Взяв себя в руки, полковник задумался. Может, неприятные ощущения вызваны тем, что он не понимает, куда и как уходят эти шуты гороховые? Ведь уходят почему-то именно они, а не люди, занимающиеся делом. Проход в другой мир — в это трудно поверить, но, похоже, придется. Другого вывода Новицкий сделать не мог. И опять же неформалы используют это для себя, вместо того, чтобы передать государству! Оно бы правильно смогло распорядиться новыми знаниями.
— Товарищ полковник, — раздался из селектора голос секретаря. — К вам капитан Краснов просится, говорит, срочно.
— Зовите, — оживился Новицкий, вспомнив, что капитан командовал группой СОБР, которая должна была повязать группу ролевиков, собравшихся на так называемой на их сленге «вписке» [1]
Дверь распахнулась, и на пороге появился высокий, подтянутый парень лет тридцати в камуфляже. Явно не успел переодеться после задания.
— Разрешите, Сергей Иванович? — хмуро спросил вошедший.
— Конечно, Саша, садись. Ну, как успехи?
— Никак... — бросил капитан, смотря мимо полковника.
— Не понял... — насторожился тот.
— Они на наших глазах ушли в золотой туман.
— Бл...дь! — грохнул кулаком по столу Новицкий. — Опять! — он крайним усилием воли заставил себя успокоиться. — Так, давай по порядку. И подробно.
— Как прикажете.
По полученной заранее оперативной информации в квартире известного московского ролевика Петра Сохина по прозвищу Гном собралось одиннадцать человек — пять парней и шесть девушек. Точнее, их возраст был очень разным, от восемнадцати до сорока пяти. Некоторые из них значились в особом списке Новицкого, как имевшие в прошлом связи с Лазаревым, поэтому было принято решение брать всех. В десять утра едва державшуюся на разбитых петлях дверь «вписки» вышибли ударом ноги, и захламленная квартира наполнилась собровцами в полной боевой экипировке. Не обнаружив никого в большой комнате, они ринулись в смежную, где увидели ролевиков, стоящих полукругом вокруг облачка золотистого тумана.
— Всем стоять! — рявкнул капитан Краснов. — ФСБ! Вы арестованы! Руки за головы!
Пятеро парней обернулись к нему, держа в руках деревянные мечи.
— Девчата, уходите! — крикнул один из них. — Мы прикроем!
И лезвия игровых мечей вдруг вспыхнули холодным огнем. Да и с самими ролевиками произошло нечто странное — они словно стали выше, выпрямились, сбросив с плечей какой-то невидимый груз. А затем сделали резкий шаг вперед и слитным движением скрестили их перед собровцами, создав на их пути стену света, заставившую незваных гостей замереть на месте. Девушки в то же время с какой-то неуловимо нечеловеческой грацией скользнули в золото тумана и исчезли.
— Уходим! — скомандовал старший из ролевиков.
Затем его губы скривились в брезгливой гримасе и он бросил изумленным спецназовцам:
— А вы оставайтесь в вашем дерьме и жрите его сами!
С этими словами он отступил назад и последним скрылся в тумане. Капитан рванулся за ним, поскольку стена света исчезла, но что-то его не пустило дальше, просто отшвырнув в сторону. И он ощутил исходящую из тумана гадливость чего-то огромного, гадливость по отношению к себе, словно это нечто увидело какую-то мерзость. Клубок обиды подступил к горлу, и Краснов, не выдержав, крикнул:
— Врете, гады! Мы — не дерьмо!
«Ты — возможно, — вспыхнул в сознании чей-то ответ. — Если сумеешь понять хоть что-нибудь».
И золотой туман рассеялся, оставив собровцев в пустой квартире.
— Вот так все и было, Сергей Иванович... — хмуро завершил рассказ капитан.
— И что ты об этом думаешь? — поинтересовался Новицкий.
— Мы столкнулись с чем-то невероятным...
— Это понятно. Но что дальше делать?
