Надо было переходить к нему прямо там, в гриммерке, когда она подставила мне свою спину…просто убить и придумывать уже потом, как все обставить для КГБ дабы отвести от себя подозрения.»
Тяжелые и нервные размышления Майка прервались гулом мотора подъезжающей машины. Майк ускорился. Затолкал почти голое и еще податливое тело в багажник, прикрыл машину сеткой с имитацией веток и листьев, захватил униформу с бейджем-пропуском и со всех ног помчался к дороге.
Марта уже стояла возле машины и курила.
- Оливер еще спит, но уже постанывает. Я привязала его за ногу, просунув через прутья клетки. Теперь, даже если он проснется раньше времени, ты сможешь ему вколоть адреналин. – Марта чувствовала себя виноватой за задержку. Она замешкалась из-за того что пришлось еще раз обрабатывать больной глаз. А ещё все эти мысли про предательство Майка, которые похоже были беспочвенны… Все это заставляло её чувствовать себя виноватой. – Камилла сколько проспит?
- Она уже не проснется! – зло бросил Майк. – Шприц остался в фургоне, в бардачке. Я же планировал на нем сюда ехать. Пришлось сломать ей шею.
- Ну и правильно… Меньше шансов, что все пойдет не по плану. – Марта быстро надела принесенную одежду. Расправила складочки, и, завязав воздушный платок на шее, ловко прикрыла две дырочки оставленные Тейзером. – Ты же знаешь, что выполнить это задание превыше всего…
- Знаю. Давай уже выдвигаться.
И тут Марта сделала странное. Притянула мужа к себе и поцеловала в губы. Нет, не страстно, а как-то по-особому — пронзительно и горько. А потом заглянула в глаза, мучительно что-то стараясь прочесть в них, получить ответ, и выпалила на одном дыхании:
- Ты ни о чем не хочешь мне рассказать?
Времени на размышления у Майка не было. Он и так уже преступно замешкался с ответом на доли секунды, стушевался все, пытаясь, угадать о чем Марта знает, и стоит ли убивать её прямо сейчас. А потому просто выпалил её в лицо то, о чем сожалел уже пару месяцев.
- Да… прости… У меня есть все основания полагать, что письмо, которое ты получила от матери, то последнее, скорее всего подделка.
Сказанное словно ударило Марту. Она дернулась от этих простых слов как от пощечины. Глаза изменили выражение, потемнели в один момент.
- Стоп… О чем ты? ЗАЧЕМ КОМУ-ТО ЕГО ПОДДЕЛЫВАТЬ?! – Марту начало трясти, мысли путались, на глаза наворачивались слезы. – Какого черта, Майк! Расскажи все толком! Я не понимаю…
- Это… это долгая история… подковерные игры из-за раскола в верхушке КГБ. Словом приедем домой и я все тебе покажу и докажу… А сейчас дело. Ты помнишь? Тик-так, тик-так, тик-так … - Не давая жене опомниться, Майк просто сунул ей в руки ключи от машины Камиллы и запрыгнул в кабину фургона.
Он отъезжал и в зеркало заднего вида наблюдал, как Марта достала сигарету дрожащими руками, чиркнула зажигалкой, затянулась…. Ему было скверно на душе, по-настоящему скверно словно он пинал ногами истекающую кровью женщину, или даже ребенка. Зачем он это выпалил на автомате? Себе сделал легче не ей… а опять себе…
Майк и в самом деле терзался от этого поступка. Убить Гарри было не так отвратно и подло как подделать письмо. Сначала конечно это казалось хорошей идеей, уж слишком въедлива была жена-соглядатай, слишком внимательна к мелочам. Он трижды уже пытался за это время запустить свой план «откат» и освободиться от цепких лап КГБ. И трижды Марта саботировала его на самых ранних стадиях. Нет, не догадываясь, невольно. Она ювелирно точно реагировала на малейшее странное действие мужа, или на его вполне объяснимое отсутствие. И тогда Майк понял – ничего не получится если не вывести из строя цепкую Марту. Перевернуть привычный мир с ног на голову, оглушить горем. Пусть она отвлечется на свои мысли, на разрушающие её чувства, тогда ей не до него будет.
