Он никак не мог понять, чего нужно от него этим странным типам. Надо же, исландец и японец! По старой ролевой привычке он отвел их на кухню и притащил из комнаты две табуретки. Сел на свой любимый стул у окна и мрачно уставился на невозмутимых гостей, остро сожалея, что не может закурить или глотнуть пива.
— Думаю, вы уже понимаете, что началось изменение? — нарушил молчание японец.
— В смысле? — не понял Баффа.
— В прямом. Мир почти погиб, живущие ради себя погубили его.
— Знаю. Не слепой.
— Остался последний шанс — изменение, — Рагнар пристально посмотрел на байкера. — Вы встречались с этими невероятными детьми — ясноглазыми.
— С одним, — вздохнул тот. — Эти встречи меня потрясли. Не знаю, кто это, но только не ребенок. Это нечто... — он сделал неопределенный жест рукой.
— Согласен, — тонко усмехнулся Сабуро. — Но именно они — наша последняя надежда. Вот только их хотят уничтожить, власть имущих появление этих детей до смерти перепугало.
— На части тварей порву! — вызверился Баффа.
— Это не нужно, — отрицательно покачал головой японец. — У нас всех другая миссия. Мы должны открыть все замки, не дающие ясноглазым изменить мир.
— Один уже открыт, — добавил викинг. — Но он был открыт легко только потому, что эти, — он брезгливо скривился и повел рукой, — пока еще не знают, что такое ключи и замки. Но они скоро узнают. Тогда на нас начнется охота. И первым пострадает твой друг Назгул, он сейчас в их логове.
— Есть надежда, что его там прикроют, — продолжил Сабуро. — Но ему предстоит тяжкий путь, который неизвестно чем закончится. Тем более, что прикрыть его смогут только после открытия второго замка. А второй ключ — это ты, Баффа, — он неожиданно перешел на «ты».
— Я?.. — изумился тот. — Да что я могу-то?
— Все. Ты просто еще не проснулся.
— Васька говорил мне что-то в этом духе... — задумчиво произнес байкер. — Что я должен идти вперед, и тогда я дойду. И что ответ во мне самом. Но я много думал, только все равно не понял, что я должен делать и куда идти...
— Потому мы и здесь, — мягко улыбнулся Рагнар. — Ты просто должен проснуться, а затем мы вместе пойдем искать твой замок. Мы знаем, как его зовут. Впрочем, ты и сам все увидишь.
— Вы можете что-то подсказать? — взгляд Баффы сделался напряженным.
— Да, — наклонил голову Сабуро. — Ты должен инициироваться. Тем или иным образом. И сделать это можно только использовав то, что твое по праву. То, от чего поет твоя душа. То, что есть часть тебя. Что ты больше всего на свете любишь?
— Байки и русский пауэр-металл, — не задумываясь заявил старый ролевик.
— Тогда что же ты сидишь? Садись на байк, втыкай наушники, ставь металл и лети вперед, — посоветовал Рагнар. — И когда оно придет, ты сам все поймешь.
— У меня денег на бензин нет, — скривился Баффа.
— На эти мелочи не обращай внимания, — сказал Сабуро, протягивая ему пачку евро. — Вперед!
Байкер нерешительно взял деньги — он такой суммы в руках никогда не держал — и достал из-под стола шлем. Затем некоторое время нерешительно смотрел на гостей, после чего одним движением встал и вышел, оставив им ключи от квартиры.
Километр за километром ложились под колеса байка, вокруг бесновалась огнями ночь, ветер едва не сдувал с седла, рвал на части и заставлял безумно хохотать. Почти весь день Баффа носился по городу, пока не стемнело. Из наушников дешевого плейера в уши рвался тяжелый металл. Старый байкер ничего не замечал вокруг, он сейчас несся по звездным дорогам, отнюдь не по земным, но никто этого не видел. Разве что за исключением других байкеров, которые, сами еще не понимая почему, при виде Баффы вдруг срывались с места и на полной скорости, ревя форсированными моторами, неслись за ним.
