— Что происходит? — в дверях появляется администратор и Макс.
Тыкаю пальцем в угол.
После этого ребята замолчали.
Крысу поймали, а я все еще боюсь слазить с кровати.
Тело продолжает дрожать, только об упоминании того, что в номер забралась это вот чудовище.
При первой же возможности я выбежала из номера. Страх был еще внутри. Сейчас я даже не знаю от чего больше дрожу от страха перед этим животным или же от холода, от ветра исходящего из окна в конце коридора.
— Если что, то можешь заходить, больше никого там нет, — говорит Стас.
Качаю головой. Мне не хочется туда возвращаться. Там страшно.
Сколько себя помню, я всегда боялась крыс, даже игрушечных, но живых еще больше.
— Тебе все еще страшно?
В третьем классе одноклассник подбросил мне в сумку резиновую крысу. А нащупав ее, я начала орать на весь класс. И это было только от страха, но стоило вытащить, как я обмочилась. Было стыдно, страшно и просто было грустно. Кто так сделал мы все еще и не выяснили.
Мама тогда разрешила не ходить в школу.
Но даже неделю спустя, надо мной продолжали смеяться. Старалась этого не замечать, но это было бесполезно.
— Я не могу…
— Нужно это перебороть, Мей.
?
Я с трудом смогла тогда вернуться в номер. Взяла телефон и сразу же выбежала. Спиной прижалась к двери и спустилась к полу. Стараюсь дышать спокойно, но воспоминание о сегодняшнем утре не проходит.
Хочется заплакать.
Стоило мне опустить голову к ногам, как послышались чьи-то шаги, но я старалась не показывать того что плачу. Просто не поднимаю голову. Так будет проще.
— Хочешь тут всю неделю просидеть?
Теперь и отвечать не хочется. Какое ему дело до того, что я собираюсь делать? Он же меня ненавидит.
— Не хочешь говорить — не говори.
Начинает уходить туда, куда шел.
Резко вскакиваю:
— Ничего!
Парень разворачивается.
— Это ведь ты? Ты подсунул мне крысу, только потому, что я солист?
Его взгляд мрачнеет. И честно, даже не могу понять по какой причине. Если не он то я бросаюсь ложными обвинениями, если он, то просто от того, что его быстро раскусили.
— Нет.
Не знаю, стоит ли ему верить или нет. Я так плохо его знаю, что не могу трезво оценить всю ситуацию. С другой бы стороны, зная, что я боюсь этих созданий, он бы подбрасывал мне каждый день, до тех пор, пока я бы не покинула группу. Но раз никто из ребят, до сегодняшнего дня не знал о моей фобии, то и не мог он этого сделать.
— Если это все, то я пошел.
И уходит.
Я даже не смогла извиниться. Закусываю губу, начиная тихо себя ненавидеть.
Телефон резко начинает вибрировать. Андрей написал в директ, а я даже не знаю, нужно ли отвечать. Внутри что-то давит, но сразу пустеет, когда Ройс скрылся за углом. Такая реакция меня преследует месяц, если не больше. Я даже не знаю, что делать.
С Андреем мы договорились встретиться у того самого кафе, где были вчера. Улыбаюсь. Начинаю печатать ответ.
— Думаешь идти или нет?
Стас появился так же неожиданно, как и всегда.
— Угу.
— Иди.
В словах звучит грусть. Будто бы я что-то упускаю.
— Ты ведь этого не хочешь?
— Этого хочешь ты. Я не могу тебе запрещать. По сути, я тебе никто, да и ты мне тоже никто.
За все время я изучила ребят: когда злятся, когда не довольны и когда радостны.
Сейчас он злиться. Так сильно, что я боюсь, что-либо делать.
Решила сказать что-то успокаивающее, но его губы накрыли мои. Это случилось неожиданно. Целует нежно, боясь сделать что-то не так. Простой, невинный поцелуй, но в тоже время что-то означающий, только вот что?
А потом он резко отстраняется. И уходит.
Что это значит — не знаю. Зачем? Тоже не знаю.
Это бы всего лишь поцелуй. Ничего большего.
К семи часам я уже стояла у той самой кафешки. Минуты пролетали быстро и тихо. Я уже стою несколько минут, но Андрея все нет и нет. Телефон начинает разряжаться, остается всего двадцать пять процентов. Портативную батарейку я как на зло не взяла, думая, что мне хватит тех семидесяти процентов.
