Нас окружили плавно, но очень быстро. Всё вообще происходило с динамичностью хорошего боевика. Это только описывать такие вещи долго, а на самом-то деле – секунды не прошло.
Краем глаза я заметила, как крыс, оставшийся на крыльце, вдруг завертелся юлой, словно в безуспешной попытке ухватить себя за хвост. И мгновенно поняла, что сейчас произойдёт. Он глюканётся!
- Ну пожалуйста, хоть раз в жизни превратись во что-нибудь полезное и боеспособное! В дракона, в носорога, в саблезубого тигра! Пожа-а-а… - Мой крик утонул в рёве голосов – Глазастый таки сцепился со стражниками. А Глюк коротко взвизгнул, окутался снопом разноцветных искр… и на его месте возникла крупная белая мышь.
И тогда я, размахивая кинжалом, тоже врезалась в безжалостную толпу.
То есть попыталась врезаться, но толпа внезапно оказалась отгорожена от меня прозрачной стеной. Или я от неё? Лихорадочно оглядевшись, я заметила, что с Глазастым случилось то же самое – он стоял в круге, по периметру которого бегали Стражники. Они ещё не успели понять, что происходит… Да я и сама ничего не поняла, пока не услышала ликующий писк бесполезного в военном деле Глюка, и не разглядела его мордочку, восторженно задранную к небесам.
Прямо надо мной висели в портале мама и папа. А вокруг них летала тёть Лена, гримасничая, как мультяшная Сэйлормун.
Кажется, Судьба, эта милая тётенька с неповторимым чувством юмора, сжалилась-таки над бедным ребёнком и соблаговолила решить дело миром. Хотя каким боком к мирному решению относился истекающий кровью Кьяло? Да и Глазастого, кажется, уже успели потрепать – его ощутимо пошатывало. А то, что кровью он был залит, как художник-баталист красной краской – вообще молчу. Понять бы ещё, где там чья краска…
Но я так и не успела толком прочувствовать всю прелесть своего чудесного спасения, потому что на поле (или поляне?) боя появился ещё один персонаж, совершенно мне не знакомый. В портале, позади моих родителей, возникла высокая женская фигура…
Кажется, я поторопилась, сравнивая с Сэйлормун тёть Лену, потому что незнакомке это сравнение подошло бы гораздо больше. Её длинные светлые волосы придерживала золотистая диадема, а руки крепко сжимали короткий жезл, увенчанный рубином. Эй, а откуда она их взяла, я же их под диван запрятала?
Наша верховная предостерегающе вскрикнула, но один взмах жезла – и её отшвырнуло в портал. Второй партией пошли мои родители.
Я сжала кулаки и закричала – но что я могла сделать? Меня защищала прозрачная стена, но она же и не давала мне выйти наружу. Стражники вовремя сообразили, что им здесь не место, и начали поспешное отступление вглубь леса. Но блондинка с жезлом, видимо, решила, что никто не должен уйти живым.
Взмах – и всё вокруг охватило пламя. Я никогда не боялась огня, но в тот момент мне стало страшно. Настолько страшно, что я даже зажмурилась, на миг потеряв незнакомку из виду. А когда открыла глаза – её уже не было на прежнем месте. Но я всё равно знала, где она сейчас.
«У каждого человека есть своя собственная Смерть, и она всегда ходит следом за ним. Обычно она держится вдалеке и старается не попадаться на глаза, но когда случается что-то страшное или опасное, она подбирается поближе. И если в такой момент вдруг оглянуться, то можно случайно увидеть её, встретиться с ней взглядом, и тогда она протянет тебе руку, а ты уже не сможешь отказаться принять её».
Я обернулась.
Глаза у моей Смерти были очень красивые, карие. И вообще она была очень красивой. И страшной. А ещё мне показало, что я уже видела её прежде.
- Ну что? Иди ко мне…
Смерть протянула мне руку. Но в этой руке у неё был жезл. Мой жезл! Чтоб меня убили с помощью моей же вещи? Да не дождётесь!
Но сопротивляться я не стала – просто не знала, что можно противопоставить этой страшной женщине. Где-то в душе разгоралась жуткая обида на весь мир, который сходит с ума, а виновата опять я.
