Сейчас, находясь вдали от других богов и их жриц, у меня появилась возможность подумать, что произошло в зале Суда. Успокоиться… вдохнуть полной грудью и вызвать перо снова…
Лёгкие шаги, исходящие со стороны тропы, ведущей к подножию храма, вывели меня из транса. Все жрицы должны уже отдыхать. Наверное, кому-то не спится. Распорядок дня у них насыщенный.
Все думают, что стать моей жрицей легко, но у девушек должны присутствовать сила духа, чтобы справиться с истинным зрением. Я сама, когда проходила обучение, чтобы стать следующей богиней справедливости, первые недели не могла уснуть от осознания правды. Даже близкие люди не показывали своего истинного лица… но жрицам Маат доступна магия истинного зрения, позволяющая видеть людей и их души насквозь. Ничто не может скрыть правду, какой бы горестной она ни была.
— Маат, ты снова сбежала раньше всех, — глубокий, бархатный голос раздался со стороны входа в храм.
Я резко открыла глаза и, обернувшись, увидела Маахеса, стоящего на пороге храма, отбрасывая крупную тень на каменный пол.
— Маахес, — прошептала одними губами и добавила: — Ты меня преследуешь?
— Просто хотел поговорить, Маат. Прошло очень много времени с тех пор, как мы беззаботно сидели здесь и болтали до рассвета.
— Маахес, в те дни мы были только младшими жрецами, осваивающими священные обязанности. Сейчас всё изменилось… — мой голос, хоть и оставался спокойным, не мог скрыть трепет, разрывающий моё сердце, поэтому я отвела взгляд, не в силах смотреть на бога. Мечты о том, что прекрасный бог войны перестанет появляться в моей жизни, казались иллюзией. — Мы стали другими. Я не та наивная жрица, что беспечно бегала на встречи с тобой каждый вечер после занятий.
Я усмехнулась, пытаясь скрыть волну чувств, накрывающих меня от воспоминаний о ночах, когда мы спорили о богах и судьбах с детской наивностью, до того момента, как нас выбрали преемниками. Тогда всё изменилось. На миг сожаление и лёгкая грусть окутали сердце, так что стало трудно дышать. Если бы не стали преемниками богов, возможно, всё было бы иначе…
— А я не тот наивный мальчишка, который жаждал подвигов и приключений, Маат.
Искренность в его голосе была реальна. Я перевела взгляд на мужчину, заглядывая в глаза и ища малейшую толику лжи. Вместо того чтобы почувствовать болезненный укол, которым обычно сопровождалась неискренность, а почувствовала решительность бога.
Маахес смотрел на меня с решительной, мрачной полуулыбкой, вокруг него расцвёл ореол силы и власти. Бог войны не привык отступать перед трудностями. Даже, когда он был всего лишь жрецом, он покорял своей стойкостью, решительностью и принципиальностью.
— Ты не можешь отрицать, что наша история ещё не закончена, — произнёс он, шагнув ко мне.
Я засмотрелась, как заиграли тени на его лице от света факелов. В тёмных глазах горела уверенность и страсть. Я почувствовала, как сердце забилось быстрее, и волнение охватило всю мою сущность. Бог обладает силой, способной подчинить себе целые армии, но в этот момент он всего лишь мужчина.
— Ладно, чего ты хочешь, Маахес? — немного раздражённо вырвалось у меня, скорее, оттого, что я до сих пор испытывала трепет от присутствия мужчины.
— Вот так бы сразу, Маат, — Маахес очаровательно улыбнулся и, предложив мне руку, подмигнул: — Как насчёт встретить рассвет вместе на самой вершине твоего храма и поговорить с чашечкой финикового сока?
— Ты примешь ответ “нет”?
— Нет, Маат. Не в этой жизни, — усмехнулся он, терпеливо дожидаясь, когда я положу руку на сгиб локтя. — Твой храм ничуть не изменился.
Я подхватила Маахеса под руку, остро ощутив тепло, мужскую силу, власть и уверенность в себе, исходящие от него. Его вторая ладонь легла поверх моей, словно он боялся, что я исчезну в ночном храме.
