За драконом
В первый раз она увидела Со, когда пряталась от нянек в бамбуковой рощице.
Бамбук был высокий, разросшийся на полсада, и в жару под ним стояла прохлада. Лан спряталась за каменного дракона. Она слышала, как пробегают мимо няньки, и как топот их ног, шорох платьев и вздохи — всё это сливается с песней цикад.
— Ры-ры-чжи-ры-ры!
— Госпожа, госпожа!
— Спрячь меня! — шепнула малышка Лан. — Пожалуйста, спрячь меня… Тихо-тихо…
Рощица была небольшой, но уютной. Лан всегда нравилось, как солнечный свет проходит сквозь листья и становится зеленоватым, словно водица в пруду, а в некоторых углах — остаётся сумрачно и прохладно.
И когда няньки затерялись в саду, словно пёстрые рыбки — в протоках, Лан наконец-то вздохнула.
— Спасибо, — поблагодарила она дракона и даже его обняла.
— Ры-ры-чжи-ры-ры, — отозвалась сверху цикада.
Она сидела на драконе молча, пока не убежали няньки, словно тоже боялась за Лан.
— Сегодня мне повезло! — поделилась с ней Лан и, отдышавшись, отправилась было вниз, к тропинке между бамбука…
Но — замерла, неуклюже задрав своё длинное платье: со стороны мостика послышались чьи-то шаги.
Лан бросилась обратно за дракона, споткнулась, конечно, разодрала себе руки, но всё-таки вовремя спряталась.
— Тш-тш-тш! — попросила цикаду Лан.
Прижавшись к земле, принцесса выглянула из-за дракона и вот что увидела: по саду шёл братец Ю. Он ступал аккуратно, сдвинув к переносице брови, и словно высматривал кого-то среди бамбука. Поравнявшись с драконом, братец Ю остановился.
Дорожка была чуть вдалеке, в низине, и третий принц вряд ли мог увидеть оттуда Лан, и всё же сердце принцессы заколотилось сильнее, словно в груди тоже была цикада.
Из любопытства Лан захотелось подглядеть за Ван Ю — она впервые видела его таким напряжённым. Несмотря на гордую осанку и сосредоточенное лицо, было видно, как братец Ю настороженно оглядывается по сторонам, словно чего-то боится. Лан привыкла встречать его по праздникам, когда братец Ю расслабленно сидит у стола, пьёт макколи и слегка улыбается нарядным кисен, а теперь он был совсем на себя не похож…
Вскоре на дорожке показался ещё один человек. Его Лан точно не знала и, кажется, видела в первый раз.
— Я опоздал, — сказал он, даже не поклонившись.
Принц Ван Ю поджал недовольно губы. Малышка Лан знала, как братец щепетилен в таких вещах — надо же, не поклониться третьему принцу! Но Ван Ю промолчал и лишь ещё раз оглянулся по сторонам.
— Зачем ты позвал меня? — спросил его незнакомец.
— Мне нельзя увидеть собственного брата? — огрызнулся Ван Ю.
Тут принцесса ахнула от удивления:
«Неужели это и есть принц Ван Со?» — подумала она.
Как раз этим утром она слышала от старой няньки, что во дворце появился четвёртый принц — впервые за много лет.
Тогда Лан стало ещё любопытнее, и она аккуратно подползла к голове дракона — оттуда можно было получше всё разглядеть.
— Тебя попросила матушка? — заговорил Ван Со.
— Возможно. Хотя ты мог бы и сам навестить её.
Ван Со промолчал. Даже на таком расстоянии Лан могла точно сказать, что братец Ю в плохом настроении — губы его всё сжимались и сжимались, и без того тонкие, бледные, утопая в таком же тонком и бледном лице.
— Послушай, — прошипел он.
И вдруг резко понизил голос. Ван Ю шагнул к брату, схватил его за рукав, и оба они застыли близко-близко друг к другу. Лан ничего не могла разобрать — она только видела, как шевелятся губы Ван Ю.
«Принц из Цинь, — выныривали слова Ю из плотного шума сада, как рыбки из глади воды, — ты знаешь, что… послушай матушку… он нас вырежет, словно…»
И ещё много того, что не могла осознать Лан, изредка доносилось до ушей дракона, а заодно — и её.
