Несколько герианцев все еще оставались возле входа, снимали показания с системы безопасности.
— Они ничего не найдут, — сказал Эйн. — Ойлер уничтожил информацию, которую пытался передать Меррик. Теперь только я знаю, что было в тех данных.
Он блефовал и шел на риск, но Рьярра могла ему поверить. Если, конечно, он правильно понимал ее цели, и она, как и все, хотела получить «призрака».
Рьярра усмехнулась:
— Мальчик, ты не знаешь, что было в тех данных. Иначе ты уже стоял бы передо мной на коленях.
— Обойдешься, сука, — огрызнулся он. Это было глупо, вот так срываться. Эйн это понимал, но все равно не мог сдержаться.
Она ударила страхом — так, как делала, когда Эйн еще был в плену. Ужас накатил на него отвратительной черной волной, впился тысячей стальных иголок, выворачивая наизнанку.
Все на что хватило Эйна в тот момент — так это не скулить.
— Давай попробуем еще раз, мальчик. «Обойдешься», кто?
Раньше она всегда требовала, чтобы Эйн звал ее хозяйкой. И он звал — когда уже не хватало сил терпеть боль, ужас и беспомощность.
А потом несколько лет убеждал себя: тогда было тогда. А сейчас — это сейчас.
Он посмотрел на Мару, на ее серую кожу, на прикрытые веки в прорезях железной маски, и выдавил:
— Обойдешься, дева Элера.
Она фыркнула, громко и пренебрежительно, и ее усмешка — хищная, опасная — выдавала какой-то новый, извращенный интерес:
— Неплохо. Совсем неплохо. Телура многому тебя научила.
Эйн не повелся:
— Значит, ты в курсе, что было в передаче Меррика. Если так, зачем было спасать нас от Ойлера? Зачем мы так тебе нужны?
Эйн не заблуждался на свой счет, если бы Рьярра не появилась, Ойлер убил бы сначала его, а потом и Мару.
Рьярра скользнула по нему равнодушным взглядом:
— Ты все узнаешь в свое время. Если твоя хозяйка захочет рассказать.
Эйн заметил, что Зайн напрягся при этих словах, усмехнулся и спросил прямо:
— Нравится обращение? И вот таких баб ты готов защищать? — он передразнил. — «Хозяек».
Похоже, зря он это сказал. Зайн бросил на него взгляд — вроде бы спокойный, равнодушный, но Эйн все равно непроизвольно потянулся к оружию, хотя игольник был разряжен и бесполезен. Разве что рукоятью двинуть, но даже для этого во флаере было не развернуться.
Рьярра рассмеялась — у проклятой суки был беззаботный, заразительный смех, и этот смех Эйн тоже много раз слышал в кошмарах.
И за него тоже хотел убить. Потому что бездушная мразь, которая расписала ему спину кнутом, которая до сих пор могла выворачивать его страхом наружу, не могла, не имела никакого права так смеяться.
— Мальчик, Зайн не такой как ты. У него нет «хозяйки», — почему-то это очень сильно ее веселило. — Он свободный независимый мужчина. Ему не нужна метка, семья и женская забота.
Зайн не обернулся к ней, смотрел только перед собой, и шутить в ответ он не стал:
— Я не могу позволить себе семью и женскую заботу, дева Элера. Мне дорого досталось право принадлежать только себе. Я себя не отдам. Даже в обмен на заботу или счастье.
Эйн не мог отделаться от мысли, что услышал что-то важное. Обрывок разговора, который имел значение и для Стальной Суки, и для Зайна, разговора, который явно повторялся не первый раз.
Рьярра замолчала и перестала улыбаться, и настроение у нее испортилось — Эйн видел. За время в плену научился различать по одному взгляду, по ритму дыхания. И знал, на что она в таком настроении способна.
Флаер несколько раз пролетал герианские Точки Перехода — незнакомые, вроде бы даже новые. Эйн отмечал ориентиры рядом. Нужно было разузнать побольше на будущее.
Если его, конечно, ждало хоть какое-то будущее.
Зайн пилотировал сам, хотя мог бы настроить автопилот, и транспортник скользил плавно и быстро.
Мара тихо выдохнула, пошевелилась, и Эйн почувствовал ее сознание намного ближе.