И я закричала. Или завизжала. Или заорала. Сама я себя не слышала совершенно, но что-то в этом крике было такое, что пламя, охватившее уже все окрестные деревья, на мгновение пригнулось к земле и замерло в нерешительном ожидании. А Смерть вдруг побледнела, скривилась… и исчезла. Так внезапно, что я уже начала сомневаться, не привиделось ли мне всё это… Как она вообще смогла оказаться рядом со мной, если стена… А я ведь и не заметила… Стена не просто лопнула или развеялась. Она исчезла, как исчезает любая магия после смерти того, кто её создал.
Нет, что я несу? Почему после смерти? Есть ведь сотни других причин, даже тысячи! А мама… я была точно уверена, что стенку поставила мама, но… Она жива! Они же просто вылетели обратно в портал, и она обязательно должна быть жива! Она обязательно должна быть. Хоть где-то.
- Мам, пап, - позвала я, в глубине души истово надеясь, что мне ответят.
Не ответили.
А вокруг полыхал огонь. Впрочем, вокруг ли? Огонь полыхал во мне. Огонь был мной. А я была им, и готова была уничтожить любого, кто ко мне приблизится. Но некому было даже приблизиться – Глазастый всё-таки упал, и теперь безуспешно пытался встать; Кьяло даже и не пытался… Остался только огонь, бесполезный теперь. Но вскоре погас и он, и сквозь монотонный гул в ушах я услышала стук копыт.
И кто же ещё пожаловал по мою душу? Рука непроизвольно стиснула рукоять кинжала, но знакомый голос заставил её бессильно разжаться.
- Ты как? В порядке?
- В полном… - прохрипела я, поднимая голову и пытаясь разглядеть Хозяина сквозь мутную красноватую пелену. Разглядела, попыталась выдавить из себя улыбку. – В полном порядке.
А потом земля встала на дыбы и долбанула меня по подбородку. Остальные части тела долбанулись об неё сами.
* * *
А по счетам мы платим кровью.
Своей? Чужой? Уже не суть…
Строки возникли в голове сами по себе и теперь категорически не желали из неё вылетать. Что самое обидное, обрастать продолжением тоже не спешили. Жалко… А начало было очень даже многообещающее.
- Эльфёныш, ну ты же понимаешь, что тебе нельзя здесь оставаться?
Я, конечно же, этого не понимала и понимать не хотела, но всё равно кивнула. Ладно, пусть нельзя, ему виднее. Мне было уже всё равно.
Месяц назад я пришла в себя в особняке Хозяина, в Тангаре. И очень удивилась, не увидев никого вокруг. Мне почему-то казалось, что когда Великий Герой лежит в отключке, рядом должны сидеть все его друзья и благоговейно ждать пробуждения. А потом наперебой твердить, что всё у них хорошо. И отвечать на все мои вопросы, раскрывая последние тайны. Я, правда, на Героя-Всех-Времён-И-Народов не слишком-то походила, но мечтать-то не вредно…
Так вот, когда я открыла глаза, то обнаружила себя лежащей на кровати посреди огромной полупустой комнаты. У меня в ногах бесстыдно дрых Глюк. Не знаю, чем он занимался, пока я спала, но сейчас поднять его смогла бы только Царь-Пушка, выстрелившая над самым ухом.
Окна были распахнуты настежь, на улице лил дождь, и брызги то и дело попадали на лицо. Именно это меня и разбудило.
Закутавшись в одеяло, я отправилась в поход по дому на поиски хоть кого-нибудь. И обнаружила-таки Хозяина, спускающегося по лестнице мне навстречу.
- Ага, очнулась. Ну и замечательно. Может, хоть ты-то мне объяснишь, что происходит? – Он и так был значительно выше меня, а сейчас ещё и позицию занял на самой верхней ступеньке.
- Нет бы спросить, как я себя чувствую… - Я картинно надулась, пытаясь как можно достовернее изобразить оскорблённую невинность. Но в этот раз почему-то не проканало.
