Камилла опёрлась локтями на толстый проём смотрового оконца, вдохнула свежий воздух Эйросских гор. Неправильно всё! Вот и замок, вроде бы, отстояла, и права на наследство не только заявлены, но и утверждены – а внутри всё равно непривычная тревога. И путь в родовом замке не заканчивался, а, верно, только начинался.
А всё батюшка, будь он неладен! Не умчал бы к матушке на Ржавые Острова, да не увлёкся бы местным колоритом – небось теперь и переживать за имущество не пришлось бы, и с ллеем Салаватом быстрее разобрались бы. Хотя, если так рассудить, то и её бы здесь сейчас не стояло.
Старая хижина на Рыжих Островах не шла ни в какое сравнение с целым родовым замком – теперь уж и не верилось, что когда-то она называла убогое жилище домом. Как, верно, обзавидовались бы сплетницы с Островов, если бы поглядели, что оторвала себе дочь Рыжего барона!..
Вот только ллейна Бианка и Одетта… А ещё – амулет стихий, который Камилла носила с собой, не доверяя местным слугам да горничным. И дед, не такой уж и безумный, раз понял её раньше, чем она раскрыла рот. Ещё и кровь себе пустил, не задумываясь. И его величество с пустыми надеждами. Где найти пропавшего наследника-то? Если и жив ещё. Батюшка, верно, потащил его сразу во дворец – а туда дорога короткая. С Островов на корабле либо в Старый Сорпигал, либо в Свободную Гавань, а оттуда караваном в столицу – где тут можно затеряться? Даже у неё не получилось, а уж в дикие истории Камилла попадала с незавидным постоянством. Стало быть, искать в самой столице нужно. Или опросить всех караванщиков королевства Айрон. Плёвое дело, в конце концов.
Камилла вздохнула, охватывая взглядом сразу всё: крепостные стены, горы, покрытые сине-зелёными лесами, город, раскинувшийся в ущелье и радовавший необычными подвесными мостами да уходящими ввысь домами. Прислушалась к себе, привыкая к новому статусу местной хозяйки. Ощущение внутрь пробиралось туго, но Камилла упорно переваривала необъятное чувство. Не так она себе представляла желанное наследство, совсем не так! И мягкая постель не радовала, и полежать в ней толком не получалось, требуя у прислуги диковинных фруктов да сладостей на серебряном блюде. Вообще ни единого дня ещё не провалялась дольше рассвета: вскакивала с восходом, чтобы встретить новый день. Столько дел у неё даже в торговый сезон в лавке не бывало. Как тут лежать спокойно?
А ещё же надо подготовиться к принятию престола! Эйросские земли восхитительны, тут пэр Нильс не соврал, но всё королевство Айрон оборачивалось куском, которым недолго и подавиться.
- Нравятся вам будущие владения? – негромко проговорил ллей Корнелиус. Камилла подпрыгнула от неожиданности, нахмурилась и приняла по возможности важный и отстранённый вид. – А ведь вы ещё не проехались по каждой тропинке своих земель, не пообщались с людьми, не влюбились в местные красоты…
- Успеется, ллей Корнелиус, - ёжась от порывов пробирающего ветра, заверила Камилла. – Я здесь надолго.
- Это замечательно, - мягко заметил королевский регент. – Замку нужна твёрдая рука и холодный разум, а в вас я вижу и то, и другое. Каюсь, я немного запустил дворовое хозяйство: разбирался с проблемами в городе, удерживал Тадеуша от разрушения фамильного гнезда, увлёкся новыми исследованиями…
- А что за проблемы в городе? – заинтересовалась Камилла.
- Народ здесь неспокойный, - отозвался ллей Корнелиус, глядя через её плечо вниз, на раскинувшийся в ущелье Фэйерхолд. – Как светлый ллей Тадеуш ударился в чудачества да махнул рукой на хозяйство, тёмный народец на улицы и повылазил. С торговлей тоже тяжело стало. Вы же сами видели доходные книги, дорогая Камилла: я ничего не скрываю. Понадобилось несколько месяцев, чтобы избавиться от долгов. И только теперь Эйросские земли наконец-то стали приносить доход.
