Солнце уже давно скрылось за пологими холмами, но золотистая полоса на небе не бледнела, а постепенно наливалась новыми еще более яркими красками. Лилиан, в ожидании когда ее позовут, задумчиво наблюдала, как золото переходит в пурпур, заливающий почти полнеба, а потом в бледное серебристо-голубое свечение, создаваемое уже восходящей Селирой – первой и самой яркой из трех лун, которые должны были осветить эту необыкновенную ночь.
Явление довольно редкое и необычное – три луны сразу. От такой ночи можно было много ожидать. Предсказатели на разные голоса кричали о преддверии конца света, великого потопа, пришествия мессии, о различных катастрофах и ужасных трагедиях, о рождении великих воинов и падении великих царей. Сбудется хоть что-нибудь из этого или нет, станет ясно лет через двадцать, а то и позже. Но уж одно-то важное событие сегодня произошло, на радость всем пророкам, доказавшим, что они не даром едят свой хлеб.
Если оторваться от разглядывания ослепительного неба и опустить глаза чуть пониже, то можно увидеть зрелище менее прекрасное и умиротворяющее, но столь же примечательное. Ибо огромный город – блистательная столица богатого и надменного Нагорного Халифата – озаренный огнем пожарищ, стоит того, чтобы на него посмотреть.
Еще пару часов назад здесь бушевало сражение, теперь же лишь жалкие остатки защитников города еще пытались сопротивляться, но и то как-то вяло, словно под заклятьем повиновения. Скорее всего, так оно и есть, халиф не настолько глуп, чтобы надеяться на преданность наемников, и наверняка подстраховался. Но… не стоит произносить такие предположения вслух, ведь восставшие не допускают и мысли, что воины Халифата – просто марионетки в руках Властителя. Чтобы убивать без тени сомнения, врага нужно ненавидеть, а как ненавидеть тех, кто воюет против своей воли? Попробуй, скажи Предводителю о своих догадках и тоже станешь идейным врагом. Нет уж, пусть пребывают в неведении.
– Лилиан, тебя зовет великий Предводитель, – тощенький мальчик с коричневой повязкой гонца на руке говорил одновременно почтительно и развязно. Подруга Предводителя не та особа, которой можно грубить, но все равно всего лишь женщина, а значит не ровня даже несовершеннолетнему мальчишке. – Захвати арфу, он желает, чтобы ты спела.
– Что, уже пируем? – усмехнулась девушка. – Не рано ли?
– Дворец в наших руках, – гордо заявил гонец, – халиф бежал как жалкая крыса. Слава Предводителю!
– Слава! – машинально отозвалась Лилиан. Вот, оказывается, как, дворец уже захвачен. Она почувствовала облегчение. Значит, скоро домой!
К счастью мальчишка оказался достаточно предусмотрителен и захватил двух лошадей, так что девушке не пришлось пробираться между трупами. Ее смирная кобылка послушно обходила препятствия, даже не пытаясь последовать примеру берущего барьер за барьером горячего жеребца, на котором красовался гонец. Лилиан только тихо посмеивалась, наблюдая, как мальчик пытается произвести на нее впечатление. Приятно, хоть и привычно. Возлюбленная Предводителя – по определению первая красавица, мало кто решится спорить со вкусами своего кумира.
– Мы пробивались через семь ворот, – болтал юный гонец, – охрана стояла насмерть – подлые прислужники тирана, но мы их всех поубивали. А потом, когда ворвались в город, что началось… крики, шум, они выпустили повозки, а к колесам привязали серпы. А мы отошли и выдвинули вперед их пленных, ну и повозки не успели свернуть…
Лилиан без энтузиазма изображала интерес, понимая, что если дело не кончится сегодня, все то же самое ей придется еще выслушать от Предводителя. Великий воин страх как любил поговорить и обычно пересказывал возлюбленной бои во всех подробностях, перечисляя отличившихся, струсивших, награжденных, наказанных, убитых и раненых с обеих сторон… Гипноз его не брал, так что иногда рассказ затягивался до самого утра. Лилиан изо всех сил старалась не уснуть и радовалась только, что после пересказа сражения у Предводителя обычно уже не оставалось сил на секс, и он мирно засыпал у нее на груди.
