– Вон там, – указала я ему за спину.
– Ты уверена? – уточнил Том.
– Призрак показывает на то дерево, – пожала плечами.
Худой вздрогнул и стал озираться, а я усмехнулась. Верят-не верят, а боятся все равно.
– Ты что, хочешь сказать, что этот жмурик сейчас здесь? – Том тоже стал оглядываться.
Я снова посмотрела на то место, но там уже никого не было.
– Нет, он уже ушел. И это не жмурик, а призрак, Том. Имей уважение к мертвым, хотя бы к тем, кто слышит тебя.
– Сана, ты меня в гроб вгонишь. Копайте там, – это уже было сказано тем пятерым.
– Не прибедняйся, детектив, ты еще многим успеешь надоесть, – я как всегда не смогла смолчать.
Последний раз, нехорошо на меня посмотрев, двое из мужчин дружно взялись за лопаты, и минут через пятнадцать наткнулись на препятствие. Помогая себе заклинанием, они быстро удалили оставшуюся землю и воззрились на труп в яме.
Я подошла, заранее морщась, потому что иногда вид у трупа бывает, мягко говоря, неприглядный. Я, конечно, привыкла, всякого повидала, но все равно, каждый раз неприятно. Но этот, конкретный, труп мог похвастаться некоторой свежестью. Судя по всему, он лежит здесь недавно. Я внимательно посмотрела на лицо и кивнула:
– Да, это он.
Том тяжело вздохнул, похоже, он все-таки надеялся, что ничего здесь не найдет. Но в этот раз не повезло. Или повезло, это с какой стороны посмотреть.
Экспертов на такие вызовы не берут сразу, чтобы зазря не гонять, но сейчас Том вызвал двоих, а я пошла к его машине, чтобы не мешать.
Часа через два мы были в участке. Меня еще какое-то время помучали. Я подробно описала Тому свое видение и помогла художнику составить портрет убийцы. После чего меня, наконец, отпустили, сказав, что если понадоблюсь, мне позвонят. В общем, все, как обычно.
Вся эта процедура каждый раз меня утомляет, но если не рассказать никому о видении, призрак будет приходить снова и снова. Так что лучше пережить пару неприятных часов в участке, описывая преступление, чем несколько недель подряд раз за разом переживать чужую смерть.
Я вышла из участка не в лучшем настроении, но когда вернулась домой, оно испортилось еще больше, потому что вспомнила, что меня ждет уборка. Заварила чай, и все время, пока пила его, смотрела на окна, занимающие почти всю стену, в ширину и в высоту. К слову, потолки здесь довольно высокие. Можно было бы назвать эти окна панорамными, если бы не размеры помещения. Просто удивительно, зачем в такой маленькой кухоньке делать такие огромные окна.
От пристального внимания чище не стало и я, с тяжелым вздохом, переодевшись в домашние бриджи и рубашку, принялась за дело.
Ураган с дождем постарались на славу, залепив окна пылью и грязью даже на четвертом, последнем, этаже. На дворе март, еще достаточно прохладно, и можно было бы подождать, пока потеплеет, но через них же элементарно плохо видно. В единственной в этой квартире комнате, кстати, окно еще грязнее. И еще больше. А подоконник шире. И я люблю устроиться на нем с чашкой горячего какао, наблюдая за жизнью внизу. Окно выходит на широкий проспект, и жизнь там кипит почти круглосуточно, а мне иногда не спится по ночам. Так что чистые окна мне нужны были сейчас.
Я сняла эту квартиру два года назад. Мне необходимо было личное пространство, пусть даже небольшое. Мама слишком давила на меня. Я ее понимаю, она меня любит и желает только хорошего, но с некоторых пор наша жизнь изменилась. Моя жизнь изменилась. И дело даже не в том, что я спирит. Конечно, это неприятно, но это не помешало бы выполнить план, который мои родители составили для меня на несколько лет вперед.
