Я не могла больше смотреть на безжалостное уничтожение целого города, и села на деревянное крыльцо небольшого домика. Вокруг росла густая трава по пояс. Здесь давно никто не жил.
Витор стоял у края обрыва и изредка шевелился. Он – непостижимая загадка, тайна, покрытая мраком. Снаружи – холодный, расчетливый темный. Внутри... никому неизвестно, что у него внутри. Кажется, даже ему самому.
Внутри колыхнулось желание подойти, обнять его и попытаться убедить, что он не виноват, что спасение всех тех людей было нам не по силам... Но от этих мыслей стало тошно. Не от навязываемого Хранителем Рода желания обнять, а от мыслей, что мы ничего не могли сделать.
Может, мы могли, но ничего не сделали. Кто знает? Останься мы там, получилось бы нам спасти хоть кого-то? Остались бы мы живы? Терзаться сомнениями о сделанном выборе тяжело, корить себя за несделанное бессмысленная трата моральных сил.
Как бы там ни было, лица горожан долго будут преследовать меня в кошмарных снах. В этом я уверена.
— Ничего не проходит бесследно, - тихо произнесла я. – Гром сполна получит все, что заслужил.
Витор поднялся на крыльцо.
— Меня тешит мысль о его мучительной смерти.
Он отворил скрипучую дверь и скрылся в темноте дома.
Прозвучало жутковато, но, если быть откровенной, меня эта мысль тоже радует. Пускай неправильно вершить самосуд, навешивать ярлыки «виновен» и «невиновен», я не изменю свое мнение. Гром должен на собственной шкуре ощутить всю боль, все страдания, которые он принес людям. Он надолго запомнит тот день, когда решил стать наравне с Богами и возвел себя в ранг неприкасаемого.
Тусклый блеклый свет прорывался из темноты дверного проема.
Дом состоял из одной единственной комнаты, где теперь горел старый, но хорошо сложенный, камин. Витор в обшарпанном кресле сидел напротив и крутил в руках карманные часы с длинной цепочкой.
Я впервые видела Витора таким... живым. Я видела, как он борется со своим гневом, направленным на Грома, на его людей. Не будь меня с ним, он бы уже наверняка пытался открутить Грому голову.
Я поставила рядом с креслом стул, спинку которого составляла одна кем-то погрызенная перекладина.
Столько произошло за один день, что не укладывается в голове. Уйма вопросов и ответить на них я не в состоянии.
— Почему мы смогли попасть в Олонд?
— В стенах Академии содержится светлая магия, благодаря лорду Эльтерилу. В городе же блокировали порталы с темной энергией.
Витор достал из пространственного кармана два бокала и бутылку с содержимым, по виду напоминающим виски.
— Допустим, с приходом в Олонд все более-менее ясно. Людям блокировали магию, а мы с тобой могли ей воспользоваться. Почему?
— Магистр Айнех. – Витор сделал небольшой глоток неизвестного мне напитка.
— Что магистр?
Я потеряла связующую нить.
— Он поставил на нас кратковременную защиту, на непредвиденный случай. Чутье его не подвело, - криво усмехнулся Витор. – Ты могла не заметить, но когда мы стояли у площади, наши магические способности стали сводиться к нулю. Я не просто наблюдал за событиями, я в это время открывал портал, и если бы не магистр Нострейн, мы бы остались в том проулке.
— Погоди-погоди... Ты хочешь сказать, что открыть портал тебе помогла старуха Нострейн? Но как? Им же блокировали магию.
Я окончательно запуталась, и тоже отхлебнула жидкость из бокала, и тут же закашлялась. Горло обожгло, словно я перец чили зажевала.
— Такому магу, каким была магистр Нострейн, полностью перекрыть магию сил не хватит, - в голосе Витора проскользнуло презрение к жалким пешкам Грома.
Стало понятно, что означал тот кивок головой. Она давала понять, что мы можем уходить.
— Она ведь могла спастись сама, - пробормотала я. – Почему же она этого не сделала?
Витор пожал плечами. Конечно, это останется загадкой.
