Эйн сглотнул, отвел взгляд:
- Я сумел.
И теперь ему предстояло жить с последствиями. Со сбесившейся эмпатией Мары, и его собственными новыми способностями - он их ощущал, они давили, выкачивали силы. Но по крайней мере, Эйн мог их контролировать.
- Ты молодец, малыш. Настоящий везунчик. Или нет? Втюрился в герианку, такого врагу не пожелаешь.
Эйн едва не врезал ему снова, остановился в последний момент:
- Какой же ты идиот, Леннер. Ты серьезно считаешь, что все это - что я договорился с герианцами - потому что "втюрился"?
Леннер покачал головой:
- Нет. Знаешь, нет. Не думаю. Ты ведь и сам ненавидел серых сук. Но потом что-то поменялось. Вот только что и когда? Меррик знал?
- Нет. Не было ничего при Меррике - я даже не знал про планы герианцев. И он первый попытался связаться с ними. Меррик узнал про Илирию и его за это убили.
- А потом узнал и ты, - сказал Леннер. - И боишься илирианцев до усрачки.
- Потому что я видел, на что способен один из них. И без помощи герианцев, мы точно не справимся с армией модифицированных ублюдков. Вот только тебе на это наплевать, - Эйн не мог сдержать горечи. Потому что несмотря ни на что надеялся на Леннера, хотел на него рассчитывать даже после выходки в Управлении.
Леннер сплюнул кровь снова, помолчал, взвешивая, что сказать и предложил:
- Как насчет небольшой игры, малыш. Напоследок, в честь того, что я чуть не убил твою подружку, а ты отдал меня серой суке пытать.
Он наверняка говорил про Салею, но она почти не оставила следов. Даже странно - Эйн знал про допрос, но Леннер выглядел... почти как обычно. Она ничего от него не отрезала, ничего не сломала.
Рьярра в пыточной с Ойлером не церемонилась. И с самим Эйном, пока ломала его, тоже.
Тошнота, которая накатила следом за воспоминаниями - что она делала, как издевалась - была почти привычной.
- Ты ждешь, что я стану с тобой играть?
- Почему нет, малыш? Обычный обмен фактами. Ты отвечаешь на мой вопрос, я на твой, - Леннер развел руки, насколько позволяли силовые кандалы. - Развлечемся.
- Тебе нечего мне предложить, Леннер. Все, что ты можешь сказать, из тебя вытащат герианки. Под пытками. И знаешь, после того, что ты сделал, мне тебя даже не жаль.
- Зато у тебя будет повод выговориться. Да и кто знает, когда твоя подружка вытащит из меня информацию? Вдруг будет поздно.
Не ведись на это, сказал себе Эйн. Просто развернись и уйди.
Но Леннер был прав, и можно было хотя бы послушать, что он скажет. Раз уж Эйн все равно тратил на него время.
- Хорошо. Начнем с тебя. Раз ты узнал про Мару, почему не рассказал Сопротивлению?
Если он не рассказал. Эйн все еще ждал подвоха. Привык ничего хорошего от жизни не ждать.
Леннер усмехнулся, пожал плечами:
- Глупый вопрос, малыш. Ты и сам знаешь. Герианцев сейчас не найти. А я хотел поубивать их сам, не делиться с остальными.
И вот это Мара собиралась исправить? Спасти?
Эйн мимоходом подумал, что она спятила после пыток.
И почувствовал укол ее недовольства в ответ - эту мысль она уловила.
Он снова постарался закрыться - теперь это было намного сложнее.
- Теперь моя очередь, - Леннер усмехнулся. - В чем секрет? Я знаю, на что способны серые суки. И знаю, что ни у одной не хватило бы сил использовать свои ментальные штучки. Но твоя подружка все равно поджарила мне мозги. Как?
Эйн пожал плечами:
- Она сильнее, чем кажется. Я тебе уже говорил.
- Врать не хорошо, бесстрашный лидер. Дело не в силе. Ну же, я сижу в камере. Не боишься же ты, что я кому-то расскажу.
Если бы Леннер кому-то рассказал, Эйн бы об этом знал. В Сопротивлении точно не стали бы молчать и терпеть.