Стоило мне отойти на пять шагов, как меня начали звать. Знакомый голос. Оборачиваюсь и вижу Андрея.
— Извини, что так долго, — он бежал, это видно по его сбитому дыханию, — рад, что ты пришла.
Улыбаюсь.
— Ничего страшного, — говорю я, радуюсь, что он наконец-то пришел.
— Предлагаю выпить горячего шоколада, а потом куда-нибудь поехать.
Соглашаюсь на его предложение, и мы заходим в кафешку. Садимся в самый угол, где тепло и уютно. Никто не трогает и это меня радует.
Когда подходит высокая девушка в форме официантки, заказываем и начинаем просто болтать. Как вчера.
Горячий шоколад меня согрел, пусть на улице лето, но вечерами всегда становится прохладно.
Я рассказало о своем ужасном утре, но это не единственное, что заставляло меня думать. Я все никак не могла понять мотив того поцелуя, не могу понять почему Ройс все еще меня ненавидит, почему же не может простить?
— Думаю, тебе стоит поговорить и с первым парнем и со вторым, если это не один и тот же человек, — нервный смешок.
Если бы это был один и тот же человек, я бы сошла с ума, или уже.
— Не, это совершенно разные люди, один меня с первого дня ненавидит, а другой относился, как к девушке.
— Одному из них ты точно нравишься, а может двум одновременно. Поговори с ними.
Парень зовет жестом девушку, заказывая алкогольный напиток.
От горячего шоколада мы перешли к крепким напиткам, продолжая болтать.
Не знаю, в какой момент, но я ему рассказала об этих двух людях. Через секунду в его глазах читалось удивление. Простая девушка и знакома с кумирами миллионов людей.
— Но больше всего мне нравится солист — Шварц, — говорит парень.
Если бы он знал, что он сейчас пьет вместе солистом группы «пустошь» наверное, откусил бы себе язык, а может и в обморок от счастья упал.
— Такой скрытный и необщительный, но зато, какие песни он пишет.
Соглашаюсь с ним и мысленно радуюсь тому, что не сказала ему о своей личности подробно. Может, поэтому мы все еще с ним общаемся. Может, поэтому я чувствую себя настоящей.
Мы подъехали к дому. Не знаю к какому, но явно не к моему. Поднимаемся на шестой этаж какой-то девятиэтажки. Ноги не слушаются, да и разум начинает теряться в тумане.
Парень достает ключи, открывает дверь и стоило ей закрыться, как он прижимает меня к стене, начиная покрывать мою шею поцелуями. Медленно переходя выше, но руками он уже залезает ко мне в штаны, пытаясь опустить их, совсем забыв расстегнуть пуговицу.
Я не настолько пьяна, чтобы не осознавать всего происходящего, но этот парень, кажется, перебрал. Простыми словами его не остановить. Ему это наоборот кажется все игрой. Он сильнее прижимает меня, что уже начинает пугать, настораживать.
Отталкиваю его, как можно сильнее.
Зря или нет. Это невозможно понять.
Андрею явно это не понравилось. В глазах злость. Аура этого человека начинает пугать еще больше. Стоило открыть рот, как его рука больно ударила меня по щеке, от чего я не вольно заплакала. Это не он.
— Пискнешь — пожалеешь, — процедил он, давая понять, что он все равно получит то, что желает.
Я не узнаю того парня, с кем познакомилась, будто бы это два разных парня. Как теперь быть? Что делать?
Одним движением растягивает джинсы, начинает приспускать…
Нужно взять себя в руки.
Резким движением вверх и парень уже лежит и корчится от боли. Это мой шанс убежать. Быстро перебираю ногами, слыша его голос, и спускаюсь вниз, а на улице ловлю такси.
На улице он меня догоняет, видит, как я сажусь в машину.
Он решил ехать за мной?
Таксист останавливается.
Расплачиваюсь и выхожу.
На душе так паршиво. Хочется поплакать, но я не даю волю слезам.
— Мей, — слышу голос Стаса.
Парень стоит рядом с Ройсом. Они откуда-то пришли. Подходят ко мне, а я стараюсь не смотреть на них.