Наконец, когда где-то за бамбуковыми зарослями послышался голос няньки («Где же вы, госпожа?»), Ван Со отступил от третьего принца.
Ю оглянулся на шум, и малышка Лан снова юркнула за дракона, чтобы братец её не заметил.
— Ты знаешь, — продолжил он, когда нянька затихла, — мы обречены, если не объединимся с Цинь…
— Но не такой ценой.
Лицо Ю исказилось.
— Она уже взрослая.
— Почему бы тогда не отдать им Наын?
Глаза братца Ю сверкнули, будто клинок на солнце.
— Я служу императору, — продолжил Ван Со. — Думай обо всей семье: вы с Наын и матушкой — не одни.
Третий принц отвернулся. Лан заметила, как натянулся шёлк на его плечах.
— Я слышал, что император призывает тебя, — уже не пытался нашёптывать он, а говорил обычно, так, что Лан могла разобрать каждое слово.
— Верно — это моя последняя поездка на границу с Цинь. Затем я вернусь во дворец, — подтвердил холодно Со.
— И ты всё решил?
— Я служу императору, — с нажимом повторил он.
Братец Ю больше ничего не сказал — он отвернулся и пошёл по дорожке к мосту, вон из рощи, даже не оборачиваясь, словно только и ждал, когда можно сорваться и полететь. Его шёлковые одежды вздулись и прошелестели, цепляясь за бутоны цветов у моста, и братец Ю действительно напомнил хищную птицу.
Принц Ван Со постоял напротив дракона недолго, о чём-то подумал и затем удалился тем же путём, каким и пришёл — и конечно, не заметил малышку Лан.
— Ры-ры-чжи-ры-ры, — пропела цикада на драконе.
— Да, это очень и очень странно, — согласилась с ней Лан.
* * *
А перед сном Лан решила, что если вырезать всю семью из бумаги, то её не вырежут как-то ещё.
«Наверное, это имел в виду братец Ю, — подумала Лан, аккуратно рисуя фигурки, — ведь для чего ещё он носит ножичек в рукаве?..»
Редактировать текст главы
О, милый Будда!
Появление принца Со хотя и было коротким, доставило немало хлопот для Лан.
Уже следующим утром нянька сказала:
— Госпожа, вас чуть было не отправили в Цинь…
— Меня? В Цинь? — испугалась малышка Лан.
Но нянька продолжила спокойно расчёсывать её волосы и улыбаться:
— И всё же, когда император попросил принца Со жениться, то он согласился.
— Жениться? — удивилась Лан. — На ком?
— На вас, госпожа.
Даже упоминание царства Цинь не заставило принцессу так взволноваться. Она оттолкнула няньку и скривилась, словно проглотила жука:
— На мне?! Принц Ван Со?! — и её глаза начали наполняться слезами. — Он же такой старый, няня! Ты же смеёшься надо мной, правда?
Но няня была серьёзна — это поняла малышка Лан, когда к вечеру за ней прислали паланкин, украшенный тканями и цветами.
— Не пойду! — вырывалась Лан из рук нянек и снова лезла на дерево. — Отстаньте от меня!
— Госпожа! — сокрушались её бедные няньки. — Вы должны встретиться с принцем Со! Это воля вашего отца и нашего императора!
Лан отмахивалась ногами, руками, кусалась, и всё-таки её унесли в сторону храма. По дороге няня поправляла ей волосы и нашёптывала, что Лан просто ничегошеньки не понимает.
— Вот увидите, госпожа, — вытирала она ей слёзы, — с принцем Со вам будет лучше, чем в царстве Цинь.
Лан этого не понимала, и ревела, и цеплялась за нянькины юбки.
Она пыталась сказать сквозь рыдания:
— Но мне будет хуже, чем совсем без него!..
И всё-таки паланкин продолжали нести.
* * *
В храме курились благовония, и сквозь дым, словно через вуаль, проглядывался светлый лик Будды. В отличие от малышки Лан, он улыбался. Так, по крайней мере, ей показалось, когда она вошла в храм.
Принц Со уже сидел на коленях. Это был первый раз, когда она видела его так близко, а ещё — один на один. Его прямая спина, волосы, а потом и глаза — это всё вызвало у Лан какое-то воспоминание, которое она не могла ухватить. Словно где-то жужжал и летал комарик, надоедая Лан, а она не знала, как отмахнуться.