— Не знаю, — тяжело уронил Краснов, подняв на командира взгляд воспаленных глаз, в них на мгновение мелькнула ледяная, напоминающая полированную сталь искорка.
Полковник отшатнулся, однако серые глаза капитана уже выглядели как всегда, холодно и спокойно, и он списал увиденное на усталость.
Уже у двери, Краснов вдруг обернулся и произнес:
— А знаете что, Сергей Иванович?
— Что?
— Они, эти ребята, настоящие. Им бы я спину доверил.
И вышел, оставив озадаченного Новицкого обдумывать его неожиданные слова.
У кого-то хватит подлости уродовать доверчивые души,
У кого-то хватит наглости считать себя Благим и Всебезгрешным,
Кто-то учит ослепленных Богоравных, что им хуже, а что лучше,
И с презреньем называет тьмой и бренностью Сияющую Вечность.
Мартиэль
Папа Римский, как обычно, встретил гостя в смежной с Библиотекой, на самом деле являющейся его кабинетом, небольшой комнате. Халед вежливо поклонился, однако руку понтифику целовать не стал, поскольку не являлся католиком, да и вообще верующим. Переводчики не потребовались, поскольку Папа прекрасно говорил по-английски.
— Прошу вас, мистер Халед, — понтифик протянул руку в сторону двери.
Они прошли в Библиотеку и сели с двух сторон от большого письменного стола. Папа некоторое время молча, оценивающе смотрел на гостя, а затем заговорил:
— Насколько мне известно, вы представляете таких людей, что не дать вам аудиенции я не мог. Однако не могу понять, что вам от меня нужно.
— Скорее всего, вы уже догадались о цели моего визита, — едва заметно усмехнулся Халед.
— Предположим. Но прошу вас озвучить.
— Вы знаете, что произошло вчера?
— Разумеется, — помрачнел понтифик. — Но если вы хотите, чтобы я объяснил, то я не смогу — мы еще не до конца понимаем, что происходит.
— Кое-что, наоборот, смогу объяснить вам я, — взгляд координатора стал жестким.
— Вот как?.. — задумчиво посмотрел на него Папа. — Что ж, я с радостью вас выслушаю.
— Вы знаете о появлении так называемых ясноглазых детей?
— Знаю. И они вызывают у Церкви сильную озабоченность. Слишком отличаются от обычных детей, более того, убедить их в чем-либо просто невозможно. Мы изучаем данную проблему с самого момента ее возникновения.
— Очень хорошо, — удовлетворенно кивнул Халед, пододвинув к собеседнику тонкую папку. — Но вы, вероятно, не в курсе, что ясноглазые — физиологически не люди. Ознакомьтесь с этими данными.
Папа некоторое время исподлобья смотрел на него, словно решал что-то важное для себя, а затем придвинул папку, открыл и стал внимательно изучать содержащиеся в ней документы.
— Информация точна? — глухо спросил он через пять минут.
— Более чем, — заверил координатор. — Было проведено множество экспериментов и тестов.
— А их становится все больше... — задумчиво констатировал понтифик.
— Как вы поняли, — снова заговорил Халед, — я координатор всех действий, касающихся этой проблемы. В мировом масштабе. Но главное сейчас не сами ясноглазые, а их помощники, ключи и замки, как они сами себя называют.
— И чем же они опасны? — недоверчиво поинтересовался Папа.
— Чем?.. — осклабился Халед. — А вы помните содрогание мира перед тем, что утворили байкеры?
— Да, — сразу насторожился понтифик. — Вы знаете причину?
— Знаю, — уверенно подтвердил координатор. — В момент, когда ключ и замок встречаются, и происходит все это безобразие. Сами они называют данное действие открытием замка.
— Открытием замка?.. — задумчиво переспросил Папа, от его щек медленно отлила кровь.
— Именно, — несколько язвительно ответил Халед. — Вот только мой аналитик предположил, что это нечто иное.
— Что?!
— Срывание печатей. Тех самых семи печатей...
