Марготта

Одни звёзды выглядели хищными каракатицами, готовыми покусать любого уснувшего под их небом, а другие напоминали дырки, пробитые в потолке.
       И это я ещё не начала описывать стены, расписанные розовыми ромашками, ароматические свечи, уступающие своим разнообразием только пятнам на ковре, огромное треснутое зеркало в причудливой раме, портрет неизвестного мужика с бандитской рожей и подведёнными глазами, авангардный шкаф с множеством ящиков, видимо приходящийся дальним родственником Пизанской башне, зелёного попугая в золочёной (а может быть и золотой) клетке, комод с ручками в форме сердечек и гобелен, на котором три мускулистых мужика, две девушки и один кентавр вытворяли такое, что покраснел даже Кьяло! Хотя он и от более целомудренной картинки покраснел бы. Так что фиг с ним, с гобеленом…
       Посреди комнаты стояла широкая кровать с красным бархатным балдахином. Шторки балдахина были задёрнуты, но не очень плотно, а в щель была видна рука Роледо и кусок туловища, укрытого одеялом.
       Кьяло приложил палец к губам, показывая, чтоб я не слишком шумела, но сам же первый и нарушил тишину, с грохотом выдвинув верхний ящик комода.
       - Марго, ты глянь-ка!
       - Ой, какая прелесть, - восторженно завопила я, забыв обо всякой конспирации. В руках у парня оказалась белая рубашка из тонкого батиста, обильно украшенная кружевом по вороту и рукавам. Ещё одна мечта моего детства. И, в отличие от разрисованного потолка, эта мечта, воплотившись в реальность, меня не разочаровала. – А можно, я её себе заберу?
       - Вообще-то воровать – это плохо! – нравоучительно заявил парень.
       - А мы тут что делаем? Жилплощадь замеряем?
       - Ну бери. Только зачем она тебе?
       - Как зачем? Ушью и буду носить!
       - Да? Хотел бы я посмотреть. Я тебе её потому и показал. Такие рубашки носят только… ну… всякие… - Кьяло многозначительно кивнул на гобелен. Но батистово-кружевное великолепие мне всё-таки отдал. И только тут я вспомнила, что положить рубашку абсолютно некуда. Просить парня ещё и об этом было почему-то неловко, и я натянула её прямо поверх своей. Рукава были длинноваты, но в целом смотрелось вполне прилично. Да и всё равно ночью никто не увидит.
       - Жуть! – вынес свой вердикт попугай.
       - Заткнись, птица, - замахнулась на него я. – Твоё счастье, что я Глюка в трактире оставила.
       Дальнейший осмотр комнаты и обыск всех ящиков происходил в тишине. Кажется, на первом этаже даже музыка наконец-то прекратилась.
       Мы методично исследовали все укромные уголки, переворошили одежду, простучали стены… Обнаружили даже тайник за картиной, и позаимствовали оттуда тяжеленную золотую цепь, монолитную печать, горсть разнокалиберных перстней и толстенькую стопку писем. Письма нас не интересовали совершенно, но мы их все равно зачем-то взяли.
       И только жемчужины нигде не было.
       - Ну и что теперь? – спросила я, отворачивая угол ковра и сосредоточенно рассматривая изнанку.
       - Ты ещё под кровать залезь и в горшок голову сунь, - ехидно посоветовал Кьяло.
       - А это мысль! – вдохновилась я. Действительно, если предел мечтаний нормального русского олигарха – золотой унитаз, то почему бы в Предонии не может быть золотого горшка? – Ты же сам говорил, что он у него драгоценностями отделан!
       - Это же только слухи, - пошёл на попятный парень, но я уже шуровала рукой под кроватью. А ещё пару секунд спустя мы в счастливом обалдении воззрились на средневековый предмет личной гигиены. Потому что сей предмет был снабжён куполообразной крышкой. А на самой маковке крышки посверкивала огромная голубоватая жемчужина. И от неё неплохо фонило магией.
       - Кажется, нашли, - пробормотала я, пытаясь выковырять драгоценность.
       - Ты же сказала, что она с кулак, - Кьяло отобрал у меня крышку, без проблем отодрал жемчужину и спрятал в карман.
       - Так с мой кулак, придурок.
       - Будешь ругаться и обзываться – уши оторву, - беззлобно пригрозил парень. – А что это у тебя на рукаве?
