Вместо пролога
Смелость и отвага - вот что нужно было взять с собой в наше маленькое путешествие. Но у меня нет ни того, ни другого.
Это бывает периодически. Накатывает какой-то волной. Если вы смотрели фильм про психически больных, ну, или на худой конец какие-нибудь беспонтовые ужастики, то знаете, о чем я говорю. По крайней мере, кажется, что ты и сам сошел со страниц книги или фильма. Фильма ужасов.
Бам. Бам. Сердце с гулким грохотом отдает в голове, прокатывается по ребрам и опускается куда-то вниз, к животу. Через полминуты кажется, будто оно бьет в грудную клетку. Мой пульс учащается, дыхание резко перехватывает и все вокруг плывет. Кажется, я умираю.
На самом деле, это всего лишь полуобморок. Панические атаки - так они называют это состояние, когда человеку кажется, что он сейчас упадет и больше не встанет. И действительно: страх, паника и тоска настолько захватили мою голову, что кажется, будто бы в ней поселились гребаные дементоры.
Я сжимаю зубы. Не показать. Не показывать свою слабость. Так, кажется, Певт говорил?
- С тобой все в порядке?
Голос будто бы откуда-то издалека. Ноги ватные - кажется, я проваливаюсь в пустоту и нет больше дороги назад. Как бы они это не называли, становится еще страшнее. Хочется убежать куда-нибудь, но нет сил даже стоять на месте. Певт называет это правилом "Бей или беги" - оно откуда-то из первобытности. Даже звучит по-дурацки.
Стакан воды. Раньше он спасал, как и пара глотков свежего воздуха. Но импульсы разносятся по всему телу, а легче так и не становится. В голове долбят назойливые молоточки, а я будто бы наблюдаю за этим со стороны.
Меня усаживают на продолговатый пуфик. Плечи трясутся, пульс, кажется, зашкаливает, а я не могу перевести дух.
- Опять?
Голос Леси. Не совсем то, что мне сейчас нужно. Лучше бы, конечно, стакан ромашкового чая - но и он ни черта не помогает, что бы Певт не говорил.
Да и вообще - методы у него, конечно, какие-то дурацкие. Смотреть страхам в лицо. Но как смотреть им в лицо, если от этого становится еще страшнее? А лица у них грязные, уродливые. Когда я закрываю глаза, то вижу какие-то тени. Певт говорит, что мне кажется и я просто очень впечатлительная. Сказалась смерть близкого человека.
Никто лучше меня не знает, что мне нужно. И это совсем не ромашковый чай. Я медленно тянусь за блистером, нашариваю его в своем рюкзаке, кладу таблетку под язык и рассасываю. Лица начинают проясняться - вместо уродливых теней я теперь вполне отчетливо вижу Лесю. Она смеется и смотрит на меня.
- Ну сколько можно? Это второй раз за день.
Второй. Вполне возможно. Обычно я их не считаю.
Леся, как это принято называть, моя подруга.
- Пойдем домой. Мне что-то совсем плохо.
- Мы вообще-то за платьем для выпускного сюда пришли, - недовольно морщится Леся. На самом деле она Алеся, но так быстрее, проще и привычнее. Да, в торговом центре мы уже осмотрели с десяток отделов, но так и не нашли платье ее мечты. Если вы спросите, какое оно, то я отвечу, что не знаю - потому что Леся и сама не в курсе. Она только многозначительно смотрит на меня и качает своими белыми косичками. Леся подошла совсем близко, и я могу рассмотреть ее в упор. Всегда аккуратная, гладкая, какая-то прилизанная - ни одного лишнего волоска, выпавшего из прически, наглухо выглаженная одежда и до блеска начищенные туфли. Таких людей называют перфекционистами. Бросаю мимолетный взгляд на зеркало торгового центра - рядом с аккуратной Лесей стоит растрепанная девчонка с асимметричной стрижкой. Бледное лицо, большие глаза и крепко сбитая фигура. Это я. Выгляжу сейчас не самым лучшим образом. А возможно, и не только сейчас.
- Ты выбирай тогда. А я домой пойду. - Смотрю на подругу в ожидании ответа. В такие моменты она провожает меня как минимум до остановки. Но сегодня явно не мой день - Леся неожиданно сердится, морщит уголки рта и брезгливо смотрит на меня.