— Я думал, тебя до утра не ждать, — смеется, только мне сейчас не смешно.
Парень смотрит пристально, а я отвернула голову в сторону, пряча след от удара.
— Это что? — Ройс хватает меня за подбородок и смотрит на левую щеку, на которой остался след от недавнего удара.
— Вероника! — он ехал за мной.
Стало страшно. Даже вздрогнула только от имени, которое даже не принадлежит мне.
— Я не хотел, — подходит ближе, закусываю губу, боясь представить, что сейчас будет, — прости. Это вышло случайно… Это…
Он не договорил. Ройс накинулся на него с кулаками, а когда парень оказался на земле ударил ногой.
— Ройс! — я крикнула как можно громче, но он даже и не слушает, — Стас, останови его!
Стас даже не шевельнулся, сказал, что так будет правильней.
— Хватит!
Только в этот момент парень остановился.
— Какого черта ты творишь? Защищаешь того, кого ты терпеть не можешь!
— И что? А если бы он сделал свое дело? Ты бы потом обижалась: «почему ты его не побил?!»
— Я бы так не сказала!
Парень явно этому не верит, хотя второй уже смылся. Мы стоим вдвоем и ругаемся. Как обычно. Хотя… в этом разговоре есть что-то чего не было при наших других разговоров.
В голове вспоминается диалог с Андреем, который сказал, что к одному из них я начинаю испытывать теплые чувства. Кому? Стасу? Который поцеловал меня. Ройсу? Который с первого дня ненавидит меня, и мы постоянно ссоримся, так, будто бы мы семейная пара.
К первому шанс велик, а ко второму, думаю, что это полный бред, от которого стоит избавиться.
Но ведь от ненависти к любви один шаг.
Смотрю в его глаза, но в них нет ничего теплого. Может, впервые «от ненависти до любви один шаг» стал исключением и тут никогда не будет любви.
— Ты ненавидишь меня, но заступился, когда я нуждалась в этом, — сказала я, вновь посмотрев на него, — зачем?
— Не знаю, видимо это моя самая худшая ошибка в жизни.
Ошибка…
Меня никто не называл ошибкой, даже самый злейший враг. Стало противно. Стало обидно.
— Ты… ты… — злости не хватает, я даже смотреть в его лицо не могу, — я так сильно в тебе ошиблась, думала, что ты нормальный, но ты та еще мразь!
Разворачиваюсь. Нужно уходить.
Но кто-то хватает меня и несет в сторону лифта. Ройс не оставит меня в покое. Что за человек?
— Пусти!
Молчит.
Вырываться бесполезно, он сильнее.
Заходим в лифт. Парень нажимает на нужный этаж, и мы поднимаемся. Молча. Я даже перестала сопротивляться. Это бесполезно, он ведь сильнее меня, разве нет?
— Ключ где? — спросил он, останавливаясь возле моей двери.
— В кармане, — пробурчала я, чувствуя, что парень лезет рукой в задний карман джинс, — эй!
Это просто возмутительно!
Открывает дверь, заходит, бросая меня на кровать.
— Да… Да что ты себе позволяешь? — чуть ли не крича или даже не плюясь ядом, говорю я.
— Отнес тебя, — отвечает он, — можешь даже не благодарить.
— Я тебя не понимаю, — вырывается у меня, когда Ройс собрался уже уходить, — Сначала ты меня ненавидишь, показываешь это, а сегодня ты бьешь парня, который ударил меня, схватил на руки и отнес в номер. Зачем это?
Он молчит, что просто не может насторожить.
— Даже не принимай на свой счет, — отвечает, — и не думай, что я тебя простил и уж тем более влюбился. Просто в такое дерьмо, вроде тебя влюбиться нельзя. Ты не красотка. Единственное, что ты можешь, это сочинять и петь. Большего от тебя ждать не следует.
И уходит.
Оставляя задуматься.
Что это сейчас было? Зачем он так поступает?
— Да что я тебе такого сделала?! — кричу я, зная, что сейчас он может не услышать этого, но даже если услышит — не ответит.
«Такое дерьмо, вроде меня влюбиться нельзя» эти слова врезались в сознание. Остались там, причиняя боль.
К вечеру я нахожу в себе силы выползти из номера. Правда, не на улицу. В бар.
