Нет. Надо все решать в живую, если я решаю все решить, а не спросить и отложить в долгий ящик.
Написала Роме, попросила о встречи, не забыв упомянуть, что хочу поговорить. Он не стал спрашивать, зачем или о чем, просто согласился.
После же поехала домой.
Приведу себя в порядок, успокоюсь. Подготовлю себя морально к разговору, а может, еще и физически? Тьфу, что за мысли. Это все от отсутствия физического контакта с мужчинами. Да, скорее так и есть...
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Нужно успокоиться.
Нужно привести себя в порядок и не думать о плохом. Это мешает.
Собираюсь уже выходить из школы, как сталкиваюсь со своей головной болью, с человеком, который пытался отыграться на мне все два года, даже когда перестала быть нашим классным руководителем.
Татьянка, так мы ее называли, собиралась подниматься по лестнице, по которой я, разумеется, начала спускаться.
— Здравствуй Мирочка, — так меня она никогда не называла, да и слышать такое от нее очень уж странно.
— Здравствуйте, — кинула я в ответ и постаралась как можно быстрее убежать отсюда. Не желаю я разговаривать с ней или вообще с кем-то из учительского состава, хотя исключения все же будут.
Она удивленно посмотрела на меня, когда я сказала, что спешу домой. Как и любому учителю, это свойство просто необходимо, а точнее «просто хочу домой» нормальное желание учителя.
К тому же работать я сюда пришла не для того чтобы вспоминать школьные будни или что-то в этом роде. Пришла, потому что попросили, потому что нужны деньги на проживания и даже те, что мне платят, по инвалидности, иногда не хватает.
Да и просто нужно хоть чем-то заниматься, чтобы не деградировать.
Выхожу из школы, сразу же достаю наушники, пусть думают, что я их не слышу только из-за музыки, и включаю ее, для реальности.
Иду к машине, вдыхая свежий воздух и мысленно напеваю любимую мелодию. Это расслабляет, успокаивает и просто приводит к равновесию внутренний мир. Вот чего мне не хватало несколько дней.
Да и кому, какая к черту разница?
Почему я должна перед кем-то отчитываться?
Да катись все в п*зду!
К вечеру я приехала к Роме, как раз туда, где я оставляла свою машину.
На территории никого не было видно, возможно, он в гараже. Не хотелось ждать, мне необходимо поговорить прямо сейчас. Что-то меня тянет, что-то не дает покоя и от этого становится не по себе...
Черт.
Пора смириться с мыслями, что Марина всегда права. Я, кажется, влюбилась.
Только вот я не знаю, как относиться к этой мысли: хорошо, с ноткой безразличия или же прыгать до потолка, громко хлопая в ладоши и визжать, как ненормальная на всю улицу, пока не заберут в психушку.
С этим же определенно надо что-то делать, разве нет?
Выхожу из машины, стараясь делать все тихо, если это получится. Направляюсь к гаражу. И я была права, он был там.
— Тук, тук, — стучу по двери, заставляя парня обратить на себя внимание и у меня это, получается, — извини, что приехала сюда и чуть раньше положенного времени, но мне очень хотелось поговорить.
Он подходит. Одежда вся в машинном масле, снимает перчатки, которые когда-то были белыми, сейчас же они черные.
Глубокий вдох. Это же просто разговор.
Все просто.
Сказать. Узнать. И думать, что делать дальше.
Делов-то…
— Я хочу знать, те слова, что ты тогда говорил… Серьезно ли это? Ты же понимаешь, что… Я не могу вот так взять и отдаться вновь, не зная, серьезно все или же это все сделано шутки ради…
— Ты больная?
— Что?
— Мир, если бы я не был серьезен, не стал бы что-то говорить. Я не твой бывший сосунок, который ведет себя, как последняя моральная мразь. Ты глубоко, знаешь ли, заблуждаешься. Я не он. И если бы хотел соврать, соврал бы по-другому.
Он замолчал. Теперь я не знаю, что и думать.
— Ром, но ты же знаешь… Знаешь, что после Руслана, я перестала быть собой. Стала холодной, с колючками.