- Надоели мне твои приступы уже. Придуряешься, поди. Иди одна. Через пятнадцать минут твой автобус.
Я смотрю на свою подругу. Мысленно зачеркиваю последнее слово. Она единственный человек, который хоть как-то понимает меня. Но как только панические атаки стали проявляться в ее присутствии, стала смотреть будто бы с каждым днем все отстраненнее. Кажется, сегодня случился апогей.
- Прости.
Я бросаю это слово и надеюсь, что она передумает, но Леся недовольно отворачивается, подхватывает пакеты с покупками и исчезает в первом попавшемся отделе. Мысленно смотрю ей вслед.
Быть странным человеком очень легко. У тебя нет друзей - значит, ты с легкостью можешь насладиться одиночеством. Но на этом почти все плюсы заканчиваются. Но заканчиваются ли они для меня?
Страдать паническими атаками не очень легко. А если быть честным – совсем нелегко. Особенно, если тебя некому поддержать. Моей матери все равно: больше времени она уделяет молодым любовникам и салонам красоты. Правда, иногда оплачивает мои сеансы к Певту – все-таки они стоят немалых для нашей семьи денег.
Отца я не помню с детства. Мать и не рассказывала о нем.
В жизни у меня было два близких человека: Бэт и Леся. Бэт больше не со мной.
А Леся ушла.
Кажется, у меня больше нет подруги. Нет, поправка.
У меня больше нет никого.
Я знаю, что первый вопрос, который вас заинтересует - кто такой Певт? И откуда прозвище такое непонятное?
Пару месяцев назад мать привела меня на его сеанс не в силах терпеть мои ночные кошмары. Я просыпалась в холодном поту и подолгу сидела на кровати, глядя в одну точку. Что только мне не снилось: корни деревьев, обвивающие мое тело и ломающие кости, лохматые монстры, обросшие шерстью и тянущие ко мне свои мохнатые лапы, длинные коридоры, населенные непонятными существами. Кто-то говорил, что у меня просто богатое воображение, кто-то советовал смотреть на ночь меньше ужастиков. Никто не знал, откуда растут ноги у этих кошмаров и почему в последнее время мне все меньше и меньше хотелось засыпать в собственной комнате.
Иногда я кричала во сне. Тогда сонная мать приходила ко мне, включала свет и начинала ругаться. Говорила, что я не даю ей выспаться, что завтра у нее важный день и если мы сейчас не уснем, то не поможет даже тройная доза кофе. Конечно, я понимала. Старалась всхлипывать потише. Эти кошмары приносили мне столько ужаса и боли, что оставалось лишь плакать от отчаяния. А делать это нужно было так, чтобы никто не услышал. Наутро мать вставала и шла в салон красоты на очередную косметическую процедуру, а я направлялась в универ.
Друзей у меня не было. Была Леся. Мы сидели вместе на парах, в свободное время гуляли по торговым центрам, иногда она заходила в гости и мы смотрели фильмы. Конечно же, не ужастики - Леся сказала, что они сильно влияют на "мою впечатлительную натуру". Обычно это были легкие комедии или сопливые мелодрамы. Я часто смеялась над сюжетом и говорила Лесе, что так не бывает. Не бывает ни любви с первого взгляда, ни постоянного совместного времяпровождения - потому что двоим людям может попросту стать скучно. Подруга обиженно надувала губы и говорила, что я ничего не понимаю. Потом она начинала вдохновенно рассказывать о своем новом объекте симпатии. Мне было скучно. Я зевала и под предлогом налить чая уходила от этих разговоров. До тех пор, пока она не назвала его имя.
Кирилл.
Представьте себе главного красавчика университета - отличника, спортсмена и ловеласа по совместительству. Представили? Так вот, тот невзрачный мальчик в типично-ботанских очках, проходящий рядом с ним - это Кирилл.