После того случая, что вчера было я не могла ничего понять. Он явно врал. Но я не знала наверняка. Зачем все это было сказано? Подумал, что я влюбилась в него и теперь стараюсь избавиться от этого, сидя с другим? Бред же!
Я даже плакать не могу. Все выплакала.
— Ты спятила? — опять он, — у нас завтра концерт, а ты бухаешь!
— И что? Тебе то что, не ты же бухаешь!
Вижу, как его это злит, но в тоже время обижает. Может, он чувствует себя виноватым?
Хватает за руку и тащит в номер. Я даже не успеваю за ним идти. Меня шатает. Голова кружится. Тошнит. Перебрала.
— Иди в номер и проспись, — говорит, смотря в глаза.
Мне не хочется подчиняться его словам.
Он обидел меня. Да и делает вид, будто бы ничего не было.
— Извиниться не хочешь?
Закатывает глаза. Не могу же я быть настолько противной личностью? За что?
— Почему ты не можешь, просто смириться с тем, что меня выбрали солистом?! Почему нужно гадить? Почему ты злишься? Ты участник группы, а не «эй ты» или «эй, запасной иди сюда»! Так какого *цензура* ты *цензура*?
Делаю вдох, чтобы высказать ему еще пару ласковых слов, но ничего не успеваю сделать, кроме, как офигеть. Он. Меня. ЦЕЛУЕТ!
Целует не так, будто бы заставили. Целует с нежностью, будто бы любит. Одна рука опускается мне на талию, второй упирается в стенку, боясь упасть или что-то в этом роде. Почему меня этот поцелуй успокаивает? Я не знаю.
А потом он открывает дверь моего номера.
Как-то быстро оказываемся на кровати и… Боже, мы начинаем раздеваться. Я настолько пьяна, что придумываю это? Но черт. Я не готова к этому.
Выставляю руки.
— Я… Я так не могу, — тихо говорю я, боясь признаться, что за мои шеснадцать-восемнадцать лет ничего и ни с кем не было.
Я все еще помню, как одноклассницы хвастались в четырнадцать лет, что вот у них что-то было. А я даже не целовалась толком.
Он ничего не говорит. Просто смотрит на меня.
— Буду осторожным.
И вновь этот поцелуй.
Нежный. Манящий. И почему-то родной.
?
Проснулась от слепящего в глаза солнца. Перевернулась на другой бок. Вставать не хотелось. И если бы не солнце поспала бы еще чуть-чуть.
Стоило открыть глаза, как в дверь постучали.
— Уже обед, а ты все еще не выходила из номера, — чей это голос понять не могу.
Взяла телефон с тумбочки. М-да. Время около двух. Обычно я встаю рано, но в этот раз я слишком… А что было вчера? Помню, как я гуляла с Андреем, а потом? Не помню. Нет. С Андреем я гуляла позавчера, а вчера…
Вспоминаю, как сижу в баре, только из-за того, что кто-то назвал меня «дерьмом». И стоило из-за этого нажираться?
— Господи, ну почему я сначала сделаю, а потом думаю?!
— Потому что еще мала, чтобы в одиночку пить!
Теперь голос стал, узнаваем — Макс.
Сажусь на край кровати.
Становится прохладно.
Сейчас мне хочется задать вопрос: «почему я голая?» Что я такого успела сделать вчера?
— Меино, иди ешь, а потом готовься к вечеру.
После чего слышатся шаги.
Ушел.
Не могу я пойти есть, зная, что что-то вчера было.
— Нужно вспомнить.
Беру телефон, где больше сорока сообщений от Андрея и в каждом он просит прощения. Я прочитала каждое. Сначала было все не понятно, но после десятого сообщения, где он сказал, что все это было по рефлексу и насиловать он не хотел.
Легче не становится, наоборот, становится мерзко.
Вижу сообщение о снятии трехсот рублей за такси.
Приехала в отель на такси. А дальше?
Дальше я зашла в номер.
— Хорошо если так, но где еще один день? Я что сутки спала?
Качаю головой. Бред. Не так.
Вскакиваю с кровати. Если кто и видел, как я вернулась, так он скажет, что было после. Нахожу свою одежду на полу, возле стенки.
Да что могло такого случится? Честно даже представить страшно.
