Лео немного помолчал, собираясь с духом и продолжил. – У меня двое детей. Дочка четырнадцати лет и сын двенадцати. Их теперь будут звать Луция и Николас Агуэро. Мы сейчас едем за ними в лагерь скаутов. Пожалуйста, веди себя тихо, и не говори пока что ты моя жена. Вообще относись ко мне холодно, не показывай наших близких отношений. Сделай вид, что мы чужие. Хотя бы на время…
Вместо ответа Тиана закрыла лицо руками и заплакала. Лео молчал, вздыхал только. Он откладывал этот разговор так долго как мог. И вот до откладывался…
- А где твоя настоящая жена? Она тоже едет с нами? – девочка вытерла слезы, ладонями в разные стороны, размазав по лицу тушь с непривычки.
- Она умерла, совсем недавно… Дети пока не знают об этом. Я им скажу, что мама ждет их в новом доме, в другой стране. И только по приезду открою правду. Поможешь мне в этом? – Лео подал ей салфетки и маленькое зеркальце.
- Да. У меня все равно нет выбора. Все будет как ты хочешь.
Они подъехали к лагерю чуть позже восьми часов. Лео вышел из машины один. Тиана смотрела сквозь стекло, прижавшись к нему лбом, как он подходит к самому крупному дощатому домику, с флагом скаутов закрепленном над крышей. Как к нему, в ответ на робкий стук, выходит заспанная, неопрятная женщина. Вот они разговаривают вполголоса. Женщина возвращается в дом, а потом выходит чуть позже, протягивая Лео конверт. Он взял его в руки, приветливо улыбнулся и вернулся в машину. И уже тут, поглядывая на директрису лагеря, все еще стоящую на крыльце, и не снимая с лица улыбающегося настроения процедил зло сквозь зубы:
- Эта сука забрала вчера днем детей и увезла в неизвестном направлении. Сказала этой матроне, что мы разминулись из-за задержки рейса в аэропорту. И если я приеду, мне следует передать объяснительное письмо. Мол она сама ждать не может, едет с детьми в госпиталь к умирающей матери.
- Ты думаешь они погибли вместе с ней? – Тиана участливо накрыла маленькой ладошкой его руку.
- Нет. Эта хитрая стерва куда-то спрятала их. – Лео выехал на основную дорогу, встал на обочине, вскрыл письмо и принялся его читать. Поглощая строчку за строчкой.
Девочка наблюдала, как менялось лицо любимого, как по нему пробегали грозовые тучи, сверкали молнии, порывами невидимого, но беспощадного ветра в миг разрушено им намечтанное счастье. А потом он завопил, страшно так, и зарычал как раненый зверь… ладонями принялся ожесточенно бить руль, словно вколачивал его в переднюю панель.
Тиана боялась не то чтобы тронуть его, а даже пошевелиться или дышать. Но ярость закончилась так же быстро, как и началась. Лео выпил залпом воды, вытер страдание вместе капельками пота с измученного лица, и, молча, завел авто.
- Куда мы теперь? – осторожно поинтересовалась девочка.
- Все по плану. На частный аэродром, что находится в соседнем штате. Нужно успеть до него добраться к вечеру. И увезет этот самолет, нас с тобой, в новую жизнь. Сначала в Мексику, ну а потом и в Аргентину. – Лео скомкал письмо и засунул его в карман куртки. Минус его идеального плана в том, что все расписано по минутам, и никакой форс-мажор или новые задачи не предусмотрены.