Камилле не оставалось ничего другого, кроме как согласиться: судя по записям, ллей Корнелиус и впрямь совершил невозможное, вытянув из запасов деда всё, что мог, для покрытия долга перед короной. Для того и прислугу замковую урезал, и прочие нерадостные меры принял. Зато теперь потихоньку и доход вырастет, и мало-помалу, через несколько месяцев, собственная казна пополнится. Даже торговые караваны снова заглянут.
- Хозяйственные записи впечатляют, - скупо похвалила дочь Рыжего барона. – Вы, ллей Корнелиус, не только в особо крупных масштабах умеете. Всё-таки прочту какие-нибудь из ваших трактатов. До конца, в смысле, - быстро поправилась Камилла.
- В любое время, - пригласил королевский регент, запахивая на груди толстый плащ с серебряной фибулой. – Кажется, в библиотеке у ллея Тадеуша есть кое-что из моих сочинений. Однако если не найдёте нужных, приходите ко мне. Я порекомендую, с чего лучше начать, и выдам нужную книгу.
- Непременно, - согласилась Камилла. Работа на мэма Фаиля, отобравшего у неё наследие матери, научила многому. Хотя бы тому, что учиться можно даже у тех, кого всем сердцем ненавидишь. Так в своё время дочь Районы и Золтана Эйросского проглотила гордость и проработала на вороватого лавочника несколько лет, перенимая от него мудрёную торговую науку.
А вот мнения о ллее Корнелиусе она так и не составила, и это тревожило. Несомненно, присланный регент и, пожалуй, умнейший человек в королевстве знал своё дело. И на дурном его подловить не получалось. Возможно, что это она предвзята? Как же – на её наследство покусились! Второй, между прочим, раз.
- Я отправлюсь в город, на вечернюю службу, - мягко просветил её тем временем ллей Корнелиус. – В городской храм. Если понадоблюсь – найдёте меня там. Вы, ллейна Камилла, дом Отца часто навещаете?
- Последний раз – на Островах, - рассеянно отозвалась Камилла, вспоминая второго учителя, пэра Никласа. Спившийся духовник, на удивление, успел многое: и обучить грамоте дочь единственного прихожанина, и дать духовные наставления из тех, что сам ещё не забыл.
- Верно, не до того было, - понятливо кивнул ллей Корнелиус. – А я пойду. Вернусь поздно, дорогая Камилла: отужинаете без меня.
- За это не переживайте, - кивнула будущая хозяйка замка. – Мэма Софур никому не даст помереть с голоду.
- Прелестная женщина, - вдруг рассмеялся ллей Корнелиус. – Передавайте ей моё почтение.
- Обязательно, - скривилась Камилла, провожая взглядом прямую фигуру королевского регента. – Как только от кухни оторву.
Нянька и впрямь пристрастилась к отведённому ей делу: кажется, и не вылезала из складов, разнюхивая, где и что лежит. Камилла по вечерам тщательно обнюхивала мэму Софур, но вином от неё пока не разило. Небесный Отец свидетель, если примется за старое – мигом пойдёт прочь! Сил её больше нету.
Пэр Нильс, по приглашению Камиллы и на радость Софур, остался в замке гостем и собирался в родной Очаг через пару седмиц. Пэра Эдна же подошла к отведённой ей миссии со всей серьёзностью: помимо содержания гардероба единственной ллейны в замке, камеристка ллейны Бианки согласилась на должность сиделки при ллее Тадеуше. Ллей Корнелиус такому решению не обрадовался, хмурился и говорил, что жалованье ещё одному лицу в замке они платить не могут, и без того добавилось народу, но Камилла осталась непреклонна. Ещё и намекнула, что и мэму Софур неплохо бы обеспечить доходом. Королевский регент ещё больше помрачнел, но спорить не стал.
О своём решении покинуть вскорости Эйросские земли Камилла пока говорить не стала. Ни к чему будоражить ллея Корнелиуса да подкидывать ему ненужных мыслей.
Ужин, обыкновенно, они вкушали вместе с ллеем Корнелиусом, в малой столовой. Пэра Эдна по такому случаю даже переодевала недовольную Камиллу. Наследница Эйросского замка хмурилась: красота красотой, но это сколько же времени теряется!
