— Она не верит в нас.
— Не верит.
— Речная, что с неё взять.
Русалки переговаривались между собой на каком-то странном языке, а я вдруг поняла, что знаю его. Он похож на журчание воды. И эти звуки, слышимые у мельницы, были моими колыбельными. Но я почему-то забыла это наречие!
— Зачем ты здесь, речная?
— Я? Не знаю. Просто хотела к морю.
Русалки засмеялись. Кто-то из них нырнул в воду и оказался рядом со мной. Схватил за руки. Тонкие ледяные пальцы. И тут я поняла, что бросила Ирвина на берегу. Обернулась, но за скалами его не было видно.
Сердце бешено забилось в груди. Я попыталась вырваться из цепких русалочьих лап, но не смогла.
— Ты в море. Ты часть моря. Оставайся с нами. Тебя же сюда звало сердце. Ты хотела уплыть. Речная может стать морской, набраться сил, — промурлыкала русалка, заглядывая мне в глаза.
— Не хочу! Пустите! Что значит “речная”, что значит “морская”?!
— Так пустить или рассказать, сестра? Мы, русалки, духи вод. Веселимся всю свою жизнь в водах. Речные сёстры слабее, у них меньше воды. И они рано или поздно приходят к нам в море, и мы принимаем их. Ты готова стать русалкой, стать одной из нас?
— Нет, — решительно заявила я. — Меня ждут. Я должна вернуться.
— Этот ледяной? Но он не может быть долго тут. Он умрёт. Брось его. Идём с нами в море! — Русалка улыбнулась, продемонстрировав острые зубы.
— Нет, — повторила я. — Меня ждут.
— Не ждёт. Уже уходит.
— Ирвин! — выкрикнула я, надеясь, что он остановится.
— Ты хочешь променять вечность и море на этого несчастного, застрявшего между смертностью и бессмертием? Неужели?
— Да, — решительно заявила я, скрещивая ладони на груди. — Я не брошу его!
— И ты готова отдать нам свои силы?
— Да!
Я не знала, что обмениваю, но понимала, что не потеряю ничего, зато приобрету очень и очень многое.
— Да будет так! — хором сказали русалки, хихикая. — Чтобы исполнить твоё желание, мы заберём и его холод. Ты всё поймёшь потом.
У меня зародилось странное ощущение, что именно на это они и рассчитывали. Что обвели вокруг пальца, как деревенскую дурочку, которой я и была, если честно. Но мне было всё равно. Я чувствовала, что всё делаю правильно. А уровень воды в море тем временем как-то резко поднялся, русалки подхватили меня под локти и потащили вперёд, к берегу.
Вместе с огромной волной мы накрыли снежные сани, морозных духов, превративших тёплую воду в лёд, и настигли Ирвина.
— Предначертанное свершилось. Мы обрели силу рек и морозного холода! — возвестила самая старшая из русалок, взмахнув непонятно откуда взявшимся серебряным трезубцем.
Ирвин выхватил меня из лап русалок и спрятал за спину. Я хотела что-то сказать ему, но голос пропал, как у русалочки из сказки. Прикрывая лицо ладонью, я наблюдала за тем, как серебряный трезубец вбирает в себя что-то белёсое, тянущееся от Ирвина. Вжавшись в его спину, я корила себя за то, что не смогла промолчать.
Волна схлынула резко, слизав песок и принесённые водоросли.
— Там, к западу, на скалах маяк, — услышала я крик кого-то из русалок. — Вы можете стать смотрителями, должность свободна!
Я растерянно посмотрела на Ирвина и поймала искренний удивлённый взгляд синих глаз. Они превратились в васильки, лёд внутри Хозяина Горы растаял.
— Что это было? — тихо спросил он, прижимая меня к груди.
— Не знаю. Они сказали, что заберут твой холод мёртвого мира и какую-то мою силу, о которой я даже не знала. Я согласилась. Прости. Я не имела права.
Вместо ответа Ирвин взял меня двумя пальцами за подбородок и заставил посмотреть прямо ему в глаза. Внутри всё перевернулось, сердце замерло.
— Значит, я не ошибся. Ты действительно была русалкой.
— Была? Почему ты так думаешь?
— У тебя глаза были… синие. А в ваших краях у всех карие. Не замечала? Это метка моря. — Он вытащил из-за пазухи небольшое зеркальце и протянул мне.
Шумно выдохнув, я взглянула на собственное отражение. Всё так же, как и было раньше: каштановые волосы, нос с маленькой горбинкой, но глаза… они стали карими.
— Как? Почему?
— Они забрали твоё волшебство.
— И что я теперь, просто девушка? — растерянно спросила я.
Вот не ценила то, что было. И как привыкать к себе с новыми глазами? Я приблизила зеркальце и принялась всматриваться в радужку. Все прожилочки остались прежними, а вот цвет… ушёл.