Про Гарри он знал давно. Даже раньше ревновал не на шутку. Потом это конечно прошло, так как Майк выбрал изжить все теплые чувства к служебной жене. Слишком это мешало делу.
Так вот, когда убивал любимого Марты, ничего особенного не чувствовал. Какая разница кто первый умрет, если они и в самом деле так любят друг друга, то все равно на небе встретятся. И не так уж долго придется ждать.
Гарри, истекая кровью и буравя землю пятками, в стонах и злобных хрипах то сыпал проклятьями, то умолял что-то передать Марте… Майк тогда специально нанес больше десяти ударов, неумелых, дрожащих, беспорядочных, чтобы это никак не походило на работу профессионала.
Но цепкая Марта все равно заподозрила, что он как-то к смерти Гарри причастен.
И вот тогда он придумал открыть ей глаза на весь ужас советской системы голосом умирающей матери. Знал, от этого Марта отмахнуться не сможет.
И не то чтобы это была неправда, в смысле все написанное в письме. Это правда безусловно, но просто произошедшая не с мамой Марты, а с сестрой одного из перебежчиков. Это его откровение о бытие СССР в 8О-ых, которое он выливал кипятком слов в уши Майка, вперемешку с мольбами отпустить его и не возвращать на Родину.
Боялся несчастный и КГБ, и тюрьмы, и ссылки, и просто обычной жизни с крепко пьющими соседями и психически нездоровой матерью на положенных от государства жилых метрах.
Только расстрела не боялся и потому всячески уговаривал Майка или отпустить его, или убить из милосердия.
- Понимаешь, я ведь инженер. Авиастроение. Хороший инженер… Плохих за границу, на мировые конференции и симпозиумы не посылают. Если ты не идейный-партиец конечно. А я не идейный, я нормальный! И ты нормальный, я это чувствую. Мужик, меня вернут и заставят пахать. Как цепного пса. Создавать оружие массового поражения… Не для меня это! Уж лучше смерть… Не отдавай меня ИМ! Просто убей и скажи, что пришлось… при попытке к бегству…
Майк тогда первый раз ослушался ЦЕНТРА. Вернее не особо и ослушался. Приказ-то был вернуть беглеца живым или мертвым. Он вернул его мертвым, из сострадания, как и просил его этот бедняга.
А вот рассказ его глубоко запал в душу.
Подделку сотворили те самые спецы, что мастерски клепали поддельные документы и фальшивые деньги. Майк им только отдал две бумаги - с написанным им самим текстом и образцом почерка.
И Марта попалась… Скрутило её болью, отчаяньем и несправедливостью. Выбило из жизни, погрузило в омут депрессии и разочарования. Она, как и Майк, теперь только и была занята тем, чтоб делать вид, что все хорошо, все по-прежнему. И у неё это получалось гораздо лучше чем у мужа, к слову.
Только вот терзался своим грязным поступком Майк. Потому, что отныне Марта перестала быть для него бездушной сволочью. Теперь он видел на её месте страдающую маленькую девочку, задыхающуюся от боли и одиночества. И вот сейчас, когда он зачем-то сказал Марте правду, выстрелил ею в нее словно пробкой от шампанского, ему стало легче. Он знал, что сейчас жена-соглядатай стервенеет с каждой обдуманной мыслью, с каждым придуманным правдоподобным объяснением — кому именно нужно было сотворить эту подделку. Через час она станет прежней сволочью и стервой Мартой. И передать её ТАКУЮ, в руки ФБР, будет гораздо проще.
За всеми этими размышлениями фургон почти подкатил к проходной института инновационных биологических технологий. Майк остановил его за поворотом, вдали от камер слежения. Шимпанзе Оливер все еще спал, хотя уже и очень поверхностно. Забравшись к обезьяне, он, в первую очередь, отвязал его ногу. Нахватало еще чтобы животное раньше времени разрушило клетку. Затем вкатил ему в пятку изрядную долю адреналина и выскочил наружу уже под жуткий, душераздирающий рык разъяренного самца.
