— Не знаю. Когда у тебя много проблем, не думаешь о том, чтобы куда-то идти. Я бы вот с превеликим удовольствием сидела дома, крутила колесо прялки, а потом вязала варежки.
— И к морю не пошла бы?
— Не-а, — честно призналась я. — Привычное — оно привычное. С ним спокойнее. А море… Это как мечта. А мечта всегда должна быть недостижимой, иначе не будет цели в жизни.
Ирвин хмыкнул, взял меня за руку и повёл вглубь пещеры. Я ожидала увидеть ещё одно плохо обжитое жилище, как сказал бы отец: “Холостяцкая берлога, которой не хватает твёрдой женской руки”, но реальность оказалась ещё печальнее.
В пещере, конечно, было тепло. И даже росли какие-то светящиеся грибы на стенах, но больше… ничего.
— Мы будем спать тут?
— А у тебя есть варианты лучше? И да, тут спать будешь ты. А я на улице.
Я с жалостью посмотрела на Ирвина. Ну как так? Ну почему? Это даже звучит жутко.
— Заморожу, если останусь. Когда я засыпаю, не могу контролировать тот холод, что пришёл со мной из мира мёртвых. Так что устраивайся поудобнее. Плед постели, им же и накроешься.
Он чуть прикусил губу и развернулся на пятках, выпуская мою ладонь.
— Стой, — попросила я.
— Тебе что-то нужно? Нет. То есть да. Почему мы останавливаемся на ночлег?
— Потому что духи стужи устали, им нужен отдых. Вы же лошадям даёте передохнуть.
— Тогда… останься со мной. Будем говорить. Я выспалась днём. И завтра днём досплю. Никто не должен коротать ночи на улице в одиночестве. Это неправильно.
— А как же то, что ты меня боишься? — Он чуть наклонился в мою сторону и округлил глаза, словно пытался напугать. Но я лишь рассмеялась.
Я с вызовом посмотрела в его синие глаза, взяла за руку и потащила к дальней стене пещеры. Почему-то казалось, что там должно быть теплее.
— Мы все боимся того, чего не знаем. Страшно ли в мире мёртвых? Наверное, да. Но после твоих рассказов становится понятно, что это всего лишь шаг. Почему я должна бояться того, кто добр ко мне?
— А вдруг я просто выжидаю удобный момент, — ответил Ирвин, сощурившись.
— Смешно. Ты объективно сильнее меня. Если бы хотел что-то сделать, то давно бы уже сделал. Хочешь честно? А плевать, хочешь или не хочешь, всё равно скажу. Ты одинок, и любое общение тебе в радость. Но какого ж?! — Я снова посмотрела ему в глаза. Пришлось встать на носочки, чтобы не делать это снизу вверх. — Тебе хочется говорить. Тебе нравится говорить! Тогда почему ты молчишь?
Он смотрел на меня так, словно я сказала какую-то глупость, но в глубине его синих глаз я видела, что оказалась права. Внезапный порыв, остановить который мне просто-напросто не хватило силы воли, стал тем, что проломило хрупкий лёд.
— Ты думаешь, что ты умнее всех?
— Нет. Я просто чувствую, что тебе одиноко.
Я успела дотащить его до небольшой ниши в стене, которую заприметила в бледном свете грибов. Закинула туда покрывало, упала на него сверху и потащила Ирвина за собой.
— И давно девушки стали такими нескромными? — с усмешкой спросил он, но принялся устраиваться поудобнее.
Это была моя первая маленькая победа в общении с этим странным существом. Я всё ещё немного его боялась, но любопытство было куда сильнее. Оно тянуло меня за собой, вырывало изнутри всё, что только могло, и я летела навстречу этому невероятному Ирвину, раскрыв сердце.
— А толку следовать традициям, если я всё равно могу умереть в любой момент?
— Да не собираюсь я тебя убивать.
— А раз не собираешься, то в новом месте никому не расскажешь о том, что я делала. Это же будет репутационная смерть. — Я засмеялась и показала ему язык.
— Ты странная. И чего ты хочешь добиться?
— Узнать тебя. Что было потом? После того, как ты ушёл из мира мёртвых в мир живых?