— Не знаю. Пойдём посмотрим, что там за маяк? Вечереет уже.
Согласно кивнув, я пошла вслед за Ирвином, так и не решаясь выпустить из ладоней зеркало. Нет-нет да смотрела на новую себя. И с каждым шагом понимала, что встреча с Ирвином была судьбоносной, она расставила всё по своим местам. Но готова ли я к такой новой жизни?
Дней двадцать, а может, и больше, кто его знает, спустя.
Камин в жилой комнате маяка мелодично потрескивал. Хоть море и было тёплым, уют никому не мешал. Ирвин нарубил дров в ближайшей рощице, и мы по вечерам грелись у открытого огня.
Как и сказали русалки, маяк пустовал. В полупустом помещении мы нашли записку о том, что должность вакантна и, если мы хотим её занять, нужно отправить письмо по такому-то адресу. Ох, это было непросто. Написать-то мы с Ирвином худо-бедно смогли, а вот чтобы доставить бумажку пришлось ему идти в ближайшую деревню. Дня три его не было, я уже думала всё — бросил меня одну на маяке, но нет. Вернулся с лошадью — и как только смог добыть такое сокровище-то? — и всякими мелочами для дома.
Скрипнула дверь, вырывая меня из воспоминаний.
— А эта просто девушка тут уже заждалась, — радостно выкрикнула я.
Как-то это выражение стало крылатым. Прилипло к нам. Я была “просто девушка”, а он “уже не хозяин гор”. И было в этом что-то такое. Тёплое, нежное, можно даже сказать, манящее и трепетное.
Ирвин вошёл в комнатушку, повесил на гвоздь верхнюю одежду и сел передо мной на ковёр, хитро поглядывая в глаза.
— Что? Ну что на этот раз?
— Ты ничему не учишься, Сиверра. Помнишь, что я тебе сказал в один из первых дней?
— То, что все люди ошибаются?
— Нет. — Он покачал головой. — Что это мне решать, кто просто девушка, а кто невеста.
Пристально посмотрев мне в глаза, он протянул мне колечко. Тоненький ободок из серебра, ничего особенного, но меня бросило в жар, а потом сразу в холод. Я застыла, не имея сил пошевелиться.
— Да! Я согласна!
Колечко заняло своё место на пальце. А вот то, что было дальше, — это только наше. Моё и Ирвина. И эту сказку я не отдам никому.
— Не верит.
— Речная, что с неё взять.
Русалки переговаривались между собой на каком-то странном языке, а я вдруг поняла, что знаю его. Он похож на журчание воды. И эти звуки, слышимые у мельницы, были моими колыбельными. Но я почему-то забыла это наречие!
— Зачем ты здесь, речная?
— Я? Не знаю. Просто хотела к морю.
Русалки засмеялись. Кто-то из них нырнул в воду и оказался рядом со мной. Схватил за руки. Тонкие ледяные пальцы. И тут я поняла, что бросила Ирвина на берегу. Обернулась, но за скалами его не было видно.
Сердце бешено забилось в груди. Я попыталась вырваться из цепких русалочьих лап, но не смогла.
— Ты в море. Ты часть моря. Оставайся с нами. Тебя же сюда звало сердце. Ты хотела уплыть. Речная может стать морской, набраться сил, — промурлыкала русалка, заглядывая мне в глаза.
— Не хочу! Пустите! Что значит “речная”, что значит “морская”?!
— Так пустить или рассказать, сестра? Мы, русалки, духи вод. Веселимся всю свою жизнь в водах. Речные сёстры слабее, у них меньше воды. И они рано или поздно приходят к нам в море, и мы принимаем их. Ты готова стать русалкой, стать одной из нас?
— Нет, — решительно заявила я. — Меня ждут. Я должна вернуться.
— Этот ледяной? Но он не может быть долго тут. Он умрёт. Брось его. Идём с нами в море! — Русалка улыбнулась, продемонстрировав острые зубы.
— Нет, — повторила я. — Меня ждут.
— Не ждёт. Уже уходит.
— Ирвин! — выкрикнула я, надеясь, что он остановится.
— Ты хочешь променять вечность и море на этого несчастного, застрявшего между смертностью и бессмертием? Неужели?
— Да, — решительно заявила я, скрещивая ладони на груди. — Я не брошу его!
— И ты готова отдать нам свои силы?
— Да!
Я не знала, что обмениваю, но понимала, что не потеряю ничего, зато приобрету очень и очень многое.
— Да будет так! — хором сказали русалки, хихикая. — Чтобы исполнить твоё желание, мы заберём и его холод. Ты всё поймёшь потом.