Каждый шаг отдавался лёгким трепетом в сердце. Миновав колонны с древними, священными символы, мы продолжили продвигаться вглубь храма, где полумрак играл тенями на стенах, создавая мистический фон. Пахло смолой и ароматами лаванды, розмарина и базилика, приносившими успокоение и защищённость.
В самом сердце храма, под сводами из мрамора, где свет факелов отражался в золотых узорах на стенах, я почувствовала, как что-то меняется, как невидимая энергия наполняет пространство вокруг нас.
Искоса взглянула на Маахеса, но на его лице не проявилось ни капли беспокойства. Возможно, я просто чувствовал себя так странно из-за всего, что происходило с моим пером.
— Ты все еще прекрасно ориентируешь в моём храме, — произнесла я, проходя мимо скрижалей с принципами жриц. Сорок два принципа, которым должны следовать все жрицы, чтобы поддерживать баланс и гармонию в мире.
— Я часто прихожу сюда, чтобы отдохнуть от повседневных дней, Маат, — произнёс Маахес, словно приходить в храм другого бога было обыденным делом.
— У бога войны много дел? Я думала, что у нас сейчас мир и гармония, — поддела бога.
— По-моему, именно моменты, когда мы сталкиваемся с конфликтом, позволяют нам глубже понять, что значит жить в гармонии, — ответил Маахес, окидывая взглядом священные своды храма. — Мир не даётся легко. Сохранить его можно только благодаря усилиям тех, кто готов встать на защиту.
Я отвела взгляд, чувствуя, как горечь наполняет меня. Мы должны играть свои роли, пока живём. Глубоко вздохнула, ощущая, как внутри меня борются противоречивые чувства. Величие моей миссии было одновременно и бременем. Как богиня, я должна быть идеальной во всем, подавая пример своим жрицам и народу. Получив древний артефакт -перо от предыдущей богини, я унаследовала всю силу и обязана жить по канонам и принципам, чтобы вершить правосудие и нести справедливость. В самых запутанных случаях жрецы из других храмов обращались за помощью к моим жрицам и мне. Мне нужно срочно разобраться в том, что произошло на Суде, а не прогуливаться с богом войны. От моих решений зависят жизни… и если перо не работает должным образом — это катастрофа. Артефакт - мой проводник к душам людей, он усиливает видение и помогает пробиться в самые потаённые уголки сознания.
— Маат, тебя что-то беспокоит? — вдруг спросил Маахес, резко останавливаясь и поворачивая меня к себе. Его руки скользнули по моим плечам, словно успокаивая. — Я заметил ещё на суде неуверенность, что не свойственно тебе.
— Ничего особенного, просто я… устала.
— Ах, ты чувствуешь слабость, — произнёс Маахес, отрывая взгляда от меня.
— Ничего подобного! — слишком быстро ответила я. — Наверное, мне просто нужно отдохнуть и подумать о том, как повысить популярность моего храма. В этом году у меня всего лишь две новые жрицы, когда храму требуется не меньше десяти.
Я не уверена, что заставило эти слова сорваться с губ, но они вырвались, прежде чем успела подумать.
— И ты боишься, Маат? — Маахес склонился ко мне, так что мы оказались на удивление близко друг к другу.
— Боюсь? — переспросила я, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Я не боюсь, но меня тревожит, что храм может остаться без поддержки. Жрицы — это сила, они вдохновляют и направляют верующих. Без них боюсь, будет трудно сохранить веру народа.
— Каждому лидеру приходится сталкиваться с сомнениями. Важна вера в себя, — Маахес улыбнулся, в его глазах заискрились огненные всполохи.
— И как у тебя получается, Маахес? Ты всегда находишь нужные слова, чтобы подбодрить? — спросила я, встретив его взгляд.
В ту самую секунду страх, как вечерние сумерки, начал отступать, оставляя за собой лишь лёгкий налёт тревоги. Возможно, мне следует рассказать ему о странном поведении артефакта.
— Я бог войны, и должен уметь поддерживать своих воинов доблестными речами, — он небрежно пожал плечами, отчего мускулы на руках напряглись.