Лан вошла, принц Ван Со на неё даже не обернулся, и тогда она тоже опустилась на колени и помолилась. Няня сказала, что это надо сделать как следует, ведь дракону нужна помощь небес — именно поэтому он отдаёт Лан своему четвёртому сыну.
«О, милый Будда, — вздохнула горестно Лан, упираясь лбом в сложенные ладони, капая слезами на коврик, — посмотри на старого принца Со! Под ним прогнутся все ветки моих деревьев… Если можно, то сделай так, чтобы он не женился на мне».
И подумав, Лан добавила робко:
«И чтобы меня всё равно не отправили в царство Цинь».
Принц Со наблюдал за ней краем глаз — Лан это чувствовала, пока молилась. И когда она повернулась к нему, он повернулся к ней. Перед статуей Будды, золотой и в каменьях, в цветах, Ван Со поклонился Лан до самого пола — его ладони и лоб коснулись мраморных плит.
— Я не был во дворце очень долго, — сказал он, выпрямляясь и оглядывая мокрые щёки Лан. — Надеюсь, вы меня всё же помните.
Малышка Лан собралась с духом и совершила поклон в ответ:
— Я не помню вас, господин, — сказала она.
И после этого опустила взгляд — ей не хотелось больше смотреть на Со.
«Ему целых двадцать пять лет! — сокрушалась про себя Лан, пока дымились церемониальные палочки. — Он дряхлее, чем мой старенький пони».
И она просидела так, едва снова не плача, пока не услышала, как вздыхает четвёртый принц:
— Церемония пройдёт через много лет, вам не стоит грустить сейчас… — догадался он. — А пока я буду для вас братцем Со.
Лан всё-таки на него посмотрела.
— Хорошо, господин, — согласилась она.
— Пожалуйста — братец, — поправил её Ван Со.
Лан попыталась выдавить это слово, но не смогла.
— Я вас вижу впервые в жизни, — призналась она.
Ван Со улыбнулся неловко и как-то грустно:
— А я вижу вас во второй.
Тогда малышка Лан громко всхлипнула и вытерла глаза рукавом…
И больше они не говорили. Сразу после этого кто-то пришёл за Со, а Лан взяли на руки и унесли. Нянька всё гладила её по спине и шептала, что она хорошая девочка.
«Тоже мне — какая заслуга! — думала отстранённо малышка Лан. — С хорошими девочками вечно какие-то неприятности…»
— И чего он женился на мне, няня? — спросила она вечером, когда её уже умыли и расчесали перед сном. — Старый, старый четвёртый принц!
Няня щёлкнула её по носу — она единственная осмеливалась на такое.
— Если бы не принц Ван Со, то вас бы увезли из дворца и женили на старике…
— Меня и так женили на старике!
— И отцвели бы вы быстрее, чем ветка персика.
И всё равно малышка Лан не понимала, за что же ей это.
* * *
Шли дни, проходили тёплые майские ночи, и через неделю принца Со отослали обратно, и на некоторое время малышке Лан снова стало легче дышать.
Под ивой
На площади показалось несколько всадников. Копыта их лошадей стучали так звонко, словно кто-то бил в колокол. Ноздри у коней раздувались, и крупы блестели от пота — наверное, они очень долго неслись сюда без остановки.
Старый пони под Лан зафыркал от беспокойства.
— Это же принц Ван Со! — воскликнула нянька, тут же приглаживая Лан волосы, чтобы хоть немного сделать её похожей на хорошую девочку. — Должно быть, господин только вернулся.
Лан взъерошила волосы и присмотрелась: действительно, четвёртый принц был самым высоким, и его подбородок был поднят вверх, как у члена королевской семьи. Его можно было узнать без труда — по одной лишь осанке. Ван Со держался так, словно его натянули на лук.
— Почему у него красные волосы? — спросила малышка Лан.
Этот же цвет — на одежде четвёртого принца, и на рукояти меча, и на загоревшем лице. Малышка Лан разглядела даже алые копыта у лошади — так Ван Со был окроплен…
— Кровью? — догадалась она.
