Пятнадцать лет, целых пятнадцать лет я посвятила храму, а потом решила передать жреческий жезл другой, молодой и прекрасной, но никто не захотел принять его. Через два года пришли они, - вздохнула торговка. – Я пыталась спасти родной город, но проиграла Граджету. За ним стоял кто-то могущественный: чувствовалось, как в нем пульсирует тёмная сила.
- А другие? Неужели никто не захотел помочь вам? - Принцессе стало стыдно за малодушие сограждан. – И боги, почему вы не обратились за помощью к богам? Вы же не были простой смертной, могли смело обратиться к ним напрямую.
- Боги слепы, а люди трусливы, - грустно улыбнулась женщина. – Они молчали, когда я взывала за помощью, я была одна и проиграла. За то, что не желала повиноваться, Граджет состарил меня, украл остатки красоты, превратил в старуху. Он знал, как отомстить женщине! Но этого ему показалось мало. Боясь, что я смогу поднять мятеж, Граджет объявил меня сумасшедшей. А место в храме заняла его дочь.
- Её выбрали жрицей?
- Никто её не выбирал, просто поставили перед фактом. А богам… богам было всё равно. Вы, наверное, ищите ночлег? – всполошилась торговка, вынырнув из моря печальных воспоминаний. – Можете переночевать у меня. Я всегда рада гостям, чего, увы, не скажешь о других.
Женщину звали Амира. Её домик стоял на выезде из города, там, где каменная мостовая уступала место грунтовой дороге. Жилища здесь выглядели не такими неприступными, как в центральных кварталах. Мезонины, если имелись, были деревянными, а фасады домов – оштукатурены и выкрашены извёсткой.
То здесь, то там в просветах дощатых заборов мелькала зелень – хилые яблони или старые, покрытые мхом облепиховые деревья, модные пару десятилетий назад.
С противоположной стороны дороги тянулась высокая стена. В нескольких местах кладка от старости обвалилась, открыв вид на невозделываемое поле.
Накормив и напоив гостей чаем, Амира вдруг засуетилась. Несмотря на то, что солнце только что село, она настоятельно советовала идти спать.
- Что случилось? – Стелла поймала её за руку в коридоре. – Я же вижу, что-то не так.
- Нет-нет, всё в порядке! - голос Амиры показался подозрительным.
- Амира, вы можете полностью доверять мне. Всё останется между нами, я не скажу даже Маркусу.
Торговка некоторое время колебалась, потом огляделась по сторонам и завела гостью в чулан. Она погасила свечу и плотно притворила за собой дверь.
- К чему эти предосторожности? – удивилась Стелла, когда Амира повернула ключ в замке.
- Так нужно, - почти касаясь губами её уха, шепнула торговка. – Дело в том, что сегодня ночью мы собираемся навестить Бэлу.
- А кто такая Бэла? – тоже шёпотом поинтересовалась принцесса.
- Милая добрая женщина. Она владела кабачком неподалёку. Туда заглядывали немногие, которые не хотели мириться с лавитами, да и путники, если таковые вообще заезжали в Ренг, предпочитали пить эль у неё. Бэла была смешливой, иногда даже танцевала с посетителями – вот её и схватили.
- А куда смотрит губернатор? Как он мог допустить такое? – в негодовании вырвалось у Стеллы.
- Губернатор? – грустно усмехнулась Амира. – Беднягу графа Кэшара убили пять лет назад, подло, ударом в спину.
- Но как же рапорты? Кто же их подписывает?
- Граджет. Он умеет подделывать подписи.
- А налоги?
- По документам они платятся регулярно. В реальности же в казну не поступает ни монетки.
- Это не может так продолжаться! Местные жители должны…
- Они сделают всё, что угодно Граджету, и видят всё не своими, а его глазами. Несчастные фанатики! По его приказу перебили чиновников, спастись удалось единицам, в сущности, никому. Поэтому в Лиэрне кажется, что здесь всё в порядке – рассказать правду о Ренге просто некому.
- А как же вы?
- Здесь не пишут писем. Выезд жителей из города без письменного разрешения запрещён.
- Но кто претворяет в жизнь решения Граджета? Солдаты лиэнской армии? Неужели они нарушили присягу?
