Я кивнула, уже не пытаясь скрыть улыбку.
- Молодёжь, - вздохнул Льёни. – Лишь бы кулаками помахать! А мне сплошные убытки.
- Я больше не буду, - обнадёжил его наёмник. – Тем более, я никогда первым не начинал. Оно всегда как-то само по себе выходило.
- То есть трупов в подвале не зарыто? – обрадовалась я. – Ну и в чём тогда проблема? Драться ведь больше никто не собирается!
- Я надеюсь, - Трактирщик окинул незваного гостя многозначительным взглядом. – А комнат свободных все равно нет.
- Да у меня, честно говоря, и денег-то на жильё нет. Думал, может тут заработаю немного.
- Опять играть собрался?
- А вы против?
- Молодой человек, если вы ещё не заметили, я вообще против того, чтоб вы лишний раз появлялись в моём заведении. Не то, чтоб вы мне так уж откровенно не нравились, но за вами всегда тянется длинный хвост из неприятностей и досадных случайностей. И всё бы ничего, но разгребать результаты этих случайностей приходится мне. Я доступно излагаю?
Наёмник понуро кивнул.
- Пап, ну пусть хоть разок сыграет. Что в этом плохого? – выдвинулась вперёд Лита. – С музыкой ведь веселее!
- А если он что-нибудь заработает, так всё равно в конечном итоге нам отдаст, в счёт долга за ремонт, - ввернул Лито, за что тут же схлопотал тычок под рёбра от сестры.
- Ну, а ты что скажешь? – обернулся ко мне трактирщик.
- А я-то тут причём? – пожала плечами я. – Это уже ваши дела, внутрисемейные.
- Может, мне интересно мнение постороннего слушателя? – улыбнулся Льёни. И я поняла, что решение-то он давно уже принял, просто не хотел прилюдно уступать собственным детям.
- А на чём он хоть играет-то?
- На всём! – горячо заверила Лита.
- На нервах! – влез её брат.
- На флейте, - смущенно поведал наёмник собственным сапогам и скрипучим половицам.
- Вот если бы на гитаре, - демонстративно потянулась я.
- Гитару я разбил, - грустно сообщил мужчина.
- Об меня, - не преминул вставить Лито.
- Да ладно, пусть сыграет, - решила я. – Уж от флейты ничего страшного не случится.
Наёмник радостно кивнул, и зачем-то покосился в окно. Я проследила его взгляд, но ничего интересного не увидела – лишь кусочек безоблачного неба да несколько случайный прохожих. Может, показалось?
- Ну, валяй, раз уж такое дело, - торжественно провозгласил трактирщик. - Только смотри у меня, чтоб без эксцессов.
Блондин кивнул, достал флейту и огляделся в поисках места. Поиски успехом не увенчались, поскольку свободных стульев за время разговора не прибавилось. Пришлось мне пожертвовать насиженным местом ради искусства. Мужчина с лёгкостью влез на стойку, поднёс инструмент к губам и снова, с едва заметной настороженностью, глянул в окно. Нет, всё-таки не показалось. Но что же его могло так заинтересовать? Не тучка же, появившаяся на горизонте?!
А играл наёмник хорошо. Даже я, совершенно не разбирающаяся в музыке, была мгновенно заворожена мелодией. Быстрые композиции сменялись медленными, от одних хотелось плакать, от других – смеяться, от третьих – танцевать.
Момент, когда к музыке прибавился голос, я пропустила. А Лита, пристроившись рядом с мужчиной, уже затягивала очередную песню. Получалось у них настолько слаженно и душевно, что даже самые зверские рожи посетителей всё больше смягчались. Бывалые вояки откладывали ложки, ставили на стол кружки и начинали прихлопывать в такт мелодии. Лито приволок из подсобки кастрюлю и теперь использовал её как барабан, а я отбивала ритм каблуком. О том, что я могла пропустить этот импровизированный концерт, оставшись дома, даже думать не хотелось.
