Обострила свой слух, чтобы ничего не пропустить.
— Так как группа новая, и спонсор у нее один из влиятельных людей, вам стоит забыть о своей прежней жизни. Навсегда, — забыть… это как? — Для своих друзей, родных вы или пропадаете без вести, или умираете от несчастного случая.
Это как приговор. Я даже сглотнуть не смогла от таких слов. Умереть для своих родных? Умереть, чтобы жить и заниматься любимым делом?
— Для чего все это?
Глупый, но верный вопрос.
— Это условие, на котором вы получаете средства для своей группы.
— Но ведь нас все равно могут узнать, разве не так?
— Поменяете цвет волос, пострижетесь и вас никто не узнает.
Прощаться с этой жизнь, чтобы получить новую? Но какую новую жизнь я смогу получить? Что если, у нас ничего не получится? Мы не сможем оправдать свои надежды и, все это будет пустой тратой времени, но при этом мы не сможем вернуться к прежней жизни.
Бред же.
У них же явно не все в порядке с головой. Или же это неудачный розыгрыш? Ну, знаете, посмотрим, на что вы способны ради своей мечты, что вам дороже.
— Хотелось бы уточнить, — вмешивается мужчина, — за месяц вы должны написать несколько песен, после их можно раскрутить и уже после всего этого, можно выступить на концерте, а после я делаю вам подарок.
«Делаю вам подарок» это звучит, как «если ты закончишь четверть на одни пятерки получишь новый телефон» или что-то в таком роде. Но в итоге можно получить не тот телефон, какой хотелось бы и это в лучшем случае, в худшем — получаешь блокнот.
— Соглашайся, — шепчет Стас, — это будет круто.
Если я соглашусь, получу то, что хотела, но потеряю семью и друзей. Не соглашусь — потеряю только мечту.
А стоит ли такая жертва моей мечты? Ведь если все получится, жертва не напрасна, а не получится — мне придется как-то выживать одной.
Я была готова на все, пока не узнала чего они хотят от меня. Как мне быть? Одна часть меня уже давным-давно согласилась, но вторая часть все еще упрямится. Она не хочет, чтобы я теряла себя? Не хочет такого риска?
Как говорят «кто не рискует — тот не пьет шампанского» так ведь? Но с другой стороны это не тот случай.
Откажусь и, мне придется вернуться домой, где сидит больная сестра и ненавидящая мать, а соглашусь, я осуществлю свою мечту, может, еще и помогу чем-то сестре.
— Ну, так что?
— Ладно, я с вами, — говорю это уверенно, ставя всю свою ставку на то, что все получится.
Это будет мне уроком, если не камнем в душе.
— Мам? — девушка подходит к плачущей маме, обнимает ее, как только может.
— Оксана не звонила?
Девушка качает головой.
С того вечера сестра не появлялась. Даже подруги не знаю где ее искать. Сестра пропала, исчезла так, будто бы ее никогда и не было.
Телевизор продолжал работать, о чем говорят телеведущие плохо слышно. Кадр меняется на аварию в центре города. Автобус протаранил несколько легковых машин, погибло более сорока человек. Причина — водитель уснул за рулем.
Начали показывать фотографии потерпевших и, когда показали блондинку с длинными прямыми волосами, сердце матери и дочери сжалось так сильно, будто его там и не было. Сомнений нет, это Оксана.
Руки женщины задрожали, слезы потекли, как горный ручей с такой силы, что вытирать их бесполезно.
Позже в дверь постучали.
Следователь пришел лично сообщить эту новость, не зная того, что женщина знает о гибели дочери.
Три дня прошло, как в аду.
Одну дочь женщина похоронила в закрытом гробу, смотреть на мертвое тело ей не хватало духу, да еще настолько изуродованное, что и не скажешь, что это ее дочь.
В этот же день вторую дочь госпитализировали в больницу. Самочувствие ухудшилось и, кажется, виной всему этому была ссора с дочерью.
— Если бы мы с Оксаной не поссорились, — начала женщина, держа руку дочери, — она бы не ушла из дома, не было бы этой аварии, и ты бы лежала сейчас дома. Я плохая мать.
