Доступ был только к записям снятым с наружной камеры, и на них тот появлялся редко — когда приходил и уходил. Он не курил.
Эйн тоже пытался работать: связался с Сопротивлением, рассказал про Картера. Боялся, что это прозвучит подозрительно, но того узнавали, ему были рады. Кто-то реагировал насторожено, кто-то равнодушно, но в целом открыто никто не высказывался против. Может, из-за былых заслуг, а может, просто все понимали, что сейчас лучше не разбрасываться союзниками.
Эйну доложили о нескольких стычках с бандами, и пара убежищ с оружием и припасами Сопротивления оказались разграблены, в остальном было тихо.
Их дела в целом шли не так плохо — пока. Напрягали тревожные звоночки среди обычного населения. Ничего особенного вроде бы: несколько стычек в торговых центрах, которые перешли в мордобой. Протесты с требованием закрыть герианские интернаты, требования судить тех, кто слишком активно поддерживал герианцев, пока те оставались на планете. Мелочи — без жертв и глобальных последствий, но Меррик учил Эйна никогда не пренебрегать мелочами.
«Если ты волнуешься, поручи это Картер, — мысленно сказала ему Мара, не отрываясь от виртуальных экранов. — Она подходит для такой работы».
Он фыркнул:
«Лучше Картеру. Я не доверяю старушке Шелен, ее брат внушает больше уважения».
«Ее брат последние годы был в тени. Люди знают Шелен, привыкли полагаться на нее. Поручи ей».
Эйн вздохнул, устало потер переносицу: больше всего хотелось послать все к блястовой матери и держаться от Картер подальше, ему не нравилась эта змея. Но она была полезная змея. И Мара была права.
«Дико раздражает, знаешь ли, — честно передал ей Эйн. — Когда ты копаешься в голове, и еще пихаешь мне проклятую Картер».
«У тебя очень прозрачные мысли», — легко откликнулась Мара, и ее «прозрачные» было одновременно словом и образом, приятным, прохладным, отдавало улыбкой — Мару забавляла реакция Эйна.
Это не злило, скорее наоборот успокаивало — помогало не оглядываться каждую минуту на полицейский участок и не ждать Маркуса.
«Он не станет раскрывать себя, — шепнула Мара. — Это невыгодно».
— Не хотите поделиться с классом? — голос Картера заставил Эйна напрячься, повернуться к нему.
Картер сидел расслабленно и спокойно — и тем немного раздражал. Он ничем не был похож на герианца, но так же как они, никогда не показывал слабости, держал эмоции в узде.
— В смысле? — спросил его Эйн. — Вы о чем вообще?
— О вашей прикладной телепатии. Ты очень красноречиво общаешься со своей партнершей.
Эйн бросил быстрый взгляд на Саманту, попытался понять, слышала ли она их — но она сидела в наушниках направленного звука, никак не отреагировала на слова Картера.
— Нет никакой прикладной телепатии, — на всякий случай сказал Эйн, пожал плечами, старательно изображая равнодушие. — Просто волнуюсь, как бы Маркус не устроил перестрелку в участке. Да, ему нет смысла выдавать себя, но что, если его поймают? У него был труп в комнате с уликами. По крайней мере, я видел кровь.
— Там много тел. Если он и убил кого-то, спрятать следы будет легко.
— Достаточно положить фрагменты тела к другим останкам, — безмятежно заметила Мара.
Эйн фыркнул:
— Есть разница, свежая кровь и трупы, которые уже полежали. Даже если их сразу засунули в хранилище.
— Конечно, есть, — Картер усмехнулся. — Но кто станет лезть и проверять? Сейчас полно других проблем.
Да, и это было Маркусу на руку.
Эйн и сам ведь видел, что творилось в участке. И все равно не мог поверить, что никто другой не заметил, не уловил фальши.
— Габриэль, — сказала Мара, и как-то у нее получалось вложить в его имя все то, что она хотела сказать: что он слишком зацикливался на этом, что цеплялся к деталям, которые не имели значения. — Другие люди не знают, что им нужно замечать. Они привыкли к нему, перестали приглядываться. И он не бросится убивать без причины — он инструмент илирианцев. Инструменты не выкидывают просто так.