— Она знала свои возможности лучше нас всех, возможно, не была уверена в положительном исходе и берегла энергию для особого случая.
Без жертв не бывает победы... Жуткая истина, как и «выживает сильнейший». Каждый достоин жизни. Кто-то больше, кто-то меньше, кого-то хочешь убить, кому-то продлить жизнь, но никому это не подвластно, кроме Богов, а они предпочитают нас не слушать. Или же они заняты устройством нового мира и до этого им нет никакого дела.
— Как думаешь, зачем Грому все это? Столько смертей?
Витор повернулся ко мне, подался вперед, опираясь локтями о подлокотник.
— Как думаешь, зачем нас сюда послали?
Глупый вопрос, учитывая, что о причине похода ему прекрасно известно.
— Найти дневник.
— Да, но принц преследовал еще одну важную цель – узнать, кто за всем этим стоит и для чего это затеял.
Либо после недавнего мозг отказывался стабильно функционировать, либо я чего-то не знаю и не понимаю... что, в сущности, одно и то же.
— То есть вы считаете, что Гром тоже чья-то пешка?
— Гром слишком крупная фигура для пешки. Скорее ферзь.
И почему мне кажется, что мы ввязались в чью-то большую игру, откуда нет выхода? Или я его просто не вижу? В любом случае, важно не это.
— Я так понимаю, у тебя есть какие-то предположения.
Витор перевел на меня взгляд.
— Так какой у нас план?
— Для начала разберемся с твоим неуправляемым телом.
Тем временем в Олеонском замке
Темная фигура на балконе замка неотрывно смотрела вдаль. Полы черного плаща развивались от порывов ветра. Олеонский замок располагался на горе и со всех сторон его обдували ветра.
Гром наблюдал за сгорающим дотла городом. С этого балкона открывался вид на весь Олонд. Он погрузился в глубокие воспоминания, сам того не желая. Как имеет он право поддаваться человеческой сентиментальности? Он, гроза бандитов, черного рынка, где каждый знает, что переходить дорогу Грому смертельно наказуемо.
Все же он позволил себе отдаться памяти прошлого, зная, что никто его не видит.
Олонд. Место, где он родился и вырос. Город полный надежд маленького мальчика, мечтающего о славе могущественного мага, об уважении и восхищении его силой. Место, где отец и мать растили из него благородного, честного и достойного человека. Место, где рушились его мечты...
Гром ненавидел Олонд и был счастлив покинуть его, как ему казалось, навсегда. В Академии он наконец почувствовал себя живым, ощутил всю мощь своей силы, но Олонд все равно тянул его обратно. Не от добрых чувств и побуждений, а от желания сравнять его с землей. Он считал, что именно город забрал у него родителей.
В центре рушились и догорали дома. Школа представляла собой большое пятно яркого пламенного цвета, и, глядя на нее, воспоминания Грома приобрели новый оттенок. Сверстники, считающие его самовлюбленным и опасным, отказывались с ним общаться. Он не тянулся к ним, но ребенок внутри него не понимал, почему у него нет друзей, как у остальных.
Решение пришло потом, когда его магическая сила начала нарастать. Он понял, что ему не нужны друзья, они по жизни будут только мешать.
Зачем стараться наладить отношения, когда можно... заставить? Именно с таким настроем Гром пришел в Академию и придумал себе прозвище. Имя Гарн, данное с рождения, никогда ему не нравилось, а Гром – мрачно и зловеще, все, как он хотел.
— Господин, - в зале появился Уинсет, верный слуга Грома.
Гром слегка повернул голову, чтобы видеть его лицо.
— Люди уничтожены, город к рассвету сгорит дотла, - доложил Уинсет.
— Прекрасно, - стальным и даже замогильным голосом отреагировал Гром, продолжая смотреть на полыхающий город.
— Есть одна проблема, кому-то удалось открыть портал и уйти.
— Это моя проблема? – тем же тоном произнес Гром. – Это твоя проблема, Уинсет.