- А как ты можешь себя чувствовать, если на тебе ни одной царапины нет?! Всяко лучше, чем те два полудохлых тела, которые валяются в дальней комнате и изо всех сил пытаются делать вид, что они тут не причём!
Я, конечно, могла бы для приличия поинтересоваться, кого он имеет в виду, но не стала. Мысль о родителях была слишком рассеянной и слишком неправдоподобной. Они сейчас могли быть где угодно – но только не в этом доме. Я бы почувствовала. Надеюсь.
А что до парней…
- Они живы?
- А я разве сказал, что нет? Один так вообще почти здоров, но молчит, как гном на допросе. А второй так старательно изображает из себя статую, что даже я иногда верю. И если ты…
Но я, не дослушав до конца, бросилась в ту часть дома, которую посчитала самой дальней. И уже на полпути поняла, что не ошиблась в выборе направления – запах лекарств и каких-то местных трав с каждым шагом становился всё явственнее.
В комнату я ворвалась, как наша директриса в женский туалет, когда ей сообщили, что девятиклассницы Оленька и Светочка курят там марихуану. Оленька… тьфу, то есть Кьяло, перебинтованный, как мумия Тутанхамона, заслышав шаги в коридоре, откинулся на подушку и придал лицу такое трагически-скорбное выражение, что я чуть не прослезилась от умиления.
- Тебе бы в театр драмы, герой!
Увидев меня, парень расплылся в широчайшей улыбке (мигом обнаружившей нехватку двух зубов) и бодренько вскочил со своего смертного одра. То есть попытался бодренько, но ворох повязок на всех видимых частях тела всё-таки сковывал движения. А о том, что творится под повязками, я и думать не хотела.
- Лежи уже, защитник униженных и оскорблённых. Как чувствуешь-то себя?
- Да хоть сейчас в драку! На мне же всё заживает, как на собаке!
- Я бы даже сказала, как на медведе. Мог бы, кстати, и раньше рассказать. В нашей тесной компании магичек-идиоток, оборотней-некромантов, заколдованных юношей-коней и прочих глюков только берсерка и не хватало.
- Ну вот такой я. А рассказывать я сколько раз начинал, а вы меня всё время на середине перебивали.
- Ага, опять я во всём виновата! – согласилась я, мучительно вспоминая, что же я ещё хотела спросить. Ой, ну конечно… - А где?
- Кто?
- Конь в пальто!
- Ушёл. Сказал, что уже здоров и не может больше позволить себе пользоваться услугами этого гостеприимного дома. Вот прямо так и сказал. Кстати, между нами, он очень уж правильно говорит, когда не ругается. Простые ребята с улицы так не разговаривают. И Муллен его в лицо узнал, пытался разговорить, но ничего не вышло.
- Ну, знаешь ли… Если грамотность речи считать показателем, то ты вообще должен оказаться по меньшей мере младшим сыном какого-нибудь знатного обедневшего дворянина.
- Почему обязательно младшим? И почему обедневшего? Я же не виноват, что меня из дома выгнали! И ещё… Он тебе, между прочим, письмо оставил. И я его даже не читал.
Кьяло несколько секунд порылся под подушкой, извлёк оттуда мятый листок бумаги и протянул мне. Почерк у Глазастого оказался на удивление чёткий, почти каллиграфический.
«В вечной любви мы друг другу признаться так и не успели – теперь жалею. Но жизнь, оказывается, удивительно хорошая штука, можно ей ещё попользоваться. Извини, что не попрощался лично, но достопочтимый господин Муллен сказал, что если кто-то из нас будет бесцельно шляться по дому или приблизится к твоей комнате, то он, как глава внешней стражи, лично проследит, чтобы наши многострадальные уши… или души…В общем, у него очень длинно получилось, я так не умею.
Надеюсь, ещё увидимся, тогда и поцелуемся.
Навеки твой, Флайяр айр Нермор
P.S.: Кстати, я так и не понял, что там произошло!»
- И вообще, я так и не понял, что там произошло, в лесу. Говорят, половина чащи выгорела. - У Кьяло банально не хватило терпения дождаться, когда же я наконец закончу читать письмо. – А ещё говорят, что в Пещере погас Костёр.