– И тогда я бросился вперед и первым вбежал в спальню тирана. Но его уже не было, жалкий трус не посмел встретиться с разгневанным народом и просто сбежал…
«Откуда у этого ребенка такие патетические выражения, – рассеянно подумала Лилиан, – словно он учебников про революцию начитался», – ей самой стало смешно при этой мысли. Учебники! Да он и слова-то такого не знает, а читать наверняка даже не умеет. А выражения взял из речи Предводителя, которую тот произносил перед походом на столицу. И как он только запомнил всю эту чушь? Но главный идиотизм в том, что не только дети, но и взрослые, с виду вполне разумные люди, верят в эту ерунду.
– Теперь мы пойдем дальше, нагоним тирана и заставим его вернуть народу награбленное. Мир воспрянет ото сна, мы станем великим государством и понесем свет свободы несчастным, все еще стонущим под пятой угнетателей, – мальчишка разошелся не на шутку, и в его голосе звучала такая убежденность, что Лилиан стало грустно.
Бедный ребенок, ему еще предстоит увидеть крушение своих идеалов. А когда он поймет, что все это была ложь, ему придется либо погибнуть, либо самому стать циничным негодяем, манипулирующим наивными простаками. Девушка даже на миг почувствовала укол совести. Не она начала восстание, но именно она своей рукой написала для Предводителя ту патетическую речь, отрывки из которой цитировал гонец. Да и все прочие речи за последние победные месяцы – тоже. Но Лилиан быстро заставила советь замолчать и сосредоточилась на том, ради чего собственно и ввязалась в эту совсем не интересующую ее войну.
– Где проходит пир, – она вдруг испугалась, что Предводитель решил отпраздновать победу на свежем воздухе, что сильно затруднило бы ее задачу.
– В тронном зале тирана, – гордо заявил мальчишка, – мы сидим на золотых коврах и пьем из чеканных кубков. Мы теперь по праву пользуемся тем, что они награбили у народа за века угнетения.
Лилиан подумала, что века – это сильное преувеличение. Халифат существовал всего около полутора сотен лет и вырос на месте царства, в котором правили предки нынешних восставших. Но она не стала поправлять подростка. Хочет говорить фразами из речей – пусть говорит. Бессмысленно тратить время на обучение истории невежественных фанатиков. У нее и других дел хватает.
– Это очень мудро со стороны Предводителя, – пафосно заявила она, – мы должны сразу показать угнетателям, кто теперь хозяин в стране.
Гонец радостно кивнул, по его лицу было ясно, что он запоминает ее фразу, чтобы использовать при случае. А мальчик не так глуп и фанатичен, как выглядит. Если его не убьют, то Предводителю стоит к нему присмотреться… Лилиан встряхнула головой. Хватит! Ей больше нет дела до Предводителя и его будущего. Для нее сегодня все закончится.
Они свернули за угол и на миг придержали коней, когда перед ними во всем своем блеске предстал озаренный лунным светом дворец халифа. Даже сломанные ворота и разбитые колонны не мешали ему казаться образцом величия и своеобразной жестокой красоты. Лилиан закусила губы. Она уже давно не жалела людей, но гибель подобной жемчужины, плода трудов стольких талантливых художников и архитекторов, не могла оставить ее совсем уж равнодушной.
– Лилиан! – стражник отсалютовал ей копьем. – Предводитель ждет тебя.
– Мне надо переодеться, - сердито сказала девушка. Ее ужасно раздражало такое фамильярное обращение, но приходилось терпеть. С тех пор, как все титулы и звания были объявлены ненужными народу, вежливость тоже стала считаться пережитком прошлого.