— У людей, которые не принимают друг друга такими, какие они есть, неважно: холодными или теплыми, с шипами или пушистыми, нет будущего. Такие отношения долго не протянут.
— Да ты сборник всяких цитат, — сказала я, рассмеявшись.
Да, с этим парнем хорошо, будто он понимает тебя так, как никто другой и, думаю, что это хорошо.
Мне пришлось еще немного ждать, чтобы он закончил с работой. Только после этого он переоделся в приличную одежду. Теперь то, он куда солидней. А легкая щетина придает ему пару лет. Кажется, ему она идет куда больше, чем без нее.
Я не могу оторвать свой взгляд от него. Пытаюсь перевести взгляд куда-то в сторону, но стоит Роме промелькнуть, как я не осознано вновь пялюсь на него и, в конце концов, он это заметил.
Когда я достала из сумки ключ от машины, парень сразу же его отобрал, сказав, что поедем на его, а свою заберу завтра.
Наглость — второе имя Ромы. И с эти уже ничего, как оказалось, не сделать.
Что, по-вашему, означает «крик»? Когда вы орете во весь голос?
Не думаю, что это так.
Хотя я сама так думала, только сегодня осознала еще одно значение этого слова.
Я думала, что понедельник будет простым днем, но после воскресенья поняла, что теперь все будет иначе, а именно я вновь согласилась на отношения, сама того не понимаю. И как назло одно чудо, про которое я совершенно перестала думать — объявилось.
После первого урока, в кабинет валилось то, чего я избегала, точнее кое-кого и это был один из преподавателей, в которого в свои чудесные школьные годы была влюблена. Умудрилась даже признаться ему в любви, хоть и по переписке (на большее меня не хватило). Я долго мучилась и это видела только двое: Марина и Вета, две подружки, которые со мной все еще общаются, не замечая моего скверного характера тогда.
Я все еще помню ту ересь, которую писала ему…
Я 24 апреля 18:34
Здравствуйте, возможно, мои слова прозвучат сейчас довольно глупо. А может и по-детски. Или же вы не поверите в них.
Но сейчас я решила сказать правду, потому что держать это внутри себя стало невозможным. Простите меня за мои слова и чувства, хотя я и не должна за это извиняться.
Вы нравитесь мне и довольно давно. Нравитесь не просто как учитель или знакомый, а как мужчина. Надеюсь, что вы сможете меня понять.
Он 24 апреля 20:23
Здравствуй, это естественно, что в твоём возрасте тебе нравятся молодые люди, старше, мы же проходили)) думаю скоро это пройдёт))) не парься)) не забывай учить биологию))
И что же я не держала свой поганый язык за зубами? Может, можно было избежать всего того, что было?
После того, мне было стыдно приходить на уроки, смотреть ему в глаза и даже дышать в его сторону.
А что могла сделать маленькая, глупая школьница? Да ничего!
Ошибки — доказательство того, что мы хоть что-то умеем делать в этой жизни. Да, спотыкаемся. Да, ошибаемся в выборе. Но ничего так не учит, как собственные ошибки. Раньше, думала, что не смогу его забыть, что он лучшее, что было у меня… Но сейчас, я готова рассмеяться во весь голос, много раз повторяя, какой же дурой я была. Да, нам свойственно ошибаться в людях, так или иначе мы понимаем, как выглядят хорошие и плохие люди.
И я не о тех, кто красив внешне.
В кабинет заходит учитель биологии. Все так же хорош собой, в хорошем костюме. Останавливается возле моего стола. Смотрит, а потом садиться за первую парту и продолжает смотреть.
Ничего не говорит. Только смотрит.
И это меня напрягает.
— Что-то случилось?
Облокотился на левую руку, продолжая меня рассматривать. Его губы расплываются в улыбки.
— Ничего, — отвечает он, продолжая сидеть все в той же позе, что и сидел. Не пошевелился, ни на миллиметр.
Раньше даже на переменах он не смотрел на меня, бывало, что посмотрит, улыбнется, может мне просто казалась.