— Мам, ты тут не причем, — слабый голос, слабая улыбка, — ты отличная мать и мы любим тебя. Оксаны нет рядом, но думаю, она согласиться с моими словами. Жизнь без ссоры не возможна. Ты все, что было у нас…
Девушка замолкает, веки медленно опускаются, а монитор начинает пищать.
В этот день она потеряла еще одну дочь.
Веронику похоронили рядом с Оксаной. Жизнь постепенно начала превращаться в кошмар наяву.
?
С чего начинается новая жизнь? С нового имени? С внешности?
Я не знаю.
Но именно сегодня я обстригла свои длинные белоснежные волосы и покрасила их в темный. Мне бы сказали, что сейчас я больше смахиваю на пацана. Может так и надо, а может нет.
Не знаю.
Парни уже все сделали, теперь моя очередь проходить через «перерождение». Долго думаю о новом имени. Даже не знаю, что подобрать.
— Тебя совсем не узнать, — Стас садиться рядом, — но тебе идет.
— Спасибо, — все, что могу ответить.
В голове перемешиваются только два события, если не больше. Во-первых, то, что я решилась на самое идиотское предложение в мире, во-вторых, я не знаю, как мне теперь быть, точнее знаю, но не могу определиться с началом своего нового пути.
— О чем думаешь?
— Об имени, — отвечаю я, а потом добавляю, понимая, что он хочет сказать что-то еще, — и ты мне мешаешь думать.
— Ладно.
Резко встал и вышел из комнаты, оставляя меня в полной тишине, в полном спокойствии и одиночестве. Это все, что мне сейчас нужно.
Резко падаю на диван, понимая, что думать о чем-то сейчас просто бесполезно. Это тоже самое, что плыть под водой с закрытыми глазами. Вода не попадает в глаза, но и ничего не видно.
Белый потолок. Смотреть на него скучно. На нем даже пятен нет.
Нужно думать.
Чего я хочу? Точнее, какое имя я хочу? Виолетта? В честь моей подруги? Или же в честь сестры или мамы…
Нет.
Может быть нелогичным и не реалистом, а выбрать какое-то иностранное имя? Что если я не совсем русская. Что если я немка, приехавшая в Россию девушка.
Вскочила с дивана так резко, что на мгновение увидела черные точки. Взяла телефон и начала смотреть список немецких имен и фамилий. Имен много, какие-то мне нравились, какие-то не очень. Но нужно выбирать быстро, не задумываясь, будто мне родители дали это имя.
На ум пришло несколько вариантов, хотя хочется с кем-то обсудить и понять что же лучше. С фамилией я разобралась быстро — Шварц, черный. Можно, было придумать и другое, но придумывать что-то свое мне не хочется.
Нахожу Макса, чтобы поведать ему о своих размышлений. Мне нужен человек, чтобы он оценил.
— Макс, а что если я не русская, — начала я, понимая где-то внутри, что это полный бред, но все же, — я немка, приехала в Россию и начала тут жить, познакомилась с вами и мы начали играть в группе.
— Это возможно, учитывая, что в Питере много приезжих.
— Меино Шварц.
— Что?
— Имя мое.
Парень задумался, иногда переводил взгляд с меня на что-то другое. Даже не знаю, о чем он думает.
— Отлично, — говорит, — главное, чтобы ты знала немецкий, ведь будут спрашивать.
— Я его знаю, учила сама.
Он улыбается. Улыбка слишком заразительная и я улыбаюсь в ответ.
— Макс, а что если мы будем петь не на русском, а на другом языке.
Парень вновь задумался.
Слишком много вопросов и предложений, но я же стараюсь не ради себя. Все ради группы.
— Это была бы ваша отличительная черта от многих других групп, да и в других странах популярные группы поют не на родном языке.
— Да, знаю парочку таких, — улыбаюсь.
Обсудили еще несколько вещей, после чего отправилась обратно в свою комнату. Рядом с дверью стояло зеркало. Хватило одного взгляда на новую внешность, и я застала. Темные волосы, пусть я раньше думала, что они мне не идут. Теперь вместо длинных кос, короткие, неуловимые пряди, которые даже в хвост невозможно собрать.