Кольцевая дорога вокруг Москвы к этому времени почти опустела, а немногие машины в ужасе жались к обочинам при виде банды байкеров, ощущая в них нечто запредельное. Эти безумцы неслись на задних колесах, прыгали с бордюров, вились друг вокруг друга. Даже дорожная полиция почему-то не рисковала трогать их, полицейским казалось, что мимо них проносятся вырвавшиеся из ада демоны, а не люди. Они дрожали, крестились, отходили на подгибающихся ногах, не рискуя даже сообщить о происходящем по инстанции.
Байкеров становилось все больше, они появлялись на кольцевой словно из ниоткуда, один за другим. Многие сами не понимали, как попали сюда, но это больше не имело ни малейшего значения. Имела значение только звездная дорога и ревущий над нею металл. А метал слышали уже не только они, он водопадом гремел над несущимися в никуда байками, даже случайные прохожие ощущали надвигавшуюся на них мощь и отшатывались, провожая байкеров ошалевшими взглядами. От них ожидали всякого, но такого представить себе не мог никто — это было нечто запредельное, даже уже нечеловеческое.
А сами байкеры впервые в жизни познали, что такое, когда перед ними открыты все дороги — даже дороги между мирами. И осознали саму суть бесконечного звездного пути. Но они не спешили уходить вдаль, они следовали за своим вождем, который мчался впереди, не думая о том, что за ним многие пошли — он их просто не видел.
Баффа безумствовал, как не безумствовал еще никогда, да и не один другой байкер тоже. Он хохотал, плакал, что-то кричал, всей душой стремясь туда, в небо, и понимая, что один шаг — и он там. Но в то же время осознавал, что пока рано, что он еще не сделал всего, что должен, для чего рожден в этом мире. А значит — рано! В его душе что-то менялось, что-то становилось совсем иным, непредставимым ранее. В этот момент песня сменилась, и в наушниках загремел «Черный кузнец», невозможный голос Нахимовича заставил Баффу запрокинуть лицо вверх и закричать вслед ему:
-----
И волны несут тебя в небеса,
К сиянию звезд по кромке льда,
Разорвана нить, воскресла душа твоя!
Несется тропа, шальная стрела,
К далеким мирам ведет она,
Но вечен твой путь,
Назад не вернуть...
Тебя.
-----
Остальные байкеры подхватили песню, но Баффа этого не слышал. Он сходил с ума, выписывая по дороге виражи на дикой скорости и хохоча. Байкер перелетал едущие впереди машины, словно они стояли на месте и были игрушечными. Водители в ужасе вжимались в сиденья, видя пролетающие над их головами ревущие мотоциклы. А песня между тем снова сменилась. Тот же «Черный кузнец» — «Прочь!». И Баффа пел вместе с солистом:
-----
Прочь! Уходи, не смотри мне в глаза!
Свет позади, нет дороги назад.
Да, это месть, беспощадная месть...
Я — тот, кто есть, да, я тот, кто я есть!
-----
В пугающий обычных людей до медвежьей болезни жуткий хор вступали все новые и новые голоса. Откуда появлялись еще байкеры никто не смог бы сказать, они просто возникали из пустоты. Были здесь и москвичи, и питерцы, и рязанцы, и ярославцы и многие-многие другие. Даже рижане и таллинцы, как ни удивительно. И это не казалось им странным — все было правильно. По плечам байкеров хлестали с неба молнии, по ним прокатывались волны света и тьмы, они то ехали, то летели. И все, кто видел их со стороны, перепугано шептали: «Дикая охота... Всадники Апокалипсиса...». И действительно, на людей байкеры уже мало походили, оставив человеческую сущность, у кого она еще была, далеко позади.
