Проснулась я не утром в своей постели (а как было бы хорошо!), а всё под той же лестницей и, кажется, всё той же ночью. Дождь кончился, но оставил после себя множество луж, одна из которых находилась сейчас непосредственно подо мной. Я нехотя встала, отжала футболку. И увидела неподалёку группу из пяти парней, рассматривающих меня с неприкрытым интересом. Вид у них был не очень-то дружелюбный. Больше всего захотелось испариться, но магическая квалификация не позволила – не доросла ещё. Поэтому я попробовала просто отвести им глаза, отметив по ходу дела, что антимагическая блокировка больше не действует. Не прокатило – всё-таки пятеро сразу, да ещё так пристально изучающих мою скромную персону. Впрочем, пока они только смотрели, изредка перешёптываясь. А я, от нечего делать, начала разглядывать их.
Типичная подростковая группировка, такие во всех мирах одинаковые. Возраст участников от пятнадцати до двадцати пяти лет, количество мозгов обратно пропорционально силе мышц, содержание алкоголя в крови приближается к ста процентам. Сейчас закончат думать и прилипнут с фразой «Девочка, купи кирпич!» или «Мальчик, дай закурить!». Или с каким-нибудь местным приколом, никому, кроме них, не понятным. И главное, что бежать бесполезно. Догонят в любом случае. Обидно.
Банда наконец-то закончила думать, и вперёд вышел главарь. Ну, то есть самый быкообразный и, возможно, не самый тупой. Уставился на меня сверху вниз и гаркнул что-то невразумительное. Знание местного языка на меня во сне не снизошло, но смысл угадывался без труда. Ну точно, «Мальчик, дай закурить!». Мальчиком меня называли часто, даже когда я была причёсанная и умытая. А уж определить половую принадлежность чумазого существа, одетого в растянутую футболку и грязные шорты… Это же натурально-средневековое мировоззрение – раз в штанах, значит пацан. Не доказывать же им обратное.
Я хихикнула в такт собственным мыслям. Главарь повторил фразу, придав красной роже ещё более зверское выражение.
- Отвали, собака страшная, - ответила я, показывая ему язык.
Переспрашивать в третий раз мордоворот не стал, но среагировал удивительно быстро. Подскочил вплотную ко мне одним звериным прыжком, схватил за левую руку и отработанным жестом завернул её мне за спину. Я такого буйного наступления совершенно не ожидала, но всё-таки извернулась и уцепила его свободной рукой за ворот рубашки. Рубашка была хорошая – льняная. Держаться за такую одно удовольствие, с шёлковой или атласной пальцы давно бы соскользнули.
Некоторое время мы занимались перетягиванием друг друга. Громила явно действовал не в полную мощь. Захоти он надавить чуть сильнее, и от моей руки осталось бы сплошное крошево костей, надёжно упрятанное под кожей. Он, видимо, подумал о том же самом и усилил нажим. В запястье что-то ощутимо хрустнуло, рука до локтя взорвалась болью. Я взвизгнула, но рубашку не выпустила. Боль меня только подстегнула, я потянула изо всех сил, и ткань с треском лопнула. Бандит от неожиданности выпустил меня и попытался вернуть обратно раздираемую на лоскутки одежду, но тут уже я разжала руку и он, не ощутив ожидаемого сопротивления, картинно плюхнулся на задницу.
И тогда я побежала. Уж бегала-то я всегда быстро, а в тот момент ещё и окружающие условия были очень благоприятные. В том смысле, что если бы эти хмыри меня догнали, то условия стали бы исключительно паршивыми, и это подстёгивало лучше любого секундомера.
Меня, конечно же, поймали. Было бы глупостью предположить, что я смогу скрыться в незнакомом городе от здоровых сильных парней, которые знают здесь каждый переулок. Просто в один распрекрасный момент, когда пыхтение за спиной уже стало отдаляться, я немного расслабилась. И пропустила мгновение, когда сразу два мордоворота выскочили мне наперерез из боковых закоулков.
Всё. Добегалась.