Дверь резко распахивается, что пугает меня, а это всего лишь сквозняк. Закрываю ее и присаживаюсь на диван, включая телевизор на пятый канал, где идут новости.
— Ужасная авария, произошедшая в конце марта этого года, — кадр меняется на несколько легковушек и автобус, который перевозит людей, — причина: водитель спал, но почему? Дело ведет прокуратура города Санкт-Петербург. Неужели не хватает столько рабочих, что водители работают несколько суток? — показывают фотографии погибших, и я замечаю там свою, с белыми длинными волосами, улыбающеюся, счастливую одним словом. Даже не вериться, что я на это согласилась, но ведь это ради сестры.
Женщина начала говорить о других новостях, я даже не могу представить, как им удалось создать такую имитацию аварии. Это ведь практически не возможно.
«Вот и все» — говорю часа себе, понимая, что теперь все знают о моей «смерти»
Не знаю, что я чувствую. Не знаю, что должна чувствовать. Но одно могу сказать — внутри меня пустота. Это ведь нормально? Нормально ничего не чувствовать, когда ты обманул всех и начал новую жизнь, непонятно зачем и непонятно когда.
Взяла в руку гитару, начала что-то наигрывать, пытаясь что-нибудь найти и понять. Мелодия мне начинает нравиться, в ней есть что-то подходящее мне то о чем бы я не сказала.
— Красивая мелодия, — говорит татушка или проще сказать Стас, заходя в комнату, — сама придумала?
— Да.
Продолжаю наигрывать мелодию.
— Новости видела? — киваю, — эта первая песня для нашей группы?
Еще раз киваю.
— Не хочешь прогуляться, сразу, как дождь закончится, — посмотрела в окно, за которым видны серые тучи, на стекле капли дождя.
— За окном — дождь, — начала играть свою мелодию заново, несколько тихих аккордов, — а в душе пустота я иду по улице, — новые аккорды, — в пустоту.
Парень смотрит на меня, улыбаясь краешками губ, и говорит:
— Отличное начало.
— Спасибо, — ответила я, — знаешь, сейчас бы пригодились бы ударные, но это всего лишь начало. Я бы сначала закончила работу с текстом.
Парень соглашается.
Когда мне удалось остаться одной, за окном совсем стемнело. Открыла окно, вдохнув свежий воздух, освежила голову, для работы над текстом.
Села на стул, пододвинув тетрадку с ручкой.
В голову лезли идеи, которые я не успевала записывать.
К утру мне удалось написать черновой вариант первой нашей песни. Часов в семь я только легко на диван, как дверь резко открылась, а на пороге стояли ребята и Макс.
— Держи, — Макс кинул мне что-то маленькое и тонкое, поймав, поняла, что это паспорт.
Моя фотография, когда успели сделать? Новое имя, фамилия, год рождения. Смотрю на год и понимаю, что меня сделали на два года старше. Город рождения — Берлин. Супер.
— А почему год другой?
— Чтобы не придирались к тебе из-за твоего несовершеннолетия.
— Но я же не говорила сколько мне…
— Несколько звонков и старый паспорт.
— Старый паспорт? Вы его украли?
— Иначе бы было бы сложно доказать, что в автобусе была ты.
То ли из-за того, что ночью я не спала, то ли он говорит на другом языке, но из всего сказанного я мало чего поняла.
Вся группа собралась в сборе. Расселись на моем диване, вытиснув меня же с него, хотя один все так же стоял в проходе — Рос.
— Рос, садись к нам, — крикнул его Матвей, двигаясь.
— Мне и здесь хорошо.
Кажется, он все еще злиться. Злиться за то, что я пою вместо него. Это же так глупо. Как в детском саду.
Дала листочек с готовым текстом и каждый из парней прочел. Текст понравился всем, даже похвалили, правда, кое-то даже не стал читать и что-либо говорить. Он просто ушел! Нельзя же из-за какой-то ерунды так сильно обижаться.
Сказала, что скоро вернусь, а сама пошла за ребенком.
Он сидит за своим ноутбуком, смотрит на экран и иногда улыбается, но заметив меня, сразу же прикрыл крышку компьютера.