В квартире Баффы хватались за голову Рагнар с Сабуро. Они-то ждали, что Баффа сам инициируется, а не инициирует всех байкеров России. От него по городу расходились волны энергии, причем непонятной даже японцу с викингом. Теперь ясно, почему дети так заинтересовались этим старым ролевиком — его потенциал просто огромен, да что там, невероятен. Оставался вопрос: что со всем этим делать дальше? Ведь завтра всю государственную машину России затрясет — такие происшествия без последствий не остаются.
В наушниках Баффы зазвучала программная песня «Черного кузнеца», имеющая такое же название. Она рывком заполнила собой пространство, и сотни голосов подхватили ее:
-----
Я — хозяин всех путей
Между днем и тьмой ночей,
Прокуратор пантеона.
В ночь идете вы ко мне
По одной большой тропе,
Что под сводом небосклона.
Вы должны пройти огонь,
Либо сгинуть, либо вновь
Возродиться у истока.
Я — хозяин всех путей,
Душ кузнец и лицедей,
Брат огня и грома!
-----
Не успели отзвучать последние слова, как Баффу охватило белое сияние, его глаза зажглись золотом, а затем ненадолго превратились в черные провалы — он начал постигать Свет и Тьму, понял суть происходящего и узнал, что должен сделать, какова его миссия, пока он еще здесь. А здесь он, как и остальные ключи и замки, ненадолго. В этом мире, даже если они преуспеют, им делать больше нечего. Впереди ждали звездные дороги!
Баффа резко затормозил, остановился и развернулся, взглянув на едущих за ним соратников. Теперь он понимал, как и почему они оказались здесь. И для чего. Все было, как должно. Он снял шлем и заговорил:
— Братья! Мы скоро уйдем на иные дороги. Но сейчас мы должны помочь другим. Тем, кто еще не понял. Я позову вас, если потребуется.
Байкеры слитно рявкнули что-то, развернулись и разъехались в разные стороны на своих, уже живых мотоциклах. Теперь их байки были способны выходить на иные дороги, им больше не требовался бензин, они могли преодолеть многое. Иногородние на мгновение вышли из этого мира и, вернувшись, оказались у себя дома.
Баффа улыбнулся и последовал их примеру. Через несколько мгновений его байк уже стоял у подъезда.
Рагнар и Сабуро встретили Баффу слегка укоризненными взглядами, в которых все равно проскальзывала радость.
— Зачем? — негромко поинтересовался японец.
— Я не один, — развел руками байкер. — Они тоже достойны. Так почему я должен был оставлять их прозябать здесь?
— Не должен был, — согласился Рагнар. — Вот только завтра тобой и всеми остальными займутся власти.
— Да пошли они лесом! — отмахнулся Баффа, закуривая.
И тут же удивился — он мог курить. Да и спиртное больше не было под запретом. Вот только зачем оно теперь? И так интересно жить. А курение — просто привычка, которая уже не принесет вреда. Физическая зависимость исчезла — он мог курить, а мог не курить. По желанию.
— Ты все знаешь? — во взгляде Сабуро читался интерес.
— Лазарев, — коротко ответил Баффа. — Его нужно найти как можно быстрее.
— Тогда мы в Америку, а ты ищи Михаила. — кивнул Рагнар.
— Вы тоже должны получить кристаллы, — возразил байкер.
— Вот ты и будешь их раздавать, как самый мобильный, а мы тебя только задержим.
— До Америки я через иные дороги еще не дотянусь, открыт только первый замок.
— Но ты как раз идешь открывать второй. После этого переместиться в пределах Земли в любую точку для тебя проблемы не составит.
— Хорошо, — не стал больше спорить Баффа. — Тогда я с утра мотнусь в Уфу.
— А мы на первом же самолете в Штаты, — подвел черту Рагнар. — Визы у нас есть. Вызови такси.
Они довольно долго смотрели друг другу в глаза, осознавая неподъемность задачи, которую взялись решать. Но другого выхода не было, поэтому осталось лишь идти вперед, невзирая ни на что.