Кира нельзя было назвать звездой школы, да и красавцем он не был. Но было в нем то, что притягивало магнитом: харизма, веселье и талант. Кир играл на гитаре, писал трогательные песни (а что еще надо девчонкам-первокурсницам?) и обладал умением делать необычные и запоминающиеся комплименты. Завоевать женские сердца ему было просто: те, кто сначала не обращал внимание на невзрачного паренька, через несколько недель велись на его харизматичность. При всем этом Кир никогда не задавался.
Кирилл. Это имя все чаще всплывало в моей голове после нашего разговора с Лесей. Сначала я удивилась, что он вообще мог ей понравиться, а потом поняла - это же Кирилл. Своим обаянием он кого угодно в себя влюбит. В какой-то момент я сама не заметила, как повелась на его чары. Хотя, конечно, он абсолютно не в моем вкусе. Но об этом маленьком секрете знала только я. И Бэт.
В тот день мне в очередной раз приснился кошмар. Мать пробурчала что-то себе под нос, а с утра повела меня на сеанс к Певту. Небольшой, но чистый кабинет был обставлен по минимуму: стол, стул, доска на стене и два кресла, повернутых друг к другу. Тогда я не совсем понимала, зачем мы туда идем. Мать, как всегда, была в своем репертуаре: завела меня в кабинет, бросила Певту: "Ну сделайте уже с этим хоть что-нибудь!" и быстро вышла из кабинета.
Крутящийся стул развернулся. Первыми в глаза бросились его ботинки: идеально вычищенные. Прямо как я не люблю. Такой типичный чистюля-перфекционист. Я подняла глаза выше. В нем не было ничего примечательного, кроме, пожалуй, довольно длинных черных волос. Интересно, он их красит? Цвет прямо почти угольный.
- Не крашу.
Я вздрогнула. Не люблю, когда отрывают от мыслей. Потом поняла, что сказала это вслух и тут же покраснела. Серые глаза скользили по мне изучающе, и от этого взгляда становилось как-то неуютно. Хотя контраст вполне себе симпатичный - серые глаза, черные волосы и смуглая кожа. Выглядит молодо - скорее всего, студент-практикант. Видимо, делает неплохие успехи, раз его в такую больницу уже взяли. Но такой типаж людей мне все равно не нравится - не то, чтобы вызывает отторжение, но...
- Что вас беспокоит?
Не дав мне поразмыслить, он задает главный вопрос. Почему его зовут Певт? Потому что на бейджике у него гордо сияет надпись "Психотерапевт". Но для меня он стал просто Певтом. Так по-дурацки сократила, мне показалось забавным. Сразу скажу - он мне не понравился. Как не понравились и его странные методы.
Я села в кресло. Он пристально посмотрел на меня.
- Можете сесть, как вам удобно.
- Могу даже лечь?
- Можете, если захотите. Боюсь, здесь это будет проблематично, - он развел руками.
Бесит.
Я намеренно разворачиваю кресло к нему спиной, закидываю ногу на ногу и опускаюсь на мягкое сиденье. Хочется ехидно улыбнуться. Я чувствую его взгляд.
- Что ж, если так вам будет удобнее... Располагайтесь, - слышу голос из-за спины.- Так что вас привело?
- Моя мать просыпается от моих постоянных кошмаров.
- Как вас зовут?
Перебивая, он задает не самый логичный вопрос.
- А это имеет какое-то значение? - ерничаю я. - А вдруг я хочу сохранить анонимность?
- Ваше право. Итак, вас беспокоят кошмары. Что снится?
- Много чего, - я не люблю об этом говорить.
- Беспокоят панические атаки?
Сердце замирает. В самое яблочко.
Я разворачиваю кресло. Он делает какие-то пометки в своем блокноте. Я в упор смотрю на него, а он трактует этот взгляд по-своему. Черные волосы падают на его лицо, он поправляет их рукой.
- Как я догадался? Многим пациентам, которые страдают ПА* (здесь и далее - панические атаки), снятся кошмары. Причем это далеко не из-за страсти к ужастикам, ведь так?
Фыркаю.
- Я люблю ужастики, - нагло вру я.
Он явно удивлен. Легкое движение бровью, холодный изучающий взгляд, будто бы пытающийся понять меня. Все врачи, наверное, этим грешат. Такая себе иллюзия понимания.
- Вряд ли. У вас были слишком испуганные глаза, когда я спросил об этом.