- Мы с ней связаны. После того, как Меррик умер, я кое-что узнал о герианцах. Рьярра за нами следила. Не просто следила - у нее было все, наши имена, адреса убежищ, коды и номера транспортников. Герианцы могли прижать нас в любой момент. Мара предложила мне подружиться против Рьярры. Одним из условий стала метка - герианки ставят ее...
Леннер рассмеялся:
- Обижаешь, бесстрашный командир. Я слышал про метку. Но даже не подумал, что ты связался с герианкой. Точнее, что ты так _связался_ с герианкой. И фокус в этом? Метка делает твою красотку сильнее?
- Метка позволяет забрать ее боль, - спокойно отозвался Эйн. - Так что все, что ты ей сделал, я прочувствовал от души. И подумываю вернуть.
- Не нужно, малыш. Ты совсем не умеешь пытать. Поручи меня подружке, она лучше справится.
- Она хочет тебя исправить, - сказал ему Эйн. И Леннер перестал усмехаться. Больше не выглядел самодовольным. - Не знаю, как. И не верю, что тебя можно спасти. И что стоит. Просто ты и мертвый принесешь кучу проблем.
Теперь Леннер выглядел, как зверь в клетке. Будто вот-вот бросится на решетки:
- Нечего исправлять, малыш. Так ей и скажи. А еще лучше держи ее от меня подальше. Потому что, если она даст мне малейший шанс, я убью и ее, и тебя. И всех, кто ей дорог.
- Никто не даст тебе шанс, Леннер, - спокойно сказал ему Эйн. - Я лично за этим прослежу. Мара попытается тебя исправить, или спасти, или что она еще вбила себе в голову. Ей не удастся, и я тебя убью. И буду разгребать проблемы после твоей смерти. И да, мне будет паршиво, но я справлюсь. И не придется оглядываться и каждый раз ждать подвоха, что ты еще натворишь.
Леннер смотрел на него с прищуром, слушал молча - не злился, что Эйн планировал его убить, и оценивал. Но что на этот раз Эйн не знал. Может, просто примеривался, куда бы воткнуть нож.
- Знаешь, Гэйб, скажи мне одно - если придется выбирать, на чьей ты будешь стороне?
- Людей, Леннер, - устало ответил ему Эйн. - Уж это ты должен бы знать. Не важно, с кем я договорился, кто мне помогает, и как я отношусь к герианцам. Я на стороне людей.
- А ты сам-то еще человек, малыш? Посмотри, рука у тебя механическая, связь у тебя с герианкой. И ты все дальше от того Гэйба, которого я встретил в Сопротивлении.
И может, он был прав. И Эйн изменился с тех пор, как встретил Мару. Увидел в герианцах больше, чем тварей и захватчиков. И да, ему многое на Герии не нравилось, он не хотел, чтобы на Земле стало так же. Но ненависть к герианцам ушла.
Но одно осталось прежним. Всегда оставалось.
- Да, Леннер. Я все еще человек. И даже если бы не был - я все равно на стороне Земли.
Тот отвел взгляд на несколько секунд, потом фыркнул и сказал:
- Ладно. Тогда считай, что я делаю тебе подарок напоследок. Как один человек другому. Тот модифицированный урод, который настраивает банды против Сопротивления... я действительно знаю, как его найти. Так что радуйся, одной проблемой после моей смерти станет меньше.
На воздушном причале было непривычно тихо. Ветер стих, и воздух казался плотным, заряженным ожиданием.
- Он мог соврать, - сказал Эйн Маре и Зайну. - Но я хочу проверить.
Он не стал объяснять, что это опасно, они понимали и так.
- Тебе не нужно проверять лично, человек, - равнодушно заметил Зайн. - Ты лидер. Глупо так рисковать.
Эйн и сам это понимал. Но не доверял проверку герианцам. И не мог отправить бойцов Сопротивления. Не хотел подставлять тех, кто не знал, на что способны илирианцы.
И не мог отправить Мару - не знал, как отреагирует ее эмпатия и не собирался проверять.
- Это точно не первая моя глупость, - признал он.
Зайн поморщился - едва заметно, но Эйн к нему понемногу привык, научился улавливать настроение по мелким жестам:
- Главное, чтобы не стала последней.
- Я бы за это выпил, но ты же откажешься, -дверца флаера медленно поднялась вверх, и Эйн первым шагнул вперед. - По крайней мере, я не единственный идиот, который в это лезет.