Бессильными снами осыплются гордые веры,
Сгорит одержимость войной — только пепел по ветру,
И светлая святость, родившись, в сердцах не остынет.
Мистардэн
Рав Шломо не спеша прогуливался по улице Яфо по направлению к рынку Маханей Йегуда. Он не обращал внимания на обычную для центра Иерусалима толпу, иногда машинально здороваясь со знакомыми йешиботниками [1]
В кармане зазвонил мобильник. Рав Шломо достал его и с удивлением увидел, что вызывает служащий в Шабаке старый знакомый Натан Хуцман — рав дружил с его отцом, который недавно умер. Хороший и честный был человек, светлая ему память! Сын, как будто, тоже неплох, но сказать о нем что-то определенное было затруднительно, так как тот жил своей жизнью, отказавшись от религии ради карьеры.
— Здравствуй, Натан, — старик нажал на кнопку ответа. — Как дела?
— Все в порядке, — стандартно отозвался тот. — Рав Шломо, мне очень нужно с тобой [3]
— Понимаю...
— Где ты сейчас находишься? Я вышлю машину.
— Возле Маханей Йегуда, как раз прохожу мимо автобусной остановки. Ну, той, где куча автобусов останавливается, через дорогу от рынка.
— Ты не мог бы подождать там? Через десять минут машина будет.
— Хорошо, — согласился рав. — Подожду. Но скажи мне... Это серьезно?
— Более чем, — заверил Натан.
Машина пришла даже раньше, чем ожидалось. Это оказался ничем не примечательный седан «Субару», каких по извилистым улицам Иерусалима ездило множество. Ехали около десяти минут, здание, куда привезли рава, находилось в переулке, отходящем от дальнего конца улицы Кинг Джордж. С трудом поднявшись на второй этаж, старик вошел в скромно обставленный кабинет, где его уже ждал Натан.
— Шалом! — еще раз поздоровался он. — Садись.
— Здравствуй, — наклонил голову Шломо, с кряхтением садясь в предложенное кресло. — Так что случилось-то?
— Посмотри эти документы, — Натан протянул ему тонкую папку. — Из них ты увидишь, что ясноглазые уже не люди. Документы абсолютно достоверны. Мы многое перепроверили.
— И что с того? — поинтересовался рав, прочитав листик со сравнительным анализом данных человека и ясноглазого. — Что это меняет?
— Все, — вздохнул контрразведчик. — В правительстве этими данными до смерти напуганы и готовы на все, чтобы остановить заразу.
— Заразу?.. — изумился Шломо. — Где ты видишь заразу? Что бы ни было, эти дети — евреи по крови, как бы они там не изменились.
— По крови? — приподнял брови Натан. — Ты плохо смотрел, у них совсем иной состав крови, чем у любого человека, в том числе, и еврея.
— Хорошо, пусть так, — сложил руки в замок под подбородком старик. — Но чего ты хочешь от меня?
— Ты — глава йешивы, в которой учатся девяносто процентов израильских ясноглазых. Мы считаем необходимым разобраться в ситуации и понять насколько они действительно опасны, для чего предлагаем изолировать всех их в закрытом учебном заведении, не допуская их контактов с обычными детьми. Мы хотели бы, чтобы это заведение возглавил ты, поскольку ты имеешь наибольший опыт общения с ними. Согласишься ты или нет — это ничего не изменит, решение принято на уровне правительства. Кстати, оно является секретным, как и вся информация по данному вопросу.
— Докатились... — брезгливо скривился Шломо. — Евреи запирают своих детей просто потому, что те немного другие... Скажите, кому они сделали хоть что-то плохое?..
— Ты не понимаешь, — устало сказал Натан. — Они самим фактом своего существования несут угрозу сложившемуся миропорядку.
— Думаю, вы уже понимаете, что началось изменение? — нарушил молчание японец.
— В смысле? — не понял Баффа.
— В прямом. Мир почти погиб, живущие ради себя погубили его.
— Знаю. Не слепой.