Я из преподавательской семьи. Моя мама - преподаватель истории мира, а отец – истории магии и символов в Академии государственной службы. История всегда была мне интересна, и я собиралась пойти по стопам родителей. Поступила на исторический факультет в Королевской Академии Эрдейла в столице, и можно сказать, в Академии госслужбы уже ждали молодого преподавателя истории.
Учиться нужно было четыре года, я поступила в шестнадцать, сразу по окончании школы, и все было хорошо. Но спустя два года умер отец. Он был найден в собственном кабинете в Академии, сидящим за столом. Никаких повреждений, внутренних или внешних, никаких следов борьбы. Можно было бы подумать, что его убили при помощи магии, если бы это было возможно.
В официальных бумагах причиной смерти значился сердечный приступ. Я ни секунды в это не верила. Отец отличался редким здоровьем, почти не болел. Его семья – одна из немногих, у кого магия сохранилась в большем объеме, чем у большинства. Именно это позволило ему преподавать ее в таком серьезном учебном заведении.
Чем больше у человека магический потенциал, тем крепче здоровье и сильнее иммунитет. Поэтому поверить в то, что у молодого, здорового мужчины, сильного мага просто остановилось сердце, довольно тяжело. Полиция завела дело, но его очень быстро закрыли. Почему-то у них подобная смерть подозрений не вызвала. Или им приказали закрыть на это глаза. Я до сих пор не верю, что это была естественная смерть, особенно учитывая, что месяца за три до этого отец стал скрытным и молчаливым. Мы стали меньше общаться, хотя до этого созванивались каждый день.
Я до сих пор не знаю, во что именно верит мама, мне казалось, что она знает что-то, что помогло бы пролить свет на эту историю, но все разговоры на эту тему заканчивались ничем.
«Отец не был молчалив, он был сильно занят. Я рассказала тебе все, что знаю. Мне тоже все это кажется странным, но лучше тебе не лезть в это дело, дочь. Ради себя самой». Это все, что отвечала мне мама, когда я спрашивала ее о смерти папы, и я оставила попытки до нее достучаться. Слишком доверительных отношений у нас с ней никогда не было. Я всегда больше тянулась к отцу и на мне его смерть отразилась сильнее.
Когда во мне обнаружился дар, «закрываться» от призраков я научилась быстро и качественно. А когда сильно доставали, я просто рассказывала родителям. Не знаю, что они делали с моими рассказами, я старалась сразу обо всем забыть.
Но после смерти папы я почти не «закрывалась» в надежде, что он придет ко мне и покажет, что произошло. Призраки повалили ко мне толпой, я пошла в полицию Оферхолма, но там от меня отмахнулись, и я стала, как и раньше рассказывать обо всем маме.
Конечно, кроме меня, в Академии еще учились спириты, но особой дружбы между нами не было, и даже они смотрели на меня косо. «Открываться» специально – чревато для психики, но меня это не волновало. Я ждала папу.
Я закончила Академию, но, вопреки не изменившимся планам мамы, не пошла работать по специальности. Через год после трагедии, на зимних каникулах, мне явился брат Томаса Бейнса, и после окончания Академии я на год погрузилась в свой дар и стала тесно сотрудничать с полицией.
И все еще ждала папу. Мама бурно выражала недовольство тем, что я не стала преподавать после обучения, но я больше не хотела связывать свою жизнь с преподаванием и вообще с наукой. Через год я почувствовала, что устала. Устала от вечного противостояния с мамой, устала от призраков, практически поселившихся в моей голове.
Я сняла квартиру на другом конце города и устроилась работать в бар, расположенный поблизости. Хозяину бара Сэму, сразу сказала о своем даре, но его это абсолютно не смутило. Оказалось, его мать была спиритом, а у его, единственного на тот момент, бармена, Фрэнка, спиритом была сестра. Я тогда еще посмеялась, прямо рассадник сверхъестественного, а не бар. На том и порешили. Фрэнк быстро научил меня премудростям профессии, и я как-то сразу стала своей у постоянных клиентов и случайных посетителей.
