Истории мёртвой зимы

07.04.2024, 09:12 Автор: Дмитрий Игнатов

Закрыть настройки

Показано 22 из 34 страниц

1 2 ... 20 21 22 23 ... 33 34


— Про чё?— переспросил Захарчук.
       — Про тег’г’акотовую аг’мию,— презрительно повторил Петров, явно внутренне негодуя от культурологической неотёсанности своих спутников.— Это несколько тысяч статуй воинов из глины, котог’ые были созданы по приказу первого китайского импег’атог’а династии Цинь.
       — На*уя? Просто так?
       — Они должны были сопг’овождать и защищать импег’атог’а в цаг’стве мёг’твых...— продолжил историк, но Фагот, возившийся у больших деревянных ящиков, прервал его:
       — Слушай, завязывал бы ты со своими лекциями ИстФак. У нас тут итак сплошное царство мёртвых. Иди-ка лучше помоги мне... Тут, походу, чего-то тяжёлое...
       С выражением усталой обречённости Петров нехотя сделал несколько шагов в сторону разбирающего ящик росгвардейца, но вдруг замер на месте, широко выпучив глаза.
       — Что с тобой, майдановец?— спросил Захарчук, заметив ужас на лице студента.
       — Он меня дег’жит!— еле слышно прошептал Петров.
       Только сейчас все заметили, что на плече историка сжалась блестящая пластмассовая рука. Через мгновение вторая точно такая же рука, приподнялась и начала душить студента.
       Первым сориентировался Фагот. Выскочив из-за своих ящиков и вложив всю массу в удар, он с размаху врезал прикладом автомата в пустое пластиковое лицо, на котором, впрочем, даже не появились трещины. С гулким звуком истукан отлетел в сторону. Но остальные пластмассовые фигуры уже пришли в движение.
       — Валим все!— скомандовал Леонид, уже хватая Валю и увлекая её в сторону выхода. Но быстро просочиться к спасительной двери по лабиринту из деревянных ящиков не получилось. Разорванная упаковочная плёнка и перевёрнутые картонные коробки мешались под ногами. Сзади в воздухе хаотично молотили сотни искусственных рук. Стуча своими полыми ногами по полу, толпа манекенов, словно стая муравьёв, стала напирать на ящики. Деревянные стены складского лабиринта начали сдвигаться, отрезая людям пути к отступлению.
       — Наверх!— что есть силы выкрикнул Фагот и ловко забрался на ближайшую коробку. Петров последовал за ним. Лёня каким-то неимоверным усилием втолкал наверх Валю, вцепившуюся в свой металлический чемодан. Потом при помощи росгвардейца залез и сам. Пухлый Захарчук, засуетившись, уронил свой дробовик, зачем-то решил его поднять и застрял между ящиками. Лёня и Фагот схватили его за руки, стараясь вытянуть, но это оказалось не так просто.
       — Давай, майор! Ногами! Ногами упирайся!— заорал росгвардеец, но Захарчук только кряхтел и бессильно мотал ногами в воздухе. Спецназовец хотел было использовать автомат в качестве упора, чтобы не дать ловушке захлопнуться, но было уже поздно. Деревянные стенки сжались, с хрустом сплющив грудную клетку майора полиции. Раздавленный Захарчук, как тряпичная кукла, повис между ящиками.
       — Твари! Да сдохните вы уже!— в истерике закричала Валя, уже до упора, но совершенно безрезультатно, вдавливая кнопку на своём увесистом приборе. И вдруг вся поникла, словно обескураженная собственным воспоминанием:
       — Петрович же сказал, что сработает только раз... Дура... И зачем я его тащила...
       Тем не менее, позиция, занятая людьми, давала теперь им некоторое преимущество. Деревянные складские паллеты, на которые они взобрались, находились прилично выше человеческого роста, а значит и роста манекена. Пластиковые болваны исступлённо стучали, гнулись в самых неожиданных позах, наполняя всё вокруг шумом, напоминающим стрекотание каких-то исполинских цикад, но не могли залезть наверх.
       — Гофман какой-то...— пробормотал Петров, дрожащими руками отвернул крышечку баллончика с освежителем, направил струю вниз в беснующуюся пластиковую толпу и щёлкнул зажигалкой.
       Оранжевая струя пламени на мгновение ярко осветила склад. На дёргающихся в своей сюрреалистической вакханалии манекенах заплясали зловещие блики. Несколько блестящих пустых лиц без глаз и ртов покрылись копотью, но не загорелись. Пошёл дым от тлеющих картонных коробок и едкий запах горящего упаковочного полиэтилена.
       — Стой!— схватил Фагот историка за руку.— Ты так быстрее нас спалишь! Видишь же... Не горят они! И не ломаются. Фибергласс. Стекловолокно.
       — А вы откуда знаете?— удивился Лёня.
       — У нас из него щиты прозрачные делают...— пояснил росгвардеец.
       — Может, тогда бахнете?— предложил студент.
       — Это можно...
       Фагот отодвинул Петрова от края, медленно, почти задумчиво отвёл затворную раму назад, а потом резко вскинул автомат и дал длинную очередь по стеклопластиковым головам. Пули входили в фибергласcовые тела, оставляя после себя круглые отверстия, но к тому моменту, когда автоматный рожок закончился, ни один манекен так и не упал на пол. Изуродованные изрешечённые фигуры продолжали с достойным восхищения упорством пытаться добраться до засевших сверху людей.
       — Ну... На этом наши полномочия всё... Заканчиваются,— безысходно улыбнулся росгвардеец, бросая, ставший бесполезным, автомат.— Разве что попробуем ваше чудо-оружие?
       — Лёня! Ну конечно! У тебя же есть эти специальные патроны!— напомнила Валя, но Леонид и сам уже достал старенький наган и теперь, прищурившись, целился из него в стрекочущую толпу истуканов.
       — Кстати, как ваш знакомый расшифровывал название «патрон НКВД»? Как-то по-учёному было...
       — Нейтрализатор квантово-волнового дуализма,— проговорил Лёня и нажал на спусковой крючок.
       Пуля прошила кого-то в пластиковом море из рук и голов, послышался звонкий хлопок и электрический треск. Мелькнула короткая бело-голубая вспышка. В воздухе запахло озоном, и обездвиженные полые фигуры повалились на пол.
       