Я вжалась спиной в какую-то арку и мысленно настроилась на то, что дома меня уже не дождутся. Прощай, Ксанка. Прощай, Глюк. Прощайте, мама, папа, и прочие родственники…
Вперёд опять вышел главарь и многозначительно одёрнул разодранную рубашку. Остальные остались стоять на почтительном расстоянии. Наверно, никакой реальной опасности во мне не видели, и только готовились насладиться потрясающим зрелищем избиения ребёнка. Я поняла, что самым верным действием сейчас было бы просто сесть и зареветь. Красиво так зареветь, душевно, чтоб даже самое каменное сердце растаяло от жалости. Я даже шмыгнула носом для разминки. И вдруг поняла, что не могу. Может, запас слёз закончился, а может, откуда-то вынырнула совершенно неуместная здесь гордость. Глупо, но я выпрямилась и посмотрела главарю в глаза, всем видом показывая, что он мне глубоко безразличен.
И в тот же момент резко пригнулась, пропуская над собой удар огромного кулака. Если бы такой зазвездил мне в лицо – осталась бы без носа. А так отделалась только дрожью в коленках. Зато кулак, в лучших традициях дешёвых комедий, по инерции впаялся в стенку, и достойной наградой мне за увёртливость был обиженный вопль главаря. Но надеяться на милосердие теперь уж точно не стоило. Нападающий зашипел, как закипающий чайник, и бросился на меня, распахнув объятья, в которых, наверно, и медведю пришлось бы несладко. А такому хрупкому созданию, как я, и подавно.
Я уже мысленно приготовилась к тому, что со всем моим телом сейчас произойдёт то же самое, что несколькими минутами раньше с рукой, но из-за спины бандита вдруг раздался резкий окрик. Он обернулся и непонимающе уставился на одного из своих же ребят. Окрикнувший практически не уступал главарю по физическим данным, разве что выглядел чуть-чуть младше и немного умнее. Он размахивал руками и отчаянно пытался что-то объяснить главарю. Так как из всех здешних фраз я понимала только паузы, то за достоверность цитат не поручусь, но звучало всё это примерно так:
«Да отпусти ты этого мальчишку, с него и взять-то нечего!» - усиленно доказывал парнишка.
«Не твоё дело, Кьяло! Он меня оскорбил!»
«Ну и что? Убивать его теперь, что ли?»
«Отвали. Что хочу, то и делаю», - прикрикнул главарь, уже начиная терять остатки терпения.
«Действительно, Кьяло, успокойся. Тебе-то какая разница?» - вмешался ещё один бандит.
«А большая!» - разъярился Кьяло, - «Я, может, не хочу, чтобы люди за просто так помирали!»
«Где ты людей видишь? Ты на уши его посмотри!»
Ну и дальше в том же духе. Я стояла и наслаждалась неожиданной передышкой, а голоса спорящих тем временем становились всё злее. В моей непутёвой голове даже мелькнула мысль: если разговор будет продолжать таким же образом, они вполне могут передраться между собой, а я благополучно убегу, и никто не хватится. По крайней мере, хватится, но не сразу. О том, что бежать мне попросту некуда, думать как-то не хотелось.
«Не дорос ещё, чтобы мне указывать!» - вопил тем временем главарь.
«А может, перерос? Это ты ведёшь себя как ребёнок, у которого отнимают игрушку!»
«Оба вы дети», - снова влез тот, который до этого пытался успокоить Кьяло.
«Я тебе покажу ребёнка! Да я тебе сейчас за ребёнка… Да ты у меня прощенья на коленях просить будешь за такое…»
«Никогда ни у кого ничего не просил и не собираюсь!»
«Ты вообще понимаешь, против кого прёшь?»
«Да уж получше тебя…»
«А ну тихо!»
Оба спорщика мгновенно замолчали и напряжённо замерли. Кажется, я единственная не поняла, что произошло, но на всякий случай тоже затаила дыхание и прислушалась. И услышала.