- Ллей Корнелиус – человек, который ценит утончённость, - не согласилась с ней камеристка. – Рядом с ним даже самые изысканные ллейны почувствуют себя неуютно.
- А мне нормально, - без запала возразила Камилла, позволяя уложить растрепавшиеся за день волосы. – От того, что вы прикрутите корове седло, пэра Эдна, животина стройнее не станет.
- Во-во, - поддакнула из угла нянька: в тот день она опрокинула стаканчик вина и близко к воспитаннице не подходила, опасаясь возмездия. – Мужичок, который так себя вылизывает, точно не в порядке, дорогая Эдна! Либо не по женщинам, либо ещё какая хворь в нём водится. Взять покойного… ох ты ж мне… то есть, дорогого хозяина моего, Рыжего барона! Уж до чего светлый Золтан был собою хорош, а всё же рожу бальзамами не мастил, космы по три раза на дню не расчёсывал, и благовониями не обливался. А вот регент энтот…
- У ллея Корнелиуса есть сын, насколько мне известно, - помолчав, проронила камеристка. – Ллейна Бианка как-то упоминала. Сказала ещё, что он им совсем не занимается, и что нам это аукнется.
- Один сын – так себе доказательство, - подняла палец мудрая нянька. – Один раз с женщиной и последний мужеложец сумеет. А вот…
- Мэма Софур! – не выдержала пэра Эдна. – При ллейне Камилле!..
- А то она не знает? – поразилась Софур. – Это у вас в королевстве закон строгий да Храм Отца за приличиями зорко следит, а на Рыжих Островах нравы-то посвободнее. И в таверне любой живой товар на выбор, для ночных услаждений, и на нашей улице…
- Ну хватит, няня, - прервала Камилла. – Нам-то какое дело до чужих предпочтений?
- Знание лишним не будет, - не согласилась Софур, благоразумно умолкая.
В этот раз, впрочем, ллей Корнелиус в замке отсутствовал, так что Камилла, пэр Нильс, мэма Софур и пэра Эдна собирались отужинать в малой столовой без королевского регента. Кухарка, мэма Дофна, готовила для ллеев и заодно на всю прислугу, а прислуживал при столе немолодой слуга, хмурый и мрачный. То и дело он поглядывал на новую хозяйку, словно прикидывая, можно ли верить рыжей девице, но так ни разу и не заговорил с будущей хозяйкой.
- Ллею Тадеушу ужин подали? – привычно поинтересовалась Камилла, присаживаясь во главе стола. Это ллей Корнелиус разъяснил, где у стола глава, и почему наследница Эйросских земель должна там сидеть.
- Лично проследила, - подтвердила пэра Эдна, оглядываясь. – А где мэма Софур?
Чтобы нянька и пропустила ужин – такого ещё не случалось. Камилла обеспокоилась, попросив, чтобы слуга проверил. Тот от стола не отошёл, но вызвал молодую горничную, отправив в западное крыло.
- Мэма Софур дверей не отперла, - запыхавшись, возвестила та, вернувшись в малую столовую. – Велела только оставить ей чего повкуснее, да вас, светлейшая ллейна, просила в покои поторопиться: дело у неё какое-то.
Камилла застыла, обдумывая непривычное послание няньки. Успокаивало только одно: точно из уст мэмы Софур исходило, раз про ужин няня не забыла. Быстро дожевав сочный кусок мяса, Камилла поднялась, извинилась перед пэром Нильсом и пэрой Эдной, и поспешила в свои покои.
По пути даже порадовалась на царящий в западном крыле порядок: таки отскребли и стены, и даже потолок, а часть коридора даже и выбелили. Ещё бы цветов сюда каких, или картин, скажем… небось сыщутся у деда-то? Кстати, и библиотеку бы проверить…
- Кто там? – насторожено отозвались из-за двери.
- Я, няня, - нетерпеливо постучала Камилла, оглядываясь. Отсюда она не видела ни покоев ллея Тадеуша, ни покоев регента, однако намеревалась вскорости проверить – и как стражники пост держат, и к деду перед сном заглянуть. Ллей Тадеуш в последние дни казался подавленным и отстранённым, смотрел сквозь внучку, не узнавая, и не откликался ни на один вопрос.