«Как это могло произойти? Когда и в чем я прокололся? И эта стервоза ведь никак не выдала, что о чем-то догадывается. Конечно кроме того странного поцелуя вначале финального этапа операции «ВИРУС». Но тогда уже что-то менять все равно было поздно. А я еще радовался, что все сработано чисто… Марта в ловушке. Авто Камиллы, со взрывчаткой в чемодане, отгремело вовремя, и система безопасности надежно запечатало Марту на четвертом этаже. Основной люд бросился тушить пожар и эвакуировать важные бумаги или образцы исследований из здания, а я прыгнул в фургончик, разыгрывая, что рыжий Аризонец в шоке и толком не соображает что делать, и погнал его прочь от проходной. Тем не менее кто-то из бдительной охраны, следуя инструкции, принялся стрелять по колесам. Выехал на встречку. Открыл дверь и кубарём выкатился из авто. Спустя пару мгновений прогремел взрыв. Фургон разнесло к херам. ФБР найдут куски разорванного в клочья тела в робе точно такой же, какую видела охрана на рыжем Аризонце. Парик рыжий может тоже не до конца сгорит… Вторую часть денег никто требовать не станет, вот они и сделают вывод, что погибли два офицера КГБ из отделения «С». Настрочат об этом отчеты, прикрепят фото… А уж наши об этом дознаются, сто пудов. В общем «все умерли и концы в воду»… Ведь такой идеальный был план…»
Лео подъехал к заправке. Солнце припекало, он снял с себя все лишнее, открыл окна и вздохнул свободнее.
- Я в уборную. Посиди в машине. Потом вернусь и ты пойдешь. – Напуганная девочка только кивнула.
Но как только Лео скрылся за поворотом, весь испуг как ветром сдуло. Тиана тут же залезла в карман, брошенной на переднее сидение куртки, и достала письмо…
«Привет, муженёк! Раз ты читаешь эти строки значит меня на белом свете уже нет. Прискорбно. Интересно, когда и как именно ты задумал от меня избавиться? Хотя…это по сути и не важно.
Раз ты сейчас читаешь ЭТО значит у тебя все получилось. И ты сейчас, с клеймом предателя Родины, подался в бега.
Ну что ж… отдам тебе, муженёк, дань любви и супружеской верности…
Я избавила тебя от всего, что может со временем указать на новое местоположение. Скажи за это спасибо, своей Марте, и поклонись в ножки.
Если бы мне дали задание искать предателя, бывшего служебного мужа, то я справилась бы максимум за год — по денежному следу и детям. Так что… Благословляю тебя, урод, на новую жизнь! А для этого лишаю как одного, так и второго. В твоих же интересах, заметь….
Нечего подвергать Джессику и Алекса опасности, идиотище!
ЦЕНТРУ я ничего не доложила /до последнего дура надеялась, что ты возьмешь меня с собой/, отправила детей с информацией, что задание сложное, на грани фола и в случае провала прошу позаботиться об их безопасности.
P.S. Деньги не ищи, до твоей облезлой, любовницы-кассирши, они так и не дошли. А вот о тех, кто тебе документы состряпал — позаботься сам /если еще не позаботился/. Эти гаденыши продадут тебя со временем как ФБР, так и нашим. Как только цена за твою голову будет назначена достойная.
И вот еще что… когда будешь на той стороне — прекращай убивать, у тебя очень характерный почерк! Пяток загадочных смертей, пусть даже и разных уголках мира, и спецслужбы моментально сообразят чьих это рук дело. Короче… паси коз, вари из их молока сыр, коси сено на зиму… И обязательно пропахни навозом мне на радость! Плебейского счастья тебе в новой, серой и говенной жизни!
Твоя МАРТА! »
Обливаясь потом от страха и волнения, с гулко стучащим сердцем, Тиана засунула письмо обратно в карман куртки Лео. Мысли гудели в её голове роем пчел, и жалили беспощадно. Жуткий, хладнокровный убийца… Предатель Родины… Женатик… Это все не может быть правдой! Это не про её любимого!!!
Тиана старалась изо всех сил быть взрослой, не бояться и не плакать. Нужно сделать выбор… Бежать и позвонить родителям, или остаться и идти до конца. Принять любимого настоящим. Таким каков он есть на самом деле — не ангел и не демон, а просто человек с прицепом жутких и святых поступков.
И Тиана сделала этот выбор, она осталась.
Февраль 2ОО1 года. Аргентинское лето.
Тиана стаяла у входа в небольшую пещеру и ждала этого приезжего, геолога Австралийца. Проводники видимо вели его какими-то окружными путями, специально оборудованными для «белых людей», и потому ожидание как-то очень затянулось.