— Я не одна из твоих воинов, Маахес, — фыркнула, пытаясь отстраниться от его рук, которые прожигали кожу на плечах.
— Ты не понимаешь, — тихо сказал он, — ты уже давно стала частью битвы. Каждый твой шаг, каждое твоё решение влияют на судьбы других. Ты одна из тех, кто сражается до конца, Маат. Именно этим ты всегда привлекала меня.
— Маахес, достаточно, — я вздохнула, освободившись от его объятий, и шагнула назад, не в силах удержать в себе эмоции, которые бушевали внутри. Меньше всего мне хотелось поддаться обаянию бога войны. — Думаю, мне пора лечь спать. Я надеюсь, ты обретёшь покой, за которым сюда пришёл. Возможно, мы продолжим нашу беседу в другое время…
Бог войны смотрел на меня. В его глазах отражались блики факелов и огненные искры, которые манили к себе. Возможно, мне стоило довериться ему, а не избегать. И всё-таки что-то внутри меня кричало о необходимости обороняться.
— В любое время, Маат, — его голос звучал, как раскат грома, но в нём не было агрессии. Он был скорее вызовом, нежели угрозой.
Я кивнула и резко развернувшись, пошла прочь, в сторону своих апартаментов, как последняя трусиха. Я пока не готова принять вызов Маахеса.
Жрицы сновали по залу, занимаясь своими делами. Несмотря на то что это мой собственный храм, я понятия не имела, чем занимается большинство из них.
Обычно верховная жрица распределяла обязанности и организовывала работу храма. Я же не вмешивалась, довольствуясь тем, что выслушивала доклады о проделанной работе по каждому из храмов.
В целом, считалось нормальным, что боги и богини заботились о важных вопросах, в то время как наши последователи заботились о более мелких жизненных потребностях. А учитывая, что несколько моих жриц полубогини, жившие сотни лет назад, в моих стенах всё шло хорошо.
— Ваше высокопреосвященство?
Я обернулась и увидела молодую послушницу, в которой узнала новенькую. Её белоснежная одежда контрастировала с золотыми украшениями, а в глазах сверкали искорки любопытства. Несмотря на очевидное смущение, она шагнула вперёд, словно пытаясь вписаться в этот древний храм, пропитанный священной атмосферой.
— Чем могу тебе помочь, Эдрис? — спросила я, заметив, как девушка нервно теребила край своей туники.
На её лице отразилось удивление оттого, что знаю её имя, но она быстро взяла себя в руки и произнесла:
— Поступила просьба об аудиенции от бога Ра.
— Ра? — удивлённо переспросила я, стараясь не выдать своего волнения. — И что именно он хочет от меня?
— Я не знаю деталей, — ответила она, чуть склонив голову в почтении. — но сказано, что вы должны явиться в храм на закате. Там вас встретит жрец, чтобы провести в святилище. Посланник дожидается на выходе из храма.
Как пафосно! Желание закатить глаза было трудно проигнорировать, но я сдержалась, так как такое поведение непозволительно при юной послушнице.
— Хорошо, Эдрис, передай посланнику Ра, что я прибуду в храм на закате, как и предложено, — мой голос звучал спокойно, как и полагалось, но в уме, уже перебирала причины, по которой сам Ра пригласил меня. Не все высшие богини удостаивались посещения храма Верховного, что уж говорить обо мне.
— Конечно, ваше преосвященство.
— И отправь письмо Гештинанне, Ра особенно любит её настойку, мне лучше взять пару кувшинов с собой. На всякий случай.
— Думаю, у нас уже есть кувшин в запасе, но я всё равно отправлю сообщение.
— Действительно, Гештинанне умеет создавать настоящие шедевры! Каждый раз, когда пробуешь ее настойку, ощущаешь особую атмосферу. Я всегда говорю, что это не просто напиток, а целая история, вплетённая в каждую каплю. Каждый новый вкус открывает что-то новое, порой даже неожиданное, — мужской голос донёсся с другой стороны зала.
— Ваше преосвященство, — пискнула Эдрис, низко склонив голову.