— Должно быть, он привёз нам победу, — обрадовалась нянька. — Как замечательно, госпожа! Вы только взгляните!..
— Ужасно, няня! — отозвалась Лан, у которой похолодело внутри. — Быстрее пойдём отсюда!
— И вы не поздороваетесь с принцем?..
Казалось, нянька и не собирается уходить, так что Лан спрыгнула со старого пони и побежала с площади прочь — лишь бы не видеть ту реку крови, что тянулась следом за Со. Няня бросилась, причитая, за ней.
А в их саду уже раздавался знакомый для Лан шёпоток — так всегда было, когда что-то случалось у взрослых.
— Ры-ры-чжи-ры-ры! — судачили все вокруг.
Нянька Лан тут же громко похвасталась:
— Мы видели четвёртого принца. Он был такой мужественный, весь в крови! Нашей принцессе очень повезло.
Лан скривилась и побежала к любимому дереву. Она всегда так делала — забиралась на ветки: там ей казалось, что она выше другого мира.
— До сих пор не привыкнет, — сказала старая нянька, и придворная дама покачала головой — они все так делают, если говорят о Лан.
— Она всего лишь ребёнок — ей слишком трудно понять…
* * *
— Взрослые поступки хуже, чем мои!
— Слезайте сейчас же! — не выдержала нянька, и глаза её заблестели от слёз — так она распереживалась за Лан. — Вы убьётесь!
— Почему? — тем временем спокойно спросил Ван Со.
Он стоял и смотрел на Лан, которая вскарабкалась на верхушку дерева, стоило Ван Со появиться на пороге её части дворца.
Лан обняла шершавую ветку покрепче:
— Потому что я плохая, если прыгаю по деревьям, а вы хороший, если приезжаете весь в крови. Все взрослые…
— Принцесса! — словно предчувствуя, воскликнула нянька.
— Все взрослые, — вздулась, побелела от ярости Лан и выкрикнула назло: — плохие и глупые! Глупые! Ясно-о-о ва-а-ам?..
И наконец, не выдержав, малышка Лан разрыдалась. Её рот округлился от плача, а из глаз побежали не слёзы, а взаправдашние ручьи — в одно мгновение щёки принцессы стали мокрыми и заблестели.
В этот момент ветка под Лан опасно закачалась, потому что четвёртый принц схватился за неё, влезая на дерево. Вскоре Лан уже поставили на землю, прикладывая к лицу надушенные розовые платочки, похожие на лепестки.
— Я заслуживаю смерти, господин, — кланялась нянька, опустившись на колени, — это моя вина.
— Так она видела? — только спросил у неё Ван Со.
— Мы гуляли по площади, когда вы приехали, господин.
Но Со не стал наказывать старую няньку. И даже не сказал ничего о поведении Лан. Подождав немного, он присел рядом с принцессой — они, наконец, оказались вровень:
— Не плачьте, — попросил он.
Лан громко шмыгнула носом, словно опять — из вредности и назло.
— Хочу, чтобы вас не было… — сказала она честно, не глядя на Со — так не хотелось ей на него смотреть. — А ещё — я хочу обратно на дерево.
Ван Со кивнул:
— Я уйду, — пообещал он, — и посажу вас обратно, если вы так хотите.
— Хочу.
— Что вы, господин! — ахнула нянька.
Но, к удивлению Лан, Ван Со не пошутил, он говорил (как оказалось) всегда серьёзно — и посадил её обратно на ветку.
А затем — ушёл так же неожиданно, как пришёл.
* * *
С тех пор Со поселился во дворце и больше не уезжал. Это значило, что Лан теперь сталкивалась с ним в саду, на площадях и в храмах. Больше он не осмеливался к ней приходить, но когда встречал её где-то, то кланялся, прямо как взрослой, и спрашивал у нянек о её самочувствии. Иногда он присылал ей подарки: цветочные пирожные, бумажные фонарики, куклы, но Лан откладывала это всё в дальний шкаф. Няня журила её за это.
— Принц Ван Со заботится о вас, — говорила она вечерами, когда блестели в траве светлячки.
— Не хочу ничего о нём знать и слышать.
— Ах, госпожа!..
И так повторялось, наверное, очень долго: дня четыре, а может, пять.