— А ничего не было, Сиверра. Ни-че-го. Она была смыслом моей жизни. Когда вот так вот резко теряешь всё, ты продолжаешь жить по привычке. Ищешь что-то, за что бы зацепиться, чтобы не потонуть А моё наследие, то, что пришло из другого мира, не нравилось людям, и меня выгнали из деревни. Я ушёл в горы, а зима потом выдалась холодная, и кто-то что-то себе надумал… и ко мне прислали первую девицу. Я даже знал её.
— Зачем прислали?
— Ну… решили, что я злюсь на то, что они убили её… А я ведь простил, принял. Отпустил. Но мне не нужна была другая женщина. Я отправил ту конопушку прочь. Но долго думал о том, дойдёт ли она. К тому моменту я научился использовать силы, которые даёт холод мира мёртвых. Я проследил за ней, но невольно принёс в мир живых ещё больше холодов. Тогда я понял, что чем меньше я действую, чем меньше живу, тем меньше тлетворного влияния мира мёртвых придёт в мир живых.
— И ты решил уснуть, да? — осторожно предположила я.
— Да. Умереть я не мог. Это было бы неправильно. Да и… давай будем честны. — Он повернулся и посмотрел мне прямо в глаза. — Я не герой. Я не пойду умирать за чьи-то чужие идеалы, а собственных как-то не сформировалось. Вот как-то так.
— Странно это. Неужели никому не было дела до того, что стало с той первой посланной девушкой?
— Нет. Они решили, что я что-то с ней сделал, принял как жертву, и зима стала не такой морозной. И с тех пор они меня будят иногда такими, как ты.
— А ты отправляешь нас куда попало?
— Ну… сказала, тоже мне. Я научился контролировать свои силы. Поэтому я добрый фей, исполняющий ваши желания. Ты хочешь к морю — я отвезу тебя к морю.
— А что будет потом?
— Вернусь и снова усну. До тех пор, пока не пришлют ещё одну невинную душу. — Ирвин пожал плечами и зевнул.
Мы проговорили ещё несколько часов. Знаете, иногда бывает такое странное чувство, что ты знаешь человека всю свою жизнь, хотя знакомы вы всего несколько часов. Ладно, с Ирвином мы знакомы несколько дней, но почти не говорили до этого.
И от этого было ещё более странно, как-то даже волшебно, что мы могли обсуждать всё подряд. Жизнь на мельнице, горы, духов, деревенские байки, изменившийся быт. Я устроила голову у него на коленях, и он ласково перебирал мои волосы. Так… осторожно, словно боялся, что я, как дикий зверёк, вдруг укушу его за руку. Ни о чём таком я не думала, конечно же. Просто наслаждалась моментом неожиданной близости и начинала грустить от того, что нам скоро придётся расстаться. Ирвин вернётся в горы и погрузится в сон, почти умерев, перестав существовать. А мне придётся жить дальше, вспоминая это маленькое приключение.
Постепенно Хозяин Горы начал клевать носом. Я убаюкивала его тихими разговорами. А когда он уснул, укутала поплотнее в плед и пошла в сторону выхода. На душе было тоскливо. Я понимала, что ничего от меня не зависит. Я простая смертная девчонка. Без каких-то талантов или умений. Что я могу изменить? Ничего.
Выбравшись наружу, я зябко поёжилась. Всё же внутри как-то спокойнее. Нет этого пронизивающего до самых костей ветра, нет ощущения безграничного одиночества, когда ты один, куда бы ни посмотрел.
Я подняла взгляд к небу, на котором перемигивались звёзды. Шаманы говорят, что наши предки, которым удалось стать по-настоящему великими, не растворяются в мире мёртвых, а превращаются в звёзды. Красивая сказка. Как и многие другие, похоже, она не имеет ничего общего с реальностью. К звёздам обращались в поисках советов, и я подумала, что даже если это и бессмысленно, то хуже точно не будет.
— Предки, дайте мне знак! Я не хочу. Не хочу уходить, покидать его, — прошептала я, прижав ладони к груди.
Я ждала падающую звезду, небесное сияние, порыв ветра. Хоть что-то… Но ничего не произошло. С сожалением вздохнув, я вернулась в пещеру. На Ирвина оседал снежок, появляющийся из ниоткуда прямо над ним. Я стряхнула его и устроилась рядом. Замёрзну? Вряд ли насмерть. А ему будет чуточку легче.