Три банки, с двойными сетчатыми крышками, стояли тут же, рядом с нею. Три маленьких стеклянных тюрьмы для редких насекомых. В первой полупрозрачная бабочка - Chorinea octauius. Красавица… Нежные крылышки с голубоватым отливом, черным бархатом прорисованы прожилки, и ягодками светятся ярко-оранжевые кончики. В другой неторопливо ползала пестрая гусеница Лономия, или как её еще называют –ленивый клоун. Ну, а в последней агрессивно кидался на стекло, как бык на тореадора, нереально большой, величиной с ладонь подростка, банановый паук.
Прекрасный улов за сегодня! Капнет немного деньжат в карман. И вот эта подработка в тему — переводчиком для приезжего геолога. Вернее охранником от ядовитых и агрессивных, маленьких жителей местных джунглей. Ну и конечно же по совместительству переводчик.
Солнце стояло высоко, припекало. Тиана отошла на десяток шагов и удобно устроилась в тени.
Воспоминания накатили мощной приливной, океанской волной, и снова перевернули душу в который раз…
Молодой женщине нравилась её жизнь сейчас, но может лишь от того, что наконец-то за спиной остались годы ада. Хотя… когда любишь, и любишь по-настоящему в твоем сердце отыщется уголок в котором всегда можно укрыться от ужаса и безысходности.
А она любила своего Лео. Такого разного, такого израненного душой, такого сильного… С тех самых первых дней, с их коротких и странных встреч, она видела, чувствовала каждым своим волоском, что и он тоже любит её. Всем сердцем любит, хоть и скрывает это чувство от себя.
Словно какая-то печать "запрет на счастье" стояла клеймом у него на сердце.
И каждый раз, когда любовь старалась выглянуть наружу, через его глаза, через прикосновения, через нежность слов, ему от клейма-запрета становилось нестерпимо больно. И он отворачивался… Прятал свою душу в ладонях и было ясно видно как сквозь пальцы сочится кровь.
Он всегда был странным, её Лео. Но одно Тиана знала точно — он всегда любил её.
И ради неё выбрал жизнь, а не «верную службу».
Хотя нет, не ради неё, а раде себя самого, которому все таки можно любить и хотеть простого человеческого счастья.
Да, он часто ей делал больно, бессчетное количество раз, но никогда не специально.
А ведь Тиана доподлинно знала, насколько он может быть жесток и расчетлив.
Именно из-за любви, корнями проросшей как в ней, так и в нем, маленькая девчонка двенадцать лет назад решилась на этот дикий прыжок в неизвестность. В нищету и боль, в чужую и дикую страну, где придется найти себя новую, так как никогда нельзя теперь возвращаться к себе прошлой.
Самолет, что нес их к новой жизни, был совсем маленьким. Фыркал, дрожал с трудом поднимая их в воздух. Было жутко. А вот небеса тогда сияли необыкновенно! Ей казалось, что они ныряют вверх, в алую с разводами нежной сирени акварель. Тиана тогда сильно зажмурилась и загадала — чтоб они, с этого момента, всегда-всегда были вместе, до самой смерти!
Мексика промелькнула как затертая, но цветастая открытка. Разговаривать на английском Лео запретил. А испанский Тиана знала очень плохо.
Буйнос-Айрес навалился на девочку суетой, очень чужими во всех смыслах людьми, не привычными запахами в чередовании с нестерпимой вонью. Остановились в гостинице по-проще. Денег мало, нужно экономить. Жуткая дыра с, непонятно от чего, вечно агрессивными соседями, такими же как они с Лео, чужими в этой стране, приехавшими в пустоту. И их горластые дети…
Лео тогда окончательно разболелся. Раны загноились, от них неприятно пахло, поднялась температура. Он метался в бреду, болтал что-то несвязное, да на разных языках. Тиана тогда очень испугалась, что потеряет любимого. Что её желание, загаданное в свободном, закатном небе, Бог понял неправильно и теперь убьёт Лео, чтоб исполнить слова глупой девчонки в точности… любовь до смерти…
В минуты короткого прояснения от горячки Тиане все таки удалось уговорить мужа на больницу. Только он строго на строго приказал, что этот госпиталь должен быть в маленьком, затерянном городишке… где-нибудь возле границы.