— Маахес, я не ожидала твоей аудиенции так рано, — строго ответила богу войны, бросив на мужчину беглый взгляд. И как ему умудряется выглядеть так хорошо с утра пораньше? И, вообще, он что ночевал у меня в храме?
— Если сейчас неподходящее время, Маат, я уйду, — его голос звучал спокойно, но даже стоя вполоборота к нему, я могла почувствовать его нежелание уходить.
Маахес всегда оставался верен своему слову, к тому же он никогда не лгал. Как и сейчас. Мне не нужно было перо, чтобы это почувствовать.
— Всё в порядке, — заверила его и, посмотрев на послушницу, мягко произнесла: — Эдрис, не могла бы ты принести нам что-нибудь перекусить?
— Конечно, ваше преосвященство, — девушка поклонилась и поспешила прочь из зала.
Если она и была шокирована приходом моего гостя, то не подала виду, что делало ее превосходной для роли жрицы, даже если она пробыла здесь совсем недолго.
— Нам нужно устроиться поудобнее, — сказала я, жестом, приглашая бога войны, следовать за мной.
Я повела его через боковой ход, нырнув внутрь храма, и через несколько минут, мы оказались в комнате, залитой утренним солнечным светом. В центре располагался кристально чистый бассейн, вокруг которого расположены кушетки.
— Твой храм таит столько секретов Маат. Кто бы сдал, что ты окружена такой роскошью на вершине горы, — присвистнул Маахес, осмотрев всё великолепие.
— Это баланс, Маахес. Иногда мне просто необходимо очистить свои мысли.
— И тело, — я повернулась так раз в тот момент, когда Маахес окинул меня горящим взглядом с ног до головы.
— Кто о чём, а бог войны о здоровом теле, — покачала головой, присаживаясь на одну из кушеток, и задумчиво посмотрела на белоснежные лотосы, плавающие на кристально чистой поверхности воды.
— Мне хотелось бы думать, что я больше, чем просто бог войны, — Маахес оказался рядом со мной, присев на кушетку, отчего ножки пошатнулись. На нем была надета свежая туника, прикрывающая внушительные мышцы груди. Кулон в виде клыка льва свисал с шеи.
— Ты можешь превращаться во льва, — заметил я, сдерживая минутное раздражение. Ещё не хватало, чтобы он поломал мне всю мебель! Наверное, в его храме всё сделано из металла.
— Маат, порой ты делаешь вид, что не понимаешь меня вовсе. Я-то полагал, что ты женщина умная, — усмехнулся Маахес, дразня меня, а затем, наклонившись ближе, спросил: — Зачем Ра позвал тебя?
— Не знаю, — безразлично отозвалась я, пожав плечами. — Его посланник не сообщил.
— Он ещё здесь?
— А ты хочешь его добросить? — теперь наступила моя очередь усмехаться. — Ещё чуть-чуть я подумаю, что ты ревнуешь, Маахес.
— А что, если так?
— Оставь, Маахес. Ра привык к безупречному подчинению, и ты прекрасно знаешь, что он никогда не вызывает никого без веской причины в свой храм.
— И если у кого и есть комплекс бога, так это у него, — пробурчал мужчина, хмуро посматривая на меня.
Прежде чем кто-либо из нас успел произнести хоть слово, в комнате появилась Эдрис с подносом, уставленным сухофруктами и орехами, и с кувшином воды. Быстро и ловко она расставила всё на столике рядом с кушеткой, словно создавая картину, где каждое угощение находит своё место.
— Спасибо, Эдрис. Ты не могла бы проследить, чтобы нас не беспокоили?
Она кивнула и исчезла, оставив нас наедине.
Я повернулась и посмотрела на мужчину, обманчиво лениво развалившегося на кушетке. Его сосредоточенный взгляд направлен на бассейн, словно там он пытался найти ответ жизни и смерти.
— Почему ты не заведёшь рыбок? — с любопытством спросил Маахес.
— Что? — вопрос застал меня врасплох. Из всего, что я ожидала от него услышать, это совсем не то. — Зачем они? Ты решил поменять специализацию?