— Я знаю, — он раздраженно потер лицо, — но что если…
— Ты ищешь повод пойти туда и избавиться от него, — перебила она. — Перестань. Нам выгоднее следить за ним, использовать его.
— Я не ищу повод от него избавиться, — за кого она вообще его принимала? Эйн не был идиотом, все понимал. Его просто бесило, что приходилось оставлять кучу ни в чем неповинных полицейских и других людей рядом с илирианским агентом, который мог взорваться в любой момент. — Мне просто не нравится ситуация.
Мара помолчала, смерила его внимательным взглядом — показалось на мгновение, что сквозь маскировку проступили ее настоящие глаза, просветили будто диагностом. Мара задумчиво царапнула ногтями искусственную кожу обшивки и сказала:
— Габриэль, тебе стоит отвлечься. Посмотри кино. Я скажу, когда появится Маркус.
Когда Маркус вышел, уже стемнело — насколько в городе вообще темнело, светящиеся проекции виртуальных реклам отбрасывали чернильные тени, расчеривали площадку перед участком на области света и тьмы.
Маркус вышел из центрального выхода легкой пружинящей походкой — ни намека на усталость, и это тоже казалось неестественным, выдавало его. Он поднялся к боковым посадочным площадкам, туда, где стояли обычные гражданские полетники — личный транспорт сотрудников.
Эйн подался вперед, сказал Маре:
— Не упусти его.
Она не стала отвечать вслух, но в ее мыслях он уловил спокойную уверенность: Мара гордилась тем, как летала, ни на мгновение не сомневалась, что Маркус не уйдет незамеченным.
— Вряд ли он станет скрываться, — Саманта тоже следила за ним, пожала плечами. — Он о нас не знает. Не будет высматривать слежку.
— Если он забрал уцелевшие илирианские чипы, — сказал Картер, — он попытается от них избавиться. Ради этого стоит быть осторожным. Если, конечно, он способен быть осторожным.
Эйн не хотел об этом думать: насколько Маркус и другие носители чипа осознавали, что с ними происходит? Мог ли чип использовать их память и их знания, или же всем управлял искусственный интеллект извне?
Что оставалось в Маркусе от Маркуса?
— Плевать на что он там способен, — Эйн прочистил горло, пожал плечами. — Лучше перестраховаться.
Маркус забрался в небольшой, всего на пару человек, полетник, плавно опустилась, закрываясь, дверца, и загудели двигатели.
Он плавно оторвался от посадочной площадки, и вдруг стартанул неожиданно резко.
Мара даже не притронулась к виртуальным экранам управления, и руки расслабленно лежали на подлокотниках кресла пилота.
Саманта подалась к ней, спросила зло:
— Ты что творишь? Он же уйдет!
Эйн не боялся. Чувствовал, как тихо, как спокойно внутри Мары, читал ее уверенность и доверял, сказал только:
— Не трогай ее. Она справится.
Она улыбнулась — одними уголками губ, едва заметно, а потом активировала двигатель. Подняла флаер легко, мягко, все выше и выше, неспешно подала вперед.
На виртуальных экранах с камер наблюдения сновали полетники внизу. Эйн увидел Маркуса только потому, что Мара его видела — увидел ее глазами. Тот мчался вперед, пропал из виду.
Мара включила ускорители, и их флаер рванул вперед, нырнул вниз хищной птицей, прошел как нож сквозь плоть сквозь поток других полетников, и если бы был в кресле пилота кто-то еще, Эйн бы уже орал. И готовился разбиться.
А рядом с Марой ему было спокойно.
Она провернула флаер на повороте, крыло избежало столкновения с одним из переходов меж зданиями только чудом, нырнула сквозь несколько виртуальных экранов, и заставила полетник резко застыть на месте.
Эйн услышал, как судорожно выдохнула Саманта рядом с ним.
Даже Картер выглядел очень бледным, судорожно цеплялся пальцами за страховочную ручку, хоть и должен был понимать, что ничем бы это не помогло в случае аварии.