Тыкаю пальцем в угол.
После этого ребята замолчали.
Крысу поймали, а я все еще боюсь слазить с кровати.
Тело продолжает дрожать, только об упоминании того, что в номер забралась это вот чудовище.
При первой же возможности я выбежала из номера. Страх был еще внутри. Сейчас я даже не знаю от чего больше дрожу от страха перед этим животным или же от холода, от ветра исходящего из окна в конце коридора.
— Если что, то можешь заходить, больше никого там нет, — говорит Стас.
Качаю головой. Мне не хочется туда возвращаться. Там страшно.
Сколько себя помню, я всегда боялась крыс, даже игрушечных, но живых еще больше.
— Тебе все еще страшно?
В третьем классе одноклассник подбросил мне в сумку резиновую крысу. А нащупав ее, я начала орать на весь класс. И это было только от страха, но стоило вытащить, как я обмочилась. Было стыдно, страшно и просто было грустно. Кто так сделал мы все еще и не выяснили.
Мама тогда разрешила не ходить в школу.
Но даже неделю спустя, надо мной продолжали смеяться. Старалась этого не замечать, но это было бесполезно.
— Я не могу…
— Нужно это перебороть, Мей.
?
Глава 6
Я с трудом смогла тогда вернуться в номер. Взяла телефон и сразу же выбежала. Спиной прижалась к двери и спустилась к полу. Стараюсь дышать спокойно, но воспоминание о сегодняшнем утре не проходит.
Хочется заплакать.
Стоило мне опустить голову к ногам, как послышались чьи-то шаги, но я старалась не показывать того что плачу. Просто не поднимаю голову. Так будет проще.
— Хочешь тут всю неделю просидеть?
Теперь и отвечать не хочется. Какое ему дело до того, что я собираюсь делать? Он же меня ненавидит.
— Не хочешь говорить — не говори.
Начинает уходить туда, куда шел.
Резко вскакиваю:
— Ничего!
Парень разворачивается.
— Это ведь ты? Ты подсунул мне крысу, только потому, что я солист?
Его взгляд мрачнеет. И честно, даже не могу понять по какой причине. Если не он то я бросаюсь ложными обвинениями, если он, то просто от того, что его быстро раскусили.
— Нет.
Не знаю, стоит ли ему верить или нет. Я так плохо его знаю, что не могу трезво оценить всю ситуацию. С другой бы стороны, зная, что я боюсь этих созданий, он бы подбрасывал мне каждый день, до тех пор, пока я бы не покинула группу. Но раз никто из ребят, до сегодняшнего дня не знал о моей фобии, то и не мог он этого сделать.
— Если это все, то я пошел.
И уходит.
Я даже не смогла извиниться. Закусываю губу, начиная тихо себя ненавидеть.
Телефон резко начинает вибрировать. Андрей написал в директ, а я даже не знаю, нужно ли отвечать. Внутри что-то давит, но сразу пустеет, когда Ройс скрылся за углом. Такая реакция меня преследует месяц, если не больше. Я даже не знаю, что делать.
С Андреем мы договорились встретиться у того самого кафе, где были вчера. Улыбаюсь. Начинаю печатать ответ.
— Думаешь идти или нет?
Стас появился так же неожиданно, как и всегда.
— Угу.
— Иди.
В словах звучит грусть. Будто бы я что-то упускаю.
— Ты ведь этого не хочешь?
— Этого хочешь ты. Я не могу тебе запрещать. По сути, я тебе никто, да и ты мне тоже никто.
За все время я изучила ребят: когда злятся, когда не довольны и когда радостны.
Сейчас он злиться. Так сильно, что я боюсь, что-либо делать.
Решила сказать что-то успокаивающее, но его губы накрыли мои. Это случилось неожиданно. Целует нежно, боясь сделать что-то не так. Простой, невинный поцелуй, но в тоже время что-то означающий, только вот что?
А потом он резко отстраняется. И уходит.
Что это значит — не знаю. Зачем? Тоже не знаю.
Это бы всего лишь поцелуй. Ничего большего.
К семи часам я уже стояла у той самой кафешки. Минуты пролетали быстро и тихо. Я уже стою несколько минут, но Андрея все нет и нет. Телефон начинает разряжаться, остается всего двадцать пять процентов. Портативную батарейку я как на зло не взяла, думая, что мне хватит тех семидесяти процентов.