С беснующимся животным, пытающимся разломать свою тюрьму и выбраться на волю, Майк и подъехал к проходной.
Смена была как раз та, что надо. Удушливый аромат Олд Спайс, вперемешку с потом и гелем для волос, которым щедро поливался сержант Джонни, дошли не только до ноздрей Майка, но и до Шимпанзе.
И животное узнало этот запах! Самый скверный запах из всех! Оливеру он запомнился отлично, въелся в мозг развитого примата вместе с разрядами тока, урчанием голодного желудка, раздражающими звуками, и видом крови что сочится из неглубоких ран-порезов на его теле. Запах мучителя привел животное в полную ярость. Он затряс клетку так, что вся машина заходила ходуном.
- Что это ты привез? – Сержант в испуге попятился от фургона, прижимаясь к будке и давая знак остальным выйти и помочь ему.
- Это тот самый зверь. Шимпанзе Оливер. Я привез его из Аризоны, по заявке лаборанта Габриэля Санчеса. Вы уж простите, израсходовал на него весь запас транквилизаторов. Уже ничего не осталось. Габриэль сказал, что меня встретит и сделает нужную инъекцию этой бешеной образине. А все из-за того, что пришлось колесо менять в дороге… Эта задержка и поломала все планы к чертям собачим! А мне так хотелось успеть к сыну на день рождения. – Майк балагурил без остановки, с явным акцентом выходцев из штата Большого Каньона, причитал и сыпал ругательствами.
- Какого ты проперся на ночь глядя? Нет уже никого в здании. Все деятели науки домой пошли. И ты вали от сюда и возвращайся завтра утром.
- Как отвали? Я ехал сюда через всю страну! А то, что добрался к ночи, так, то не моя вина. Говорю же колесо пробил, менять пришлось. А транквилизаторы уже все кончились. Куда мне теперь ночевать ехать? Не в гостиницу же, с этой психованной зверюгой! Туда точно не пустят. Заберите вашу уникальную животину и тогда я в три счёта отличный ночлег найду. Еще и девочек приведу, чтоб помогли забыть эту адскую дорогу. Зовите Габриэла! Пусть тащит сюда свой жирный зад и прихватит ружьишко заряженное успокоительным. – Майк был полностью спокоен и уверен в своей легенде. Четвертый этаж действительно искал крупного самца Шимпанзе для проведения серии опытов. Занимался этим как раз их Габриэль. И специально создал ажиотаж с тем, как тяжело найти нужное животное, так чтоб все эти болеющие душой за зверюшек ЗЕЛЕННЫЕ, не завопили во все СМИ.
Как раз в этот момент подъехала машина Камиллы. Раздраженно просигналила, требуя пропустить. К ней подошел один из военных. Но осмотрел вскользь, все время отвлекаясь на перебранку сержанта и странного рыжего чудика из Аризоны. Майк внимательно наблюдал за ними, бросая беглые взгляды в зеркало заднего вида.
Зашипела рация на поясе у сержанта. Прохрипела приказом пропустить скопившиеся машины за фургоном. Приехала вечерняя смена уборщиков и рабочих по ремонту канализационных труб.
Майка попросили съехать на обочину, и пропустить авто сотрудников.
*МАРТА*
Майк устроил отличную шумовую завесу. На Марту в образе Камиллы Суарес никто и внимания не обратил. Шимпанзе в запале тряс и раскачивал клетку вместе с авто, сопровождая все это рыком ненависти и смертельной угрозы.
Как и следовало, проезжая мимо, «уборщица» проявила максимум молчаливого любопытства. Высунулась гусем из окна, а потом скорчила рожу в обычной манере, типа «Как ужасно, когда такой бардак! Да еще на людях». И торопливо продолжила путь.
План территории Марта выучила на зубок и внутри, и снаружи. Этого хватит, чтобы первое время не привлекать к себе внимания. Хорошо еще, что Камилла не из суетливых, и любила все делать нарочито медленно, обстоятельно и максимально спокойно. Это давало чуть больше времени сориентироваться и вести себя обычно, словно по многолетней привычке.