— Ни в коем случае, мне нравится быть богом, и я пока не готов уйти на покой.
Лёгкие шаги, исходящие со стороны тропы, ведущей к подножию храма, вывели меня из транса. Все жрицы должны уже отдыхать. Наверное, кому-то не спится. Распорядок дня у них насыщенный.
Все думают, что стать моей жрицей легко, но у девушек должны присутствовать сила духа, чтобы справиться с истинным зрением. Я сама, когда проходила обучение, чтобы стать следующей богиней справедливости, первые недели не могла уснуть от осознания правды. Даже близкие люди не показывали своего истинного лица… но жрицам Маат доступна магия истинного зрения, позволяющая видеть людей и их души насквозь. Ничто не может скрыть правду, какой бы горестной она ни была.
— Маат, ты снова сбежала раньше всех, — глубокий, бархатный голос раздался со стороны входа в храм.
Я резко открыла глаза и, обернувшись, увидела Маахеса, стоящего на пороге храма, отбрасывая крупную тень на каменный пол.
— Маахес, — прошептала одними губами и добавила: — Ты меня преследуешь?
— Просто хотел поговорить, Маат. Прошло очень много времени с тех пор, как мы беззаботно сидели здесь и болтали до рассвета.
— Маахес, в те дни мы были только младшими жрецами, осваивающими священные обязанности. Сейчас всё изменилось… — мой голос, хоть и оставался спокойным, не мог скрыть трепет, разрывающий моё сердце, поэтому я отвела взгляд, не в силах смотреть на бога. Мечты о том, что прекрасный бог войны перестанет появляться в моей жизни, казались иллюзией. — Мы стали другими. Я не та наивная жрица, что беспечно бегала на встречи с тобой каждый вечер после занятий.
Я усмехнулась, пытаясь скрыть волну чувств, накрывающих меня от воспоминаний о ночах, когда мы спорили о богах и судьбах с детской наивностью, до того момента, как нас выбрали преемниками. Тогда всё изменилось. На миг сожаление и лёгкая грусть окутали сердце, так что стало трудно дышать. Если бы не стали преемниками богов, возможно, всё было бы иначе…
— А я не тот наивный мальчишка, который жаждал подвигов и приключений, Маат.
Искренность в его голосе была реальна. Я перевела взгляд на мужчину, заглядывая в глаза и ища малейшую толику лжи. Вместо того чтобы почувствовать болезненный укол, которым обычно сопровождалась неискренность, а почувствовала решительность бога.
Маахес смотрел на меня с решительной, мрачной полуулыбкой, вокруг него расцвёл ореол силы и власти. Бог войны не привык отступать перед трудностями. Даже, когда он был всего лишь жрецом, он покорял своей стойкостью, решительностью и принципиальностью.
— Ты не можешь отрицать, что наша история ещё не закончена, — произнёс он, шагнув ко мне.
Я засмотрелась, как заиграли тени на его лице от света факелов. В тёмных глазах горела уверенность и страсть. Я почувствовала, как сердце забилось быстрее, и волнение охватило всю мою сущность. Бог обладает силой, способной подчинить себе целые армии, но в этот момент он всего лишь мужчина.
— Ладно, чего ты хочешь, Маахес? — немного раздражённо вырвалось у меня, скорее, оттого, что я до сих пор испытывала трепет от присутствия мужчины.
— Вот так бы сразу, Маат, — Маахес очаровательно улыбнулся и, предложив мне руку, подмигнул: — Как насчёт встретить рассвет вместе на самой вершине твоего храма и поговорить с чашечкой финикового сока?
— Ты примешь ответ “нет”?
— Нет, Маат. Не в этой жизни, — усмехнулся он, терпеливо дожидаясь, когда я положу руку на сгиб локтя. — Твой храм ничуть не изменился.
Я подхватила Маахеса под руку, остро ощутив тепло, мужскую силу, власть и уверенность в себе, исходящие от него. Его вторая ладонь легла поверх моей, словно он боялся, что я исчезну в ночном храме.