Ледяные ладони Хозяина Горы напоминали куриные лапки. Я зажала их под мышками. Так всегда делала мама, когда я мёрзла ночами. Устроив голову юноши у себя на груди, немного поворочалась и уснула. Почему-то все проблемы отошли на задний план, была только я, Ирвин и наше странное холодное приключение.
Я проснулась замёрзшей. Холод крохотными коготками цеплялся за кожу. Ладони Ирвина всё так же лежали под моими руками. Мой взгляд пересёкся со взглядом Хозяина Горы, и я сглотнула.
— Ну и дура же ты, Сиверра, — вздохнул дух или кто он там сейчас.
— Почему?
— Чуть не заморозил я тебя насмерть. Вот почему!
— Прости. Просто… ты был таким одиноким.
— И это повод рисковать жизнью? Давай поднимайся. Будем у моря уже совсем скоро. Отогреешься.
— Отогреюсь? Но… море же замерзает зимой, — пробормотала я, неловко поднимаясь.
Признаваться в том, что выбираться из-под пледа не хотелось, было сложно. Но я должна. Должна двигаться вперёд. Судя по всему, Ирвин не очень-то доволен моим поведением. А значит… ему не нужна моя забота. Пусть будет так.
Духи стужи уже нетерпеливо перебирали лапами снег. Я забралась на козлы, укутавшись в плед, и посмотрела на Ирвина.
— Не боишься?
— А чего мне бояться? Самое страшное позади. И ты не ответил про море.
— Я отвезу тебя на тёплое море. Широкое морское течение согревает его даже зимой. Мне кажется, ты устала от холодов, — коротко ответил Ирвин, примостившись рядом на козлы и тронув поводья.
Словно только этого и ждавшие духи стужи резво рванули вперёд. Я завалилась назад, но Ирвин ловко и со смехом меня подхватил.
— А я предупреждал.
— Ну… в прошлый раз они были аккуратнее, — промямлила я.
— Так то в прошлый раз, сейчас они хотят на свободу, да и теплее становится. И вообще странно, что ты не знаешь про тёплые моря.
— Я много чего не знаю, — со вздохом ответила ему я. — А почему должна знать?
— Ты же связана с водой. Как — не вижу, не специалист. Но что-то есть в тебе такое. Снег ведь — вода. Ты должна была замёрзнуть насмерть, но почему-то не умерла. Наверное, это какая-то твоя природа.
— Глупости не говори, — отмахнулась я от него, а сама задумалась.
А ведь если так покопаться в воспоминаниях, то с водой много чего у меня связано. И тонула я, да не утонула. И всегда в лесу ручеёк находила, когда напиться хотела. Думала — удача, а тут, оказывается, что-то большее может быть.
— И почему я могу быть связана с водой?
— Да я откуда знаю. Знаешь, сколько этих духов воды рядом? Тьма-тьмущая. Каждый своим делом занят. Может, кому-то ты дочь. А может, просто понравилась, и тебя милостью одарили своей.
— Но раньше это не проявлялось, — соврала я, решив проверить, перестал ли он копаться в моих мыслях.
— Слушай, я сам по себе. Вы, смертные, отдельно. И духи — они тоже отдельно. Я не нужен ни тем, ни другим, поэтому не дури голову.
Я фыркнула и устроила голову у него на плече, прикрыв глаза. Пусть будет так, но всё меняется. И вот уже мы общаемся как нормальные люди. И он стал на шаг ближе к смертным, а значит, у него может появиться шанс что-то изменить.
— Что будешь делать там, на море?
— Не знаю. Не думала об этом. Наверное, поищу людей, попрошусь в дом, буду работать… замуж выйду.
Кажется, он вздрогнул на этом “замуж”. Я приподняла голову и заглянула в его глаза. В них всегда читались его мысли, но не в этот раз. Вместо эмоций в зрачках Ирвина плясал холод.
— Хороший план.
— Рада, что ты одобрил, — усмехнувшись, ответила я. — Мне кажется, девушкам другого и не дано. Где-то пристроиться, выйти замуж и изображать счастье.
— Почему изображать? А если человек хороший?