— Где он? — напряженно спросил Эйн. Мара указала на крохотную точку на экране — вид камеры сверху.
— Над нами, мы пролетим его маршрутом, но не сзади. Перед ним.
Она плавно нарастила скорость, подстраиваясь под движение транспорта вокруг, перестроилась несколько раз: так, чтобы летящие машины сверху закрывали их флаер от Маркуса, следила за ним с задних камер.
— Он о нас знает? — напряженно спросила Саманта. — Он пытался сбросить хвост?
— Скорее обнаружить, — отозвался Картер.
— Он нас не видел, — спокойно сказала Мара. — Он строит маршрут, не учитывая нас.
Маркус менял направление несколько раз — резко, перестраивался, едва не влетев в несколько флаеров.
Мара выцепила из воздуха новый виртуальный экран, небрежным жестом передала Эйну:
— Но он может бежать от кого-то еще. Посмотри, Габриэль.
Эйн никогда не был специалистом по скрытности, умел уходить от погони и следить за транспортниками — Меррик его научил — но никогда не был в этом лучшим. Да и не стремился, если уж на то пошло. У него были свои сильные стороны.
Но раньше он никогда не видел поток транспорта так: глазами Мары, черпая знания напрямую из ее разума.
Все выглядело иначе, и вещи, которые раньше казались случайными, теперь обретали значение.
Эйн не увидел никого другого, никого, от кого мог бы бежать Маркус.
Зато увидел — тот двигался на восток, к Котловану. Туда, где Эйн и Мара раньше видели других носителей чипа. И там, где их нашел Ойлер.
— Я думаю, он летит в Котлован, — сказал Эйн. — Бред какой-то. Что ему там нужно?
Он увидел краем глаза, как усмехнулся Картер:
— Это мы скоро выясним.
Чем дальше они летели, тем меньше транспорта было вокруг, и Мара держалась в стороне, всегда следила, чтобы между ней и полетником Маркуса были стены зданий, виртуальная реклама или мосты переходов.
Она то включала максимальную скорость, то подстраивалась под окружающий транспорт, и держалась ближе к рекламным экранам.
Эйн прочел в ее мыслях — внешняя обшивка флаера под светом реклам окрашивалась то в один цвет, то в другой.
И даже, если бы Маркус заметил их, вряд ли бы понял, что это один и тот же флаер.
Но реклам становилось все меньше, обветшалых, разрушенных зданий все больше.
Они снова приближались к районам, которые герианцы не стали восстанавливать.
Мара отключила осветители флаера, и снаружи было черно, для навигации оставались внешние камеры.
На боковом экране высветилось предупреждение.
Мара напряглась, и Эйн понял — система фиксировала сканирующие элементы впереди. Сканеры могли обнаружить любую несанкционированную технику.
Вот только стоило такое оборудование запредельных денег, и никто не стал бы его просто так устанавливать посреди разрушенных зданий.
— Мы не пройдем.
Это злило, злило до желания разломать к чертям все вокруг.
— Придется ждать его здесь, — сказал Эйн. — Иначе сканеры нас засекут.
— Не засекут, — спокойно отозвалась Мара. — Мы пройдем сквозь.
Как? — хотел спросить ее Эйн. — Они зафиксируют любой рабочий двигатель? Что ни делай, от сканера не скрыться.
Мара выкрутила скорость на максимум, и флаер стрелой понесся вперед.
Секунда, две — сканер был совсем близко.
А потом Мара выключила двигатели. И в кабине стало так же черно, как и снаружи.
Флаер рухнул вниз.
Эйн ждал страха, ужаса — от темноты и ощущения падения. Их не было. Была уверенность Мары, и то, как она мысленно отсчитывала. Четыре.
Они летели вниз и вперед — инерция тащила их даже с выключенными двигателями — четыре счета.
Оглушительно и истерично материлась Саманта за спиной Эйна, загнанно дышал Картер.
Четыре — шелестом прозвучал голос Мары в сознании, и она включила двигатели. Четко, красиво, будто на экзамене — одно экономное движение за другими, флаер заурчал, вспыхнули виртуальные экраны управления, замигала истошно, как заходящийся от ужаса пульс, иконка перегрузок, транспортник тряхнуло.