Зайн с Марой отстали на шаг, и забираясь в кабину Эйн услышал:
- Дева Телура, мне стыдно за ваш выбор.
На нижних ярусах города день не наступал никогда — этажи нависающих сверху башен и мосты переходов и дорог между ними заслоняли небо, а там, где они этого не делали, с успехом справлялись рекламные голограммы.
Мало кто жил в самом низу — зато прилетали многие. Эйн в том числе — когда бывал в Красном Квартале. Бары, клубы, притоны для любителей вакуумных кальянов и игровые залы шли сплошной чередой, перемигивались вывесками.
Народу там всегда было немало, даже после войны.
Красный Квартал простирался вниз, до самого дна города, а некоторые поговаривали, что и ниже. Официально нижним ярусом был -48, по крайней мере, в этом районе. И именно на ярусе -48 располагалось место, о котором говорил Леннер — между закрытым баром с разбитыми витринами, кое-как прикрытыми тусклыми, прозрачными голограммами, и мигающей вывеской «Дети на выброс» была неприметная стальная дверь прямо на которой лазерным резаком было выжжено «Тело Джо».
Перед тем, как лететь, Эйн нашел Ойлера, не поленился спросить о илирианце, который настраивал банды против Сопротивления. Ублюдок в ответ улыбнулся, словно долбаный учитель туповатому ученику, и сказал только «Приятель Эйн, работой с местными занимаются независимые агенты. Такие же, как я. Мы ничего не знаем друг о друге, и мало знаем о планах командования. Так что, у тебя больше шансов найти эту стальную крысу самостоятельно. Не уверен, что Леннер прав, но стоит проверить. Что ты теряешь?»
«Я теряю время», — ответил ему Эйн, и ублюдка это рассмешило:
«Да, на разговор со мной. Но ты продолжай, приятель Эйн, мне нравится с тобой болтать».
И теперь Эйн стоял перед стальной дверью с Марой и Зайном, и думал о том, что рассказал ему Леннер.
Дверь была самая обычная, добротная, но без переборов. Идеальная, чтобы не привлекать внимания. На ней не было ни замка, ни видимых сенсоров.
Если бы не слова Леннера, Эйн бы прошел мимо. Но он уже остановился, и успел почувствовать — едва ощутимый, очень слабый запах. Сладковатый запах смерти — он напоминал коридор к лаборатории Ойлера.
«Это ничего не доказывает, Габриэль», — шепнула ему Мара мысленно, и в ее шепоте он уловил: она тоже узнала запах.
«Считай, что у меня предчувствие», — отозвался он, шагнул к двери.
— Я могу пойти один, — равнодушно сказал ему Зайн, встал рядом и неторопливо оглянулся по сторонам. У входа они были как мишени в тире, и это само по себе напрягало.
— Нет, не можешь. Если нас уже заметили…
— Решат, что вы струсили, — Зайн посмотрел на него сверху-вниз. Маскировка у него была человеческая и смутно знакомая, а вот взгляд как у идеального герианца. Ублюдку бы для плакатов позировать. — Людям это свойственно.
— Мы пойдем все вместе, — спокойно вмешалась Мара.
Эйн с огромным удовольствием бы притащил с собой больше бойцов, окружил весь квартал и зашел бы в эту стальную дверь с ноги и плазмо-винтовки. Если бы не боялся спугнуть единственную зацепку.
Вместо этого он остановился, позволяя разглядеть себя — он был без куртки, чтобы сразу было видно механическую руку, и меньше, чем через минуту что-то щелкнуло, дверь медленно отворилась.
— Таких клиентов у меня еще не было, — высокий бородатый мужик держал в механических руках игольник и смотрел на Эйна с усмешкой. Голографическая татуировка змеилась по скуле, сползала на шею черными разводами, как чернила в воде. Или герианская кровь. — Ко мне с друзьями не ходят, дружище.
За его спинами стояли две химеры, и мертвые лица на железном остове сидели криво, и посмертный оскал казался жутковатой улыбкой.
Эйн не смотрел на химер, держал их в поле зрения, но делал вид, что они не имеют значения, что он к такому привык. И отчетливо осознавал, что от его ответа, от того, как он себя поведет, могла зависеть его жизнь. И его, и Мары.