- Нет. Регулярная армия ушла отсюда восемь лет назад. Теперь в казармах наёмники.
- Много?
- Не очень. Человек сорок. Но Граджет редко прибегает к их услугам: внушение действует лучше меча. Ложитесь спать и никому не открывайте.
Как ни просила Стелла взять её с собой, Амира не согласилась. Потом, уже лёжа в постели, принцесса поняла, что она была права: нельзя неоправданно рисковать собой, когда от тебя зависят чужие жизни.
Наутро друзья встали рано, позавтракали и в сопровождении Амиры направились пополнить запасы продовольствия: сегодня был базарный день.
Путь к рынку пролегал через главную площадь, посредине которой стоял серый храм, гигантскими колоннами уходивший в небо. У него не было ни сада, ни ограды, как у других святилищ богов. Впрочем, Аннон лишь условно считался небожителем, пребывая в пограничном состоянии между бессмертными и их слугами.
Вокруг храма толпились люди. Вскоре они заполнили всю площадь.
Зазвучала музыка.
Двери храма отворились, и оттуда вышла женщина в серо-лиловых одеждах в сопровождении молчаливой свиты в сером. Лицо скрывала кружевная накидка.
- Собрались? - спросила она у одного из служителей, выстроившихся по обе стороны лестницы, от дверей до каменных коней у основания.
- Да, госпожа, - ответил тот.
- Надеюсь, ни у кого нет цветов?
- Мы проверили: нет.
- Наамбра боится цветов, - шёпотом пояснила Амира. – От них на её теле появляются красные пятна.
Снова заиграла музыка, и Наамбра, сопровождаемая людьми в серых одеждах, начала медленно спускаться вниз, к высокому помосту.
- Тот, что впереди, с лиловой полосой на рукаве, и есть Граджет, - вновь подсказала Амира.
Наамбра поднялась на помост и отдала накидку одному из служителей.
Она была молода и по-своему красива: смоляные глаза, длинные чёрные волосы, змеями кос ниспадавшие на спину, благородный орлиный нос. Голову украшала диадема с бесчисленным количеством изумрудов. Обычно жрицы не носили драгоценностей, во всяком случае, таких, приличествовавших особам королевской крови, что наводило на определенные мысли.
Наамбра приняла из рук отца жреческий жезл и несколько раз взмахнула им.
- Вы пришли ко мне за помощью? Что ж, я, Наамбра, спасу город от чёрных сваргов, если вы будете беспрекословно подчиняться мне, - голос её звучал в полной тишине.
Едва заметный знак – и толпа одобрительно загудела.
Жрица самодовольно улыбнулась и экзальтированно воскликнула:
- Боги, я взываю к вам! Дайте мне силу!
Будто войдя в транс, она начала раскачиваться, вовлекая в танец всех присутствующих.
- Помоги мне, мой бог! – казалось, изо всех сил кричала жрица, извиваясь в экстазе.
- Аннон, Аннон! - бесновалась толпа.
- Мой бог, накажи за зло наших врагов, - нараспев повторяла Наамбра, - прогони сваргов, потопчи их своими копытами. Да погибнут враги наши, да исчезнут они, да поглотит их земля, да сожжёт их сила твоего гнева! Сагавир веси. Самура джа, мерри дервиш, Гариджен. Дер софрем, ниджедер немас. Софитам, схваритар. Велен джи, Нарджедар! Велен, велен, да будет так!
- Велен, велен, да будет так! – бездумно повторяли люди.
«Она колдунья! – с ужасом осознала Стелла. – Она заставляет их подчиняться своей воле, гипнотизирует. Так вот почему все слепо исполняют желания лавитов!»
Наамбра подняла руки и в последний раз прокричала:
- Велен!
Раздался громкий волчий вой.
По толпе пронеслось испуганное: «Сварги, чёрные сварги вернулись, спасайтесь!».
Народ в панике покидал площадь. Мужчины на ходу доставали оружие, женщины прятали детей.
Наамбра и её помощники остались на своих местах.
По улицам торжественным маршем шли сварги – огромные, угольного цвета волки. Их были сотни, целое море блестящих спин.
Взоры ренгцев с мольбой обратились к Наамбре:
- Спаси, спаси нас!