А потом он выровнялся, и они полетели вперед, будто ничего не случилось.
— Какого…? Ты… — у Саманты срывался голос, пальцы цеплялись до побелевших костяшек в сиденье. — Ты что, бляста, творишь?
— Все в порядке, — спокойно отозвалась Мара. — Никакого риска.
Эйн читал в ее сознании — она была уверена, абсолютно уверена, что справится. Иначе вовсе не стала бы рисковать.
Это со стороны ее действия казались безумными, рискованными. Для нее существовал только расчет и знание — собственных возможностей и собственных границ.
Эйн тоже это знал, видел со стороны, но и Саманту понимал тоже.
— Эй, — он вмешался, прежде чем та успела ответить. Хотя ей явно было что сказать. — Ты бы хоть предупреждала. Не только собой рискуешь.
— Я вообще не рискую, — отозвалась она. Невозмутимо, с истинно герианским высокомерием. — Я увидела безопасный путь. И воспользовалась им.
— Безопасный? — Саманта фыркнула, презрительно и зло, Эйн заметил, что у нее дрожат губы. — Мы чуть не сдохли тут все.
— Безопасный, — отозвалась Мара. — Мы здесь, мы все целы. Флаер в порядке. Это не случайность.
— Так, — сказал Эйн. — Стоп. Мара, в следующий раз предупреждай. Это приказ. Саманта, мы все живы, Мара больше так не будет. На этом все.
Ее это злило — сдержанная, красная злость окрашивала сознание, неуютно колола чувства Эйна.
Мара гордилась своими навыками, не понимала, почему ее ограничивают.
«Да не собираюсь я держать тебя на коротком поводке. Ты просто всех перепугала».
«Им нечего бояться. Я не стала бы рисковать».
«Они этого не знают».
Но даже если бы знали, не так легко довериться кому-то, положиться на чужие навыки и чужой профессионализм.
«Они бойцы, Габриэль. Они должны это уметь».
«Они еще и люди», — напомнил он. И оба они мысленно напряглись: потому что он напомнил ей: какими бы умелыми ни были бойцы Сопротивления, они не были герианцами.
«Ты тоже не герианец, Габриэль», — наконец сказала она, и ее слова были протянутой рукой. Желанием помириться. — Но ты мне доверяешь».
«У меня метка», — отозвался он. Без злости, понимая и принимая, что ей с людьми нелегко.
«Даже без нее, ты бы мне верил. Потому что я заслуживаю твое доверие».
Он не знал, чью уверенность ощущал в тот момент — ее? свою? — но слова Мары звучали как единственная, безусловная правда.
Дальше Мара летела не спеша, высматривая транспортник Маркуса, и осторожно лавируя между полуразрушенных зданий. Держалась ближе к нижнему ярусу, под покосившимися, ненадежными сетками переходов и перекрытий.
— Он мог давно улететь куда угодно, — сказала Саманта. — Хоть в другой город.
— Тогда нет смысла лететь в Котлован, — спокойно возразил Картер. Но при этом смотрел он на Эйна, будто проверял. — Думаю, он еще здесь.
— Он здесь, — эхом откликнулась Мара, приблизила виртуальный экран камеры, увеличила видимую область и показала: сквозь выбитое окно здания выглядывал транспортник Маркуса. — Я постараюсь подлететь к нему ближе.
Эйн не стал говорить очевидное: постарайся, чтобы он тебя не заметил.
Этого даже Саманта не сказала, буркнула только:
— Не отключай двигатели.
И Мара спокойно кивнула:
— Не буду.
И добавила мысленно:
Без необходимости.
Они оставили флаер несколькими ярусами ниже транспортника Маркуса, в заброшенном жилом боксе, наружная стена которого обвалилась вниз.
Ни диагносты, ни сканеры следящих устройств не фиксировали ничего подозрительного, но Эйн все равно напрягался — диагносты не давали стопроцентной гарантии.
Мара шла первой, предложила Картеру остаться в флаере, но тот отказался. Эйн понимал почему — с ними была Саманта, Картер не мог себе позволить выглядеть трусом в ее глазах.