— Остался последний шанс — изменение, — Рагнар пристально посмотрел на байкера. — Вы встречались с этими невероятными детьми — ясноглазыми.
— С одним, — вздохнул тот. — Эти встречи меня потрясли. Не знаю, кто это, но только не ребенок. Это нечто... — он сделал неопределенный жест рукой.
— Согласен, — тонко усмехнулся Сабуро. — Но именно они — наша последняя надежда. Вот только их хотят уничтожить, власть имущих появление этих детей до смерти перепугало.
— На части тварей порву! — вызверился Баффа.
— Это не нужно, — отрицательно покачал головой японец. — У нас всех другая миссия. Мы должны открыть все замки, не дающие ясноглазым изменить мир.
— Один уже открыт, — добавил викинг. — Но он был открыт легко только потому, что эти, — он брезгливо скривился и повел рукой, — пока еще не знают, что такое ключи и замки. Но они скоро узнают. Тогда на нас начнется охота. И первым пострадает твой друг Назгул, он сейчас в их логове.
— Есть надежда, что его там прикроют, — продолжил Сабуро. — Но ему предстоит тяжкий путь, который неизвестно чем закончится. Тем более, что прикрыть его смогут только после открытия второго замка. А второй ключ — это ты, Баффа, — он неожиданно перешел на «ты».
— Я?.. — изумился тот. — Да что я могу-то?
— Все. Ты просто еще не проснулся.
— Васька говорил мне что-то в этом духе... — задумчиво произнес байкер. — Что я должен идти вперед, и тогда я дойду. И что ответ во мне самом. Но я много думал, только все равно не понял, что я должен делать и куда идти...
— Потому мы и здесь, — мягко улыбнулся Рагнар. — Ты просто должен проснуться, а затем мы вместе пойдем искать твой замок. Мы знаем, как его зовут. Впрочем, ты и сам все увидишь.
— Вы можете что-то подсказать? — взгляд Баффы сделался напряженным.
— Да, — наклонил голову Сабуро. — Ты должен инициироваться. Тем или иным образом. И сделать это можно только использовав то, что твое по праву. То, от чего поет твоя душа. То, что есть часть тебя. Что ты больше всего на свете любишь?
— Байки и русский пауэр-металл, — не задумываясь заявил старый ролевик.
— Тогда что же ты сидишь? Садись на байк, втыкай наушники, ставь металл и лети вперед, — посоветовал Рагнар. — И когда оно придет, ты сам все поймешь.
— У меня денег на бензин нет, — скривился Баффа.
— На эти мелочи не обращай внимания, — сказал Сабуро, протягивая ему пачку евро. — Вперед!
Байкер нерешительно взял деньги — он такой суммы в руках никогда не держал — и достал из-под стола шлем. Затем некоторое время нерешительно смотрел на гостей, после чего одним движением встал и вышел, оставив им ключи от квартиры.
***
Километр за километром ложились под колеса байка, вокруг бесновалась огнями ночь, ветер едва не сдувал с седла, рвал на части и заставлял безумно хохотать. Почти весь день Баффа носился по городу, пока не стемнело. Из наушников дешевого плейера в уши рвался тяжелый металл. Старый байкер ничего не замечал вокруг, он сейчас несся по звездным дорогам, отнюдь не по земным, но никто этого не видел. Разве что за исключением других байкеров, которые, сами еще не понимая почему, при виде Баффы вдруг срывались с места и на полной скорости, ревя форсированными моторами, неслись за ним.
Кольцевая дорога вокруг Москвы к этому времени почти опустела, а немногие машины в ужасе жались к обочинам при виде банды байкеров, ощущая в них нечто запредельное. Эти безумцы неслись на задних колесах, прыгали с бордюров, вились друг вокруг друга. Даже дорожная полиция почему-то не рисковала трогать их, полицейским казалось, что мимо них проносятся вырвавшиеся из ада демоны, а не люди. Они дрожали, крестились, отходили на подгибающихся ногах, не рискуя даже сообщить о происходящем по инстанции.