– Весь гардероб жен халифа к услугам госпожи Лилиан, – маленький юркий человечек низко поклонился.
– А, это ты, Бенил, – она спешилась и милостиво кивнула бывшему камердинеру наместника халифа, а ныне младшему оруженосцу Предводителя. Ловкий пройдоха, вовремя сменивший хозяев, нравился ей своей нахальной услужливостью. Вот он не боится быть вежливым… когда видит, что это по вкусу сильным мира сего.
Оруженосец махнул охране, два стражника сразу отделились от общей группы и двинулись за ним.
– Сюда, госпожа, – Бенил открывал дверь за дверью, настолько легко ориентируясь в халифском гареме, что возникало ощущение, будто он тут не впервые. Лилиан усмехнулась, но тут же скривилась при виде пятен крови на дорогих коврах. Как ни странно, трупов однако не было.
– Мы унесли тела, чтобы не пугать женщин, они и так в панике, – оруженосец ухмыльнулся, – большинство из этих гаремных красоток даже мужчин никогда не видели. Не считая самого халифа, да евнухов. Ох и визгу было! – он перехватил ее холодный взгляд и поспешно добавил: – Но ребята быстренько согнали всех девчонок в одну комнату и заперли, Предводитель сказал, что раздаст их лучшим воинам.
– Узнаю мудрость Предводителя, – Лилиан говорила почти искренне, – женщины из гарема халифа – слишком дорогой товар, чтобы отдавать их на потеху солдатне.
– Вот и он так сказал, – кивнул Бенил, быстрым шагом пересек разгромленную залу с пустым бассейном и открыл очередную дверь. – Сюда, госпожа.
Девушка вошла в небольшую гардеробную, кажущуюся совсем крошечной, настолько она была забита нарядами.
– Женский рай, – она со вздохом оглядела многоцветье шелков и россыпь драгоценных камней.
– Сколько вам требуется времени? – почтительно поинтересовался оруженосец.
– Не больше часа, – милостиво улыбнулась Лилиан, – я не люблю долго одеваться.
Она весело смотрела на скисшего Бенила. Видно было, что на языке у того вертится ехидный ответ, но опытный придворный сумел совладать с собой и поклонился.
– Я сообщу Предводителю, что через час вы явитесь порадовать его своим пением. А теперь позвольте удалиться.
– Иди. Но охранникам скажи, чтобы ждали за дверями гарема. Я их знаю, они не упустят возможности в щелку заглянуть. Пусть лучше уйдут подальше от соблазна, головы целее будут.
Оруженосец захихикал.
– Вы правы, госпожа, я прикажу им охранять покои снаружи.
Лилиан проводила его взглядом, подождала, пока захлопнулась дверь зала с бассейном, огляделась и поспешно стала шарить по стене гардеробной.
«Где же эта дверь? Ну если мне опять дали неверные данные… А, вот она!»
После нажатия на выступ в стене, кусок шкафа отодвинулся, открывая небольшой проход. Лилиан с трудом пролезла в узкую щель, негодуя на строителей, которые могли бы сделать потайную дверь немного пошире. Но тут же вспомнила местных красавиц, большинство из которых не доставали ей и до подбородка, а питались похоже одним воздухом.
– У кого-то слишком узкие двери… нет, это просто кто-то слишком много ест, – пробормотала она и пригнувшись начала пробираться по запутанным коридорчикам. – Так, один поворот налево, потом пропустить три ответвления направо… Лишь бы сведения были верные… Вот каменный диск… Ну, с Богом! – стена повернулась, девушка выбралась из потайного хода и радостно выпрямилась во весь рост.
К счастью, на этот раз информаторы не подвели. Большая круглая зала выглядела именно так, как и предполагали специалисты «Гринвича». Стены опутывал слой проводов, а посредине стоял уродливый агрегат, по виду напоминающий больную оспой робота-лягушку.