Понтифика словно ударили под дых, его руки затряслись, лицо исказилось и побелело, он отшатнулся и вжался в спинку кресла. Однако спустя несколько минут сумел взять себя в руки и едва слышно произнес:
— Я боялся, что это именно так... Но не хотел верить, до последнего надеялся, что... Было немало грозных знаков и предсказаний, но мы боялись верить...
— Каких знаков?! — едва не подпрыгнул Халед.
— У нас, да и не только у нас, в других конфессиях тоже, есть несколько по-настоящему святых реликвий, — понуро сказал понтифик. — Недавно православный патриарх сообщил мне, что чудотворная икона плачет кровавыми слезами... Ее на всякий случай обследовали от и до. И никто не сумел объяснить откуда на ней берутся капли крови! Плащаница, бережно хранимая нами, распалась в пыль. Копье, которым был заколот Христос, за сутки превратилось в труху. Примерно то же произошло почти со всеми святыми вещами...
— Проклятье! — выдохнул координатор. — Только этого не хватало! Но ладно. Я хотел спросить ваше мнение, Ваше Святейшество, об исходе байкеров. Вы знаете, что они уезжали в черные туманные воронки в небе по какому-то странному светящемуся пути. Что это может быть?
— Пока не знаю, — покачал головой Папа. — Но есть одно страшное предположение. Вы не замечали еще чего-нибудь выбивающегося из ряда вон? Не исчезали ли неизвестно куда необычные люди?..
— Не думаю, что это так важно в свете происходящего, — небрежно пожал плечами Халед, — но мой русский коллега полковник Новицкий сегодня сообщил, что исчезают разные неформалы — ролевики, непризнанные барды, уличные художники и прочая мелкая шваль. Причем, они уходят в золотой туман и растворяются в нем. Попытки последовать за ними не увенчались успехом. Преследующих выбрасывало обратно, что сопровождалось сильным ментальным ударом — омерзением по отношению к ним чего-то огромного. Большинство после этого пришлось лечить от нервного стресса и...
Он не успел договорить, с изумлением уставившись на лицо понтифика — оно просто почернело, в глазах появился неприкрытый ужас, губы задрожали.
— Что с вами, Ваше Святейшество?..
— Только не это... — с болью в голосе простонал тот. — Господи, смилуйся над нами, грешными... — Прости нас... Не надо так страшно... Господи...
Он принялся раскачиваться со стороны в сторону, схватившись руками за голову.
— Ваше Святейшество, да что происходит?! — потребовал объяснений Халед. — Что вас так напугало?!
— Что?.. — поднял на него наполненный отчаянием взгляд понтифик. — А то, что вы рассказали. Видимо, вы не понимаете, что это значит...
— Да какая разница, если все эти ничтожества куда-то уйдут?! — с недоумением воскликнул координатор. — Их и полпроцента-то не наберется!
— Не наберется, — подтвердил Папа. — И это самая большая беда нашего мира. Как ни странно, но именно эти люди в последние десятилетия стали хранителями остатков человеческой доброты. Именно они стояли между нами, забывшими обо всем ради личной выгоды, и Апокалипсисом. Сами подумайте, что нас ждет, если Господь начал уводить их отсюда...
— Я думал, что указанную роль должна выполнять Церковь... — возразил не поверивший в такую, по его мнению, чушь Халед.
— Когда-то так и было, — грустно вздохнул понтифик. — Но мы что-то потеряли, что-то невидимое, и сменили приоритеты, перестав быть хранителями Божьей Искры в людях. Мало кто из церковных иерархов понимает это, а мы, те, кто понимает, ничего сделать уже не можем. Пытаемся, но не можем...
Он на мгновение замолчал, затем добавил:
— А теперь, боюсь, уже поздно. Раз начали срывать печати, то...
— Но это можно остановить! — подался вперед координатор. — Ключи и замки — всего лишь люди, они смертны! Да и ясноглазые тоже смертны, — зловеще добавил он. — Принц Фейсал из Саудовской Аравии в этом сегодня убедился.