- С одной стороны, давно пора. А с другой, вот так вот взял и погас? И все об этом сразу узнали?
- Почему сразу? Пару дней назад явилась Тьяра, долго вопила, что её опять все бросили, оставили на произвол судьбы, приведения и бравых вояк, не умеющих готовить… Вот она по дороге из замка в Пещеру и заглядывала.
- Пару дней назад? – мне потребовалось некоторое время, чтобы переварить услышанное. – Это сколько же я валялась без сознания?
- Почти неделю. И не то, чтобы совсем без сознания – ты же ела, пила… Только молчала и смотрела куда-то в никуда. Ну и спала, конечно. Я сам-то не видел, но служанка тут бегает, она и рассказала.
- Ну ни фига себе! А вот что касается еды – это ты очень вовремя напомнил. Я себя чувствую так, как будто вечность не обедала!
Я встала, потянулась и приготовилась к нудному процессу выклянчивания у Хозяина чего-нибудь вкусненького. Но тут в дверь, деликатно постучавшись, вошёл Топиэр Рулипп айр Муллен собственной персоной.
- Не хотел бы отвлекать вас от беседы, но… А где второй?
Я спрятала письмо в кулаке и закатила глаза к потолку, а Кьяло тактично покосился куда-то в сторону окна.
- Сбежал, значит, - истолковал наши жесты Хозяин. – Ладно, надеюсь, в этот раз он отправится домой. Вы хоть представляете, чей он сын?
Мы слаженно замотали головами. Не знаю, как насчёт Кьяло, а мне даже врать не пришлось.
- Ну и ладно. Как говориться, баба с возу… А вот с вами я ещё не решил, что делать, хотя и есть кое-какие задумки. Просто так ведь на все четыре стороны не отпущу, так и знайте. Меня совсем не устраивает, чтоб вы бегали по Предонии и всем рассказывали всякие глупости… Уяснили? Ты, эльфёныш, лучше объясни-ка мне, что там всё-таки произошло, а?
- А не знаю, - я развела руками. – Честное слово, сама не понимаю. Как только разберусь – обязательно сообщу, договорились?
Хозяину осталось только кивнуть и мысленно проклясть тот миг, когда он пожалел эту наглую, мелкую, остроухую… в общем, меня.
И вот, спустя месяц, разговор о нашем будущем повторился. Муллен, кажется, смирился с тем, что теперь он опекает не только меня, но и Кьяло. А я всё никак не могла привыкнуть к мысли, что эта опека должна обязательно происходить на расстоянии. Ну удочерил бы он меня, что ли… Или разница в дизайне ушей будет слишком в глаза бросаться?
- Итак, завтра вы оба отправляетесь в Таинскую высшую военную академию…
Кьяло разве что в ладоши от восторга не захлопал. Да и мне решение, как ни странно, пришлось по душе. Во-первых, смена обстановки, дорога, приключения. А во-вторых, об академии я за это время наслушалась уже порядочно (большей частью, естественно, от Кьяло), и это заведение заочно начало мне нравится.
Дело в том, что это было единственное в Предонии образовательное учреждение, куда принимали девушек. Да, девушки и война – странное сочетание. Но дело в том, что за последние полстолетия в этом мире чрезмерно популярными стали баллады и сказания об отважных воительницах, которые дракона мечом остановят и демону морду набьют. А у богатеньких и знатненьких девчонок, наслушавшихся этих сказаний, появилась дурная привычки сбегать из дому и отправляться на поиски приключений. Так вот, чтоб хоть как-то контролировать неуёмную энергию слабого пола, Восточный Совет постановил, что девушек в академию принимать можно и даже нужно. Но никаких послаблений им при этом делать нельзя. Пусть-ка попробуют побегать наравне с парнями, наполучают синяков и шишек, запросятся домой… и навеки уяснят, что их дело – вышивать крестиком носовые платочки и ждать геройского мужа из дальних странствий.