– Какая гадость, – вслух сказала Лилиан, слегка покривив душой, ведь на самом деле, она была готова расцеловать эту адскую машину. Сколько времени пришлось добираться до проклятого агрегата, сколько людей погибло, сколько сил потрачено. И какое облегчение – видеть, что все усилия были не напрасны.
Девушка сняла с запястий золотые обручи, вытащила нож и, глубоко вздохнув, полоснула себя по руке.
– Ну, Луиджи, ты мне за это заплатишь, – бормотала она сквозь зубы, аккуратно поливая кровью каждый браслет, – не мог придумать чего-нибудь попроще, может не такое элегантное, зато безболезненное.
Через несколько секунд позолота сползла, и браслеты превратились во что-то наподобие пластилина. Лилиан разделила вязкую массу на несколько кусочков и старательно прилепила их к агрегату. Потом быстро вывела из строя замки на дверях, чтобы какой-нибудь не в меру усердный воин не пал жертвой собственного любопытства.
Еще несколько минут ушли на то, чтобы при помощи заклинаний затянуть рану. Ужасно неудобный и болезненный способ, да еще потом место невидимого шрама будет болеть и чесаться. Но с ее слабенькими способностями выбирать не приходится. Ну и ладно – вернется в «Гринвич», там хирурги все переделают как надо.
Теперь осталось только устроить хороший пожар, взрывчатка сработает, и от машины не останется даже винтика. А чтобы подстраховаться… пусть сгорит весь дворец, мало ли что еще здесь спрятано, да и проблема с радиоактивными материалами решится. Лилиан довольно улыбнулась, еще раз окинула взглядом комнату и втиснулась в потайной проход.
Обратный путь она проделала в рекордно короткие сроки, заботясь только о том, чтобы не расцарапать голые плечи. Нельзя же появиться на пиру в облике драной кошки, там конечно все пьяные, но не настолько.
Переодевание и накладывание макияжа из богатых запасов халифского гарема были проведены с бешеной скоростью, достигаемой только долгой практикой. Тем не менее, Бенил уже два раза стучался и спрашивал: готова Лилиан или нет. В третий раз в его голосе появились жалобно-угрожающие нотки, свидетельствующие о том, что Предводитель начал терять терпение.
Девушка поспешно воткнула в волосы драгоценный гребень и открыла дверь. Стражники, те просто остолбенели, да и более опытный Бенил одобрительно покачал головой. Лилиан бросила взгляд в большое зеркало и содрогнулась. Ну… о вкусах не спорят. Раз здесь в моде маленькие белокожие брюнетки, то эта тощая мымра – несомненно красотка. Надо радоваться, что удалось создать столь привлекательный для местных мужчин облик.
А если припомнить, скольких трудов ей это стоило, то становится абсолютно ясно – красота и правда требует жертв. Сохранить белизну кожи под таким палящим солнцем было практически невозможно, она уже устала мазаться этой благоухающей как озеро плохого одеколона гадостью. К счастью, здесь любят сильные запахи, так что страдала от этого только она сама. Слишком густые длинные волосы постоянно мешались: лезли в глаза, путались, пачкались, а главное – оттягивали голову назад и создавали неприятное ощущение, что шея вот-вот переломится.
Но хуже всего – постоянное чувство голода. Для роли Лилиан пришлось похудеть почти вдвое, будь прокляты мужчины, которым нравятся тощие женщины. Раньше она думала, что это болезнь технократических цивилизаций, где идеал постепенно приближается к конструкции робота. Если бы она знала, что здешние красотки тоже должны выглядеть как умирающие от голода, ни за что не согласилась бы на эту работу. Ей уже снились торты, груды сосисок, румяные булки…
– Вы идете, госпожа? – вопрос Бенила заставил ее вздрогнуть и сообразить, что она так и стоит, таращась в зеркало.
– Как ты думаешь, я правильно сделала, что выбрала красное платье? – спросила она, чтобы сгладить неловкость. – Не слишком ли это преждевременно? – красный здесь считался цветом победы.