Вот так они и оказались в городке Сан Педро. Приехали на машине, поздно вечером. Водитель китаец, видя испуганную девчонку, что везет на своих худых коленках мужчину без памяти, неустанно читая над ним молитвы и вытирая с белого как мел лба пот, взял за дорогу непростительно много денег, знал стервец, что разбираться с ним будет некому.
Оставшиеся аустрали, с унылым усатым дедом на лицевой стороне, ушли на лекарства да врачей. Пожалуй именно этот период был самым тяжелым и страшным.
Лео в занюханной больнице с тараканами, и в себя не приходит. Она без денег и крыши над головой, не зная языка, работу найти не может. Ворует еду с огородов или перетряхивает мусорные баки в поисках чего пожрать. Хорошие ночи - в сараях в кипах сена, плохие — рядом с лошадьми… Уф… Даже вспоминать не хочется… Не добрым к ним оказался этот городок.
За то подарил бесценное знакомство, с индейцем-знахарем Гуарани.
Он словил её за руку, когда она лезла к его сумке. Думала, что индеец крепко спит на лавочке, пригретый солнцем, разомлевший… А старик со скоростью змеи схватил вороватую девчонку и сбил с ног. Тиана в слёзы… А он палец приложил к губам и показал знаками мол, пошли со мной. Девочка в отказную. Тогда индеец нарисовал прутиком на песке лес, речку и домик. И смешно очень изобразил, как едет на машине, подскакивая на кочках и ругая каждый раз плохую дорогу, и с трудом, двумя руками, переключая заржавевшую коробку передач. Тиана в ответ нарисовала Больницу, на кровати лежащего Лео, и снова заплакала.
Тогда Гуарани взял её за руку и повел в госпиталь, показывай, мол, больного.
Долго-долго ругался старик на врачей! Кидался в них всем, что под руку попало — тряпками, лотками, трубками и даже пустым судном. Тиана только и смогла разобрать: убийцы… тупицы… злые духи… жадины…
Вот так они с Лео и оказались в хижине старого индейца, неподалеку от водопадов Игуасу.
На самом, что ни на есть, краю мира, затерянном и диком.
Они выходили Лео, вместе. Старик так всегда говорил: «Мои травы, заклинания и ваша любовь сплели новую нить жизни для твоего мужа. Отогнали смерть на сто лет».
Четыре месяца болел, исхудал, кожа да кости. С трудом вставал и снова учился ходить. Впрочем, тело вернуло свою силу куда быстрее чем душа и разум.
Сколько раз он вскакивал среди ночи с криками, сколько раз резал себя, пытаясь болью снаружи заглушить еще более страшную боль внутри.
Сколько гадости о себе говорил, стараясь этим оттолкнуть Тиану, вынудить её вернуться. Но, как ни странно, именно эти разговоры и её прощающий, понимающий и принимающий все взгляд, лечили Лео сердце, память, совесть...
Гуарани же сказал просто - «Воинам можно убивать. Они Богами сотворены такими. Но беда твоя, Лео, в том, что ты не воин. Ты — шаман. А в жизни шамана один закон – чувствуешь, что сотворил зло, сделай добра в три раза больше! Так что, если хочешь, чтоб злые духи отпустили на волю душу, найди очень добрую и нужную людям работу».
И Лео нашел такую работу — спасателем на лесных пожарах.
Ох, как тогда злилась на него Тиана… Ругала последними словами, похлеще грузчика в порту. Конечно…только с того света его вытащила, а он опять в огненный ад лезет! Страшно потерять любимого, это же каждый раз как будто вместе с ним идешь, сквозь пламя и дым. Но муж был непреклонен.
Перебрались в уютный городок, по соседству с заповедником, и уже мотались оттуда каждый в свою сторону — она в хижину к Гуарани, а он на станцию пожарную.