Каждый шаг отдавался лёгким трепетом в сердце. Миновав колонны с древними, священными символы, мы продолжили продвигаться вглубь храма, где полумрак играл тенями на стенах, создавая мистический фон. Пахло смолой и ароматами лаванды, розмарина и базилика, приносившими успокоение и защищённость.
В самом сердце храма, под сводами из мрамора, где свет факелов отражался в золотых узорах на стенах, я почувствовала, как что-то меняется, как невидимая энергия наполняет пространство вокруг нас.
Искоса взглянула на Маахеса, но на его лице не проявилось ни капли беспокойства. Возможно, я просто чувствовал себя так странно из-за всего, что происходило с моим пером.
— Ты все еще прекрасно ориентируешь в моём храме, — произнесла я, проходя мимо скрижалей с принципами жриц. Сорок два принципа, которым должны следовать все жрицы, чтобы поддерживать баланс и гармонию в мире.
— Я часто прихожу сюда, чтобы отдохнуть от повседневных дней, Маат, — произнёс Маахес, словно приходить в храм другого бога было обыденным делом.
— У бога войны много дел? Я думала, что у нас сейчас мир и гармония, — поддела бога.
— По-моему, именно моменты, когда мы сталкиваемся с конфликтом, позволяют нам глубже понять, что значит жить в гармонии, — ответил Маахес, окидывая взглядом священные своды храма. — Мир не даётся легко. Сохранить его можно только благодаря усилиям тех, кто готов встать на защиту.
Я отвела взгляд, чувствуя, как горечь наполняет меня. Мы должны играть свои роли, пока живём. Глубоко вздохнула, ощущая, как внутри меня борются противоречивые чувства. Величие моей миссии было одновременно и бременем. Как богиня, я должна быть идеальной во всем, подавая пример своим жрицам и народу. Получив древний артефакт -перо от предыдущей богини, я унаследовала всю силу и обязана жить по канонам и принципам, чтобы вершить правосудие и нести справедливость. В самых запутанных случаях жрецы из других храмов обращались за помощью к моим жрицам и мне. Мне нужно срочно разобраться в том, что произошло на Суде, а не прогуливаться с богом войны. От моих решений зависят жизни… и если перо не работает должным образом — это катастрофа. Артефакт - мой проводник к душам людей, он усиливает видение и помогает пробиться в самые потаённые уголки сознания.
— Маат, тебя что-то беспокоит? — вдруг спросил Маахес, резко останавливаясь и поворачивая меня к себе. Его руки скользнули по моим плечам, словно успокаивая. — Я заметил ещё на суде неуверенность, что не свойственно тебе.
— Ничего особенного, просто я… устала.
— Ах, ты чувствуешь слабость, — произнёс Маахес, отрывая взгляда от меня.
— Ничего подобного! — слишком быстро ответила я. — Наверное, мне просто нужно отдохнуть и подумать о том, как повысить популярность моего храма. В этом году у меня всего лишь две новые жрицы, когда храму требуется не меньше десяти.
Я не уверена, что заставило эти слова сорваться с губ, но они вырвались, прежде чем успела подумать.
— И ты боишься, Маат? — Маахес склонился ко мне, так что мы оказались на удивление близко друг к другу.
— Боюсь? — переспросила я, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Я не боюсь, но меня тревожит, что храм может остаться без поддержки. Жрицы — это сила, они вдохновляют и направляют верующих. Без них боюсь, будет трудно сохранить веру народа.
— Каждому лидеру приходится сталкиваться с сомнениями. Важна вера в себя, — Маахес улыбнулся, в его глазах заискрились огненные всполохи.
— И как у тебя получается, Маахес? Ты всегда находишь нужные слова, чтобы подбодрить? — спросила я, встретив его взгляд.
В ту самую секунду страх, как вечерние сумерки, начал отступать, оставляя за собой лишь лёгкий налёт тревоги. Возможно, мне следует рассказать ему о странном поведении артефакта.
— Я бог войны, и должен уметь поддерживать своих воинов доблестными речами, — он небрежно пожал плечами, отчего мускулы на руках напряглись.
— Я не одна из твоих воинов, Маахес, — фыркнула, пытаясь отстраниться от его рук, которые прожигали кожу на плечах.