Ей было плохо и страшно. Она чувствовала себя ослабленной и дезориентированной. Бездумно тянулась навстречу: помоги. Помоги мне, пожалуйста.
Она еще не пришла в себя, еще не вспомнила, как быть сильной. Нуждалась в защитнике.
Эйн потянулся ей навстречу, обернул ее сознание своим. У него самого в тот момент со спокойствием было так себе, но все, что нашел, он постарался передать ей — ты в безопасности. Ты не одна, я рядом.
Мара отозвалась благодарностью, как серебристой волной.
Эйн чувствовал, как она вспоминает себя, как осознает, кто она и с кем она. Как берет под контроль свой разум и свое тело. Уловил отголосок стыда: ей было неловко за слабость и за то, что она оставила Эйна с Рьяррой. За то, что не справилась с Ойлером.
Эйн считал, что это дурацкие мысли. Без стеснения поделился своим мнением. А с Ойлером они не справились вместе.
Мара открыла глаза, и Рьярра повернула к ней голову, усмехнулась:
— Я же просила не провоцировать илирианцев, Телура.
Мара медленно села. Места в флаере не было, и ей все равно пришлось устроиться у Эйна на коленях, прислониться спиной к его груди:
— Мы не знали, что Ойлер будет там.
— Он пытается спасти себя, — сказала Рьярра. — После смерти Меррика, его положение уязвимо.
Сознание Мары все еще ощущалось отчетливо, и Эйн без труда улавливал отголоски того, о чем она думала.
О том, что она была права — что Меррик и Ойлер были связаны. О том, что это имело отношение к илирианцам и возможной войне.
— Что именно Ойлер пытается скрыть?
— Ойлер предал своих, когда заключил союз с Мерриком, — спокойно пояснила Рьярра. — Когда Меррик умер, у Ойлера не осталось союзников, и он решил скрыть предательство.
— И поэтому он отправил ко мне убийц? — Эйн фыркнул. — Решил, что Меррик мне что-то рассказал? Нет, слишком многое не сходится. Ойлер отправил убийц через несколько недель после смерти Меррика. Зачем ждать? И почему он отпустил нас с Марой? У него была отличная возможность со мной покончить.
— Изначально Ойлер рассчитывал на то, что Меррик сумеет договориться со мной, — Рьярра спокойно улыбнулась, прошлась кончиками когтей по армированному пластику бокового иллюминатора. — Для того, что они хотели сил Сопротивления было недостаточно.
Мара напряглась — Эйн почувствовал только потому, что она сидела слишком близко.
— Меррик бы не стал, — убежденно сказал Рьярре Эйн. — Он никогда не стал бы договариваться с тобой, он тебя ненавидел.
— Конечно, ненавидел, — Рьярра беззаботно фыркнула. — Почти так же сильно, как и ты меня. Но у него была веская причина.
Мара предполагала нечто подобное, а Эйн все равно не мог поверить. Слишком хорошо знал Меррика, и когда вспоминал… а ведь перед смертью тот действительно казался другим, Эйн тогда не предал значения, не хотел замечать перемен, потому что, как и все остальные доверял и полагался.
— Он пришел ко мне просить, — спокойно закончила Рьярра. — Когда ты узнаешь, о чем, ты тоже будешь.
Она говорила убежденно, как о неоспоримом факте, а Эйн думал — что же она такого выяснила. Что скрывала. И почему была абсолютно уверена.
— Если Габриэлю что-то потребуется, — вмешалась Мара. — Скорее всего он придет ко мне.
Он успел уловить в ее мыслях — если останется такая возможность. Если Мару не казнят или не вернут на Герию.
Рьярра покачала головой:
— Тогда вы придете ко мне вместе.
Флаер замедлил полет, на виртуальных экранах возникли окна запроса посадки, и Зайн подтвердил несколько команд.
Снаружи над флаером нависала громада Управляющего Комплекса — ослепительно белая, подавляющая своими масштабами и отчетливо чуждая. Не Земная.
Эйн и сам себе не мог этого объяснить, вроде бы технологии герианцев не так далеко ушли от людских, и нельзя было указать на что-то конкретное — любая форма, любая деталь могли бы встретиться и у людей, и только все вместе становилась чужим.
