— Думаешь? — я красноречиво посмотрела на плакаты над Дашкиным столом. — Напомни мне, сколько Хиддлстону?
— Это другое, — фыркнула Дашка, — Топольский поэтому тогда на репетиции был?
— Да и поэтому тоже. Но, вообще-то, мы работали вместе, ты знаешь.
— И он тебе нравится? — Дашка взялась за меня всерьез.
— Есть такое, — мелкой я старалась не врать, ее доверием я дорожила.
— И что теперь?
— Ничего. Не получается у нас, так что обсуждать скоро перестанут.
— Почему не получается?
— Сказала бы, что мы разные, Даш, но нет. Просто мы друг друга не понимаем. Так бывает.
— Не хочешь рассказывать?
— Попозже. У меня диплом, концерт и твои экзамены, давай, когда это кончится, устроим девочковые посиделки и я все тебе расскажу, обещаю.
— Саш… А если у вас получится…. Как мы?
Мне понадобилось несколько секунд, чтоб понять, что Дашка имеет в виду. Дима в свое время убрал от меня всех близких друзей, как-то очень аккуратно, что я сама не поняла, как в моей жизни остался только он. Дашка, оказывается, помнит и переживает до сих пор. Да и то, что случилось потом… Мы особо ей не рассказывали ничего, но у Дашутки длинные уши и думать она умеет.
— Даш, вот давай сейчас серьезно, как взрослые люди, — я взяла ее за руку и серьезно посмотрела в серые, как у Андрюшки, глаза, — вы тоже моя семья и я вас обоих очень люблю. И если у меня появится мужчина, то мое отношение ни к тебе, ни к Андрею не изменится. Не переживай так, Дашик, больше ничего плохого не случится.
— Я знаю, что это глупо, — Дашка опустила глаза.
— Нормально. Я понимаю, почему ты переживаешь. Но мы теперь все старше и умнее, не надо бояться, Дашик.
— Дарья, — заглянул в комнату Андрей, — перед сном наболтаетесь, верни мне Сашу.
— Идите, — кивнула Дашутка, — мы потом договорим.
— Садись, — кивнул Андрей на стул у кухонного стола, достал из холодильника апельсин, отрезал кружок и бросил в чашку. Не пьется ему с лимоном.
— Мозги вправлять будешь? — спросила я.
— Для этого у тебя врач есть. Ты знаешь, что у нас все билеты проданы?
— Дашка мне уже показала из-за чего. Как-то обидно, что придут слушать не нас, а посмотреть, с кем Топольский крутит очередной роман.
— Ну и пусть. Главное, у нас будет не полупустой зал и кто-то из этих любопытных вернется. я тебя, вообще-то по другому поводу позвал, тут бумажки накопились, давай разберем, чтоб еще больше не стало.
— Что там хоть? — спросила, пододвигая папку, — И чаю мне налей, только без апельсина.
— Никто не понимает моих гастрономических пристрастий. Да там авторское, аренда студийная, платежки. Рутина.
— Вот рутины мне сейчас и не хватает, — вздохнула я, открывая папку.
***
Надо признать, что после визита к моему, как говорит Лешка, мозгоправу, стало лучше. Не очень, но упорядочить тот сумбур, что у меня в голове и душе, Алевтина Григорьевна мне помогла, а еще выписала хорошее снотворное. Последнему я была очень рада — бессонница меня измучила, а с таблетками еще был велик шанс не видеть снов. Ты просто проваливаешься в темноту — не мыслей, ни чувств, ни переживаний — красота.
— Голова квадратная просто, чем я думала с этим концертом? У Дашки экзамены, а она с нами играет! — жаловалась я Андрею по пути в Луговое.
— Ну, можешь успокоить себя тем, что на ее учебе это не сказывается.
— Вот только это и осталось, — я щелкнула брелоком и ворота медленно открылись, — никогда бы не подумала, что буду бояться своего дома.
— Все пройдет, Сань. И боишься ты не дома, а своей беспомощности в нем. Ты же привыкла, что у тебя тут бастион — камеры, охрана, собака, оружие в сейфе, а оказалось, что к твоим воротам подобраться ничего не стоит.