Байкеров становилось все больше, они появлялись на кольцевой словно из ниоткуда, один за другим. Многие сами не понимали, как попали сюда, но это больше не имело ни малейшего значения. Имела значение только звездная дорога и ревущий над нею металл. А метал слышали уже не только они, он водопадом гремел над несущимися в никуда байками, даже случайные прохожие ощущали надвигавшуюся на них мощь и отшатывались, провожая байкеров ошалевшими взглядами. От них ожидали всякого, но такого представить себе не мог никто — это было нечто запредельное, даже уже нечеловеческое.
А сами байкеры впервые в жизни познали, что такое, когда перед ними открыты все дороги — даже дороги между мирами. И осознали саму суть бесконечного звездного пути. Но они не спешили уходить вдаль, они следовали за своим вождем, который мчался впереди, не думая о том, что за ним многие пошли — он их просто не видел.
Баффа безумствовал, как не безумствовал еще никогда, да и не один другой байкер тоже. Он хохотал, плакал, что-то кричал, всей душой стремясь туда, в небо, и понимая, что один шаг — и он там. Но в то же время осознавал, что пока рано, что он еще не сделал всего, что должен, для чего рожден в этом мире. А значит — рано! В его душе что-то менялось, что-то становилось совсем иным, непредставимым ранее. В этот момент песня сменилась, и в наушниках загремел «Черный кузнец», невозможный голос Нахимовича заставил Баффу запрокинуть лицо вверх и закричать вслед ему:
-----
И волны несут тебя в небеса,
К сиянию звезд по кромке льда,
Разорвана нить, воскресла душа твоя!
Несется тропа, шальная стрела,
К далеким мирам ведет она,
Но вечен твой путь,
Назад не вернуть...
Тебя.
-----
Остальные байкеры подхватили песню, но Баффа этого не слышал. Он сходил с ума, выписывая по дороге виражи на дикой скорости и хохоча. Байкер перелетал едущие впереди машины, словно они стояли на месте и были игрушечными. Водители в ужасе вжимались в сиденья, видя пролетающие над их головами ревущие мотоциклы. А песня между тем снова сменилась. Тот же «Черный кузнец» — «Прочь!». И Баффа пел вместе с солистом:
-----
Прочь! Уходи, не смотри мне в глаза!
Свет позади, нет дороги назад.
Да, это месть, беспощадная месть...
Я — тот, кто есть, да, я тот, кто я есть!
-----
В пугающий обычных людей до медвежьей болезни жуткий хор вступали все новые и новые голоса. Откуда появлялись еще байкеры никто не смог бы сказать, они просто возникали из пустоты. Были здесь и москвичи, и питерцы, и рязанцы, и ярославцы и многие-многие другие. Даже рижане и таллинцы, как ни удивительно. И это не казалось им странным — все было правильно. По плечам байкеров хлестали с неба молнии, по ним прокатывались волны света и тьмы, они то ехали, то летели. И все, кто видел их со стороны, перепугано шептали: «Дикая охота... Всадники Апокалипсиса...». И действительно, на людей байкеры уже мало походили, оставив человеческую сущность, у кого она еще была, далеко позади.
В квартире Баффы хватались за голову Рагнар с Сабуро. Они-то ждали, что Баффа сам инициируется, а не инициирует всех байкеров России. От него по городу расходились волны энергии, причем непонятной даже японцу с викингом. Теперь ясно, почему дети так заинтересовались этим старым ролевиком — его потенциал просто огромен, да что там, невероятен. Оставался вопрос: что со всем этим делать дальше? Ведь завтра всю государственную машину России затрясет — такие происшествия без последствий не остаются.
В наушниках Баффы зазвучала программная песня «Черного кузнеца», имеющая такое же название. Она рывком заполнила собой пространство, и сотни голосов подхватили ее:
-----
Я — хозяин всех путей
Между днем и тьмой ночей,
Прокуратор пантеона.