«Закрываться» я стала все чаще, а атмосфера бара помогала расслабиться даже в самые загруженные вечера. С мамой старалась видеться как можно реже. И меня все устраивало. Кроме одного.
Отец ко мне так и не пришел.
На следующий день у меня был еще один выходной, но Фрэнк попросил подменить его во второй половине дня. Я уже вышла из дома и даже сделала пару шагов по направлению к бару, когда в маленькой сумке через плечо, заиграл телефон. Звонил Том, что не очень удивило.
– Сана, ты далеко? – как всегда, без приветствия, спросил детектив.
– Не очень.
– Забеги на пару минут.
Я посмотрела на часы, в принципе, успеваю. Участок, как и бар, находился рядом с домом, только в другой стороне. И я пошла.
Уже через несколько минут подошла к серому невзрачному зданию Управления полиции города Ингфол. Охранник на входе лишь сухо кивнул мне, и я спокойно прошла внутрь.
По пути к кабинету Тома мне встретился Мэтт – самый молодой из людей Томаса. Он работал недавно и относился ко мне не в пример лучше остальных здесь. Настолько хорошо, что когда мы только познакомились, он пытался за мной ухаживать. Я сказала, что не нуждаюсь в романтических отношениях, тем более с людьми Тома.
Кривила душой, конечно, романтики мне хотелось, но я привыкла, что отношения приносят мне только разочарование. Да, он знал, что я спирит, но вряд ли был бы от этого в восторге, если бы мы начали встречаться. Никто не был. Скорее, ему просто было интересно. Он, конечно, повздыхал тогда, но быстро остыл и остался просто приятелем.
– Сана? Хорошо, что ты здесь, зайди, – он махнул рукой и скрылся в кабинете.
Я прошла за ним:
– Привет, Мэтт.
– Привет, – он улыбнулся, – извини, совсем замотался.
– Ничего, что-то случилось?
– Вы с художником вчера составляли портрет убийцы, посмотри на фото, это он?
Фотография лежала на столе, я взяла ее в руки и внимательно присмотрелась. Определить так сходу не получилось. В моем видении лицо убийцы пересекал грубый шрам. Он шел наискось, от левого виска через всю левую щеку и заканчивался под подбородком с правой стороны. Отчего его лицо казалось перекошенным. С фото же на меня смотрел мужчина самой обычной наружности. Никаких шрамов или других следов. Но стоило внимательно присмотреться:
– Да, это он. Только в моем видении у него был шрам через все лицо, но, наверное, это старая фотография?
– Да, она была сделана год назад, больше этот человек в поле зрения полиции не попадал.
– А кто это вообще?
– Не думаю, что ты хочешь знать подробности, – покачал головой Мэтт.
– Да уж, – согласилась я и положила фото на стол, – я пойду, меня Том ждет.
– До встречи.
Уже на пороге я махнула ему рукой и пошла дальше. Кабинет Тома располагался в небольшом закутке, так, что когда выходишь из-за поворота, из кабинета не сразу видно, кто идет. Уже подходя, услышала, что Том с кем-то разговаривает. Меня, конечно, не заметили и, чтобы не мешать, хотела повернуть обратно и подождать пока собеседник детектива уйдет. Но вдруг Том так рявкнул, что я вздрогнула и невольно остановилась.
– Пошел к черту, Макс! Я сказал тебе все, что мог. Что еще ты от меня хочешь?!
Надо же! Кто его так разозлил? Я подумала, что разговор после такого будет окончен и продолжила движение.
– Не горячись, Томас, ты же знаешь, я не стал бы спрашивать просто так. Но, нет, так нет, все равно узнаю, – голос просто сочился самодовольством и уверенностью, даже несмотря на то, что на его обладателя только что накричали. Кто бы там ни был, он уже мне не нравился.
– Покинь кабинет, – устало сказал Том, – я жду посетителя.
– Очередная чокнутая адвокатша? И ты меня выгоняешь? Лучше я помогу тебе от нее избавиться, – с усмешкой произнес незнакомец.
Я подходила к кабинету не спеша, интересно было, чем закончится это противостояние.