— А еще ничего не стоит заглянуть в окно моей спальни, — я вышла из машины, — поставь чайник, я после всех этих задушевных разговоров с Алевтиной Григорьевной голодная, как волк.
— У тебя в холодильнике-то что-то есть?
— На бутерброды хватит.
Зета мне порадовалась — зализала до полусмерти и не отходила ни на шаг. Все она понимает, только сказать не может.
— У тебя в холодильнике набор умалишенного, — проворчал Андрей, когда я зашла в кухню, — Держи, это, вроде, не твое.
На ладони у друга лежала металлическая зажигалка, со оцарапанными углами.
— Топольский забыл, — я забрала зажигалку и покрутила в руках. На обратной стороне гравировка из двух тополиных листочков на одной ветке — один большой и второй поменьше.
— Так позвони, — сказал Андрей.
— Боюсь. У нас последний разговор и так был какой-то слишком…. Не могу я с ним быть холодной стервой, короче. И это бесит.
— Ты ведь понимаешь, что так, на раскоряку, ты долго не простоишь? Надо шагать куда-то — либо все, либо пробовать еще.
— Со стороны виднее, — скривилась я.
— Не хотел я тебе мозг вправлять, — вздохнул Андрей, — да вижу, иначе никак. Саш, Топольский ведь не отступится, ему конкретика нужна, тот самый шаг, который ты никак сделать не можешь.
— Откуда такая уверенность?
— У тебя есть интересная способность, — усмехнулся Андрей, — забывать, что я мужчина. И да, я тоже люблю конкретику. Саш, для него твое поведение сейчас выглядит как: «Ну я в нерешительности, ты меня подобивайся, а я уже решусь на что-нибудь. Может быть».
— И ты снова прав. Но я не могу его, как ты выразился, послать. Казалось бы, да? Я думала поболит и все, что я, наверное, и не захочу ничего больше с ним, а только все совсем наоборот и что с этим делать, — я покачала головой, — Вот если бы он выкинул что-то такое, чтоб я разочаровалась совсем.
— Или выкинул что-то такое, чтоб ты простила, да?
— Да. А то у меня никак не перевесит ни в одну сторону — действительно, ни послать, ни простить. Только вот у Сергея нейтралитет, возможно, он того же ждет.
— Два дурака, — вздохнул Андрей, — позвони, повод-то невинный. А я пойду Зету почешу, цветочки понюхаю.
Друг вышел, а я достала телефон и замерла в нерешительности. Зажигалку действительно нужно вернуть и узнать, как котенок на новом месте.
Трубку Сергей поднял почти сразу — после второго гудка.
— Да? — судя по тону, Топольский был удивлен, что я позвонила сама, — Что-то случилось?
— Нет, все хорошо. Просто хотела спросить — ты ничего не терял в последние время?
— Зажигалка, — облегченно вздохнул он, — у тебя оставил?
— Ага.
— Это хорошо, я думал, где-то выронил. Это подарок, было бы жаль потерять.
— Я могу на студию завезти, если там кто-то есть, — предложила я.
— Нет, я завтра вернусь, сам заберу. Если тебе удобно.
— Удобно. Я как раз по делам в городе буду. Как кот?
— Обласкан, накормлен и доволен жизнью, ему тут даже больше меня внимания, — засмеялся Сергей. У него, судя по тону, вообще было хорошее настроение.
— Это хорошо, — я не знала, что еще сказать, трубку вешать не хотелось.
— У тебя все нормально?
— Относительно. Нового ничего, но дома я пока ночевать боюсь.
— И правильно. На вашу охрану надежд мало. Саш, еще раз — если нужна будет помощь, не стесняйся. Взамен я ничего просить не стану.
— Я помню, но пока не нужно. Не буду тебя отвлекать, отдыхай.
— Ты не отвлекаешь, я рад, что ты позвонила. Не ждал, честно сказать.
— Если бы не зажигалка, я бы не позвонила.
— А спросить о здоровье кота? — я точно знаю, что он сейчас улыбается, — его, кстати, назвали Пряником.
— Главное, что все довольны. Позвони мне завтра, договоримся, где встретиться.
— Хорошо. До свидания, Саша.