— Скажи, тогда, на уроках, ты улыбался мне или же мне все показалось?
Вопрос застал его врасплох, это было видно по его взгляду.
— Да, — ответил он, — смотрел на тебя. Было трудно оторвать взгляд от такой девушки, вроде тебя.
— Вот как, — интересно, а узнав, что я теперь инвалид, он продолжит так же ко мне относиться, как сейчас или же начнет избегать, будто я превратилась из красавицы в чудовище?
— Я серьезно, — сказал так, словно я ему не верю, а верить кому-то мне не хочется. Совсем, — я готов даже доказать!
— Не стоит ничего доказывать, я этого не люблю.
Удивился. Сильно удивился. Мне даже захотелось посмеяться, но я не стала этого делать. Все равно это было бы не красиво с моей стороны, да и просто не прилично.
Быстро посмотрела на время, скоро будет звонок на урок. Еще это значит, что придет один из самых отвратительных классов, который можно было только встретить. Мы не подружились и с какой-то стороны — обидно. Только вот не понятно, почему именно мы не сдружились. Неужели все из-за того первого урока или, когда я решила ответить Кирилла? И он настроил весь класс против меня? Но это же глупо. Да и зачем ему все это?
После каждого урока, мне хотелось реветь, честное слово. Дети умудрялись расшатать мою нервную систему так, что только крепкий алкоголь, раз в неделю, в пятницу вечером помогал мне расслабиться.
Учитель биологии переводит взгляд с меня на дверь, в которую уже влетают дети и хочется молиться, чтобы ничего не пошло по школе, а точнее, чтобы не пошли слухи о том, что я в отношениях с этим вот человеком. Сейчас мне этого совершенно не хочется. Да еще и что-то кому-то доказывать совсем иное.
— Я тогда пойду, — смогла прочесть я по губам, прежде чем он успел отвернуться, что он говорил после — неизвестно.
Уже вижу, как дети начали перешептываться, по поводу того, что они тут увидели. Но ведь по сути-то ничего не было! А кто поверит? Правильно — никто, потому что все кто видел, уже увидел, и каждый придумал свою версию, а когда начнут это обсуждать появятся новые сплетни и все будет по-другому.
Уже вижу, как эти малолетние гады рассказывают все что увидели, да еще что-то от себя добавляют.
Делаю глубокий вдох-выдох, приводя себя в порядок. Сейчас нужно перестать об этом думать. Нужно заняться работой.
Это всего лишь дети и сейчас: сегодня, завтра и даже через месяц, будут стараться вывести меня из себя. Им это кажется смешным, кажется, что так и надо. А кто сказал, что учителя всегда это могут терпеть? Только, тут мы беззащитны, если только не сообщим об этом родителям, а они в свою очередь поверят своим детям. Замкнутый круг.
Практически весь урок приходилось стоять к ним спиной и что они делают, что говорят — мне не известно. Честно, даже немного обидно, да и не только, а что если они догадываются? Сейчас все станет ясно и что дальше? Меня могут уволить. Могут отругать и уволить. Растрепать всем кому только можно, но, черт возьми, обиднее, кажется, будет, если дети расскажут родителям, а они придут и будут возмущаться, только вот директор не в курсе о глухом сотруднике и что тогда? Всем попадет по самое не хочу.
Можно, конечно же, сказать: «это блин ваша жизнь, и мне плевать на то, что вы делаете, а вам следует наплевать на то, что делаю я, потому что это моя гребанная жизнь, поэтому катитесь к черту, уроды!» Но это же будет непедагогично.
Ох, как сложно быть учителем.
Время уже подходило к концу, но за сорок минут урока, невозможно объяснить то, что проходят за несколько уроков. План, который мне дали и которому приходится следовать столь нереальный, что проще, кажется, дождаться посылки с почты России, нежели успеть все пройти.