— Что нужно? — так грубо со мной никто не разговаривал.
— Я хотела бы извиниться.
Смотрит на меня, как на добычу или на товар, который ему рекомендуют приобрести.
— За что?
— Видимо, за то, что Михаил Эдуардович выбрал меня в качестве солиста, — сказала я, — если же тебе так важно роль в группе, можешь ее забрать.
— Тебе этого не позволят сделать, — ухмыляется, — ты не в курсе, но этот старый хрен тебя уже видел. Ему настолько понравился твой голос, что услышав его вновь — забыл, что у него уже был солист.
— Разве это плохо?
— Если бы мужик дрочил на мой голос мне бы стало противно.
— Что делал? — мне на секунду показалось, что он пытается сделать мне такую пакость, чтобы бы я отказалась, а потом бы еще и обвинила человека в том, что он не делал.
— Михаил Эдуардович настоящий псих, которому понравился твой голос до такой степени, что он его возбуждает.
Дверь открывается.
— Ребят мы вас заждались, — говорит Петя.
— Рос, если ты пошутил, то скажи лучше сейчас, — это бред, но от этого становится не смешно и страшно.
— Петь, скажи же, что наш Михаил Эдуардович дрочит на ее голос.
Парень лишь виновато кивнул. Правда.
Как представляю, сразу становится мерзко.
— Не веришь, можешь проверить.
?
Неделя пролетела быстро, учитывая, что всю неделю я сидела на диване с гитарой в руках. Написала еще один текст и теперь работаю над новой мелодией. Руки начинали уже болеть, но желание дописать хотя бы куплет — было сильнее.
Телефон издал звук. Пришлось отложить инструмент, чтобы посмотреть на то, что же пришло. Сообщение из нашей общей группы, где не было Макса. Меня только что туда добавили, Рос написал, что сегодня вечером идем в бар, отметить какое-то событие, но заметив мое присутствие удалил сообщение, а после меня. Все еще ненавидит меня. Извинения не принял.
Даже плакать не хочется. Это ведь бесполезно.
Мне удалось сдружиться со всеми, но только не с ним. И я все равно не понимаю за что он так со мной.
Настраивает ребят против меня. Над музыкой я работаю совершенно одна.
— У тебя хорошо получается, — Макс садиться рядом, — не пробовала ребят подключить? Рос сказал, что ты работаешь совсем одна.
Соврал ему.
— Нет, — говорю я, откладывая гитару, — Ройс сам настроил ребят против меня, поэтому я работаю одна. Он меня ненавидит. А мне тяжело работать одной.
— Говорила с ним?
Киваю.
Я извинилась. Просила помощи у других, но те лишь отнекивались, говоря, что мне нужно все делать самой. Ведь это шоу бизнес. Здесь каждый сам за себя, а если ты в группе, то солист делает все в одиночку.
Только какой идиот в это поверит?
— Знаю, это всего лишь отговорка. Им просто не хочется терять дружбу с эгоистом вроде Ройса.
— Они давно дружат, еще до того, как им предложили стать частью этой группы.
Максим рассказал, что они и раньше были группой. Солистом был другой человек. Ушел он потому что не был готов отдать свою жизнь за свою мечту. Тогда солистом стал Ростислав, но Михаилу Эдуардовичу это не совсем понравилось и тогда нашли меня.
— Почему ты согласилась?
— Потому что хотела помочь своей сестре.
Он ничего больше не спросил, но у меня возникло чувство, будто бы он что-то знает, но говорит, не хочет. Не стала расспрашивать, может, он смотрел на мое досье, прежде чем пригласить.
К вечеру я закончила работать с текстом, заканчивала работу с музыкой и нужно лишь помощь парней, чтобы записать полноценную мелодию. Знаю, что они все время тусуются в одном месте. Меня никогда не приглашали, но это сейчас не важно. Мы ведь разные, да и знакомы от силу чуть больше недели.
— Может, не стоило так делать?
— Иначе бы не поверили.
Не могу разобрать, кто говорит с Максом, думаю, что это Михаил Эдуардович. О чем они говорят так и не понятно. Да и нужно ли мне подслушивать?