***
Я его увидела в огромное окно, у которого заняла столик. Интересно, это дурацкое радостное чувство когда-нибудь пройдет? Был бы у меня хвост, как у Зеты, я бы им уже колотила.
— Привет! — Сергей присел на диванчик напротив.
— Привет. Держи и не теряй больше, — я подвинула ему зажигалку.
— Спасибо. Сильно торопишься?
— Не особо, а что?
— Кофе выпьешь со мной?
— Почему нет? Я только пришла, — пожала я плечами.
— Не думал, что ты согласишься, — признался Топольский, когда официантка отошла, приняв заказ.
— Тут вкусный кофе и красивый вид из окна.
— Это что-то типа — не обольщайся? — улыбнулся он.
— Что-то вроде.
— Иногда я тебя совсем не понимаю, — покачал головой Топольский, — и меня это ставит в тупик.
— А другие для тебя просто открытая книга?
— В моем возрасте просто стыдно не разбираться в людях. Как твои даритель?
— Никак. Больше ничего пока не приносили, но это не показатель.
— Я даже не знаю, хорошо ли это.
— Да, я бы тоже хотела, чтоб все закончилось уже, — кивнула я.
— Быстро, к сожалению, заканчивается только хорошее.
— И иногда мы в этом сами виноваты, — не удержалась я.
— Это не просто камушек в мой огород, это валун.
— А тебе, значит, можно?
— Извини. Я просто устал, вот и лезет моя колючесть. Конец сезона всегда тяжелый.
— Потом в отпуск?
— Потом альбом, — улыбнулся он.
— Я должна была догадаться.
— А у тебя по-другому?
— Нет, — я покачала головой, — я уже так привыкла. Не знаю, что буду делать, после диплома.
— Делай музыку. У тебя прекрасные песни.
— Льстишь?
— Ни капли, я же говорю, что работу и личное не смешиваю. Просто тебе есть что сказать, почему не попробовать?
— Я задумаюсь. Извини, — я достала из сумочки зазвонивший мобильный.
— Саш… — голос Андрея в трубке был растерян, — тут такое дело… Цельсий затопило, нам выступать негде.
— Как затопило?
— Кипятком. Труба лопнула, там все в пару, аппаратуру они уже похоронили. Деньги вернут, конечно.
— Когда не нужно горячая вода есть, — пробормотала я, лихорадочно соображая, кто бы нас взял с концертом завтра.
— Я в Кинг позвонил, — продолжил Андрей, — все, что нам могут предложить, это следующий понедельник.
— Понедельник нас не устроит, половина не придет.
— Я о то же. Черт, еще и все билеты проданы, как назло!
— Не паникуй, я сейчас подумаю и перезвоню, — пообещала я.
— Что случилось? — спросил Сергей, когда я положила трубку.
— Нам играть негде, — я посмотрела на Топольского, лихорадочно соображая, что нам делать, если концерт уже завтра.
— Перенос?
— Клуб в кипятке — перенести нереально, а другая площадка нас берет только в понедельник.
— А в понедельник половина не придет, — закончил за меня Топольский, — сколько билетов продано?
— Все, — я назвала цифру.
— Не уходи никуда, — Сергей встал, забрал со стола телефон и вышел на улицу
Вернулся он меньше, чем через десять минут и, практически сразу, меня огорошил:
— Знаешь Иллюзион? Возле площади?
— Я там была, — кивнула я.
— У них есть свободная дата — суббота, правда через неделю. Устроит?
— Шутишь?
— Нет. Если устроит, то вот тебе номер администратора, звони. Сразу говорю — никаких скидок я не просил, ни на чем не настаивал, просто владелец мой знакомый, а с датой повезло.
— Я что-то тебе должна?
— Ничего ты мне не должна, — он поморщился, — я мог помочь, я помог. Звони.
— Договорились? — спросил Сергей, когда я положила трубку.
— Да, сейчас поеду, бумажки подпишу. Спасибо тебе, — искренне поблагодарила я, — если бы не ты, то пришлось бы отменять, а мы давно готовились и….
— Я понимаю, Санечка. Не за что.
— Есть. Ты правда очень нам помог.