- Вы психотерапевт или психолог? - фыркаю я.
Он кладет руку на подлокотник и нервно постукивает по нему пальцами. Наверняка его озадачило мое поведение. Певт строго смотрит на меня и наконец говорит:
- Давайте вы не будете мне врать? В противном случае толку от наших сеансов не будет. Договорились?
Уточняющий вопрос. Иногда мне кажется, будто я знаю все фишки мозгоправов. Хотя и сижу в кресле психотерапевта впервые.
- Эти сеансы не нужны мне. Они нужны только моей матери, - чеканю я.
Тишина. Потом он снова что-то говорит - уже так вкрадчиво и мягко, что меня это бесит. Будто бы с психбольной разговаривает. Или с ребенком.
- Я попробую помочь вам. Уйдет стресс и депрессия.
- У меня нет депрессии.
- Панические приступы можно купировать. Они перестанут вас преследовать. Признайтесь, ведь впечатлительность и тревожность - ваши частые спутники?
Я сдаюсь и киваю головой.
- Все поправимо. Начнем работу со следующего сеанса. А пока, - он протягивает мне тоненькую бумажку с аккуратным, разборчивым почерком. Я опять ехидно улыбаюсь:
- А ты точно врач?
Он нервно дергает бровью и поворачивается ко мне.
- Простите?
Ну уж нет, мать. Ты не дождешься этих сеансов.
- Ты точно врач? - упрямо повторяю я, разглядывая его серые глаза. В них - непонимание и бешенство. - Ну, я про почерк. Да и выглядишь ты для специалиста слишком молодо.
- Мне двадцать пять, - возмущается он и вдруг вспыхивает. Это выглядит странно: не то он смущается, не то сердится. Красная кожа с черными волосами и очень светлыми глазами - странное сочетание, но я смотрю на него, не отрываясь. - И вообще, мы на "ты" не переходили, - его голос стал еще более строгим. - Так что жду вас через два дня. Купите эти лекарства, - он все-таки всучивает мне листок. - Еще что-нибудь?
- Что это?
- Успокоительное.
- Мне уже выписывали. Не помогает.
- Это волшебные таблетки, - он смотрит на меня исподлобья. - Помогут сконцентрироваться на своих ощущениях.
- Вы так говорите, будто наркотики толкаете, - хихикаю я и тут же натыкаюсь на строгий взгляд.
Ничего. Он еще сам меня с этих сеансов выгонит. Чушь полнейшая. А рецепт мне и мой терапевт выписать сможет.
- Только не говорите, что это поможет.
- Вы впервые работаете с психоте..., - он почему-то спотыкается, - со специалистом?
- Смотря кого можно назвать специалистом.
Он мне не нравится. Просто не нравится. Мне кажется, он опасен и будто бы излучает какой-то негатив. А еще он хочет заглянуть мне в душу. Я не доверяю этого никому.
- Я могу идти?
- Нет.
Я выгибаю бровь в немом вопросе.
- Итак, мне все же нужно узнать, как вас зовут, - протяжно вздыхает Певт.
- Молодой человек, я не знакомлюсь, - вальяжно протягиваю я и поднимаюсь с кресла.
Мельком замечаю, что уголки его рта кривятся в подобие улыбки. Или... Нет, показалось. На его лице все та же строгая, безразличная маска.
- Это нужно для отчетности.
- Ника. Меня зовут Ника, - говорю я, схватив в руки шарф и выскользнув за дверь.
Я смотрю на себя в зеркало. Светлая кожа с мелкими, едва заметными веснушками (как же они меня бесят!). Ни один тональник не в силах их перекрыть. Вообще я предпочитаю минимум косметики и считаю, что естественность - лучший друг современной девушки. В эру Инстаграма и раскрашенных куколок с огромными бровями и контурингом в стиле Кардашьян натуральная красота высоко ценится. Иногда я вспоминаю, что сейчас на волне популярности бодипозитив, и пытаюсь вписать в эту категорию свои немаленькие бока.
На самом деле, 46-й размер - дело поправимое. Можно недельку посидеть на капустно-водных диетах, сварить куриный бульон и исключить из своего рациона все, оставив овощи.