Жрица что-то прошептала и простёрла руку над сваргами:
- Уходите в леса, возвращайтесь в норы, твари зла! Именем Аннона, покиньте город!
Сварги послушно, но неохотно побрели прочь.
Народ ликовал.
- Но они вернутся, - предупредила Наамбра, - если мы не принесём богам жертву.
- Кого, кого? – оживилась толпа.
- Двух чужаков, - жрица неожиданно резко обернулась и указала на стоявших в стороне друзей.
- В жертву, в жертву их! – подхватиди обезумевшие люди, окружая принца и принцесса.
- Я сестра королевы Старлы, ваша принцесса, - громко, чтобы все слышали, объявила Стелла, надеясь воззвать к крупицам разума горожан. Особой надежды не было, но кто знает? Справиться с толпой всё равно невозможно, даже самому опытному, сильному и храброму воину.
- Она лжёт, она ведьма! – завопила Наамбра. – Разве вы не видите, какого цвета её волосы? Она служит Шелоку, а второй тоже колдун. Вы должны верить мне: я ваша жрица. Схватить их!
Десятки рук потянулись к друзьям, десятки голосов заглушили возражения принцессы.
Друзья пятились, а толпа медленно наступала, не переходя пока к решительным действиям.
- Придётся уходить с боем, - хмуро пробормотал Маркус. – У тебя на редкость добродушные подданные!
Кто-то дёрнул Стеллу за рукав. Она обернулась, приготовившись обороняться, и увидела Амиру. Она протягивала лук и колчан со стрелами:
- Это лук и стрелы Аннона. Я хранила их много лет, а теперь отдаю вам. Убейте Граджета и Наамбру, отомстите за невинно осуждённых, спасите город от злых чар!
Людское кольцо сжималось всё плотнее. Нужно было действовать, причем немедленно, пока разъяренная толпа не разорвала их на куски.
Стелла вскинула лук.
Люди дрогнули, остановились, заметив гримасу ужаса, исказившую лицо жрицы.
- Держите, держите их! - истерично кричала Наамбра, отступая к храму.
- Нет, ты не уйдёшь! - прошептала принцесса, примериваясь к новому оружию. Как ни странно, оно казалось невесомым.
Тетива легко послушно натянулась под пальцами.
Стрела вонзилась в грудь Граджета, прикрывавшего дочь. Он упал, скатился вниз по лестнице.
Над толпой пронёсся крик ужаса.
Наамбра дико завизжала и, не заботясь о величии и степенности, бросилась к заветным дверям. Подгоняемые страхом, за ней в беспорядке спешили служители.
Вторая стрела попала в одного из помощников жрицы.
Двери храма захлопнулись.
Обезумевшие люди набросились на убийц, но тут же отпрянули и разбежались.
Обернувшись, Стелла поняла, что их так напугало: к площади стремительно приближалась воронка новорожденного урагана. Коснувшись мостовой, она разметала по доски помоста, завертелась юлой, выпустив из своих объятий Маргулая.
-Ты убила моего лучшего слугу, но, знай, Наамбра найдёт тебя и отомстит за отца. Всё-таки едешь в Добис? – в голосе колдуна прорезалась усмешка, сменившаяся глухой злобой. – Брось эту затею, тебе не победить меня
Отпихнув Маркуса, Стелла ринулась к Маргулаю, вскинула лук и прицелилась. Увы, эмоции сыграли с ней злую шутку: стрела не долетела до цели.
- Думал, я испугаюсь? Что бы ты ни говорил, что бы ты ни делал, я всё равно когда-нибудь убью тебя, – задыхаясь от ярости, прокричала принцесса. – Лиэна никогда не достанется ублюдку!
Маргулай рассмеялся, вихрем пронёсся над землёй и исчез за горизонтом.
Стелла в отчаяние подделала носком сапога расшатавшийся камень, прорычав проклятия в адрес колдуна. Ухватив её под руку, Маркус потащил подругу прочь, опасаясь гнева местных жителей: ураган напугал их, но ненадолго. А принцесса всё продолжала кричать: «Ненавижу!».
Леса чёрных сваргов считались мрачным и пустынным местом. Угрюмые ряды деревьев тянулись до самого Дикса.