В общем, психанув уже на перемене, поняла, что этот план полное дерьмо и работать по нему вообще не возможно! Будем работать так, как я считаю нужным, а в конце месяца устрою им проверочную работу и посмотрим, что все это время они делали на моих уроках. Вот тут будет кому-то не до смеха. Я даже догадываюсь кому. К тому же еще сделаю так, чтобы телефоны мне они сдали. И никак по-другому. Пусть будут знать, что молодые учителя не столь добрые, как они думают или хотя бы рассчитывают.
Не знаю как они, но думаю, что так будет честно.
Когда пятый класс вышел, время было около двух. Школа никогда не работала во вторую смену, учитывая то, что каждого класса по одной букве, хотя в начальных классах по три первых, что уже не может радовать.
Подхожу к шкафу, где я решила вешать свою верхнюю одежду. Тут даже запасная расческа есть, зная себя, она может пригодиться. И стоило мне закончить расчесывать волосы, как почувствовала что-то сзади себя. Не знаю, как все, но уметь чувствовать пристальные взгляды на себе может каждый, этому не учатся, с этим рождаются.
Поворачиваюсь.
Зря.
Это всего лишь биолог, который продолжает мозолить мне глаза. Раньше я могла бы обрадоваться ему появлению, но не сейчас. Слишком поздно. Как говориться — поезд уже уехал.
Отвожу от него взгляд, делая вид, что игнорирую (но это же тоже самое, что глухой просто не будет смотреть в его сторону, или нет? В чем будет смысл его слов, если я не буду смотреть на него?)
Да и есть ли смысл говорить с человеком, который даже после окончания школы тебя отверг, когда не было преград вашим отношениям? Это же было так глупо…
— Можешь не стараться кривляться, — зачем-то сказала я, будто он знает о моей глухоте и пытается попасть в поле видимости моих глаз, а я только и смотрю в одну точку.
Хочется, чтобы он сейчас ушел. Мне не о чем с ним сейчас говорить. Да и есть в этом какой-то смысл? Не думаю.
Когда я перестаю ощущать на себе взгляд биолога, вздыхаю с таким спокойствием, словно я оказалась где-то на цветочной поляне среди красивых цветов, и никто не пытается меня чем-то достать. Это такое прекрасное чувство, но оно быстро проходит… нет, исчезает, если не испаряется.
Чьи-то наглые руки оказались на моей талии. Разворачиваюсь, чтобы врезать самонадеянному человеку, только вот он перехватывает мою руку и сжимает ее с силой. Лишь бы синяки не остались.
Он ничего не говорит, только смотрит. И это меня сейчас начинает бесить. Бесить его присутствие. Бесить то, что он меня трогает, да еще как! Бесит сам по себе, кажется, так меня еще никто не бесил, как он. А что дальше?
Дальше только хуже: тело перестает слушаться, когда захотелось ему врезать. Тело предало меня, никак иначе. Продолжал меня осматривать, как добычу.
Это такое противное чувство: быть чьей-то добычей! Фу!
А еще от него пахло чем-то… на что у меня, кажется, аллергия и я вот-вот чихну…
Нос уже начал чесаться, а почесать-то мне сейчас уж точно не дадут…
Он приближается ближе, своей рожей (не хочу называть его физиономию «лицом» а то все представление о нормальных мужчинах испортится) и нет, чтобы сдержаться, чихнуть, скажем, так, в себя. Чихаю прямо ему в лицо!
Хочется, конечно, рассмеяться, но даже такому человеку было неловко чихать в лицо…
— Я не хотела…
Конечно, меня уже слушать никто не стал. Он вытер лицо, искривлённое от чувство мерзости и злобы. Это не назвать по-другому.
Посмотрев последний раз, разворачивается и уходит.
Может, хотя бы после такого он отвалит от меня и с этим все закончится: меня наконец-то оставят в покое, перестанут донимать и настанет долгожданная свобода!
Сейчас, даже как-то больно стало вспоминать первый день в этой школе, день, когда я впервые его увидела. Помню, как в январе он написал мне. Почему-то хочется плакать. Это ненормально. Хотя даже сейчас я задаюсь вопросом, зачем он тогда написал и даже после школы. Встречаться не хотел, но всегда интересовался моими делами. До того момента, когда Руслан не узнал об этом.
