***
На следующий день после истории со скелетом деревенский староста всё не возвращался из столицы. Странного тут было мало: доехать туда по Королевскому тракту можно и за полдня, но ему требовалось донести своё тревожное известие, не выставив себя сумасшедшим стариком. В семье кузнеца понимали, что добиться этой цели старосте будет непросто, несмотря на всех его якобы важных столичных знакомых. Остальным соплеменникам кузнец от имени старосты запретил появляться у разрушенного горного склона, объяснив это опасностью новых обвалов. Такое объяснение казалось вполне убедительным, и деревня продолжила жить мирной жизнью…
Глава 5
«Человек ли он вообще? — подумал Йед, глядя на синеглазого великана»
Небольшой вооружённый отряд следовал по Королевскому тракту в направлении Закатных гор. Отряд состоял из дюжины солдат, а возглавляли его двое всадников.
Один был одетый в староватое, но вполне добротное, боевое облачение. Латные пластины намекали на знатное происхождение, в отличие от подчинённых — простых солдат в штатной кольчужной амуниции столичного гарнизона. Он являлся, очевидно, их командиром. Каждый кожаный ремешок его снаряжения был тщательно промаслен, чтобы не рассохся, и аккуратно подвязан. Ведь у того, кто готов к сражению, любая мелочь должна оставаться на своём месте. Да и сама броня командующего, пусть начищенная не до парадного блеска, содержалась в полном приличии. Он знал толк в военном снаряжении, ценил его и надевал не только на смотры.
Рядом с ним ехал второй предводитель, резко выделяясь внушительным ростом. Военным человеком он точно не был: меча или иного вооружения не носил, а из–под лёгкого тёмно–серого плаща с капюшоном не просматривалось и намёка на броню. Плащ выглядел довольно просто, так что издали его можно было принять и за робу монаха. Однако изготовленный из дорогой бархатистой ткани, он никак не мог принадлежать человеку низкого ранга. Кроме того, на предплечьях рукавов, как и на полах плаща, виднелись эмблемы: четырехлучевые звёзды, вышитые серебром. Немного вытянуты вертикально, а их четыре луча аккуратно заострялись на концах. От каждой звезды расходилось много лучей потоньше, изображая сияние.
Сей священный символ хорошо знал каждый обитатель стран Междуморья. То был знак богини Шамины.
Отряд также сопровождал юркий старик — деревенский староста.
— Твоя деревня, старик? — спросил командир.
— Она, она, ваша милость — услужливо закивал староста. — а за ней уже горы, и тот склон с пещерами…
Командир сурово на него посмотрел.
— Что же, скоро узнаем, по делу ты нас сюда привёл или нет.
— По делу, по делу, ваша милость, как же может быть, что не по делу, — пробормотал тот.
Гигант с серебряными звёздами на рукавах сохранял молчание и лишь внимательно изучал деревню, насколько позволяло расстояние. Внезапно из–под капюшона раздался его голос, вкрадчивый и мягкий.
— Скажи мне, староста, всегда ли в твоей деревне так тихо и безлюдно, как теперь?
Командир и старик оба перевели взор на деревню. У одного во взгляде читалось недоумение, у второго — тревога.
— Никак нет, ваша милость, во дворах обычно всегда работа идёт. И из кузни должен бы дым идти.
Пока отряд подходил к деревне, тревога старосты только усиливалась. Что–то неладное там случилось. Улицы безлюдны, и никто даже не подумал выйти встречать прибывших. Командир приказал тревожно озирающимся солдатам оголить оружие.
И только человек в капюшоне сохранял внешнее спокойствие.
Они начали осторожно продвигаться по пустым улочкам поселения. Староста постучал в первый попавшийся дом, затем в другие. Нигде ответа не последовало. Лишь дворовые псы откликались лаем на поднятый шум.
— Давайте дойдём до кузни, — заговорил перепуганный старик. — Наш кузнец мой старый друг, и он со мной ту пещеру видел. Уж он–то должен объяснить, куда все подевались.
Командир нахмурился и лишь молча подал знак вести к месту.
Но и в кузне тоже никого не оказалось. Судя по всему, огонь сегодня даже не разжигали.
