— Не знаю. Давай посмотрим?
— Пошли.
— Это я приехала — полдесятого, — показала я на экран, где моя шкода въезжала в ворота, — потом я все закрыла и больше не выходила, значит, смотреть нужно отсюда.
Он наклонился к экрану, пытаясь разглядеть темноту лучше. Ткань его рубашки коснулась моего плеча, и я покрылась мурашками. Слишком меня раскачало сейчас, чтоб хладнокровно держать себя в руках. А еще очень живо я помню, какие у него губы и руки.
— Отмотай еще раз, — попросил Сергей.
«Господи, да отодвинься ты уже от меня…» — мысленно взмолилась я, но видео перемотала.
— Черт, правда ничего не разглядеть. Смотри, вон там в углу как будто движение. Это который час?
— Половина четвертого. Самая темень.
— Вот и я о том же, — Сергей повернул голову и оказался со мной нос к носу почти.
Классика — слишком близко темные внимательные глаза, слишком явно читается по моему лицу то, что я думаю. И я в своих эмоциях сейчас даже слова против не скажу.
Но Сергей меня удивил.
— Не бойся, — он протянул руку, заправив мне за ухо прядь, выбившуюся из косы, — сейчас приедет следователь, скажет что-то конкретное. И я тебя одну не оставлю, не бойся.
— Спасибо тебе, — да, я могу обижаться сколько угодно, но его заботы обо мне это не отменяет.
— Глупости. Так что там с чаем?
В прихожей зазвонил домофон.
— У тебя совершенно не складывается с чаем в моем доме, — улыбнулась я и пошла открывать.
После стандартных приветствий Михаил Семенович спросил:
— Сергей, вы венок трогали?
— Да, — кивнул Топольский, — переставил во двор. А что?
— Пальчики ваши снимем, не против? Саша, где можно с вами наедине поговорить?
— Пойдемте наверх, в кабинет, — я кивнула на лестницу.
Михаил Семенович выбрал одно из кресел у кофейного столика, я село напротив и спросила:
— Порадуете меня чем-то?
— С удовольствием, но пока нечем. Неуловимый Джо какой-то — на всех камерах только силуэт — ни лица, ни каких-то примет.
— Ясно. Мы успели мои записи посмотреть — там то же самое.
— Записи я заберу, у меня есть специалист, может что выудит оттуда. Больше ничего в эти дни не было подозрительного?
Я встала и достала из ящика стола конверт с фотографиями:
— Вот это. Передали Сергею, как вы понимаете — все это голимый фотошоп.
— Кто передал, он, конечно, не в курсе?
— Увы.
— Саша, а ведь кто-то снимал вашу спальню. У вас же нет там соседей?
— Нет, там лес. Хотите сказать, что кто-то лазил по деревьям напротив окна?
— Саша, — мужчина даже поморщился, — двадцать первый век, совсем не обязательно сидеть на елке, чтоб сделать фотографию помещения. Камер в ту сторону, конечно, нет.
— Есть, я отдам вам запись.
— Уже замечательно.
— С этими фотографиями тоже не все гладко, — я нашла ту, где видно спину и рассказала Михаилу Семенычу про сведенную татуировку и наши с Андреем догадки.
— Не лишено смысла, — мужчина разглядывал фотографии, — я, кстати, запрос сделал, в колонию, где Марков отбывал наказание. По документам у них все чисто, даже акт вскрытия мне прислали.
От последней фразы я поежилась, но все же сказала:
— Гроб ведь был закрытый.
— Неудивительно — многочисленные повреждения лицевых костей, травмы черепа. Если верить заключению, то там месиво вместо головы. Простите за подробности, Саша.
— И это меня тоже настораживает. Для душевного спокойствия я бы его откопала и сделала анализ ДНК, но для эксгумации нужно что-то большее, чем мои подозрения и цветы. Это все ведь даже на «Доведение до самоубийства» не тянет.
— Зря вы юридический бросили, Саша, — покачал он головой, — светлая голова.
— С моей психикой там делать нечего.
— Все равно жаль. У нас там вечная нехватка таких принципиальных. Хорошо, Саша, я вас услышал, попробую что-то еще вытрясти про смерть Дмитрия.