Эйн тоже пытался работать: связался с Сопротивлением, рассказал про Картера. Боялся, что это прозвучит подозрительно, но того узнавали, ему были рады. Кто-то реагировал насторожено, кто-то равнодушно, но в целом открыто никто не высказывался против. Может, из-за былых заслуг, а может, просто все понимали, что сейчас лучше не разбрасываться союзниками.
Эйну доложили о нескольких стычках с бандами, и пара убежищ с оружием и припасами Сопротивления оказались разграблены, в остальном было тихо.
Их дела в целом шли не так плохо — пока. Напрягали тревожные звоночки среди обычного населения. Ничего особенного вроде бы: несколько стычек в торговых центрах, которые перешли в мордобой. Протесты с требованием закрыть герианские интернаты, требования судить тех, кто слишком активно поддерживал герианцев, пока те оставались на планете. Мелочи — без жертв и глобальных последствий, но Меррик учил Эйна никогда не пренебрегать мелочами.
«Если ты волнуешься, поручи это Картер, — мысленно сказала ему Мара, не отрываясь от виртуальных экранов. — Она подходит для такой работы».
Он фыркнул:
«Лучше Картеру. Я не доверяю старушке Шелен, ее брат внушает больше уважения».
«Ее брат последние годы был в тени. Люди знают Шелен, привыкли полагаться на нее. Поручи ей».
Эйн вздохнул, устало потер переносицу: больше всего хотелось послать все к блястовой матери и держаться от Картер подальше, ему не нравилась эта змея. Но она была полезная змея. И Мара была права.
«Дико раздражает, знаешь ли, — честно передал ей Эйн. — Когда ты копаешься в голове, и еще пихаешь мне проклятую Картер».
«У тебя очень прозрачные мысли», — легко откликнулась Мара, и ее «прозрачные» было одновременно словом и образом, приятным, прохладным, отдавало улыбкой — Мару забавляла реакция Эйна.
Это не злило, скорее наоборот успокаивало — помогало не оглядываться каждую минуту на полицейский участок и не ждать Маркуса.
«Он не станет раскрывать себя, — шепнула Мара. — Это невыгодно».
— Не хотите поделиться с классом? — голос Картера заставил Эйна напрячься, повернуться к нему.
Картер сидел расслабленно и спокойно — и тем немного раздражал. Он ничем не был похож на герианца, но так же как они, никогда не показывал слабости, держал эмоции в узде.
— В смысле? — спросил его Эйн. — Вы о чем вообще?
— О вашей прикладной телепатии. Ты очень красноречиво общаешься со своей партнершей.
Эйн бросил быстрый взгляд на Саманту, попытался понять, слышала ли она их — но она сидела в наушниках направленного звука, никак не отреагировала на слова Картера.
— Нет никакой прикладной телепатии, — на всякий случай сказал Эйн, пожал плечами, старательно изображая равнодушие. — Просто волнуюсь, как бы Маркус не устроил перестрелку в участке. Да, ему нет смысла выдавать себя, но что, если его поймают? У него был труп в комнате с уликами. По крайней мере, я видел кровь.
— Там много тел. Если он и убил кого-то, спрятать следы будет легко.
— Достаточно положить фрагменты тела к другим останкам, — безмятежно заметила Мара.
Эйн фыркнул:
— Есть разница, свежая кровь и трупы, которые уже полежали. Даже если их сразу засунули в хранилище.
— Конечно, есть, — Картер усмехнулся. — Но кто станет лезть и проверять? Сейчас полно других проблем.
Да, и это было Маркусу на руку.
Эйн и сам ведь видел, что творилось в участке. И все равно не мог поверить, что никто другой не заметил, не уловил фальши.
— Габриэль, — сказала Мара, и как-то у нее получалось вложить в его имя все то, что она хотела сказать: что он слишком зацикливался на этом, что цеплялся к деталям, которые не имели значения. — Другие люди не знают, что им нужно замечать. Они привыкли к нему, перестали приглядываться. И он не бросится убивать без причины — он инструмент илирианцев. Инструменты не выкидывают просто так.