– Это девушка-спирит, она иногда помогает мне с расследованием, – раздраженно пояснил Том.
Кому попало, он не стал бы объяснять, значит, этому человеку, он доверял.
– А! – воскликнул незнакомец, – одна из тех сумасшедших, что разговаривают с призраками?
Я уже стояла в дверях, и Том увидел меня, но не успел прервать своего собеседника. Ко мне спиной, по-хозяйски закинув ноги на стол, сидел блондин с необычным пепельным оттенком волос. И, конечно, видеть он меня не мог.
Какой бы ни была степень доверия Тома к этому типу, я его не разделяла, а потому посчитала нужным высказать:
– К вашему сведению, спириты не способны слышать призраков. Они могут только видеть их и их воспоминания.
Незнакомец от неожиданности вскочил, развернулся и, встретившись со мной взглядом, улыбнулся и сказал:
– Простите, я не думал…
– Не страшно, – я перебила его, было видно, что извинился он исключительно из вежливости, – мне кажется, что это вообще не часто вам удается.
Брови блондина взметнулись вверх, он явно не ожидал подобной дерзости от незнакомой девушки. А Том неожиданно рассмеялся, он знал, что я иногда не могу удержать язык за зубами и сейчас явно наслаждался растерянностью на лице своего знакомого. Но растерянность это быстро сменилась заинтересованностью, и блондин протянул мне руку:
– Максимиллиан Рэй, можно просто Макс, частный сыщик, к вашим услугам.
– Сана, – я пожала руку в ответ.
– Просто Сана? – уточнил он.
– Просто Сана.
– Хм, – протянул блондин, – ну хорошо.
При этом не отпускал мою руку и продолжал пристально смотреть на меня. Я улыбнулась своей самой обаятельной улыбкой и осторожно, но настойчиво забрала свою руку обратно.
Сыщик.
Знавала я одного сыщика. Он расследовал дело об исчезновении человека и все приставал, не приходил ли ко мне его призрак. Откуда обо мне узнал, так и не сказал. Хорошо, что человек нашелся сам, и он отстал. А потом и вовсе уехал из города. Но тот был неудачником. Это выражалось во всем, как говорил, как одевался, как вел себя. Ну и конечно, крайне невысокий доход говорил сам за себя, дела у него шли неважно.
Этот же был отличным образцом дорогостоящего профессионала. Помимо внешних факторов, об этом говорили уверенность в себе и, явно не на пустом месте, раздутое самомнение. Парень, вернее молодой мужчина, был хорош, знал об этом и, совершенно точно, не стесняясь, этим пользовался.
Я без сожаления разорвала зрительный контакт и обратилась к Тому:
– Ты что-то хотел, Том?
– Да, – отозвался детектив, – хотел узнать, твой последний знакомый больше не заходил к тебе?
– Нет, – я покачала головой, мысленно усмехаясь. Том крайне редко говорил «призрак», не знаю, что ему мешало, суеверный страх или должность, но он всегда говорил «твой знакомый». Это забавно.
– Если явится еще раз, поковыряйся у него в памяти, занятный оказался тип.
– Искать что-то конкретное?
– Посмотри последние пару месяцев перед смертью.
– Без проблем. Я свободна?
Том махнул рукой и я, на прощание легко улыбнувшись сыщику, покинула кабинет.
Смотреть воспоминания призраков, независимо от их желания, умеют не все спириты. Мне не повезло обладать еще и таким умением. В том, чтобы ковыряться в чужих воспоминаниях, мало приятного, а осознание того, что эти воспоминания принадлежат мертвому человеку, очарования процессу не добавляет. Но если это помогает расследованию, я иногда делаю это. Что ж, если мой новый знакомый, как называет его Томас, появится еще раз, придется заглянуть к нему в голову.
Я вышла из здания Управления и, посмотрев на часы, быстро зашагала по тротуару. Фрэнк, наверное, заждался меня. Но не успела повернуть за угол, как меня окликнули. Голос я узнала, это был тот самый знакомый Томаса.