Вокруг Комплекса висела прозрачная силовая завеса, а внизу располагались укрытые куполами сады. Из круглых фонтанов медленно текла вверх вода, поднималась на невидимых гравитационных потоках и свивалась в кольцо вокруг центральной башни.
У флаеру никто не подходил, но Эйн без труда насчитал не менее десятка герианских охранников, которые просматривали всю посадочную площадку.
Эйн невольно потянулся к браслету, включил маскировку. Рьярра улыбнулась:
— Тебе идет быть герианцем, мальчик. Родись ты у нас, возможно, вырос бы не слабее Зайна.
— И ради чего? Чтобы стелиться под таких мразей, как ты? — Он вовремя вспомнил и добавил, ненавидя себя за слабость. — Обойдусь, дева Элера.
— Он никогда не стал бы таким, как я, — угрюмо сказал Зайн.
— Габриэль землянин, — вмешалась Мара, невозмутимо, спокойно, но Эйн без труда угадывал в ее чувствах тревогу. — Бессмысленно представлять его герианцем.
Ни Рьярра, ни Зайн не стали спорить, почти одновременно выбрались из флаера, и Эйн наклонился к Маре, спросил мысленно:
«Как ты?»
Получил прохладное серое «Справлюсь» в ответ.
Ей пришлось уцепиться за дверцу флаера, но Мара устояла, отступила на шаг, когда Эйн потянулся поддержать.
«Не сейчас, Габриэль. На нас смотрят».
Он мимоходом бросил взгляд на управляющую панель флаера — если бы только удалось активировать полетные схемы, врубить пилотирование.
Хотя это, конечно, вряд ли. Управление настраивалось под владельцев, а на взлом защиты ушло бы время.
Эйн выбрался наружу, без стеснения и без помех огляделся по сторонам и заметил еще два охранных дроида.
— Не отставай, мальчик, — Рьярра улыбнулась ему, лениво и сыто. — Льенна не любит ждать.
Кабинет Льенны был красным, Эйн даже замер на пороге, прежде, чем зайти. В темных, отполированных до блеска плитах пола отражались алые стены. А сам пол был почти черный, как венозная кровь.
Теплый свет — непривычно мягкий, золотистый окутывал помещение, размывал очертания. Все лампы, которые Эйн видел раньше у герианцев, светили холодным белым, и только у Льенны все было иначе.
Она и сама казалась совсем не такой, как Эйн ее представлял — ниже, чем ему казалось. Идеально белое платье с разрезами по бокам обхватывало фигуру.
Эйн даже не знал раньше, что герианки могут носить платья. Это ведь помешает драться. Они же помешаны на силе.
«Это ритуальное облачение, Габриэль. Так принято. Оно для разговора с Императрицей, не для боя».
Сам Эйн справедливо считал, что бой может случиться где угодно — хоть во время разговора с Императрицей, хоть с самим господом богом. И, что в бою никто не даст времени переодеться, так что ходить лучше всегда ко всему готовым.
Но говорить вслух об этом он, конечно, не стал.
Льенна кивнула Маре, и та опустилась на одно колено вместе с Зайном, приложила кулак к груди в приветствии.
Рьярра осталась стоять. Эйн поколебался, и остался стоять тоже. Больше не нужно было изображать из себя герианца. И лишняя показуха ничем бы ему не помогла.
Он без труда читал в лице, в манере держаться Льенны напряжение — потому что их замечала Мара.
У нее был повод напрягаться, конечно. Ее шефа безопасности поймали с главой Сопротивления.
Льенна не спрашивала, зачем к ней пришли, только сделала знак рукой, позволяя Зайну и Маре подняться, и указала на гравитационные кресла возле своего стола.
— Со мной связалась Императрица.
Рьярра устроилась напротив Льенны, закинула ногу на ногу. Зайн подошел, помедлил у кресла рядом и все же сел на пол, откинул голову на подлокотник, и Стальная Сука зарылась кончиками когтей ему в волосы.
Эйна передернуло от отвращения. Он вообще не понимал, как можно терпеть такое и не блевать от отвращения.
Мара села тоже, а сам он остался стоять.
