Эйн остановился. Он не сомневался, что Тана из герианской знати. Что она приближенная Императрицы или еще одна наследница, и понимал, что глупо с ней ссорится. И потому сказал только:
- Я думал, мы идем к Императрице.
- Перед встречей тебе нужно привести себя в порядок, - Тана подошла к нему, протянула руку, но не стала касаться. - Я помогу.
Эйн снова отступил на шаг, растянул губы в улыбке:
- Ты уже вторая герианка, которая пытается загнать меня в ванную.
И видимо, они очень серьезно к этому относились, раз понастроили бассейнов в императорском крейсере.
- Почему ты отказал первой? - спросила Тана.
Он пожал плечами, преувеличенно небрежно, и соврал:
- Переодеться не во что было.
Хотя на самом деле, плевать ему было на одежду, он просто не хотел раздеваться при Рьярре. Не хотел, чтобы Стальная Сука и Зайн видели его шрамы. Не хотелось открываться и оставаться безоружным.
- Я дам тебе другую одежду.
И Тане он тоже не доверял. Вот только и прогнать ее не мог. Никого не было рядом, даже охраны, и вряд ли герианка имела право оставить его без присмотра. Интересно, а за нее никто не волновался? У нее даже оружия при себе не было. По крайней мере, такого, которое она смогла бы быстро достать.
- Если ты не дева, то кто тогда? - спросил он, чтобы потянуть время.
Она улыбнулась, потянулась к застежке собственной одежды. Эйн не стал изображать смущение и отворачиваться, но и намеренно пялиться не пытался.
- Стальные девы используют боль и страх, как оружие. Такие как я вызывают другие чувства.
Чужой памятью, отголоском всплыло в голове - Дева Любви. Та, что дарит утешение и понимание, и бесконечную нежность тем, кто потерял себя.
Мара почти ничего о них не знала. Но и того, что она знала, Эйну было достаточно - стальных дев он боялся, но мог понять.
Но ему и в страшном сне не снилось, что кто-то на Герии использовал как оружие умиротворение и любовь.
- Раздевайся, человек. Или на Земле принято мыться в одежде?
Она осталась голой, пошла к бассейну. Браслеты на лодыжке перезванивались, мелодично и тонко.
- Эйн, - сказал он. - Меня так зовут.
- Красивое имя, похоже на одно из наших, - она опустилась в воду, подтянув колено к груди, обхватила руками. - Я впервые вижу человека. Мне было интересно, чем вы отличаетесь.
Он устроился на одной из скамей чуть поодаль от нее, сделал вид, что тянется к застежкам собственной одежды, подумал потянуть время еще, а потом понял, что это все равно бесполезно. Вряд ли в пыли и в крови его бы пустили на встречу с Императрицей. Эйн расстегнул застежку куртки, спросил мимоходом:
- И чем?
- Вы любите спорить с женщинами, - Тана усмехнулась, и Эйн не удержался, фыркнул в ответ, и стянул футболку через голову:
- Может, это только я.
Вода оказалась прохладной, и Эйн только когда залез подумал - а ведь стоило бы сначала оплоснуться от остатков пыли и крови.
- Когда Рьярра объявила войну твоей планете, - сказала Тана, - многие были против. Я в том числе. Земля не нужна была Герии. Ни нужных ресурсов, ни технологий.
- Похоже, Рьярра и Императрица решили иначе, - Эйн не смог сказать это спокойно, злость просочилась в голос, как отрава.
- Только Рьярра, - Тана покачала головой. - Императрица не указывает наследницам, как распоряжаться личными войсками. Пока они не идут против Герии.
Тана придвинулась к нему ближе, протянула руку и коснулась метки на груди.
- Многие осуждали ее.
- Ага, - Эйн сглотнул, отступил на шаг. - А потом она подарила вам Землю, и все заткнулись. Очень удобно.
- Императрица хотела отказаться от подарка, - Тана провела кончиками когтей по воде, крохотные капли разошлись кругами. - Знаешь, почему она согласилась?
Да, теперь он знал:
- Из-за того, как мы расположены. Из-за илирианцев.
- Верно, - спокойно подтвердила она. - Поэтому Рьярра поддерживала повстанцев на Земле. И не трогала твоих людей.