       Я скосила глаза на руку и обнаружила на рубашке пятно недвусмысленно-красного цвета.
       - Вроде на кровь похоже. Но где я могла в неё вляпаться?
       - А куда ты лазила?
       - Только под кровать… Но там-то откуда…
       Кьяло меня не дослушал. Одним прыжком он подскочил к кровати и отдёрнул балдахин.
       Ну да, всё правильно. Непонятно, что творилось с остальными обитателями поместья, но уж Роледо-то просто обязан был проснуться от звуков наших (совсем не тихих, между прочим) голосов. Но он не проснулся. Просто потому, что теперь его не разбудили бы даже вопли базарной торговки, обнаружившей, что бродячая собака утащила последнюю палку дефицитной колбасы.
       Потому что старый интриган, работорговец и коллекционер Котво Роледо был мёртв.
       В груди старика торчал внушительного вида кинжал с рукояткой слоновой кости. Кровь стекала по белой ночной сорочке на простыни, а уже с них капала на пол. Видимо, одна из этих капель и попала мне на рукав.
       - Упс! – сказала я. Других подходящих слов в голове не оказалось, но Кьяло и так меня прекрасно понял.
       - Сматываемся отсюда, и побыстрее.
       Запинаясь друг за друга, мы рванулись к двери.
       И тут в неё постучали.
       Следующий «Упс!» мы выдали хором и шёпотом. Не знаю, как Кьяло, но мне вдруг очень захотелось заметаться по комнате в хаотичном ритме. Что я и сделала, ломанувшись сначала в шкаф, потом за гобелен. Но ни то, ни другое место не показалось мне достаточно укромным. А из-под кровати Кьяло вытащил меня за ремень, и пинком направил к окну. На дерево я переползла уже сама, мысленно благодаря плодородную почву, которая позволила дубу вымахать именно в этом месте.
       В дверь уже не стучали, а колотили.
       - Господин Роледо, проснитесь. Откройте, пожалуйста!
       Труп, конечно же, не отвечал; крики становились громче и настойчивее; Кьяло полз по ветке следом, периодически наступая руками мне на пятки. Я так увлеклась, что даже не заметила развилку, где надо было спускаться, и поползла дальше, к соседнему дому.
       - Ты куда, - прошипел парень.
       - Вперёд!
       - Так нам же вниз.
       - Вот сам и слезай! – Я смерила взглядом расстояние до земли и невольно вздрогнула. – Там даже ногу поставить не на что!
       Кьяло тоже опустил глаза и застыл, посильнее вцепившись в дерево.
       - Да уж, лучше вперёд, - пробормотал он. И остался на месте.
       - Эй, ты чего застрял?
       Вместо ответа парень попытался оторвать от ветки хоть одну руку, но смог только бросить на меня умоляющий взгляд.
       Дверь, кажется, уже ломали. От ударов во всём доме звенели стёкла, и даже дуб заметно сотрясался. А вместе с ним сотрясался и Кьяло. Да, тяжёлый случай…
       - Так, отставить бояться! – скомандовала я в полный голос (всё равно за нарастающим грохотом саму себя слышала с трудом). – Слушай сюда, ходячая проблема. Я сейчас прочитаю заклинание, ты отцепишься от этой долбаной ветки и пойдёшь ко мне. Упасть не сможешь, даже если очень постараешься. Понял?
       - Понял, - вздохнул парень и бодренько двинулся вперёд. Конечно, пополз, а не пошёл, но всё равно прогресс был налицо.
       Короче, когда в комнате Роледо спешно зажгли свечи (дверь, видимо, всё-таки сломали), он уже добрался до карниза и вместе со мной пытался открыть ставни. Но тут они вдруг распахнулись сами. К счастью, внутрь, иначе нас просто смело бы с на землю.
       Впрочем, от неожиданности я и сама чуть не упала. Пришлось взмахнуть руками, сохраняя равновесие. И в тот же момент меня оглушил визг. Хороший такой визг, душераздирающий. Аж уши заложило.
       Визжала растрёпанная женщина в ночнушке, стоящая возле окна. Наверное, её разбудил грохот в доме Гатьбу, и ставни она открыла, чтобы глянуть, что же случилось у соседей. Но сейчас соседи волновали её в последнюю очередь. В первую же – незнакомые люди, невесть как оказавшиеся на её подоконнике.