Давным-давно лиэнцы проложили через леса множество дорог, прорубили широкие просеки, приспособив для жизни девственную природу. На отвоёванных участках земли возникли поселения, заколосились поля. Но с тех пор, как сварги совершили набег на западные территории, дороги заросли, на месте трактирчиков и ферм выросли деревья.
А «Последний приют мертвецов» – храм Мериада в Джисбарле - остался. Он как нельзя лучше отражал дух этих мест.
В милях трёх от Ренга друзья догнали фургончик лудильщика, который вместе с семилетней дочкой направлялся в Арги. Немного поколебавшись, решили поехать вместе с ними: спокойнее.
Лудильщик Эшат оказался приветливым человеком, к счастью, понятия не имевшим о королевском указе. Хотя бы по той причине, что был неграмотен. Он много рассказывал о маленькой ферме у истоков Ренга, где родился и жил вплоть до женитьбы.
Осев в Арги и сменив род занятий, Эшат по-прежнему бывал по делам в родном городе, хотя в последнее время старался заезжать туда как можно реже.
- Люди стали такие прижимистые, что иногда просто зло берёт! – сетовал он. – То ли дело в Арги! Городок у нас тихий, люди заняты делом и не носятся по площадям, выкрикивая бессмыслицу.
Эшат немного сориентировал их на местности, подсказав, на какой развилке свернуть. Разумеется, друзья не признались, что едут в Добис, солгав, что направляются в Монтере. Дороги в оба города наполовину совпадали.
- Далеко вам ещё ехать! – присвистнул Эшат. – Да и дорога, между нами, дрянь. Всё больше и больше будет загибать вправо, к Глубокому болоту.
- А можно как-нибудь попасть к озеру Фаэр? – осторожно «забросил удочку» Маркус.
- Зачем вам? – подозрительно прищурился лудильщик.
- Да так... Много слышал об этом озере, решил посмотреть. Там ведь кто-то живёт?
- Живут, отчего же не жить! – Эшат успокоился; вернулся прежний доброжелательный тон. – На первой развилке свернёте направо, на второй – налево. Потом спросите в Джисбарле, всё равно придётся через него ехать. Дороги здесь такие...
Сидевшая на козлах Элла, дочь лудильщика, потянула отца за рукав.
- Что там ещё? – недовольно буркнул Эшат. Он начинал засыпать и меньше всего хотел сейчас столкнуться с какой-нибудь проблемой.
- Там девочка, папа. Она плачет.
- Какая девочка? - Эшат помог дочке забраться внутрь фургона, а сам занял её место.
- Да уж, малышка! – присвистнул он, разглядывая прикорнувшего на обочине подростка. – Через пару лет её замуж выдавать можно!
При звуке человеческого голоса девочка вздрогнула и перестала плакать. Большие испуганные глаза впились в лицо Эшата, хрупкое тельце напряглось.
- Гляньте, да она к дереву привязана! – лудильщик указал на верёвку, врезавшуюся в ногу девочки чуть ниже колена. – Откуда она здесь? У нас ведь нет работорговли...
Оставив Эллу в повозке, троица слезла на землю, чтобы рассмотреть пленницу. Она вела себя как пугливый зверёк, беззвучно плакала, закрыв лицо руками.
Чумазая, костлявая, в дешевой одежде, плохо защищавшей от холода, девочка действительно походила на рабыню. Но каким ветром её занесло в Лиэну, в такую глухомань? То ли кто-то зло подшутил, то ли девочка стала жертвой насилия.
Они попробовали расспросить девчушку, но та таращилась на них круглыми, полными ужаса глазами и молчала.
Эшат попытался перерезать верёвку, но не успел: помешал вскрик Эллы:
- Папа, там!
Обернувшись, троица увидела всадников, стремительно приближавшихся со стороны Ренга. Судя по улюлюканью, помогать они не собирались, совсем наоборот.
Стелла поспешила отвязать лошадей от фургона, а Маркус запихнул внутрь опешившего Эшата, поручив управлять повозкой более сообразительной Элле.
Повозка резко сорвалась с места. Всё же слишком медленно, для того чтобы уйти от погони.