Написала Роме, попросила о встречи, не забыв упомянуть, что хочу поговорить. Он не стал спрашивать, зачем или о чем, просто согласился.
После же поехала домой.
Приведу себя в порядок, успокоюсь. Подготовлю себя морально к разговору, а может, еще и физически? Тьфу, что за мысли. Это все от отсутствия физического контакта с мужчинами. Да, скорее так и есть...
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Нужно успокоиться.
Нужно привести себя в порядок и не думать о плохом. Это мешает.
Собираюсь уже выходить из школы, как сталкиваюсь со своей головной болью, с человеком, который пытался отыграться на мне все два года, даже когда перестала быть нашим классным руководителем.
Татьянка, так мы ее называли, собиралась подниматься по лестнице, по которой я, разумеется, начала спускаться.
— Здравствуй Мирочка, — так меня она никогда не называла, да и слышать такое от нее очень уж странно.
— Здравствуйте, — кинула я в ответ и постаралась как можно быстрее убежать отсюда. Не желаю я разговаривать с ней или вообще с кем-то из учительского состава, хотя исключения все же будут.
Она удивленно посмотрела на меня, когда я сказала, что спешу домой. Как и любому учителю, это свойство просто необходимо, а точнее «просто хочу домой» нормальное желание учителя.
К тому же работать я сюда пришла не для того чтобы вспоминать школьные будни или что-то в этом роде. Пришла, потому что попросили, потому что нужны деньги на проживания и даже те, что мне платят, по инвалидности, иногда не хватает.
Да и просто нужно хоть чем-то заниматься, чтобы не деградировать.
Выхожу из школы, сразу же достаю наушники, пусть думают, что я их не слышу только из-за музыки, и включаю ее, для реальности.
Иду к машине, вдыхая свежий воздух и мысленно напеваю любимую мелодию. Это расслабляет, успокаивает и просто приводит к равновесию внутренний мир. Вот чего мне не хватало несколько дней.
Да и кому, какая к черту разница?
Почему я должна перед кем-то отчитываться?
Да катись все в п*зду!
***
К вечеру я приехала к Роме, как раз туда, где я оставляла свою машину.
На территории никого не было видно, возможно, он в гараже. Не хотелось ждать, мне необходимо поговорить прямо сейчас. Что-то меня тянет, что-то не дает покоя и от этого становится не по себе...
Черт.
Пора смириться с мыслями, что Марина всегда права. Я, кажется, влюбилась.
Только вот я не знаю, как относиться к этой мысли: хорошо, с ноткой безразличия или же прыгать до потолка, громко хлопая в ладоши и визжать, как ненормальная на всю улицу, пока не заберут в психушку.
С этим же определенно надо что-то делать, разве нет?
Выхожу из машины, стараясь делать все тихо, если это получится. Направляюсь к гаражу. И я была права, он был там.
— Тук, тук, — стучу по двери, заставляя парня обратить на себя внимание и у меня это, получается, — извини, что приехала сюда и чуть раньше положенного времени, но мне очень хотелось поговорить.
Он подходит. Одежда вся в машинном масле, снимает перчатки, которые когда-то были белыми, сейчас же они черные.
Глубокий вдох. Это же просто разговор.
Все просто.
Сказать. Узнать. И думать, что делать дальше.
Делов-то…
— Я хочу знать, те слова, что ты тогда говорил… Серьезно ли это? Ты же понимаешь, что… Я не могу вот так взять и отдаться вновь, не зная, серьезно все или же это все сделано шутки ради…
— Ты больная?
— Что?
— Мир, если бы я не был серьезен, не стал бы что-то говорить. Я не твой бывший сосунок, который ведет себя, как последняя моральная мразь. Ты глубоко, знаешь ли, заблуждаешься. Я не он. И если бы хотел соврать, соврал бы по-другому.
Он замолчал. Теперь я не знаю, что и думать.
— Ром, но ты же знаешь… Знаешь, что после Руслана, я перестала быть собой. Стала холодной, с колючками.