— Вы думаете, что таким образом можно предотвратить Божий Суд?.. — язвительно поинтересовался Папа. — Так или иначе, он состоится. Мы, похоже, обречены — слишком много натворили, исчерпали Его терпение. А ведь сколько пророков приходило, и все говорили об одном...
— И о чем же они говорили? — недоверчиво хмыкнул Халед.
— Быть добрее и чище. Не гнаться за богатством. Да вы сами знаете все это, незачем повторять.
— И все же, что можно предпринять, по вашему мнению, чтобы предотвратить худшее?
— Пожалуй, на этот вопрос отвечу вам не я, — вздохнул понтифик. — У нас есть человек, занимающийся примерно тем же, что и вы. Кардинал Джинелли.
— Я слышал о нем, — уважительно наклонил голову координатор. — Судя по отзывам, отличный профессионал.
Папа поднял трубку старинного телефона, стоящего на столе, и по-итальянски бросил в нее несколько слов. Не прошло и пяти минут, как дверь Библиотеки отворилось, и внутрь мягкой походкой охотящегося хищника вошел сухощавый пожилой человек в алой кардинальской мантии и круглой шапочке. Халед хмыкнул про себя, изучая его аскетичное лицо — похоже, понтифик заранее знал, о чем пойдет речь, и кардинал находился где-то неподалеку, ожидая вызова.
— Мне нужно повторять все сказанное, или вы слышали? — с любопытством спросил он.
— Не нужно, — коротко ответил кардинал.
— Каковы ваши рекомендации в данной ситуации?
— Считаю, что необходимо пытаться избежать того варианта событий, который нам навязывают, любыми способами. Апокалипсис объявляли много раз, и тоже были признаки, однако обошлось. Возможно, обойдется и теперь. Но сразу хочу предупредить, что самое опасное для нас сейчас — это уход в неизвестность людей, не принимающих ценностей нашей цивилизации.
— Джакомо, — со смешком прервал кардинала Папа. — Не стоит юлить, говори прямо — ценностей золотого тельца. Здесь все всё понимают.
— Пусть так, — согласился Джинелли. — Но, повторяю, если людей, в душе которых сохранилась Искра, станет меньше определенного числа, то нас не спасет уже ничто. Прошу это учесть — мои аналитики утверждают это с девяностопроцентной уверенностью.
— И как же мне их удерживать?.. — с недоумением посмотрел на него Халед. — Они же в туман уходят, и поди достань их оттуда!
— Скорее всего они уходят в так называемый мир «Ноль», — с едва заметной насмешкой в голосе сообщил кардинал. — И проникнуть в него возможно даже аппаратными средствами. Мы готовы поделиться с вами нашими наработками — для доведения их до нужного состояния нам просто не хватает ресурсов и научных кадров. Вам хватит.
— А что это за мир «Ноль»? — подозрительно уставился на него координатор, не обратив внимания на насмешку. — И откуда вы вообще о нем знаете?
— У Церкви много секретов, — по-змеиному усмехнулся Джинелли. — И она открывает их только тогда, когда считает нужным.
— Хорошо, допустим мы найдем ресурсы, закончим разработки и проникнем в этот самый мир «Ноль», — хмуро пробурчал Халед. — Но вы уверены, что они там?
— Нет, не уверен, — развел руками кардинал. — Но это хоть какой-то шанс. К сожалению, человечеству для выживания необходимы неприспособленные к жизни личности, более добрые и более беззащитные, чем основная масса. И если таковых станет слишком мало, то цивилизация обречена. Она сожрет сама себя.
— Я тогда не понимаю, в чем смысл дальнейшего открытия замков, ведь неформалы и так уже уходят? — выразил свое недоумение координатор.
— Я этого, увы, не знаю, — тяжело вздохнул Джинелли. — Однако начну поиск в наших тайных архивах, там много чего есть. Возможно, найдется что-либо и по этой теме. А вы любой ценой остановите дальнейшее открытие! Ясноглазых трогать не рекомендую — последствия могут быть самыми неожиданными. Впрочем, решать, конечно вам, но все-таки...