— Так как группа новая, и спонсор у нее один из влиятельных людей, вам стоит забыть о своей прежней жизни. Навсегда, — забыть… это как? — Для своих друзей, родных вы или пропадаете без вести, или умираете от несчастного случая.
Это как приговор. Я даже сглотнуть не смогла от таких слов. Умереть для своих родных? Умереть, чтобы жить и заниматься любимым делом?
— Для чего все это?
Глупый, но верный вопрос.
— Это условие, на котором вы получаете средства для своей группы.
— Но ведь нас все равно могут узнать, разве не так?
— Поменяете цвет волос, пострижетесь и вас никто не узнает.
Прощаться с этой жизнь, чтобы получить новую? Но какую новую жизнь я смогу получить? Что если, у нас ничего не получится? Мы не сможем оправдать свои надежды и, все это будет пустой тратой времени, но при этом мы не сможем вернуться к прежней жизни.
Бред же.
У них же явно не все в порядке с головой. Или же это неудачный розыгрыш? Ну, знаете, посмотрим, на что вы способны ради своей мечты, что вам дороже.
— Хотелось бы уточнить, — вмешивается мужчина, — за месяц вы должны написать несколько песен, после их можно раскрутить и уже после всего этого, можно выступить на концерте, а после я делаю вам подарок.
«Делаю вам подарок» это звучит, как «если ты закончишь четверть на одни пятерки получишь новый телефон» или что-то в таком роде. Но в итоге можно получить не тот телефон, какой хотелось бы и это в лучшем случае, в худшем — получаешь блокнот.
— Соглашайся, — шепчет Стас, — это будет круто.
Если я соглашусь, получу то, что хотела, но потеряю семью и друзей. Не соглашусь — потеряю только мечту.
А стоит ли такая жертва моей мечты? Ведь если все получится, жертва не напрасна, а не получится — мне придется как-то выживать одной.
Я была готова на все, пока не узнала чего они хотят от меня. Как мне быть? Одна часть меня уже давным-давно согласилась, но вторая часть все еще упрямится. Она не хочет, чтобы я теряла себя? Не хочет такого риска?
Как говорят «кто не рискует — тот не пьет шампанского» так ведь? Но с другой стороны это не тот случай.
Откажусь и, мне придется вернуться домой, где сидит больная сестра и ненавидящая мать, а соглашусь, я осуществлю свою мечту, может, еще и помогу чем-то сестре.
— Ну, так что?
— Ладно, я с вами, — говорю это уверенно, ставя всю свою ставку на то, что все получится.
Это будет мне уроком, если не камнем в душе.
***
— Мам? — девушка подходит к плачущей маме, обнимает ее, как только может.
— Оксана не звонила?
Девушка качает головой.
С того вечера сестра не появлялась. Даже подруги не знаю где ее искать. Сестра пропала, исчезла так, будто бы ее никогда и не было.
Телевизор продолжал работать, о чем говорят телеведущие плохо слышно. Кадр меняется на аварию в центре города. Автобус протаранил несколько легковых машин, погибло более сорока человек. Причина — водитель уснул за рулем.
Начали показывать фотографии потерпевших и, когда показали блондинку с длинными прямыми волосами, сердце матери и дочери сжалось так сильно, будто его там и не было. Сомнений нет, это Оксана.
Руки женщины задрожали, слезы потекли, как горный ручей с такой силы, что вытирать их бесполезно.
Позже в дверь постучали.
Следователь пришел лично сообщить эту новость, не зная того, что женщина знает о гибели дочери.
Три дня прошло, как в аду.
Одну дочь женщина похоронила в закрытом гробу, смотреть на мертвое тело ей не хватало духу, да еще настолько изуродованное, что и не скажешь, что это ее дочь.
В этот же день вторую дочь госпитализировали в больницу. Самочувствие ухудшилось и, кажется, виной всему этому была ссора с дочерью.
— Если бы мы с Оксаной не поссорились, — начала женщина, держа руку дочери, — она бы не ушла из дома, не было бы этой аварии, и ты бы лежала сейчас дома. Я плохая мать.