– Ты уверена? – уточнил Том.
– Призрак показывает на то дерево, – пожала плечами.
Худой вздрогнул и стал озираться, а я усмехнулась. Верят-не верят, а боятся все равно.
– Ты что, хочешь сказать, что этот жмурик сейчас здесь? – Том тоже стал оглядываться.
Я снова посмотрела на то место, но там уже никого не было.
– Нет, он уже ушел. И это не жмурик, а призрак, Том. Имей уважение к мертвым, хотя бы к тем, кто слышит тебя.
– Сана, ты меня в гроб вгонишь. Копайте там, – это уже было сказано тем пятерым.
– Не прибедняйся, детектив, ты еще многим успеешь надоесть, – я как всегда не смогла смолчать.
Последний раз, нехорошо на меня посмотрев, двое из мужчин дружно взялись за лопаты, и минут через пятнадцать наткнулись на препятствие. Помогая себе заклинанием, они быстро удалили оставшуюся землю и воззрились на труп в яме.
Я подошла, заранее морщась, потому что иногда вид у трупа бывает, мягко говоря, неприглядный. Я, конечно, привыкла, всякого повидала, но все равно, каждый раз неприятно. Но этот, конкретный, труп мог похвастаться некоторой свежестью. Судя по всему, он лежит здесь недавно. Я внимательно посмотрела на лицо и кивнула:
– Да, это он.
Том тяжело вздохнул, похоже, он все-таки надеялся, что ничего здесь не найдет. Но в этот раз не повезло. Или повезло, это с какой стороны посмотреть.
Экспертов на такие вызовы не берут сразу, чтобы зазря не гонять, но сейчас Том вызвал двоих, а я пошла к его машине, чтобы не мешать.
Часа через два мы были в участке. Меня еще какое-то время помучали. Я подробно описала Тому свое видение и помогла художнику составить портрет убийцы. После чего меня, наконец, отпустили, сказав, что если понадоблюсь, мне позвонят. В общем, все, как обычно.
Вся эта процедура каждый раз меня утомляет, но если не рассказать никому о видении, призрак будет приходить снова и снова. Так что лучше пережить пару неприятных часов в участке, описывая преступление, чем несколько недель подряд раз за разом переживать чужую смерть.
Я вышла из участка не в лучшем настроении, но когда вернулась домой, оно испортилось еще больше, потому что вспомнила, что меня ждет уборка. Заварила чай, и все время, пока пила его, смотрела на окна, занимающие почти всю стену, в ширину и в высоту. К слову, потолки здесь довольно высокие. Можно было бы назвать эти окна панорамными, если бы не размеры помещения. Просто удивительно, зачем в такой маленькой кухоньке делать такие огромные окна.
От пристального внимания чище не стало и я, с тяжелым вздохом, переодевшись в домашние бриджи и рубашку, принялась за дело.
Ураган с дождем постарались на славу, залепив окна пылью и грязью даже на четвертом, последнем, этаже. На дворе март, еще достаточно прохладно, и можно было бы подождать, пока потеплеет, но через них же элементарно плохо видно. В единственной в этой квартире комнате, кстати, окно еще грязнее. И еще больше. А подоконник шире. И я люблю устроиться на нем с чашкой горячего какао, наблюдая за жизнью внизу. Окно выходит на широкий проспект, и жизнь там кипит почти круглосуточно, а мне иногда не спится по ночам. Так что чистые окна мне нужны были сейчас.
Я сняла эту квартиру два года назад. Мне необходимо было личное пространство, пусть даже небольшое. Мама слишком давила на меня. Я ее понимаю, она меня любит и желает только хорошего, но с некоторых пор наша жизнь изменилась. Моя жизнь изменилась. И дело даже не в том, что я спирит. Конечно, это неприятно, но это не помешало бы выполнить план, который мои родители составили для меня на несколько лет вперед.