У меня зародилось странное ощущение, что именно на это они и рассчитывали. Что обвели вокруг пальца, как деревенскую дурочку, которой я и была, если честно. Но мне было всё равно. Я чувствовала, что всё делаю правильно. А уровень воды в море тем временем как-то резко поднялся, русалки подхватили меня под локти и потащили вперёд, к берегу.
Вместе с огромной волной мы накрыли снежные сани, морозных духов, превративших тёплую воду в лёд, и настигли Ирвина.
— Предначертанное свершилось. Мы обрели силу рек и морозного холода! — возвестила самая старшая из русалок, взмахнув непонятно откуда взявшимся серебряным трезубцем.
Ирвин выхватил меня из лап русалок и спрятал за спину. Я хотела что-то сказать ему, но голос пропал, как у русалочки из сказки. Прикрывая лицо ладонью, я наблюдала за тем, как серебряный трезубец вбирает в себя что-то белёсое, тянущееся от Ирвина. Вжавшись в его спину, я корила себя за то, что не смогла промолчать.
Волна схлынула резко, слизав песок и принесённые водоросли.
— Там, к западу, на скалах маяк, — услышала я крик кого-то из русалок. — Вы можете стать смотрителями, должность свободна!
Я растерянно посмотрела на Ирвина и поймала искренний удивлённый взгляд синих глаз. Они превратились в васильки, лёд внутри Хозяина Горы растаял.
— Что это было? — тихо спросил он, прижимая меня к груди.
— Не знаю. Они сказали, что заберут твой холод мёртвого мира и какую-то мою силу, о которой я даже не знала. Я согласилась. Прости. Я не имела права.
Вместо ответа Ирвин взял меня двумя пальцами за подбородок и заставил посмотреть прямо ему в глаза. Внутри всё перевернулось, сердце замерло.
— Значит, я не ошибся. Ты действительно была русалкой.
— Была? Почему ты так думаешь?
— У тебя глаза были… синие. А в ваших краях у всех карие. Не замечала? Это метка моря. — Он вытащил из-за пазухи небольшое зеркальце и протянул мне.
Шумно выдохнув, я взглянула на собственное отражение. Всё так же, как и было раньше: каштановые волосы, нос с маленькой горбинкой, но глаза… они стали карими.
— Как? Почему?
— Они забрали твоё волшебство.
— И что я теперь, просто девушка? — растерянно спросила я.
Вот не ценила то, что было. И как привыкать к себе с новыми глазами? Я приблизила зеркальце и принялась всматриваться в радужку. Все прожилочки остались прежними, а вот цвет… ушёл.
— Не знаю. Пойдём посмотрим, что там за маяк? Вечереет уже.
Согласно кивнув, я пошла вслед за Ирвином, так и не решаясь выпустить из ладоней зеркало. Нет-нет да смотрела на новую себя. И с каждым шагом понимала, что встреча с Ирвином была судьбоносной, она расставила всё по своим местам. Но готова ли я к такой новой жизни?
Эпилог
Дней двадцать, а может, и больше, кто его знает, спустя.
Камин в жилой комнате маяка мелодично потрескивал. Хоть море и было тёплым, уют никому не мешал. Ирвин нарубил дров в ближайшей рощице, и мы по вечерам грелись у открытого огня.
Как и сказали русалки, маяк пустовал. В полупустом помещении мы нашли записку о том, что должность вакантна и, если мы хотим её занять, нужно отправить письмо по такому-то адресу. Ох, это было непросто. Написать-то мы с Ирвином худо-бедно смогли, а вот чтобы доставить бумажку пришлось ему идти в ближайшую деревню. Дня три его не было, я уже думала всё — бросил меня одну на маяке, но нет. Вернулся с лошадью — и как только смог добыть такое сокровище-то? — и всякими мелочами для дома.
Скрипнула дверь, вырывая меня из воспоминаний.
— А эта просто девушка тут уже заждалась, — радостно выкрикнула я.
Как-то это выражение стало крылатым. Прилипло к нам. Я была “просто девушка”, а он “уже не хозяин гор”. И было в этом что-то такое. Тёплое, нежное, можно даже сказать, манящее и трепетное.
Ирвин вошёл в комнатушку, повесил на гвоздь верхнюю одежду и сел передо мной на ковёр, хитро поглядывая в глаза.
— Что? Ну что на этот раз?
— Ты ничему не учишься, Сиверра. Помнишь, что я тебе сказал в один из первых дней?
— То, что все люди ошибаются?
— Нет. — Он покачал головой. — Что это мне решать, кто просто девушка, а кто невеста.
Пристально посмотрев мне в глаза, он протянул мне колечко. Тоненький ободок из серебра, ничего особенного, но меня бросило в жар, а потом сразу в холод. Я застыла, не имея сил пошевелиться.
— Да! Я согласна!
Колечко заняло своё место на пальце. А вот то, что было дальше, — это только наше. Моё и Ирвина. И эту сказку я не отдам никому.