А потом мы с Литой и вовсе пошли танцевать на узеньком пространстве перед стойкой. Народ сразу же передвинулся вместе со столами поближе к стенкам, освобождая место. Те, кто помоложе, даже присоединились к танцу. Лито окончательно отбил ладони о кастрюлю, и теперь вдохновенно дубасил по ней половником, попутно изображая какую-то шаманскую пляску. Восседающий на стойке гибрид воина с менестрелем извлекал из флейты совершенно немыслимый диапазон звуков. Льёни, словно решившись, извлёк откуда-то потрёпанную гитару без одной струны, и к общей какофонии добавились его робкие аккорды.
Потом светловолосый наёмник посовещался с трактирщиком, и они дружно затянули развесёлую песенку про классический любовный треугольник – дракона, принцессу и рыцаря. Слова знали, кажется, все, кроме меня, поэтому подпевали так, что от многоголосого хора сотрясался весь трактир.
Как в одном далёком замке девушка жила,
Да красавицей отменной меж людей слыла.
Песни деве посвящали рыцари не раз,
И погибнуть обещали ради милых глаз.
А бывало, та принцесса выйдет на крыльцо,
Всю себя покажет людям, только не лицо.
Мол, нельзя красу такую видеть всем подряд,
Жениху лишь я откроюсь, вот он будет рад.
Между тем, над этим замком пролетал дракон,
А ему, как всем известно, нипочём закон.
Он принцессочку сграбастал, да умчался вдаль,
Ох, причудливо ругался папа-государь!
Потом, как водится, появился отважный рыцарь, который пообещал королю вернуть его дочь.
Рыцаря изображал Лито, напяливший на голову многострадальную кастрюлю. Он окрестил половник сверкающим мечом, оседлал швабру – и бодро поскакал по залу. Его сестра тут же затребовала себе роль принцессы, и теперь театрально заламывала руки, мелодично стеная после каждого куплета.
Меня, не долго думая, назначили драконом. Экспериментировать с огнём я не рискнула, но скорчила зверскую рожу, схватила Литу за талию и потащила «в тёмную пещеру» под лестницей.
Рыцарь к логову дракона скоро прискакал.
Гад крылатый это дело тут же услыхал,
Обратился юной девой, выглянул на свет,
Говорит: «Я – та принцесса, что прекрасней нет!»
Юная дева из меня получилась более убедительная, чем дракон. Я по мере сил построила глазки Лито, он великодушно предложил мне место на швабре… И только тогда до меня дошло, что история какая-то подозрительно знакомая. Интересно, слышала ли ехидная Кимура эту песню? И где всё происходило?
Так дракон оставил с носом рыцаря и двор,
Даже пекарь с водоносом знают про позор.
Рыцарь сам не понимает, был ли он женат,
Улетел дракон беспечный – не вернёшь назад.
Грустный «рыцарь» стянул с головы кастрюлю, продемонстрировал всем собравшимся пустое дно и пошёл по народу, собирать гонорар за выступление. Монетки бодро застучали по металлической посудине. Флейтист в заключение сыграл ещё что-то простенькое, Льёни стыдливо спрятал гитару обратно под стойку, Лита поправила платье, рассеянно принюхалась… и с визгом умчалась на кухню. Кажется, там за это время что-то основательно подгорело.
Я ещё некоторое время проторчала посреди зала, пытаясь понять, что это было, а потом меня бесцеремонно отодвинули в сторону, чтоб не мешала переставлять обратно столы. При этом отодвигавшего ни капельки не волновало, что в момент отодвигания он стоял на моём подоле.
Треск рвущейся ткани и мой разгневанный вопль раздались почти одновременно. А уж когда я обнаружила, что оторвался не просто случайный лоскуток, а кусок подола аж до колена…
- Меня же Тьяра за платье четвертует!
- А нечего юбки по полу стелить! – Глотка у мужика была лужёная. Если от моего крика все вздрогнули, то от его – замерли и заткнулись.
- А нечего ноги куда попало ставить!
- Мои ноги, куда хочу – туда и ставлю. А ты свои лучше уноси отсюда, пока цела.
Самым разумным, наверное, было бы действительно развернуться и уйти. Но в голове у меня всё ещё звучала музыка, а разогретое танцем тело требовало действия. Да и в конце концов, княжна я или дырка от бублика, раз меня тут каждый паршивый наёмник обидеть норовит?
