сильной, снова станет Империей, но понимаю, что этого не случится, пока наверху либералы...
— Хочется... — мечтательно протянула Маришка. — Империя... Но это невозможно, эти твари не допустят, да и признаки уж больно нехорошие. Ювенальная юстиция, предназначенная для выращивания из детей подлецов-эгоистов, способных родную мать продать органам или даже на органы. Реформа образования, сводящая это самое образование на нет. Провинции в разрухе, производство уничтожено — да у нас даже молотки китайские! А советское время вспомни? Все свое было. Все, от гвоздей до самолетов! Да, президент как будто начал восстанавливать кое-что, начинает работать импортозамещение, снова свои самолеты строят. Но пока в загоне станкостроение, нам не подняться. Но позволят ли нам его снова поднять? Ведь возрождение России слишком многим невыгодно...
Она потянулась всем своим великолепным телом и стрельнула глазами по сторонам, улыбнувшись и кивнув какому-то знакомому. Кажется, Максу, бывшему мужу хозяйки кафе.
— Мы можем только надеяться, — вздохнул Андрей.
— Надежды юношей питают, отраду старцам придают... — с насмешливым прищуром посмотрела на него Вика. — А что делать с тем, что все вокруг насквозь прогнило?.. Сами люди прогнили. Никто никому не поможет просто так! Все ищут какую-то свою выгоду. И смотрят на это, словно так и надо. У всех одна отговорка: «Моя хата с краю или меня не трогают, и ладно». А если кто попробует сопротивляться людоедской системе, то его быстро сжирают. И никто не вступается! Так что... — девушка обреченно махнула рукой. — Не верю я уже ни во что и никому. Каждый только за себя. Как ни жаль, но это так.
— Не во всем, но согласен, — вынужден был признать Андрей. — Нам навязали эту скотскую модель. Не нашу. Чужую. Русский народ еще сопротивляется, но уже вяло... Одного не пойму, ведь должны же те, кто такое навязывает, осознавать, что это гибель для всего человечества? Почему не осознают? Почему продолжают насаждать волчьи законы?..
— Да откуда нам знать, чего они добиваются? — пожал плечами Сергей и выпил стопку. — Они по каким-то своим законам и понятиям живут. Скоты, одним словом.
— Не все так просто. Есть люди с масштабным мышлением, умеющие мыслить категориями народов и цивилизаций, а не своих мелких потребностей. И только такие должны быть у власти. Если же это не так, то эгоисты, способные думать только о своей сиюминутной выгоде, погубят все, до чего дотянутся. Просто потому, что не могут видеть дальние последствия своих действий.
— Это как раз ты упрощаешь! И хватит о политике уже, достала.
— Погоди минуту, — поднял ладонь Андрей. — Что все-таки думаешь по поводу нынешней Украины?
— А что тут думать? Все как всегда. Стремлением к справедливости дурачков, считающих, что ее в нашем мире возможно добиться, воспользовались скоты, чтобы достичь каких-то своих целей. Все стало понятно после того, как западные политики вереницей потянулись на майдан. А война с Донбассом? Нет же, эти идиоты верят, что запад хочет им помочь! Нет, ну надо же? Как можно верить в такое?! А головой подумать, не задницей? Нет, они прыгают и орут, что не москали. Призывают нас убивать. Мы у них виноваты в любой их беде и проблеме, не их дурость, а мы! Ну так флаг им руки и барабан на шею! У них, думаю, скоро такое начнется, что никому мало не покажется. Экономика настолько рухнула, что голода долго ждать не придется. И по заслугам! Нечего было на поводу у нацистов идти.
— Полностью с тобой согласен. И действительно, хватит о политике.
— Вот именно, — широко улыбнулась Маришка. — Я вот недавно такую книгу прочла...
И разговор пошел о музыке, литературе, ролевом движении и байкерах, прыгая по разным темам. Ребята понемногу выпивали, девчонки не отставали, хоть и пили вино. Чем дальше, тем больше веселье набирало обороты. Встретились знакомые, подсели к их столу. В это время начался концерт раньше не слышанной Андреем, в основном предпочитавшим старый русский рок и русский же пауэр-металл, группы «Драконь», певшей большей частью пиратские песни — на удивление душевно певшей. В общем, вечер можно было назвать удавшимся, все тревоги забылись.
Когда «Африка» закрылась, народ решил продолжить и, прикупив в баре несколько бутылок водки и вина, двинулся на двух пойманных на улице такси к Андрею домой. Он отметил, что их уже не четверо, а восьмеро — к компании присоединились Сашка Голиков по прозвищу Пьяный Тролль с тремя девушками, которых Андрей шапочно знал, несколько раз пересекался в той же «Африке» и других арт-кафе.