— Я только об одном жалею, — он посмотрел на меня, очень внимательно, отмечая малейшее изменение в моем лице, — меня не будет в городе через неделю.
— Значит, не судьба, — я постаралась улыбнуться спокойно.
На самом-то деле мне обидно и грустно. Я хотела, чтоб он пришел нас послушать. Даже программу поправила так, чтоб он… что-то понял? Да, глупый поступок, детский, но… я сама через себя не переступлю, не начну этот разговор. А Топольский никогда не спросит меня в лоб, потому что просто не догадается. В его мире с хорошими девочками не случается ужасных вещей.
— Это мы еще посмотрим. Надеюсь, за кофе ты мне заплатить позволишь? — спросил Топольский.
— У меня нет времени с тобой спорить, а спорить ты будешь однозначно.
— Буду.
— Ну вот. Сереж, извини, мне действительно пора, а то я ничего сегодня не успею.
— Да, конечно. Если что, звони, я всегда рад.
***
Сергей.
Я, в отличие, от Саши, в судьбу не верю, поэтому билеты на следующую субботу купил заранее — прилечу как раз перед концертом, с четырьмя часами в запасе, на случай, если она оценит мою выходку. А она оценит, я, почему-то в этом уверен. И, надеюсь, никогда не узнает, что разницу в аренде клубов я оплатил. Кто виноват, что Иллюзион немного больше затопленного Цельсия?
Конец этого сезона правда давался мне не очень легко, надо бы правда в отпуск, выбросить все из головы и расслабиться. Только вот будет ли он у меня, зависит исключительно от следующей субботы, потому что я устал от неопределенности и недосказанности, я для этого старый уже, наигрался в кипучие страсти.
Только вот интриги никак не кончатся.
Я бы и не заметил это письмо, если бы не ждал платежки и не проверял ящик время от времени. Незнакомый адрес, а в теме письма два слова: Александра Лишина. Недолго думая, я его открыл. Несколько отсканированных документов, половины из которых я сначала даже не понял, пока не увидел самый последний — протокол заседания суда.
Наученный горьким опытом я позвонил Михаилу.
— Перешли, — попросил детектив, — я посмотрю и перезвоню.
Ждать мне пришлось недолго, телефон зазвонил буквально через пять минут.
— Кто-то очень хочет, чтоб твое отношение к Александре поменялось, — не дожидаясь моего вопроса сказал детектив.
— Но это правда? То, что в документах?
— К сожалению, — не стал отпираться мой собеседник.
— Может ты мне объяснишь, что это все значит? Я больше половины из этого протокола не понял.
— Это даже хорошо. Тебе самую грязь из этого дела выбрали.
— Из дела?
Михаил помолчал, раздумывая.
— Саша просила мне не говорить? — спросил я в лоб.
— Просила.
— Ты ведь понимаешь, что я все равно узнаю? Просто это будет чуть дольше.
— Это не телефонный разговор.
— Понимаю. Но поделать ничего не могу, либо ты, либо я пошел искать варианты.
— Ладно, — сдался Михаил, — прислали тебе не все, есть предыстория. Этот Марков Дмитрий Юрьевич, Сашин жених. Насколько я знаю, она за него замуж собиралась, всерьез — то есть и заявление в ЗАГСе было, и платье куплено и все дальние родственники созваны. Ну не знала девочка, что вежливый интеллигентный Димочка — игроман со стажем, у которого все уже проиграно, кроме квартиры, которая вообще тетке принадлежала, но та где-то на севере работает и пустила племянничка по доброте душевной. Ну а дальше у тебя все есть, если на человеческий с протокольного — Марков проиграл свою невесту. Не спрашивай, как ему такое в голову пришло, наркота странные вещи с мозгами иногда творит, да и не так редко похожее случается. Единственный плюс, что нашли ее быстро — меньше, чем за сутки, потому что девочка домашняя и всегда отзванивалась, если дома не ночевала, а тут не отзвонилась, мать переполошилась, обзвонила друзей, потом до Игоря Ольшанского дошло, а дальше не сложно догадаться. Хочешь совет?
— Какой?
— Если у тебя там есть акт судмедэкспертизы — не читай. И показания Лишиной — тоже.