Откуда она столько знала, если даже Льенне никто не говорил.
- Я знаю, о чем ты думаешь, человек, - сказала ему Тана. - Ты гадаешь, кто я. Я скажу кто: именно я буду решать, что ждет твою планету дальше.
Эйн сделал глубокий вдох, выдох, заставил себя успокоиться:
- Это решит Императрица.
Тана улыбнулась: широко и хищно, не так как улыбалась раньше.
- Да.
Когда-то Меррик говорил Эйну: хочешь быть лидером, забудь о доверии. Тебя будут проверять - свои, чужие. И ты тоже проверяй всех - не смотри, кто они. Смотри какие они, пойми, чего они хотят. И тогда сможешь ими управлять.
Но Эйн никогда не рвался к власти. И не понимал, почему Меррик назначил именно его себе на замену. Даже спросил как-то: у меня что, задатки лидера?
Меррик тогда долго смеялся, а потом перестал, будто выключили все его веселье и сказал: нет. Нет, лидер из тебя пока хреновый. Но ты мне нравишься, Гейб. Тебе мало просто победить, ты хочешь еще и жить после. И это главное. В Сопротивлении полно фанатиков, каждый второй готов бросится со снарядом под герианский флаер, а тебе этого мало. Остальному я тебя научу.
Эйн думал, что привык. И к неприятным сюрпризам, и к тому, что ему врали.
И в момент, когда Тана сказала свое “да”, он удивился не тому, что она сказала. А тому, что не ожидал. И ее слова стали как удар под дых.
- Что же ты молчишь, человек? Или ты не понял, кто я?
Она могла врать Эйну, могла и правда оказаться Императрицей.
Эйн проматывал мысленно каждый момент рядом с ней: как опустился перед ней на колени Зайн, давящее, чуждое ощущение ее силы - совсем не такое, как у стальных дев - и понимал, что определить наверняка не выйдет. Слишком мало времени они провели вместе.
Он попытался выцепить ответ в памяти Мары, но наткнулся на мешанину образов, которые сменялись слишком быстро.
Взгляд у Таны был цепкий. Губы улыбались, а глаза нет. Она ждала его реакции.
Он заговорил, когда был уверен, что голос не подведет - ровно и спокойно:
- Значит, ты Императрица. Тогда здравствуй. Прости, что не при параде.
Не важно, соврала она или сказала правду, он мог подыграть. И решить дальше по ситуации. И ее сила все еще просачивалась в Эйна по капле, вызывала желание довериться.
Тана склонила голову набок с любопытством, как будто не вполне понимала слова, улыбнулась шире:
- Ты не потребуешь доказательств?
- Я все равно не смогу их проверить, - Эйн пожал плечами, сделал еще один шаг назад, почувствовал спиной холод бортика. - Вот только зачем тебе врать?
По разным причинам, на самом деле. Она могла выдавать себя за Императрицу, чтобы выведать информацию.
Или проверить, не нападет ли он.
Она могла оказаться даже агентом илирианцев, хотя в этом Эйн сильно сомневался. Слишком много она знала.
- Справедливо, - Тана зачерпнула воды в ладони, пролила себе на лицо, прикрыв глаза. - И ты тоже не лги мне.
- Я и не пытался, - напомнил он. Развел руками. - Весь как есть. Я бы прихорошился для встречи, но не судьба.
Она открыла глаза, отступила на шаг, разглядывая его в упор:
- Рьярра постоянно о тебе говорит. Ты умелый солдат. Опытный тактик. Но неопытный лидер, - Тана перечисляла бесстрастно, будто приговор зачитывала. - Каждая черта, каждая деталь будто подобраны, чтобы мне нравиться. Достаточно похож на герианца, чтобы я заключила с тобой союз. Не настолько похож, чтобы я видела в тебе только мужчину. Отличаешься от остальных и не боишься говорить со мной на равных. Экзотичный. Красивый. Даже лицо и тело такие, как мне нравятся.
Интересно, а что бы она сказала про Меррика? Меррик притягивал к себе людей, и был - чего уж скрывать - намного умнее Эйна. И в отличие от Эйна, он прекрасно умел управлять другими. Не важно: врагами или союзниками.