Поэтому я осталась на месте. Даже изобразила на лице многозначительную ухмылку, подсмотренную у Флая.
- Это мы ещё посмотрим, кто что унесёт. Как бы вас самого уносить не пришлось!
- Слушай, крошка, была бы ты парнем, я б тебе уже все зубы выбил.
- Угрожать вы все горазды…
- Ах так! Ну смотри у меня!
- Смотрю. Ничего не вижу.
И вот тут склочный мужик окончательно вышел из себя и сделал большую ошибку – он меня толкнул. Вернее, попытался. Я ловко уклонилась, попутно сдвигаясь в сторону… И больше ничего сделать не успела, потому что со стойки спрыгнул светловолосый музыкант. Видимо, у него очень не вовремя взыграл инстинкт защитника.
Оттоптавший мне платье тип от удара в челюсть отлетел в угол, где Лито, лучась улыбкой, добавил ему кастрюлей по голове. Собранные монетки с траурным звоном разлетелись по полу.
- Деньги! – завопил кто-то, ринувшись подбирать сверкающие кругляшки.
- Ноги! – не согласились с ним молодые парни с другого конца зала, алчно разглядывая мои голые коленки.
- Наших бьют, – мелонхолично сообщил пивной кружке седобородый бугай. Кто именно считался в данном случае «нашим» он не уточнил, но подхватились все. Даже те, кто до этого был полностью увлечён деньгами и ногами. Видимо, эта фраза была таким универсальным сигналом, на который просто нельзя было не среагировать.
Льёни, сообразив, что за этим последует, с громким стоном сполз под стойку.
А я почему-то подумала, что сейчас все накинутся на меня, как на основную зачинщицу, и приготовилась удирать. Но, как оказалось, истинные виновники происшествия никого не волновали. Главное было ударить хоть кого-нибудь. Желательно того, кто ближе, даже если ты только что сидел с ним за одним столом.
В трактире сразу стало суетно и шумно. Звонкие хлопки ударов смешались со скрипом мебели и звоном разбиваемой посуды. В ход шло всё, что только могло подвернуться под руку герою, желавшему потешить молодецкую душу: миски, кружки, чесночные вязанки со стен, доска, только что бывшая подоконником, ремень с тяжёлой пряжкой и даже чей-то одинокий сапог, с торчащей наружу портянкой. Портянка, кстати, сама по себе тоже была оружием, причём самым страшным – биологическим. Случайная муха, рискнувшая приблизиться к этому источнику моровых поветрий, сразу же упала на пол и задрыгала лапками в предсмертных судорогах.
Осознание того, что не стоит торчать посреди зала, как берёза в чистом поле, снизошло на меня, когда над головой просвистел стул. Ну да, Лито же говорил, что они во время драки вечно летают.
Сам сын трактирщика в это время уже предусмотрительно запихался под лестницу, и теперь с жизнерадостной улыбкой любовался оттуда на общественный мордобой. Не успела я присоединиться к нему, пнув по пути которого-то из любителей женских ножек, как на то место, где я только что стояла, приземлилась лавка. Широкая, деревянная и, наверное, жутко тяжёлая. На грохот прибежала вооружённая скалкой Лита. Ненадолго замерла в дверях, уперев руки в бока, а потом упрямо тряхнула рыжими кудрями и ввинтилась в толпу. До Вербы ей было далеко, но двигалась девушка быстро, и по лбу огребли многие.
Её избранник тем временем прочно завяз в клубке из сцепившихся тел, причём где-то в самой середине. Наружу торчала только копна светлых волос, да рука, сжимающая флейту. Вся эта куча-мала с криками и воплями металась по залу, сшибая всё, что попадалось на пути. Они умудрились походя перевернуть даже дубовый стол, который до этого еле сдвигали ввосьмером. И именно это непонятное сложносоставное существо выбрала своей целью кошка, до этого меланхолично взиравшая на происходящее из-под самого потолка.
Марыська спикировала аккурат на вершину клубка, располосовала когтями чью-то спину, торчащее ухо, пару рук, и, наконец, узрела флейту. Глаза кошки вспыхнули двумя золотыми огнями, и полосатое создание с утробным мурчанием вцепилось в музыкальный инструмент. А заодно и в руку, его держащую.