Человек в капюшоне спешился и выпрямился во весь свой немалый рост — раза в полтора выше человеческого. Затем повернулся куда–то в сторону дальних домов, и начал словно прислушиваться к неслышимой музыке, медленно покачивая головой.
— Я вижу здесь только нас — заговорил он наконец. — Кажется, нет больше никого… никого живого.
От последнего слова староста вздрогнул, а солдаты тревожно переглянулись, словно готовились к битве с врагом.
Тут гигант снова прикрыл глаза.
— Хотя нет, кто–то здесь лишний…
Сказав так, он резко развернулся и пристально посмотрел в направлении одного из проулков.
Староста, командир, и все солдаты повернули головы в том же направлении. Оттуда, издалека, на них смотрел рослый юноша, не решаясь приблизиться.
Старик его сразу узнал.
— Йед, мальчик! — обрадовался он. — Ты ли это?
Йед неуверенно подошёл к отряду, а староста отметил на его лице странное опустошённое выражение. Нет сомнений, здесь приключилась какая–то беда.
Однако в разговор счёл нужным вмешался командир, бесцеремонно отстранив старика.
— Я капитан столичного гарнизона. Обращайся ко мне сэр Тарбис. У меня королевский приказ расследовать, что у вас тут в горах случилось. Подле меня, — он почтительно кивнул в сторону человека в плаще, — кровный служитель Богини, сам Посланник Синода Маэл. Услышав рассказ вашего старосты, он выразил обеспокоенность и настоял на личном участии. Для тебя, юноша, и для всего вашего поселения величайшая честь видеть здесь Посланника Маэла.
— Перед тобой Чтец, — ощерился староста в глуповатой улыбке.
Он действительно считал большой честью общество высокого незнакомца.
Йед не знал точно, кто такие Чтецы, но слышал о них много. Про них говорили, что это колдуны, владеющие немыслимой силой. А кто–то считал их полубогами. Ходили слухи, что Чтецы бессмертны, а некоторые из их рода даже видели Старый мир своими глазами. Но доподлинно было известно только то, что все они — ближайшие слуги и доверенные сподвижники Богини. Их вотчиной был далёкий Священный город, запретный для смертных.
— Итак, юноша, звать тебя Йед, — продолжил капитан, презрительно покосившись на старосту. — Докладывай мне и служителю Маэлу, что здесь произошло. Куда ушли жители?
На лицо Йеда мигом вернулась опустошённость.
— Никто не ушёл, сэр Тарбис, — понурил он голову. — Они все здесь.
Голос прозвучал глухо, как на кладбище.
— Так где же они, Йед? — не выдержал староста.
— Все мертвы, — последовал тихий ответ.
Лицо старосты застыло и непонимающе уставилось на Йеда. Среди солдат разнёсся тревожный шёпот.
— Отставить разговоры! — немедленно скомандовал капитан.
Даже Посланник Маэл счёл ответ Йеда настолько тревожным, что впервые за всё время опустил капюшон, открыв голову.
Голова эта не имела волос. По гладкой коже черепа широкими мазками проходили кривые полосы, словно отливавшие синеватым металлом. Они уходили куда–то под одежду Чтеца, покрывая, вероятно, всё его тело. Но чудней всего были его глаза: они словно блистали ярко–синим цветом, настолько чистым и глубоким, что заставили бы померкнуть и ясную синеву полуденного неба.
«Человек ли он вообще?» — подумал Йед, глядя на синеглазого великана.
Посланник Маэл заговорил вкрадчивым голосом, выражающим обеспокоенность и наибольшую долю сочувствия, какую только персона его статуса могла выказать простолюдину, не нарушая при этом правил приличий.
— Это чудовищная трагедия, юноша, и она отзывается во мне неописуемой болью. Да блаженны будут эти несчастные в мире мёртвой жизни… Но ответь нам, от чего они умерли столь внезапно? Ведь староста, — он указал рукой на старика, — покинул вас всего пару дней назад.
— Спустя всего день у нас разразилась чума. Хворь никем из нас прежде не виданная.
— Но как чума могла истребить всю деревню так быстро? Вы посылали за лекарем, когда появились первые больные?