— Хороший-то, может, и хороший, но вряд ли любимый. Выйти замуж по любви… У нас все мечтали. Лет до пятнадцати. А потом как-то о другом уже думаешь. Чтобы и дом мог починить, и дров наколоть. А любовь… да и без не можно прожить.
— Звучит не очень-то весело.
— Зато жизненно, Ирвин. Есть то, что важно. А есть то, без чего можно пережить. Повезло полюбить и за этого человека выйти? Радуйся. Не повезло — не тереби эту рану, двигайся дальше, живи. А то так можно и от тоски помереть.
— А в чём тогда смысл жизни?
— Да кто его знает? Вон шаман есть, наверное, ему виднее. Он говорит, что делать. Сказал идти к духу — собрала вещички и пошла. Сказал бы, что пора замуж, подобрал бы женихов на выбор, отец бы в лучшего пальцем ткнул… и всё.
Я замолчала. Стало тоскливо. В конце концов, раньше о подобном думать не приходилось. Жила себе, радовалась. Мечтала. О, о чём я только не мечтала. И о принце, и о том, как стану хозяйкой мельницы, и о семье большой. С мужчиной, с которым можно будет говорить всю ночь до утра, как с Ирвином. А получилось… ну, что получилось.
Пейзажи внизу менялись. В предгорьях постепенно становилось меньше снега, появлялись хвойные зелёные деревья, но мне было как-то всё равно. Я вдруг поняла, что всё, что было позади, совершенно неважно. А что ещё хуже, мне всё равно, что будет дальше.
Говорят, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Я не придавала значения этой поговорке, пока не встретилась с морем. Духи стужи сбежали, сани, сделанные, как оказалось, изо льда, начали таять, но это всё не имело значения. Я была на море!
Слева тянулся высокий каменистый холм. Он отделял море от земли, а справа, до самого горизонта, лежала тёмно-синяя вода.
— Вот оно, твоё море, — хмыкнул Ирвин, оперевшись о сани.
Я не слышала его. Тихий спокойный голос заглушал гомон чаек, гнездившихся на скалах. Они то поднимались в небо, то ныряли в воду, совершенно не обращая на нас внимания.
Песок… такой странный песок. Почти чёрный, а в нём, словно звёздочки, лежали белые отполированные камушки.
— Кварц. Это Кварцевое побережье. Чуть южнее шахта, откуда добывают огромные кристаллы, из которых потом вытачивают шары для прорицателей, — прокомментировал Ирвин, подойдя ко мне поближе.
Земля под его ногами покрывалась инеем. И это выглядело жутковато. Так не должно быть! А потом приходило осознание того, что он всего лишь дух, связанный с холодом, и это нормально. Я стянула с себя тёплую шубу и сунула в руки Ирвина, сняла сапоги и чулки, попробовала пальцами воду.
Тёплая!
Я растерянно обернулась к Ирвину, а он лишь улыбнулся и кивнул на воду. И я побежала. Мне казалось, что это что-то невероятное. Зимой… но так тепло. И вода странная, как и в рассказах, солёная. Невкусная. Она щипала глаза, но не давала погрузиться на дно, как речная.
Мне казалось, что эта вода зовёт меня. Но что-то не давало зайти глубже, чем по колено.
— Что-то не так?
— Не знаю. Странная вода. Хорошая, но странная, — растерянно ответила я, подцепив пальцами огромную ракушку.
Плоская, она напоминала заготовку для гребня. В реках таких не водилось. У нас больше спиральки всякие, на улиток похожие. А это самое настоящее произведение искусства.
“Иди к нам. Иди же! Иди!”
Я вздрогнула, услышав этот голос в голове.
— Ты что-то говорил?! — спросила я у Ирвина, всё так же стоящего у саней.
— Нет. Резвись.
Он отмахнулся, словно ничего не происходило.
“Иди к нам, сестра!”
Мне показалось, что кто-то схватил меня за ногу, а потом что-то блеснуло на дне. Я не смогла бороться с соблазном прикоснуться к этому нечто и пошла к нему, чтобы рассмотреть поближе. А оно всё удалялось и удалялось. Опомнилась я только у скал. Вода доходила до пояса, мокрая одежда неприятно липла к телу, и резкие порывы ветра напоминали мне о зимнем холоде.
На скале, сверкая разноцветной чешуёй, лежали русалки. Их длинные волосы облепили человеческие части тел, скрывая наготу. Я в первый момент не поверила своим глазам и потёрла их, но видение не ушло.