— Считай, мне без моральной поддержки страшно, — он заставлял себя стоять расслабленно, усмехаться в ответ.
— С такой красоткой, — мужик кивнул на его механическую руку, — моральная поддержка у тебя всегда с собой.
Но он отступил от двери, пропуская их внутрь.
Эйн двинулся вперед, не оглядываясь. Он и так чувствовал, что Зайн и Мара пошли следом.
Механические руки у мужика были илирианские. В этом Эйн был уверен.
— Джо, верно? — спросил он. Леннер не назвал ему имени, только, что хозяина «Тела» все звали Механиком.
— Не, — мужик рассмеялся, татуировка изменилась — стала красными царапинами, которые раскрылись, обнажая механические детали. — Джо был первый пациент. Так сказать, моя муза. Для клиентов я механик, а для друзей Хэнк.
Он привел их в небольшую комнату, подсвеченную виртуальными светильниками. Аппарат для голографических тату соседствовал с медицинским столом.
— Не откажусь быть твоим другом, Хэнк, — сказал Эйн.
— Надеешься на дружескую скидку? — татуировка на щеке Хэнка превратилась в шрамы, от уголка уха к скуле, как кривая гримаса. Вокруг проступила прозрачная чешуя, и снова превратилась в чернильные разводы. Должно быть, программа татуировки пустила запись эффектов по кругу. Или же просто разводы повторялись, а остальное нет.
— Надеюсь, что ты по-дружески не отрежешь мне лишнего, — отозвался Эйн. Кивнул Маре и Зайну, и они застыли у стены: так, чтобы видеть и Хэнка, и химер.
— Не волнуйся, — Хэнк покачал игольником в воздухе, прокрутил на пальце. — Твои друзья не трогают меня, я не отрезаю лишнего, и мы друг другу понравимся. Ты здесь из-за руки? Непохоже, что с ней проблемы. Красивая штука.
Эйн пожал плечами, не стал упоминать, что у Хэнка были руки не хуже. И что достать такие на Земле было практически невозможно.
Вместо этого он соврал:
— Обычно проблем нет. Но я пару дней назад был на стрельбище, и уровень силы скакнул. В общем, я раздавил игольник. И решил проверить, что все нормально, пока не раздавил что-нибудь понежнее, — он усмехнулся, мотнул головой в сторону Мары.
Хэнк фыркнул в ответ.
— Ну, давай посмотрим, что с тобой, герой-любовник. Только деньги вперед.
Этого Эйн ожидал, не стал лезть на рожон и просто спросил:
— Сколько?
И переводя деньги на счет, был абсолютно уверен, что заплатил не зря.
Хэнк достал из ящика у медицинского стола коробку портативного диагноста и ящик с инструментами, небрежно бросил на стол:
— Готов?
Когда Леннер только заговорил о своих догадках, там — в камере — Эйн подумал, что ублюдок рехнулся. Пересмотрел передач про заговоры в сети.
«У меня предчувствие, малыш. Я уверен, что прав».
В его чутье Эйн всегда верил — после того, как Леннер вычислил Мару, вдвойне — а вот в его бредни, нет.
«Помнишь, поговаривали, что Ойлер тянул руки к Красному Кварталу, к нижним секторам?» — сказал тогда Леннер. И да, Эйн об этом слышал, незадолго до смерти Меррика, хотя не придал новостям внимания. Дела Ойлера его тогда не касались.
В Красном Квартале стали пропадать люди — живые и трупы. Иногда кого-то находили без кожи, или порезанным на куски. Всегда на нижних ярусах, которые не трогали герианцы.
Было похоже на действия Ойлера, но не вязалось с его территорией — далековато от него, и его людей в тех районах не было.
Тогда Эйн решил, что это подражатель, или же кто-то использовал образ Ойлера как прикрытие. Его лично и Сопротивления это не касалось.
«И вот после откровений «Упырей», малыш, я подумал: а что если в Красном Квартале похозяйничал не подражатель, а кто-то с такими же мозгами, как Ойлер. С такими же хобби — убивать, заменять себе части тела. И, знаешь, услышал кое-что любопытное».
Леннер узнал про мастера, Механика, который занимался протезами, ставил железо всем желающим в подпольной мастерской. И что этого мастера были особенные руки, уникальные. На одном уровне с протезами Ойлера.