Я из преподавательской семьи. Моя мама - преподаватель истории мира, а отец – истории магии и символов в Академии государственной службы. История всегда была мне интересна, и я собиралась пойти по стопам родителей. Поступила на исторический факультет в Королевской Академии Эрдейла в столице, и можно сказать, в Академии госслужбы уже ждали молодого преподавателя истории.
Учиться нужно было четыре года, я поступила в шестнадцать, сразу по окончании школы, и все было хорошо. Но спустя два года умер отец. Он был найден в собственном кабинете в Академии, сидящим за столом. Никаких повреждений, внутренних или внешних, никаких следов борьбы. Можно было бы подумать, что его убили при помощи магии, если бы это было возможно.
В официальных бумагах причиной смерти значился сердечный приступ. Я ни секунды в это не верила. Отец отличался редким здоровьем, почти не болел. Его семья – одна из немногих, у кого магия сохранилась в большем объеме, чем у большинства. Именно это позволило ему преподавать ее в таком серьезном учебном заведении.
Чем больше у человека магический потенциал, тем крепче здоровье и сильнее иммунитет. Поэтому поверить в то, что у молодого, здорового мужчины, сильного мага просто остановилось сердце, довольно тяжело. Полиция завела дело, но его очень быстро закрыли. Почему-то у них подобная смерть подозрений не вызвала. Или им приказали закрыть на это глаза. Я до сих пор не верю, что это была естественная смерть, особенно учитывая, что месяца за три до этого отец стал скрытным и молчаливым. Мы стали меньше общаться, хотя до этого созванивались каждый день.
Я до сих пор не знаю, во что именно верит мама, мне казалось, что она знает что-то, что помогло бы пролить свет на эту историю, но все разговоры на эту тему заканчивались ничем.
«Отец не был молчалив, он был сильно занят. Я рассказала тебе все, что знаю. Мне тоже все это кажется странным, но лучше тебе не лезть в это дело, дочь. Ради себя самой». Это все, что отвечала мне мама, когда я спрашивала ее о смерти папы, и я оставила попытки до нее достучаться. Слишком доверительных отношений у нас с ней никогда не было. Я всегда больше тянулась к отцу и на мне его смерть отразилась сильнее.
Когда во мне обнаружился дар, «закрываться» от призраков я научилась быстро и качественно. А когда сильно доставали, я просто рассказывала родителям. Не знаю, что они делали с моими рассказами, я старалась сразу обо всем забыть.
Но после смерти папы я почти не «закрывалась» в надежде, что он придет ко мне и покажет, что произошло. Призраки повалили ко мне толпой, я пошла в полицию Оферхолма, но там от меня отмахнулись, и я стала, как и раньше рассказывать обо всем маме.
Конечно, кроме меня, в Академии еще учились спириты, но особой дружбы между нами не было, и даже они смотрели на меня косо. «Открываться» специально – чревато для психики, но меня это не волновало. Я ждала папу.
Я закончила Академию, но, вопреки не изменившимся планам мамы, не пошла работать по специальности. Через год после трагедии, на зимних каникулах, мне явился брат Томаса Бейнса, и после окончания Академии я на год погрузилась в свой дар и стала тесно сотрудничать с полицией.
И все еще ждала папу. Мама бурно выражала недовольство тем, что я не стала преподавать после обучения, но я больше не хотела связывать свою жизнь с преподаванием и вообще с наукой. Через год я почувствовала, что устала. Устала от вечного противостояния с мамой, устала от призраков, практически поселившихся в моей голове.
Я сняла квартиру на другом конце города и устроилась работать в бар, расположенный поблизости. Хозяину бара Сэму, сразу сказала о своем даре, но его это абсолютно не смутило. Оказалось, его мать была спиритом, а у его, единственного на тот момент, бармена, Фрэнка, спиритом была сестра. Я тогда еще посмеялась, прямо рассадник сверхъестественного, а не бар. На том и порешили. Фрэнк быстро научил меня премудростям профессии, и я как-то сразу стала своей у постоянных клиентов и случайных посетителей.
«Закрываться» я стала все чаще, а атмосфера бара помогала расслабиться даже в самые загруженные вечера. С мамой старалась видеться как можно реже. И меня все устраивало. Кроме одного.