Стелла и Маркус скакали чуть впереди фургона. Принц разглядел тропинку, вившуюся параллельно дороге, и предложил свернуть, чтобы освободить дорогу повозке.
- А другие? Неужели никто не захотел помочь вам? - Принцессе стало стыдно за малодушие сограждан. – И боги, почему вы не обратились за помощью к богам? Вы же не были простой смертной, могли смело обратиться к ним напрямую.
- Боги слепы, а люди трусливы, - грустно улыбнулась женщина. – Они молчали, когда я взывала за помощью, я была одна и проиграла. За то, что не желала повиноваться, Граджет состарил меня, украл остатки красоты, превратил в старуху. Он знал, как отомстить женщине! Но этого ему показалось мало. Боясь, что я смогу поднять мятеж, Граджет объявил меня сумасшедшей. А место в храме заняла его дочь.
- Её выбрали жрицей?
- Никто её не выбирал, просто поставили перед фактом. А богам… богам было всё равно. Вы, наверное, ищите ночлег? – всполошилась торговка, вынырнув из моря печальных воспоминаний. – Можете переночевать у меня. Я всегда рада гостям, чего, увы, не скажешь о других.
Женщину звали Амира. Её домик стоял на выезде из города, там, где каменная мостовая уступала место грунтовой дороге. Жилища здесь выглядели не такими неприступными, как в центральных кварталах. Мезонины, если имелись, были деревянными, а фасады домов – оштукатурены и выкрашены извёсткой.
То здесь, то там в просветах дощатых заборов мелькала зелень – хилые яблони или старые, покрытые мхом облепиховые деревья, модные пару десятилетий назад.
С противоположной стороны дороги тянулась высокая стена. В нескольких местах кладка от старости обвалилась, открыв вид на невозделываемое поле.
Накормив и напоив гостей чаем, Амира вдруг засуетилась. Несмотря на то, что солнце только что село, она настоятельно советовала идти спать.
- Что случилось? – Стелла поймала её за руку в коридоре. – Я же вижу, что-то не так.
- Нет-нет, всё в порядке! - голос Амиры показался подозрительным.
- Амира, вы можете полностью доверять мне. Всё останется между нами, я не скажу даже Маркусу.
Торговка некоторое время колебалась, потом огляделась по сторонам и завела гостью в чулан. Она погасила свечу и плотно притворила за собой дверь.
- К чему эти предосторожности? – удивилась Стелла, когда Амира повернула ключ в замке.
- Так нужно, - почти касаясь губами её уха, шепнула торговка. – Дело в том, что сегодня ночью мы собираемся навестить Бэлу.
- А кто такая Бэла? – тоже шёпотом поинтересовалась принцесса.
- Милая добрая женщина. Она владела кабачком неподалёку. Туда заглядывали немногие, которые не хотели мириться с лавитами, да и путники, если таковые вообще заезжали в Ренг, предпочитали пить эль у неё. Бэла была смешливой, иногда даже танцевала с посетителями – вот её и схватили.
- А куда смотрит губернатор? Как он мог допустить такое? – в негодовании вырвалось у Стеллы.
- Губернатор? – грустно усмехнулась Амира. – Беднягу графа Кэшара убили пять лет назад, подло, ударом в спину.
- Но как же рапорты? Кто же их подписывает?
- Граджет. Он умеет подделывать подписи.
- А налоги?
- По документам они платятся регулярно. В реальности же в казну не поступает ни монетки.
- Это не может так продолжаться! Местные жители должны…
- Они сделают всё, что угодно Граджету, и видят всё не своими, а его глазами. Несчастные фанатики! По его приказу перебили чиновников, спастись удалось единицам, в сущности, никому. Поэтому в Лиэрне кажется, что здесь всё в порядке – рассказать правду о Ренге просто некому.
- А как же вы?
- Здесь не пишут писем. Выезд жителей из города без письменного разрешения запрещён.
- Но кто претворяет в жизнь решения Граджета? Солдаты лиэнской армии? Неужели они нарушили присягу?
- Нет. Регулярная армия ушла отсюда восемь лет назад. Теперь в казармах наёмники.
- Много?
- Не очень. Человек сорок. Но Граджет редко прибегает к их услугам: внушение действует лучше меча. Ложитесь спать и никому не открывайте.