- Кто посмел покуситься на самое дорогое? – раздалось из середины кучи-малы, и рука поспешно втянулась внутрь. Вместе с флейтой и не пожелавшей отцепляться кошкой. Помещение потряс дикий мяв, за которым последовал не менее дикий вопль. Кажется, когтистая зверюга нашла внутри клубка ещё что-то ценное, и немедленно решила попробовать это на вкус.
Лита, ловко орудуя скалкой, метнулась на помощь домашней любимице. А я, не выдержав, на подмогу девушке. Правда, чтоб не лезть в потасовку голыми руками, пришлось прихватить со стойки непочатую бутылку весьма внушительных размеров. Надеюсь, Льёни ничего не заметил… Тем более, что бутылка оказалась на удивление прочной. Я уже три раза огрела ей какого-то мордоворота по затылку, а она и не думала разбиваться. Мордоворот, впрочем, тоже на удары не больно-то реагировал. Может, затылок у него был самым прочным местом организма? Или просто я била не в полную силу?
Потом Лито заела совесть, и он тоже выбрался из укрытия. Неразлучную кастрюлю парень сходу нахлобучил кому-то из наёмников на голову, и приложил по днищу половником. Звон посудины слился с рёвом «околпаченного» и с треском очередного стула, врезавшегося в стену.
Тем временем необходимое влияние со стороны мы всё же оказали, и людской клубок поспешно распался на отдельные составляющие, чтобы оказать достойный отпор внешнему врагу. Внешние враги, то есть наша троица, оказавшись в окружении недружелюбно настроенных амбалов, переглянулась и слаженно заверещала. Блондин, всё ещё не потерявший надежду отвоевать флейту у кошки, попытался по мере сил нам помочь, но не придумал ничего умнее, чем гордо рвануть на выручку, пробивая дорогу в толпе грудью и заковыристой руганью. Не учёл он только того, что у Марыски могут быть совсем другие планы. Кошка наконец-то выпустила инструмент и шмыгнула на пол, прямо под ноги наёмнику. Тот запнулся за услужливо подставленную лохматую спину и всем телом рухнул вниз. Жалобно хрустнула ломающаяся флейта…
И вдруг наступила тишина. Полнейшая, кристально-чистая. Только из-под стойки доносилось жалобное поскуливание Льёни, оплакивающего своё разгромленное заведение. А мужики, до этого увлечённо месившие друг друга кулаками, вдруг заулыбались, а потом и вовсе зашлись дружным хохотом. Флейтиста вздёрнули на ноги, Лито вернули изрядно помятую кастрюлю, а ко мне несмело приблизился тот самый грубиян, из-за которого я лишилась куска юбки.
- Ну, это… Ты извини, что так вышло. Я ж не со зла. На вот, новое платье себе справишь, лучше прежнего, - Мужчина запустил руку в висящий на поясе кошель, покопался там, выудил пару золотых и протянул мне. – Не сердись только. Такой красивой девушке сердиться не к лицу!
- Я не сержусь, - улыбнулась я, нерешительно принимая деньги. И вдруг поняла, что действительно не сержусь. Да чёрт с ним, с платьем, у Тьяры их всё равно целый шкаф. А вот за мощный выброс адреналина, совместно с хорошим настроением, я этому забияке сама приплатить была готова. От этой дурацкой сумбурной драки почему-то вдруг стало очень легко на душе, как будто именно её мне для полного счастья и не хватало.
- Ну что, повытрясли друг из друга дурь? – Льёни наконец-то выбрался из-за стойки, - А за ущерб платить кто будет?
Наёмники, не переставая улыбаться, полезли за деньгами. Я тоже хотела отдать те самые, только что обретённые, монеты, но рыжие брат с сестрой подхватили меня под руки и тихонько утащили в уголок.
- Ничего, пусть эти герои кружки и бутылки расплачиваются. Им полезно перед настоящими битвами жирок растрясти, - махнул рукой Лито. – Это же всё как игра, не всерьёз.
Да, серьёзной потасовку назвать было сложно при всём желании.