— Императрица готова действовать? — Рьярра сидела абсолютно расслабленно, и Эйну было видно только ее профиль.
— Нет. Но она объяснила, что происходит.
Мара нахмурилась, и изнутри нее волной прошлось… Эйн даже не сразу распознал чувство, так редко она его испытывала: страх.
Льенна повернула голову к Эйну и сказала:
— Сними маскировку. Камеры отключены. Об этом разговоре никто не должен узнать.
— А значит, после от меня избавятся? — Эйн усмехнулся, бросил на Рьярру быстрый взгляд, и потянулся к замку браслета.
Нужно было бежать, но Эйн даже не представлял, как. Понятия не имел об устройстве Управляющего Комплекса, об охране, не было ни транспорта, ни оружия.
А три Стальные Девы могли размазать его в пыль за доли секунды. Одной мыслью.
Ладно, не три. Две.
Мара еще не восстановилась, и помочь не могла. Да и не стала бы. Не против Льенны.
— Если бы от тебя хотели избавиться, мальчик, ты не оказался бы здесь.
— Всегда можно передумать, — буркнул он, но его проигнорировали.
Льенна посмотрела на Мару и сказала:
— Мы ошибались. Насчет планеты, Сопротивления и Рьярры. И насчет илирианцев.
Мара замерла всего на мгновение — Эйн почувствовал, как колебнулись ее эмоции, но не заметил ничего со стороны:
— В чем именно?
Рьярра беззаботно усмехнулась и сказала:
— Во всем, Телура. Вам заведомо врали. Насчет моих целей и поступков.
— Вы стремитесь к переменам на Герии, — невозмутимо отозвалась Мара. — Хотите дать мужчинам-герианцам больше прав. Мне сложно поверить, что это вранье.
— Это — нет. И то, что я планирую стать следующей Императрицей, — Рьярра перестала улыбаться. — Многие решили, что Землю я захватила из-за этого.
Да, их личные интриги, и их собственные великие планы.
Эйна от них уже тошнило. Он вообще не любил интриг.
Рьярра помолчала, потом активировала личный компьютер, и развернула проекцию в воздухе. Земля — небольшая, полупрозрачная — застыла над столом Льенны, а потом вокруг этого виртуального экрана возникли еще. Планеты, которых Эйн не узнавал, отдаленные части Герианской Империи.
— На Земле ничего нет, — сказала Рьярра. — Ни нужных ресурсов, ни технологий. Даже человеческий род вырождается. Вы растите слабых детей, и они вырастают в слабых взрослых, травите друг друга ядами.
Эйн хотел ей ответить, но Мара осадила его мысленно, одернула, будто надоедливого щенка шлепнула. Он оттолкнул ее сознание своим в ответ, с удовлетворением почувствовал, что сделал больно. Но вслух ничего говорить не стал.
— Тогда зачем тратить силы? — спросила Мара.
— Посмотри на схему внимательно, Телура.
Планеты в воздухе сложились в схему, последовательные линии разных цветов, в которых Эйн не мог разобраться. Зато могла Мара, и она поделилась с ним.
В воздухе перед его глазами разворачивалась схема Точек Перехода. Вся сеть, которая объединяла Герианскую Империю. А потом отдельно — илирианский сегмент. Те Точки, которые были связаны с Илирией, соединяли ее напрямую.
— Это то, как выглядит схема сейчас. А вот такой она станет, если илирианцы построят здесь свои Точки Перехода.
Земля зажглась белесой точкой, и к ней потянулись лучи схемы. И Эйн увидел, даже раньше, чем Мара.
Всю картину целиком.
Мара долго молчала, и Рьярра не торопила ее, заговорила позже:
— Илирианцы давно планируют войну. Но их слишком мало, и мы можем растянуть бой, изолируя или отключая на время Точки Перехода. Если они захватят Землю, получат доступ к дополнительным путям. Закрыть которые будет намного сложнее.
Эйн слушал и не мог в это поверить:
— И поэтому ты захватила нас? Чтобы Земля не досталась илирианцам?
Он не хотел ей верить, но Мара смотрела на схему — знала ее, и знала, что Рьярра не врет. Просто Мара никогда не смотрела космические переходы так.