Как ни просила Стелла взять её с собой, Амира не согласилась. Потом, уже лёжа в постели, принцесса поняла, что она была права: нельзя неоправданно рисковать собой, когда от тебя зависят чужие жизни.
Наутро друзья встали рано, позавтракали и в сопровождении Амиры направились пополнить запасы продовольствия: сегодня был базарный день.
Путь к рынку пролегал через главную площадь, посредине которой стоял серый храм, гигантскими колоннами уходивший в небо. У него не было ни сада, ни ограды, как у других святилищ богов. Впрочем, Аннон лишь условно считался небожителем, пребывая в пограничном состоянии между бессмертными и их слугами.
Вокруг храма толпились люди. Вскоре они заполнили всю площадь.
Зазвучала музыка.
Двери храма отворились, и оттуда вышла женщина в серо-лиловых одеждах в сопровождении молчаливой свиты в сером. Лицо скрывала кружевная накидка.
- Собрались? - спросила она у одного из служителей, выстроившихся по обе стороны лестницы, от дверей до каменных коней у основания.
- Да, госпожа, - ответил тот.
- Надеюсь, ни у кого нет цветов?
- Мы проверили: нет.
- Наамбра боится цветов, - шёпотом пояснила Амира. – От них на её теле появляются красные пятна.
Снова заиграла музыка, и Наамбра, сопровождаемая людьми в серых одеждах, начала медленно спускаться вниз, к высокому помосту.
- Тот, что впереди, с лиловой полосой на рукаве, и есть Граджет, - вновь подсказала Амира.
Наамбра поднялась на помост и отдала накидку одному из служителей.
Она была молода и по-своему красива: смоляные глаза, длинные чёрные волосы, змеями кос ниспадавшие на спину, благородный орлиный нос. Голову украшала диадема с бесчисленным количеством изумрудов. Обычно жрицы не носили драгоценностей, во всяком случае, таких, приличествовавших особам королевской крови, что наводило на определенные мысли.
Наамбра приняла из рук отца жреческий жезл и несколько раз взмахнула им.
- Вы пришли ко мне за помощью? Что ж, я, Наамбра, спасу город от чёрных сваргов, если вы будете беспрекословно подчиняться мне, - голос её звучал в полной тишине.
Едва заметный знак – и толпа одобрительно загудела.
Жрица самодовольно улыбнулась и экзальтированно воскликнула:
- Боги, я взываю к вам! Дайте мне силу!
Будто войдя в транс, она начала раскачиваться, вовлекая в танец всех присутствующих.
- Помоги мне, мой бог! – казалось, изо всех сил кричала жрица, извиваясь в экстазе.
- Аннон, Аннон! - бесновалась толпа.
- Мой бог, накажи за зло наших врагов, - нараспев повторяла Наамбра, - прогони сваргов, потопчи их своими копытами. Да погибнут враги наши, да исчезнут они, да поглотит их земля, да сожжёт их сила твоего гнева! Сагавир веси. Самура джа, мерри дервиш, Гариджен. Дер софрем, ниджедер немас. Софитам, схваритар. Велен джи, Нарджедар! Велен, велен, да будет так!
- Велен, велен, да будет так! – бездумно повторяли люди.
«Она колдунья! – с ужасом осознала Стелла. – Она заставляет их подчиняться своей воле, гипнотизирует. Так вот почему все слепо исполняют желания лавитов!»
Наамбра подняла руки и в последний раз прокричала:
- Велен!
Раздался громкий волчий вой.
По толпе пронеслось испуганное: «Сварги, чёрные сварги вернулись, спасайтесь!».
Народ в панике покидал площадь. Мужчины на ходу доставали оружие, женщины прятали детей.
Наамбра и её помощники остались на своих местах.
По улицам торжественным маршем шли сварги – огромные, угольного цвета волки. Их были сотни, целое море блестящих спин.
Взоры ренгцев с мольбой обратились к Наамбре:
- Спаси, спаси нас!
Жрица что-то прошептала и простёрла руку над сваргами:
- Уходите в леса, возвращайтесь в норы, твари зла! Именем Аннона, покиньте город!