- Одна, что ль?
- А тебе мало? – вскипела Камилла. – Открывай, говорю! Что там у тебя?
Дверь опасливо приоткрылась – ровно настолько, чтобы Камилла с трудом протиснулась внутрь, втянув живот вместе с недоеденным ужином. И замерла на пороге.
- Няня… - в ужасе выдохнула дочь Рыжего барона. – Ты что творишь?
- Я-то? – обмахиваясь заслонкой от камина, уточнила Софур. – Я бдю, ллейна Камилла! Живота не жалеючи, за вами, Эйросскими ллеями, приглядываю. А вобла эта сушёная мне сразу не понравилась!
Камилла не двинулась с места, безмолвно глядя на связанную бельевыми верёвками мэму Мартину. Старшая горничная сидела прямо на полу, на сбившемся ковре, а запыхавшаяся и потная мэма Софур глядела на соперницу с ликованием победительницы.
- Что, змея? – бесцеремонно ткнула распорядительницу Софур, получив в ответ лишь умоляющее мычание: нянька завязала бедолаге рот, соорудив кляп из носовых платков. – Не удался коварный план? У-у, ведьма! Я таких, как ты, хорошо знаю… Жрёшь и не толстеешь – как есть ведьма!
- Няня, - слабым голосом позвала Камилла, - или ты объясняешь, что здесь происходит, или…
- Что? – вскинулась Софур. – Отпустишь ту, которая деда твоего потравила?
Камилла побледнела. Не оборачиваясь, заперла двери за спиной, зябко повела плечами.
- Подробнее, - устало попросила наследница Эйросского замка.
- Я щас тебе кляп выну, - предупредила мэма Софур поверженную Мартину, - а ты и повторишь, чего мне только что говорила.
Мартина торопливо закивала, с ужасом глядя на островитянку. Даже не закричала, когда Софур и впрямь вытащила кляп, присев на топчан сразу за её спиной.
- Всё расскажу, - хрипло выдохнула старшая горничная. Всхлипнула. – Только жабу эту уберите!
Камилла потёрла занывшие виски.
- Кто б говорил, пиявка недостойная, - скривилась Софур. – Пиявка, потому как к деду твоему присосалась, - веско пояснила нянька, обращаясь уже к воспитаннице. – А недостойная, потому как честной платы ей вдруг стало мало, видите ли! Это как если б я на Рыжего барона заглядывалась! Тьфу, срамота...
- Да объясни ты толком, няня! – не выдержала Камилла, проходя в спальню.
- И объясню, - изволила Софур. – Я за этой гадюкой с первого дня наблюдаю. То она, значит, моему пэру Нильсу глазки строит да против меня гадости говорит, то под дверьми уши развешивает, а то и трётся постоянно у покоев ллея Тадеуша и ллея Корнелиуса. Вертихвостка! – сурово припечатала нянька, с презрением глядя на старшую горничную.
- Неправда, - всхлипнула мэма Мартина. – Не нужен мне ллей Корнелиус! Да и пэр Нильс не нужен!
- Ага, а блинами на кухне ты его по старой дружбе кормила! – вскипела Софур, сжимая пудовые кулаки.
- Няня!!! – выкрикнула Камилла. В сердцах даже швырнула в камин первый же попавшийся предмет. Огонь удивлённо полыхнул, выпуская сноп искр, а Софур с сожалением поглядела на забрызганное кляксами платье: предмет оказался чернильницей.
Соискательницы мужских сердец присмирели.
- Я за ней уж третий день слежу, - уже спокойно, обмахиваясь забрызганным подолом, заговорила мэма Софур. – Ведь подносы с едой для ллея Тадеуша она лично приносит. Пэра Эдна и говорит: отравы в блюдах не чую, но проверить бы не мешало. Опытная она, Эдна-то! Ну, а сегодня мы с ней условились: она из покоев ллея Тадеуша уходит да стражу отвлекает, а я, значит, ужом проскальзываю за двери и остаюсь внутри.
- Ужом! – шёпотом фыркнула мэма Мартина, безуспешно дёрнувшись в крепких путах. – Скорее, питоном, проглотившим кита!