- Я сумел.
И теперь ему предстояло жить с последствиями. Со сбесившейся эмпатией Мары, и его собственными новыми способностями - он их ощущал, они давили, выкачивали силы. Но по крайней мере, Эйн мог их контролировать.
- Ты молодец, малыш. Настоящий везунчик. Или нет? Втюрился в герианку, такого врагу не пожелаешь.
Эйн едва не врезал ему снова, остановился в последний момент:
- Какой же ты идиот, Леннер. Ты серьезно считаешь, что все это - что я договорился с герианцами - потому что "втюрился"?
Леннер покачал головой:
- Нет. Знаешь, нет. Не думаю. Ты ведь и сам ненавидел серых сук. Но потом что-то поменялось. Вот только что и когда? Меррик знал?
- Нет. Не было ничего при Меррике - я даже не знал про планы герианцев. И он первый попытался связаться с ними. Меррик узнал про Илирию и его за это убили.
- А потом узнал и ты, - сказал Леннер. - И боишься илирианцев до усрачки.
- Потому что я видел, на что способен один из них. И без помощи герианцев, мы точно не справимся с армией модифицированных ублюдков. Вот только тебе на это наплевать, - Эйн не мог сдержать горечи. Потому что несмотря ни на что надеялся на Леннера, хотел на него рассчитывать даже после выходки в Управлении.
Леннер сплюнул кровь снова, помолчал, взвешивая, что сказать и предложил:
- Как насчет небольшой игры, малыш. Напоследок, в честь того, что я чуть не убил твою подружку, а ты отдал меня серой суке пытать.
Он наверняка говорил про Салею, но она почти не оставила следов. Даже странно - Эйн знал про допрос, но Леннер выглядел... почти как обычно. Она ничего от него не отрезала, ничего не сломала.
Рьярра в пыточной с Ойлером не церемонилась. И с самим Эйном, пока ломала его, тоже.
Тошнота, которая накатила следом за воспоминаниями - что она делала, как издевалась - была почти привычной.
- Ты ждешь, что я стану с тобой играть?
- Почему нет, малыш? Обычный обмен фактами. Ты отвечаешь на мой вопрос, я на твой, - Леннер развел руки, насколько позволяли силовые кандалы. - Развлечемся.
- Тебе нечего мне предложить, Леннер. Все, что ты можешь сказать, из тебя вытащат герианки. Под пытками. И знаешь, после того, что ты сделал, мне тебя даже не жаль.
- Зато у тебя будет повод выговориться. Да и кто знает, когда твоя подружка вытащит из меня информацию? Вдруг будет поздно.
Не ведись на это, сказал себе Эйн. Просто развернись и уйди.
Но Леннер был прав, и можно было хотя бы послушать, что он скажет. Раз уж Эйн все равно тратил на него время.
- Хорошо. Начнем с тебя. Раз ты узнал про Мару, почему не рассказал Сопротивлению?
Если он не рассказал. Эйн все еще ждал подвоха. Привык ничего хорошего от жизни не ждать.
Леннер усмехнулся, пожал плечами:
- Глупый вопрос, малыш. Ты и сам знаешь. Герианцев сейчас не найти. А я хотел поубивать их сам, не делиться с остальными.
И вот это Мара собиралась исправить? Спасти?
Эйн мимоходом подумал, что она спятила после пыток.
И почувствовал укол ее недовольства в ответ - эту мысль она уловила.
Он снова постарался закрыться - теперь это было намного сложнее.
- Теперь моя очередь, - Леннер усмехнулся. - В чем секрет? Я знаю, на что способны серые суки. И знаю, что ни у одной не хватило бы сил использовать свои ментальные штучки. Но твоя подружка все равно поджарила мне мозги. Как?
Эйн пожал плечами:
- Она сильнее, чем кажется. Я тебе уже говорил.
- Врать не хорошо, бесстрашный лидер. Дело не в силе. Ну же, я сижу в камере. Не боишься же ты, что я кому-то расскажу.
Если бы Леннер кому-то рассказал, Эйн бы об этом знал. В Сопротивлении точно не стали бы молчать и терпеть.