Смелость и отвага - вот что нужно было взять с собой в наше маленькое путешествие. Но у меня нет ни того, ни другого.
Это бывает периодически. Накатывает какой-то волной. Если вы смотрели фильм про психически больных, ну, или на худой конец какие-нибудь беспонтовые ужастики, то знаете, о чем я говорю. По крайней мере, кажется, что ты и сам сошел со страниц книги или фильма. Фильма ужасов.
Бам. Бам. Сердце с гулким грохотом отдает в голове, прокатывается по ребрам и опускается куда-то вниз, к животу. Через полминуты кажется, будто оно бьет в грудную клетку. Мой пульс учащается, дыхание резко перехватывает и все вокруг плывет. Кажется, я умираю.
На самом деле, это всего лишь полуобморок. Панические атаки - так они называют это состояние, когда человеку кажется, что он сейчас упадет и больше не встанет. И действительно: страх, паника и тоска настолько захватили мою голову, что кажется, будто бы в ней поселились гребаные дементоры.
Я сжимаю зубы. Не показать. Не показывать свою слабость. Так, кажется, Певт говорил?
- С тобой все в порядке?
Голос будто бы откуда-то издалека. Ноги ватные - кажется, я проваливаюсь в пустоту и нет больше дороги назад. Как бы они это не называли, становится еще страшнее. Хочется убежать куда-нибудь, но нет сил даже стоять на месте. Певт называет это правилом "Бей или беги" - оно откуда-то из первобытности. Даже звучит по-дурацки.
Стакан воды. Раньше он спасал, как и пара глотков свежего воздуха. Но импульсы разносятся по всему телу, а легче так и не становится. В голове долбят назойливые молоточки, а я будто бы наблюдаю за этим со стороны.
Меня усаживают на продолговатый пуфик. Плечи трясутся, пульс, кажется, зашкаливает, а я не могу перевести дух.
- Опять?
Голос Леси. Не совсем то, что мне сейчас нужно. Лучше бы, конечно, стакан ромашкового чая - но и он ни черта не помогает, что бы Певт не говорил.
Да и вообще - методы у него, конечно, какие-то дурацкие. Смотреть страхам в лицо. Но как смотреть им в лицо, если от этого становится еще страшнее? А лица у них грязные, уродливые. Когда я закрываю глаза, то вижу какие-то тени. Певт говорит, что мне кажется и я просто очень впечатлительная. Сказалась смерть близкого человека.
Никто лучше меня не знает, что мне нужно. И это совсем не ромашковый чай. Я медленно тянусь за блистером, нашариваю его в своем рюкзаке, кладу таблетку под язык и рассасываю. Лица начинают проясняться - вместо уродливых теней я теперь вполне отчетливо вижу Лесю. Она смеется и смотрит на меня.
- Ну сколько можно? Это второй раз за день.
Второй. Вполне возможно. Обычно я их не считаю.
Леся, как это принято называть, моя подруга.
- Пойдем домой. Мне что-то совсем плохо.
- Мы вообще-то за платьем для выпускного сюда пришли, - недовольно морщится Леся. На самом деле она Алеся, но так быстрее, проще и привычнее. Да, в торговом центре мы уже осмотрели с десяток отделов, но так и не нашли платье ее мечты. Если вы спросите, какое оно, то я отвечу, что не знаю - потому что Леся и сама не в курсе. Она только многозначительно смотрит на меня и качает своими белыми косичками. Леся подошла совсем близко, и я могу рассмотреть ее в упор. Всегда аккуратная, гладкая, какая-то прилизанная - ни одного лишнего волоска, выпавшего из прически, наглухо выглаженная одежда и до блеска начищенные туфли. Таких людей называют перфекционистами. Бросаю мимолетный взгляд на зеркало торгового центра - рядом с аккуратной Лесей стоит растрепанная девчонка с асимметричной стрижкой. Бледное лицо, большие глаза и крепко сбитая фигура. Это я. Выгляжу сейчас не самым лучшим образом. А возможно, и не только сейчас.
- Ты выбирай тогда. А я домой пойду. - Смотрю на подругу в ожидании ответа. В такие моменты она провожает меня как минимум до остановки. Но сегодня явно не мой день - Леся неожиданно сердится, морщит уголки рта и брезгливо смотрит на меня.