Только оказавшись дома, он задумался, где будет укладывать столько народу — квартира-то однокомнатная. Впрочем, вопрос решился просто — Сергей перепил, и его уложили на кухне в спальном мешке. Там же расположились на матрасе Тролль с двумя подружками.
Пока хозяин квартиры занимался устройством гостей, в комнате три девушки с некоторой неловкостью поглядывали друг на друга. Они все буквально сходили с ума от желания, словно им подлили возбуждающего. Маришка вообще пребывала в полном недоумении — Андрей ей всегда нравился, и сильно, но чтобы такое?.. В затянутых поволокой глазах Вики и оставшейся с ними девчонки из компании Тролля, кажется, Вали, коротко стриженой худощавой блондинки с тонкой талией и грубоватым лицом, она видела то же самое, всех трех чуть ли не трясло. Казалось, от Андрея исходят некие флюиды силы, заставляющие девушек сходить с ума.
— Странный он... — заметила Вика.
— Андрюха-то? — усмехнулась Маришка. — А то! На девчат вообще внимания не обращает, пока не припечет, после этого легко кадрит какую-нибудь, а потом аккуратно посылает. Скользкий, зараза! Ни с одной больше пары-тройки раз не встречался. И ни одна в обиде не осталась!
— Та ну, девки! — Валя положила руки себе на пах. — Я сейчас лопну, так трахаться охота! Так что давайте вместе его оприходуем.
— Да стыдно это как-то... — покраснела нервно ерзающая Вика.
— А чего стыдиться-то? Хочется? Хочется!
— Мариш, ты не против?.. — голос Вики подрагивал. — Ты ж на него вроде глаз положила...
— Не против, — усмехнулась она. — Ты же меня знаешь, я такие вещи люблю...
Сам Андрей, вернувшись в комнату с тарелкой очищенных мандаринов, обнаружил, что остался наедине с тремя девушками, и его это несколько смутило. Особенно их голодные взгляды.
— Чего тушуешься? — затянувшись сигаретой, хрипловато спросила Валя, пристально глядя на парня. — Много баб — не мало.
Она со смешком встала с пола, где удобно расположилась на диванных подушках, затушила сигарету и стащила с себя джинсы вместе с трусами, приглашающе махнув Маришке с Викой. Те на мгновение замешкались, но, пьяно захихикав, последовали примеру. Андрей отметил, что девчата явно перебрали, на Вику, если исходить из ее прежнего поведения, такое совсем непохоже. Маришка?.. Тоже как будто раньше ничего подобного не устраивала. Валю же он толком не знал.
Андрей понятия не имел, что девушки, все три, в глубине души находятся в полной растерянности, не понимая, почему их вдруг так потянуло к этому, несомненно симпатичному, но сумрачному парню. Казалось, от него исходит нечто невидимое, заставляющее забыть обо всем и ринуться в его объятия. Они задыхались и с каждым мгновением все больше теряли над собой контроль. Все затмевало накатывающееся безумное желание.
Про случившееся этой ночью Андрей не раз потом вспоминал с некоторым стыдом, но одновременно с сожалением, что такое бывает очень редко. Возможно, вообще раз в жизни.
ГЛАВА 2
— Ну что, Петро, какие новости? — поздоровавшись, поинтересовался Пенкин.
— Никаких, — хмуро ответил тот. — Допросили выживших охранников, все то же самое говорят — сволочей беловолосый давил, а нормальных людей не трогал, только убирал с дороги. Одно ценное — наш мститель в кровь вляпался и случайно ладонью об стену оперся. Есть его отпечатки.
— Ты не шутишь?! — чуть не подпрыгнул Сергей. — Отпечатки беловолосого?! Точно?!
— Ага, — довольно кивнул Петр. — Видеозапись подтверждает, что именно его. Их сняли и сейчас по всем архивам шерстят.
— Не думаю, что найдут.
— Все может быть.
— Если он хоть где-то засветился раньше, то найдем, — подал голос капитан ФСБ Николай Головатов, вчера вечером приписанный к их группе. Невысокий, неприметный, лысоватый, с очень неприятным голосом и колючим взглядом серых глаз. Но оперативник неплохой, что оба следователя уже успели оценить — мыслил эфесбешник нестандартно.
В этот момент у него зазвонил телефон. Головатов достал шикарный «Айфон» последней модели и ответил. Выслушав сказанное, он мгновенно сделался похожим на вставшего на след борзого пса.
— Что там? — насторожился Пенкин.