В первый раз она увидела Со, когда пряталась от нянек в бамбуковой рощице.
Бамбук был высокий, разросшийся на полсада, и в жару под ним стояла прохлада. Лан спряталась за каменного дракона. Она слышала, как пробегают мимо няньки, и как топот их ног, шорох платьев и вздохи — всё это сливается с песней цикад.
— Ры-ры-чжи-ры-ры!
— Госпожа, госпожа!
— Спрячь меня! — шепнула малышка Лан. — Пожалуйста, спрячь меня… Тихо-тихо…
Рощица была небольшой, но уютной. Лан всегда нравилось, как солнечный свет проходит сквозь листья и становится зеленоватым, словно водица в пруду, а в некоторых углах — остаётся сумрачно и прохладно.
И когда няньки затерялись в саду, словно пёстрые рыбки — в протоках, Лан наконец-то вздохнула.
— Спасибо, — поблагодарила она дракона и даже его обняла.
— Ры-ры-чжи-ры-ры, — отозвалась сверху цикада.
Она сидела на драконе молча, пока не убежали няньки, словно тоже боялась за Лан.
— Сегодня мне повезло! — поделилась с ней Лан и, отдышавшись, отправилась было вниз, к тропинке между бамбука…
Но — замерла, неуклюже задрав своё длинное платье: со стороны мостика послышались чьи-то шаги.
Лан бросилась обратно за дракона, споткнулась, конечно, разодрала себе руки, но всё-таки вовремя спряталась.
— Тш-тш-тш! — попросила цикаду Лан.
Прижавшись к земле, принцесса выглянула из-за дракона и вот что увидела: по саду шёл братец Ю. Он ступал аккуратно, сдвинув к переносице брови, и словно высматривал кого-то среди бамбука. Поравнявшись с драконом, братец Ю остановился.
Дорожка была чуть вдалеке, в низине, и третий принц вряд ли мог увидеть оттуда Лан, и всё же сердце принцессы заколотилось сильнее, словно в груди тоже была цикада.
Из любопытства Лан захотелось подглядеть за Ван Ю — она впервые видела его таким напряжённым. Несмотря на гордую осанку и сосредоточенное лицо, было видно, как братец Ю настороженно оглядывается по сторонам, словно чего-то боится. Лан привыкла встречать его по праздникам, когда братец Ю расслабленно сидит у стола, пьёт макколи и слегка улыбается нарядным кисен, а теперь он был совсем на себя не похож…
Вскоре на дорожке показался ещё один человек. Его Лан точно не знала и, кажется, видела в первый раз.
— Я опоздал, — сказал он, даже не поклонившись.
Принц Ван Ю поджал недовольно губы. Малышка Лан знала, как братец щепетилен в таких вещах — надо же, не поклониться третьему принцу! Но Ван Ю промолчал и лишь ещё раз оглянулся по сторонам.
— Зачем ты позвал меня? — спросил его незнакомец.
— Мне нельзя увидеть собственного брата? — огрызнулся Ван Ю.
Тут принцесса ахнула от удивления:
«Неужели это и есть принц Ван Со?» — подумала она.
Как раз этим утром она слышала от старой няньки, что во дворце появился четвёртый принц — впервые за много лет.
Тогда Лан стало ещё любопытнее, и она аккуратно подползла к голове дракона — оттуда можно было получше всё разглядеть.
— Тебя попросила матушка? — заговорил Ван Со.
— Возможно. Хотя ты мог бы и сам навестить её.
Ван Со промолчал. Даже на таком расстоянии Лан могла точно сказать, что братец Ю в плохом настроении — губы его всё сжимались и сжимались, и без того тонкие, бледные, утопая в таком же тонком и бледном лице.
— Послушай, — прошипел он.
И вдруг резко понизил голос. Ван Ю шагнул к брату, схватил его за рукав, и оба они застыли близко-близко друг к другу. Лан ничего не могла разобрать — она только видела, как шевелятся губы Ван Ю.
«Принц из Цинь, — выныривали слова Ю из плотного шума сада, как рыбки из глади воды, — ты знаешь, что… послушай матушку… он нас вырежет, словно…»
И ещё много того, что не могла осознать Лан, изредка доносилось до ушей дракона, а заодно — и её.