— Даже я, мальчик, не пойду воевать с целой планетой просто так.
— Они ничего не найдут, — сказал Эйн. — Ойлер уничтожил информацию, которую пытался передать Меррик. Теперь только я знаю, что было в тех данных.
Он блефовал и шел на риск, но Рьярра могла ему поверить. Если, конечно, он правильно понимал ее цели, и она, как и все, хотела получить «призрака».
Рьярра усмехнулась:
— Мальчик, ты не знаешь, что было в тех данных. Иначе ты уже стоял бы передо мной на коленях.
— Обойдешься, сука, — огрызнулся он. Это было глупо, вот так срываться. Эйн это понимал, но все равно не мог сдержаться.
Она ударила страхом — так, как делала, когда Эйн еще был в плену. Ужас накатил на него отвратительной черной волной, впился тысячей стальных иголок, выворачивая наизнанку.
Все на что хватило Эйна в тот момент — так это не скулить.
— Давай попробуем еще раз, мальчик. «Обойдешься», кто?
Раньше она всегда требовала, чтобы Эйн звал ее хозяйкой. И он звал — когда уже не хватало сил терпеть боль, ужас и беспомощность.
А потом несколько лет убеждал себя: тогда было тогда. А сейчас — это сейчас.
Он посмотрел на Мару, на ее серую кожу, на прикрытые веки в прорезях железной маски, и выдавил:
— Обойдешься, дева Элера.
Она фыркнула, громко и пренебрежительно, и ее усмешка — хищная, опасная — выдавала какой-то новый, извращенный интерес:
— Неплохо. Совсем неплохо. Телура многому тебя научила.
Эйн не повелся:
— Значит, ты в курсе, что было в передаче Меррика. Если так, зачем было спасать нас от Ойлера? Зачем мы так тебе нужны?
Эйн не заблуждался на свой счет, если бы Рьярра не появилась, Ойлер убил бы сначала его, а потом и Мару.
Рьярра скользнула по нему равнодушным взглядом:
— Ты все узнаешь в свое время. Если твоя хозяйка захочет рассказать.
Эйн заметил, что Зайн напрягся при этих словах, усмехнулся и спросил прямо:
— Нравится обращение? И вот таких баб ты готов защищать? — он передразнил. — «Хозяек».
Похоже, зря он это сказал. Зайн бросил на него взгляд — вроде бы спокойный, равнодушный, но Эйн все равно непроизвольно потянулся к оружию, хотя игольник был разряжен и бесполезен. Разве что рукоятью двинуть, но даже для этого во флаере было не развернуться.
Рьярра рассмеялась — у проклятой суки был беззаботный, заразительный смех, и этот смех Эйн тоже много раз слышал в кошмарах.
И за него тоже хотел убить. Потому что бездушная мразь, которая расписала ему спину кнутом, которая до сих пор могла выворачивать его страхом наружу, не могла, не имела никакого права так смеяться.
— Мальчик, Зайн не такой как ты. У него нет «хозяйки», — почему-то это очень сильно ее веселило. — Он свободный независимый мужчина. Ему не нужна метка, семья и женская забота.
Зайн не обернулся к ней, смотрел только перед собой, и шутить в ответ он не стал:
— Я не могу позволить себе семью и женскую заботу, дева Элера. Мне дорого досталось право принадлежать только себе. Я себя не отдам. Даже в обмен на заботу или счастье.
Эйн не мог отделаться от мысли, что услышал что-то важное. Обрывок разговора, который имел значение и для Стальной Суки, и для Зайна, разговора, который явно повторялся не первый раз.
Рьярра замолчала и перестала улыбаться, и настроение у нее испортилось — Эйн видел. За время в плену научился различать по одному взгляду, по ритму дыхания. И знал, на что она в таком настроении способна.
Флаер несколько раз пролетал герианские Точки Перехода — незнакомые, вроде бы даже новые. Эйн отмечал ориентиры рядом. Нужно было разузнать побольше на будущее.
Если его, конечно, ждало хоть какое-то будущее.
Зайн пилотировал сам, хотя мог бы настроить автопилот, и транспортник скользил плавно и быстро.
Мара тихо выдохнула, пошевелилась, и Эйн почувствовал ее сознание намного ближе.