Потому Рьярра его и убила. С самого начала хотела сделать Эйна лидером, потому что только такого лидера и могла скормить своей Императрице.
- Я подозрительно хорош. И тебе это не нравится, - сказал Эйн.
Хорош он, конечно, был только для нее. Для людей он был паршивым лидером.
- Да, - Тана снова прижала ладонь к его метке, и прикосновение отозвалось волной протеста внутри. Эйн был связан не с ней, с другой герианкой. Отступать ему было некуда, и он перехватил запястье Таны, убрал ее руку. Она словно не заметила. - Все, что я знаю о Земле - отвратительно. Уродливо. Ваши мужчины гордятся не тем, чего добились, а тем, что у них между ног. Ваши женщины цепляются за внешнее, изображают то, чем не являются. Вы бесконечно ищете одобрения, признания и понимания. Ищете свое место в мире. И ни один из вас это место не заслужил.
Эйн не отвечал, потому что иначе сорвался бы. И высказал бы ей в ответ, что думает о герианцах и их достижениях.
Тана улыбнулась:
- Так откуда взялся ты? Сильный, красивый и такой удобный союзник.
Откуда взялись вы? - подумал Эйн. - Вы, моральные уроды, которые секут кнутами своих детей, чтобы приучить к боли. Которые убивают всех, кто недостаточно силен, и недостаточно хорош.
- Ты ничего не знаешь о Земле. И о людях. И обо мне. Не важно, что напела тебе Рьярра, - сказал он. - Хочешь знать правду? Я не герианец. Никогда им не был, и очень этому рад. Да, на мне ваша метка, ваша стальная сука влезла мне в голову и долго издевалась ради своих планов. И я все равно остался человеком.
Она помолчала, задумчиво провела кончиками когтей по водной глади, и Эйн вдруг почувствовал - именно в тот момент Тана принимала решение.
- Ты воевал против нас. Ты видел на что мы способны. И все равно не отступил после поражения. Почему?
Он мог бы назвать ей с десяток причин: потому что не мог смириться с новым порядком. Потому что это хоть как-то помогало смириться с кошмарами. Потому что умел воевать. И потому что для него это было личным.
Но настоящая причина, та, о которой Эйн не говорил никому кроме Меррика.
- Я воевал и буду воевать дальше за право людей оставаться людьми.
- Хорошо. Докажи, что тебе хватит сил.
Она резко отвернулась, и импульс ее эмпатии вломился в сознание Эйна как десятитонный молот: эйфория настолько острая, что она была агонией, счастье как наркотический экстаз - чужие и чуждые, но они все равно выворачивали его наизнанку.
Эйн почувствовал, как подкосились ноги, окунулся в бассейн с головой - вода залила рот и нос.
И он уцепился за инстинктивную панику - потому что иначе утонул бы в безграничном искусственном счастье.
Это не я.
Не я.
Отпусти!
Метка пульсировала на груди, и Эйн тянулся сквозь нее к Маре по тонкой струне связи. Он почувствовал миг, когда она отозвалась: прилив силы, которая обернула его коконом.
Он ударил вслепую, зацепил что-то плотное, и вынырнул, хрипя и отплевываясь.
Тана была в нескольких метрах от него, прижимала руку в боку, и кривилась от боли.
- Ты был бы счастливее, если бы поддался. Лучше, сильнее.
Да, он в этом не сомневался. Но к блястовой матери такое "лучше".
Эйн кое-как выбрался из бассейна, ноги подкосились, и он рухнул на край бортика, тяжело дыша.
- Плевать мне... на силу. Я хочу... оставаться собой.
Тана подошла к нему - медленно, Эйн видел, что двигаться ей больно, и почувствовал мрачное удовлетворение, понадеялся, что сломал ей пару ребер.
Она опустилась возле него на колени, провела ладонью по волосам:
- Ты красивый. Будь ты герианцем, ты был бы одним из лучших.
Эйн устало сбросил ее руку:
- Говори уж... прямо. Я провалил... твой тест.
- Нет, - мягко, ласково шепнула она. Коснулась губами его лба. И Эйн ненавидел себя за то, что подумал в тот момент: мама. Как же мерзко действовала ее сила. - Ты лучше, чем я о тебе думала. Лучше, чем мне говорили. Какой ты красивый, какой удивительно... непривычно красивый. Но красота не выигрывает войну. И люди не выиграют ее тоже.