— И к морю не пошла бы?
— Не-а, — честно призналась я. — Привычное — оно привычное. С ним спокойнее. А море… Это как мечта. А мечта всегда должна быть недостижимой, иначе не будет цели в жизни.
Ирвин хмыкнул, взял меня за руку и повёл вглубь пещеры. Я ожидала увидеть ещё одно плохо обжитое жилище, как сказал бы отец: “Холостяцкая берлога, которой не хватает твёрдой женской руки”, но реальность оказалась ещё печальнее.
В пещере, конечно, было тепло. И даже росли какие-то светящиеся грибы на стенах, но больше… ничего.
— Мы будем спать тут?
— А у тебя есть варианты лучше? И да, тут спать будешь ты. А я на улице.
Я с жалостью посмотрела на Ирвина. Ну как так? Ну почему? Это даже звучит жутко.
— Заморожу, если останусь. Когда я засыпаю, не могу контролировать тот холод, что пришёл со мной из мира мёртвых. Так что устраивайся поудобнее. Плед постели, им же и накроешься.
Он чуть прикусил губу и развернулся на пятках, выпуская мою ладонь.
— Стой, — попросила я.
— Тебе что-то нужно? Нет. То есть да. Почему мы останавливаемся на ночлег?
— Потому что духи стужи устали, им нужен отдых. Вы же лошадям даёте передохнуть.
— Тогда… останься со мной. Будем говорить. Я выспалась днём. И завтра днём досплю. Никто не должен коротать ночи на улице в одиночестве. Это неправильно.
— А как же то, что ты меня боишься? — Он чуть наклонился в мою сторону и округлил глаза, словно пытался напугать. Но я лишь рассмеялась.
Я с вызовом посмотрела в его синие глаза, взяла за руку и потащила к дальней стене пещеры. Почему-то казалось, что там должно быть теплее.
— Мы все боимся того, чего не знаем. Страшно ли в мире мёртвых? Наверное, да. Но после твоих рассказов становится понятно, что это всего лишь шаг. Почему я должна бояться того, кто добр ко мне?
— А вдруг я просто выжидаю удобный момент, — ответил Ирвин, сощурившись.
— Смешно. Ты объективно сильнее меня. Если бы хотел что-то сделать, то давно бы уже сделал. Хочешь честно? А плевать, хочешь или не хочешь, всё равно скажу. Ты одинок, и любое общение тебе в радость. Но какого ж?! — Я снова посмотрела ему в глаза. Пришлось встать на носочки, чтобы не делать это снизу вверх. — Тебе хочется говорить. Тебе нравится говорить! Тогда почему ты молчишь?
Он смотрел на меня так, словно я сказала какую-то глупость, но в глубине его синих глаз я видела, что оказалась права. Внезапный порыв, остановить который мне просто-напросто не хватило силы воли, стал тем, что проломило хрупкий лёд.
— Ты думаешь, что ты умнее всех?
— Нет. Я просто чувствую, что тебе одиноко.
Я успела дотащить его до небольшой ниши в стене, которую заприметила в бледном свете грибов. Закинула туда покрывало, упала на него сверху и потащила Ирвина за собой.
— И давно девушки стали такими нескромными? — с усмешкой спросил он, но принялся устраиваться поудобнее.
Это была моя первая маленькая победа в общении с этим странным существом. Я всё ещё немного его боялась, но любопытство было куда сильнее. Оно тянуло меня за собой, вырывало изнутри всё, что только могло, и я летела навстречу этому невероятному Ирвину, раскрыв сердце.
— А толку следовать традициям, если я всё равно могу умереть в любой момент?
— Да не собираюсь я тебя убивать.
— А раз не собираешься, то в новом месте никому не расскажешь о том, что я делала. Это же будет репутационная смерть. — Я засмеялась и показала ему язык.
— Ты странная. И чего ты хочешь добиться?
— Узнать тебя. Что было потом? После того, как ты ушёл из мира мёртвых в мир живых?