Как ни странно, государственная программа под кодовым названием «долой девушек с линии фронта» заработала. И теперь вместо того чтобы отправляться в поход по неведомым далям, наследницы знатных родов слёзно упрашивали родителей отдать их в военную академию. А у парней это и раньше было золотой мечтой, а уж теперь, когда там стало в кого влюбляться…
Краем глаза я заметила, как крыс, оставшийся на крыльце, вдруг завертелся юлой, словно в безуспешной попытке ухватить себя за хвост. И мгновенно поняла, что сейчас произойдёт. Он глюканётся!
- Ну пожалуйста, хоть раз в жизни превратись во что-нибудь полезное и боеспособное! В дракона, в носорога, в саблезубого тигра! Пожа-а-а… - Мой крик утонул в рёве голосов – Глазастый таки сцепился со стражниками. А Глюк коротко взвизгнул, окутался снопом разноцветных искр… и на его месте возникла крупная белая мышь.
И тогда я, размахивая кинжалом, тоже врезалась в безжалостную толпу.
То есть попыталась врезаться, но толпа внезапно оказалась отгорожена от меня прозрачной стеной. Или я от неё? Лихорадочно оглядевшись, я заметила, что с Глазастым случилось то же самое – он стоял в круге, по периметру которого бегали Стражники. Они ещё не успели понять, что происходит… Да я и сама ничего не поняла, пока не услышала ликующий писк бесполезного в военном деле Глюка, и не разглядела его мордочку, восторженно задранную к небесам.
Прямо надо мной висели в портале мама и папа. А вокруг них летала тёть Лена, гримасничая, как мультяшная Сэйлормун.
Кажется, Судьба, эта милая тётенька с неповторимым чувством юмора, сжалилась-таки над бедным ребёнком и соблаговолила решить дело миром. Хотя каким боком к мирному решению относился истекающий кровью Кьяло? Да и Глазастого, кажется, уже успели потрепать – его ощутимо пошатывало. А то, что кровью он был залит, как художник-баталист красной краской – вообще молчу. Понять бы ещё, где там чья краска…
Но я так и не успела толком прочувствовать всю прелесть своего чудесного спасения, потому что на поле (или поляне?) боя появился ещё один персонаж, совершенно мне не знакомый. В портале, позади моих родителей, возникла высокая женская фигура…
Кажется, я поторопилась, сравнивая с Сэйлормун тёть Лену, потому что незнакомке это сравнение подошло бы гораздо больше. Её длинные светлые волосы придерживала золотистая диадема, а руки крепко сжимали короткий жезл, увенчанный рубином. Эй, а откуда она их взяла, я же их под диван запрятала?
Наша верховная предостерегающе вскрикнула, но один взмах жезла – и её отшвырнуло в портал. Второй партией пошли мои родители.
Я сжала кулаки и закричала – но что я могла сделать? Меня защищала прозрачная стена, но она же и не давала мне выйти наружу. Стражники вовремя сообразили, что им здесь не место, и начали поспешное отступление вглубь леса. Но блондинка с жезлом, видимо, решила, что никто не должен уйти живым.
Взмах – и всё вокруг охватило пламя. Я никогда не боялась огня, но в тот момент мне стало страшно. Настолько страшно, что я даже зажмурилась, на миг потеряв незнакомку из виду. А когда открыла глаза – её уже не было на прежнем месте. Но я всё равно знала, где она сейчас.
«У каждого человека есть своя собственная Смерть, и она всегда ходит следом за ним. Обычно она держится вдалеке и старается не попадаться на глаза, но когда случается что-то страшное или опасное, она подбирается поближе. И если в такой момент вдруг оглянуться, то можно случайно увидеть её, встретиться с ней взглядом, и тогда она протянет тебе руку, а ты уже не сможешь отказаться принять её».
Я обернулась.
Глаза у моей Смерти были очень красивые, карие. И вообще она была очень красивой. И страшной. А ещё мне показало, что я уже видела её прежде.
- Ну что? Иди ко мне…
Смерть протянула мне руку. Но в этой руке у неё был жезл. Мой жезл! Чтоб меня убили с помощью моей же вещи? Да не дождётесь!
Но сопротивляться я не стала – просто не знала, что можно противопоставить этой страшной женщине. Где-то в душе разгоралась жуткая обида на весь мир, который сходит с ума, а виновата опять я.