- Молодёжь, - вздохнул Льёни. – Лишь бы кулаками помахать! А мне сплошные убытки.
- Я больше не буду, - обнадёжил его наёмник. – Тем более, я никогда первым не начинал. Оно всегда как-то само по себе выходило.
- То есть трупов в подвале не зарыто? – обрадовалась я. – Ну и в чём тогда проблема? Драться ведь больше никто не собирается!
- Я надеюсь, - Трактирщик окинул незваного гостя многозначительным взглядом. – А комнат свободных все равно нет.
- Да у меня, честно говоря, и денег-то на жильё нет. Думал, может тут заработаю немного.
- Опять играть собрался?
- А вы против?
- Молодой человек, если вы ещё не заметили, я вообще против того, чтоб вы лишний раз появлялись в моём заведении. Не то, чтоб вы мне так уж откровенно не нравились, но за вами всегда тянется длинный хвост из неприятностей и досадных случайностей. И всё бы ничего, но разгребать результаты этих случайностей приходится мне. Я доступно излагаю?
Наёмник понуро кивнул.
- Пап, ну пусть хоть разок сыграет. Что в этом плохого? – выдвинулась вперёд Лита. – С музыкой ведь веселее!
- А если он что-нибудь заработает, так всё равно в конечном итоге нам отдаст, в счёт долга за ремонт, - ввернул Лито, за что тут же схлопотал тычок под рёбра от сестры.
- Ну, а ты что скажешь? – обернулся ко мне трактирщик.
- А я-то тут причём? – пожала плечами я. – Это уже ваши дела, внутрисемейные.
- Может, мне интересно мнение постороннего слушателя? – улыбнулся Льёни. И я поняла, что решение-то он давно уже принял, просто не хотел прилюдно уступать собственным детям.
- А на чём он хоть играет-то?
- На всём! – горячо заверила Лита.
- На нервах! – влез её брат.
- На флейте, - смущенно поведал наёмник собственным сапогам и скрипучим половицам.
- Вот если бы на гитаре, - демонстративно потянулась я.
- Гитару я разбил, - грустно сообщил мужчина.
- Об меня, - не преминул вставить Лито.
- Да ладно, пусть сыграет, - решила я. – Уж от флейты ничего страшного не случится.
Наёмник радостно кивнул, и зачем-то покосился в окно. Я проследила его взгляд, но ничего интересного не увидела – лишь кусочек безоблачного неба да несколько случайный прохожих. Может, показалось?
- Ну, валяй, раз уж такое дело, - торжественно провозгласил трактирщик. - Только смотри у меня, чтоб без эксцессов.
Блондин кивнул, достал флейту и огляделся в поисках места. Поиски успехом не увенчались, поскольку свободных стульев за время разговора не прибавилось. Пришлось мне пожертвовать насиженным местом ради искусства. Мужчина с лёгкостью влез на стойку, поднёс инструмент к губам и снова, с едва заметной настороженностью, глянул в окно. Нет, всё-таки не показалось. Но что же его могло так заинтересовать? Не тучка же, появившаяся на горизонте?!
А играл наёмник хорошо. Даже я, совершенно не разбирающаяся в музыке, была мгновенно заворожена мелодией. Быстрые композиции сменялись медленными, от одних хотелось плакать, от других – смеяться, от третьих – танцевать.
Момент, когда к музыке прибавился голос, я пропустила. А Лита, пристроившись рядом с мужчиной, уже затягивала очередную песню. Получалось у них настолько слаженно и душевно, что даже самые зверские рожи посетителей всё больше смягчались. Бывалые вояки откладывали ложки, ставили на стол кружки и начинали прихлопывать в такт мелодии. Лито приволок из подсобки кастрюлю и теперь использовал её как барабан, а я отбивала ритм каблуком. О том, что я могла пропустить этот импровизированный концерт, оставшись дома, даже думать не хотелось.