— А ничего не было, Сиверра. Ни-че-го. Она была смыслом моей жизни. Когда вот так вот резко теряешь всё, ты продолжаешь жить по привычке. Ищешь что-то, за что бы зацепиться, чтобы не потонуть А моё наследие, то, что пришло из другого мира, не нравилось людям, и меня выгнали из деревни. Я ушёл в горы, а зима потом выдалась холодная, и кто-то что-то себе надумал… и ко мне прислали первую девицу. Я даже знал её.
— Зачем прислали?
— Ну… решили, что я злюсь на то, что они убили её… А я ведь простил, принял. Отпустил. Но мне не нужна была другая женщина. Я отправил ту конопушку прочь. Но долго думал о том, дойдёт ли она. К тому моменту я научился использовать силы, которые даёт холод мира мёртвых. Я проследил за ней, но невольно принёс в мир живых ещё больше холодов. Тогда я понял, что чем меньше я действую, чем меньше живу, тем меньше тлетворного влияния мира мёртвых придёт в мир живых.
— И ты решил уснуть, да? — осторожно предположила я.
— Да. Умереть я не мог. Это было бы неправильно. Да и… давай будем честны. — Он повернулся и посмотрел мне прямо в глаза. — Я не герой. Я не пойду умирать за чьи-то чужие идеалы, а собственных как-то не сформировалось. Вот как-то так.
— Странно это. Неужели никому не было дела до того, что стало с той первой посланной девушкой?
— Нет. Они решили, что я что-то с ней сделал, принял как жертву, и зима стала не такой морозной. И с тех пор они меня будят иногда такими, как ты.
— А ты отправляешь нас куда попало?
— Ну… сказала, тоже мне. Я научился контролировать свои силы. Поэтому я добрый фей, исполняющий ваши желания. Ты хочешь к морю — я отвезу тебя к морю.
— А что будет потом?
— Вернусь и снова усну. До тех пор, пока не пришлют ещё одну невинную душу. — Ирвин пожал плечами и зевнул.
Глава 7
Мы проговорили ещё несколько часов. Знаете, иногда бывает такое странное чувство, что ты знаешь человека всю свою жизнь, хотя знакомы вы всего несколько часов. Ладно, с Ирвином мы знакомы несколько дней, но почти не говорили до этого.
И от этого было ещё более странно, как-то даже волшебно, что мы могли обсуждать всё подряд. Жизнь на мельнице, горы, духов, деревенские байки, изменившийся быт. Я устроила голову у него на коленях, и он ласково перебирал мои волосы. Так… осторожно, словно боялся, что я, как дикий зверёк, вдруг укушу его за руку. Ни о чём таком я не думала, конечно же. Просто наслаждалась моментом неожиданной близости и начинала грустить от того, что нам скоро придётся расстаться. Ирвин вернётся в горы и погрузится в сон, почти умерев, перестав существовать. А мне придётся жить дальше, вспоминая это маленькое приключение.
Постепенно Хозяин Горы начал клевать носом. Я убаюкивала его тихими разговорами. А когда он уснул, укутала поплотнее в плед и пошла в сторону выхода. На душе было тоскливо. Я понимала, что ничего от меня не зависит. Я простая смертная девчонка. Без каких-то талантов или умений. Что я могу изменить? Ничего.
Выбравшись наружу, я зябко поёжилась. Всё же внутри как-то спокойнее. Нет этого пронизивающего до самых костей ветра, нет ощущения безграничного одиночества, когда ты один, куда бы ни посмотрел.
Я подняла взгляд к небу, на котором перемигивались звёзды. Шаманы говорят, что наши предки, которым удалось стать по-настоящему великими, не растворяются в мире мёртвых, а превращаются в звёзды. Красивая сказка. Как и многие другие, похоже, она не имеет ничего общего с реальностью. К звёздам обращались в поисках советов, и я подумала, что даже если это и бессмысленно, то хуже точно не будет.
— Предки, дайте мне знак! Я не хочу. Не хочу уходить, покидать его, — прошептала я, прижав ладони к груди.
Я ждала падающую звезду, небесное сияние, порыв ветра. Хоть что-то… Но ничего не произошло. С сожалением вздохнув, я вернулась в пещеру. На Ирвина оседал снежок, появляющийся из ниоткуда прямо над ним. Я стряхнула его и устроилась рядом. Замёрзну? Вряд ли насмерть. А ему будет чуточку легче.