Мужчина понял, какой гнев навлек на себя такой новостью, но он не имел права утаивать эту информацию от господина.
— Мы найдем его, - твердо заявил Уинсет.
— Разумеется, - язвительно прозвучал громогласный голос, - иначе твоя голова стремительно полетит вниз.
Уинсет украдкой бросил взгляд за балкон. Внизу простирались скалы и темная, как ночь, река.
— Ты хочешь сказать мне что-то еще?
— Нет, - мотнул головой мужчина и твердой поступью удалился из зала.
Гром вновь посмотрел на то, чем стал его родной город.
Он много думал и часто представлял, как будет наблюдать за уничтожением Олонда. Размышлял, какие чувства будут обуревать его в этот момент. Но стоя здесь, где завершилось существование города, он чувствовал лишь слабую досаду из-за дома №3 по Велесской улице. Его родного дома.
Тем временем в заброшенном доме на холме
Я прислушивалась к внутренним ощущениям, по просьбе Витора. Он пристально наблюдал за мной, хотя я ничего не делала – сидела на стуле и пыталась сделать что-нибудь магическое. Что-то, что я проделывала в городе совсем недавно.
— Не получается, - простонала я.
По лбу скатилась капелька пота от напряжения.
Я не смогла выйти за рамки моих обычных возможностей: слабенький щит, маячок и пространственный карман.
— Ты видишь, на что я способна.
— Не ты, - Витор потер подбородок. – Твой мозг. Ты сама блокируешь свою энергию. Ты до сих пор подсознательно не можешь осознать, на что ты способна. Пора бы уже поверить, Рэне.
— Может быть все так, и я сама себе враг, но как-то же я вытворяла все эти магические штуки в Олонде.
Для пущей убедительности я продемонстрировала обугленную кожу на кистях рук. Хотя Витор и сам все видел, убеждать его необходимости не было.
— Это я и хочу понять – как Ирэне из твоего подсознания получила доступ к управлению твоим телом.
Верить, что надо мной берет верх Ирэне, я не хотела. Проходили уже выселение с последующим возвращением, но черт возьми! Она наверняка знает о своих возможностях, а я, истинный владелец тела, и не подозреваю, на что она способна.
— Можно спросить у нее, - предложила я.
Не очень меня теперь тянет на беседы с потенциальной угрозой моему существованию.
— Я думаю, именно в этом причина.
Витор задумчиво смотрел на огонь.
— В наших разговорах? – я не поняла ход его мыслей.
— Я с помощью магии вытягивал ее из твоего подсознания в твой сон, - пояснил Витор, только яснее не стало.
— Я тебя не понимаю, - призналась я. – Ты же знаешь, магия для меня темный непролазный лес.
— Один из вариантов: моя энергия напитала ее и ей стало доступно то, до чего раньше она добраться не могла.
Так намного понятнее. И да, я, как и всегда, в заднице.
— А другой вариант?
— У нее есть какой-то план и она ждет подходящего момента.
— Какого момента? – я не то, чтобы испугалась...
— Откуда мне знать? Я по твою сторону.
Витор допил дрянную жидкость из своего бокала и из моего.
— В обоих случаях для тебя хорошего мало, кроме одного плюса: теперь твоя физическая оболочка будет в безопасности. Ирэне не даст себе погибнуть.
Хоть какое-то утешение. Пусть и слабое. Спасает Ирэне не меня, а себя, и в ее интересах оставить это тело в целости, чтобы... Ай, как ни крути, итог один – выселить меня и стать полноправной хозяйкой моей бренной телесной оболочки.
А я-то наивно подумала, что она смирилась со своим существованием и даст мне жить спокойно. Только не в этой жизни...
— Кровать здесь одна, - сказал Витор очевидное.
В углу пристроилась старенькая узкая кровать. Матрас, наверное, уже давно моль проела.
— Прости, малышка, но нам придется разделить ее на двоих, - с ухмылкой и иронией произнес Витор, проводя какие-то манипуляции рядом с кроватью.