– Что вы, госпожа, – голос оруженосца был полон почтительного восхищения, – трудно было бы найти более подходящий наряд. Вы прекрасны, прекрасны…
Лилиан милостиво улыбнулась и проследовала вперед, не обращая внимания на восторженные взгляды воинов.
Явление довольно редкое и необычное – три луны сразу. От такой ночи можно было много ожидать. Предсказатели на разные голоса кричали о преддверии конца света, великого потопа, пришествия мессии, о различных катастрофах и ужасных трагедиях, о рождении великих воинов и падении великих царей. Сбудется хоть что-нибудь из этого или нет, станет ясно лет через двадцать, а то и позже. Но уж одно-то важное событие сегодня произошло, на радость всем пророкам, доказавшим, что они не даром едят свой хлеб.
Если оторваться от разглядывания ослепительного неба и опустить глаза чуть пониже, то можно увидеть зрелище менее прекрасное и умиротворяющее, но столь же примечательное. Ибо огромный город – блистательная столица богатого и надменного Нагорного Халифата – озаренный огнем пожарищ, стоит того, чтобы на него посмотреть.
Еще пару часов назад здесь бушевало сражение, теперь же лишь жалкие остатки защитников города еще пытались сопротивляться, но и то как-то вяло, словно под заклятьем повиновения. Скорее всего, так оно и есть, халиф не настолько глуп, чтобы надеяться на преданность наемников, и наверняка подстраховался. Но… не стоит произносить такие предположения вслух, ведь восставшие не допускают и мысли, что воины Халифата – просто марионетки в руках Властителя. Чтобы убивать без тени сомнения, врага нужно ненавидеть, а как ненавидеть тех, кто воюет против своей воли? Попробуй, скажи Предводителю о своих догадках и тоже станешь идейным врагом. Нет уж, пусть пребывают в неведении.
– Лилиан, тебя зовет великий Предводитель, – тощенький мальчик с коричневой повязкой гонца на руке говорил одновременно почтительно и развязно. Подруга Предводителя не та особа, которой можно грубить, но все равно всего лишь женщина, а значит не ровня даже несовершеннолетнему мальчишке. – Захвати арфу, он желает, чтобы ты спела.
– Что, уже пируем? – усмехнулась девушка. – Не рано ли?
– Дворец в наших руках, – гордо заявил гонец, – халиф бежал как жалкая крыса. Слава Предводителю!
– Слава! – машинально отозвалась Лилиан. Вот, оказывается, как, дворец уже захвачен. Она почувствовала облегчение. Значит, скоро домой!
К счастью мальчишка оказался достаточно предусмотрителен и захватил двух лошадей, так что девушке не пришлось пробираться между трупами. Ее смирная кобылка послушно обходила препятствия, даже не пытаясь последовать примеру берущего барьер за барьером горячего жеребца, на котором красовался гонец. Лилиан только тихо посмеивалась, наблюдая, как мальчик пытается произвести на нее впечатление. Приятно, хоть и привычно. Возлюбленная Предводителя – по определению первая красавица, мало кто решится спорить со вкусами своего кумира.
– Мы пробивались через семь ворот, – болтал юный гонец, – охрана стояла насмерть – подлые прислужники тирана, но мы их всех поубивали. А потом, когда ворвались в город, что началось… крики, шум, они выпустили повозки, а к колесам привязали серпы. А мы отошли и выдвинули вперед их пленных, ну и повозки не успели свернуть…
Лилиан без энтузиазма изображала интерес, понимая, что если дело не кончится сегодня, все то же самое ей придется еще выслушать от Предводителя. Великий воин страх как любил поговорить и обычно пересказывал возлюбленной бои во всех подробностях, перечисляя отличившихся, струсивших, награжденных, наказанных, убитых и раненых с обеих сторон… Гипноз его не брал, так что иногда рассказ затягивался до самого утра. Лилиан изо всех сил старалась не уснуть и радовалась только, что после пересказа сражения у Предводителя обычно уже не оставалось сил на секс, и он мирно засыпал у нее на груди.