Прав был старый индеец, с каждым добрым делом, с каждой спасенной жизнью возвращался к ней её любимый. Словно медленно, но верно стиралось чертово клеймо, запрета на счастье, с измученного сердца.
Вместо ответа Тиана закрыла лицо руками и заплакала. Лео молчал, вздыхал только. Он откладывал этот разговор так долго как мог. И вот до откладывался…
- А где твоя настоящая жена? Она тоже едет с нами? – девочка вытерла слезы, ладонями в разные стороны, размазав по лицу тушь с непривычки.
- Она умерла, совсем недавно… Дети пока не знают об этом. Я им скажу, что мама ждет их в новом доме, в другой стране. И только по приезду открою правду. Поможешь мне в этом? – Лео подал ей салфетки и маленькое зеркальце.
- Да. У меня все равно нет выбора. Все будет как ты хочешь.
Они подъехали к лагерю чуть позже восьми часов. Лео вышел из машины один. Тиана смотрела сквозь стекло, прижавшись к нему лбом, как он подходит к самому крупному дощатому домику, с флагом скаутов закрепленном над крышей. Как к нему, в ответ на робкий стук, выходит заспанная, неопрятная женщина. Вот они разговаривают вполголоса. Женщина возвращается в дом, а потом выходит чуть позже, протягивая Лео конверт. Он взял его в руки, приветливо улыбнулся и вернулся в машину. И уже тут, поглядывая на директрису лагеря, все еще стоящую на крыльце, и не снимая с лица улыбающегося настроения процедил зло сквозь зубы:
- Эта сука забрала вчера днем детей и увезла в неизвестном направлении. Сказала этой матроне, что мы разминулись из-за задержки рейса в аэропорту. И если я приеду, мне следует передать объяснительное письмо. Мол она сама ждать не может, едет с детьми в госпиталь к умирающей матери.
- Ты думаешь они погибли вместе с ней? – Тиана участливо накрыла маленькой ладошкой его руку.
- Нет. Эта хитрая стерва куда-то спрятала их. – Лео выехал на основную дорогу, встал на обочине, вскрыл письмо и принялся его читать. Поглощая строчку за строчкой.
Девочка наблюдала, как менялось лицо любимого, как по нему пробегали грозовые тучи, сверкали молнии, порывами невидимого, но беспощадного ветра в миг разрушено им намечтанное счастье. А потом он завопил, страшно так, и зарычал как раненый зверь… ладонями принялся ожесточенно бить руль, словно вколачивал его в переднюю панель.
Тиана боялась не то чтобы тронуть его, а даже пошевелиться или дышать. Но ярость закончилась так же быстро, как и началась. Лео выпил залпом воды, вытер страдание вместе капельками пота с измученного лица, и, молча, завел авто.
- Куда мы теперь? – осторожно поинтересовалась девочка.
- Все по плану. На частный аэродром, что находится в соседнем штате. Нужно успеть до него добраться к вечеру. И увезет этот самолет, нас с тобой, в новую жизнь. Сначала в Мексику, ну а потом и в Аргентину. – Лео скомкал письмо и засунул его в карман куртки. Минус его идеального плана в том, что все расписано по минутам, и никакой форс-мажор или новые задачи не предусмотрены.
«Как это могло произойти? Когда и в чем я прокололся? И эта стервоза ведь никак не выдала, что о чем-то догадывается. Конечно кроме того странного поцелуя вначале финального этапа операции «ВИРУС». Но тогда уже что-то менять все равно было поздно. А я еще радовался, что все сработано чисто… Марта в ловушке. Авто Камиллы, со взрывчаткой в чемодане, отгремело вовремя, и система безопасности надежно запечатало Марту на четвертом этаже. Основной люд бросился тушить пожар и эвакуировать важные бумаги или образцы исследований из здания, а я прыгнул в фургончик, разыгрывая, что рыжий Аризонец в шоке и толком не соображает что делать, и погнал его прочь от проходной. Тем не менее кто-то из бдительной охраны, следуя инструкции, принялся стрелять по колесам. Выехал на встречку. Открыл дверь и кубарём выкатился из авто. Спустя пару мгновений прогремел взрыв. Фургон разнесло к херам. ФБР найдут куски разорванного в клочья тела в робе точно такой же, какую видела охрана на рыжем Аризонце. Парик рыжий может тоже не до конца сгорит… Вторую часть денег никто требовать не станет, вот они и сделают вывод, что погибли два офицера КГБ из отделения «С». Настрочат об этом отчеты, прикрепят фото… А уж наши об этом дознаются, сто пудов. В общем «все умерли и концы в воду»… Ведь такой идеальный был план…»
Лео подъехал к заправке. Солнце припекало, он снял с себя все лишнее, открыл окна и вздохнул свободнее.