— Мам, ты тут не причем, — слабый голос, слабая улыбка, — ты отличная мать и мы любим тебя. Оксаны нет рядом, но думаю, она согласиться с моими словами. Жизнь без ссоры не возможна. Ты все, что было у нас…
Девушка замолкает, веки медленно опускаются, а монитор начинает пищать.
В этот день она потеряла еще одну дочь.
Веронику похоронили рядом с Оксаной. Жизнь постепенно начала превращаться в кошмар наяву.
?
Глава 3
С чего начинается новая жизнь? С нового имени? С внешности?
Я не знаю.
Но именно сегодня я обстригла свои длинные белоснежные волосы и покрасила их в темный. Мне бы сказали, что сейчас я больше смахиваю на пацана. Может так и надо, а может нет.
Не знаю.
Парни уже все сделали, теперь моя очередь проходить через «перерождение». Долго думаю о новом имени. Даже не знаю, что подобрать.
— Тебя совсем не узнать, — Стас садиться рядом, — но тебе идет.
— Спасибо, — все, что могу ответить.
В голове перемешиваются только два события, если не больше. Во-первых, то, что я решилась на самое идиотское предложение в мире, во-вторых, я не знаю, как мне теперь быть, точнее знаю, но не могу определиться с началом своего нового пути.
— О чем думаешь?
— Об имени, — отвечаю я, а потом добавляю, понимая, что он хочет сказать что-то еще, — и ты мне мешаешь думать.
— Ладно.
Резко встал и вышел из комнаты, оставляя меня в полной тишине, в полном спокойствии и одиночестве. Это все, что мне сейчас нужно.
Резко падаю на диван, понимая, что думать о чем-то сейчас просто бесполезно. Это тоже самое, что плыть под водой с закрытыми глазами. Вода не попадает в глаза, но и ничего не видно.
Белый потолок. Смотреть на него скучно. На нем даже пятен нет.
Нужно думать.
Чего я хочу? Точнее, какое имя я хочу? Виолетта? В честь моей подруги? Или же в честь сестры или мамы…
Нет.
Может быть нелогичным и не реалистом, а выбрать какое-то иностранное имя? Что если я не совсем русская. Что если я немка, приехавшая в Россию девушка.
Вскочила с дивана так резко, что на мгновение увидела черные точки. Взяла телефон и начала смотреть список немецких имен и фамилий. Имен много, какие-то мне нравились, какие-то не очень. Но нужно выбирать быстро, не задумываясь, будто мне родители дали это имя.
На ум пришло несколько вариантов, хотя хочется с кем-то обсудить и понять что же лучше. С фамилией я разобралась быстро — Шварц, черный. Можно, было придумать и другое, но придумывать что-то свое мне не хочется.
Нахожу Макса, чтобы поведать ему о своих размышлений. Мне нужен человек, чтобы он оценил.
— Макс, а что если я не русская, — начала я, понимая где-то внутри, что это полный бред, но все же, — я немка, приехала в Россию и начала тут жить, познакомилась с вами и мы начали играть в группе.
— Это возможно, учитывая, что в Питере много приезжих.
— Меино Шварц.
— Что?
— Имя мое.
Парень задумался, иногда переводил взгляд с меня на что-то другое. Даже не знаю, о чем он думает.
— Отлично, — говорит, — главное, чтобы ты знала немецкий, ведь будут спрашивать.
— Я его знаю, учила сама.
Он улыбается. Улыбка слишком заразительная и я улыбаюсь в ответ.
— Макс, а что если мы будем петь не на русском, а на другом языке.
Парень вновь задумался.
Слишком много вопросов и предложений, но я же стараюсь не ради себя. Все ради группы.
— Это была бы ваша отличительная черта от многих других групп, да и в других странах популярные группы поют не на родном языке.
— Да, знаю парочку таких, — улыбаюсь.
Обсудили еще несколько вещей, после чего отправилась обратно в свою комнату. Рядом с дверью стояло зеркало. Хватило одного взгляда на новую внешность, и я застала. Темные волосы, пусть я раньше думала, что они мне не идут. Теперь вместо длинных кос, короткие, неуловимые пряди, которые даже в хвост невозможно собрать.