       Глава 32. Безголовый Гоша


       который лежит и никого не трогает, а просто приносит пользу науке, в отличие от голодных людей, вечно испытывающих жажду познания и крови
       
       Лампы дневного света периодически помаргивали и пощёлкивали. Этот негромкий звук, похожий на осторожный стук, далеко разносился по гулким и пустым коридорам института. Толя поморщился. Очень уж это напоминало ему пластилинового человечка, бьющегося о баночное стекло. Парень мысленно досчитал требуемое количество витков, закрепил проволоку двумя оборотами изоленты и, постав готовую катушку в ряд с десятком ещё таких же самодельных катушек, поднялся из-за стола. В пустом желудке Толика уже порядком урчало, так что он направился через кабинет прямиком к запасам еды, предусмотрительно намародёренных в ближайшем гипермаркете в четыре здоровых пластиковых пакета.
       — Проголодались, Анатолий Ефремович?— спросил Пётр Петрович, услышав как студент щёлкнул кнопкой электрочайника и зашуршал целлофаном. Учёный мельком глянул на наручные часы и, выключив паяльник, аккуратно отодвинул от себя электронную плату, над которой нависал уже не меньше двух часов.— И то правда. Пора бы хоть чайку попить...
       Тем временем студент уже извлёк из своих мешков хлеб и принялся толстыми кусками нарезать на него сыр и варёную колбасу. Соорудив из всего бутерброд и перемазав его внутри каким-то майонезно-горчичным соусом ядовито-оранжевого цвета, Толик в довершение заварил чай и снабдил тем же самым Петра Петровича.
       — Вашей запасливости нужно отдать должное, коллега,— похвалил учёный студента, с удовольствием поглощая это нехитрое блюдо.
       Тем временем, Толик, так же продолжая жевать колбасу с сыром, уселся на подоконник и задумчиво посмотрел на улицу, где всё плотнее сгущались жёлтые сумерки. Удивительно, но ни всё, что он увидел до этого, ни те трупы, что прямо сейчас лежали перед ним в снегу между деревьями, нисколько не портили ему аппетит.
       — Темнеет опять,— проговорил он с набитым ртом, взглянув на затянувшееся облаками небо.— Скоро и эти гаврики повскакивают...
       — Всенепременнейше, батенька,— кивнул Пётр Петрович, громко отпивая горячий чай.— Вы закончили с катушками?
       — Да. Блин... До мяса пальцы содрал, пока все намотал.
       — Наука требует жертв,— усмехнулся учёный.— А вообще в нашей ситуации... Тот, кто не хочет протянуть ноги, должен работать руками,— он задумался и снова посмотрел на часы.— Кстати, что-то наши коллеги заработались... Где же их носит?
       Вслед за Толиком Пётр Петрович подошёл к окну и тревожно посмотрел вдаль.
       — Погибли?— робко предположил парень.
       — Это будет очень... Неудобно. Потеряем два дня,— спокойно ответил учёный и, прикончив свой бутерброд, продолжил.— В любом случае нам стоит вернуться к работе.
       На столе учёного появился фрагмент какого-то оружейного приклада с рукояткой и грубо прикрученной к ним на болтах дюралевой направляющей. На него с двух сторон аккуратными рядами, хоть и без особой эстетики, была примотана скотчем пара дюжин аккумуляторов от мобильных телефонов. Ловкими движениями тонкой отвёртки Пётр Петрович закрепил под этой кустарной станиной спаянную плату, а сверху приладил прямоугольные скобы, оказавшиеся сердечниками будущих трансформаторов. Потом насадил на них готовые катушки и подсоединил выводы к клеммам на небольших винтиках. В довершении сборки своё место на устройстве заняла вытянутая стеклянная колба со множеством электродов внутри, напоминающая небольшой кинескоп. Её учёный особенно бережно извлёк из ящика стола и аккуратно присоединил проводами к контактам, а после закрыл сверху металлическим кожухом. Толик не знал, что это, но теперь вся конструкция напоминала ему какой-то футуристический бластер из старого фантастического фильма.