Наконец, когда где-то за бамбуковыми зарослями послышался голос няньки («Где же вы, госпожа?»), Ван Со отступил от третьего принца.
Ю оглянулся на шум, и малышка Лан снова юркнула за дракона, чтобы братец её не заметил.
— Ты знаешь, — продолжил он, когда нянька затихла, — мы обречены, если не объединимся с Цинь…
— Но не такой ценой.
Лицо Ю исказилось.
— Она уже взрослая.
— Почему бы тогда не отдать им Наын?
Глаза братца Ю сверкнули, будто клинок на солнце.
— Я служу императору, — продолжил Ван Со. — Думай обо всей семье: вы с Наын и матушкой — не одни.
Третий принц отвернулся. Лан заметила, как натянулся шёлк на его плечах.
— Я слышал, что император призывает тебя, — уже не пытался нашёптывать он, а говорил обычно, так, что Лан могла разобрать каждое слово.
— Верно — это моя последняя поездка на границу с Цинь. Затем я вернусь во дворец, — подтвердил холодно Со.
— И ты всё решил?
— Я служу императору, — с нажимом повторил он.
Братец Ю больше ничего не сказал — он отвернулся и пошёл по дорожке к мосту, вон из рощи, даже не оборачиваясь, словно только и ждал, когда можно сорваться и полететь. Его шёлковые одежды вздулись и прошелестели, цепляясь за бутоны цветов у моста, и братец Ю действительно напомнил хищную птицу.
Принц Ван Со постоял напротив дракона недолго, о чём-то подумал и затем удалился тем же путём, каким и пришёл — и конечно, не заметил малышку Лан.
— Ры-ры-чжи-ры-ры, — пропела цикада на драконе.
— Да, это очень и очень странно, — согласилась с ней Лан.
* * *
А перед сном Лан решила, что если вырезать всю семью из бумаги, то её не вырежут как-то ещё.
«Наверное, это имел в виду братец Ю, — подумала Лан, аккуратно рисуя фигурки, — ведь для чего ещё он носит ножичек в рукаве?..»
Глава опубликована: 24.03.2019
Редактировать текст главы
О, милый Будда!
Появление принца Со хотя и было коротким, доставило немало хлопот для Лан.
Уже следующим утром нянька сказала:
— Госпожа, вас чуть было не отправили в Цинь…
— Меня? В Цинь? — испугалась малышка Лан.
Но нянька продолжила спокойно расчёсывать её волосы и улыбаться:
— И всё же, когда император попросил принца Со жениться, то он согласился.
— Жениться? — удивилась Лан. — На ком?
— На вас, госпожа.
Даже упоминание царства Цинь не заставило принцессу так взволноваться. Она оттолкнула няньку и скривилась, словно проглотила жука:
— На мне?! Принц Ван Со?! — и её глаза начали наполняться слезами. — Он же такой старый, няня! Ты же смеёшься надо мной, правда?
Но няня была серьёзна — это поняла малышка Лан, когда к вечеру за ней прислали паланкин, украшенный тканями и цветами.
— Не пойду! — вырывалась Лан из рук нянек и снова лезла на дерево. — Отстаньте от меня!
— Госпожа! — сокрушались её бедные няньки. — Вы должны встретиться с принцем Со! Это воля вашего отца и нашего императора!
Лан отмахивалась ногами, руками, кусалась, и всё-таки её унесли в сторону храма. По дороге няня поправляла ей волосы и нашёптывала, что Лан просто ничегошеньки не понимает.
— Вот увидите, госпожа, — вытирала она ей слёзы, — с принцем Со вам будет лучше, чем в царстве Цинь.
Лан этого не понимала, и ревела, и цеплялась за нянькины юбки.
Она пыталась сказать сквозь рыдания:
— Но мне будет хуже, чем совсем без него!..
И всё-таки паланкин продолжали нести.
* * *
В храме курились благовония, и сквозь дым, словно через вуаль, проглядывался светлый лик Будды. В отличие от малышки Лан, он улыбался. Так, по крайней мере, ей показалось, когда она вошла в храм.