— Ты не понимаешь, — тихо сказал он, — ты уже давно стала частью битвы. Каждый твой шаг, каждое твоё решение влияют на судьбы других. Ты одна из тех, кто сражается до конца, Маат. Именно этим ты всегда привлекала меня.
— Маахес, достаточно, — я вздохнула, освободившись от его объятий, и шагнула назад, не в силах удержать в себе эмоции, которые бушевали внутри. Меньше всего мне хотелось поддаться обаянию бога войны. — Думаю, мне пора лечь спать. Я надеюсь, ты обретёшь покой, за которым сюда пришёл. Возможно, мы продолжим нашу беседу в другое время…
Бог войны смотрел на меня. В его глазах отражались блики факелов и огненные искры, которые манили к себе. Возможно, мне стоило довериться ему, а не избегать. И всё-таки что-то внутри меня кричало о необходимости обороняться.
— В любое время, Маат, — его голос звучал, как раскат грома, но в нём не было агрессии. Он был скорее вызовом, нежели угрозой.
Я кивнула и резко развернувшись, пошла прочь, в сторону своих апартаментов, как последняя трусиха. Я пока не готова принять вызов Маахеса.
ГЛАВА 4
Жрицы сновали по залу, занимаясь своими делами. Несмотря на то что это мой собственный храм, я понятия не имела, чем занимается большинство из них.
Обычно верховная жрица распределяла обязанности и организовывала работу храма. Я же не вмешивалась, довольствуясь тем, что выслушивала доклады о проделанной работе по каждому из храмов.
В целом, считалось нормальным, что боги и богини заботились о важных вопросах, в то время как наши последователи заботились о более мелких жизненных потребностях. А учитывая, что несколько моих жриц полубогини, жившие сотни лет назад, в моих стенах всё шло хорошо.
— Ваше высокопреосвященство?
Я обернулась и увидела молодую послушницу, в которой узнала новенькую. Её белоснежная одежда контрастировала с золотыми украшениями, а в глазах сверкали искорки любопытства. Несмотря на очевидное смущение, она шагнула вперёд, словно пытаясь вписаться в этот древний храм, пропитанный священной атмосферой.
— Чем могу тебе помочь, Эдрис? — спросила я, заметив, как девушка нервно теребила край своей туники.
На её лице отразилось удивление оттого, что знаю её имя, но она быстро взяла себя в руки и произнесла:
— Поступила просьба об аудиенции от бога Ра.
— Ра? — удивлённо переспросила я, стараясь не выдать своего волнения. — И что именно он хочет от меня?
— Я не знаю деталей, — ответила она, чуть склонив голову в почтении. — но сказано, что вы должны явиться в храм на закате. Там вас встретит жрец, чтобы провести в святилище. Посланник дожидается на выходе из храма.
Как пафосно! Желание закатить глаза было трудно проигнорировать, но я сдержалась, так как такое поведение непозволительно при юной послушнице.
— Хорошо, Эдрис, передай посланнику Ра, что я прибуду в храм на закате, как и предложено, — мой голос звучал спокойно, как и полагалось, но в уме, уже перебирала причины, по которой сам Ра пригласил меня. Не все высшие богини удостаивались посещения храма Верховного, что уж говорить обо мне.
— Конечно, ваше преосвященство.
— И отправь письмо Гештинанне, Ра особенно любит её настойку, мне лучше взять пару кувшинов с собой. На всякий случай.
— Думаю, у нас уже есть кувшин в запасе, но я всё равно отправлю сообщение.
— Действительно, Гештинанне умеет создавать настоящие шедевры! Каждый раз, когда пробуешь ее настойку, ощущаешь особую атмосферу. Я всегда говорю, что это не просто напиток, а целая история, вплетённая в каждую каплю. Каждый новый вкус открывает что-то новое, порой даже неожиданное, — мужской голос донёсся с другой стороны зала.
— Ваше преосвященство, — пискнула Эдрис, низко склонив голову.