- Надоели мне твои приступы уже. Придуряешься, поди. Иди одна. Через пятнадцать минут твой автобус.
Я смотрю на свою подругу. Мысленно зачеркиваю последнее слово. Она единственный человек, который хоть как-то понимает меня. Но как только панические атаки стали проявляться в ее присутствии, стала смотреть будто бы с каждым днем все отстраненнее. Кажется, сегодня случился апогей.
- Прости.
Я бросаю это слово и надеюсь, что она передумает, но Леся недовольно отворачивается, подхватывает пакеты с покупками и исчезает в первом попавшемся отделе. Мысленно смотрю ей вслед.
Быть странным человеком очень легко. У тебя нет друзей - значит, ты с легкостью можешь насладиться одиночеством. Но на этом почти все плюсы заканчиваются. Но заканчиваются ли они для меня?
Страдать паническими атаками не очень легко. А если быть честным – совсем нелегко. Особенно, если тебя некому поддержать. Моей матери все равно: больше времени она уделяет молодым любовникам и салонам красоты. Правда, иногда оплачивает мои сеансы к Певту – все-таки они стоят немалых для нашей семьи денег.
Отца я не помню с детства. Мать и не рассказывала о нем.
В жизни у меня было два близких человека: Бэт и Леся. Бэт больше не со мной.
А Леся ушла.
Кажется, у меня больше нет подруги. Нет, поправка.
У меня больше нет никого.
Глава 1
Я знаю, что первый вопрос, который вас заинтересует - кто такой Певт? И откуда прозвище такое непонятное?
Пару месяцев назад мать привела меня на его сеанс не в силах терпеть мои ночные кошмары. Я просыпалась в холодном поту и подолгу сидела на кровати, глядя в одну точку. Что только мне не снилось: корни деревьев, обвивающие мое тело и ломающие кости, лохматые монстры, обросшие шерстью и тянущие ко мне свои мохнатые лапы, длинные коридоры, населенные непонятными существами. Кто-то говорил, что у меня просто богатое воображение, кто-то советовал смотреть на ночь меньше ужастиков. Никто не знал, откуда растут ноги у этих кошмаров и почему в последнее время мне все меньше и меньше хотелось засыпать в собственной комнате.
Иногда я кричала во сне. Тогда сонная мать приходила ко мне, включала свет и начинала ругаться. Говорила, что я не даю ей выспаться, что завтра у нее важный день и если мы сейчас не уснем, то не поможет даже тройная доза кофе. Конечно, я понимала. Старалась всхлипывать потише. Эти кошмары приносили мне столько ужаса и боли, что оставалось лишь плакать от отчаяния. А делать это нужно было так, чтобы никто не услышал. Наутро мать вставала и шла в салон красоты на очередную косметическую процедуру, а я направлялась в универ.
Друзей у меня не было. Была Леся. Мы сидели вместе на парах, в свободное время гуляли по торговым центрам, иногда она заходила в гости и мы смотрели фильмы. Конечно же, не ужастики - Леся сказала, что они сильно влияют на "мою впечатлительную натуру". Обычно это были легкие комедии или сопливые мелодрамы. Я часто смеялась над сюжетом и говорила Лесе, что так не бывает. Не бывает ни любви с первого взгляда, ни постоянного совместного времяпровождения - потому что двоим людям может попросту стать скучно. Подруга обиженно надувала губы и говорила, что я ничего не понимаю. Потом она начинала вдохновенно рассказывать о своем новом объекте симпатии. Мне было скучно. Я зевала и под предлогом налить чая уходила от этих разговоров. До тех пор, пока она не назвала его имя.
Кирилл.
Представьте себе главного красавчика университета - отличника, спортсмена и ловеласа по совместительству. Представили? Так вот, тот невзрачный мальчик в типично-ботанских очках, проходящий рядом с ним - это Кирилл.