Он умолк и многозначительно посмотрел на Халеда. А тот напряженно размышлял над полученной информацией. Визит к Папе оказался крайне плодотворным, он узнал много нового.
— Товарищ полковник, — раздался из селектора голос секретаря. — К вам капитан Краснов просится, говорит, срочно.
— Зовите, — оживился Новицкий, вспомнив, что капитан командовал группой СОБР, которая должна была повязать группу ролевиков, собравшихся на так называемой на их сленге «вписке» [1]
Закрыть
.Вписка — временный приют неформалов, обычно у кого-то на квартире.
Дверь распахнулась, и на пороге появился высокий, подтянутый парень лет тридцати в камуфляже. Явно не успел переодеться после задания.
— Разрешите, Сергей Иванович? — хмуро спросил вошедший.
— Конечно, Саша, садись. Ну, как успехи?
— Никак... — бросил капитан, смотря мимо полковника.
— Не понял... — насторожился тот.
— Они на наших глазах ушли в золотой туман.
— Бл...дь! — грохнул кулаком по столу Новицкий. — Опять! — он крайним усилием воли заставил себя успокоиться. — Так, давай по порядку. И подробно.
— Как прикажете.
По полученной заранее оперативной информации в квартире известного московского ролевика Петра Сохина по прозвищу Гном собралось одиннадцать человек — пять парней и шесть девушек. Точнее, их возраст был очень разным, от восемнадцати до сорока пяти. Некоторые из них значились в особом списке Новицкого, как имевшие в прошлом связи с Лазаревым, поэтому было принято решение брать всех. В десять утра едва державшуюся на разбитых петлях дверь «вписки» вышибли ударом ноги, и захламленная квартира наполнилась собровцами в полной боевой экипировке. Не обнаружив никого в большой комнате, они ринулись в смежную, где увидели ролевиков, стоящих полукругом вокруг облачка золотистого тумана.
— Всем стоять! — рявкнул капитан Краснов. — ФСБ! Вы арестованы! Руки за головы!
Пятеро парней обернулись к нему, держа в руках деревянные мечи.
— Девчата, уходите! — крикнул один из них. — Мы прикроем!
И лезвия игровых мечей вдруг вспыхнули холодным огнем. Да и с самими ролевиками произошло нечто странное — они словно стали выше, выпрямились, сбросив с плечей какой-то невидимый груз. А затем сделали резкий шаг вперед и слитным движением скрестили их перед собровцами, создав на их пути стену света, заставившую незваных гостей замереть на месте. Девушки в то же время с какой-то неуловимо нечеловеческой грацией скользнули в золото тумана и исчезли.
— Уходим! — скомандовал старший из ролевиков.
Затем его губы скривились в брезгливой гримасе и он бросил изумленным спецназовцам:
— А вы оставайтесь в вашем дерьме и жрите его сами!
С этими словами он отступил назад и последним скрылся в тумане. Капитан рванулся за ним, поскольку стена света исчезла, но что-то его не пустило дальше, просто отшвырнув в сторону. И он ощутил исходящую из тумана гадливость чего-то огромного, гадливость по отношению к себе, словно это нечто увидело какую-то мерзость. Клубок обиды подступил к горлу, и Краснов, не выдержав, крикнул:
— Врете, гады! Мы — не дерьмо!
«Ты — возможно, — вспыхнул в сознании чей-то ответ. — Если сумеешь понять хоть что-нибудь».
И золотой туман рассеялся, оставив собровцев в пустой квартире.
— Вот так все и было, Сергей Иванович... — хмуро завершил рассказ капитан.
— И что ты об этом думаешь? — поинтересовался Новицкий.
— Мы столкнулись с чем-то невероятным...
— Это понятно. Но что дальше делать?
— Не знаю, — тяжело уронил Краснов, подняв на командира взгляд воспаленных глаз, в них на мгновение мелькнула ледяная, напоминающая полированную сталь искорка.
Полковник отшатнулся, однако серые глаза капитана уже выглядели как всегда, холодно и спокойно, и он списал увиденное на усталость.