       — Новое оружие?— спросил он, с интересом разглядывая аппарат.
       — Надеюсь, что да,— еле заметно улыбнулся Пётр Петрович.— Строго говоря, это электронная пушка, выдающая короткий, но мощный пучок рентгеновского излучения. Думаю, это будет более научно, чем отрезать зомби головы или бить их разрядами. Если сработает, конечно...
       — Было бы круто...
       — А давайте прямо сейчас и проверим!— глаза учёного загорелись азартным блеском.— Навестим нашего безголового друга. Посмотрим, как он там поживает.
       Многоуровневый институтский подвал уже не казался Толику чем-то загадочным и навевающим мрачные городские легенды про жуткие секретные эксперименты советской эпохи. Уверенные шаги Петра Петровича своим монотонным цоканьем моментально разрушали всю эту прекрасную романтическую иллюзию, превращая зловещие декорации в обычную свалку из коробок, пожелтевших бумаг, старой мебели, неработающих компьютеров и другого хлама.
       Безбашенный Гоша, как его окрестил про себя Толян, по-прежнему сидел на цепи, хотя как-то избавился от проводов. Он свернулся в углу около батареи, поджав под себя свою культю и прикрыв руками окровавленную шею. К неожиданному появлению людей он не проявил никакого значимого интереса, а только перевалился с боку на бок, демонстративно повернувшись к вошедшим спиной. Складывалось ощущение, что Гоша находится в глубокой тоске по утраченной части тела, которой, если верить Петру Петровичу, он не особо пользовался при жизни.
       — Какой-то он вяленький,— с сожалением произнёс учёный.— Смотрите, как клубочком угрелся... Может, заболел? Как думаете? Взбодрите-ка его, коллега.
       Пётр Петрович поднял с пола и протянул Толику длинную арматурину, которой пользовался в прошлый раз. Толян взял этот нехитрый инструмент, осторожно подошёл к мертвецу, который и правда свернулся, словно обиженный кот, и осторожно потыкал его в спину. Гоша недовольно поёжился.
       — Спит что ли?— пробормотал студент.— А как он это делает без головы?
       — Да чёрт его знает... Давайте уже! Расшевелите его!
       Толик ещё пару раз ткнул ржавым прутом уснувшего зомби, но безголовый человек только лениво махнул рукой, как будто отгонял назойливую муху.
       — Да не церемоньтесь вы с ним!— принялся подгонять раздражённый учёный.— Он же не чувствует боли.
       Уже сам начиная злиться, парень навалился и с силой вонзил острие арматурины в малоподвижное тело. Металл прорвал белую ткань лабораторного халата и сантиметров на десять вошёл в мёртвую плоть. Потревоженный Гоша заворочался. Неестественно закинул назад руку так, что послышался треск выворачиваемого плечевого сустава, и крепко схватился за металлический штык. Бросив своё оружие, Толян отпрыгнул назад. Тем временем мертвец извлёк из себя окровавленный прут, медленно поднялся на ноги и стал надвигаться на разбудивших его людей. С лицом, выражающим полнейшую безмятежность, Пётр Петрович включил аппарат. Прислушиваясь, как электрический ток гудит на обмотках самодельных трансформаторов, навёл оружие на приближающегося зомби и нажал на кнопку.