       Женщина наконец-то замолчала, перевела дыхание, а затем грянула с новой силой. Но теперь она вопила осознанно, вкладывая в крик не только душу, но и смысл:
       - Привиде-е-е-ение-е-е-е! Изы-ы-ыди, дух нечистый, пощади-и-и тело моё, и душу, и кров… - Она размашисто перекрестилась и захлопнула ставни прямо у меня перед носом.
       - Сама дура, - буркнула я, повисая на карнизе. Впрочем, провисела я недолго. Нога как-то сама собой нащупала опору – выщербленный кусок стены, потом маленькая вентиляционная отдушина, прикрытая решёткой с затейливым орнаментом, балкон… А дальше стена вообще заросла мощным слоем какого-то местного вьюнка, и ползти по ней было скорее приятно, чем сложно.
       Следом за мной на землю спрыгнул Кьяло. Стараясь остаться в тени, мы обогнули дом по периметру, перелезли через забор и бросились бежать. За нашей спиной кто-то истошно орал, чтобы вызвали стражу, ещё кто-то вещал про политический скандал и про то, что во всём виноваты эльфы. Но нас, вроде бы, так никто и не заметил. По крайней мере, в погоню не бросились, и это обнадёживало.
       - Интересно, чего это она так испугалась? - прохрипела я спустя пару кварталов.
       - Откуда я знаю, - Кьяло оглянулся на безнадёжно отставшую меня и перешёл на шаг. – И это… Спасибо тебе…
       - За что?
       - Как это за что? Ну, за то что подстраховала там, на дереве. Чтоб я не упал.
       - Да ни фига я тебя не страховала. – улыбнулась я. - Нет такого заклинания, чтоб с деревьев не падать. Просто нагло соврала, чтоб ты не так боялся.
       Некоторое время после этого признания Кьяло явно метался между желанием дать мне затрещину и осознанием того, что стоит сказать ещё одно спасибо и перестать, наконец, бояться высоты. Выбрал естественно, третий вариант – промолчал. А потом смерил меня суровым взглядом («Будь проклят тот день, когда я познакомился с этой сумасшедшей эльфой!») и внезапно расхохотался.
       - Ты чего? – обалдела от такой смены настроений я.
       - Да я понял всё! Про приведение! Как эта тётка тебя, а?!
       - А чего сразу меня-то? Может, это она от тебя так шарахнулась? Может, ты похож на её третьего сына от седьмого брака, трагически скончавшегося от удара по голове розовым воздушным шариком в пятый четверг февраля високосного года?
       - Да причём тут её третий сын?! Ты лучше на себя посмотри! – Кьяло протянул мне маленькое круглое зеркальце, в раме, усыпанной рубинами. Мельком отметив, что эту прелесть он тоже спёр у Роледо, я глянула на своё отражение. И тоже разразилась безудержным смехом.
       А вы бы не разразились, увидев своё лицо, покрытое толстым слоем пыли (наверное под кроватью нахваталась), паутину, свисающую с ушей и волос (скорее всего, там же), тонкую струйку крови, стекающую с губы (нехило я её прикусила, а ведь даже не заметила, когда) и светящиеся в темноте глаза (ну, это у ведьм и магов дело обычное)? Да ещё белая рубашка, отдалённо напоминающая кружевной саван, и рукава почти до колен свисают. И всё это в лунном свете!
       Пришлось срочно стягивать с себя рубашку и вытирать ею лицо. Ну вот, теперь я, по крайней мере, могла спокойно идти по улице и не бояться, что у случайного прохожего при виде меня случится инфаркт.
       
       Несмотря на позднюю ночь, упрямо не желающую перетекать в раннее утро, возле входа в трактир было людно. Верба сноровисто седлала лошадь, а Льёни с детьми стояли неподалёку и очень слаженно пытались не шмыгать носами.
       На трактирщика я едва глянула, а вот к седлу присмотрелась повнимательнее. По собственному признанию воительницы, лишних денег у неё не было, а значит, раздобыть этот необходимый для верховой езды предмет она могла только одним образом – спереть. Главное, чтобы не у меня.
       Проследив мой взгляд, Верба хихикнула в кулак.
       - И ничего смешного, - привычно огрызнулась я.