В ночь идете вы ко мне
По одной большой тропе,
Что под сводом небосклона.
Вы должны пройти огонь,
Либо сгинуть, либо вновь
Возродиться у истока.
Я — хозяин всех путей,
Душ кузнец и лицедей,
Брат огня и грома!
-----
Не успели отзвучать последние слова, как Баффу охватило белое сияние, его глаза зажглись золотом, а затем ненадолго превратились в черные провалы — он начал постигать Свет и Тьму, понял суть происходящего и узнал, что должен сделать, какова его миссия, пока он еще здесь. А здесь он, как и остальные ключи и замки, ненадолго. В этом мире, даже если они преуспеют, им делать больше нечего. Впереди ждали звездные дороги!
Баффа резко затормозил, остановился и развернулся, взглянув на едущих за ним соратников. Теперь он понимал, как и почему они оказались здесь. И для чего. Все было, как должно. Он снял шлем и заговорил:
— Братья! Мы скоро уйдем на иные дороги. Но сейчас мы должны помочь другим. Тем, кто еще не понял. Я позову вас, если потребуется.
Байкеры слитно рявкнули что-то, развернулись и разъехались в разные стороны на своих, уже живых мотоциклах. Теперь их байки были способны выходить на иные дороги, им больше не требовался бензин, они могли преодолеть многое. Иногородние на мгновение вышли из этого мира и, вернувшись, оказались у себя дома.
Баффа улыбнулся и последовал их примеру. Через несколько мгновений его байк уже стоял у подъезда.
***
Рагнар и Сабуро встретили Баффу слегка укоризненными взглядами, в которых все равно проскальзывала радость.
— Зачем? — негромко поинтересовался японец.
— Я не один, — развел руками байкер. — Они тоже достойны. Так почему я должен был оставлять их прозябать здесь?
— Не должен был, — согласился Рагнар. — Вот только завтра тобой и всеми остальными займутся власти.
— Да пошли они лесом! — отмахнулся Баффа, закуривая.
И тут же удивился — он мог курить. Да и спиртное больше не было под запретом. Вот только зачем оно теперь? И так интересно жить. А курение — просто привычка, которая уже не принесет вреда. Физическая зависимость исчезла — он мог курить, а мог не курить. По желанию.
— Ты все знаешь? — во взгляде Сабуро читался интерес.
— Лазарев, — коротко ответил Баффа. — Его нужно найти как можно быстрее.
— Тогда мы в Америку, а ты ищи Михаила. — кивнул Рагнар.
— Вы тоже должны получить кристаллы, — возразил байкер.
— Вот ты и будешь их раздавать, как самый мобильный, а мы тебя только задержим.
— До Америки я через иные дороги еще не дотянусь, открыт только первый замок.
— Но ты как раз идешь открывать второй. После этого переместиться в пределах Земли в любую точку для тебя проблемы не составит.
— Хорошо, — не стал больше спорить Баффа. — Тогда я с утра мотнусь в Уфу.
— А мы на первом же самолете в Штаты, — подвел черту Рагнар. — Визы у нас есть. Вызови такси.
Они довольно долго смотрели друг другу в глаза, осознавая неподъемность задачи, которую взялись решать. Но другого выхода не было, поэтому осталось лишь идти вперед, невзирая ни на что.
***
Бессильными снами осыплются гордые веры,
Продажная мудрость, смердящая выгодой, сгинет,
Сгорит одержимость войной — только пепел по ветру,
И светлая святость, родившись, в сердцах не остынет.
Мистардэн
Рав Шломо не спеша прогуливался по улице Яфо по направлению к рынку Маханей Йегуда. Он не обращал внимания на обычную для центра Иерусалима толпу, иногда машинально здороваясь со знакомыми йешиботниками [1]
Закрыть
. Недавно во многих ближайших синагогах закончилась минха
[2]
Йешиботники — учащиеся йешив, еврейских религиозных учебных заведений.