— Маахес, я не ожидала твоей аудиенции так рано, — строго ответила богу войны, бросив на мужчину беглый взгляд. И как ему умудряется выглядеть так хорошо с утра пораньше? И, вообще, он что ночевал у меня в храме?
— Если сейчас неподходящее время, Маат, я уйду, — его голос звучал спокойно, но даже стоя вполоборота к нему, я могла почувствовать его нежелание уходить.
Маахес всегда оставался верен своему слову, к тому же он никогда не лгал. Как и сейчас. Мне не нужно было перо, чтобы это почувствовать.
— Всё в порядке, — заверила его и, посмотрев на послушницу, мягко произнесла: — Эдрис, не могла бы ты принести нам что-нибудь перекусить?
— Конечно, ваше преосвященство, — девушка поклонилась и поспешила прочь из зала.
Если она и была шокирована приходом моего гостя, то не подала виду, что делало ее превосходной для роли жрицы, даже если она пробыла здесь совсем недолго.
— Нам нужно устроиться поудобнее, — сказала я, жестом, приглашая бога войны, следовать за мной.
Я повела его через боковой ход, нырнув внутрь храма, и через несколько минут, мы оказались в комнате, залитой утренним солнечным светом. В центре располагался кристально чистый бассейн, вокруг которого расположены кушетки.
— Твой храм таит столько секретов Маат. Кто бы сдал, что ты окружена такой роскошью на вершине горы, — присвистнул Маахес, осмотрев всё великолепие.
— Это баланс, Маахес. Иногда мне просто необходимо очистить свои мысли.
— И тело, — я повернулась так раз в тот момент, когда Маахес окинул меня горящим взглядом с ног до головы.
— Кто о чём, а бог войны о здоровом теле, — покачала головой, присаживаясь на одну из кушеток, и задумчиво посмотрела на белоснежные лотосы, плавающие на кристально чистой поверхности воды.
— Мне хотелось бы думать, что я больше, чем просто бог войны, — Маахес оказался рядом со мной, присев на кушетку, отчего ножки пошатнулись. На нем была надета свежая туника, прикрывающая внушительные мышцы груди. Кулон в виде клыка льва свисал с шеи.
— Ты можешь превращаться во льва, — заметил я, сдерживая минутное раздражение. Ещё не хватало, чтобы он поломал мне всю мебель! Наверное, в его храме всё сделано из металла.
— Маат, порой ты делаешь вид, что не понимаешь меня вовсе. Я-то полагал, что ты женщина умная, — усмехнулся Маахес, дразня меня, а затем, наклонившись ближе, спросил: — Зачем Ра позвал тебя?
— Не знаю, — безразлично отозвалась я, пожав плечами. — Его посланник не сообщил.
— Он ещё здесь?
— А ты хочешь его добросить? — теперь наступила моя очередь усмехаться. — Ещё чуть-чуть я подумаю, что ты ревнуешь, Маахес.
— А что, если так?
— Оставь, Маахес. Ра привык к безупречному подчинению, и ты прекрасно знаешь, что он никогда не вызывает никого без веской причины в свой храм.
— И если у кого и есть комплекс бога, так это у него, — пробурчал мужчина, хмуро посматривая на меня.
Прежде чем кто-либо из нас успел произнести хоть слово, в комнате появилась Эдрис с подносом, уставленным сухофруктами и орехами, и с кувшином воды. Быстро и ловко она расставила всё на столике рядом с кушеткой, словно создавая картину, где каждое угощение находит своё место.
— Спасибо, Эдрис. Ты не могла бы проследить, чтобы нас не беспокоили?
Она кивнула и исчезла, оставив нас наедине.
Я повернулась и посмотрела на мужчину, обманчиво лениво развалившегося на кушетке. Его сосредоточенный взгляд направлен на бассейн, словно там он пытался найти ответ жизни и смерти.
— Почему ты не заведёшь рыбок? — с любопытством спросил Маахес.
— Что? — вопрос застал меня врасплох. Из всего, что я ожидала от него услышать, это совсем не то. — Зачем они? Ты решил поменять специализацию?
— Ни в коем случае, мне нравится быть богом, и я пока не готов уйти на покой.