Ей было плохо и страшно. Она чувствовала себя ослабленной и дезориентированной. Бездумно тянулась навстречу: помоги. Помоги мне, пожалуйста.
Она еще не пришла в себя, еще не вспомнила, как быть сильной. Нуждалась в защитнике.
Эйн потянулся ей навстречу, обернул ее сознание своим. У него самого в тот момент со спокойствием было так себе, но все, что нашел, он постарался передать ей — ты в безопасности. Ты не одна, я рядом.
Мара отозвалась благодарностью, как серебристой волной.
Эйн чувствовал, как она вспоминает себя, как осознает, кто она и с кем она. Как берет под контроль свой разум и свое тело. Уловил отголосок стыда: ей было неловко за слабость и за то, что она оставила Эйна с Рьяррой. За то, что не справилась с Ойлером.
Эйн считал, что это дурацкие мысли. Без стеснения поделился своим мнением. А с Ойлером они не справились вместе.
Мара открыла глаза, и Рьярра повернула к ней голову, усмехнулась:
— Я же просила не провоцировать илирианцев, Телура.
Мара медленно села. Места в флаере не было, и ей все равно пришлось устроиться у Эйна на коленях, прислониться спиной к его груди:
— Мы не знали, что Ойлер будет там.
— Он пытается спасти себя, — сказала Рьярра. — После смерти Меррика, его положение уязвимо.
Сознание Мары все еще ощущалось отчетливо, и Эйн без труда улавливал отголоски того, о чем она думала.
О том, что она была права — что Меррик и Ойлер были связаны. О том, что это имело отношение к илирианцам и возможной войне.
— Что именно Ойлер пытается скрыть?
— Ойлер предал своих, когда заключил союз с Мерриком, — спокойно пояснила Рьярра. — Когда Меррик умер, у Ойлера не осталось союзников, и он решил скрыть предательство.
— И поэтому он отправил ко мне убийц? — Эйн фыркнул. — Решил, что Меррик мне что-то рассказал? Нет, слишком многое не сходится. Ойлер отправил убийц через несколько недель после смерти Меррика. Зачем ждать? И почему он отпустил нас с Марой? У него была отличная возможность со мной покончить.
— Изначально Ойлер рассчитывал на то, что Меррик сумеет договориться со мной, — Рьярра спокойно улыбнулась, прошлась кончиками когтей по армированному пластику бокового иллюминатора. — Для того, что они хотели сил Сопротивления было недостаточно.
Мара напряглась — Эйн почувствовал только потому, что она сидела слишком близко.
— Меррик бы не стал, — убежденно сказал Рьярре Эйн. — Он никогда не стал бы договариваться с тобой, он тебя ненавидел.
— Конечно, ненавидел, — Рьярра беззаботно фыркнула. — Почти так же сильно, как и ты меня. Но у него была веская причина.
Мара предполагала нечто подобное, а Эйн все равно не мог поверить. Слишком хорошо знал Меррика, и когда вспоминал… а ведь перед смертью тот действительно казался другим, Эйн тогда не предал значения, не хотел замечать перемен, потому что, как и все остальные доверял и полагался.
— Он пришел ко мне просить, — спокойно закончила Рьярра. — Когда ты узнаешь, о чем, ты тоже будешь.
Она говорила убежденно, как о неоспоримом факте, а Эйн думал — что же она такого выяснила. Что скрывала. И почему была абсолютно уверена.
— Если Габриэлю что-то потребуется, — вмешалась Мара. — Скорее всего он придет ко мне.
Он успел уловить в ее мыслях — если останется такая возможность. Если Мару не казнят или не вернут на Герию.
Рьярра покачала головой:
— Тогда вы придете ко мне вместе.
Флаер замедлил полет, на виртуальных экранах возникли окна запроса посадки, и Зайн подтвердил несколько команд.
Снаружи над флаером нависала громада Управляющего Комплекса — ослепительно белая, подавляющая своими масштабами и отчетливо чуждая. Не Земная.
Эйн и сам себе не мог этого объяснить, вроде бы технологии герианцев не так далеко ушли от людских, и нельзя было указать на что-то конкретное — любая форма, любая деталь могли бы встретиться и у людей, и только все вместе становилась чужим.