Ледяные ладони Хозяина Горы напоминали куриные лапки. Я зажала их под мышками. Так всегда делала мама, когда я мёрзла ночами. Устроив голову юноши у себя на груди, немного поворочалась и уснула. Почему-то все проблемы отошли на задний план, была только я, Ирвин и наше странное холодное приключение.
***
Я проснулась замёрзшей. Холод крохотными коготками цеплялся за кожу. Ладони Ирвина всё так же лежали под моими руками. Мой взгляд пересёкся со взглядом Хозяина Горы, и я сглотнула.
— Ну и дура же ты, Сиверра, — вздохнул дух или кто он там сейчас.
— Почему?
— Чуть не заморозил я тебя насмерть. Вот почему!
— Прости. Просто… ты был таким одиноким.
— И это повод рисковать жизнью? Давай поднимайся. Будем у моря уже совсем скоро. Отогреешься.
— Отогреюсь? Но… море же замерзает зимой, — пробормотала я, неловко поднимаясь.
Признаваться в том, что выбираться из-под пледа не хотелось, было сложно. Но я должна. Должна двигаться вперёд. Судя по всему, Ирвин не очень-то доволен моим поведением. А значит… ему не нужна моя забота. Пусть будет так.
Духи стужи уже нетерпеливо перебирали лапами снег. Я забралась на козлы, укутавшись в плед, и посмотрела на Ирвина.
— Не боишься?
— А чего мне бояться? Самое страшное позади. И ты не ответил про море.
— Я отвезу тебя на тёплое море. Широкое морское течение согревает его даже зимой. Мне кажется, ты устала от холодов, — коротко ответил Ирвин, примостившись рядом на козлы и тронув поводья.
Словно только этого и ждавшие духи стужи резво рванули вперёд. Я завалилась назад, но Ирвин ловко и со смехом меня подхватил.
— А я предупреждал.
— Ну… в прошлый раз они были аккуратнее, — промямлила я.
— Так то в прошлый раз, сейчас они хотят на свободу, да и теплее становится. И вообще странно, что ты не знаешь про тёплые моря.
— Я много чего не знаю, — со вздохом ответила ему я. — А почему должна знать?
— Ты же связана с водой. Как — не вижу, не специалист. Но что-то есть в тебе такое. Снег ведь — вода. Ты должна была замёрзнуть насмерть, но почему-то не умерла. Наверное, это какая-то твоя природа.
— Глупости не говори, — отмахнулась я от него, а сама задумалась.
А ведь если так покопаться в воспоминаниях, то с водой много чего у меня связано. И тонула я, да не утонула. И всегда в лесу ручеёк находила, когда напиться хотела. Думала — удача, а тут, оказывается, что-то большее может быть.
— И почему я могу быть связана с водой?
— Да я откуда знаю. Знаешь, сколько этих духов воды рядом? Тьма-тьмущая. Каждый своим делом занят. Может, кому-то ты дочь. А может, просто понравилась, и тебя милостью одарили своей.
— Но раньше это не проявлялось, — соврала я, решив проверить, перестал ли он копаться в моих мыслях.
— Слушай, я сам по себе. Вы, смертные, отдельно. И духи — они тоже отдельно. Я не нужен ни тем, ни другим, поэтому не дури голову.
Я фыркнула и устроила голову у него на плече, прикрыв глаза. Пусть будет так, но всё меняется. И вот уже мы общаемся как нормальные люди. И он стал на шаг ближе к смертным, а значит, у него может появиться шанс что-то изменить.
— Что будешь делать там, на море?
— Не знаю. Не думала об этом. Наверное, поищу людей, попрошусь в дом, буду работать… замуж выйду.
Кажется, он вздрогнул на этом “замуж”. Я приподняла голову и заглянула в его глаза. В них всегда читались его мысли, но не в этот раз. Вместо эмоций в зрачках Ирвина плясал холод.
— Хороший план.
— Рада, что ты одобрил, — усмехнувшись, ответила я. — Мне кажется, девушкам другого и не дано. Где-то пристроиться, выйти замуж и изображать счастье.
— Почему изображать? А если человек хороший?
— Хороший-то, может, и хороший, но вряд ли любимый. Выйти замуж по любви… У нас все мечтали. Лет до пятнадцати. А потом как-то о другом уже думаешь. Чтобы и дом мог починить, и дров наколоть. А любовь… да и без не можно прожить.