— Спасибо. Не сочтите это за паранойю, но чем дальше, тем больше у меня сомнений. Если в итоге это окажется просто психопат, который пытается прикрыться чужим именем и заставить всех поверить, что Марков жив, я буду даже рада, если так можно выразиться.
— Я вас услышал. Саша, поправьте меня, если я не прав, но Топольскому я ведь не должен рассказывать всего?
— Да, — я кивнула, — о Диме он не знает, и я вообще не хочу, чтоб знал.
— Поверил фотографиям? — Михаил Семенович посмотрел на меня поверх очков.
— Поверил. Но, мне кажется, что это к делу не совсем относится.
— Простите, Саша. Я вас понял.
— Я могу идти?
— Сергея не проводите сюда? — попросил мужчина, — Я все-таки хочу с ним тоже побеседовать.
— Да, конечно, — я кивнула вышла.
Прежде, чем спуститься, я немного постояла в коридоре, сделав несколько глубоких вдохов. Спокойно, Саша, это все только твои догадки, которые больше похожи на сюжет какого-то третьесортного сериала. Не воскресают покойники в обычной жизни, бред это.
Едва услышав мои шаги на лестнице, Топольский поднял взгляд от экрана телефона:
— С тобой все хорошо?
— Да, нормально. Пойдем, я тебя провожу до кабинета, Михаил Семеныч хотел с тобой тоже побеседовать.
Пока Топольский разговаривал со следователем, я отдала Тимуру записи с камер, показала двор и лес за домом, откуда сняли мою спальню. Помощник Михаила Семеновича оказался парнем серьезным и немногословным, это даже плюс, потому что вести долгие разговоры мне сейчас не хотелось.
Мы как раз вернулись в дом, когда мужчины наверху закончили разговаривать. Интересно, о чем они так долго беседовали?
— Все сделал? — спросил Михаил Семенович у Тимура и получив в ответ короткий кивок обратился уже Топольскому, — Сергей Георгиевич, пальчики ваши откатаем?
— Да, конечно.
Следователь пожал руку Сергею:
— Рад был познакомиться! Тимур, займись пальцами. Саша, до ворот меня не проводите?
Мы вышли на крыльцо, и мужчина сказал:
— Будьте, пожалуйста, осторожнее и внимательнее. У вас ведь есть разрешение на оружие?
— Да. Думаете, все настолько серьезно?
— Лучше подстраховаться. Я позвоню, если что-то новое выяснится. Всего доброго, Саша.
— До свидания.
Я проводила Тимура и прислушалась — в ванной журчала вода, дверь открыта. Усмехнулась и, прихватив бутылку с остатками виски, пошла спасать легенду.
— Это так не отмоется, — предупредила я. Сергей действительно тщетно пытался оттереть серые ладони.
— И что мне делать?
Я потрясла бутылкой.
— Нет, ну я так не могу. Мне еще за руль, давай я вечером вернусь тогда, — засмеялся он.
— Дурень, — я не выдержала и улыбнулась, — руки оттереть!
— Да? Жаль, я уже настроился на нескучный вечер. Но руки, так руки, уговорила. Вискарик хороший, не жалко?
— Не жалко. Да и другого спирта у меня дома нет.
— Саша, — уже другим тоном сказал Сергей, терпеливо оттирая краску, — можно я тебя кое о чем попрошу?
— Смотря о чем, — насторожилась я.
— Если еще что-то подобное случится — цветы, фотографии, странные люди у ворот — пожалуйста, позвони мне.
— Зачем? Если ты переживаешь, что это действительно кто-то из твоих фанаток, то не нужно, ты не при чем.
— Нет, я переживаю за тебя, — серьезно ответил он, забирая у меня полотенце, — боюсь, что с тобой что-то случится.
-Сереж… — я вдруг даже растерялась. Я не ждала от него таких слов.
— Не буду, — оборвал он меня, — но только ты мне очень дорога и я правда боюсь за тебя. Обещаешь?
— Хорошо, — вздохнула я, — но я надеюсь, больше ничего такого не будет.
— Я тоже. И если нужно помочь — не стесняйся. Взамен ничего просить не стану, не бойся. Хоть ты и считаешь меня вспыльчивым идиотом, но корысти у меня нет, поверь.
— Я не считаю тебя идиотом, — поморщилась я, — хорошо, если что — я позвоню.