— Есть! — выдохнул эфесбешник. — Нашли! Отпечатки принадлежат некому Белозерцеву Андрею Михайловичу, 1996 года рождения, отслужившему два года назад в армии. Отсюда и отпечатки. Студент питерского государственного университета, механико-математический факультет. Вскоре наши всю доступную информацию по нему сюда на компы скинут. И начнут рыть, всю его подноготную выроют, они ребята цепкие.
— Вот это станем мы ждать без толку, — фыркнул Саенко. — Да я изведусь тут весь! Поехали лучше в университет, допросим, пока суть да дело, его сокурсников и преподавателей.
— Хорошо, я только контору предупрежу, чтобы не ставить друг другу палки в колеса, одно дело делаем, — кивнул Головатов и снова достал телефон.
После недолгих переговоров следователи покинули кабинет, отдав секретарю распоряжение пришедшие данные без промедления перебрасывать на их рабочие планшеты, к которым еще толком не привыкли, получив их только полгода назад. Они ссыпались по лестнице вниз, глаза всех троих горели энтузиазмом — впервые с начала этого странного дела появился реальный след. Хотя, конечно, непонятно, какое отношение к беловолосому мог иметь обычный студент, но выяснить это было необходимо.
Привычный микроавтобус домчался до университета довольно быстро, благо пробок почти не было. Следователи поспешили подняться в здание, нашли кафедру информационно-аналитических систем и... никого там не обнаружили. Пришлось идти в деканат, где им сообщили, что студент Белозерцев Андрей уже две недели не появлялся на занятиях. Хочешь не хочешь, а пришлось дожидаться окончания лекции.
— Квачницкий, Мирослав Сергеевич? — Саенко узнал по описанию куратора группы, где учился искомый студент.
— Да, — остановился среднего роста пожилой человек в круглых очках и небрежно выглаженном костюме. — Что вам угодно?
— Следственный Комитет РФ, ФСБ, — предъявили ему свои удостоверения следователи. — Нам необходимо поговорить. Не беспокойтесь, вас ни в чем не обвиняют, требуются только ответы на несколько вопросов по поводу одного из ваших студентов.
— Хорошо... — с недоумением посмотрел на них Мирослав Сергеевич, лихорадочно пытаясь понять, кто из его ребят мог заинтересовать такие инстанции. — Пройдемте в свободную аудиторию, у меня как раз нет следующей пары.
Покосившись на удивленных коллег, он повел следователей за собой. Действительно, аудитория рядом с кафедрой оказалась пустой. Мирослав Сергеевич по привычке сел за преподавательский стол, а Саенко, Пенкин и Головатов напротив.
— Так кто из мальчиков вас интересует? — не выдержал напряженного молчания куратор.
— Белозерцев Андрей, — тяжело уронил эфесбешник.
— Андрюша хороший мальчик, — растерянно замигал Мирослав Сергеевич. — Никогда ничего плохого за ним не замечал. Немного замкнутый, но это бывает...
— Погодите минуту, — поднял ладонь Сергей. — Давайте по порядку. Мы и его пока ни в чем не обвиняем.
Переглянувшись с коллегами, он достал фото беловолосого, снятое с одной из записей камер слежения, и протянул куратору.
— Это он?
— Э-э-э... — протянул тот, вертя в руках фотографию. — Похож, но я не уверен, у Андрюши короткие волосы, да и бледностью такой он никогда не отличался. Очки тоже не носит. Но... похож... Лицо... Его ли?.. Не знаю. А этот... Он что, лицо гримом намазал?
— Неважно, — раздраженно отмахнулся Головатов. — Так это Белозерцев или нет?
— Точно сказать не могу, — голос Мирослава Сергеевича стал жестким. — Похож на Андрюшу, но однозначно, он это или нет, я не скажу.
— Хорошо, — вздохнул Пенкин. — Что вы вообще можете рассказать о данном студенте? Каков он по характеру? С кем общается?
— Андрей довольно замкнутый и малообщительный человек, — неохотно произнес куратор. — Причин не знаю. Возможно, он стал таким после смерти матери — она умерла перед самым его поступлением в университет, насколько мне известно. Поступал парнишка после армии, где служил — понятия не имею. С сокурсниками отношения ровные, в помощи не отказывает. Учится хорошо, математику любит и понимает.
По возмущенному виду куратора было ясно, что каждое слово из него придется выдавливать, он станет защищать своего студента до последнего.
— Мирослав Сергеевич, поймите, мы ни в чем пока не обвиняем Белозерцева, — вздохнул Саенко. — Произошло убийство, и не одно. Ваш студент, скорее всего, был свидетелем этого. Никто ничего плохого ему не хочет.