Дверь резко распахивается, что пугает меня, а это всего лишь сквозняк. Закрываю ее и присаживаюсь на диван, включая телевизор на пятый канал, где идут новости.
— Ужасная авария, произошедшая в конце марта этого года, — кадр меняется на несколько легковушек и автобус, который перевозит людей, — причина: водитель спал, но почему? Дело ведет прокуратура города Санкт-Петербург. Неужели не хватает столько рабочих, что водители работают несколько суток? — показывают фотографии погибших, и я замечаю там свою, с белыми длинными волосами, улыбающеюся, счастливую одним словом. Даже не вериться, что я на это согласилась, но ведь это ради сестры.
Женщина начала говорить о других новостях, я даже не могу представить, как им удалось создать такую имитацию аварии. Это ведь практически не возможно.
«Вот и все» — говорю часа себе, понимая, что теперь все знают о моей «смерти»
Не знаю, что я чувствую. Не знаю, что должна чувствовать. Но одно могу сказать — внутри меня пустота. Это ведь нормально? Нормально ничего не чувствовать, когда ты обманул всех и начал новую жизнь, непонятно зачем и непонятно когда.
Взяла в руку гитару, начала что-то наигрывать, пытаясь что-нибудь найти и понять. Мелодия мне начинает нравиться, в ней есть что-то подходящее мне то о чем бы я не сказала.
— Красивая мелодия, — говорит татушка или проще сказать Стас, заходя в комнату, — сама придумала?
— Да.
Продолжаю наигрывать мелодию.
— Новости видела? — киваю, — эта первая песня для нашей группы?
Еще раз киваю.
— Не хочешь прогуляться, сразу, как дождь закончится, — посмотрела в окно, за которым видны серые тучи, на стекле капли дождя.
— За окном — дождь, — начала играть свою мелодию заново, несколько тихих аккордов, — а в душе пустота я иду по улице, — новые аккорды, — в пустоту.
Парень смотрит на меня, улыбаясь краешками губ, и говорит:
— Отличное начало.
— Спасибо, — ответила я, — знаешь, сейчас бы пригодились бы ударные, но это всего лишь начало. Я бы сначала закончила работу с текстом.
Парень соглашается.
Когда мне удалось остаться одной, за окном совсем стемнело. Открыла окно, вдохнув свежий воздух, освежила голову, для работы над текстом.
Села на стул, пододвинув тетрадку с ручкой.
В голову лезли идеи, которые я не успевала записывать.
К утру мне удалось написать черновой вариант первой нашей песни. Часов в семь я только легко на диван, как дверь резко открылась, а на пороге стояли ребята и Макс.
— Держи, — Макс кинул мне что-то маленькое и тонкое, поймав, поняла, что это паспорт.
Моя фотография, когда успели сделать? Новое имя, фамилия, год рождения. Смотрю на год и понимаю, что меня сделали на два года старше. Город рождения — Берлин. Супер.
— А почему год другой?
— Чтобы не придирались к тебе из-за твоего несовершеннолетия.
— Но я же не говорила сколько мне…
— Несколько звонков и старый паспорт.
— Старый паспорт? Вы его украли?
— Иначе бы было бы сложно доказать, что в автобусе была ты.
То ли из-за того, что ночью я не спала, то ли он говорит на другом языке, но из всего сказанного я мало чего поняла.
Вся группа собралась в сборе. Расселись на моем диване, вытиснув меня же с него, хотя один все так же стоял в проходе — Рос.
— Рос, садись к нам, — крикнул его Матвей, двигаясь.
— Мне и здесь хорошо.
Кажется, он все еще злиться. Злиться за то, что я пою вместо него. Это же так глупо. Как в детском саду.
Дала листочек с готовым текстом и каждый из парней прочел. Текст понравился всем, даже похвалили, правда, кое-то даже не стал читать и что-либо говорить. Он просто ушел! Нельзя же из-за какой-то ерунды так сильно обижаться.
Сказала, что скоро вернусь, а сама пошла за ребенком.
Он сидит за своим ноутбуком, смотрит на экран и иногда улыбается, но заметив меня, сразу же прикрыл крышку компьютера.