Марта заехала на стоянку, под зданием, припарковалась. Нужно было торопиться, времени на все про все не так уж и много. Через три минуты Майк нажмет на потайной рычажок и разъяренный Оливер сможет с легкостью разломать свою временную тюрьму, вырваться наружу и устроить еще больший переполох.
Животное на сто процентов предсказать трудно, может оно бросится на сержанта и начнет рвать его зубами и когтями, пытаясь отомстить, за месяц издевательств, источнику до боли знакомого запаха. А может пустится на утек желая укрыться на территории института. В любом случае начнется ажиотаж и все, кто есть в здании, кинутся ловить редкого, агрессивного Шимпанзе-переростка.
Тем временем Марта доберется до четвертого этажа и проникнет в засекреченную лабораторию.
Марта-Камилла ковыляла по длинному, хорошо освещенному коридору к своей коморке. Мыльный раствор, щетки, швабры, губки. Загрузила тележку по полной, а поверх аккуратно сложила ветошь. Накрыв ею что-то наподобие импровизированного «кармана». Затем задрала юбку и, одним рывком, отцепила от тела пистолет с глушителем. Лейкопластырь широкий и добротный, оставил на бедре саднящие красные полосы. Сняла оружие с предохранителя, спрятала в «кармане» закрепленном на хлипкой тележке. Поправила одежду, прическу, выражения лица, и вышла в коридор.
А там уже царила ожидаемая суета. С криками, что на проходной ЧП, срочно нужна помощь, и чтоб несли все аптечки, и лекарства что есть в здании, для спасения жизни. Люди галдели и бежали к выходу, в сторону проходной.
«Значит Оливер все таки набросился на сержанта Джонни, и даже успел погрызть его. Не очень хорошо. Видимо полиция и начальство уже в пути и времени совсем в обрез».
Пробубнив что-то под нос, совсем невнятное про большую коробку с красным крестом на третьем этаже, Марта-Камилла уверенно направилась к лифту. На привычную, некрасивую ворчунью никто не обратил внимания и не особо хотел полагаться.
Код доступа подошел. На четвертом этаже было тихо. Но освещение полное, а это не очень хорошо.
Габриэль говорил, что когда все отсутствуют свет оставляют только технический, для лабораторных животных и фиксирующих камер. Марта напряглась, положила левую руку на рукоять оружия. Тихой эта операция все равно не получается. Плохой план, грязный, рисковый, шумный. Но ЦЕНТР сказал, что цель того стоит. Но Марта не любила таких грубых и открытых методов, ей по душе незаметная, ювелирная работа, с учетом тысячи возможностей в будущем.
Ох, и озвереют ФБР после этой открытой операции. Начнут прочесывать каждый сантиметр, просматривать каждый зафиксированный кадр, все авто нужно будет отправить в утиль. И в отпуск уехать на пару месяцев минимум. «Хотя отпуск это даже хорошо, наконец разберусь во всем этом бардаке в голове. Да и из Майка вытрясу всю правду! И отомщу от души…»
Молодой лаборант, еще совсем мальчишка по виду, наверняка только-только бриться начал, вышел в коридор из кабинета как раз напротив Марты. Наверняка его привлек шум скрипучих колесиков тележки.
- А что Вы тут делаете? Разве у Вас есть сюда допуск? – Он был смущен и растерян. Явно не хватало решимости сделать все по инструкции — при чужих на этаже, без сопровождения как минимум троих постоянных сотрудников, надо поднимать тревогу. И вот он почти решился, дернулся к красной кнопке, но поздно… Первая пуля вошла в висок и вышла в районе левого глаза. Парнишка взвыл от боли и схватился за рану руками, инстинктивно отвернувшись от убийцы. Второй хлопок и пуля в затылке окончательно угомонила несчастного. Он растянулся на полу, багровая лужа жутким ореолом растекалась вокруг его головы.
Всё… маскарад теперь бессмыслен, время на него тратить не стоит! Марта бросила тележку и бегом побежала в секцию "D".