Она встала, накинула одежду:
- Герия уходит с Земли, Габриэль Эйн. Живите и умирайте, оставаясь собой.
Последним, что Эйн услышал, прежде, чем накатили чернота и усталость, был тонкий удаляющийся перезвон ее браслетов.
Габриэль, очнись.
Габриэль, это важно, ты должен проснуться.
Голос Мары доносился будто издалека, пробивался сквозь плотные слои ваты. И Эйн тянулся к ней, сквозь черноту и холод.
Он пришел в себя в зале с бассейном, на одной из скамей возле воды.
Мара сидела на полу рядом с ним, сжимала в руках рукоять кнута, а неподалеку стояла Рьярра. И Рьярра была в ярости. За долгие месяцы в плену Эйн отлично научился различать ее настроение.
- Что ты сказал ей, мальчик? Она была готова помочь Земле, готова выслать войска. Я убеждала ее лично. Но одна встреча с тобой - и Герия уходит.
Льенна тоже была рядом, выступила вперед, загораживая от Рьярры и его, и Мару:
- Дело не в нем. Императрица принимает решение сама. Слова одного человека ничего не значат.
Она была права. Не слова Эйна повлияли на решение Таны, а то, каким он был.
- Он не один человек, - Рьярра усмехнулась, криво и горько. - Он - глава Сопротивления. Тот, кто отвечает за всех. Ты доволен, мальчик? Ты же так хотел избавиться от герианцев на своей планете. Поздравляю, тебе удалось. И теперь илирианцы перережут вас как детей.
Леннер на его месте был бы счастлив. Эйн, каким он был всего несколько месяцев назад - до встречи с Марой, до того, как узнал про илирианцев - пожалуй, тоже.
А теперь... теперь он не мог позволить себе расклеиваться. Гадать о том, что следовало сказать Тане, и как следовало себя вести, чтобы она помогла. Она сделала выбор.
Эйн сел на скамье, устало потер лицо ладонями:
- А потом эти ублюдки придут к вам, как только построят Точки Перехода. Как планируете обороняться?
Рьярра промолчала, зло усмехнулась, но Эйн и без ее ответа неплохо все понимал:
- Герия вернется на Землю потом. Вы оставите Сопротивление разбираться с илирианцами, а когда они выкосят нас и завоюют планету, ударите свежими силами. Вот только успеете ли? Что, если они построят свою сеть переходов раньше?
- Тогда мы будем обороняться, - сказала Рьярра. - Использовать запасные пути и маневрировать, выгадывая преимущество. С вами или без, Герия готова к войне.
- Возможно, так будет проще, - сказала Мара. Спокойно и устало, и ее чувства - отголоски, которые Эйн едва улавливал, отдались тупой ноющей болью. - Мы привыкли воевать как герианцы. Люди отличаются от нас. Вы непредсказуемы. Выбор Императрицы понятен. Ненадежный союзник хуже врага.
Ее слова злили, и Эйн едва не огрызнулся в ответ - не сдержался бы, если бы не метка. Слишком хорошо он понимал, что Мара чувствует:
- Ты сама в это не веришь.
Она считала людей детьми, считала их беспомощными, но она не желала им смерти. Не хотела оставлять их воевать с илирианцами в одиночку.
- Это не важно во что я верю, Габриэль. Это не имеет никакого значения. Герия уйдет с Земли, а когда вернется, здесь уже не будет людей.
Она говорила и видела это, будто в живую: разрушенные опустевшие города - памятники и надгробия целой расы.
Рьярра рассмеялась:
- Логичный вывод, Телура. Но что насчет тебя? Ты жила на Земле, ты видела людей, ты связала себя с одним из них. Да, Герия уйдет с планеты. А ты? Ты сможешь уйти?
- Льенна уйдет, - с нажимом сказала Мара, посмотрела на свою наставницу. - Она нужна Империи, она не имеет права остаться.
- О, да, - Рьярра хищно улыбнулась. - Я в курсе. Драгоценная Льенна Элера. Не такая как мертвые ветви вроде нас. Но я спросила не о ней. Ты решаешь за себя, Телура. И тебе жить с твоим выбором.