— Я знаю, — он раздраженно потер лицо, — но что если…
— Ты ищешь повод пойти туда и избавиться от него, — перебила она. — Перестань. Нам выгоднее следить за ним, использовать его.
— Я не ищу повод от него избавиться, — за кого она вообще его принимала? Эйн не был идиотом, все понимал. Его просто бесило, что приходилось оставлять кучу ни в чем неповинных полицейских и других людей рядом с илирианским агентом, который мог взорваться в любой момент. — Мне просто не нравится ситуация.
Мара помолчала, смерила его внимательным взглядом — показалось на мгновение, что сквозь маскировку проступили ее настоящие глаза, просветили будто диагностом. Мара задумчиво царапнула ногтями искусственную кожу обшивки и сказала:
— Габриэль, тебе стоит отвлечься. Посмотри кино. Я скажу, когда появится Маркус.
***
Когда Маркус вышел, уже стемнело — насколько в городе вообще темнело, светящиеся проекции виртуальных реклам отбрасывали чернильные тени, расчеривали площадку перед участком на области света и тьмы.
Маркус вышел из центрального выхода легкой пружинящей походкой — ни намека на усталость, и это тоже казалось неестественным, выдавало его. Он поднялся к боковым посадочным площадкам, туда, где стояли обычные гражданские полетники — личный транспорт сотрудников.
Эйн подался вперед, сказал Маре:
— Не упусти его.
Она не стала отвечать вслух, но в ее мыслях он уловил спокойную уверенность: Мара гордилась тем, как летала, ни на мгновение не сомневалась, что Маркус не уйдет незамеченным.
— Вряд ли он станет скрываться, — Саманта тоже следила за ним, пожала плечами. — Он о нас не знает. Не будет высматривать слежку.
— Если он забрал уцелевшие илирианские чипы, — сказал Картер, — он попытается от них избавиться. Ради этого стоит быть осторожным. Если, конечно, он способен быть осторожным.
Эйн не хотел об этом думать: насколько Маркус и другие носители чипа осознавали, что с ними происходит? Мог ли чип использовать их память и их знания, или же всем управлял искусственный интеллект извне?
Что оставалось в Маркусе от Маркуса?
— Плевать на что он там способен, — Эйн прочистил горло, пожал плечами. — Лучше перестраховаться.
Маркус забрался в небольшой, всего на пару человек, полетник, плавно опустилась, закрываясь, дверца, и загудели двигатели.
Он плавно оторвался от посадочной площадки, и вдруг стартанул неожиданно резко.
Мара даже не притронулась к виртуальным экранам управления, и руки расслабленно лежали на подлокотниках кресла пилота.
Саманта подалась к ней, спросила зло:
— Ты что творишь? Он же уйдет!
Эйн не боялся. Чувствовал, как тихо, как спокойно внутри Мары, читал ее уверенность и доверял, сказал только:
— Не трогай ее. Она справится.
Она улыбнулась — одними уголками губ, едва заметно, а потом активировала двигатель. Подняла флаер легко, мягко, все выше и выше, неспешно подала вперед.
На виртуальных экранах с камер наблюдения сновали полетники внизу. Эйн увидел Маркуса только потому, что Мара его видела — увидел ее глазами. Тот мчался вперед, пропал из виду.
Мара включила ускорители, и их флаер рванул вперед, нырнул вниз хищной птицей, прошел как нож сквозь плоть сквозь поток других полетников, и если бы был в кресле пилота кто-то еще, Эйн бы уже орал. И готовился разбиться.
А рядом с Марой ему было спокойно.
Она провернула флаер на повороте, крыло избежало столкновения с одним из переходов меж зданиями только чудом, нырнула сквозь несколько виртуальных экранов, и заставила полетник резко застыть на месте.
Эйн услышал, как судорожно выдохнула Саманта рядом с ним.
Даже Картер выглядел очень бледным, судорожно цеплялся пальцами за страховочную ручку, хоть и должен был понимать, что ничем бы это не помогло в случае аварии.
— Где он? — напряженно спросил Эйн. Мара указала на крохотную точку на экране — вид камеры сверху.