Закрыть
, и молодежь выбралась в город, ища развлечений вместо того, чтобы продолжить учить Тору. Что ж, он и сам был молодым, помнит это жадное желание жить и все узнать на своем опыте. Не желают молодые учиться на ошибках старших, как это не грустно, все норовят совершить свои.Минха — полуденная молитва.
В кармане зазвонил мобильник. Рав Шломо достал его и с удивлением увидел, что вызывает служащий в Шабаке старый знакомый Натан Хуцман — рав дружил с его отцом, который недавно умер. Хороший и честный был человек, светлая ему память! Сын, как будто, тоже неплох, но сказать о нем что-то определенное было затруднительно, так как тот жил своей жизнью, отказавшись от религии ради карьеры.
— Здравствуй, Натан, — старик нажал на кнопку ответа. — Как дела?
— Все в порядке, — стандартно отозвался тот. — Рав Шломо, мне очень нужно с тобой [3]
Закрыть
поговорить, и срочно. Это касается детей... — он на мгновение замолчал. — Тех самых, ты понимаешь о чем я?..В иврите нет обращения на «вы», поэтому даже к уважаемым старикам обращаются на «ты».
— Понимаю...
— Где ты сейчас находишься? Я вышлю машину.
— Возле Маханей Йегуда, как раз прохожу мимо автобусной остановки. Ну, той, где куча автобусов останавливается, через дорогу от рынка.
— Ты не мог бы подождать там? Через десять минут машина будет.
— Хорошо, — согласился рав. — Подожду. Но скажи мне... Это серьезно?
— Более чем, — заверил Натан.
Машина пришла даже раньше, чем ожидалось. Это оказался ничем не примечательный седан «Субару», каких по извилистым улицам Иерусалима ездило множество. Ехали около десяти минут, здание, куда привезли рава, находилось в переулке, отходящем от дальнего конца улицы Кинг Джордж. С трудом поднявшись на второй этаж, старик вошел в скромно обставленный кабинет, где его уже ждал Натан.
— Шалом! — еще раз поздоровался он. — Садись.
— Здравствуй, — наклонил голову Шломо, с кряхтением садясь в предложенное кресло. — Так что случилось-то?
— Посмотри эти документы, — Натан протянул ему тонкую папку. — Из них ты увидишь, что ясноглазые уже не люди. Документы абсолютно достоверны. Мы многое перепроверили.
— И что с того? — поинтересовался рав, прочитав листик со сравнительным анализом данных человека и ясноглазого. — Что это меняет?
— Все, — вздохнул контрразведчик. — В правительстве этими данными до смерти напуганы и готовы на все, чтобы остановить заразу.
— Заразу?.. — изумился Шломо. — Где ты видишь заразу? Что бы ни было, эти дети — евреи по крови, как бы они там не изменились.
— По крови? — приподнял брови Натан. — Ты плохо смотрел, у них совсем иной состав крови, чем у любого человека, в том числе, и еврея.
— Хорошо, пусть так, — сложил руки в замок под подбородком старик. — Но чего ты хочешь от меня?
— Ты — глава йешивы, в которой учатся девяносто процентов израильских ясноглазых. Мы считаем необходимым разобраться в ситуации и понять насколько они действительно опасны, для чего предлагаем изолировать всех их в закрытом учебном заведении, не допуская их контактов с обычными детьми. Мы хотели бы, чтобы это заведение возглавил ты, поскольку ты имеешь наибольший опыт общения с ними. Согласишься ты или нет — это ничего не изменит, решение принято на уровне правительства. Кстати, оно является секретным, как и вся информация по данному вопросу.
— Докатились... — брезгливо скривился Шломо. — Евреи запирают своих детей просто потому, что те немного другие... Скажите, кому они сделали хоть что-то плохое?..
— Ты не понимаешь, — устало сказал Натан. — Они самим фактом своего существования несут угрозу сложившемуся миропорядку.