- Я думал, мы идем к Императрице.
- Перед встречей тебе нужно привести себя в порядок, - Тана подошла к нему, протянула руку, но не стала касаться. - Я помогу.
Эйн снова отступил на шаг, растянул губы в улыбке:
- Ты уже вторая герианка, которая пытается загнать меня в ванную.
И видимо, они очень серьезно к этому относились, раз понастроили бассейнов в императорском крейсере.
- Почему ты отказал первой? - спросила Тана.
Он пожал плечами, преувеличенно небрежно, и соврал:
- Переодеться не во что было.
Хотя на самом деле, плевать ему было на одежду, он просто не хотел раздеваться при Рьярре. Не хотел, чтобы Стальная Сука и Зайн видели его шрамы. Не хотелось открываться и оставаться безоружным.
- Я дам тебе другую одежду.
И Тане он тоже не доверял. Вот только и прогнать ее не мог. Никого не было рядом, даже охраны, и вряд ли герианка имела право оставить его без присмотра. Интересно, а за нее никто не волновался? У нее даже оружия при себе не было. По крайней мере, такого, которое она смогла бы быстро достать.
- Если ты не дева, то кто тогда? - спросил он, чтобы потянуть время.
Она улыбнулась, потянулась к застежке собственной одежды. Эйн не стал изображать смущение и отворачиваться, но и намеренно пялиться не пытался.
- Стальные девы используют боль и страх, как оружие. Такие как я вызывают другие чувства.
Чужой памятью, отголоском всплыло в голове - Дева Любви. Та, что дарит утешение и понимание, и бесконечную нежность тем, кто потерял себя.
Мара почти ничего о них не знала. Но и того, что она знала, Эйну было достаточно - стальных дев он боялся, но мог понять.
Но ему и в страшном сне не снилось, что кто-то на Герии использовал как оружие умиротворение и любовь.
- Раздевайся, человек. Или на Земле принято мыться в одежде?
Она осталась голой, пошла к бассейну. Браслеты на лодыжке перезванивались, мелодично и тонко.
- Эйн, - сказал он. - Меня так зовут.
- Красивое имя, похоже на одно из наших, - она опустилась в воду, подтянув колено к груди, обхватила руками. - Я впервые вижу человека. Мне было интересно, чем вы отличаетесь.
Он устроился на одной из скамей чуть поодаль от нее, сделал вид, что тянется к застежкам собственной одежды, подумал потянуть время еще, а потом понял, что это все равно бесполезно. Вряд ли в пыли и в крови его бы пустили на встречу с Императрицей. Эйн расстегнул застежку куртки, спросил мимоходом:
- И чем?
- Вы любите спорить с женщинами, - Тана усмехнулась, и Эйн не удержался, фыркнул в ответ, и стянул футболку через голову:
- Может, это только я.
Вода оказалась прохладной, и Эйн только когда залез подумал - а ведь стоило бы сначала оплоснуться от остатков пыли и крови.
- Когда Рьярра объявила войну твоей планете, - сказала Тана, - многие были против. Я в том числе. Земля не нужна была Герии. Ни нужных ресурсов, ни технологий.
- Похоже, Рьярра и Императрица решили иначе, - Эйн не смог сказать это спокойно, злость просочилась в голос, как отрава.
- Только Рьярра, - Тана покачала головой. - Императрица не указывает наследницам, как распоряжаться личными войсками. Пока они не идут против Герии.
Тана придвинулась к нему ближе, протянула руку и коснулась метки на груди.
- Многие осуждали ее.
- Ага, - Эйн сглотнул, отступил на шаг. - А потом она подарила вам Землю, и все заткнулись. Очень удобно.
- Императрица хотела отказаться от подарка, - Тана провела кончиками когтей по воде, крохотные капли разошлись кругами. - Знаешь, почему она согласилась?
Да, теперь он знал:
- Из-за того, как мы расположены. Из-за илирианцев.
- Верно, - спокойно подтвердила она. - Поэтому Рьярра поддерживала повстанцев на Земле. И не трогала твоих людей.
Откуда она столько знала, если даже Льенне никто не говорил.