Кира нельзя было назвать звездой школы, да и красавцем он не был. Но было в нем то, что притягивало магнитом: харизма, веселье и талант. Кир играл на гитаре, писал трогательные песни (а что еще надо девчонкам-первокурсницам?) и обладал умением делать необычные и запоминающиеся комплименты. Завоевать женские сердца ему было просто: те, кто сначала не обращал внимание на невзрачного паренька, через несколько недель велись на его харизматичность. При всем этом Кир никогда не задавался.
Кирилл. Это имя все чаще всплывало в моей голове после нашего разговора с Лесей. Сначала я удивилась, что он вообще мог ей понравиться, а потом поняла - это же Кирилл. Своим обаянием он кого угодно в себя влюбит. В какой-то момент я сама не заметила, как повелась на его чары. Хотя, конечно, он абсолютно не в моем вкусе. Но об этом маленьком секрете знала только я. И Бэт.
В тот день мне в очередной раз приснился кошмар. Мать пробурчала что-то себе под нос, а с утра повела меня на сеанс к Певту. Небольшой, но чистый кабинет был обставлен по минимуму: стол, стул, доска на стене и два кресла, повернутых друг к другу. Тогда я не совсем понимала, зачем мы туда идем. Мать, как всегда, была в своем репертуаре: завела меня в кабинет, бросила Певту: "Ну сделайте уже с этим хоть что-нибудь!" и быстро вышла из кабинета.
Крутящийся стул развернулся. Первыми в глаза бросились его ботинки: идеально вычищенные. Прямо как я не люблю. Такой типичный чистюля-перфекционист. Я подняла глаза выше. В нем не было ничего примечательного, кроме, пожалуй, довольно длинных черных волос. Интересно, он их красит? Цвет прямо почти угольный.
- Не крашу.
Я вздрогнула. Не люблю, когда отрывают от мыслей. Потом поняла, что сказала это вслух и тут же покраснела. Серые глаза скользили по мне изучающе, и от этого взгляда становилось как-то неуютно. Хотя контраст вполне себе симпатичный - серые глаза, черные волосы и смуглая кожа. Выглядит молодо - скорее всего, студент-практикант. Видимо, делает неплохие успехи, раз его в такую больницу уже взяли. Но такой типаж людей мне все равно не нравится - не то, чтобы вызывает отторжение, но...
- Что вас беспокоит?
Не дав мне поразмыслить, он задает главный вопрос. Почему его зовут Певт? Потому что на бейджике у него гордо сияет надпись "Психотерапевт". Но для меня он стал просто Певтом. Так по-дурацки сократила, мне показалось забавным. Сразу скажу - он мне не понравился. Как не понравились и его странные методы.
Я села в кресло. Он пристально посмотрел на меня.
- Можете сесть, как вам удобно.
- Могу даже лечь?
- Можете, если захотите. Боюсь, здесь это будет проблематично, - он развел руками.
Бесит.
Я намеренно разворачиваю кресло к нему спиной, закидываю ногу на ногу и опускаюсь на мягкое сиденье. Хочется ехидно улыбнуться. Я чувствую его взгляд.
- Что ж, если так вам будет удобнее... Располагайтесь, - слышу голос из-за спины.- Так что вас привело?
- Моя мать просыпается от моих постоянных кошмаров.
- Как вас зовут?
Перебивая, он задает не самый логичный вопрос.
- А это имеет какое-то значение? - ерничаю я. - А вдруг я хочу сохранить анонимность?
- Ваше право. Итак, вас беспокоят кошмары. Что снится?
- Много чего, - я не люблю об этом говорить.
- Беспокоят панические атаки?
Сердце замирает. В самое яблочко.
Я разворачиваю кресло. Он делает какие-то пометки в своем блокноте. Я в упор смотрю на него, а он трактует этот взгляд по-своему. Черные волосы падают на его лицо, он поправляет их рукой.
- Как я догадался? Многим пациентам, которые страдают ПА* (здесь и далее - панические атаки), снятся кошмары. Причем это далеко не из-за страсти к ужастикам, ведь так?
Фыркаю.
- Я люблю ужастики, - нагло вру я.
Он явно удивлен. Легкое движение бровью, холодный изучающий взгляд, будто бы пытающийся понять меня. Все врачи, наверное, этим грешат. Такая себе иллюзия понимания.
- Вряд ли. У вас были слишком испуганные глаза, когда я спросил об этом.