- Я в уборную. Посиди в машине. Потом вернусь и ты пойдешь. – Напуганная девочка только кивнула.
Но как только Лео скрылся за поворотом, весь испуг как ветром сдуло. Тиана тут же залезла в карман, брошенной на переднее сидение куртки, и достала письмо…
«Привет, муженёк! Раз ты читаешь эти строки значит меня на белом свете уже нет. Прискорбно. Интересно, когда и как именно ты задумал от меня избавиться? Хотя…это по сути и не важно.
Раз ты сейчас читаешь ЭТО значит у тебя все получилось. И ты сейчас, с клеймом предателя Родины, подался в бега.
Ну что ж… отдам тебе, муженёк, дань любви и супружеской верности…
Я избавила тебя от всего, что может со временем указать на новое местоположение. Скажи за это спасибо, своей Марте, и поклонись в ножки.
Если бы мне дали задание искать предателя, бывшего служебного мужа, то я справилась бы максимум за год — по денежному следу и детям. Так что… Благословляю тебя, урод, на новую жизнь! А для этого лишаю как одного, так и второго. В твоих же интересах, заметь….
Нечего подвергать Джессику и Алекса опасности, идиотище!
ЦЕНТРУ я ничего не доложила /до последнего дура надеялась, что ты возьмешь меня с собой/, отправила детей с информацией, что задание сложное, на грани фола и в случае провала прошу позаботиться об их безопасности.
P.S. Деньги не ищи, до твоей облезлой, любовницы-кассирши, они так и не дошли. А вот о тех, кто тебе документы состряпал — позаботься сам /если еще не позаботился/. Эти гаденыши продадут тебя со временем как ФБР, так и нашим. Как только цена за твою голову будет назначена достойная.
И вот еще что… когда будешь на той стороне — прекращай убивать, у тебя очень характерный почерк! Пяток загадочных смертей, пусть даже и разных уголках мира, и спецслужбы моментально сообразят чьих это рук дело. Короче… паси коз, вари из их молока сыр, коси сено на зиму… И обязательно пропахни навозом мне на радость! Плебейского счастья тебе в новой, серой и говенной жизни!
Твоя МАРТА! »
Обливаясь потом от страха и волнения, с гулко стучащим сердцем, Тиана засунула письмо обратно в карман куртки Лео. Мысли гудели в её голове роем пчел, и жалили беспощадно. Жуткий, хладнокровный убийца… Предатель Родины… Женатик… Это все не может быть правдой! Это не про её любимого!!!
Тиана старалась изо всех сил быть взрослой, не бояться и не плакать. Нужно сделать выбор… Бежать и позвонить родителям, или остаться и идти до конца. Принять любимого настоящим. Таким каков он есть на самом деле — не ангел и не демон, а просто человек с прицепом жутких и святых поступков.
И Тиана сделала этот выбор, она осталась.
ЭПИЛОГ
***СОФИ-ТИАНА***
Февраль 2ОО1 года. Аргентинское лето.
Тиана стаяла у входа в небольшую пещеру и ждала этого приезжего, геолога Австралийца. Проводники видимо вели его какими-то окружными путями, специально оборудованными для «белых людей», и потому ожидание как-то очень затянулось.