Нянька на комплимент мужественно не среагировала.
А всё батюшка, будь он неладен! Не умчал бы к матушке на Ржавые Острова, да не увлёкся бы местным колоритом – небось теперь и переживать за имущество не пришлось бы, и с ллеем Салаватом быстрее разобрались бы. Хотя, если так рассудить, то и её бы здесь сейчас не стояло.
Старая хижина на Рыжих Островах не шла ни в какое сравнение с целым родовым замком – теперь уж и не верилось, что когда-то она называла убогое жилище домом. Как, верно, обзавидовались бы сплетницы с Островов, если бы поглядели, что оторвала себе дочь Рыжего барона!..
Вот только ллейна Бианка и Одетта… А ещё – амулет стихий, который Камилла носила с собой, не доверяя местным слугам да горничным. И дед, не такой уж и безумный, раз понял её раньше, чем она раскрыла рот. Ещё и кровь себе пустил, не задумываясь. И его величество с пустыми надеждами. Где найти пропавшего наследника-то? Если и жив ещё. Батюшка, верно, потащил его сразу во дворец – а туда дорога короткая. С Островов на корабле либо в Старый Сорпигал, либо в Свободную Гавань, а оттуда караваном в столицу – где тут можно затеряться? Даже у неё не получилось, а уж в дикие истории Камилла попадала с незавидным постоянством. Стало быть, искать в самой столице нужно. Или опросить всех караванщиков королевства Айрон. Плёвое дело, в конце концов.
Камилла вздохнула, охватывая взглядом сразу всё: крепостные стены, горы, покрытые сине-зелёными лесами, город, раскинувшийся в ущелье и радовавший необычными подвесными мостами да уходящими ввысь домами. Прислушалась к себе, привыкая к новому статусу местной хозяйки. Ощущение внутрь пробиралось туго, но Камилла упорно переваривала необъятное чувство. Не так она себе представляла желанное наследство, совсем не так! И мягкая постель не радовала, и полежать в ней толком не получалось, требуя у прислуги диковинных фруктов да сладостей на серебряном блюде. Вообще ни единого дня ещё не провалялась дольше рассвета: вскакивала с восходом, чтобы встретить новый день. Столько дел у неё даже в торговый сезон в лавке не бывало. Как тут лежать спокойно?
А ещё же надо подготовиться к принятию престола! Эйросские земли восхитительны, тут пэр Нильс не соврал, но всё королевство Айрон оборачивалось куском, которым недолго и подавиться.
- Нравятся вам будущие владения? – негромко проговорил ллей Корнелиус. Камилла подпрыгнула от неожиданности, нахмурилась и приняла по возможности важный и отстранённый вид. – А ведь вы ещё не проехались по каждой тропинке своих земель, не пообщались с людьми, не влюбились в местные красоты…
- Успеется, ллей Корнелиус, - ёжась от порывов пробирающего ветра, заверила Камилла. – Я здесь надолго.
- Это замечательно, - мягко заметил королевский регент. – Замку нужна твёрдая рука и холодный разум, а в вас я вижу и то, и другое. Каюсь, я немного запустил дворовое хозяйство: разбирался с проблемами в городе, удерживал Тадеуша от разрушения фамильного гнезда, увлёкся новыми исследованиями…
- А что за проблемы в городе? – заинтересовалась Камилла.
- Народ здесь неспокойный, - отозвался ллей Корнелиус, глядя через её плечо вниз, на раскинувшийся в ущелье Фэйерхолд. – Как светлый ллей Тадеуш ударился в чудачества да махнул рукой на хозяйство, тёмный народец на улицы и повылазил. С торговлей тоже тяжело стало. Вы же сами видели доходные книги, дорогая Камилла: я ничего не скрываю. Понадобилось несколько месяцев, чтобы избавиться от долгов. И только теперь Эйросские земли наконец-то стали приносить доход.
Камилле не оставалось ничего другого, кроме как согласиться: судя по записям, ллей Корнелиус и впрямь совершил невозможное, вытянув из запасов деда всё, что мог, для покрытия долга перед короной. Для того и прислугу замковую урезал, и прочие нерадостные меры принял. Зато теперь потихоньку и доход вырастет, и мало-помалу, через несколько месяцев, собственная казна пополнится. Даже торговые караваны снова заглянут.