— Мы ничего не успели сделать. Все слегли почти разом… От лихорадки ничто не спасало, и вскоре люди начали умирать — один за другим, как мухи. Словно это была чья–то злобная воля, словно всю деревню накрыло чёрное проклятие. Всё закончилось спустя ещё день — сегодня. Отец скончался пару часов назад. Он был последним…
— В таком случае, мне нужно осмотреть тела, — заявил Маэл тоном, не терпящим возражений. — Отведи нас.
Йед повёл Маэла с отрядом к своему дому. Там, во дворе, под навесом лежало два тела, мужчины и женщины.
Староста с ужасом прикрыл рукой полураскрытый рот. Он сразу признал в них родителей Йеда — кузнеца и его жену.
Между солдат снова пронёсся шёпот, только на этот раз капитан не обратил на нарушение дисциплины никакого внимания. Его внимание полностью поглотили два этих тела.
Они словно частью окаменели. Кожу покрыла каменная на вид корка, подобная наростам лишайника. Она будто выплавилась наружу ещё при жизни погибших. На первый взгляд, жутковатое зрелище могло вызвать лишь омерзение, однако в странных узорах корки угадывалось и нечто иное: таинственное, притягательное… даже прекрасное.
О таком виде чумы сэр Тарбис прежде не слыхивал. Он сделал шаг вперёд, чтобы разглядеть тела получше. И тогда заметил, что каменные наросты испещрены множеством кривых линий, как на древесном срубе. Только линии эти рисовали не кольца, а складывались в диковинную сеть геометрических узоров. Пока капитан вглядывался в эти гипнотические фигуры, ему на миг показалось, что он вот–вот разглядит в них картину, послание, оставленное неведомым художником… Но мираж тотчас рассеялся, а узор вновь рассыпался множеством бессмысленных полос.
И тогда у него возникло непреодолимое желание проверить, действительно ли этот нарост на телах состоит из камня? Он уже хотел было ткнуть одно из тел остриём меча, дабы проверить на твёрдость, но его тотчас остановил окрик Маэла.
— Ни шагу вперёд! Тела — не трогать!
Из голоса Чтеца куда–то подевалась былая вкрадчивость, а появились металл и решительность. Капитан тут же отпрянул, смущённо закашлялся, а дабы замять допущенную оплошность, сам прикрикнул на солдат:
— Слышали приказ? Тела не трогать! Даже не дышать в их сторону! Всем ясно?
— Так точно! — ответил мрачный хор.
Так все молча стояли и понуро рассматривали изуродованных покойников. Наконец, староста осознал, что тела перед ним лежит всего два, а не три. И в душе старика забрезжил лучик надежды.
— Йед, мальчик мой, где твоя сестра? Что с Танией?
Глава 6
«Я вижу их! Звёзды во тьме…»
«Где твоя сестра? Что с Танией? Она жива?» — эти слова колоколом прозвучали в сознании Йеда. Лицо его тотчас исказилось гримасой, тело затряслось, и он упал перед растерянным стариком на колени.
— Прости меня… я совершил ужасное… — бессвязно бормотал он. — О Тания, я виноват, прости меня!
Тут мёртвые улицы огласил суровый лязг металла — капитан вынул из ножен меч. И начал чеканить тренированным командным голосом.
— А ну поднимайся, юнец, и глаза на меня! Отвечай, не мямли, пока хуже не стало! Где твоя сестра, о которой старик говорит?! И почему ходишь тут один живой–здоровый средь мертвецов? Не сам ли и есть тот колдун, что наколдовал бедолагам чуму?
Терпение его, похоже, лопнуло. Ему надоело, что он до сих пор ничего не понимает в происходящем, а сердце воина требовало ясности.
Только Йед от такой вспышки гнева и вовсе опешил.
— Я… я… не колдун… Сэр Тарбис… — оправдывался он, испуганно пятясь.
Тут в дело решил вмешаться сам Маэл. Всем давно уже было ясно, что именно он тут главный.