Три банки, с двойными сетчатыми крышками, стояли тут же, рядом с нею. Три маленьких стеклянных тюрьмы для редких насекомых. В первой полупрозрачная бабочка - Chorinea octauius. Красавица… Нежные крылышки с голубоватым отливом, черным бархатом прорисованы прожилки, и ягодками светятся ярко-оранжевые кончики. В другой неторопливо ползала пестрая гусеница Лономия, или как её еще называют –ленивый клоун. Ну, а в последней агрессивно кидался на стекло, как бык на тореадора, нереально большой, величиной с ладонь подростка, банановый паук.
Прекрасный улов за сегодня! Капнет немного деньжат в карман. И вот эта подработка в тему — переводчиком для приезжего геолога. Вернее охранником от ядовитых и агрессивных, маленьких жителей местных джунглей. Ну и конечно же по совместительству переводчик.
Солнце стояло высоко, припекало. Тиана отошла на десяток шагов и удобно устроилась в тени.
Воспоминания накатили мощной приливной, океанской волной, и снова перевернули душу в который раз…
Молодой женщине нравилась её жизнь сейчас, но может лишь от того, что наконец-то за спиной остались годы ада. Хотя… когда любишь, и любишь по-настоящему в твоем сердце отыщется уголок в котором всегда можно укрыться от ужаса и безысходности.
А она любила своего Лео. Такого разного, такого израненного душой, такого сильного… С тех самых первых дней, с их коротких и странных встреч, она видела, чувствовала каждым своим волоском, что и он тоже любит её. Всем сердцем любит, хоть и скрывает это чувство от себя.
Словно какая-то печать "запрет на счастье" стояла клеймом у него на сердце.
И каждый раз, когда любовь старалась выглянуть наружу, через его глаза, через прикосновения, через нежность слов, ему от клейма-запрета становилось нестерпимо больно. И он отворачивался… Прятал свою душу в ладонях и было ясно видно как сквозь пальцы сочится кровь.
Он всегда был странным, её Лео. Но одно Тиана знала точно — он всегда любил её.
И ради неё выбрал жизнь, а не «верную службу».
Хотя нет, не ради неё, а раде себя самого, которому все таки можно любить и хотеть простого человеческого счастья.
Да, он часто ей делал больно, бессчетное количество раз, но никогда не специально.
А ведь Тиана доподлинно знала, насколько он может быть жесток и расчетлив.
Именно из-за любви, корнями проросшей как в ней, так и в нем, маленькая девчонка двенадцать лет назад решилась на этот дикий прыжок в неизвестность. В нищету и боль, в чужую и дикую страну, где придется найти себя новую, так как никогда нельзя теперь возвращаться к себе прошлой.
Самолет, что нес их к новой жизни, был совсем маленьким. Фыркал, дрожал с трудом поднимая их в воздух. Было жутко. А вот небеса тогда сияли необыкновенно! Ей казалось, что они ныряют вверх, в алую с разводами нежной сирени акварель. Тиана тогда сильно зажмурилась и загадала — чтоб они, с этого момента, всегда-всегда были вместе, до самой смерти!
Мексика промелькнула как затертая, но цветастая открытка. Разговаривать на английском Лео запретил. А испанский Тиана знала очень плохо.
Буйнос-Айрес навалился на девочку суетой, очень чужими во всех смыслах людьми, не привычными запахами в чередовании с нестерпимой вонью. Остановились в гостинице по-проще. Денег мало, нужно экономить. Жуткая дыра с, непонятно от чего, вечно агрессивными соседями, такими же как они с Лео, чужими в этой стране, приехавшими в пустоту. И их горластые дети…
Лео тогда окончательно разболелся. Раны загноились, от них неприятно пахло, поднялась температура. Он метался в бреду, болтал что-то несвязное, да на разных языках. Тиана тогда очень испугалась, что потеряет любимого. Что её желание, загаданное в свободном, закатном небе, Бог понял неправильно и теперь убьёт Лео, чтоб исполнить слова глупой девчонки в точности… любовь до смерти…
В минуты короткого прояснения от горячки Тиане все таки удалось уговорить мужа на больницу. Только он строго на строго приказал, что этот госпиталь должен быть в маленьком, затерянном городишке… где-нибудь возле границы.