И я закричала. Или завизжала. Или заорала. Сама я себя не слышала совершенно, но что-то в этом крике было такое, что пламя, охватившее уже все окрестные деревья, на мгновение пригнулось к земле и замерло в нерешительном ожидании. А Смерть вдруг побледнела, скривилась… и исчезла. Так внезапно, что я уже начала сомневаться, не привиделось ли мне всё это… Как она вообще смогла оказаться рядом со мной, если стена… А я ведь и не заметила… Стена не просто лопнула или развеялась. Она исчезла, как исчезает любая магия после смерти того, кто её создал.
Нет, что я несу? Почему после смерти? Есть ведь сотни других причин, даже тысячи! А мама… я была точно уверена, что стенку поставила мама, но… Она жива! Они же просто вылетели обратно в портал, и она обязательно должна быть жива! Она обязательно должна быть. Хоть где-то.
- Мам, пап, - позвала я, в глубине души истово надеясь, что мне ответят.
Не ответили.
А вокруг полыхал огонь. Впрочем, вокруг ли? Огонь полыхал во мне. Огонь был мной. А я была им, и готова была уничтожить любого, кто ко мне приблизится. Но некому было даже приблизиться – Глазастый всё-таки упал, и теперь безуспешно пытался встать; Кьяло даже и не пытался… Остался только огонь, бесполезный теперь. Но вскоре погас и он, и сквозь монотонный гул в ушах я услышала стук копыт.
И кто же ещё пожаловал по мою душу? Рука непроизвольно стиснула рукоять кинжала, но знакомый голос заставил её бессильно разжаться.
- Ты как? В порядке?
- В полном… - прохрипела я, поднимая голову и пытаясь разглядеть Хозяина сквозь мутную красноватую пелену. Разглядела, попыталась выдавить из себя улыбку. – В полном порядке.
А потом земля встала на дыбы и долбанула меня по подбородку. Остальные части тела долбанулись об неё сами.
* * *
А по счетам мы платим кровью.
Своей? Чужой? Уже не суть…
Строки возникли в голове сами по себе и теперь категорически не желали из неё вылетать. Что самое обидное, обрастать продолжением тоже не спешили. Жалко… А начало было очень даже многообещающее.
- Эльфёныш, ну ты же понимаешь, что тебе нельзя здесь оставаться?
Я, конечно же, этого не понимала и понимать не хотела, но всё равно кивнула. Ладно, пусть нельзя, ему виднее. Мне было уже всё равно.
Месяц назад я пришла в себя в особняке Хозяина, в Тангаре. И очень удивилась, не увидев никого вокруг. Мне почему-то казалось, что когда Великий Герой лежит в отключке, рядом должны сидеть все его друзья и благоговейно ждать пробуждения. А потом наперебой твердить, что всё у них хорошо. И отвечать на все мои вопросы, раскрывая последние тайны. Я, правда, на Героя-Всех-Времён-И-Народов не слишком-то походила, но мечтать-то не вредно…
Так вот, когда я открыла глаза, то обнаружила себя лежащей на кровати посреди огромной полупустой комнаты. У меня в ногах бесстыдно дрых Глюк. Не знаю, чем он занимался, пока я спала, но сейчас поднять его смогла бы только Царь-Пушка, выстрелившая над самым ухом.
Окна были распахнуты настежь, на улице лил дождь, и брызги то и дело попадали на лицо. Именно это меня и разбудило.
Закутавшись в одеяло, я отправилась в поход по дому на поиски хоть кого-нибудь. И обнаружила-таки Хозяина, спускающегося по лестнице мне навстречу.
- Ага, очнулась. Ну и замечательно. Может, хоть ты-то мне объяснишь, что происходит? – Он и так был значительно выше меня, а сейчас ещё и позицию занял на самой верхней ступеньке.
- Нет бы спросить, как я себя чувствую… - Я картинно надулась, пытаясь как можно достовернее изобразить оскорблённую невинность. Но в этот раз почему-то не проканало.
- А как ты можешь себя чувствовать, если на тебе ни одной царапины нет?! Всяко лучше, чем те два полудохлых тела, которые валяются в дальней комнате и изо всех сил пытаются делать вид, что они тут не причём!