— Не позвонишь, — покачал он головой, — ты гордая. Ладно, я сам виноват. Санечка, я что-то могу для тебя ещё сегодня сделать?
— Подожди минутку, я переоденусь. Не хочу здесь одна оставаться.
— Конечно. А вечером как?
— Андрея с Дашкой позову, — я следила за выражением его лица. Ничего.
— Лучше бы тебе вообще в городе пожить, — сказал Сергей, — все-таки охрана у вас достаточно посредственная, а ты одна в большом доме, где даже решеток нет.
«Зато есть оружие», — подумала я.
— Я подумаю над этим, — пообещала я.
Из спальни я позвонила Андрею.
— Черт! Конечно приезжай, Сань. Дарья правда поздно из школы придет — у них там какие-то дополнительные курсы, что ли.
— Я ее заберу тогда, не переживай.
— Сань, может тебе вообще пока у нас пожить? Места хватит.
— И ты туда же?
— И я. А кто ещё?
— Лешка. Сергей.
— Оба правы. Страшно у тебя.
— Ладно, я подумаю. До вечера, Андрюш.
Кинув телефон в рюкзак, я достала из шкафа рубашку и джинсы, покидала в рюкзак всякие нужные мелочи, засунула в переноску кота и спустилась вниз.
— Держи. Он, вроде, откормился, вполне живой и веселый, — я протянула Сергею переноску. Специально выбирала в магазине самую сумасшедшую расцветку.
— Приглашение на концерт еще в силе? — спросил Сергей, забирая у меня сумку ядовито-кислотного цвета с какими-то инопланетными цветами.
— Почему нет? Приходи, ребята будут рады.
— А ты? Хотя, подожди, где-то уже был такой диалог у нас.
— Именно. Переноску не возвращай, это приданное. В пакете миски, корм и лоток.
— Лоток, — обреченно вздохнул Сергей, — ясно.
— Трудно только первый раз, — я хихикнула, — когда ты его повезешь и как?
— Хотел завтра. Он высидит двенадцать часов в машине и проще поездом?
— Высидит, только из переноски не выпускай, а то в салоне дел наделает, ты меня проклянешь потом. Пойдем?
***
Сергей.
Я проследил в зеркало, как Шкода свернула в сторону набережной. Что-то они оба недоговаривают — и следователь-детектив и Саша. Версия с фанаткой настолько шаткая, что развалить ее можно, как карточный домик. И что-то мне подсказывает, что я могу хоть в лепешку разбиться, но она мне ничего не расскажет. Упрямая девчонка!
Только вот страшно за нее. Мало ли какие еще пакости ей устроят? Подкараулить у дома и напугать до полусмерти вполне реально. Страшно. Но я же не могу ее украсть и спрятать? Во-первых, это незаконно, во-вторых, она не оценит. Но способ действенный.
А я с ума схожу, когда она рядом. Заново влюбился, когда она открыла калитку — хрупкая, тонкая, в этом своем сарафанчике, с косой и босая. Сколько у госпожи Лишиной еще образов? И как бы ты не переживал, старый пень, но тянет тебя к ней не только душой, но и телом. И бархатная кожа с золотистым загаром и лёгкий запах духов, в которых явственно слышится черная смородина и красиво очерченные пухлые губы. А еще вредность, гордость и упрямство. Мозги, шарм и язвительность. Боже, дай мне сил. И ума, не сделать хуже.
Глава девятая
Александра.
— Андрюха сказал, ты обещала ужин, — заявил Лешка с порога.
— А твои пассии тебе не готовят что ли? — я посторонилась, чтоб парни поместились в узкой прихожей Андрюшкиной квартиры.
— Шур, я б пошутил, но меня тут прикапывают за такие шутки, — Лешка покосился на Андрея.
— Правильно думаешь. Санечка у нас леди, а ты чурбан байкерский. Дашка где? — спросил меня Андрей.
— По телефону треплется, она поужинала уже. Руки мойте, кормить вас буду.
Когда я уже разливала чай, не удержалась и сказала:
— Неуютно мне. Пока дом был вне всего этого, было проще.