- Мы с ней связаны. После того, как Меррик умер, я кое-что узнал о герианцах. Рьярра за нами следила. Не просто следила - у нее было все, наши имена, адреса убежищ, коды и номера транспортников. Герианцы могли прижать нас в любой момент. Мара предложила мне подружиться против Рьярры. Одним из условий стала метка - герианки ставят ее...
Леннер рассмеялся:
- Обижаешь, бесстрашный командир. Я слышал про метку. Но даже не подумал, что ты связался с герианкой. Точнее, что ты так _связался_ с герианкой. И фокус в этом? Метка делает твою красотку сильнее?
- Метка позволяет забрать ее боль, - спокойно отозвался Эйн. - Так что все, что ты ей сделал, я прочувствовал от души. И подумываю вернуть.
- Не нужно, малыш. Ты совсем не умеешь пытать. Поручи меня подружке, она лучше справится.
- Она хочет тебя исправить, - сказал ему Эйн. И Леннер перестал усмехаться. Больше не выглядел самодовольным. - Не знаю, как. И не верю, что тебя можно спасти. И что стоит. Просто ты и мертвый принесешь кучу проблем.
Теперь Леннер выглядел, как зверь в клетке. Будто вот-вот бросится на решетки:
- Нечего исправлять, малыш. Так ей и скажи. А еще лучше держи ее от меня подальше. Потому что, если она даст мне малейший шанс, я убью и ее, и тебя. И всех, кто ей дорог.
- Никто не даст тебе шанс, Леннер, - спокойно сказал ему Эйн. - Я лично за этим прослежу. Мара попытается тебя исправить, или спасти, или что она еще вбила себе в голову. Ей не удастся, и я тебя убью. И буду разгребать проблемы после твоей смерти. И да, мне будет паршиво, но я справлюсь. И не придется оглядываться и каждый раз ждать подвоха, что ты еще натворишь.
Леннер смотрел на него с прищуром, слушал молча - не злился, что Эйн планировал его убить, и оценивал. Но что на этот раз Эйн не знал. Может, просто примеривался, куда бы воткнуть нож.
- Знаешь, Гэйб, скажи мне одно - если придется выбирать, на чьей ты будешь стороне?
- Людей, Леннер, - устало ответил ему Эйн. - Уж это ты должен бы знать. Не важно, с кем я договорился, кто мне помогает, и как я отношусь к герианцам. Я на стороне людей.
- А ты сам-то еще человек, малыш? Посмотри, рука у тебя механическая, связь у тебя с герианкой. И ты все дальше от того Гэйба, которого я встретил в Сопротивлении.
И может, он был прав. И Эйн изменился с тех пор, как встретил Мару. Увидел в герианцах больше, чем тварей и захватчиков. И да, ему многое на Герии не нравилось, он не хотел, чтобы на Земле стало так же. Но ненависть к герианцам ушла.
Но одно осталось прежним. Всегда оставалось.
- Да, Леннер. Я все еще человек. И даже если бы не был - я все равно на стороне Земли.
Тот отвел взгляд на несколько секунд, потом фыркнул и сказал:
- Ладно. Тогда считай, что я делаю тебе подарок напоследок. Как один человек другому. Тот модифицированный урод, который настраивает банды против Сопротивления... я действительно знаю, как его найти. Так что радуйся, одной проблемой после моей смерти станет меньше.
***
На воздушном причале было непривычно тихо. Ветер стих, и воздух казался плотным, заряженным ожиданием.
- Он мог соврать, - сказал Эйн Маре и Зайну. - Но я хочу проверить.
Он не стал объяснять, что это опасно, они понимали и так.
- Тебе не нужно проверять лично, человек, - равнодушно заметил Зайн. - Ты лидер. Глупо так рисковать.
Эйн и сам это понимал. Но не доверял проверку герианцам. И не мог отправить бойцов Сопротивления. Не хотел подставлять тех, кто не знал, на что способны илирианцы.
И не мог отправить Мару - не знал, как отреагирует ее эмпатия и не собирался проверять.
- Это точно не первая моя глупость, - признал он.
Зайн поморщился - едва заметно, но Эйн к нему понемногу привык, научился улавливать настроение по мелким жестам:
- Главное, чтобы не стала последней.
- Я бы за это выпил, но ты же откажешься, -дверца флаера медленно поднялась вверх, и Эйн первым шагнул вперед. - По крайней мере, я не единственный идиот, который в это лезет.