Принц Со уже сидел на коленях. Это был первый раз, когда она видела его так близко, а ещё — один на один. Его прямая спина, волосы, а потом и глаза — это всё вызвало у Лан какое-то воспоминание, которое она не могла ухватить. Словно где-то жужжал и летал комарик, надоедая Лан, а она не знала, как отмахнуться.
Лан вошла, принц Ван Со на неё даже не обернулся, и тогда она тоже опустилась на колени и помолилась. Няня сказала, что это надо сделать как следует, ведь дракону нужна помощь небес — именно поэтому он отдаёт Лан своему четвёртому сыну.
«О, милый Будда, — вздохнула горестно Лан, упираясь лбом в сложенные ладони, капая слезами на коврик, — посмотри на старого принца Со! Под ним прогнутся все ветки моих деревьев… Если можно, то сделай так, чтобы он не женился на мне».
И подумав, Лан добавила робко:
«И чтобы меня всё равно не отправили в царство Цинь».
Принц Со наблюдал за ней краем глаз — Лан это чувствовала, пока молилась. И когда она повернулась к нему, он повернулся к ней. Перед статуей Будды, золотой и в каменьях, в цветах, Ван Со поклонился Лан до самого пола — его ладони и лоб коснулись мраморных плит.
— Я не был во дворце очень долго, — сказал он, выпрямляясь и оглядывая мокрые щёки Лан. — Надеюсь, вы меня всё же помните.
Малышка Лан собралась с духом и совершила поклон в ответ:
— Я не помню вас, господин, — сказала она.
И после этого опустила взгляд — ей не хотелось больше смотреть на Со.
«Ему целых двадцать пять лет! — сокрушалась про себя Лан, пока дымились церемониальные палочки. — Он дряхлее, чем мой старенький пони».
И она просидела так, едва снова не плача, пока не услышала, как вздыхает четвёртый принц:
— Церемония пройдёт через много лет, вам не стоит грустить сейчас… — догадался он. — А пока я буду для вас братцем Со.
Лан всё-таки на него посмотрела.
— Хорошо, господин, — согласилась она.
— Пожалуйста — братец, — поправил её Ван Со.
Лан попыталась выдавить это слово, но не смогла.
— Я вас вижу впервые в жизни, — призналась она.
Ван Со улыбнулся неловко и как-то грустно:
— А я вижу вас во второй.
Тогда малышка Лан громко всхлипнула и вытерла глаза рукавом…
И больше они не говорили. Сразу после этого кто-то пришёл за Со, а Лан взяли на руки и унесли. Нянька всё гладила её по спине и шептала, что она хорошая девочка.
«Тоже мне — какая заслуга! — думала отстранённо малышка Лан. — С хорошими девочками вечно какие-то неприятности…»
— И чего он женился на мне, няня? — спросила она вечером, когда её уже умыли и расчесали перед сном. — Старый, старый четвёртый принц!
Няня щёлкнула её по носу — она единственная осмеливалась на такое.
— Если бы не принц Ван Со, то вас бы увезли из дворца и женили на старике…
— Меня и так женили на старике!
— И отцвели бы вы быстрее, чем ветка персика.
И всё равно малышка Лан не понимала, за что же ей это.
* * *
Шли дни, проходили тёплые майские ночи, и через неделю принца Со отослали обратно, и на некоторое время малышке Лан снова стало легче дышать.
Под ивой
На площади показалось несколько всадников. Копыта их лошадей стучали так звонко, словно кто-то бил в колокол. Ноздри у коней раздувались, и крупы блестели от пота — наверное, они очень долго неслись сюда без остановки.
Старый пони под Лан зафыркал от беспокойства.
— Это же принц Ван Со! — воскликнула нянька, тут же приглаживая Лан волосы, чтобы хоть немного сделать её похожей на хорошую девочку. — Должно быть, господин только вернулся.
Лан взъерошила волосы и присмотрелась: действительно, четвёртый принц был самым высоким, и его подбородок был поднят вверх, как у члена королевской семьи. Его можно было узнать без труда — по одной лишь осанке. Ван Со держался так, словно его натянули на лук.
— Почему у него красные волосы? — спросила малышка Лан.
Этот же цвет — на одежде четвёртого принца, и на рукояти меча, и на загоревшем лице. Малышка Лан разглядела даже алые копыта у лошади — так Ван Со был окроплен…
— Кровью? — догадалась она.