- Я знаю, о чем ты думаешь, человек, - сказала ему Тана. - Ты гадаешь, кто я. Я скажу кто: именно я буду решать, что ждет твою планету дальше.
Эйн сделал глубокий вдох, выдох, заставил себя успокоиться:
- Это решит Императрица.
Тана улыбнулась: широко и хищно, не так как улыбалась раньше.
- Да.
Глава 15
***
Когда-то Меррик говорил Эйну: хочешь быть лидером, забудь о доверии. Тебя будут проверять - свои, чужие. И ты тоже проверяй всех - не смотри, кто они. Смотри какие они, пойми, чего они хотят. И тогда сможешь ими управлять.
Но Эйн никогда не рвался к власти. И не понимал, почему Меррик назначил именно его себе на замену. Даже спросил как-то: у меня что, задатки лидера?
Меррик тогда долго смеялся, а потом перестал, будто выключили все его веселье и сказал: нет. Нет, лидер из тебя пока хреновый. Но ты мне нравишься, Гейб. Тебе мало просто победить, ты хочешь еще и жить после. И это главное. В Сопротивлении полно фанатиков, каждый второй готов бросится со снарядом под герианский флаер, а тебе этого мало. Остальному я тебя научу.
Эйн думал, что привык. И к неприятным сюрпризам, и к тому, что ему врали.
И в момент, когда Тана сказала свое “да”, он удивился не тому, что она сказала. А тому, что не ожидал. И ее слова стали как удар под дых.
- Что же ты молчишь, человек? Или ты не понял, кто я?
Она могла врать Эйну, могла и правда оказаться Императрицей.
Эйн проматывал мысленно каждый момент рядом с ней: как опустился перед ней на колени Зайн, давящее, чуждое ощущение ее силы - совсем не такое, как у стальных дев - и понимал, что определить наверняка не выйдет. Слишком мало времени они провели вместе.
Он попытался выцепить ответ в памяти Мары, но наткнулся на мешанину образов, которые сменялись слишком быстро.
Взгляд у Таны был цепкий. Губы улыбались, а глаза нет. Она ждала его реакции.
Он заговорил, когда был уверен, что голос не подведет - ровно и спокойно:
- Значит, ты Императрица. Тогда здравствуй. Прости, что не при параде.
Не важно, соврала она или сказала правду, он мог подыграть. И решить дальше по ситуации. И ее сила все еще просачивалась в Эйна по капле, вызывала желание довериться.
Тана склонила голову набок с любопытством, как будто не вполне понимала слова, улыбнулась шире:
- Ты не потребуешь доказательств?
- Я все равно не смогу их проверить, - Эйн пожал плечами, сделал еще один шаг назад, почувствовал спиной холод бортика. - Вот только зачем тебе врать?
По разным причинам, на самом деле. Она могла выдавать себя за Императрицу, чтобы выведать информацию.
Или проверить, не нападет ли он.
Она могла оказаться даже агентом илирианцев, хотя в этом Эйн сильно сомневался. Слишком много она знала.
- Справедливо, - Тана зачерпнула воды в ладони, пролила себе на лицо, прикрыв глаза. - И ты тоже не лги мне.
- Я и не пытался, - напомнил он. Развел руками. - Весь как есть. Я бы прихорошился для встречи, но не судьба.
Она открыла глаза, отступила на шаг, разглядывая его в упор:
- Рьярра постоянно о тебе говорит. Ты умелый солдат. Опытный тактик. Но неопытный лидер, - Тана перечисляла бесстрастно, будто приговор зачитывала. - Каждая черта, каждая деталь будто подобраны, чтобы мне нравиться. Достаточно похож на герианца, чтобы я заключила с тобой союз. Не настолько похож, чтобы я видела в тебе только мужчину. Отличаешься от остальных и не боишься говорить со мной на равных. Экзотичный. Красивый. Даже лицо и тело такие, как мне нравятся.
Интересно, а что бы она сказала про Меррика? Меррик притягивал к себе людей, и был - чего уж скрывать - намного умнее Эйна. И в отличие от Эйна, он прекрасно умел управлять другими. Не важно: врагами или союзниками.
Потому Рьярра его и убила. С самого начала хотела сделать Эйна лидером, потому что только такого лидера и могла скормить своей Императрице.