Вот нужная дверь. Пропуск Габриэля. Код доступа. Еще один…
Тяжелые и нервные размышления Майка прервались гулом мотора подъезжающей машины. Майк ускорился. Затолкал почти голое и еще податливое тело в багажник, прикрыл машину сеткой с имитацией веток и листьев, захватил униформу с бейджем-пропуском и со всех ног помчался к дороге.
Марта уже стояла возле машины и курила.
- Оливер еще спит, но уже постанывает. Я привязала его за ногу, просунув через прутья клетки. Теперь, даже если он проснется раньше времени, ты сможешь ему вколоть адреналин. – Марта чувствовала себя виноватой за задержку. Она замешкалась из-за того что пришлось еще раз обрабатывать больной глаз. А ещё все эти мысли про предательство Майка, которые похоже были беспочвенны… Все это заставляло её чувствовать себя виноватой. – Камилла сколько проспит?
- Она уже не проснется! – зло бросил Майк. – Шприц остался в фургоне, в бардачке. Я же планировал на нем сюда ехать. Пришлось сломать ей шею.
- Ну и правильно… Меньше шансов, что все пойдет не по плану. – Марта быстро надела принесенную одежду. Расправила складочки, и, завязав воздушный платок на шее, ловко прикрыла две дырочки оставленные Тейзером. – Ты же знаешь, что выполнить это задание превыше всего…
- Знаю. Давай уже выдвигаться.
И тут Марта сделала странное. Притянула мужа к себе и поцеловала в губы. Нет, не страстно, а как-то по-особому — пронзительно и горько. А потом заглянула в глаза, мучительно что-то стараясь прочесть в них, получить ответ, и выпалила на одном дыхании:
- Ты ни о чем не хочешь мне рассказать?
Времени на размышления у Майка не было. Он и так уже преступно замешкался с ответом на доли секунды, стушевался все, пытаясь, угадать о чем Марта знает, и стоит ли убивать её прямо сейчас. А потому просто выпалил её в лицо то, о чем сожалел уже пару месяцев.
- Да… прости… У меня есть все основания полагать, что письмо, которое ты получила от матери, то последнее, скорее всего подделка.
Сказанное словно ударило Марту. Она дернулась от этих простых слов как от пощечины. Глаза изменили выражение, потемнели в один момент.
- Стоп… О чем ты? ЗАЧЕМ КОМУ-ТО ЕГО ПОДДЕЛЫВАТЬ?! – Марту начало трясти, мысли путались, на глаза наворачивались слезы. – Какого черта, Майк! Расскажи все толком! Я не понимаю…
- Это… это долгая история… подковерные игры из-за раскола в верхушке КГБ. Словом приедем домой и я все тебе покажу и докажу… А сейчас дело. Ты помнишь? Тик-так, тик-так, тик-так … - Не давая жене опомниться, Майк просто сунул ей в руки ключи от машины Камиллы и запрыгнул в кабину фургона.
Он отъезжал и в зеркало заднего вида наблюдал, как Марта достала сигарету дрожащими руками, чиркнула зажигалкой, затянулась…. Ему было скверно на душе, по-настоящему скверно словно он пинал ногами истекающую кровью женщину, или даже ребенка. Зачем он это выпалил на автомате? Себе сделал легче не ей… а опять себе…
Майк и в самом деле терзался от этого поступка. Убить Гарри было не так отвратно и подло как подделать письмо. Сначала конечно это казалось хорошей идеей, уж слишком въедлива была жена-соглядатай, слишком внимательна к мелочам. Он трижды уже пытался за это время запустить свой план «откат» и освободиться от цепких лап КГБ. И трижды Марта саботировала его на самых ранних стадиях. Нет, не догадываясь, невольно. Она ювелирно точно реагировала на малейшее странное действие мужа, или на его вполне объяснимое отсутствие. И тогда Майк понял – ничего не получится если не вывести из строя цепкую Марту. Перевернуть привычный мир с ног на голову, оглушить горем. Пусть она отвлечется на свои мысли, на разрушающие её чувства, тогда ей не до него будет.