Уже у двери, Краснов вдруг обернулся и произнес:
— А знаете что, Сергей Иванович?
— Что?
— Они, эти ребята, настоящие. Им бы я спину доверил.
И вышел, оставив озадаченного Новицкого обдумывать его неожиданные слова.
***
У кого-то хватит подлости уродовать доверчивые души,
У кого-то хватит наглости считать себя Благим и Всебезгрешным,
Кто-то учит ослепленных Богоравных, что им хуже, а что лучше,
И с презреньем называет тьмой и бренностью Сияющую Вечность.
Мартиэль
Папа Римский, как обычно, встретил гостя в смежной с Библиотекой, на самом деле являющейся его кабинетом, небольшой комнате. Халед вежливо поклонился, однако руку понтифику целовать не стал, поскольку не являлся католиком, да и вообще верующим. Переводчики не потребовались, поскольку Папа прекрасно говорил по-английски.
— Прошу вас, мистер Халед, — понтифик протянул руку в сторону двери.
Они прошли в Библиотеку и сели с двух сторон от большого письменного стола. Папа некоторое время молча, оценивающе смотрел на гостя, а затем заговорил:
— Насколько мне известно, вы представляете таких людей, что не дать вам аудиенции я не мог. Однако не могу понять, что вам от меня нужно.
— Скорее всего, вы уже догадались о цели моего визита, — едва заметно усмехнулся Халед.
— Предположим. Но прошу вас озвучить.
— Вы знаете, что произошло вчера?
— Разумеется, — помрачнел понтифик. — Но если вы хотите, чтобы я объяснил, то я не смогу — мы еще не до конца понимаем, что происходит.
— Кое-что, наоборот, смогу объяснить вам я, — взгляд координатора стал жестким.
— Вот как?.. — задумчиво посмотрел на него Папа. — Что ж, я с радостью вас выслушаю.
— Вы знаете о появлении так называемых ясноглазых детей?
— Знаю. И они вызывают у Церкви сильную озабоченность. Слишком отличаются от обычных детей, более того, убедить их в чем-либо просто невозможно. Мы изучаем данную проблему с самого момента ее возникновения.
— Очень хорошо, — удовлетворенно кивнул Халед, пододвинув к собеседнику тонкую папку. — Но вы, вероятно, не в курсе, что ясноглазые — физиологически не люди. Ознакомьтесь с этими данными.
Папа некоторое время исподлобья смотрел на него, словно решал что-то важное для себя, а затем придвинул папку, открыл и стал внимательно изучать содержащиеся в ней документы.
— Информация точна? — глухо спросил он через пять минут.
— Более чем, — заверил координатор. — Было проведено множество экспериментов и тестов.
— А их становится все больше... — задумчиво констатировал понтифик.
— Как вы поняли, — снова заговорил Халед, — я координатор всех действий, касающихся этой проблемы. В мировом масштабе. Но главное сейчас не сами ясноглазые, а их помощники, ключи и замки, как они сами себя называют.
— И чем же они опасны? — недоверчиво поинтересовался Папа.
— Чем?.. — осклабился Халед. — А вы помните содрогание мира перед тем, что утворили байкеры?
— Да, — сразу насторожился понтифик. — Вы знаете причину?
— Знаю, — уверенно подтвердил координатор. — В момент, когда ключ и замок встречаются, и происходит все это безобразие. Сами они называют данное действие открытием замка.
— Открытием замка?.. — задумчиво переспросил Папа, от его щек медленно отлила кровь.
— Именно, — несколько язвительно ответил Халед. — Вот только мой аналитик предположил, что это нечто иное.
— Что?!
— Срывание печатей. Тех самых семи печатей...
Понтифика словно ударили под дых, его руки затряслись, лицо исказилось и побелело, он отшатнулся и вжался в спинку кресла. Однако спустя несколько минут сумел взять себя в руки и едва слышно произнес:
— Я боялся, что это именно так... Но не хотел верить, до последнего надеялся, что... Было немало грозных знаков и предсказаний, но мы боялись верить...