       К удивлению Толика, не последовало ни выстрела, ни вспышки, ни даже сколько-нибудь слышимого щелчка. Разве что катушки на миг еле заметно изменили ноту своей заунывной песни, да на вынесенном наверх циферблате качнулась тонкая стрелка. Гоша же вдруг весь обмяк, покачнулся и, звякнув своими кандалами, рухнул на бетонный пол.
       — Сладких снов, блин...— съязвил студент, с удовлетворением глядя на тело, ставшее мёртвым в самом привычном нормальном смысле.
       Пётр Петрович молча выключил лампу в Гошиной темнице, закрыл дверь в кабинет и снова подпёр её снаружи тяжёлым письменным столом. И без слов было ясно, что он доволен результатом. На его лице пробежала улыбка от плохо скрываемого внутреннего ликования.
       — А какой он был? Этот ваш коллега... Что изучал? Ну, пока был живой?— спросил Толян Петра Петровича, когда они уже поднимались по лестнице.
       — Георгий Витальевич? Да никакой. Вялый и безынициативный работник...— пренебрежительно ответил учёный и добавил.— Надеюсь, что вы не такой, Анатолий Ефремович. А Гоша... Он долгое время числился у нас МНСом. Именно числился. Работой я это назвать не могу... Спал в основном, — Пётр Петрович замедлил шаг, задумавшись.— И... Когда я расставил в лесу капканы на своих бывших коллег... Забавно. Я даже не удивился, что попался именно Гоша. Он всегда был таким несобранным недотёпой. Правда, полагаю, теперь, если снова приладить к нему недостающие части и дать время, он смог бы регенерировать. Молекулы примут своё изначальное положение, как разбитая чашка склеивается из осколков при обратной перемотке. Вот только его голова осталась... Ну, это не важно...
       — Вы поставили капканы на своих коллег?— переспросил Толик.
       — Ну, да. Мне же нужны были объекты для опытов.
       Парень хотел было продолжить мизантропические философствования мыслью о том, что некоторые способны приносить пользу только после смерти, но его отвлёк доносящийся сверху шум.
       — Слышите это?— схватил он за рукав Петра Петровича.
       — Электромагнитное эхо... Наверное... Не знаю. Иногда мне кажется, что я слышу даже какие-то голоса.
       — Да нет же! Ломится кто-то!
       Оба поспешили на первый этаж, где и правда уже ходила ходуном забаррикадированная входная дверь. Из закрытых кабинетов было слышно, как кто-то бьёт в железные решётки на окнах.
       Определённо сотоварищам Безголового Гоши снаружи наскучило валяться без дела, и теперь все они вновь собирались под стенами института.
       — Вы понимаете, Анатолий Ефремович? Понимаете, в чём вся разница?— громко спросил учёный, перепрыгивая через две ступеньки и пытаясь перекричать нарастающий грохот.— В направлении термодинамической стрелы времени. Всё дело в ней! В этом разница между ними и нами. Мы можем умереть, а они уже не могут. Мы едим, чтобы жить, а они живут, чтобы есть... Эти две системы не смогут долго существовать одновременно. Хаос живой материи или упорядоченность мёртвой плоти. Мы или они! И они не остановятся, если мы их не остановим. Слышите?!
       

Показано 22 из 34 страниц

1 2 ... 20 21 22 23 ... 33 34