Про Гарри он знал давно. Даже раньше ревновал не на шутку. Потом это конечно прошло, так как Майк выбрал изжить все теплые чувства к служебной жене. Слишком это мешало делу.
Так вот, когда убивал любимого Марты, ничего особенного не чувствовал. Какая разница кто первый умрет, если они и в самом деле так любят друг друга, то все равно на небе встретятся. И не так уж долго придется ждать.
Гарри, истекая кровью и буравя землю пятками, в стонах и злобных хрипах то сыпал проклятьями, то умолял что-то передать Марте… Майк тогда специально нанес больше десяти ударов, неумелых, дрожащих, беспорядочных, чтобы это никак не походило на работу профессионала.
Но цепкая Марта все равно заподозрила, что он как-то к смерти Гарри причастен.
И вот тогда он придумал открыть ей глаза на весь ужас советской системы голосом умирающей матери. Знал, от этого Марта отмахнуться не сможет.
И не то чтобы это была неправда, в смысле все написанное в письме. Это правда безусловно, но просто произошедшая не с мамой Марты, а с сестрой одного из перебежчиков. Это его откровение о бытие СССР в 8О-ых, которое он выливал кипятком слов в уши Майка, вперемешку с мольбами отпустить его и не возвращать на Родину.
Боялся несчастный и КГБ, и тюрьмы, и ссылки, и просто обычной жизни с крепко пьющими соседями и психически нездоровой матерью на положенных от государства жилых метрах.
Только расстрела не боялся и потому всячески уговаривал Майка или отпустить его, или убить из милосердия.
- Понимаешь, я ведь инженер. Авиастроение. Хороший инженер… Плохих за границу, на мировые конференции и симпозиумы не посылают. Если ты не идейный-партиец конечно. А я не идейный, я нормальный! И ты нормальный, я это чувствую. Мужик, меня вернут и заставят пахать. Как цепного пса. Создавать оружие массового поражения… Не для меня это! Уж лучше смерть… Не отдавай меня ИМ! Просто убей и скажи, что пришлось… при попытке к бегству…
Майк тогда первый раз ослушался ЦЕНТРА. Вернее не особо и ослушался. Приказ-то был вернуть беглеца живым или мертвым. Он вернул его мертвым, из сострадания, как и просил его этот бедняга.
А вот рассказ его глубоко запал в душу.
Подделку сотворили те самые спецы, что мастерски клепали поддельные документы и фальшивые деньги. Майк им только отдал две бумаги - с написанным им самим текстом и образцом почерка.
И Марта попалась… Скрутило её болью, отчаяньем и несправедливостью. Выбило из жизни, погрузило в омут депрессии и разочарования. Она, как и Майк, теперь только и была занята тем, чтоб делать вид, что все хорошо, все по-прежнему. И у неё это получалось гораздо лучше чем у мужа, к слову.
Только вот терзался своим грязным поступком Майк. Потому, что отныне Марта перестала быть для него бездушной сволочью. Теперь он видел на её месте страдающую маленькую девочку, задыхающуюся от боли и одиночества. И вот сейчас, когда он зачем-то сказал Марте правду, выстрелил ею в нее словно пробкой от шампанского, ему стало легче. Он знал, что сейчас жена-соглядатай стервенеет с каждой обдуманной мыслью, с каждым придуманным правдоподобным объяснением — кому именно нужно было сотворить эту подделку. Через час она станет прежней сволочью и стервой Мартой. И передать её ТАКУЮ, в руки ФБР, будет гораздо проще.
За всеми этими размышлениями фургон почти подкатил к проходной института инновационных биологических технологий. Майк остановил его за поворотом, вдали от камер слежения. Шимпанзе Оливер все еще спал, хотя уже и очень поверхностно. Забравшись к обезьяне, он, в первую очередь, отвязал его ногу. Нахватало еще чтобы животное раньше времени разрушило клетку. Затем вкатил ему в пятку изрядную долю адреналина и выскочил наружу уже под жуткий, душераздирающий рык разъяренного самца.