— Каких знаков?! — едва не подпрыгнул Халед.
— У нас, да и не только у нас, в других конфессиях тоже, есть несколько по-настоящему святых реликвий, — понуро сказал понтифик. — Недавно православный патриарх сообщил мне, что чудотворная икона плачет кровавыми слезами... Ее на всякий случай обследовали от и до. И никто не сумел объяснить откуда на ней берутся капли крови! Плащаница, бережно хранимая нами, распалась в пыль. Копье, которым был заколот Христос, за сутки превратилось в труху. Примерно то же произошло почти со всеми святыми вещами...
— Проклятье! — выдохнул координатор. — Только этого не хватало! Но ладно. Я хотел спросить ваше мнение, Ваше Святейшество, об исходе байкеров. Вы знаете, что они уезжали в черные туманные воронки в небе по какому-то странному светящемуся пути. Что это может быть?
— Пока не знаю, — покачал головой Папа. — Но есть одно страшное предположение. Вы не замечали еще чего-нибудь выбивающегося из ряда вон? Не исчезали ли неизвестно куда необычные люди?..
— Не думаю, что это так важно в свете происходящего, — небрежно пожал плечами Халед, — но мой русский коллега полковник Новицкий сегодня сообщил, что исчезают разные неформалы — ролевики, непризнанные барды, уличные художники и прочая мелкая шваль. Причем, они уходят в золотой туман и растворяются в нем. Попытки последовать за ними не увенчались успехом. Преследующих выбрасывало обратно, что сопровождалось сильным ментальным ударом — омерзением по отношению к ним чего-то огромного. Большинство после этого пришлось лечить от нервного стресса и...
Он не успел договорить, с изумлением уставившись на лицо понтифика — оно просто почернело, в глазах появился неприкрытый ужас, губы задрожали.
— Что с вами, Ваше Святейшество?..
— Только не это... — с болью в голосе простонал тот. — Господи, смилуйся над нами, грешными... — Прости нас... Не надо так страшно... Господи...
Он принялся раскачиваться со стороны в сторону, схватившись руками за голову.
— Ваше Святейшество, да что происходит?! — потребовал объяснений Халед. — Что вас так напугало?!
— Что?.. — поднял на него наполненный отчаянием взгляд понтифик. — А то, что вы рассказали. Видимо, вы не понимаете, что это значит...
— Да какая разница, если все эти ничтожества куда-то уйдут?! — с недоумением воскликнул координатор. — Их и полпроцента-то не наберется!
— Не наберется, — подтвердил Папа. — И это самая большая беда нашего мира. Как ни странно, но именно эти люди в последние десятилетия стали хранителями остатков человеческой доброты. Именно они стояли между нами, забывшими обо всем ради личной выгоды, и Апокалипсисом. Сами подумайте, что нас ждет, если Господь начал уводить их отсюда...
— Я думал, что указанную роль должна выполнять Церковь... — возразил не поверивший в такую, по его мнению, чушь Халед.
— Когда-то так и было, — грустно вздохнул понтифик. — Но мы что-то потеряли, что-то невидимое, и сменили приоритеты, перестав быть хранителями Божьей Искры в людях. Мало кто из церковных иерархов понимает это, а мы, те, кто понимает, ничего сделать уже не можем. Пытаемся, но не можем...
Он на мгновение замолчал, затем добавил:
— А теперь, боюсь, уже поздно. Раз начали срывать печати, то...
— Но это можно остановить! — подался вперед координатор. — Ключи и замки — всего лишь люди, они смертны! Да и ясноглазые тоже смертны, — зловеще добавил он. — Принц Фейсал из Саудовской Аравии в этом сегодня убедился.
— Вы думаете, что таким образом можно предотвратить Божий Суд?.. — язвительно поинтересовался Папа. — Так или иначе, он состоится. Мы, похоже, обречены — слишком много натворили, исчерпали Его терпение. А ведь сколько пророков приходило, и все говорили об одном...