— У людей, которые не принимают друг друга такими, какие они есть, неважно: холодными или теплыми, с шипами или пушистыми, нет будущего. Такие отношения долго не протянут.
— Да ты сборник всяких цитат, — сказала я, рассмеявшись.
Да, с этим парнем хорошо, будто он понимает тебя так, как никто другой и, думаю, что это хорошо.
Мне пришлось еще немного ждать, чтобы он закончил с работой. Только после этого он переоделся в приличную одежду. Теперь то, он куда солидней. А легкая щетина придает ему пару лет. Кажется, ему она идет куда больше, чем без нее.
Я не могу оторвать свой взгляд от него. Пытаюсь перевести взгляд куда-то в сторону, но стоит Роме промелькнуть, как я не осознано вновь пялюсь на него и, в конце концов, он это заметил.
Когда я достала из сумки ключ от машины, парень сразу же его отобрал, сказав, что поедем на его, а свою заберу завтра.
Наглость — второе имя Ромы. И с эти уже ничего, как оказалось, не сделать.
Глава 16 крик души
Что, по-вашему, означает «крик»? Когда вы орете во весь голос?
Не думаю, что это так.
Хотя я сама так думала, только сегодня осознала еще одно значение этого слова.
Я думала, что понедельник будет простым днем, но после воскресенья поняла, что теперь все будет иначе, а именно я вновь согласилась на отношения, сама того не понимаю. И как назло одно чудо, про которое я совершенно перестала думать — объявилось.
После первого урока, в кабинет валилось то, чего я избегала, точнее кое-кого и это был один из преподавателей, в которого в свои чудесные школьные годы была влюблена. Умудрилась даже признаться ему в любви, хоть и по переписке (на большее меня не хватило). Я долго мучилась и это видела только двое: Марина и Вета, две подружки, которые со мной все еще общаются, не замечая моего скверного характера тогда.
Я все еще помню ту ересь, которую писала ему…
Я 24 апреля 18:34
Здравствуйте, возможно, мои слова прозвучат сейчас довольно глупо. А может и по-детски. Или же вы не поверите в них.
Но сейчас я решила сказать правду, потому что держать это внутри себя стало невозможным. Простите меня за мои слова и чувства, хотя я и не должна за это извиняться.
Вы нравитесь мне и довольно давно. Нравитесь не просто как учитель или знакомый, а как мужчина. Надеюсь, что вы сможете меня понять.
Он 24 апреля 20:23
Здравствуй, это естественно, что в твоём возрасте тебе нравятся молодые люди, старше, мы же проходили)) думаю скоро это пройдёт))) не парься)) не забывай учить биологию))
И что же я не держала свой поганый язык за зубами? Может, можно было избежать всего того, что было?
После того, мне было стыдно приходить на уроки, смотреть ему в глаза и даже дышать в его сторону.
А что могла сделать маленькая, глупая школьница? Да ничего!
Ошибки — доказательство того, что мы хоть что-то умеем делать в этой жизни. Да, спотыкаемся. Да, ошибаемся в выборе. Но ничего так не учит, как собственные ошибки. Раньше, думала, что не смогу его забыть, что он лучшее, что было у меня… Но сейчас, я готова рассмеяться во весь голос, много раз повторяя, какой же дурой я была. Да, нам свойственно ошибаться в людях, так или иначе мы понимаем, как выглядят хорошие и плохие люди.
И я не о тех, кто красив внешне.
В кабинет заходит учитель биологии. Все так же хорош собой, в хорошем костюме. Останавливается возле моего стола. Смотрит, а потом садиться за первую парту и продолжает смотреть.
Ничего не говорит. Только смотрит.
И это меня напрягает.
— Что-то случилось?
Облокотился на левую руку, продолжая меня рассматривать. Его губы расплываются в улыбки.
— Ничего, — отвечает он, продолжая сидеть все в той же позе, что и сидел. Не пошевелился, ни на миллиметр.
Раньше даже на переменах он не смотрел на меня, бывало, что посмотрит, улыбнется, может мне просто казалась.