— Звучит не очень-то весело.
— Зато жизненно, Ирвин. Есть то, что важно. А есть то, без чего можно пережить. Повезло полюбить и за этого человека выйти? Радуйся. Не повезло — не тереби эту рану, двигайся дальше, живи. А то так можно и от тоски помереть.
— А в чём тогда смысл жизни?
— Да кто его знает? Вон шаман есть, наверное, ему виднее. Он говорит, что делать. Сказал идти к духу — собрала вещички и пошла. Сказал бы, что пора замуж, подобрал бы женихов на выбор, отец бы в лучшего пальцем ткнул… и всё.
Я замолчала. Стало тоскливо. В конце концов, раньше о подобном думать не приходилось. Жила себе, радовалась. Мечтала. О, о чём я только не мечтала. И о принце, и о том, как стану хозяйкой мельницы, и о семье большой. С мужчиной, с которым можно будет говорить всю ночь до утра, как с Ирвином. А получилось… ну, что получилось.
Пейзажи внизу менялись. В предгорьях постепенно становилось меньше снега, появлялись хвойные зелёные деревья, но мне было как-то всё равно. Я вдруг поняла, что всё, что было позади, совершенно неважно. А что ещё хуже, мне всё равно, что будет дальше.
Глава 8
Говорят, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Я не придавала значения этой поговорке, пока не встретилась с морем. Духи стужи сбежали, сани, сделанные, как оказалось, изо льда, начали таять, но это всё не имело значения. Я была на море!
Слева тянулся высокий каменистый холм. Он отделял море от земли, а справа, до самого горизонта, лежала тёмно-синяя вода.
— Вот оно, твоё море, — хмыкнул Ирвин, оперевшись о сани.
Я не слышала его. Тихий спокойный голос заглушал гомон чаек, гнездившихся на скалах. Они то поднимались в небо, то ныряли в воду, совершенно не обращая на нас внимания.
Песок… такой странный песок. Почти чёрный, а в нём, словно звёздочки, лежали белые отполированные камушки.
— Кварц. Это Кварцевое побережье. Чуть южнее шахта, откуда добывают огромные кристаллы, из которых потом вытачивают шары для прорицателей, — прокомментировал Ирвин, подойдя ко мне поближе.
Земля под его ногами покрывалась инеем. И это выглядело жутковато. Так не должно быть! А потом приходило осознание того, что он всего лишь дух, связанный с холодом, и это нормально. Я стянула с себя тёплую шубу и сунула в руки Ирвина, сняла сапоги и чулки, попробовала пальцами воду.
Тёплая!
Я растерянно обернулась к Ирвину, а он лишь улыбнулся и кивнул на воду. И я побежала. Мне казалось, что это что-то невероятное. Зимой… но так тепло. И вода странная, как и в рассказах, солёная. Невкусная. Она щипала глаза, но не давала погрузиться на дно, как речная.
Мне казалось, что эта вода зовёт меня. Но что-то не давало зайти глубже, чем по колено.
— Что-то не так?
— Не знаю. Странная вода. Хорошая, но странная, — растерянно ответила я, подцепив пальцами огромную ракушку.
Плоская, она напоминала заготовку для гребня. В реках таких не водилось. У нас больше спиральки всякие, на улиток похожие. А это самое настоящее произведение искусства.
“Иди к нам. Иди же! Иди!”
Я вздрогнула, услышав этот голос в голове.
— Ты что-то говорил?! — спросила я у Ирвина, всё так же стоящего у саней.
— Нет. Резвись.
Он отмахнулся, словно ничего не происходило.
“Иди к нам, сестра!”
Мне показалось, что кто-то схватил меня за ногу, а потом что-то блеснуло на дне. Я не смогла бороться с соблазном прикоснуться к этому нечто и пошла к нему, чтобы рассмотреть поближе. А оно всё удалялось и удалялось. Опомнилась я только у скал. Вода доходила до пояса, мокрая одежда неприятно липла к телу, и резкие порывы ветра напоминали мне о зимнем холоде.
На скале, сверкая разноцветной чешуёй, лежали русалки. Их длинные волосы облепили человеческие части тел, скрывая наготу. Я в первый момент не поверила своим глазам и потёрла их, но видение не ушло.