— Над нами, мы пролетим его маршрутом, но не сзади. Перед ним.
Она плавно нарастила скорость, подстраиваясь под движение транспорта вокруг, перестроилась несколько раз: так, чтобы летящие машины сверху закрывали их флаер от Маркуса, следила за ним с задних камер.
— Он о нас знает? — напряженно спросила Саманта. — Он пытался сбросить хвост?
— Скорее обнаружить, — отозвался Картер.
— Он нас не видел, — спокойно сказала Мара. — Он строит маршрут, не учитывая нас.
Маркус менял направление несколько раз — резко, перестраивался, едва не влетев в несколько флаеров.
Мара выцепила из воздуха новый виртуальный экран, небрежным жестом передала Эйну:
— Но он может бежать от кого-то еще. Посмотри, Габриэль.
Эйн никогда не был специалистом по скрытности, умел уходить от погони и следить за транспортниками — Меррик его научил — но никогда не был в этом лучшим. Да и не стремился, если уж на то пошло. У него были свои сильные стороны.
Но раньше он никогда не видел поток транспорта так: глазами Мары, черпая знания напрямую из ее разума.
Все выглядело иначе, и вещи, которые раньше казались случайными, теперь обретали значение.
Эйн не увидел никого другого, никого, от кого мог бы бежать Маркус.
Зато увидел — тот двигался на восток, к Котловану. Туда, где Эйн и Мара раньше видели других носителей чипа. И там, где их нашел Ойлер.
— Я думаю, он летит в Котлован, — сказал Эйн. — Бред какой-то. Что ему там нужно?
Он увидел краем глаза, как усмехнулся Картер:
— Это мы скоро выясним.
***
Чем дальше они летели, тем меньше транспорта было вокруг, и Мара держалась в стороне, всегда следила, чтобы между ней и полетником Маркуса были стены зданий, виртуальная реклама или мосты переходов.
Она то включала максимальную скорость, то подстраивалась под окружающий транспорт, и держалась ближе к рекламным экранам.
Эйн прочел в ее мыслях — внешняя обшивка флаера под светом реклам окрашивалась то в один цвет, то в другой.
И даже, если бы Маркус заметил их, вряд ли бы понял, что это один и тот же флаер.
Но реклам становилось все меньше, обветшалых, разрушенных зданий все больше.
Они снова приближались к районам, которые герианцы не стали восстанавливать.
Мара отключила осветители флаера, и снаружи было черно, для навигации оставались внешние камеры.
На боковом экране высветилось предупреждение.
Мара напряглась, и Эйн понял — система фиксировала сканирующие элементы впереди. Сканеры могли обнаружить любую несанкционированную технику.
Вот только стоило такое оборудование запредельных денег, и никто не стал бы его просто так устанавливать посреди разрушенных зданий.
— Мы не пройдем.
Это злило, злило до желания разломать к чертям все вокруг.
— Придется ждать его здесь, — сказал Эйн. — Иначе сканеры нас засекут.
— Не засекут, — спокойно отозвалась Мара. — Мы пройдем сквозь.
Как? — хотел спросить ее Эйн. — Они зафиксируют любой рабочий двигатель? Что ни делай, от сканера не скрыться.
Мара выкрутила скорость на максимум, и флаер стрелой понесся вперед.
Секунда, две — сканер был совсем близко.
А потом Мара выключила двигатели. И в кабине стало так же черно, как и снаружи.
Флаер рухнул вниз.
Глава 47
***
Эйн ждал страха, ужаса — от темноты и ощущения падения. Их не было. Была уверенность Мары, и то, как она мысленно отсчитывала. Четыре.
Они летели вниз и вперед — инерция тащила их даже с выключенными двигателями — четыре счета.
Оглушительно и истерично материлась Саманта за спиной Эйна, загнанно дышал Картер.
Четыре — шелестом прозвучал голос Мары в сознании, и она включила двигатели. Четко, красиво, будто на экзамене — одно экономное движение за другими, флаер заурчал, вспыхнули виртуальные экраны управления, замигала истошно, как заходящийся от ужаса пульс, иконка перегрузок, транспортник тряхнуло.