— Скажи, тогда, на уроках, ты улыбался мне или же мне все показалось?
Вопрос застал его врасплох, это было видно по его взгляду.
— Да, — ответил он, — смотрел на тебя. Было трудно оторвать взгляд от такой девушки, вроде тебя.
— Вот как, — интересно, а узнав, что я теперь инвалид, он продолжит так же ко мне относиться, как сейчас или же начнет избегать, будто я превратилась из красавицы в чудовище?
— Я серьезно, — сказал так, словно я ему не верю, а верить кому-то мне не хочется. Совсем, — я готов даже доказать!
— Не стоит ничего доказывать, я этого не люблю.
Удивился. Сильно удивился. Мне даже захотелось посмеяться, но я не стала этого делать. Все равно это было бы не красиво с моей стороны, да и просто не прилично.
Быстро посмотрела на время, скоро будет звонок на урок. Еще это значит, что придет один из самых отвратительных классов, который можно было только встретить. Мы не подружились и с какой-то стороны — обидно. Только вот не понятно, почему именно мы не сдружились. Неужели все из-за того первого урока или, когда я решила ответить Кирилла? И он настроил весь класс против меня? Но это же глупо. Да и зачем ему все это?
После каждого урока, мне хотелось реветь, честное слово. Дети умудрялись расшатать мою нервную систему так, что только крепкий алкоголь, раз в неделю, в пятницу вечером помогал мне расслабиться.
Учитель биологии переводит взгляд с меня на дверь, в которую уже влетают дети и хочется молиться, чтобы ничего не пошло по школе, а точнее, чтобы не пошли слухи о том, что я в отношениях с этим вот человеком. Сейчас мне этого совершенно не хочется. Да еще и что-то кому-то доказывать совсем иное.
— Я тогда пойду, — смогла прочесть я по губам, прежде чем он успел отвернуться, что он говорил после — неизвестно.
Уже вижу, как дети начали перешептываться, по поводу того, что они тут увидели. Но ведь по сути-то ничего не было! А кто поверит? Правильно — никто, потому что все кто видел, уже увидел, и каждый придумал свою версию, а когда начнут это обсуждать появятся новые сплетни и все будет по-другому.
Уже вижу, как эти малолетние гады рассказывают все что увидели, да еще что-то от себя добавляют.
Делаю глубокий вдох-выдох, приводя себя в порядок. Сейчас нужно перестать об этом думать. Нужно заняться работой.
Это всего лишь дети и сейчас: сегодня, завтра и даже через месяц, будут стараться вывести меня из себя. Им это кажется смешным, кажется, что так и надо. А кто сказал, что учителя всегда это могут терпеть? Только, тут мы беззащитны, если только не сообщим об этом родителям, а они в свою очередь поверят своим детям. Замкнутый круг.
Практически весь урок приходилось стоять к ним спиной и что они делают, что говорят — мне не известно. Честно, даже немного обидно, да и не только, а что если они догадываются? Сейчас все станет ясно и что дальше? Меня могут уволить. Могут отругать и уволить. Растрепать всем кому только можно, но, черт возьми, обиднее, кажется, будет, если дети расскажут родителям, а они придут и будут возмущаться, только вот директор не в курсе о глухом сотруднике и что тогда? Всем попадет по самое не хочу.
Можно, конечно же, сказать: «это блин ваша жизнь, и мне плевать на то, что вы делаете, а вам следует наплевать на то, что делаю я, потому что это моя гребанная жизнь, поэтому катитесь к черту, уроды!» Но это же будет непедагогично.
Ох, как сложно быть учителем.
Время уже подходило к концу, но за сорок минут урока, невозможно объяснить то, что проходят за несколько уроков. План, который мне дали и которому приходится следовать столь нереальный, что проще, кажется, дождаться посылки с почты России, нежели успеть все пройти.