Я, конечно, могла бы для приличия поинтересоваться, кого он имеет в виду, но не стала. Мысль о родителях была слишком рассеянной и слишком неправдоподобной. Они сейчас могли быть где угодно – но только не в этом доме. Я бы почувствовала. Надеюсь.
А что до парней…
- Они живы?
- А я разве сказал, что нет? Один так вообще почти здоров, но молчит, как гном на допросе. А второй так старательно изображает из себя статую, что даже я иногда верю. И если ты…
Но я, не дослушав до конца, бросилась в ту часть дома, которую посчитала самой дальней. И уже на полпути поняла, что не ошиблась в выборе направления – запах лекарств и каких-то местных трав с каждым шагом становился всё явственнее.
В комнату я ворвалась, как наша директриса в женский туалет, когда ей сообщили, что девятиклассницы Оленька и Светочка курят там марихуану. Оленька… тьфу, то есть Кьяло, перебинтованный, как мумия Тутанхамона, заслышав шаги в коридоре, откинулся на подушку и придал лицу такое трагически-скорбное выражение, что я чуть не прослезилась от умиления.
- Тебе бы в театр драмы, герой!
Увидев меня, парень расплылся в широчайшей улыбке (мигом обнаружившей нехватку двух зубов) и бодренько вскочил со своего смертного одра. То есть попытался бодренько, но ворох повязок на всех видимых частях тела всё-таки сковывал движения. А о том, что творится под повязками, я и думать не хотела.
- Лежи уже, защитник униженных и оскорблённых. Как чувствуешь-то себя?
- Да хоть сейчас в драку! На мне же всё заживает, как на собаке!
- Я бы даже сказала, как на медведе. Мог бы, кстати, и раньше рассказать. В нашей тесной компании магичек-идиоток, оборотней-некромантов, заколдованных юношей-коней и прочих глюков только берсерка и не хватало.
- Ну вот такой я. А рассказывать я сколько раз начинал, а вы меня всё время на середине перебивали.
- Ага, опять я во всём виновата! – согласилась я, мучительно вспоминая, что же я ещё хотела спросить. Ой, ну конечно… - А где?
- Кто?
- Конь в пальто!
- Ушёл. Сказал, что уже здоров и не может больше позволить себе пользоваться услугами этого гостеприимного дома. Вот прямо так и сказал. Кстати, между нами, он очень уж правильно говорит, когда не ругается. Простые ребята с улицы так не разговаривают. И Муллен его в лицо узнал, пытался разговорить, но ничего не вышло.
- Ну, знаешь ли… Если грамотность речи считать показателем, то ты вообще должен оказаться по меньшей мере младшим сыном какого-нибудь знатного обедневшего дворянина.
- Почему обязательно младшим? И почему обедневшего? Я же не виноват, что меня из дома выгнали! И ещё… Он тебе, между прочим, письмо оставил. И я его даже не читал.
Кьяло несколько секунд порылся под подушкой, извлёк оттуда мятый листок бумаги и протянул мне. Почерк у Глазастого оказался на удивление чёткий, почти каллиграфический.
«В вечной любви мы друг другу признаться так и не успели – теперь жалею. Но жизнь, оказывается, удивительно хорошая штука, можно ей ещё попользоваться. Извини, что не попрощался лично, но достопочтимый господин Муллен сказал, что если кто-то из нас будет бесцельно шляться по дому или приблизится к твоей комнате, то он, как глава внешней стражи, лично проследит, чтобы наши многострадальные уши… или души…В общем, у него очень длинно получилось, я так не умею.
Надеюсь, ещё увидимся, тогда и поцелуемся.
Навеки твой, Флайяр айр Нермор
P.S.: Кстати, я так и не понял, что там произошло!»
- И вообще, я так и не понял, что там произошло, в лесу. Говорят, половина чащи выгорела. - У Кьяло банально не хватило терпения дождаться, когда же я наконец закончу читать письмо. – А ещё говорят, что в Пещере погас Костёр.
- С одной стороны, давно пора. А с другой, вот так вот взял и погас? И все об этом сразу узнали?