А потом он выровнялся, и они полетели вперед, будто ничего не случилось.
— Какого…? Ты… — у Саманты срывался голос, пальцы цеплялись до побелевших костяшек в сиденье. — Ты что, бляста, творишь?
— Все в порядке, — спокойно отозвалась Мара. — Никакого риска.
Эйн читал в ее сознании — она была уверена, абсолютно уверена, что справится. Иначе вовсе не стала бы рисковать.
Это со стороны ее действия казались безумными, рискованными. Для нее существовал только расчет и знание — собственных возможностей и собственных границ.
Эйн тоже это знал, видел со стороны, но и Саманту понимал тоже.
— Эй, — он вмешался, прежде чем та успела ответить. Хотя ей явно было что сказать. — Ты бы хоть предупреждала. Не только собой рискуешь.
— Я вообще не рискую, — отозвалась она. Невозмутимо, с истинно герианским высокомерием. — Я увидела безопасный путь. И воспользовалась им.
— Безопасный? — Саманта фыркнула, презрительно и зло, Эйн заметил, что у нее дрожат губы. — Мы чуть не сдохли тут все.
— Безопасный, — отозвалась Мара. — Мы здесь, мы все целы. Флаер в порядке. Это не случайность.
— Так, — сказал Эйн. — Стоп. Мара, в следующий раз предупреждай. Это приказ. Саманта, мы все живы, Мара больше так не будет. На этом все.
Ее это злило — сдержанная, красная злость окрашивала сознание, неуютно колола чувства Эйна.
Мара гордилась своими навыками, не понимала, почему ее ограничивают.
«Да не собираюсь я держать тебя на коротком поводке. Ты просто всех перепугала».
«Им нечего бояться. Я не стала бы рисковать».
«Они этого не знают».
Но даже если бы знали, не так легко довериться кому-то, положиться на чужие навыки и чужой профессионализм.
«Они бойцы, Габриэль. Они должны это уметь».
«Они еще и люди», — напомнил он. И оба они мысленно напряглись: потому что он напомнил ей: какими бы умелыми ни были бойцы Сопротивления, они не были герианцами.
«Ты тоже не герианец, Габриэль», — наконец сказала она, и ее слова были протянутой рукой. Желанием помириться. — Но ты мне доверяешь».
«У меня метка», — отозвался он. Без злости, понимая и принимая, что ей с людьми нелегко.
«Даже без нее, ты бы мне верил. Потому что я заслуживаю твое доверие».
Он не знал, чью уверенность ощущал в тот момент — ее? свою? — но слова Мары звучали как единственная, безусловная правда.
***
Дальше Мара летела не спеша, высматривая транспортник Маркуса, и осторожно лавируя между полуразрушенных зданий. Держалась ближе к нижнему ярусу, под покосившимися, ненадежными сетками переходов и перекрытий.
— Он мог давно улететь куда угодно, — сказала Саманта. — Хоть в другой город.
— Тогда нет смысла лететь в Котлован, — спокойно возразил Картер. Но при этом смотрел он на Эйна, будто проверял. — Думаю, он еще здесь.
— Он здесь, — эхом откликнулась Мара, приблизила виртуальный экран камеры, увеличила видимую область и показала: сквозь выбитое окно здания выглядывал транспортник Маркуса. — Я постараюсь подлететь к нему ближе.
Эйн не стал говорить очевидное: постарайся, чтобы он тебя не заметил.
Этого даже Саманта не сказала, буркнула только:
— Не отключай двигатели.
И Мара спокойно кивнула:
— Не буду.
И добавила мысленно:
Без необходимости.
***
Они оставили флаер несколькими ярусами ниже транспортника Маркуса, в заброшенном жилом боксе, наружная стена которого обвалилась вниз.
Ни диагносты, ни сканеры следящих устройств не фиксировали ничего подозрительного, но Эйн все равно напрягался — диагносты не давали стопроцентной гарантии.
Мара шла первой, предложила Картеру остаться в флаере, но тот отказался. Эйн понимал почему — с ними была Саманта, Картер не мог себе позволить выглядеть трусом в ее глазах.