– И тогда я бросился вперед и первым вбежал в спальню тирана. Но его уже не было, жалкий трус не посмел встретиться с разгневанным народом и просто сбежал…
«Откуда у этого ребенка такие патетические выражения, – рассеянно подумала Лилиан, – словно он учебников про революцию начитался», – ей самой стало смешно при этой мысли. Учебники! Да он и слова-то такого не знает, а читать наверняка даже не умеет. А выражения взял из речи Предводителя, которую тот произносил перед походом на столицу. И как он только запомнил всю эту чушь? Но главный идиотизм в том, что не только дети, но и взрослые, с виду вполне разумные люди, верят в эту ерунду.
– Теперь мы пойдем дальше, нагоним тирана и заставим его вернуть народу награбленное. Мир воспрянет ото сна, мы станем великим государством и понесем свет свободы несчастным, все еще стонущим под пятой угнетателей, – мальчишка разошелся не на шутку, и в его голосе звучала такая убежденность, что Лилиан стало грустно.
Бедный ребенок, ему еще предстоит увидеть крушение своих идеалов. А когда он поймет, что все это была ложь, ему придется либо погибнуть, либо самому стать циничным негодяем, манипулирующим наивными простаками. Девушка даже на миг почувствовала укол совести. Не она начала восстание, но именно она своей рукой написала для Предводителя ту патетическую речь, отрывки из которой цитировал гонец. Да и все прочие речи за последние победные месяцы – тоже. Но Лилиан быстро заставила советь замолчать и сосредоточилась на том, ради чего собственно и ввязалась в эту совсем не интересующую ее войну.
– Где проходит пир, – она вдруг испугалась, что Предводитель решил отпраздновать победу на свежем воздухе, что сильно затруднило бы ее задачу.
– В тронном зале тирана, – гордо заявил мальчишка, – мы сидим на золотых коврах и пьем из чеканных кубков. Мы теперь по праву пользуемся тем, что они награбили у народа за века угнетения.
Лилиан подумала, что века – это сильное преувеличение. Халифат существовал всего около полутора сотен лет и вырос на месте царства, в котором правили предки нынешних восставших. Но она не стала поправлять подростка. Хочет говорить фразами из речей – пусть говорит. Бессмысленно тратить время на обучение истории невежественных фанатиков. У нее и других дел хватает.
– Это очень мудро со стороны Предводителя, – пафосно заявила она, – мы должны сразу показать угнетателям, кто теперь хозяин в стране.
Гонец радостно кивнул, по его лицу было ясно, что он запоминает ее фразу, чтобы использовать при случае. А мальчик не так глуп и фанатичен, как выглядит. Если его не убьют, то Предводителю стоит к нему присмотреться… Лилиан встряхнула головой. Хватит! Ей больше нет дела до Предводителя и его будущего. Для нее сегодня все закончится.
Они свернули за угол и на миг придержали коней, когда перед ними во всем своем блеске предстал озаренный лунным светом дворец халифа. Даже сломанные ворота и разбитые колонны не мешали ему казаться образцом величия и своеобразной жестокой красоты. Лилиан закусила губы. Она уже давно не жалела людей, но гибель подобной жемчужины, плода трудов стольких талантливых художников и архитекторов, не могла оставить ее совсем уж равнодушной.
– Лилиан! – стражник отсалютовал ей копьем. – Предводитель ждет тебя.
– Мне надо переодеться, - сердито сказала девушка. Ее ужасно раздражало такое фамильярное обращение, но приходилось терпеть. С тех пор, как все титулы и звания были объявлены ненужными народу, вежливость тоже стала считаться пережитком прошлого.
– Весь гардероб жен халифа к услугам госпожи Лилиан, – маленький юркий человечек низко поклонился.