Вот так они и оказались в городке Сан Педро. Приехали на машине, поздно вечером. Водитель китаец, видя испуганную девчонку, что везет на своих худых коленках мужчину без памяти, неустанно читая над ним молитвы и вытирая с белого как мел лба пот, взял за дорогу непростительно много денег, знал стервец, что разбираться с ним будет некому.
Оставшиеся аустрали, с унылым усатым дедом на лицевой стороне, ушли на лекарства да врачей. Пожалуй именно этот период был самым тяжелым и страшным.
Лео в занюханной больнице с тараканами, и в себя не приходит. Она без денег и крыши над головой, не зная языка, работу найти не может. Ворует еду с огородов или перетряхивает мусорные баки в поисках чего пожрать. Хорошие ночи - в сараях в кипах сена, плохие — рядом с лошадьми… Уф… Даже вспоминать не хочется… Не добрым к ним оказался этот городок.
За то подарил бесценное знакомство, с индейцем-знахарем Гуарани.
Он словил её за руку, когда она лезла к его сумке. Думала, что индеец крепко спит на лавочке, пригретый солнцем, разомлевший… А старик со скоростью змеи схватил вороватую девчонку и сбил с ног. Тиана в слёзы… А он палец приложил к губам и показал знаками мол, пошли со мной. Девочка в отказную. Тогда индеец нарисовал прутиком на песке лес, речку и домик. И смешно очень изобразил, как едет на машине, подскакивая на кочках и ругая каждый раз плохую дорогу, и с трудом, двумя руками, переключая заржавевшую коробку передач. Тиана в ответ нарисовала Больницу, на кровати лежащего Лео, и снова заплакала.
Тогда Гуарани взял её за руку и повел в госпиталь, показывай, мол, больного.
Долго-долго ругался старик на врачей! Кидался в них всем, что под руку попало — тряпками, лотками, трубками и даже пустым судном. Тиана только и смогла разобрать: убийцы… тупицы… злые духи… жадины…
Вот так они с Лео и оказались в хижине старого индейца, неподалеку от водопадов Игуасу.
На самом, что ни на есть, краю мира, затерянном и диком.
Они выходили Лео, вместе. Старик так всегда говорил: «Мои травы, заклинания и ваша любовь сплели новую нить жизни для твоего мужа. Отогнали смерть на сто лет».
Четыре месяца болел, исхудал, кожа да кости. С трудом вставал и снова учился ходить. Впрочем, тело вернуло свою силу куда быстрее чем душа и разум.
Сколько раз он вскакивал среди ночи с криками, сколько раз резал себя, пытаясь болью снаружи заглушить еще более страшную боль внутри.
Сколько гадости о себе говорил, стараясь этим оттолкнуть Тиану, вынудить её вернуться. Но, как ни странно, именно эти разговоры и её прощающий, понимающий и принимающий все взгляд, лечили Лео сердце, память, совесть...
Гуарани же сказал просто - «Воинам можно убивать. Они Богами сотворены такими. Но беда твоя, Лео, в том, что ты не воин. Ты — шаман. А в жизни шамана один закон – чувствуешь, что сотворил зло, сделай добра в три раза больше! Так что, если хочешь, чтоб злые духи отпустили на волю душу, найди очень добрую и нужную людям работу».
И Лео нашел такую работу — спасателем на лесных пожарах.
Ох, как тогда злилась на него Тиана… Ругала последними словами, похлеще грузчика в порту. Конечно…только с того света его вытащила, а он опять в огненный ад лезет! Страшно потерять любимого, это же каждый раз как будто вместе с ним идешь, сквозь пламя и дым. Но муж был непреклонен.
Перебрались в уютный городок, по соседству с заповедником, и уже мотались оттуда каждый в свою сторону — она в хижину к Гуарани, а он на станцию пожарную.
Прав был старый индеец, с каждым добрым делом, с каждой спасенной жизнью возвращался к ней её любимый. Словно медленно, но верно стиралось чертово клеймо, запрета на счастье, с измученного сердца.