— Умерьте свой пыл, сэр Тарбис! — великан мягким жестом положил руку на капитанское плечо. — Ну сами посмотрите, какой из этого юноши колдун? Опустите свой доблестный меч, и не стращайте Йеда лишний раз. Ведь он и без того лишился тут всей родни.
— Он!… На колдуна не похож, пожалуй… — смущённо осёкся командующий.
— Позвольте, сэр Тарбис, я разузнаю у него всё, что тут случилось, в мельчайших подробностях. — проворковал Маэл, мягко отстраняя капитана. — Всё, что знает, он мне расскажет. Ведь знать потаённое — первая из задач Синода в служении Святой Владычице. А значит и моя, как его Посланника.
— Конечно! Ваша милость…
Капитан вложил меч в ножны, ударил себя кулаком в грудь в знак покорности и отошёл в сторону.
Йед заметил, как странные полосы на лысой голове Чтеца вдруг ожили, задрожали бледно–лиловыми отсветами, споря с дневным светом.
Кольнуло дурное предчувствие…
— Не бойся, юноша, — заговорил Маэл, неспешно оборачиваясь. — Многие находят это неприятным, но солнце клонится к Закатным горам. Времени на расспросы больше нет.
Йед неуверенно отступил на шаг, прикидывая в уме пути бегства, но тут Маэл взглянул ему в лицо.
Взглянул всей синевой своих глаз. Так взглянул, что вмиг заполонил сознание небесной лазурью — целиком, до самого донышка. Разум словно отключился, и оторваться от глаз Чтеца Йед уже не смог. Ему казалось, что они блистают, как две яркие звезды с неба, лучатся колдовской синевой. И только о ней он мог думать, только в ней видел смысл всей жизни.
Вот уже не человек перед ним со звёздными глазами, а сами звёзды. И не две, мириады звёзд… всё звёздное небо взирает на Йеда! Каждая звезда — чей–то взгляд, луч, что не знает препятствий, пронзает тело насквозь, достигает потаённых уголков души. Нигде не скрыться от звёздных взглядов–стрел…
Не осталось вокруг никакой деревни, гор, капитана Тарбиса, старосты, солдат, обезображенных чумой тел. Только сверкающее небо над головой и бескрайний простор вокруг. А небесные стрелы–лучи продолжали пронзать тело, мысли, жечь трепещущую душу.
Тут Йед испугался. Испугался, что сам исчезнет, растворится под живым взором звёздных небес. И страх его тотчас отрезвил, вырвал из транса, помог скинуть колдовской морок. Он сорвался с места и бросился прочь, палимый колючим звёздным светом.
Да разве убежишь от неба? Сколько ни беги, а оно вечно над головой. Нигде не спрятаться, не укрыться, всегда останешься на самом виду. И под ногами… что это? Поле ли? Уже нет, какая–то вода… зеркальная гладь под ногами. Небесные россыпи отражаются и в ней, смотрят на Йеда из–под ног.
Почему он не тонет, почему бежит по водной глади, как посуху? Почему она остаётся невозмутима, как зеркало, только от ног расходятся сверкающие круги? Нет ответа, молчат звёзды. Смотрят, насмешливо подмигивают, переливаются немыслимыми цветами, каких не увидишь больше нигде.
Вот и круги на воде померкли, и зеркальной воды уже нет. Только Йед остался и звёзды кругом. Сверху — звёзды, снизу — звёзды. Слева и справа, впереди и позади — тоже они. Нет в мире ничего более. Звёзды и чернота.
А есть ли он сам в этой сверкающей вселенной? И был ли? Быть может, он тоже одна из бесчисленных звёзд?
Да, наверное так… Он — такая же искорка из мириада. Кажется, всегда и был звездой, всю вечность. А тот прежний мир с Танией, деревней, пещерами, чумой — какой–то странный кошмар, морок, чьи путы он только что скинул.
— Приветствую, братья и сёстры! — крикнул Йед в сверкающую бесконечность. — Я вернулся!
Ничего не отвечают звёзды. Молчат и смотрят. Смеются звонким мерцанием.
Но и у звёзд есть дар речи.
— Покажи, покажи нам, что ты видел… Покажи, что было в деревне.
— В деревне? — удивился Йед. — Ах да, тот сон… Странный сон. И страшный.