— Поживи пока у нас, в чем проблема? — Андрей
— А живность? Майбах псих, ему можно воды в ванну налить и корма в таз насыпать, и он будет только рад, что меня нет, а Зета? Ну сегодня я ее в вольере оставила, но утром надо будет с ней что-то решить — ее надо гулять, кормить и без меня она долго не любит.
— Забирай. Только гулять будет Дарья. Она хочет собаку, пусть будет лайт-версия. Да и кота можно. Я думаю, в трешке мы поместимся.
— Можно и ко мне, я предлагал уже, — Леха устроился на подоконнике открытого окна и закурил.
— У меня диплом, Дашка и концерт через три дня. А ещё расшатанная психика и прием у психотерапевта завтра. Лешик, я не выживу в твоем дурдоме.
— Там никто не выживет, — хмыкнул Андрей, — я тебя утром отвезу, заберёшь Зету с Майбахом и поживете у нас. Хотя бы до концерта.
— Ты думаешь, за три дня что-то измениться? — Лешка выпустил колечко дыма. Выпендреж у него в крови, он еще в песочнице этим грешил.
— Не знаю. Тут каждый день что-то новое. Саш, ты что скажешь?
— Если я вам с Дашкой не помешаю, то я не против.
— Дашка только рада, а мне так спокойнее.
— Шур, а мне на один вопрос ответишь? Чешется очень, — Лешин сварливый тон мне не понравился.
— К венерологу сходи, если чешется, — посоветовала я.
— Язва. Шурка, а этот пень старый на тебя глаз что ль положил или мне кажется?
— Какой пень?
— Топольский. Чет он так помогать Семенычу рвется, явно ж неспроста.
— Допустим положил, но это к делу не относится, — я пожала плечами. Еще Леша мне мозги не вправлял, ага.
— Он же старый, Шур.
— Мне его не варить. И чего тебя так моя личная жизнь озаботила?
— Тем, что она появилась, наконец, а отдавать тебя первому встречному деду как-то стремно.
— Отстань от Сашки, — Андрей тоже вытряхнул из лежащей на столе пачки, сигарету, — лучше скажи, чем он помогать собрался?
— Да там скучно, мол знакомых у него много, то-се, если надо готов посодействовать. Шур, ты одобряешь?
— Одобряю. Я хочу, чтоб все это кончилось, а каким способом, это уже не так важно.
— То есть, если что — бритвой по горлу этого дарителя, и в колодец?
— Посадят, — покачала я головой.
— Если найдут, — улыбнулся в тридцать два зуба Леха.
— Батарейки — «Дети прокурора». «Дети прокурора» — никогда не сядут! — хмыкнул Андрей.
— Мне этот анекдот еще в детском саду рассказывала, — скривился Леха, — и, зная моего принципиального батю, я первым по этапу пойду и на максимальный срок.
— Не кокетничай, дядя Игорь тебя любит, дурака, поэтому все твои выходки терпит, — я поставила чашку в раковину и тоже закурила.
— Ой, какие вы все умные и правильные, — закатил глаза Лешка, — ладно, пойду я, у меня там нескучный вечерок, а я тут с праведниками тухну.
— Когда ты повзрослеешь уже? — спросил Андрей, — пошли, я тебя провожу, а то бабайка в подъезде скушает.
Вот и ладненько, пусть вне квартиры петушатся, а я пока посуду помою и к Дашке загляну.
Едва я открыла дверь, как Дарья суетливо свернула окно браузера.
— Если у тебя там порнушка, то поделись, — сказала я.
— Фу, Саша! — возмутилась девочка, — Не порнушка, но тебе будет неприятно, наверное.
— Почему?
— Там про тебя. Я в это все не поверила, конечно.
— Про меня и?.. — спросила я, догадываясь, что она ответит.
— Про тебя и этого, гитариста Оттиса. Врут ведь?
— Покажешь? — я взяла стул и переставила к столу.
Дашка щелкнула мышью по вкладке. Ну, ничего необычного, форум фанатов, где моют мне кости. В принципе, если здесь даже что-то не то всплывет, то до Сергея даже не дойдет, бояться нечего. А сплетни… как будто я не понимала, что они будут? Даже поздновато как-то.
— Так это правда? — спросила Дашка.
— Наполовину. Я не его девушка и тем более — не любовница. Просто он за мной ухаживал. Ну и пытается ухаживать.
— Он же старый совсем!