— И о чем же они говорили? — недоверчиво хмыкнул Халед.
— Быть добрее и чище. Не гнаться за богатством. Да вы сами знаете все это, незачем повторять.
— И все же, что можно предпринять, по вашему мнению, чтобы предотвратить худшее?
— Пожалуй, на этот вопрос отвечу вам не я, — вздохнул понтифик. — У нас есть человек, занимающийся примерно тем же, что и вы. Кардинал Джинелли.
— Я слышал о нем, — уважительно наклонил голову координатор. — Судя по отзывам, отличный профессионал.
Папа поднял трубку старинного телефона, стоящего на столе, и по-итальянски бросил в нее несколько слов. Не прошло и пяти минут, как дверь Библиотеки отворилось, и внутрь мягкой походкой охотящегося хищника вошел сухощавый пожилой человек в алой кардинальской мантии и круглой шапочке. Халед хмыкнул про себя, изучая его аскетичное лицо — похоже, понтифик заранее знал, о чем пойдет речь, и кардинал находился где-то неподалеку, ожидая вызова.
— Мне нужно повторять все сказанное, или вы слышали? — с любопытством спросил он.
— Не нужно, — коротко ответил кардинал.
— Каковы ваши рекомендации в данной ситуации?
— Считаю, что необходимо пытаться избежать того варианта событий, который нам навязывают, любыми способами. Апокалипсис объявляли много раз, и тоже были признаки, однако обошлось. Возможно, обойдется и теперь. Но сразу хочу предупредить, что самое опасное для нас сейчас — это уход в неизвестность людей, не принимающих ценностей нашей цивилизации.
— Джакомо, — со смешком прервал кардинала Папа. — Не стоит юлить, говори прямо — ценностей золотого тельца. Здесь все всё понимают.
— Пусть так, — согласился Джинелли. — Но, повторяю, если людей, в душе которых сохранилась Искра, станет меньше определенного числа, то нас не спасет уже ничто. Прошу это учесть — мои аналитики утверждают это с девяностопроцентной уверенностью.
— И как же мне их удерживать?.. — с недоумением посмотрел на него Халед. — Они же в туман уходят, и поди достань их оттуда!
— Скорее всего они уходят в так называемый мир «Ноль», — с едва заметной насмешкой в голосе сообщил кардинал. — И проникнуть в него возможно даже аппаратными средствами. Мы готовы поделиться с вами нашими наработками — для доведения их до нужного состояния нам просто не хватает ресурсов и научных кадров. Вам хватит.
— А что это за мир «Ноль»? — подозрительно уставился на него координатор, не обратив внимания на насмешку. — И откуда вы вообще о нем знаете?
— У Церкви много секретов, — по-змеиному усмехнулся Джинелли. — И она открывает их только тогда, когда считает нужным.
— Хорошо, допустим мы найдем ресурсы, закончим разработки и проникнем в этот самый мир «Ноль», — хмуро пробурчал Халед. — Но вы уверены, что они там?
— Нет, не уверен, — развел руками кардинал. — Но это хоть какой-то шанс. К сожалению, человечеству для выживания необходимы неприспособленные к жизни личности, более добрые и более беззащитные, чем основная масса. И если таковых станет слишком мало, то цивилизация обречена. Она сожрет сама себя.
— Я тогда не понимаю, в чем смысл дальнейшего открытия замков, ведь неформалы и так уже уходят? — выразил свое недоумение координатор.
— Я этого, увы, не знаю, — тяжело вздохнул Джинелли. — Однако начну поиск в наших тайных архивах, там много чего есть. Возможно, найдется что-либо и по этой теме. А вы любой ценой остановите дальнейшее открытие! Ясноглазых трогать не рекомендую — последствия могут быть самыми неожиданными. Впрочем, решать, конечно вам, но все-таки...
Он умолк и многозначительно посмотрел на Халеда. А тот напряженно размышлял над полученной информацией. Визит к Папе оказался крайне плодотворным, он узнал много нового.