Сварги послушно, но неохотно побрели прочь.
Народ ликовал.
- Но они вернутся, - предупредила Наамбра, - если мы не принесём богам жертву.
- Кого, кого? – оживилась толпа.
- Двух чужаков, - жрица неожиданно резко обернулась и указала на стоявших в стороне друзей.
- В жертву, в жертву их! – подхватиди обезумевшие люди, окружая принца и принцесса.
- Я сестра королевы Старлы, ваша принцесса, - громко, чтобы все слышали, объявила Стелла, надеясь воззвать к крупицам разума горожан. Особой надежды не было, но кто знает? Справиться с толпой всё равно невозможно, даже самому опытному, сильному и храброму воину.
- Она лжёт, она ведьма! – завопила Наамбра. – Разве вы не видите, какого цвета её волосы? Она служит Шелоку, а второй тоже колдун. Вы должны верить мне: я ваша жрица. Схватить их!
Десятки рук потянулись к друзьям, десятки голосов заглушили возражения принцессы.
Друзья пятились, а толпа медленно наступала, не переходя пока к решительным действиям.
- Придётся уходить с боем, - хмуро пробормотал Маркус. – У тебя на редкость добродушные подданные!
Кто-то дёрнул Стеллу за рукав. Она обернулась, приготовившись обороняться, и увидела Амиру. Она протягивала лук и колчан со стрелами:
- Это лук и стрелы Аннона. Я хранила их много лет, а теперь отдаю вам. Убейте Граджета и Наамбру, отомстите за невинно осуждённых, спасите город от злых чар!
Людское кольцо сжималось всё плотнее. Нужно было действовать, причем немедленно, пока разъяренная толпа не разорвала их на куски.
Стелла вскинула лук.
Люди дрогнули, остановились, заметив гримасу ужаса, исказившую лицо жрицы.
- Держите, держите их! - истерично кричала Наамбра, отступая к храму.
- Нет, ты не уйдёшь! - прошептала принцесса, примериваясь к новому оружию. Как ни странно, оно казалось невесомым.
Тетива легко послушно натянулась под пальцами.
Стрела вонзилась в грудь Граджета, прикрывавшего дочь. Он упал, скатился вниз по лестнице.
Над толпой пронёсся крик ужаса.
Наамбра дико завизжала и, не заботясь о величии и степенности, бросилась к заветным дверям. Подгоняемые страхом, за ней в беспорядке спешили служители.
Вторая стрела попала в одного из помощников жрицы.
Двери храма захлопнулись.
Обезумевшие люди набросились на убийц, но тут же отпрянули и разбежались.
Обернувшись, Стелла поняла, что их так напугало: к площади стремительно приближалась воронка новорожденного урагана. Коснувшись мостовой, она разметала по доски помоста, завертелась юлой, выпустив из своих объятий Маргулая.
-Ты убила моего лучшего слугу, но, знай, Наамбра найдёт тебя и отомстит за отца. Всё-таки едешь в Добис? – в голосе колдуна прорезалась усмешка, сменившаяся глухой злобой. – Брось эту затею, тебе не победить меня
Отпихнув Маркуса, Стелла ринулась к Маргулаю, вскинула лук и прицелилась. Увы, эмоции сыграли с ней злую шутку: стрела не долетела до цели.
- Думал, я испугаюсь? Что бы ты ни говорил, что бы ты ни делал, я всё равно когда-нибудь убью тебя, – задыхаясь от ярости, прокричала принцесса. – Лиэна никогда не достанется ублюдку!
Маргулай рассмеялся, вихрем пронёсся над землёй и исчез за горизонтом.
Стелла в отчаяние подделала носком сапога расшатавшийся камень, прорычав проклятия в адрес колдуна. Ухватив её под руку, Маркус потащил подругу прочь, опасаясь гнева местных жителей: ураган напугал их, но ненадолго. А принцесса всё продолжала кричать: «Ненавижу!».
Часть 2. Лесные дебри
Глава 1.
Леса чёрных сваргов считались мрачным и пустынным местом. Угрюмые ряды деревьев тянулись до самого Дикса.