А потом мы с Литой и вовсе пошли танцевать на узеньком пространстве перед стойкой. Народ сразу же передвинулся вместе со столами поближе к стенкам, освобождая место. Те, кто помоложе, даже присоединились к танцу. Лито окончательно отбил ладони о кастрюлю, и теперь вдохновенно дубасил по ней половником, попутно изображая какую-то шаманскую пляску. Восседающий на стойке гибрид воина с менестрелем извлекал из флейты совершенно немыслимый диапазон звуков. Льёни, словно решившись, извлёк откуда-то потрёпанную гитару без одной струны, и к общей какофонии добавились его робкие аккорды.
Потом светловолосый наёмник посовещался с трактирщиком, и они дружно затянули развесёлую песенку про классический любовный треугольник – дракона, принцессу и рыцаря. Слова знали, кажется, все, кроме меня, поэтому подпевали так, что от многоголосого хора сотрясался весь трактир.
Как в одном далёком замке девушка жила,
Да красавицей отменной меж людей слыла.
Песни деве посвящали рыцари не раз,
И погибнуть обещали ради милых глаз.
А бывало, та принцесса выйдет на крыльцо,
Всю себя покажет людям, только не лицо.
Мол, нельзя красу такую видеть всем подряд,
Жениху лишь я откроюсь, вот он будет рад.
Между тем, над этим замком пролетал дракон,
А ему, как всем известно, нипочём закон.
Он принцессочку сграбастал, да умчался вдаль,
Ох, причудливо ругался папа-государь!
Потом, как водится, появился отважный рыцарь, который пообещал королю вернуть его дочь.
Рыцаря изображал Лито, напяливший на голову многострадальную кастрюлю. Он окрестил половник сверкающим мечом, оседлал швабру – и бодро поскакал по залу. Его сестра тут же затребовала себе роль принцессы, и теперь театрально заламывала руки, мелодично стеная после каждого куплета.
Меня, не долго думая, назначили драконом. Экспериментировать с огнём я не рискнула, но скорчила зверскую рожу, схватила Литу за талию и потащила «в тёмную пещеру» под лестницей.
Рыцарь к логову дракона скоро прискакал.
Гад крылатый это дело тут же услыхал,
Обратился юной девой, выглянул на свет,
Говорит: «Я – та принцесса, что прекрасней нет!»
Юная дева из меня получилась более убедительная, чем дракон. Я по мере сил построила глазки Лито, он великодушно предложил мне место на швабре… И только тогда до меня дошло, что история какая-то подозрительно знакомая. Интересно, слышала ли ехидная Кимура эту песню? И где всё происходило?
Так дракон оставил с носом рыцаря и двор,
Даже пекарь с водоносом знают про позор.
Рыцарь сам не понимает, был ли он женат,
Улетел дракон беспечный – не вернёшь назад.
Грустный «рыцарь» стянул с головы кастрюлю, продемонстрировал всем собравшимся пустое дно и пошёл по народу, собирать гонорар за выступление. Монетки бодро застучали по металлической посудине. Флейтист в заключение сыграл ещё что-то простенькое, Льёни стыдливо спрятал гитару обратно под стойку, Лита поправила платье, рассеянно принюхалась… и с визгом умчалась на кухню. Кажется, там за это время что-то основательно подгорело.
Я ещё некоторое время проторчала посреди зала, пытаясь понять, что это было, а потом меня бесцеремонно отодвинули в сторону, чтоб не мешала переставлять обратно столы. При этом отодвигавшего ни капельки не волновало, что в момент отодвигания он стоял на моём подоле.
Треск рвущейся ткани и мой разгневанный вопль раздались почти одновременно. А уж когда я обнаружила, что оторвался не просто случайный лоскуток, а кусок подола аж до колена…
- Меня же Тьяра за платье четвертует!
- А нечего юбки по полу стелить! – Глотка у мужика была лужёная. Если от моего крика все вздрогнули, то от его – замерли и заткнулись.
- А нечего ноги куда попало ставить!
- Мои ноги, куда хочу – туда и ставлю. А ты свои лучше уноси отсюда, пока цела.
Самым разумным, наверное, было бы действительно развернуться и уйти. Но в голове у меня всё ещё звучала музыка, а разогретое танцем тело требовало действия. Да и в конце концов, княжна я или дырка от бублика, раз меня тут каждый паршивый наёмник обидеть норовит?