– А, это ты, Бенил, – она спешилась и милостиво кивнула бывшему камердинеру наместника халифа, а ныне младшему оруженосцу Предводителя. Ловкий пройдоха, вовремя сменивший хозяев, нравился ей своей нахальной услужливостью. Вот он не боится быть вежливым… когда видит, что это по вкусу сильным мира сего.
Оруженосец махнул охране, два стражника сразу отделились от общей группы и двинулись за ним.
– Сюда, госпожа, – Бенил открывал дверь за дверью, настолько легко ориентируясь в халифском гареме, что возникало ощущение, будто он тут не впервые. Лилиан усмехнулась, но тут же скривилась при виде пятен крови на дорогих коврах. Как ни странно, трупов однако не было.
– Мы унесли тела, чтобы не пугать женщин, они и так в панике, – оруженосец ухмыльнулся, – большинство из этих гаремных красоток даже мужчин никогда не видели. Не считая самого халифа, да евнухов. Ох и визгу было! – он перехватил ее холодный взгляд и поспешно добавил: – Но ребята быстренько согнали всех девчонок в одну комнату и заперли, Предводитель сказал, что раздаст их лучшим воинам.
– Узнаю мудрость Предводителя, – Лилиан говорила почти искренне, – женщины из гарема халифа – слишком дорогой товар, чтобы отдавать их на потеху солдатне.
– Вот и он так сказал, – кивнул Бенил, быстрым шагом пересек разгромленную залу с пустым бассейном и открыл очередную дверь. – Сюда, госпожа.
Девушка вошла в небольшую гардеробную, кажущуюся совсем крошечной, настолько она была забита нарядами.
– Женский рай, – она со вздохом оглядела многоцветье шелков и россыпь драгоценных камней.
– Сколько вам требуется времени? – почтительно поинтересовался оруженосец.
– Не больше часа, – милостиво улыбнулась Лилиан, – я не люблю долго одеваться.
Она весело смотрела на скисшего Бенила. Видно было, что на языке у того вертится ехидный ответ, но опытный придворный сумел совладать с собой и поклонился.
– Я сообщу Предводителю, что через час вы явитесь порадовать его своим пением. А теперь позвольте удалиться.
– Иди. Но охранникам скажи, чтобы ждали за дверями гарема. Я их знаю, они не упустят возможности в щелку заглянуть. Пусть лучше уйдут подальше от соблазна, головы целее будут.
Оруженосец захихикал.
– Вы правы, госпожа, я прикажу им охранять покои снаружи.
Лилиан проводила его взглядом, подождала, пока захлопнулась дверь зала с бассейном, огляделась и поспешно стала шарить по стене гардеробной.
«Где же эта дверь? Ну если мне опять дали неверные данные… А, вот она!»
После нажатия на выступ в стене, кусок шкафа отодвинулся, открывая небольшой проход. Лилиан с трудом пролезла в узкую щель, негодуя на строителей, которые могли бы сделать потайную дверь немного пошире. Но тут же вспомнила местных красавиц, большинство из которых не доставали ей и до подбородка, а питались похоже одним воздухом.
– У кого-то слишком узкие двери… нет, это просто кто-то слишком много ест, – пробормотала она и пригнувшись начала пробираться по запутанным коридорчикам. – Так, один поворот налево, потом пропустить три ответвления направо… Лишь бы сведения были верные… Вот каменный диск… Ну, с Богом! – стена повернулась, девушка выбралась из потайного хода и радостно выпрямилась во весь рост.
К счастью, на этот раз информаторы не подвели. Большая круглая зала выглядела именно так, как и предполагали специалисты «Гринвича». Стены опутывал слой проводов, а посредине стоял уродливый агрегат, по виду напоминающий больную оспой робота-лягушку.
– Какая гадость, – вслух сказала Лилиан, слегка покривив душой, ведь на самом деле, она была готова расцеловать эту адскую машину. Сколько времени пришлось добираться до проклятого агрегата, сколько людей погибло, сколько сил потрачено. И какое облегчение – видеть, что все усилия были не напрасны.