Зайн с Марой отстали на шаг, и забираясь в кабину Эйн услышал:
- Дева Телура, мне стыдно за ваш выбор.
Глава 35
***
На нижних ярусах города день не наступал никогда — этажи нависающих сверху башен и мосты переходов и дорог между ними заслоняли небо, а там, где они этого не делали, с успехом справлялись рекламные голограммы.
Мало кто жил в самом низу — зато прилетали многие. Эйн в том числе — когда бывал в Красном Квартале. Бары, клубы, притоны для любителей вакуумных кальянов и игровые залы шли сплошной чередой, перемигивались вывесками.
Народу там всегда было немало, даже после войны.
Красный Квартал простирался вниз, до самого дна города, а некоторые поговаривали, что и ниже. Официально нижним ярусом был -48, по крайней мере, в этом районе. И именно на ярусе -48 располагалось место, о котором говорил Леннер — между закрытым баром с разбитыми витринами, кое-как прикрытыми тусклыми, прозрачными голограммами, и мигающей вывеской «Дети на выброс» была неприметная стальная дверь прямо на которой лазерным резаком было выжжено «Тело Джо».
Перед тем, как лететь, Эйн нашел Ойлера, не поленился спросить о илирианце, который настраивал банды против Сопротивления. Ублюдок в ответ улыбнулся, словно долбаный учитель туповатому ученику, и сказал только «Приятель Эйн, работой с местными занимаются независимые агенты. Такие же, как я. Мы ничего не знаем друг о друге, и мало знаем о планах командования. Так что, у тебя больше шансов найти эту стальную крысу самостоятельно. Не уверен, что Леннер прав, но стоит проверить. Что ты теряешь?»
«Я теряю время», — ответил ему Эйн, и ублюдка это рассмешило:
«Да, на разговор со мной. Но ты продолжай, приятель Эйн, мне нравится с тобой болтать».
И теперь Эйн стоял перед стальной дверью с Марой и Зайном, и думал о том, что рассказал ему Леннер.
Дверь была самая обычная, добротная, но без переборов. Идеальная, чтобы не привлекать внимания. На ней не было ни замка, ни видимых сенсоров.
Если бы не слова Леннера, Эйн бы прошел мимо. Но он уже остановился, и успел почувствовать — едва ощутимый, очень слабый запах. Сладковатый запах смерти — он напоминал коридор к лаборатории Ойлера.
«Это ничего не доказывает, Габриэль», — шепнула ему Мара мысленно, и в ее шепоте он уловил: она тоже узнала запах.
«Считай, что у меня предчувствие», — отозвался он, шагнул к двери.
— Я могу пойти один, — равнодушно сказал ему Зайн, встал рядом и неторопливо оглянулся по сторонам. У входа они были как мишени в тире, и это само по себе напрягало.
— Нет, не можешь. Если нас уже заметили…
— Решат, что вы струсили, — Зайн посмотрел на него сверху-вниз. Маскировка у него была человеческая и смутно знакомая, а вот взгляд как у идеального герианца. Ублюдку бы для плакатов позировать. — Людям это свойственно.
— Мы пойдем все вместе, — спокойно вмешалась Мара.
Эйн с огромным удовольствием бы притащил с собой больше бойцов, окружил весь квартал и зашел бы в эту стальную дверь с ноги и плазмо-винтовки. Если бы не боялся спугнуть единственную зацепку.
Вместо этого он остановился, позволяя разглядеть себя — он был без куртки, чтобы сразу было видно механическую руку, и меньше, чем через минуту что-то щелкнуло, дверь медленно отворилась.
— Таких клиентов у меня еще не было, — высокий бородатый мужик держал в механических руках игольник и смотрел на Эйна с усмешкой. Голографическая татуировка змеилась по скуле, сползала на шею черными разводами, как чернила в воде. Или герианская кровь. — Ко мне с друзьями не ходят, дружище.
За его спинами стояли две химеры, и мертвые лица на железном остове сидели криво, и посмертный оскал казался жутковатой улыбкой.
***
Эйн не смотрел на химер, держал их в поле зрения, но делал вид, что они не имеют значения, что он к такому привык. И отчетливо осознавал, что от его ответа, от того, как он себя поведет, могла зависеть его жизнь. И его, и Мары.