Отец ко мне так и не пришел.
Глава 2
На следующий день у меня был еще один выходной, но Фрэнк попросил подменить его во второй половине дня. Я уже вышла из дома и даже сделала пару шагов по направлению к бару, когда в маленькой сумке через плечо, заиграл телефон. Звонил Том, что не очень удивило.
– Сана, ты далеко? – как всегда, без приветствия, спросил детектив.
– Не очень.
– Забеги на пару минут.
Я посмотрела на часы, в принципе, успеваю. Участок, как и бар, находился рядом с домом, только в другой стороне. И я пошла.
Уже через несколько минут подошла к серому невзрачному зданию Управления полиции города Ингфол. Охранник на входе лишь сухо кивнул мне, и я спокойно прошла внутрь.
По пути к кабинету Тома мне встретился Мэтт – самый молодой из людей Томаса. Он работал недавно и относился ко мне не в пример лучше остальных здесь. Настолько хорошо, что когда мы только познакомились, он пытался за мной ухаживать. Я сказала, что не нуждаюсь в романтических отношениях, тем более с людьми Тома.
Кривила душой, конечно, романтики мне хотелось, но я привыкла, что отношения приносят мне только разочарование. Да, он знал, что я спирит, но вряд ли был бы от этого в восторге, если бы мы начали встречаться. Никто не был. Скорее, ему просто было интересно. Он, конечно, повздыхал тогда, но быстро остыл и остался просто приятелем.
– Сана? Хорошо, что ты здесь, зайди, – он махнул рукой и скрылся в кабинете.
Я прошла за ним:
– Привет, Мэтт.
– Привет, – он улыбнулся, – извини, совсем замотался.
– Ничего, что-то случилось?
– Вы с художником вчера составляли портрет убийцы, посмотри на фото, это он?
Фотография лежала на столе, я взяла ее в руки и внимательно присмотрелась. Определить так сходу не получилось. В моем видении лицо убийцы пересекал грубый шрам. Он шел наискось, от левого виска через всю левую щеку и заканчивался под подбородком с правой стороны. Отчего его лицо казалось перекошенным. С фото же на меня смотрел мужчина самой обычной наружности. Никаких шрамов или других следов. Но стоило внимательно присмотреться:
– Да, это он. Только в моем видении у него был шрам через все лицо, но, наверное, это старая фотография?
– Да, она была сделана год назад, больше этот человек в поле зрения полиции не попадал.
– А кто это вообще?
– Не думаю, что ты хочешь знать подробности, – покачал головой Мэтт.
– Да уж, – согласилась я и положила фото на стол, – я пойду, меня Том ждет.
– До встречи.
Уже на пороге я махнула ему рукой и пошла дальше. Кабинет Тома располагался в небольшом закутке, так, что когда выходишь из-за поворота, из кабинета не сразу видно, кто идет. Уже подходя, услышала, что Том с кем-то разговаривает. Меня, конечно, не заметили и, чтобы не мешать, хотела повернуть обратно и подождать пока собеседник детектива уйдет. Но вдруг Том так рявкнул, что я вздрогнула и невольно остановилась.
– Пошел к черту, Макс! Я сказал тебе все, что мог. Что еще ты от меня хочешь?!
Надо же! Кто его так разозлил? Я подумала, что разговор после такого будет окончен и продолжила движение.
– Не горячись, Томас, ты же знаешь, я не стал бы спрашивать просто так. Но, нет, так нет, все равно узнаю, – голос просто сочился самодовольством и уверенностью, даже несмотря на то, что на его обладателя только что накричали. Кто бы там ни был, он уже мне не нравился.
– Покинь кабинет, – устало сказал Том, – я жду посетителя.
– Очередная чокнутая адвокатша? И ты меня выгоняешь? Лучше я помогу тебе от нее избавиться, – с усмешкой произнес незнакомец.
Я подходила к кабинету не спеша, интересно было, чем закончится это противостояние.