Девушка сняла с запястий золотые обручи, вытащила нож и, глубоко вздохнув, полоснула себя по руке.
– Ну, Луиджи, ты мне за это заплатишь, – бормотала она сквозь зубы, аккуратно поливая кровью каждый браслет, – не мог придумать чего-нибудь попроще, может не такое элегантное, зато безболезненное.
Через несколько секунд позолота сползла, и браслеты превратились во что-то наподобие пластилина. Лилиан разделила вязкую массу на несколько кусочков и старательно прилепила их к агрегату. Потом быстро вывела из строя замки на дверях, чтобы какой-нибудь не в меру усердный воин не пал жертвой собственного любопытства.
Еще несколько минут ушли на то, чтобы при помощи заклинаний затянуть рану. Ужасно неудобный и болезненный способ, да еще потом место невидимого шрама будет болеть и чесаться. Но с ее слабенькими способностями выбирать не приходится. Ну и ладно – вернется в «Гринвич», там хирурги все переделают как надо.
Теперь осталось только устроить хороший пожар, взрывчатка сработает, и от машины не останется даже винтика. А чтобы подстраховаться… пусть сгорит весь дворец, мало ли что еще здесь спрятано, да и проблема с радиоактивными материалами решится. Лилиан довольно улыбнулась, еще раз окинула взглядом комнату и втиснулась в потайной проход.
Обратный путь она проделала в рекордно короткие сроки, заботясь только о том, чтобы не расцарапать голые плечи. Нельзя же появиться на пиру в облике драной кошки, там конечно все пьяные, но не настолько.
Переодевание и накладывание макияжа из богатых запасов халифского гарема были проведены с бешеной скоростью, достигаемой только долгой практикой. Тем не менее, Бенил уже два раза стучался и спрашивал: готова Лилиан или нет. В третий раз в его голосе появились жалобно-угрожающие нотки, свидетельствующие о том, что Предводитель начал терять терпение.
Девушка поспешно воткнула в волосы драгоценный гребень и открыла дверь. Стражники, те просто остолбенели, да и более опытный Бенил одобрительно покачал головой. Лилиан бросила взгляд в большое зеркало и содрогнулась. Ну… о вкусах не спорят. Раз здесь в моде маленькие белокожие брюнетки, то эта тощая мымра – несомненно красотка. Надо радоваться, что удалось создать столь привлекательный для местных мужчин облик.
А если припомнить, скольких трудов ей это стоило, то становится абсолютно ясно – красота и правда требует жертв. Сохранить белизну кожи под таким палящим солнцем было практически невозможно, она уже устала мазаться этой благоухающей как озеро плохого одеколона гадостью. К счастью, здесь любят сильные запахи, так что страдала от этого только она сама. Слишком густые длинные волосы постоянно мешались: лезли в глаза, путались, пачкались, а главное – оттягивали голову назад и создавали неприятное ощущение, что шея вот-вот переломится.
Но хуже всего – постоянное чувство голода. Для роли Лилиан пришлось похудеть почти вдвое, будь прокляты мужчины, которым нравятся тощие женщины. Раньше она думала, что это болезнь технократических цивилизаций, где идеал постепенно приближается к конструкции робота. Если бы она знала, что здешние красотки тоже должны выглядеть как умирающие от голода, ни за что не согласилась бы на эту работу. Ей уже снились торты, груды сосисок, румяные булки…
– Вы идете, госпожа? – вопрос Бенила заставил ее вздрогнуть и сообразить, что она так и стоит, таращась в зеркало.
– Как ты думаешь, я правильно сделала, что выбрала красное платье? – спросила она, чтобы сгладить неловкость. – Не слишком ли это преждевременно? – красный здесь считался цветом победы.
– Что вы, госпожа, – голос оруженосца был полон почтительного восхищения, – трудно было бы найти более подходящий наряд. Вы прекрасны, прекрасны…
Лилиан милостиво улыбнулась и проследовала вперед, не обращая внимания на восторженные взгляды воинов.