Когда он закончил, она выглядела немного лучше. По крайней мере имеющееся покрывало, подушка и даже постельное имело чистый вид.
— Малышка? – фыркнула я. – Куда подевался холодный, расчетливый, самый жестокий адепт Академии НЦиБМ?
— Сарказм... А я ведь могу и по-другому...
Витор склонил на бок голову и его синие глаза потемнели, обдавая холодом, словно мороз по коже. Я поежилась, немного жалея о своих словах.
— На полу поспать ты тоже можешь? – поинтересовалась я.
— На полу сквозняк, жестко и неудобно, - без эмоций ответил он, позволив узнать в нем старого, «доброго» Витора.
— Хорошо, - пожала я плечами, - тогда я лягу на полу.
Мне показалось, словно по дому пробежала тень.
— Ты будешь спать на кровати, - беспрекословным тоном отрезал Витор. – Со мной. Будешь выделываться – свяжу.
Вот чего я опасалась, идя в «поход» вместе с ним. Он не оставит выбора, и бороться с ним, все равно что биться головой об стену. Результат нулевой, только лоб расшибется.
Больше не говоря ни слова, я бросила на спинку кресла куртку от боевой формы, оставшись в облегающем топе и боевых форменных брюках, скинула легкие, но прочные ботинки и забралась под покрывало, едва ли не вжавшись в стену. На стене трещины складывались в причудливый узор, в тусклом свете от камина кажущиеся живыми.
Витор одобрительно хмыкнул.
Главное, чтобы никакие псевдо чувства не проснулись, и Хранитель рода не начал применять на нас свои любовные принудительные чары.
Кровать по факту оказалась еще меньше, или это Витор такой большой.
— Тесновато, тебе не кажется?
Я вжалась в стену едва ли не носом, а Витор прижимался ко мне всем телом. И то, чего я боялась, свершилось – внутри зашевелилось дурацкое, совершенно не мое, желание... просто желание Витора. Не кого-то в принципе, а именно Витора. Этого просто несносного невыносимого человека.
— Идеально, - прошептал он над ухом.
Горячее дыхание шевельнуло волосы, по телу прошла волна дрожи... О, Боги... Мне бы только ночь продержаться. Я не люблю Витора, и никакой Дух не заставит меня поверить в обратное.
Рука Витора по-свойски легла на мой живот, словно я могла куда-то отодвинуться. Будь здесь место, я бы конечно так и сделала!
Внутри начали происходить бои между разумом, моими чувствами и навязываемыми чувствами. Пока я судорожно доказывала своему внутреннему «Я», что к человеку за спиной я ничего не чувствую, дыхание Витора стало размеренным. Он уснул.
Это ведь невозможно! Я не могу спать в таких условиях.
Я двумя пальцами взялась за его руку, чтобы переместить ее с моего живота куда-нибудь и вылезти из западни между Витором и стеной. Меня ждало полное фиаско.
— Даже не думай, - пробормотал Витор мне в затылок. – Между прочим, я чувствую все то же, что и ты. И постарайся не ерзать. Я хочу спать, но тебя я хочу сильнее.
Боги, я определенно стала вашей самой любимой игрушкой, над которой вы издеваетесь с особым энтузиазмом.
Сон выдался тревожным. Мне не снилась Ирэне, но и не покидало чувство, что что-то не так. Я словно бы ощущала себя на грани между реальностью и подсознанием. Интуиция голосила – мой мир уже не будет прежним.
Даже и не упомнить сколько раз с момента моего попадания сюда менялся мой «мир». За всю сознательную жизнь на Земле я не испытывала столько метаморфоз, сколько здесь за несколько месяцев.
Когда я открыла глаза, Витора рядом не было. В доме, кроме меня, еще находился паук в углу под потолком. Я надеялась, Витор не надумал бросить меня одну непонятно где. Не могу быть уверена на сто процентов, но я бы на его месте, наверное, именно так и сделала.
Витор бесшумно вышел из стены напротив.
— Где ты был?
— В Дортене. Я думаю, он станет следующим. Собирайся, надо уходить.