- Я подозрительно хорош. И тебе это не нравится, - сказал Эйн.
Хорош он, конечно, был только для нее. Для людей он был паршивым лидером.
- Да, - Тана снова прижала ладонь к его метке, и прикосновение отозвалось волной протеста внутри. Эйн был связан не с ней, с другой герианкой. Отступать ему было некуда, и он перехватил запястье Таны, убрал ее руку. Она словно не заметила. - Все, что я знаю о Земле - отвратительно. Уродливо. Ваши мужчины гордятся не тем, чего добились, а тем, что у них между ног. Ваши женщины цепляются за внешнее, изображают то, чем не являются. Вы бесконечно ищете одобрения, признания и понимания. Ищете свое место в мире. И ни один из вас это место не заслужил.
Эйн не отвечал, потому что иначе сорвался бы. И высказал бы ей в ответ, что думает о герианцах и их достижениях.
Тана улыбнулась:
- Так откуда взялся ты? Сильный, красивый и такой удобный союзник.
Откуда взялись вы? - подумал Эйн. - Вы, моральные уроды, которые секут кнутами своих детей, чтобы приучить к боли. Которые убивают всех, кто недостаточно силен, и недостаточно хорош.
- Ты ничего не знаешь о Земле. И о людях. И обо мне. Не важно, что напела тебе Рьярра, - сказал он. - Хочешь знать правду? Я не герианец. Никогда им не был, и очень этому рад. Да, на мне ваша метка, ваша стальная сука влезла мне в голову и долго издевалась ради своих планов. И я все равно остался человеком.
Она помолчала, задумчиво провела кончиками когтей по водной глади, и Эйн вдруг почувствовал - именно в тот момент Тана принимала решение.
- Ты воевал против нас. Ты видел на что мы способны. И все равно не отступил после поражения. Почему?
Он мог бы назвать ей с десяток причин: потому что не мог смириться с новым порядком. Потому что это хоть как-то помогало смириться с кошмарами. Потому что умел воевать. И потому что для него это было личным.
Но настоящая причина, та, о которой Эйн не говорил никому кроме Меррика.
- Я воевал и буду воевать дальше за право людей оставаться людьми.
- Хорошо. Докажи, что тебе хватит сил.
Она резко отвернулась, и импульс ее эмпатии вломился в сознание Эйна как десятитонный молот: эйфория настолько острая, что она была агонией, счастье как наркотический экстаз - чужие и чуждые, но они все равно выворачивали его наизнанку.
Эйн почувствовал, как подкосились ноги, окунулся в бассейн с головой - вода залила рот и нос.
И он уцепился за инстинктивную панику - потому что иначе утонул бы в безграничном искусственном счастье.
Это не я.
Не я.
Отпусти!
Метка пульсировала на груди, и Эйн тянулся сквозь нее к Маре по тонкой струне связи. Он почувствовал миг, когда она отозвалась: прилив силы, которая обернула его коконом.
Он ударил вслепую, зацепил что-то плотное, и вынырнул, хрипя и отплевываясь.
Тана была в нескольких метрах от него, прижимала руку в боку, и кривилась от боли.
- Ты был бы счастливее, если бы поддался. Лучше, сильнее.
Да, он в этом не сомневался. Но к блястовой матери такое "лучше".
Эйн кое-как выбрался из бассейна, ноги подкосились, и он рухнул на край бортика, тяжело дыша.
- Плевать мне... на силу. Я хочу... оставаться собой.
Тана подошла к нему - медленно, Эйн видел, что двигаться ей больно, и почувствовал мрачное удовлетворение, понадеялся, что сломал ей пару ребер.
Она опустилась возле него на колени, провела ладонью по волосам:
- Ты красивый. Будь ты герианцем, ты был бы одним из лучших.
Эйн устало сбросил ее руку:
- Говори уж... прямо. Я провалил... твой тест.
- Нет, - мягко, ласково шепнула она. Коснулась губами его лба. И Эйн ненавидел себя за то, что подумал в тот момент: мама. Как же мерзко действовала ее сила. - Ты лучше, чем я о тебе думала. Лучше, чем мне говорили. Какой ты красивый, какой удивительно... непривычно красивый. Но красота не выигрывает войну. И люди не выиграют ее тоже.