- Вы психотерапевт или психолог? - фыркаю я.
Он кладет руку на подлокотник и нервно постукивает по нему пальцами. Наверняка его озадачило мое поведение. Певт строго смотрит на меня и наконец говорит:
- Давайте вы не будете мне врать? В противном случае толку от наших сеансов не будет. Договорились?
Уточняющий вопрос. Иногда мне кажется, будто я знаю все фишки мозгоправов. Хотя и сижу в кресле психотерапевта впервые.
- Эти сеансы не нужны мне. Они нужны только моей матери, - чеканю я.
Тишина. Потом он снова что-то говорит - уже так вкрадчиво и мягко, что меня это бесит. Будто бы с психбольной разговаривает. Или с ребенком.
- Я попробую помочь вам. Уйдет стресс и депрессия.
- У меня нет депрессии.
- Панические приступы можно купировать. Они перестанут вас преследовать. Признайтесь, ведь впечатлительность и тревожность - ваши частые спутники?
Я сдаюсь и киваю головой.
- Все поправимо. Начнем работу со следующего сеанса. А пока, - он протягивает мне тоненькую бумажку с аккуратным, разборчивым почерком. Я опять ехидно улыбаюсь:
- А ты точно врач?
Он нервно дергает бровью и поворачивается ко мне.
- Простите?
Ну уж нет, мать. Ты не дождешься этих сеансов.
- Ты точно врач? - упрямо повторяю я, разглядывая его серые глаза. В них - непонимание и бешенство. - Ну, я про почерк. Да и выглядишь ты для специалиста слишком молодо.
- Мне двадцать пять, - возмущается он и вдруг вспыхивает. Это выглядит странно: не то он смущается, не то сердится. Красная кожа с черными волосами и очень светлыми глазами - странное сочетание, но я смотрю на него, не отрываясь. - И вообще, мы на "ты" не переходили, - его голос стал еще более строгим. - Так что жду вас через два дня. Купите эти лекарства, - он все-таки всучивает мне листок. - Еще что-нибудь?
- Что это?
- Успокоительное.
- Мне уже выписывали. Не помогает.
- Это волшебные таблетки, - он смотрит на меня исподлобья. - Помогут сконцентрироваться на своих ощущениях.
- Вы так говорите, будто наркотики толкаете, - хихикаю я и тут же натыкаюсь на строгий взгляд.
Ничего. Он еще сам меня с этих сеансов выгонит. Чушь полнейшая. А рецепт мне и мой терапевт выписать сможет.
- Только не говорите, что это поможет.
- Вы впервые работаете с психоте..., - он почему-то спотыкается, - со специалистом?
- Смотря кого можно назвать специалистом.
Он мне не нравится. Просто не нравится. Мне кажется, он опасен и будто бы излучает какой-то негатив. А еще он хочет заглянуть мне в душу. Я не доверяю этого никому.
- Я могу идти?
- Нет.
Я выгибаю бровь в немом вопросе.
- Итак, мне все же нужно узнать, как вас зовут, - протяжно вздыхает Певт.
- Молодой человек, я не знакомлюсь, - вальяжно протягиваю я и поднимаюсь с кресла.
Мельком замечаю, что уголки его рта кривятся в подобие улыбки. Или... Нет, показалось. На его лице все та же строгая, безразличная маска.
- Это нужно для отчетности.
- Ника. Меня зовут Ника, - говорю я, схватив в руки шарф и выскользнув за дверь.
Глава 2
Я смотрю на себя в зеркало. Светлая кожа с мелкими, едва заметными веснушками (как же они меня бесят!). Ни один тональник не в силах их перекрыть. Вообще я предпочитаю минимум косметики и считаю, что естественность - лучший друг современной девушки. В эру Инстаграма и раскрашенных куколок с огромными бровями и контурингом в стиле Кардашьян натуральная красота высоко ценится. Иногда я вспоминаю, что сейчас на волне популярности бодипозитив, и пытаюсь вписать в эту категорию свои немаленькие бока.
На самом деле, 46-й размер - дело поправимое. Можно недельку посидеть на капустно-водных диетах, сварить куриный бульон и исключить из своего рациона все, оставив овощи.