— Считай, мне без моральной поддержки страшно, — он заставлял себя стоять расслабленно, усмехаться в ответ.
— С такой красоткой, — мужик кивнул на его механическую руку, — моральная поддержка у тебя всегда с собой.
Но он отступил от двери, пропуская их внутрь.
Эйн двинулся вперед, не оглядываясь. Он и так чувствовал, что Зайн и Мара пошли следом.
Механические руки у мужика были илирианские. В этом Эйн был уверен.
— Джо, верно? — спросил он. Леннер не назвал ему имени, только, что хозяина «Тела» все звали Механиком.
— Не, — мужик рассмеялся, татуировка изменилась — стала красными царапинами, которые раскрылись, обнажая механические детали. — Джо был первый пациент. Так сказать, моя муза. Для клиентов я механик, а для друзей Хэнк.
Он привел их в небольшую комнату, подсвеченную виртуальными светильниками. Аппарат для голографических тату соседствовал с медицинским столом.
— Не откажусь быть твоим другом, Хэнк, — сказал Эйн.
— Надеешься на дружескую скидку? — татуировка на щеке Хэнка превратилась в шрамы, от уголка уха к скуле, как кривая гримаса. Вокруг проступила прозрачная чешуя, и снова превратилась в чернильные разводы. Должно быть, программа татуировки пустила запись эффектов по кругу. Или же просто разводы повторялись, а остальное нет.
— Надеюсь, что ты по-дружески не отрежешь мне лишнего, — отозвался Эйн. Кивнул Маре и Зайну, и они застыли у стены: так, чтобы видеть и Хэнка, и химер.
— Не волнуйся, — Хэнк покачал игольником в воздухе, прокрутил на пальце. — Твои друзья не трогают меня, я не отрезаю лишнего, и мы друг другу понравимся. Ты здесь из-за руки? Непохоже, что с ней проблемы. Красивая штука.
Эйн пожал плечами, не стал упоминать, что у Хэнка были руки не хуже. И что достать такие на Земле было практически невозможно.
Вместо этого он соврал:
— Обычно проблем нет. Но я пару дней назад был на стрельбище, и уровень силы скакнул. В общем, я раздавил игольник. И решил проверить, что все нормально, пока не раздавил что-нибудь понежнее, — он усмехнулся, мотнул головой в сторону Мары.
Хэнк фыркнул в ответ.
— Ну, давай посмотрим, что с тобой, герой-любовник. Только деньги вперед.
Этого Эйн ожидал, не стал лезть на рожон и просто спросил:
— Сколько?
И переводя деньги на счет, был абсолютно уверен, что заплатил не зря.
Хэнк достал из ящика у медицинского стола коробку портативного диагноста и ящик с инструментами, небрежно бросил на стол:
— Готов?
***
Когда Леннер только заговорил о своих догадках, там — в камере — Эйн подумал, что ублюдок рехнулся. Пересмотрел передач про заговоры в сети.
«У меня предчувствие, малыш. Я уверен, что прав».
В его чутье Эйн всегда верил — после того, как Леннер вычислил Мару, вдвойне — а вот в его бредни, нет.
«Помнишь, поговаривали, что Ойлер тянул руки к Красному Кварталу, к нижним секторам?» — сказал тогда Леннер. И да, Эйн об этом слышал, незадолго до смерти Меррика, хотя не придал новостям внимания. Дела Ойлера его тогда не касались.
В Красном Квартале стали пропадать люди — живые и трупы. Иногда кого-то находили без кожи, или порезанным на куски. Всегда на нижних ярусах, которые не трогали герианцы.
Было похоже на действия Ойлера, но не вязалось с его территорией — далековато от него, и его людей в тех районах не было.
Тогда Эйн решил, что это подражатель, или же кто-то использовал образ Ойлера как прикрытие. Его лично и Сопротивления это не касалось.
«И вот после откровений «Упырей», малыш, я подумал: а что если в Красном Квартале похозяйничал не подражатель, а кто-то с такими же мозгами, как Ойлер. С такими же хобби — убивать, заменять себе части тела. И, знаешь, услышал кое-что любопытное».
Леннер узнал про мастера, Механика, который занимался протезами, ставил железо всем желающим в подпольной мастерской. И что этого мастера были особенные руки, уникальные. На одном уровне с протезами Ойлера.