Она встала, накинула одежду:
- Герия уходит с Земли, Габриэль Эйн. Живите и умирайте, оставаясь собой.
Последним, что Эйн услышал, прежде, чем накатили чернота и усталость, был тонкий удаляющийся перезвон ее браслетов.
***
Габриэль, очнись.
Габриэль, это важно, ты должен проснуться.
Голос Мары доносился будто издалека, пробивался сквозь плотные слои ваты. И Эйн тянулся к ней, сквозь черноту и холод.
Он пришел в себя в зале с бассейном, на одной из скамей возле воды.
Мара сидела на полу рядом с ним, сжимала в руках рукоять кнута, а неподалеку стояла Рьярра. И Рьярра была в ярости. За долгие месяцы в плену Эйн отлично научился различать ее настроение.
- Что ты сказал ей, мальчик? Она была готова помочь Земле, готова выслать войска. Я убеждала ее лично. Но одна встреча с тобой - и Герия уходит.
Льенна тоже была рядом, выступила вперед, загораживая от Рьярры и его, и Мару:
- Дело не в нем. Императрица принимает решение сама. Слова одного человека ничего не значат.
Она была права. Не слова Эйна повлияли на решение Таны, а то, каким он был.
- Он не один человек, - Рьярра усмехнулась, криво и горько. - Он - глава Сопротивления. Тот, кто отвечает за всех. Ты доволен, мальчик? Ты же так хотел избавиться от герианцев на своей планете. Поздравляю, тебе удалось. И теперь илирианцы перережут вас как детей.
Леннер на его месте был бы счастлив. Эйн, каким он был всего несколько месяцев назад - до встречи с Марой, до того, как узнал про илирианцев - пожалуй, тоже.
А теперь... теперь он не мог позволить себе расклеиваться. Гадать о том, что следовало сказать Тане, и как следовало себя вести, чтобы она помогла. Она сделала выбор.
Эйн сел на скамье, устало потер лицо ладонями:
- А потом эти ублюдки придут к вам, как только построят Точки Перехода. Как планируете обороняться?
Рьярра промолчала, зло усмехнулась, но Эйн и без ее ответа неплохо все понимал:
- Герия вернется на Землю потом. Вы оставите Сопротивление разбираться с илирианцами, а когда они выкосят нас и завоюют планету, ударите свежими силами. Вот только успеете ли? Что, если они построят свою сеть переходов раньше?
- Тогда мы будем обороняться, - сказала Рьярра. - Использовать запасные пути и маневрировать, выгадывая преимущество. С вами или без, Герия готова к войне.
- Возможно, так будет проще, - сказала Мара. Спокойно и устало, и ее чувства - отголоски, которые Эйн едва улавливал, отдались тупой ноющей болью. - Мы привыкли воевать как герианцы. Люди отличаются от нас. Вы непредсказуемы. Выбор Императрицы понятен. Ненадежный союзник хуже врага.
Ее слова злили, и Эйн едва не огрызнулся в ответ - не сдержался бы, если бы не метка. Слишком хорошо он понимал, что Мара чувствует:
- Ты сама в это не веришь.
Она считала людей детьми, считала их беспомощными, но она не желала им смерти. Не хотела оставлять их воевать с илирианцами в одиночку.
- Это не важно во что я верю, Габриэль. Это не имеет никакого значения. Герия уйдет с Земли, а когда вернется, здесь уже не будет людей.
Она говорила и видела это, будто в живую: разрушенные опустевшие города - памятники и надгробия целой расы.
Рьярра рассмеялась:
- Логичный вывод, Телура. Но что насчет тебя? Ты жила на Земле, ты видела людей, ты связала себя с одним из них. Да, Герия уйдет с планеты. А ты? Ты сможешь уйти?
- Льенна уйдет, - с нажимом сказала Мара, посмотрела на свою наставницу. - Она нужна Империи, она не имеет права остаться.
- О, да, - Рьярра хищно улыбнулась. - Я в курсе. Драгоценная Льенна Элера. Не такая как мертвые ветви вроде нас. Но я спросила не о ней. Ты решаешь за себя, Телура. И тебе жить с твоим выбором.