Вокруг Комплекса висела прозрачная силовая завеса, а внизу располагались укрытые куполами сады. Из круглых фонтанов медленно текла вверх вода, поднималась на невидимых гравитационных потоках и свивалась в кольцо вокруг центральной башни.
У флаеру никто не подходил, но Эйн без труда насчитал не менее десятка герианских охранников, которые просматривали всю посадочную площадку.
Эйн невольно потянулся к браслету, включил маскировку. Рьярра улыбнулась:
— Тебе идет быть герианцем, мальчик. Родись ты у нас, возможно, вырос бы не слабее Зайна.
— И ради чего? Чтобы стелиться под таких мразей, как ты? — Он вовремя вспомнил и добавил, ненавидя себя за слабость. — Обойдусь, дева Элера.
— Он никогда не стал бы таким, как я, — угрюмо сказал Зайн.
— Габриэль землянин, — вмешалась Мара, невозмутимо, спокойно, но Эйн без труда угадывал в ее чувствах тревогу. — Бессмысленно представлять его герианцем.
Ни Рьярра, ни Зайн не стали спорить, почти одновременно выбрались из флаера, и Эйн наклонился к Маре, спросил мысленно:
«Как ты?»
Получил прохладное серое «Справлюсь» в ответ.
Ей пришлось уцепиться за дверцу флаера, но Мара устояла, отступила на шаг, когда Эйн потянулся поддержать.
«Не сейчас, Габриэль. На нас смотрят».
Он мимоходом бросил взгляд на управляющую панель флаера — если бы только удалось активировать полетные схемы, врубить пилотирование.
Хотя это, конечно, вряд ли. Управление настраивалось под владельцев, а на взлом защиты ушло бы время.
Эйн выбрался наружу, без стеснения и без помех огляделся по сторонам и заметил еще два охранных дроида.
— Не отставай, мальчик, — Рьярра улыбнулась ему, лениво и сыто. — Льенна не любит ждать.
***
Кабинет Льенны был красным, Эйн даже замер на пороге, прежде, чем зайти. В темных, отполированных до блеска плитах пола отражались алые стены. А сам пол был почти черный, как венозная кровь.
Теплый свет — непривычно мягкий, золотистый окутывал помещение, размывал очертания. Все лампы, которые Эйн видел раньше у герианцев, светили холодным белым, и только у Льенны все было иначе.
Она и сама казалась совсем не такой, как Эйн ее представлял — ниже, чем ему казалось. Идеально белое платье с разрезами по бокам обхватывало фигуру.
Эйн даже не знал раньше, что герианки могут носить платья. Это ведь помешает драться. Они же помешаны на силе.
«Это ритуальное облачение, Габриэль. Так принято. Оно для разговора с Императрицей, не для боя».
Сам Эйн справедливо считал, что бой может случиться где угодно — хоть во время разговора с Императрицей, хоть с самим господом богом. И, что в бою никто не даст времени переодеться, так что ходить лучше всегда ко всему готовым.
Но говорить вслух об этом он, конечно, не стал.
Льенна кивнула Маре, и та опустилась на одно колено вместе с Зайном, приложила кулак к груди в приветствии.
Рьярра осталась стоять. Эйн поколебался, и остался стоять тоже. Больше не нужно было изображать из себя герианца. И лишняя показуха ничем бы ему не помогла.
Он без труда читал в лице, в манере держаться Льенны напряжение — потому что их замечала Мара.
У нее был повод напрягаться, конечно. Ее шефа безопасности поймали с главой Сопротивления.
Льенна не спрашивала, зачем к ней пришли, только сделала знак рукой, позволяя Зайну и Маре подняться, и указала на гравитационные кресла возле своего стола.
— Со мной связалась Императрица.
Рьярра устроилась напротив Льенны, закинула ногу на ногу. Зайн подошел, помедлил у кресла рядом и все же сел на пол, откинул голову на подлокотник, и Стальная Сука зарылась кончиками когтей ему в волосы.
Эйна передернуло от отвращения. Он вообще не понимал, как можно терпеть такое и не блевать от отвращения.
Мара села тоже, а сам он остался стоять.
— Императрица готова действовать? — Рьярра сидела абсолютно расслабленно, и Эйну было видно только ее профиль.