Где-то недалеко по булыжной мостовой цокали копыта. Определять количество лошадей я по звуку, конечно же, не умела. Более того, даже не была уверена, что это лошади, а не какие-нибудь ослы. Хотя подкованные ослы на улицах ночного города представлялись с трудом, поэтому я для себя сделала выбор в пользу коней. И не ошиблась, потому что спустя всего несколько необычайно долгих секунд из-за поворота показались всадники.
Их было четверо, все в кольчугах и с мечами на поясе, у двоих в руках факелы. Я первый раз в жизни увидела настоящий факел и глазела на него, забыв про всё. Ну что тут поделать, меня всегда интересовало, почему тряпка, которая горит, не сгорает через пару минут. И даже через полчаса иногда не сгорает. Впрочем, никаких секретов я не рассмотрела, загадка так и осталась загадкой. Зато выяснилось, что факелы не только светят, но и немилосердно воняют. Интересно, как сами всадники-то эту вонь выносят?! И тут, словно в подтверждение моих мыслей, один из них оглушительно чихнул. В ответ раздалось нестройное «Будь здоров!», после чего внимание наездников переключилось на нас, замерших в ожидании. Мужчины в кольчугах с интересом рассматривали меня, вжавшуюся в стенку, главаря и Кьяло, застывших друг против друга со стиснутыми кулаками, остальных членов банды, дружно пытающихся сделать честные лица.
По-моему, чтобы разобраться в происходящем, не требовался даже вопрос «Что здесь происходит?», однако он всё равно последовал. И именно по этому вопросу я наконец-то поняла, что за гости пожаловали на наш тесный междусобойчик. Городская стража! Ну, что сказать? Даже и сказать-то нечего, уж больно они вовремя.
Не знаю, что удержало меня от сиюминутного броска на шею стражникам с воплем «Спасители вы мои!». Может то, что я не знала, как будет звучать на местном языке эта фраза, а может быть, просто здравый смысл. Как бы то ни было, я осталась стоять в своей арке и наблюдать.
«Что здесь происходит?»
«Ничего, просто разговариваем», - удивительно слаженно ответили бандиты.
«Да вы каждую ночь так разговариваете. И не жалко вам своих кошельков?» - стражник разговаривал с моими мучителями как со старыми знакомыми, и это немного напрягало.
«И не жалко вам нас?» - попытался надавить на жалость тип, который постоянно вклинивался в переругивания главаря и Кьяло.
«Было бы жалко – давно бы посадили всю вашу шайку».
«Это ещё зачем? Мы хорошие!»
«Вот и отдохнули бы, хорошие, от трудов тяжких! Там питание, проживание, общение – и всё за счёт государства. А скучно станет, так поработаете немного, развеселитесь…»
«Сколько?» - перебил стражника говорливый тип. Судя по тому, с какой уверенностью он поддерживал эту беседу, я всё-таки поторопилась, отдавая статус главаря самому крупногабаритному. Наверное, тот драчливый бык был всего-навсего правой рукой (точнее – правым кулаком), а настоящий начальник - вот он, в тени стоял.
«Тридцать тангарских золотых – и мы вас не видели».
«Грабёж!» - констатировал новообретённый главарь, но деньги отсчитал безропотно. Наверное знал, что спорить и торговаться бесполезно.
Стражник ссыпал монеты в поясной мешочек, кивнул всей банде, подмигнул мне и легонько тронул поводья. Конь понятливо мотнул головой и потрусил дальше по улице. Остальные три всадника поспешили следом. Ещё некоторое время мы наблюдали, когда они скроются за следующим углом. Как назло, поворачивать стражники не торопились, и прошло немало времени, прежде чем они пропали из виду. Хотя, может быть, это произошло и быстро, но мне показалось, что прошла целая вечность. По крайней мере, один из «факелоносцев» успел чихнуть аж двенадцать раз. Правда, чихал он довольно резво… Но обиднее всего, что за всё время я так и не смогла улучить момент, чтобы опять попытаться сбежать. Почему-то казалось, что после разговора со стражей бить меня уже не будут. Зря, наверное, казалось…
И вот: всё вернулось к тому, каким было. Кьяло и тот мордоворот, которого я теперь мысленно величала быком, всё так же пылали решимостью наставить друг другу синяков, я продолжала подпирать собой стену в арке, а остальные выполняли функцию наблюдателей. Грустно. В том, что «бык» сильнее, чем мой защитник, я почему-то нисколько не сомневалась.