Поэтому я осталась на месте. Даже изобразила на лице многозначительную ухмылку, подсмотренную у Флая.
- Это мы ещё посмотрим, кто что унесёт. Как бы вас самого уносить не пришлось!
- Слушай, крошка, была бы ты парнем, я б тебе уже все зубы выбил.
- Угрожать вы все горазды…
- Ах так! Ну смотри у меня!
- Смотрю. Ничего не вижу.
И вот тут склочный мужик окончательно вышел из себя и сделал большую ошибку – он меня толкнул. Вернее, попытался. Я ловко уклонилась, попутно сдвигаясь в сторону… И больше ничего сделать не успела, потому что со стойки спрыгнул светловолосый музыкант. Видимо, у него очень не вовремя взыграл инстинкт защитника.
Оттоптавший мне платье тип от удара в челюсть отлетел в угол, где Лито, лучась улыбкой, добавил ему кастрюлей по голове. Собранные монетки с траурным звоном разлетелись по полу.
- Деньги! – завопил кто-то, ринувшись подбирать сверкающие кругляшки.
- Ноги! – не согласились с ним молодые парни с другого конца зала, алчно разглядывая мои голые коленки.
- Наших бьют, – мелонхолично сообщил пивной кружке седобородый бугай. Кто именно считался в данном случае «нашим» он не уточнил, но подхватились все. Даже те, кто до этого был полностью увлечён деньгами и ногами. Видимо, эта фраза была таким универсальным сигналом, на который просто нельзя было не среагировать.
Льёни, сообразив, что за этим последует, с громким стоном сполз под стойку.
А я почему-то подумала, что сейчас все накинутся на меня, как на основную зачинщицу, и приготовилась удирать. Но, как оказалось, истинные виновники происшествия никого не волновали. Главное было ударить хоть кого-нибудь. Желательно того, кто ближе, даже если ты только что сидел с ним за одним столом.
В трактире сразу стало суетно и шумно. Звонкие хлопки ударов смешались со скрипом мебели и звоном разбиваемой посуды. В ход шло всё, что только могло подвернуться под руку герою, желавшему потешить молодецкую душу: миски, кружки, чесночные вязанки со стен, доска, только что бывшая подоконником, ремень с тяжёлой пряжкой и даже чей-то одинокий сапог, с торчащей наружу портянкой. Портянка, кстати, сама по себе тоже была оружием, причём самым страшным – биологическим. Случайная муха, рискнувшая приблизиться к этому источнику моровых поветрий, сразу же упала на пол и задрыгала лапками в предсмертных судорогах.
Осознание того, что не стоит торчать посреди зала, как берёза в чистом поле, снизошло на меня, когда над головой просвистел стул. Ну да, Лито же говорил, что они во время драки вечно летают.
Сам сын трактирщика в это время уже предусмотрительно запихался под лестницу, и теперь с жизнерадостной улыбкой любовался оттуда на общественный мордобой. Не успела я присоединиться к нему, пнув по пути которого-то из любителей женских ножек, как на то место, где я только что стояла, приземлилась лавка. Широкая, деревянная и, наверное, жутко тяжёлая. На грохот прибежала вооружённая скалкой Лита. Ненадолго замерла в дверях, уперев руки в бока, а потом упрямо тряхнула рыжими кудрями и ввинтилась в толпу. До Вербы ей было далеко, но двигалась девушка быстро, и по лбу огребли многие.
Её избранник тем временем прочно завяз в клубке из сцепившихся тел, причём где-то в самой середине. Наружу торчала только копна светлых волос, да рука, сжимающая флейту. Вся эта куча-мала с криками и воплями металась по залу, сшибая всё, что попадалось на пути. Они умудрились походя перевернуть даже дубовый стол, который до этого еле сдвигали ввосьмером. И именно это непонятное сложносоставное существо выбрала своей целью кошка, до этого меланхолично взиравшая на происходящее из-под самого потолка.
Марыська спикировала аккурат на вершину клубка, располосовала когтями чью-то спину, торчащее ухо, пару рук, и, наконец, узрела флейту. Глаза кошки вспыхнули двумя золотыми огнями, и полосатое создание с утробным мурчанием вцепилось в музыкальный инструмент. А заодно и в руку, его держащую.