С беснующимся животным, пытающимся разломать свою тюрьму и выбраться на волю, Майк и подъехал к проходной.
Смена была как раз та, что надо. Удушливый аромат Олд Спайс, вперемешку с потом и гелем для волос, которым щедро поливался сержант Джонни, дошли не только до ноздрей Майка, но и до Шимпанзе.
И животное узнало этот запах! Самый скверный запах из всех! Оливеру он запомнился отлично, въелся в мозг развитого примата вместе с разрядами тока, урчанием голодного желудка, раздражающими звуками, и видом крови что сочится из неглубоких ран-порезов на его теле. Запах мучителя привел животное в полную ярость. Он затряс клетку так, что вся машина заходила ходуном.
- Что это ты привез? – Сержант в испуге попятился от фургона, прижимаясь к будке и давая знак остальным выйти и помочь ему.
- Это тот самый зверь. Шимпанзе Оливер. Я привез его из Аризоны, по заявке лаборанта Габриэля Санчеса. Вы уж простите, израсходовал на него весь запас транквилизаторов. Уже ничего не осталось. Габриэль сказал, что меня встретит и сделает нужную инъекцию этой бешеной образине. А все из-за того, что пришлось колесо менять в дороге… Эта задержка и поломала все планы к чертям собачим! А мне так хотелось успеть к сыну на день рождения. – Майк балагурил без остановки, с явным акцентом выходцев из штата Большого Каньона, причитал и сыпал ругательствами.
- Какого ты проперся на ночь глядя? Нет уже никого в здании. Все деятели науки домой пошли. И ты вали от сюда и возвращайся завтра утром.
- Как отвали? Я ехал сюда через всю страну! А то, что добрался к ночи, так, то не моя вина. Говорю же колесо пробил, менять пришлось. А транквилизаторы уже все кончились. Куда мне теперь ночевать ехать? Не в гостиницу же, с этой психованной зверюгой! Туда точно не пустят. Заберите вашу уникальную животину и тогда я в три счёта отличный ночлег найду. Еще и девочек приведу, чтоб помогли забыть эту адскую дорогу. Зовите Габриэла! Пусть тащит сюда свой жирный зад и прихватит ружьишко заряженное успокоительным. – Майк был полностью спокоен и уверен в своей легенде. Четвертый этаж действительно искал крупного самца Шимпанзе для проведения серии опытов. Занимался этим как раз их Габриэль. И специально создал ажиотаж с тем, как тяжело найти нужное животное, так чтоб все эти болеющие душой за зверюшек ЗЕЛЕННЫЕ, не завопили во все СМИ.
Как раз в этот момент подъехала машина Камиллы. Раздраженно просигналила, требуя пропустить. К ней подошел один из военных. Но осмотрел вскользь, все время отвлекаясь на перебранку сержанта и странного рыжего чудика из Аризоны. Майк внимательно наблюдал за ними, бросая беглые взгляды в зеркало заднего вида.
Зашипела рация на поясе у сержанта. Прохрипела приказом пропустить скопившиеся машины за фургоном. Приехала вечерняя смена уборщиков и рабочих по ремонту канализационных труб.
Майка попросили съехать на обочину, и пропустить авто сотрудников.
*МАРТА*
Майк устроил отличную шумовую завесу. На Марту в образе Камиллы Суарес никто и внимания не обратил. Шимпанзе в запале тряс и раскачивал клетку вместе с авто, сопровождая все это рыком ненависти и смертельной угрозы.
Как и следовало, проезжая мимо, «уборщица» проявила максимум молчаливого любопытства. Высунулась гусем из окна, а потом скорчила рожу в обычной манере, типа «Как ужасно, когда такой бардак! Да еще на людях». И торопливо продолжила путь.
План территории Марта выучила на зубок и внутри, и снаружи. Этого хватит, чтобы первое время не привлекать к себе внимания. Хорошо еще, что Камилла не из суетливых, и любила все делать нарочито медленно, обстоятельно и максимально спокойно. Это давало чуть больше времени сориентироваться и вести себя обычно, словно по многолетней привычке.