Про меня все словно забыли, увлечённо споря о сильных и слабых сторонах обоих противников и даже делая на них ставки.
А колени у меня всё-таки дрожали. Неприятное чувство, особенно на фоне предыдущей мысли о том, что страх прошёл. Чтоб хоть как-то избавиться от нервной трясучки, я присела на корточки. В кармане недовольно завозилась крыса, разбуженная моими движениями. А я ведь совсем про неё забыла. Вот почему это животное ко мне прилипло? Жило бы себе в родной подворотне, общалось с собратьями. Или с сосёстрами, в зависимости от того, какого оно пола.
Я вытащила крысу из кармана и проверила. Оказалось, что мужского. И что теперь? А ничего! Природное любопытство я удовлетворила и не имела ни малейшего понятия, чем ещё можно заняться. Впадать в истерику больше не хотелось. Говорят же, что у подростков исключительно гибкая психика и они могут адаптироваться практически ко всему. Вот и адаптируюсь. Наблюдаю за повадками местных жителей. Пытаюсь хоть что-то запомнить из языка. Уже выучила три слова, но, по-моему, все непечатные. Как видно, не только в России умеют разговаривать на сплошном мате.
Грустно и одиноко. И очень хочется есть. Надо было всё-таки поужинать дома. Потому что вряд ли кто-то в этом мире загорится нестерпимым желанием бесплатно меня накормить. И напоить. И спать уложить.
О чём я думаю? Думать надо о другом, гораздо более позитивном. Вот не успела я сюда попасть, как из-за меня уже дерутся. Из-за меня дерутся парни! Расскажу кому – не поверят! Обычно я сама с кем-нибудь дерусь. Впрочем, это я и здесь уже успела. Да… Я легонько пошевелила левой рукой. Больно, конечно, но вроде всё двигается и ничего не сломано, а это уже хорошо. Ну опухла немножко, ну синяк во всё запястье. Ладно, переживу.
А это ещё что?
Бандиты снова дружно поймали тишину. И я опять услышала цокот с той стороны, куда удалились стражники. Лошади скакали быстро, очень быстро, но теперь к стуку копыт примешивалась ещё какое-то громыхание.
Парни, которые до этого толпились посреди дороги, привычно отбежали к домам. Я осталась в своей арке. И почти сразу же мимо нас промчалась чёрная карета, запряжённая парой лошадей. Я даже не успела рассмотреть, из какого угла она вылетела и куда свернула, в памяти остался только рисунок на дверце – серебристая змея, свернувшаяся в кольцо и кусающая собственный хвост. Кажется, это символ вечности. Хотя, в этом мире он может означать что угодно. Например то, что владелец кареты любит змей. Или, наоборот, не любит.
Не успели затихнуть вдали громыхания одной кареты, как в противоположном конце улицы показалась другая. У них тут, главная магистраль, что ли? Такими темпами Кьяло и «бык» до утра не подерутся! А до рассвета было не так уж и далеко. Восточный край неба уже посветлел и теперь радовал глаз чистой голубизной. Я, правда, очень смутно представляла себе, где здесь восток, но подозревала, что вот где небо посветлело, там он как раз и есть. В любом случае, погода была такая, что если бы я не мокла полночи под дождём, то в жизни не поверила бы, что он был. Таким утром нужно ехать в лес за грибами, или спешить на пляж, чтобы занять самое удобное местечко. А я торчу здесь, жду драку и пялюсь на проезжающие кареты. Маразм!
Очередная карета была коричневая и дребезжащая. Не знаю, каким чудом она не разваливалась на запчасти, в очередной раз подпрыгивая на выбившихся из мостовой булыжниках. По сравнению с предыдущей, чёрной, она выглядела как ржавый «Запорожец» рядом с новеньким «Мерседесом», да и ехала гораздо медленнее.