— Что нужно? — так грубо со мной никто не разговаривал.
— Я хотела бы извиниться.
Смотрит на меня, как на добычу или на товар, который ему рекомендуют приобрести.
— За что?
— Видимо, за то, что Михаил Эдуардович выбрал меня в качестве солиста, — сказала я, — если же тебе так важно роль в группе, можешь ее забрать.
— Тебе этого не позволят сделать, — ухмыляется, — ты не в курсе, но этот старый хрен тебя уже видел. Ему настолько понравился твой голос, что услышав его вновь — забыл, что у него уже был солист.
— Разве это плохо?
— Если бы мужик дрочил на мой голос мне бы стало противно.
— Что делал? — мне на секунду показалось, что он пытается сделать мне такую пакость, чтобы бы я отказалась, а потом бы еще и обвинила человека в том, что он не делал.
— Михаил Эдуардович настоящий псих, которому понравился твой голос до такой степени, что он его возбуждает.
Дверь открывается.
— Ребят мы вас заждались, — говорит Петя.
— Рос, если ты пошутил, то скажи лучше сейчас, — это бред, но от этого становится не смешно и страшно.
— Петь, скажи же, что наш Михаил Эдуардович дрочит на ее голос.
Парень лишь виновато кивнул. Правда.
Как представляю, сразу становится мерзко.
— Не веришь, можешь проверить.
?
Глава 4
Неделя пролетела быстро, учитывая, что всю неделю я сидела на диване с гитарой в руках. Написала еще один текст и теперь работаю над новой мелодией. Руки начинали уже болеть, но желание дописать хотя бы куплет — было сильнее.
Телефон издал звук. Пришлось отложить инструмент, чтобы посмотреть на то, что же пришло. Сообщение из нашей общей группы, где не было Макса. Меня только что туда добавили, Рос написал, что сегодня вечером идем в бар, отметить какое-то событие, но заметив мое присутствие удалил сообщение, а после меня. Все еще ненавидит меня. Извинения не принял.
Даже плакать не хочется. Это ведь бесполезно.
Мне удалось сдружиться со всеми, но только не с ним. И я все равно не понимаю за что он так со мной.
Настраивает ребят против меня. Над музыкой я работаю совершенно одна.
— У тебя хорошо получается, — Макс садиться рядом, — не пробовала ребят подключить? Рос сказал, что ты работаешь совсем одна.
Соврал ему.
— Нет, — говорю я, откладывая гитару, — Ройс сам настроил ребят против меня, поэтому я работаю одна. Он меня ненавидит. А мне тяжело работать одной.
— Говорила с ним?
Киваю.
Я извинилась. Просила помощи у других, но те лишь отнекивались, говоря, что мне нужно все делать самой. Ведь это шоу бизнес. Здесь каждый сам за себя, а если ты в группе, то солист делает все в одиночку.
Только какой идиот в это поверит?
— Знаю, это всего лишь отговорка. Им просто не хочется терять дружбу с эгоистом вроде Ройса.
— Они давно дружат, еще до того, как им предложили стать частью этой группы.
Максим рассказал, что они и раньше были группой. Солистом был другой человек. Ушел он потому что не был готов отдать свою жизнь за свою мечту. Тогда солистом стал Ростислав, но Михаилу Эдуардовичу это не совсем понравилось и тогда нашли меня.
— Почему ты согласилась?
— Потому что хотела помочь своей сестре.
Он ничего больше не спросил, но у меня возникло чувство, будто бы он что-то знает, но говорит, не хочет. Не стала расспрашивать, может, он смотрел на мое досье, прежде чем пригласить.
К вечеру я закончила работать с текстом, заканчивала работу с музыкой и нужно лишь помощь парней, чтобы записать полноценную мелодию. Знаю, что они все время тусуются в одном месте. Меня никогда не приглашали, но это сейчас не важно. Мы ведь разные, да и знакомы от силу чуть больше недели.
— Может, не стоило так делать?
— Иначе бы не поверили.
Не могу разобрать, кто говорит с Максом, думаю, что это Михаил Эдуардович. О чем они говорят так и не понятно. Да и нужно ли мне подслушивать?