Стоило мне отойти на пять шагов, как меня начали звать. Знакомый голос. Оборачиваюсь и вижу Андрея.
— Извини, что так долго, — он бежал, это видно по его сбитому дыханию, — рад, что ты пришла.
Улыбаюсь.
— Ничего страшного, — говорю я, радуюсь, что он наконец-то пришел.
— Предлагаю выпить горячего шоколада, а потом куда-нибудь поехать.
Соглашаюсь на его предложение, и мы заходим в кафешку. Садимся в самый угол, где тепло и уютно. Никто не трогает и это меня радует.
Когда подходит высокая девушка в форме официантки, заказываем и начинаем просто болтать. Как вчера.
Горячий шоколад меня согрел, пусть на улице лето, но вечерами всегда становится прохладно.
Я рассказало о своем ужасном утре, но это не единственное, что заставляло меня думать. Я все никак не могла понять мотив того поцелуя, не могу понять почему Ройс все еще меня ненавидит, почему же не может простить?
— Думаю, тебе стоит поговорить и с первым парнем и со вторым, если это не один и тот же человек, — нервный смешок.
Если бы это был один и тот же человек, я бы сошла с ума, или уже.
— Не, это совершенно разные люди, один меня с первого дня ненавидит, а другой относился, как к девушке.
— Одному из них ты точно нравишься, а может двум одновременно. Поговори с ними.
Парень зовет жестом девушку, заказывая алкогольный напиток.
От горячего шоколада мы перешли к крепким напиткам, продолжая болтать.
Не знаю, в какой момент, но я ему рассказала об этих двух людях. Через секунду в его глазах читалось удивление. Простая девушка и знакома с кумирами миллионов людей.
— Но больше всего мне нравится солист — Шварц, — говорит парень.
Если бы он знал, что он сейчас пьет вместе солистом группы «пустошь» наверное, откусил бы себе язык, а может и в обморок от счастья упал.
— Такой скрытный и необщительный, но зато, какие песни он пишет.
Соглашаюсь с ним и мысленно радуюсь тому, что не сказала ему о своей личности подробно. Может, поэтому мы все еще с ним общаемся. Может, поэтому я чувствую себя настоящей.
Мы подъехали к дому. Не знаю к какому, но явно не к моему. Поднимаемся на шестой этаж какой-то девятиэтажки. Ноги не слушаются, да и разум начинает теряться в тумане.
Парень достает ключи, открывает дверь и стоило ей закрыться, как он прижимает меня к стене, начиная покрывать мою шею поцелуями. Медленно переходя выше, но руками он уже залезает ко мне в штаны, пытаясь опустить их, совсем забыв расстегнуть пуговицу.
Я не настолько пьяна, чтобы не осознавать всего происходящего, но этот парень, кажется, перебрал. Простыми словами его не остановить. Ему это наоборот кажется все игрой. Он сильнее прижимает меня, что уже начинает пугать, настораживать.
Отталкиваю его, как можно сильнее.
Зря или нет. Это невозможно понять.
Андрею явно это не понравилось. В глазах злость. Аура этого человека начинает пугать еще больше. Стоило открыть рот, как его рука больно ударила меня по щеке, от чего я не вольно заплакала. Это не он.
— Пискнешь — пожалеешь, — процедил он, давая понять, что он все равно получит то, что желает.
Я не узнаю того парня, с кем познакомилась, будто бы это два разных парня. Как теперь быть? Что делать?
Одним движением растягивает джинсы, начинает приспускать…
Нужно взять себя в руки.
Резким движением вверх и парень уже лежит и корчится от боли. Это мой шанс убежать. Быстро перебираю ногами, слыша его голос, и спускаюсь вниз, а на улице ловлю такси.
На улице он меня догоняет, видит, как я сажусь в машину.
Он решил ехать за мной?
Таксист останавливается.
Расплачиваюсь и выхожу.
На душе так паршиво. Хочется поплакать, но я не даю волю слезам.
— Мей, — слышу голос Стаса.
Парень стоит рядом с Ройсом. Они откуда-то пришли. Подходят ко мне, а я стараюсь не смотреть на них.