Марта заехала на стоянку, под зданием, припарковалась. Нужно было торопиться, времени на все про все не так уж и много. Через три минуты Майк нажмет на потайной рычажок и разъяренный Оливер сможет с легкостью разломать свою временную тюрьму, вырваться наружу и устроить еще больший переполох.
Животное на сто процентов предсказать трудно, может оно бросится на сержанта и начнет рвать его зубами и когтями, пытаясь отомстить, за месяц издевательств, источнику до боли знакомого запаха. А может пустится на утек желая укрыться на территории института. В любом случае начнется ажиотаж и все, кто есть в здании, кинутся ловить редкого, агрессивного Шимпанзе-переростка.
Тем временем Марта доберется до четвертого этажа и проникнет в засекреченную лабораторию.
Марта-Камилла ковыляла по длинному, хорошо освещенному коридору к своей коморке. Мыльный раствор, щетки, швабры, губки. Загрузила тележку по полной, а поверх аккуратно сложила ветошь. Накрыв ею что-то наподобие импровизированного «кармана». Затем задрала юбку и, одним рывком, отцепила от тела пистолет с глушителем. Лейкопластырь широкий и добротный, оставил на бедре саднящие красные полосы. Сняла оружие с предохранителя, спрятала в «кармане» закрепленном на хлипкой тележке. Поправила одежду, прическу, выражения лица, и вышла в коридор.
А там уже царила ожидаемая суета. С криками, что на проходной ЧП, срочно нужна помощь, и чтоб несли все аптечки, и лекарства что есть в здании, для спасения жизни. Люди галдели и бежали к выходу, в сторону проходной.
«Значит Оливер все таки набросился на сержанта Джонни, и даже успел погрызть его. Не очень хорошо. Видимо полиция и начальство уже в пути и времени совсем в обрез».
Пробубнив что-то под нос, совсем невнятное про большую коробку с красным крестом на третьем этаже, Марта-Камилла уверенно направилась к лифту. На привычную, некрасивую ворчунью никто не обратил внимания и не особо хотел полагаться.
Код доступа подошел. На четвертом этаже было тихо. Но освещение полное, а это не очень хорошо.
Габриэль говорил, что когда все отсутствуют свет оставляют только технический, для лабораторных животных и фиксирующих камер. Марта напряглась, положила левую руку на рукоять оружия. Тихой эта операция все равно не получается. Плохой план, грязный, рисковый, шумный. Но ЦЕНТР сказал, что цель того стоит. Но Марта не любила таких грубых и открытых методов, ей по душе незаметная, ювелирная работа, с учетом тысячи возможностей в будущем.
Ох, и озвереют ФБР после этой открытой операции. Начнут прочесывать каждый сантиметр, просматривать каждый зафиксированный кадр, все авто нужно будет отправить в утиль. И в отпуск уехать на пару месяцев минимум. «Хотя отпуск это даже хорошо, наконец разберусь во всем этом бардаке в голове. Да и из Майка вытрясу всю правду! И отомщу от души…»
Молодой лаборант, еще совсем мальчишка по виду, наверняка только-только бриться начал, вышел в коридор из кабинета как раз напротив Марты. Наверняка его привлек шум скрипучих колесиков тележки.
- А что Вы тут делаете? Разве у Вас есть сюда допуск? – Он был смущен и растерян. Явно не хватало решимости сделать все по инструкции — при чужих на этаже, без сопровождения как минимум троих постоянных сотрудников, надо поднимать тревогу. И вот он почти решился, дернулся к красной кнопке, но поздно… Первая пуля вошла в висок и вышла в районе левого глаза. Парнишка взвыл от боли и схватился за рану руками, инстинктивно отвернувшись от убийцы. Второй хлопок и пуля в затылке окончательно угомонила несчастного. Он растянулся на полу, багровая лужа жутким ореолом растекалась вокруг его головы.
Всё… маскарад теперь бессмыслен, время на него тратить не стоит! Марта бросила тележку и бегом побежала в секцию "D".
Вот нужная дверь. Пропуск Габриэля. Код доступа. Еще один…