Я не горела желанием надолго задерживаться в этом домике, но все же не думала, что мы покинем его так скоро.
Витор стоял у края обрыва и изредка шевелился. Он – непостижимая загадка, тайна, покрытая мраком. Снаружи – холодный, расчетливый темный. Внутри... никому неизвестно, что у него внутри. Кажется, даже ему самому.
Внутри колыхнулось желание подойти, обнять его и попытаться убедить, что он не виноват, что спасение всех тех людей было нам не по силам... Но от этих мыслей стало тошно. Не от навязываемого Хранителем Рода желания обнять, а от мыслей, что мы ничего не могли сделать.
Может, мы могли, но ничего не сделали. Кто знает? Останься мы там, получилось бы нам спасти хоть кого-то? Остались бы мы живы? Терзаться сомнениями о сделанном выборе тяжело, корить себя за несделанное бессмысленная трата моральных сил.
Как бы там ни было, лица горожан долго будут преследовать меня в кошмарных снах. В этом я уверена.
— Ничего не проходит бесследно, - тихо произнесла я. – Гром сполна получит все, что заслужил.
Витор поднялся на крыльцо.
— Меня тешит мысль о его мучительной смерти.
Он отворил скрипучую дверь и скрылся в темноте дома.
Прозвучало жутковато, но, если быть откровенной, меня эта мысль тоже радует. Пускай неправильно вершить самосуд, навешивать ярлыки «виновен» и «невиновен», я не изменю свое мнение. Гром должен на собственной шкуре ощутить всю боль, все страдания, которые он принес людям. Он надолго запомнит тот день, когда решил стать наравне с Богами и возвел себя в ранг неприкасаемого.
Тусклый блеклый свет прорывался из темноты дверного проема.
Дом состоял из одной единственной комнаты, где теперь горел старый, но хорошо сложенный, камин. Витор в обшарпанном кресле сидел напротив и крутил в руках карманные часы с длинной цепочкой.
Я впервые видела Витора таким... живым. Я видела, как он борется со своим гневом, направленным на Грома, на его людей. Не будь меня с ним, он бы уже наверняка пытался открутить Грому голову.
Я поставила рядом с креслом стул, спинку которого составляла одна кем-то погрызенная перекладина.
Столько произошло за один день, что не укладывается в голове. Уйма вопросов и ответить на них я не в состоянии.
— Почему мы смогли попасть в Олонд?
— В стенах Академии содержится светлая магия, благодаря лорду Эльтерилу. В городе же блокировали порталы с темной энергией.
Витор достал из пространственного кармана два бокала и бутылку с содержимым, по виду напоминающим виски.
— Допустим, с приходом в Олонд все более-менее ясно. Людям блокировали магию, а мы с тобой могли ей воспользоваться. Почему?
— Магистр Айнех. – Витор сделал небольшой глоток неизвестного мне напитка.
— Что магистр?
Я потеряла связующую нить.
— Он поставил на нас кратковременную защиту, на непредвиденный случай. Чутье его не подвело, - криво усмехнулся Витор. – Ты могла не заметить, но когда мы стояли у площади, наши магические способности стали сводиться к нулю. Я не просто наблюдал за событиями, я в это время открывал портал, и если бы не магистр Нострейн, мы бы остались в том проулке.
— Погоди-погоди... Ты хочешь сказать, что открыть портал тебе помогла старуха Нострейн? Но как? Им же блокировали магию.
Я окончательно запуталась, и тоже отхлебнула жидкость из бокала, и тут же закашлялась. Горло обожгло, словно я перец чили зажевала.
— Такому магу, каким была магистр Нострейн, полностью перекрыть магию сил не хватит, - в голосе Витора проскользнуло презрение к жалким пешкам Грома.
Стало понятно, что означал тот кивок головой. Она давала понять, что мы можем уходить.
— Она ведь могла спастись сама, - пробормотала я. – Почему же она этого не сделала?
Витор пожал плечами. Конечно, это останется загадкой.
— Она знала свои возможности лучше нас всех, возможно, не была уверена в положительном исходе и берегла энергию для особого случая.