— Должно быть, он привёз нам победу, — обрадовалась нянька. — Как замечательно, госпожа! Вы только взгляните!..
— Ужасно, няня! — отозвалась Лан, у которой похолодело внутри. — Быстрее пойдём отсюда!
— И вы не поздороваетесь с принцем?..
Казалось, нянька и не собирается уходить, так что Лан спрыгнула со старого пони и побежала с площади прочь — лишь бы не видеть ту реку крови, что тянулась следом за Со. Няня бросилась, причитая, за ней.
А в их саду уже раздавался знакомый для Лан шёпоток — так всегда было, когда что-то случалось у взрослых.
— Ры-ры-чжи-ры-ры! — судачили все вокруг.
Нянька Лан тут же громко похвасталась:
— Мы видели четвёртого принца. Он был такой мужественный, весь в крови! Нашей принцессе очень повезло.
Лан скривилась и побежала к любимому дереву. Она всегда так делала — забиралась на ветки: там ей казалось, что она выше другого мира.
— До сих пор не привыкнет, — сказала старая нянька, и придворная дама покачала головой — они все так делают, если говорят о Лан.
— Она всего лишь ребёнок — ей слишком трудно понять…
* * *
— Взрослые поступки хуже, чем мои!
— Слезайте сейчас же! — не выдержала нянька, и глаза её заблестели от слёз — так она распереживалась за Лан. — Вы убьётесь!
— Почему? — тем временем спокойно спросил Ван Со.
Он стоял и смотрел на Лан, которая вскарабкалась на верхушку дерева, стоило Ван Со появиться на пороге её части дворца.
Лан обняла шершавую ветку покрепче:
— Потому что я плохая, если прыгаю по деревьям, а вы хороший, если приезжаете весь в крови. Все взрослые…
— Принцесса! — словно предчувствуя, воскликнула нянька.
— Все взрослые, — вздулась, побелела от ярости Лан и выкрикнула назло: — плохие и глупые! Глупые! Ясно-о-о ва-а-ам?..
И наконец, не выдержав, малышка Лан разрыдалась. Её рот округлился от плача, а из глаз побежали не слёзы, а взаправдашние ручьи — в одно мгновение щёки принцессы стали мокрыми и заблестели.
В этот момент ветка под Лан опасно закачалась, потому что четвёртый принц схватился за неё, влезая на дерево. Вскоре Лан уже поставили на землю, прикладывая к лицу надушенные розовые платочки, похожие на лепестки.
— Я заслуживаю смерти, господин, — кланялась нянька, опустившись на колени, — это моя вина.
— Так она видела? — только спросил у неё Ван Со.
— Мы гуляли по площади, когда вы приехали, господин.
Но Со не стал наказывать старую няньку. И даже не сказал ничего о поведении Лан. Подождав немного, он присел рядом с принцессой — они, наконец, оказались вровень:
— Не плачьте, — попросил он.
Лан громко шмыгнула носом, словно опять — из вредности и назло.
— Хочу, чтобы вас не было… — сказала она честно, не глядя на Со — так не хотелось ей на него смотреть. — А ещё — я хочу обратно на дерево.
Ван Со кивнул:
— Я уйду, — пообещал он, — и посажу вас обратно, если вы так хотите.
— Хочу.
— Что вы, господин! — ахнула нянька.
Но, к удивлению Лан, Ван Со не пошутил, он говорил (как оказалось) всегда серьёзно — и посадил её обратно на ветку.
А затем — ушёл так же неожиданно, как пришёл.
* * *
С тех пор Со поселился во дворце и больше не уезжал. Это значило, что Лан теперь сталкивалась с ним в саду, на площадях и в храмах. Больше он не осмеливался к ней приходить, но когда встречал её где-то, то кланялся, прямо как взрослой, и спрашивал у нянек о её самочувствии. Иногда он присылал ей подарки: цветочные пирожные, бумажные фонарики, куклы, но Лан откладывала это всё в дальний шкаф. Няня журила её за это.
— Принц Ван Со заботится о вас, — говорила она вечерами, когда блестели в траве светлячки.
— Не хочу ничего о нём знать и слышать.
— Ах, госпожа!..
И так повторялось, наверное, очень долго: дня четыре, а может, пять.