— Я думал, тебя до утра не ждать, — смеется, только мне сейчас не смешно.
Парень смотрит пристально, а я отвернула голову в сторону, пряча след от удара.
— Это что? — Ройс хватает меня за подбородок и смотрит на левую щеку, на которой остался след от недавнего удара.
— Вероника! — он ехал за мной.
Стало страшно. Даже вздрогнула только от имени, которое даже не принадлежит мне.
— Я не хотел, — подходит ближе, закусываю губу, боясь представить, что сейчас будет, — прости. Это вышло случайно… Это…
Он не договорил. Ройс накинулся на него с кулаками, а когда парень оказался на земле ударил ногой.
— Ройс! — я крикнула как можно громче, но он даже и не слушает, — Стас, останови его!
Стас даже не шевельнулся, сказал, что так будет правильней.
— Хватит!
Только в этот момент парень остановился.
— Какого черта ты творишь? Защищаешь того, кого ты терпеть не можешь!
— И что? А если бы он сделал свое дело? Ты бы потом обижалась: «почему ты его не побил?!»
— Я бы так не сказала!
Парень явно этому не верит, хотя второй уже смылся. Мы стоим вдвоем и ругаемся. Как обычно. Хотя… в этом разговоре есть что-то чего не было при наших других разговоров.
В голове вспоминается диалог с Андреем, который сказал, что к одному из них я начинаю испытывать теплые чувства. Кому? Стасу? Который поцеловал меня. Ройсу? Который с первого дня ненавидит меня, и мы постоянно ссоримся, так, будто бы мы семейная пара.
К первому шанс велик, а ко второму, думаю, что это полный бред, от которого стоит избавиться.
Но ведь от ненависти к любви один шаг.
Смотрю в его глаза, но в них нет ничего теплого. Может, впервые «от ненависти до любви один шаг» стал исключением и тут никогда не будет любви.
— Ты ненавидишь меня, но заступился, когда я нуждалась в этом, — сказала я, вновь посмотрев на него, — зачем?
— Не знаю, видимо это моя самая худшая ошибка в жизни.
Ошибка…
Меня никто не называл ошибкой, даже самый злейший враг. Стало противно. Стало обидно.
— Ты… ты… — злости не хватает, я даже смотреть в его лицо не могу, — я так сильно в тебе ошиблась, думала, что ты нормальный, но ты та еще мразь!
Разворачиваюсь. Нужно уходить.
Но кто-то хватает меня и несет в сторону лифта. Ройс не оставит меня в покое. Что за человек?
— Пусти!
Молчит.
Вырываться бесполезно, он сильнее.
Заходим в лифт. Парень нажимает на нужный этаж, и мы поднимаемся. Молча. Я даже перестала сопротивляться. Это бесполезно, он ведь сильнее меня, разве нет?
— Ключ где? — спросил он, останавливаясь возле моей двери.
— В кармане, — пробурчала я, чувствуя, что парень лезет рукой в задний карман джинс, — эй!
Это просто возмутительно!
Открывает дверь, заходит, бросая меня на кровать.
— Да… Да что ты себе позволяешь? — чуть ли не крича или даже не плюясь ядом, говорю я.
— Отнес тебя, — отвечает он, — можешь даже не благодарить.
— Я тебя не понимаю, — вырывается у меня, когда Ройс собрался уже уходить, — Сначала ты меня ненавидишь, показываешь это, а сегодня ты бьешь парня, который ударил меня, схватил на руки и отнес в номер. Зачем это?
Он молчит, что просто не может насторожить.
— Даже не принимай на свой счет, — отвечает, — и не думай, что я тебя простил и уж тем более влюбился. Просто в такое дерьмо, вроде тебя влюбиться нельзя. Ты не красотка. Единственное, что ты можешь, это сочинять и петь. Большего от тебя ждать не следует.
И уходит.
Оставляя задуматься.
Что это сейчас было? Зачем он так поступает?
— Да что я тебе такого сделала?! — кричу я, зная, что сейчас он может не услышать этого, но даже если услышит — не ответит.
«Такое дерьмо, вроде меня влюбиться нельзя» эти слова врезались в сознание. Остались там, причиняя боль.
К вечеру я нахожу в себе силы выползти из номера. Правда, не на улицу. В бар.