Без жертв не бывает победы... Жуткая истина, как и «выживает сильнейший». Каждый достоин жизни. Кто-то больше, кто-то меньше, кого-то хочешь убить, кому-то продлить жизнь, но никому это не подвластно, кроме Богов, а они предпочитают нас не слушать. Или же они заняты устройством нового мира и до этого им нет никакого дела.
— Как думаешь, зачем Грому все это? Столько смертей?
Витор повернулся ко мне, подался вперед, опираясь локтями о подлокотник.
— Как думаешь, зачем нас сюда послали?
Глупый вопрос, учитывая, что о причине похода ему прекрасно известно.
— Найти дневник.
— Да, но принц преследовал еще одну важную цель – узнать, кто за всем этим стоит и для чего это затеял.
Либо после недавнего мозг отказывался стабильно функционировать, либо я чего-то не знаю и не понимаю... что, в сущности, одно и то же.
— То есть вы считаете, что Гром тоже чья-то пешка?
— Гром слишком крупная фигура для пешки. Скорее ферзь.
И почему мне кажется, что мы ввязались в чью-то большую игру, откуда нет выхода? Или я его просто не вижу? В любом случае, важно не это.
— Я так понимаю, у тебя есть какие-то предположения.
Витор перевел на меня взгляд.
— Так какой у нас план?
— Для начала разберемся с твоим неуправляемым телом.
***
Тем временем в Олеонском замке
Темная фигура на балконе замка неотрывно смотрела вдаль. Полы черного плаща развивались от порывов ветра. Олеонский замок располагался на горе и со всех сторон его обдували ветра.
Гром наблюдал за сгорающим дотла городом. С этого балкона открывался вид на весь Олонд. Он погрузился в глубокие воспоминания, сам того не желая. Как имеет он право поддаваться человеческой сентиментальности? Он, гроза бандитов, черного рынка, где каждый знает, что переходить дорогу Грому смертельно наказуемо.
Все же он позволил себе отдаться памяти прошлого, зная, что никто его не видит.
Олонд. Место, где он родился и вырос. Город полный надежд маленького мальчика, мечтающего о славе могущественного мага, об уважении и восхищении его силой. Место, где отец и мать растили из него благородного, честного и достойного человека. Место, где рушились его мечты...
Гром ненавидел Олонд и был счастлив покинуть его, как ему казалось, навсегда. В Академии он наконец почувствовал себя живым, ощутил всю мощь своей силы, но Олонд все равно тянул его обратно. Не от добрых чувств и побуждений, а от желания сравнять его с землей. Он считал, что именно город забрал у него родителей.
В центре рушились и догорали дома. Школа представляла собой большое пятно яркого пламенного цвета, и, глядя на нее, воспоминания Грома приобрели новый оттенок. Сверстники, считающие его самовлюбленным и опасным, отказывались с ним общаться. Он не тянулся к ним, но ребенок внутри него не понимал, почему у него нет друзей, как у остальных.
Решение пришло потом, когда его магическая сила начала нарастать. Он понял, что ему не нужны друзья, они по жизни будут только мешать.
Зачем стараться наладить отношения, когда можно... заставить? Именно с таким настроем Гром пришел в Академию и придумал себе прозвище. Имя Гарн, данное с рождения, никогда ему не нравилось, а Гром – мрачно и зловеще, все, как он хотел.
— Господин, - в зале появился Уинсет, верный слуга Грома.
Гром слегка повернул голову, чтобы видеть его лицо.
— Люди уничтожены, город к рассвету сгорит дотла, - доложил Уинсет.
— Прекрасно, - стальным и даже замогильным голосом отреагировал Гром, продолжая смотреть на полыхающий город.
— Есть одна проблема, кому-то удалось открыть портал и уйти.
— Это моя проблема? – тем же тоном произнес Гром. – Это твоя проблема, Уинсет.
Мужчина понял, какой гнев навлек на себя такой новостью, но он не имел права утаивать эту информацию от господина.