– Это девушка-спирит, она иногда помогает мне с расследованием, – раздраженно пояснил Том.
Кому попало, он не стал бы объяснять, значит, этому человеку, он доверял.
– А! – воскликнул незнакомец, – одна из тех сумасшедших, что разговаривают с призраками?
Я уже стояла в дверях, и Том увидел меня, но не успел прервать своего собеседника. Ко мне спиной, по-хозяйски закинув ноги на стол, сидел блондин с необычным пепельным оттенком волос. И, конечно, видеть он меня не мог.
Какой бы ни была степень доверия Тома к этому типу, я его не разделяла, а потому посчитала нужным высказать:
– К вашему сведению, спириты не способны слышать призраков. Они могут только видеть их и их воспоминания.
Незнакомец от неожиданности вскочил, развернулся и, встретившись со мной взглядом, улыбнулся и сказал:
– Простите, я не думал…
– Не страшно, – я перебила его, было видно, что извинился он исключительно из вежливости, – мне кажется, что это вообще не часто вам удается.
Брови блондина взметнулись вверх, он явно не ожидал подобной дерзости от незнакомой девушки. А Том неожиданно рассмеялся, он знал, что я иногда не могу удержать язык за зубами и сейчас явно наслаждался растерянностью на лице своего знакомого. Но растерянность это быстро сменилась заинтересованностью, и блондин протянул мне руку:
– Максимиллиан Рэй, можно просто Макс, частный сыщик, к вашим услугам.
– Сана, – я пожала руку в ответ.
– Просто Сана? – уточнил он.
– Просто Сана.
– Хм, – протянул блондин, – ну хорошо.
При этом не отпускал мою руку и продолжал пристально смотреть на меня. Я улыбнулась своей самой обаятельной улыбкой и осторожно, но настойчиво забрала свою руку обратно.
Сыщик.
Знавала я одного сыщика. Он расследовал дело об исчезновении человека и все приставал, не приходил ли ко мне его призрак. Откуда обо мне узнал, так и не сказал. Хорошо, что человек нашелся сам, и он отстал. А потом и вовсе уехал из города. Но тот был неудачником. Это выражалось во всем, как говорил, как одевался, как вел себя. Ну и конечно, крайне невысокий доход говорил сам за себя, дела у него шли неважно.
Этот же был отличным образцом дорогостоящего профессионала. Помимо внешних факторов, об этом говорили уверенность в себе и, явно не на пустом месте, раздутое самомнение. Парень, вернее молодой мужчина, был хорош, знал об этом и, совершенно точно, не стесняясь, этим пользовался.
Я без сожаления разорвала зрительный контакт и обратилась к Тому:
– Ты что-то хотел, Том?
– Да, – отозвался детектив, – хотел узнать, твой последний знакомый больше не заходил к тебе?
– Нет, – я покачала головой, мысленно усмехаясь. Том крайне редко говорил «призрак», не знаю, что ему мешало, суеверный страх или должность, но он всегда говорил «твой знакомый». Это забавно.
– Если явится еще раз, поковыряйся у него в памяти, занятный оказался тип.
– Искать что-то конкретное?
– Посмотри последние пару месяцев перед смертью.
– Без проблем. Я свободна?
Том махнул рукой и я, на прощание легко улыбнувшись сыщику, покинула кабинет.
Смотреть воспоминания призраков, независимо от их желания, умеют не все спириты. Мне не повезло обладать еще и таким умением. В том, чтобы ковыряться в чужих воспоминаниях, мало приятного, а осознание того, что эти воспоминания принадлежат мертвому человеку, очарования процессу не добавляет. Но если это помогает расследованию, я иногда делаю это. Что ж, если мой новый знакомый, как называет его Томас, появится еще раз, придется заглянуть к нему в голову.
Я вышла из здания Управления и, посмотрев на часы, быстро зашагала по тротуару. Фрэнк, наверное, заждался меня. Но не успела повернуть за угол, как меня окликнули. Голос я узнала, это был тот самый знакомый Томаса.