После того случая, что вчера было я не могла ничего понять. Он явно врал. Но я не знала наверняка. Зачем все это было сказано? Подумал, что я влюбилась в него и теперь стараюсь избавиться от этого, сидя с другим? Бред же!
Я даже плакать не могу. Все выплакала.
— Ты спятила? — опять он, — у нас завтра концерт, а ты бухаешь!
— И что? Тебе то что, не ты же бухаешь!
Вижу, как его это злит, но в тоже время обижает. Может, он чувствует себя виноватым?
Хватает за руку и тащит в номер. Я даже не успеваю за ним идти. Меня шатает. Голова кружится. Тошнит. Перебрала.
— Иди в номер и проспись, — говорит, смотря в глаза.
Мне не хочется подчиняться его словам.
Он обидел меня. Да и делает вид, будто бы ничего не было.
— Извиниться не хочешь?
Закатывает глаза. Не могу же я быть настолько противной личностью? За что?
— Почему ты не можешь, просто смириться с тем, что меня выбрали солистом?! Почему нужно гадить? Почему ты злишься? Ты участник группы, а не «эй ты» или «эй, запасной иди сюда»! Так какого *цензура* ты *цензура*?
Делаю вдох, чтобы высказать ему еще пару ласковых слов, но ничего не успеваю сделать, кроме, как офигеть. Он. Меня. ЦЕЛУЕТ!
Целует не так, будто бы заставили. Целует с нежностью, будто бы любит. Одна рука опускается мне на талию, второй упирается в стенку, боясь упасть или что-то в этом роде. Почему меня этот поцелуй успокаивает? Я не знаю.
А потом он открывает дверь моего номера.
Как-то быстро оказываемся на кровати и… Боже, мы начинаем раздеваться. Я настолько пьяна, что придумываю это? Но черт. Я не готова к этому.
Выставляю руки.
— Я… Я так не могу, — тихо говорю я, боясь признаться, что за мои шеснадцать-восемнадцать лет ничего и ни с кем не было.
Я все еще помню, как одноклассницы хвастались в четырнадцать лет, что вот у них что-то было. А я даже не целовалась толком.
Он ничего не говорит. Просто смотрит на меня.
— Буду осторожным.
И вновь этот поцелуй.
Нежный. Манящий. И почему-то родной.
?
Глава 7
Проснулась от слепящего в глаза солнца. Перевернулась на другой бок. Вставать не хотелось. И если бы не солнце поспала бы еще чуть-чуть.
Стоило открыть глаза, как в дверь постучали.
— Уже обед, а ты все еще не выходила из номера, — чей это голос понять не могу.
Взяла телефон с тумбочки. М-да. Время около двух. Обычно я встаю рано, но в этот раз я слишком… А что было вчера? Помню, как я гуляла с Андреем, а потом? Не помню. Нет. С Андреем я гуляла позавчера, а вчера…
Вспоминаю, как сижу в баре, только из-за того, что кто-то назвал меня «дерьмом». И стоило из-за этого нажираться?
— Господи, ну почему я сначала сделаю, а потом думаю?!
— Потому что еще мала, чтобы в одиночку пить!
Теперь голос стал, узнаваем — Макс.
Сажусь на край кровати.
Становится прохладно.
Сейчас мне хочется задать вопрос: «почему я голая?» Что я такого успела сделать вчера?
— Меино, иди ешь, а потом готовься к вечеру.
После чего слышатся шаги.
Ушел.
Не могу я пойти есть, зная, что что-то вчера было.
— Нужно вспомнить.
Беру телефон, где больше сорока сообщений от Андрея и в каждом он просит прощения. Я прочитала каждое. Сначала было все не понятно, но после десятого сообщения, где он сказал, что все это было по рефлексу и насиловать он не хотел.
Легче не становится, наоборот, становится мерзко.
Вижу сообщение о снятии трехсот рублей за такси.
Приехала в отель на такси. А дальше?
Дальше я зашла в номер.
— Хорошо если так, но где еще один день? Я что сутки спала?
Качаю головой. Бред. Не так.
Вскакиваю с кровати. Если кто и видел, как я вернулась, так он скажет, что было после. Нахожу свою одежду на полу, возле стенки.
Да что могло такого случится? Честно даже представить страшно.