— Мы найдем его, - твердо заявил Уинсет.
— Разумеется, - язвительно прозвучал громогласный голос, - иначе твоя голова стремительно полетит вниз.
Уинсет украдкой бросил взгляд за балкон. Внизу простирались скалы и темная, как ночь, река.
— Ты хочешь сказать мне что-то еще?
— Нет, - мотнул головой мужчина и твердой поступью удалился из зала.
Гром вновь посмотрел на то, чем стал его родной город.
Он много думал и часто представлял, как будет наблюдать за уничтожением Олонда. Размышлял, какие чувства будут обуревать его в этот момент. Но стоя здесь, где завершилось существование города, он чувствовал лишь слабую досаду из-за дома №3 по Велесской улице. Его родного дома.
***
Тем временем в заброшенном доме на холме
Я прислушивалась к внутренним ощущениям, по просьбе Витора. Он пристально наблюдал за мной, хотя я ничего не делала – сидела на стуле и пыталась сделать что-нибудь магическое. Что-то, что я проделывала в городе совсем недавно.
— Не получается, - простонала я.
По лбу скатилась капелька пота от напряжения.
Я не смогла выйти за рамки моих обычных возможностей: слабенький щит, маячок и пространственный карман.
— Ты видишь, на что я способна.
— Не ты, - Витор потер подбородок. – Твой мозг. Ты сама блокируешь свою энергию. Ты до сих пор подсознательно не можешь осознать, на что ты способна. Пора бы уже поверить, Рэне.
— Может быть все так, и я сама себе враг, но как-то же я вытворяла все эти магические штуки в Олонде.
Для пущей убедительности я продемонстрировала обугленную кожу на кистях рук. Хотя Витор и сам все видел, убеждать его необходимости не было.
— Это я и хочу понять – как Ирэне из твоего подсознания получила доступ к управлению твоим телом.
Верить, что надо мной берет верх Ирэне, я не хотела. Проходили уже выселение с последующим возвращением, но черт возьми! Она наверняка знает о своих возможностях, а я, истинный владелец тела, и не подозреваю, на что она способна.
— Можно спросить у нее, - предложила я.
Не очень меня теперь тянет на беседы с потенциальной угрозой моему существованию.
— Я думаю, именно в этом причина.
Витор задумчиво смотрел на огонь.
— В наших разговорах? – я не поняла ход его мыслей.
— Я с помощью магии вытягивал ее из твоего подсознания в твой сон, - пояснил Витор, только яснее не стало.
— Я тебя не понимаю, - призналась я. – Ты же знаешь, магия для меня темный непролазный лес.
— Один из вариантов: моя энергия напитала ее и ей стало доступно то, до чего раньше она добраться не могла.
Так намного понятнее. И да, я, как и всегда, в заднице.
— А другой вариант?
— У нее есть какой-то план и она ждет подходящего момента.
— Какого момента? – я не то, чтобы испугалась...
— Откуда мне знать? Я по твою сторону.
Витор допил дрянную жидкость из своего бокала и из моего.
— В обоих случаях для тебя хорошего мало, кроме одного плюса: теперь твоя физическая оболочка будет в безопасности. Ирэне не даст себе погибнуть.
Хоть какое-то утешение. Пусть и слабое. Спасает Ирэне не меня, а себя, и в ее интересах оставить это тело в целости, чтобы... Ай, как ни крути, итог один – выселить меня и стать полноправной хозяйкой моей бренной телесной оболочки.
А я-то наивно подумала, что она смирилась со своим существованием и даст мне жить спокойно. Только не в этой жизни...
— Кровать здесь одна, - сказал Витор очевидное.
В углу пристроилась старенькая узкая кровать. Матрас, наверное, уже давно моль проела.
— Прости, малышка, но нам придется разделить ее на двоих, - с ухмылкой и иронией произнес Витор, проводя какие-то манипуляции рядом с кроватью.
Когда он закончил, она выглядела немного лучше. По крайней мере имеющееся покрывало, подушка и даже постельное имело чистый вид.