- Почему сразу? Пару дней назад явилась Тьяра, долго вопила, что её опять все бросили, оставили на произвол судьбы, приведения и бравых вояк, не умеющих готовить… Вот она по дороге из замка в Пещеру и заглядывала.
- Пару дней назад? – мне потребовалось некоторое время, чтобы переварить услышанное. – Это сколько же я валялась без сознания?
- Почти неделю. И не то, чтобы совсем без сознания – ты же ела, пила… Только молчала и смотрела куда-то в никуда. Ну и спала, конечно. Я сам-то не видел, но служанка тут бегает, она и рассказала.
- Ну ни фига себе! А вот что касается еды – это ты очень вовремя напомнил. Я себя чувствую так, как будто вечность не обедала!
Я встала, потянулась и приготовилась к нудному процессу выклянчивания у Хозяина чего-нибудь вкусненького. Но тут в дверь, деликатно постучавшись, вошёл Топиэр Рулипп айр Муллен собственной персоной.
- Не хотел бы отвлекать вас от беседы, но… А где второй?
Я спрятала письмо в кулаке и закатила глаза к потолку, а Кьяло тактично покосился куда-то в сторону окна.
- Сбежал, значит, - истолковал наши жесты Хозяин. – Ладно, надеюсь, в этот раз он отправится домой. Вы хоть представляете, чей он сын?
Мы слаженно замотали головами. Не знаю, как насчёт Кьяло, а мне даже врать не пришлось.
- Ну и ладно. Как говориться, баба с возу… А вот с вами я ещё не решил, что делать, хотя и есть кое-какие задумки. Просто так ведь на все четыре стороны не отпущу, так и знайте. Меня совсем не устраивает, чтоб вы бегали по Предонии и всем рассказывали всякие глупости… Уяснили? Ты, эльфёныш, лучше объясни-ка мне, что там всё-таки произошло, а?
- А не знаю, - я развела руками. – Честное слово, сама не понимаю. Как только разберусь – обязательно сообщу, договорились?
Хозяину осталось только кивнуть и мысленно проклясть тот миг, когда он пожалел эту наглую, мелкую, остроухую… в общем, меня.
И вот, спустя месяц, разговор о нашем будущем повторился. Муллен, кажется, смирился с тем, что теперь он опекает не только меня, но и Кьяло. А я всё никак не могла привыкнуть к мысли, что эта опека должна обязательно происходить на расстоянии. Ну удочерил бы он меня, что ли… Или разница в дизайне ушей будет слишком в глаза бросаться?
- Итак, завтра вы оба отправляетесь в Таинскую высшую военную академию…
Кьяло разве что в ладоши от восторга не захлопал. Да и мне решение, как ни странно, пришлось по душе. Во-первых, смена обстановки, дорога, приключения. А во-вторых, об академии я за это время наслушалась уже порядочно (большей частью, естественно, от Кьяло), и это заведение заочно начало мне нравится.
Дело в том, что это было единственное в Предонии образовательное учреждение, куда принимали девушек. Да, девушки и война – странное сочетание. Но дело в том, что за последние полстолетия в этом мире чрезмерно популярными стали баллады и сказания об отважных воительницах, которые дракона мечом остановят и демону морду набьют. А у богатеньких и знатненьких девчонок, наслушавшихся этих сказаний, появилась дурная привычки сбегать из дому и отправляться на поиски приключений. Так вот, чтоб хоть как-то контролировать неуёмную энергию слабого пола, Восточный Совет постановил, что девушек в академию принимать можно и даже нужно. Но никаких послаблений им при этом делать нельзя. Пусть-ка попробуют побегать наравне с парнями, наполучают синяков и шишек, запросятся домой… и навеки уяснят, что их дело – вышивать крестиком носовые платочки и ждать геройского мужа из дальних странствий.
Как ни странно, государственная программа под кодовым названием «долой девушек с линии фронта» заработала. И теперь вместо того чтобы отправляться в поход по неведомым далям, наследницы знатных родов слёзно упрашивали родителей отдать их в военную академию. А у парней это и раньше было золотой мечтой, а уж теперь, когда там стало в кого влюбляться…