       - А я и не смеюсь. Просто настроение хорошее. И успокойся, раздевать твоего коня я не стала бы в любом случае.
       - Почему?
       - Да какой-то он у тебя… неправильный. Умный слишком. Как зыркнет – будто насквозь видит. И вообще… я у своих ничего без разрешения не беру, запомни это раз и на всегда, - женщина улыбнулась.
       - Учту, - кивнула я.
       - И никому не рассказывай про тарелку.
       - Э-э-э…
       - Вот тебе и «Э-э-э». Только не надо делать вид, что ты ничего не заметила. Знаю, что заметила. Вот и молчи.
       Я хотела спросить, с чего она взяла, что я придала хоть какое-то значение неправильной траектории полёта тарелки, но воительница уже вспорхнула на лошадь и картинно взмахнула рукой.
       - Всем до встречи!
       - Мам, ты только возвращайся поскорее, ладно, - не выдержала Лита.
       - Как будто у меня есть выбор, - фыркнула Верба, тряхнув поводьями. Её кобылка сразу же встрепенулась и послушно потрусила по улице, оставив меня в полнейшем недоумении. Кьяло, впрочем, тоже.
       - Мама? – переспросил он, уставившись на дочь трактирщика в надежде найти хоть какое-то внешнее сходство.
       Льёни вздрогнул, и уставился на него. Мне показалось, что он только что заметил наше присутствие, и теперь ускоренно соображал, как мы здесь оказались. Наконец трактирщик совладал с собой.
       - Ну не папа же. Папа здесь, по всей видимости, ещё пока я.
       - А она что? Ну, то есть вам она тогда кто? – Кьяло махнул рукой в направлении ускакавшей воительницы.
       - Ну я же не спрашиваю, кем тебе приходится Марготта и куда вы каждую ночь отлучаетесь? – парировал Льёни. Но внезапно сжалился над вконец прибалдевшим парнем, - Да жена она мне. Вполне законная, между прочим. Только я вам этого не говорил, а вы ничего не слышали.
       - А мы ничего и не слышали, - кивнула я, цепляя Кьяло под ручку и пытаясь хоть как-то продвинуть его в направлении нашей комнаты. Но сдвинуть с места эту ошалевшую тушу было не проще, чем вручную разогнать локомотив по трамвайным рельсам. Пришлось прибегнуть к крайней мере – щекотке.
       Я, к счастью, всегда относилась к той категории людей, которые щекотки не боятся, а поэтому совершенно точно знала, что на самом деле щекотки боятся все. Просто некоторые боятся её в строго определённых местах, и афишировать эти места, по понятным причинам, не любят.
       Искать ахиллесову пяту у Кьяло не пришлось – парень согнулся пополам от истерического хохота, стоило мне только провести пальцами по его боку.
       - Прекрати, - прохрипел он, безуспешно пытаясь то ли вдохнуть, то ли выдохнуть. - Уже сдаюсь, только отпусти.
       - Да никто тебя и не держит. – Я послушно спрятала руки за спину и направилась на второй этаж. Кьяло покорно потащился следом.
       А дальше последовал короткий провал в памяти на фоне многочисленных переживаний. Понятия не имею, как я добралась до кровати – наверное ползком и с закрытыми глазами. А вот что дверь не заперла ни на задвижку, ни на магию – это совершенно точно. Потому что утро началось с крика.
       - Кто это? – проорал Хозяин, указывая на Кьяло.
       Я спросонья соображала медленно, и смогла только мыкнуть что-то невразумительное. Но Топиэр Рулипп айр Муллен моим ответом почему-то не удовлетворился и бесцеремонно стянул бедного парня с кровати. Кажется, он хотел ещё поднять его над полом и встряхнуть, как нашкодившего щенка, но не рассчитал разницу в росте. Всё-таки Кьяло был сантиметров на двадцать выше Хозяина, да и в плечах пошире. Но, не смотря на всё превосходство в размерах, он поспешил спрятаться под стол, едва почувствовав, что хватка ослабела.
       - И что он здесь делает?
       - Спит, - совершенно серьёзно ответила я. – То есть спал, пока вы нас не разбудили.
       - И после этого ты ещё будешь уверять, что замуж тебе рано?
       - Да не было ничего! – Я хихикнула, сообразив, к чему он клонит. – Просто человеку ночевать негде.