— Нет. Но она объяснила, что происходит.
Мара нахмурилась, и изнутри нее волной прошлось… Эйн даже не сразу распознал чувство, так редко она его испытывала: страх.
Льенна повернула голову к Эйну и сказала:
— Сними маскировку. Камеры отключены. Об этом разговоре никто не должен узнать.
— А значит, после от меня избавятся? — Эйн усмехнулся, бросил на Рьярру быстрый взгляд, и потянулся к замку браслета.
Нужно было бежать, но Эйн даже не представлял, как. Понятия не имел об устройстве Управляющего Комплекса, об охране, не было ни транспорта, ни оружия.
А три Стальные Девы могли размазать его в пыль за доли секунды. Одной мыслью.
Ладно, не три. Две.
Мара еще не восстановилась, и помочь не могла. Да и не стала бы. Не против Льенны.
— Если бы от тебя хотели избавиться, мальчик, ты не оказался бы здесь.
— Всегда можно передумать, — буркнул он, но его проигнорировали.
Льенна посмотрела на Мару и сказала:
— Мы ошибались. Насчет планеты, Сопротивления и Рьярры. И насчет илирианцев.
Мара замерла всего на мгновение — Эйн почувствовал, как колебнулись ее эмоции, но не заметил ничего со стороны:
— В чем именно?
Рьярра беззаботно усмехнулась и сказала:
— Во всем, Телура. Вам заведомо врали. Насчет моих целей и поступков.
— Вы стремитесь к переменам на Герии, — невозмутимо отозвалась Мара. — Хотите дать мужчинам-герианцам больше прав. Мне сложно поверить, что это вранье.
— Это — нет. И то, что я планирую стать следующей Императрицей, — Рьярра перестала улыбаться. — Многие решили, что Землю я захватила из-за этого.
Да, их личные интриги, и их собственные великие планы.
Эйна от них уже тошнило. Он вообще не любил интриг.
Рьярра помолчала, потом активировала личный компьютер, и развернула проекцию в воздухе. Земля — небольшая, полупрозрачная — застыла над столом Льенны, а потом вокруг этого виртуального экрана возникли еще. Планеты, которых Эйн не узнавал, отдаленные части Герианской Империи.
— На Земле ничего нет, — сказала Рьярра. — Ни нужных ресурсов, ни технологий. Даже человеческий род вырождается. Вы растите слабых детей, и они вырастают в слабых взрослых, травите друг друга ядами.
Эйн хотел ей ответить, но Мара осадила его мысленно, одернула, будто надоедливого щенка шлепнула. Он оттолкнул ее сознание своим в ответ, с удовлетворением почувствовал, что сделал больно. Но вслух ничего говорить не стал.
— Тогда зачем тратить силы? — спросила Мара.
— Посмотри на схему внимательно, Телура.
Планеты в воздухе сложились в схему, последовательные линии разных цветов, в которых Эйн не мог разобраться. Зато могла Мара, и она поделилась с ним.
В воздухе перед его глазами разворачивалась схема Точек Перехода. Вся сеть, которая объединяла Герианскую Империю. А потом отдельно — илирианский сегмент. Те Точки, которые были связаны с Илирией, соединяли ее напрямую.
— Это то, как выглядит схема сейчас. А вот такой она станет, если илирианцы построят здесь свои Точки Перехода.
Земля зажглась белесой точкой, и к ней потянулись лучи схемы. И Эйн увидел, даже раньше, чем Мара.
Всю картину целиком.
Мара долго молчала, и Рьярра не торопила ее, заговорила позже:
— Илирианцы давно планируют войну. Но их слишком мало, и мы можем растянуть бой, изолируя или отключая на время Точки Перехода. Если они захватят Землю, получат доступ к дополнительным путям. Закрыть которые будет намного сложнее.
Эйн слушал и не мог в это поверить:
— И поэтому ты захватила нас? Чтобы Земля не досталась илирианцам?
Он не хотел ей верить, но Мара смотрела на схему — знала ее, и знала, что Рьярра не врет. Просто Мара никогда не смотрела космические переходы так.
— Даже я, мальчик, не пойду воевать с целой планетой просто так.