- Кто посмел покуситься на самое дорогое? – раздалось из середины кучи-малы, и рука поспешно втянулась внутрь. Вместе с флейтой и не пожелавшей отцепляться кошкой. Помещение потряс дикий мяв, за которым последовал не менее дикий вопль. Кажется, когтистая зверюга нашла внутри клубка ещё что-то ценное, и немедленно решила попробовать это на вкус.
Лита, ловко орудуя скалкой, метнулась на помощь домашней любимице. А я, не выдержав, на подмогу девушке. Правда, чтоб не лезть в потасовку голыми руками, пришлось прихватить со стойки непочатую бутылку весьма внушительных размеров. Надеюсь, Льёни ничего не заметил… Тем более, что бутылка оказалась на удивление прочной. Я уже три раза огрела ей какого-то мордоворота по затылку, а она и не думала разбиваться. Мордоворот, впрочем, тоже на удары не больно-то реагировал. Может, затылок у него был самым прочным местом организма? Или просто я била не в полную силу?
Потом Лито заела совесть, и он тоже выбрался из укрытия. Неразлучную кастрюлю парень сходу нахлобучил кому-то из наёмников на голову, и приложил по днищу половником. Звон посудины слился с рёвом «околпаченного» и с треском очередного стула, врезавшегося в стену.
Тем временем необходимое влияние со стороны мы всё же оказали, и людской клубок поспешно распался на отдельные составляющие, чтобы оказать достойный отпор внешнему врагу. Внешние враги, то есть наша троица, оказавшись в окружении недружелюбно настроенных амбалов, переглянулась и слаженно заверещала. Блондин, всё ещё не потерявший надежду отвоевать флейту у кошки, попытался по мере сил нам помочь, но не придумал ничего умнее, чем гордо рвануть на выручку, пробивая дорогу в толпе грудью и заковыристой руганью. Не учёл он только того, что у Марыски могут быть совсем другие планы. Кошка наконец-то выпустила инструмент и шмыгнула на пол, прямо под ноги наёмнику. Тот запнулся за услужливо подставленную лохматую спину и всем телом рухнул вниз. Жалобно хрустнула ломающаяся флейта…
И вдруг наступила тишина. Полнейшая, кристально-чистая. Только из-под стойки доносилось жалобное поскуливание Льёни, оплакивающего своё разгромленное заведение. А мужики, до этого увлечённо месившие друг друга кулаками, вдруг заулыбались, а потом и вовсе зашлись дружным хохотом. Флейтиста вздёрнули на ноги, Лито вернули изрядно помятую кастрюлю, а ко мне несмело приблизился тот самый грубиян, из-за которого я лишилась куска юбки.
- Ну, это… Ты извини, что так вышло. Я ж не со зла. На вот, новое платье себе справишь, лучше прежнего, - Мужчина запустил руку в висящий на поясе кошель, покопался там, выудил пару золотых и протянул мне. – Не сердись только. Такой красивой девушке сердиться не к лицу!
- Я не сержусь, - улыбнулась я, нерешительно принимая деньги. И вдруг поняла, что действительно не сержусь. Да чёрт с ним, с платьем, у Тьяры их всё равно целый шкаф. А вот за мощный выброс адреналина, совместно с хорошим настроением, я этому забияке сама приплатить была готова. От этой дурацкой сумбурной драки почему-то вдруг стало очень легко на душе, как будто именно её мне для полного счастья и не хватало.
- Ну что, повытрясли друг из друга дурь? – Льёни наконец-то выбрался из-за стойки, - А за ущерб платить кто будет?
Наёмники, не переставая улыбаться, полезли за деньгами. Я тоже хотела отдать те самые, только что обретённые, монеты, но рыжие брат с сестрой подхватили меня под руки и тихонько утащили в уголок.
- Ничего, пусть эти герои кружки и бутылки расплачиваются. Им полезно перед настоящими битвами жирок растрясти, - махнул рукой Лито. – Это же всё как игра, не всерьёз.
Да, серьёзной потасовку назвать было сложно при всём желании.