— Малышка? – фыркнула я. – Куда подевался холодный, расчетливый, самый жестокий адепт Академии НЦиБМ?
— Сарказм... А я ведь могу и по-другому...
Витор склонил на бок голову и его синие глаза потемнели, обдавая холодом, словно мороз по коже. Я поежилась, немного жалея о своих словах.
— На полу поспать ты тоже можешь? – поинтересовалась я.
— На полу сквозняк, жестко и неудобно, - без эмоций ответил он, позволив узнать в нем старого, «доброго» Витора.
— Хорошо, - пожала я плечами, - тогда я лягу на полу.
Мне показалось, словно по дому пробежала тень.
— Ты будешь спать на кровати, - беспрекословным тоном отрезал Витор. – Со мной. Будешь выделываться – свяжу.
Вот чего я опасалась, идя в «поход» вместе с ним. Он не оставит выбора, и бороться с ним, все равно что биться головой об стену. Результат нулевой, только лоб расшибется.
Больше не говоря ни слова, я бросила на спинку кресла куртку от боевой формы, оставшись в облегающем топе и боевых форменных брюках, скинула легкие, но прочные ботинки и забралась под покрывало, едва ли не вжавшись в стену. На стене трещины складывались в причудливый узор, в тусклом свете от камина кажущиеся живыми.
Витор одобрительно хмыкнул.
Главное, чтобы никакие псевдо чувства не проснулись, и Хранитель рода не начал применять на нас свои любовные принудительные чары.
Кровать по факту оказалась еще меньше, или это Витор такой большой.
— Тесновато, тебе не кажется?
Я вжалась в стену едва ли не носом, а Витор прижимался ко мне всем телом. И то, чего я боялась, свершилось – внутри зашевелилось дурацкое, совершенно не мое, желание... просто желание Витора. Не кого-то в принципе, а именно Витора. Этого просто несносного невыносимого человека.
— Идеально, - прошептал он над ухом.
Горячее дыхание шевельнуло волосы, по телу прошла волна дрожи... О, Боги... Мне бы только ночь продержаться. Я не люблю Витора, и никакой Дух не заставит меня поверить в обратное.
Рука Витора по-свойски легла на мой живот, словно я могла куда-то отодвинуться. Будь здесь место, я бы конечно так и сделала!
Внутри начали происходить бои между разумом, моими чувствами и навязываемыми чувствами. Пока я судорожно доказывала своему внутреннему «Я», что к человеку за спиной я ничего не чувствую, дыхание Витора стало размеренным. Он уснул.
Это ведь невозможно! Я не могу спать в таких условиях.
Я двумя пальцами взялась за его руку, чтобы переместить ее с моего живота куда-нибудь и вылезти из западни между Витором и стеной. Меня ждало полное фиаско.
— Даже не думай, - пробормотал Витор мне в затылок. – Между прочим, я чувствую все то же, что и ты. И постарайся не ерзать. Я хочу спать, но тебя я хочу сильнее.
Боги, я определенно стала вашей самой любимой игрушкой, над которой вы издеваетесь с особым энтузиазмом.
***
Сон выдался тревожным. Мне не снилась Ирэне, но и не покидало чувство, что что-то не так. Я словно бы ощущала себя на грани между реальностью и подсознанием. Интуиция голосила – мой мир уже не будет прежним.
Даже и не упомнить сколько раз с момента моего попадания сюда менялся мой «мир». За всю сознательную жизнь на Земле я не испытывала столько метаморфоз, сколько здесь за несколько месяцев.
Когда я открыла глаза, Витора рядом не было. В доме, кроме меня, еще находился паук в углу под потолком. Я надеялась, Витор не надумал бросить меня одну непонятно где. Не могу быть уверена на сто процентов, но я бы на его месте, наверное, именно так и сделала.
Витор бесшумно вышел из стены напротив.
— Где ты был?
— В Дортене. Я думаю, он станет следующим. Собирайся, надо уходить.
Я не горела желанием надолго задерживаться в этом домике, но все же не думала, что мы покинем его так скоро.