Давным-давно лиэнцы проложили через леса множество дорог, прорубили широкие просеки, приспособив для жизни девственную природу. На отвоёванных участках земли возникли поселения, заколосились поля. Но с тех пор, как сварги совершили набег на западные территории, дороги заросли, на месте трактирчиков и ферм выросли деревья.
А «Последний приют мертвецов» – храм Мериада в Джисбарле - остался. Он как нельзя лучше отражал дух этих мест.
В милях трёх от Ренга друзья догнали фургончик лудильщика, который вместе с семилетней дочкой направлялся в Арги. Немного поколебавшись, решили поехать вместе с ними: спокойнее.
Лудильщик Эшат оказался приветливым человеком, к счастью, понятия не имевшим о королевском указе. Хотя бы по той причине, что был неграмотен. Он много рассказывал о маленькой ферме у истоков Ренга, где родился и жил вплоть до женитьбы.
Осев в Арги и сменив род занятий, Эшат по-прежнему бывал по делам в родном городе, хотя в последнее время старался заезжать туда как можно реже.
- Люди стали такие прижимистые, что иногда просто зло берёт! – сетовал он. – То ли дело в Арги! Городок у нас тихий, люди заняты делом и не носятся по площадям, выкрикивая бессмыслицу.
Эшат немного сориентировал их на местности, подсказав, на какой развилке свернуть. Разумеется, друзья не признались, что едут в Добис, солгав, что направляются в Монтере. Дороги в оба города наполовину совпадали.
- Далеко вам ещё ехать! – присвистнул Эшат. – Да и дорога, между нами, дрянь. Всё больше и больше будет загибать вправо, к Глубокому болоту.
- А можно как-нибудь попасть к озеру Фаэр? – осторожно «забросил удочку» Маркус.
- Зачем вам? – подозрительно прищурился лудильщик.
- Да так... Много слышал об этом озере, решил посмотреть. Там ведь кто-то живёт?
- Живут, отчего же не жить! – Эшат успокоился; вернулся прежний доброжелательный тон. – На первой развилке свернёте направо, на второй – налево. Потом спросите в Джисбарле, всё равно придётся через него ехать. Дороги здесь такие...
Сидевшая на козлах Элла, дочь лудильщика, потянула отца за рукав.
- Что там ещё? – недовольно буркнул Эшат. Он начинал засыпать и меньше всего хотел сейчас столкнуться с какой-нибудь проблемой.
- Там девочка, папа. Она плачет.
- Какая девочка? - Эшат помог дочке забраться внутрь фургона, а сам занял её место.
- Да уж, малышка! – присвистнул он, разглядывая прикорнувшего на обочине подростка. – Через пару лет её замуж выдавать можно!
При звуке человеческого голоса девочка вздрогнула и перестала плакать. Большие испуганные глаза впились в лицо Эшата, хрупкое тельце напряглось.
- Гляньте, да она к дереву привязана! – лудильщик указал на верёвку, врезавшуюся в ногу девочки чуть ниже колена. – Откуда она здесь? У нас ведь нет работорговли...
Оставив Эллу в повозке, троица слезла на землю, чтобы рассмотреть пленницу. Она вела себя как пугливый зверёк, беззвучно плакала, закрыв лицо руками.
Чумазая, костлявая, в дешевой одежде, плохо защищавшей от холода, девочка действительно походила на рабыню. Но каким ветром её занесло в Лиэну, в такую глухомань? То ли кто-то зло подшутил, то ли девочка стала жертвой насилия.
Они попробовали расспросить девчушку, но та таращилась на них круглыми, полными ужаса глазами и молчала.
Эшат попытался перерезать верёвку, но не успел: помешал вскрик Эллы:
- Папа, там!
Обернувшись, троица увидела всадников, стремительно приближавшихся со стороны Ренга. Судя по улюлюканью, помогать они не собирались, совсем наоборот.
Стелла поспешила отвязать лошадей от фургона, а Маркус запихнул внутрь опешившего Эшата, поручив управлять повозкой более сообразительной Элле.
Повозка резко сорвалась с места. Всё же слишком медленно, для того чтобы уйти от погони.
Стелла и Маркус скакали чуть впереди фургона. Принц разглядел тропинку, вившуюся параллельно дороге, и предложил свернуть, чтобы освободить дорогу повозке.