В общем, психанув уже на перемене, поняла, что этот план полное дерьмо и работать по нему вообще не возможно! Будем работать так, как я считаю нужным, а в конце месяца устрою им проверочную работу и посмотрим, что все это время они делали на моих уроках. Вот тут будет кому-то не до смеха. Я даже догадываюсь кому. К тому же еще сделаю так, чтобы телефоны мне они сдали. И никак по-другому. Пусть будут знать, что молодые учителя не столь добрые, как они думают или хотя бы рассчитывают.
Не знаю как они, но думаю, что так будет честно.
***
Когда пятый класс вышел, время было около двух. Школа никогда не работала во вторую смену, учитывая то, что каждого класса по одной букве, хотя в начальных классах по три первых, что уже не может радовать.
Подхожу к шкафу, где я решила вешать свою верхнюю одежду. Тут даже запасная расческа есть, зная себя, она может пригодиться. И стоило мне закончить расчесывать волосы, как почувствовала что-то сзади себя. Не знаю, как все, но уметь чувствовать пристальные взгляды на себе может каждый, этому не учатся, с этим рождаются.
Поворачиваюсь.
Зря.
Это всего лишь биолог, который продолжает мозолить мне глаза. Раньше я могла бы обрадоваться ему появлению, но не сейчас. Слишком поздно. Как говориться — поезд уже уехал.
Отвожу от него взгляд, делая вид, что игнорирую (но это же тоже самое, что глухой просто не будет смотреть в его сторону, или нет? В чем будет смысл его слов, если я не буду смотреть на него?)
Да и есть ли смысл говорить с человеком, который даже после окончания школы тебя отверг, когда не было преград вашим отношениям? Это же было так глупо…
— Можешь не стараться кривляться, — зачем-то сказала я, будто он знает о моей глухоте и пытается попасть в поле видимости моих глаз, а я только и смотрю в одну точку.
Хочется, чтобы он сейчас ушел. Мне не о чем с ним сейчас говорить. Да и есть в этом какой-то смысл? Не думаю.
Когда я перестаю ощущать на себе взгляд биолога, вздыхаю с таким спокойствием, словно я оказалась где-то на цветочной поляне среди красивых цветов, и никто не пытается меня чем-то достать. Это такое прекрасное чувство, но оно быстро проходит… нет, исчезает, если не испаряется.
Чьи-то наглые руки оказались на моей талии. Разворачиваюсь, чтобы врезать самонадеянному человеку, только вот он перехватывает мою руку и сжимает ее с силой. Лишь бы синяки не остались.
Он ничего не говорит, только смотрит. И это меня сейчас начинает бесить. Бесить его присутствие. Бесить то, что он меня трогает, да еще как! Бесит сам по себе, кажется, так меня еще никто не бесил, как он. А что дальше?
Дальше только хуже: тело перестает слушаться, когда захотелось ему врезать. Тело предало меня, никак иначе. Продолжал меня осматривать, как добычу.
Это такое противное чувство: быть чьей-то добычей! Фу!
А еще от него пахло чем-то… на что у меня, кажется, аллергия и я вот-вот чихну…
Нос уже начал чесаться, а почесать-то мне сейчас уж точно не дадут…
Он приближается ближе, своей рожей (не хочу называть его физиономию «лицом» а то все представление о нормальных мужчинах испортится) и нет, чтобы сдержаться, чихнуть, скажем, так, в себя. Чихаю прямо ему в лицо!
Хочется, конечно, рассмеяться, но даже такому человеку было неловко чихать в лицо…
— Я не хотела…
Конечно, меня уже слушать никто не стал. Он вытер лицо, искривлённое от чувство мерзости и злобы. Это не назвать по-другому.
Посмотрев последний раз, разворачивается и уходит.
Может, хотя бы после такого он отвалит от меня и с этим все закончится: меня наконец-то оставят в покое, перестанут донимать и настанет долгожданная свобода!
Сейчас, даже как-то больно стало вспоминать первый день в этой школе, день, когда я впервые его увидела. Помню, как в январе он написал мне. Почему-то хочется плакать. Это ненормально. Хотя даже сейчас я задаюсь вопросом, зачем он тогда написал и даже после школы. Встречаться не хотел, но всегда интересовался моими делами. До того момента, когда Руслан не узнал об этом.