- Хозяйственные записи впечатляют, - скупо похвалила дочь Рыжего барона. – Вы, ллей Корнелиус, не только в особо крупных масштабах умеете. Всё-таки прочту какие-нибудь из ваших трактатов. До конца, в смысле, - быстро поправилась Камилла.
- В любое время, - пригласил королевский регент, запахивая на груди толстый плащ с серебряной фибулой. – Кажется, в библиотеке у ллея Тадеуша есть кое-что из моих сочинений. Однако если не найдёте нужных, приходите ко мне. Я порекомендую, с чего лучше начать, и выдам нужную книгу.
- Непременно, - согласилась Камилла. Работа на мэма Фаиля, отобравшего у неё наследие матери, научила многому. Хотя бы тому, что учиться можно даже у тех, кого всем сердцем ненавидишь. Так в своё время дочь Районы и Золтана Эйросского проглотила гордость и проработала на вороватого лавочника несколько лет, перенимая от него мудрёную торговую науку.
А вот мнения о ллее Корнелиусе она так и не составила, и это тревожило. Несомненно, присланный регент и, пожалуй, умнейший человек в королевстве знал своё дело. И на дурном его подловить не получалось. Возможно, что это она предвзята? Как же – на её наследство покусились! Второй, между прочим, раз.
- Я отправлюсь в город, на вечернюю службу, - мягко просветил её тем временем ллей Корнелиус. – В городской храм. Если понадоблюсь – найдёте меня там. Вы, ллейна Камилла, дом Отца часто навещаете?
- Последний раз – на Островах, - рассеянно отозвалась Камилла, вспоминая второго учителя, пэра Никласа. Спившийся духовник, на удивление, успел многое: и обучить грамоте дочь единственного прихожанина, и дать духовные наставления из тех, что сам ещё не забыл.
- Верно, не до того было, - понятливо кивнул ллей Корнелиус. – А я пойду. Вернусь поздно, дорогая Камилла: отужинаете без меня.
- За это не переживайте, - кивнула будущая хозяйка замка. – Мэма Софур никому не даст помереть с голоду.
- Прелестная женщина, - вдруг рассмеялся ллей Корнелиус. – Передавайте ей моё почтение.
- Обязательно, - скривилась Камилла, провожая взглядом прямую фигуру королевского регента. – Как только от кухни оторву.
Нянька и впрямь пристрастилась к отведённому ей делу: кажется, и не вылезала из складов, разнюхивая, где и что лежит. Камилла по вечерам тщательно обнюхивала мэму Софур, но вином от неё пока не разило. Небесный Отец свидетель, если примется за старое – мигом пойдёт прочь! Сил её больше нету.
Пэр Нильс, по приглашению Камиллы и на радость Софур, остался в замке гостем и собирался в родной Очаг через пару седмиц. Пэра Эдна же подошла к отведённой ей миссии со всей серьёзностью: помимо содержания гардероба единственной ллейны в замке, камеристка ллейны Бианки согласилась на должность сиделки при ллее Тадеуше. Ллей Корнелиус такому решению не обрадовался, хмурился и говорил, что жалованье ещё одному лицу в замке они платить не могут, и без того добавилось народу, но Камилла осталась непреклонна. Ещё и намекнула, что и мэму Софур неплохо бы обеспечить доходом. Королевский регент ещё больше помрачнел, но спорить не стал.
О своём решении покинуть вскорости Эйросские земли Камилла пока говорить не стала. Ни к чему будоражить ллея Корнелиуса да подкидывать ему ненужных мыслей.
***
Ужин, обыкновенно, они вкушали вместе с ллеем Корнелиусом, в малой столовой. Пэра Эдна по такому случаю даже переодевала недовольную Камиллу. Наследница Эйросского замка хмурилась: красота красотой, но это сколько же времени теряется!
- Ллей Корнелиус – человек, который ценит утончённость, - не согласилась с ней камеристка. – Рядом с ним даже самые изысканные ллейны почувствуют себя неуютно.
- А мне нормально, - без запала возразила Камилла, позволяя уложить растрепавшиеся за день волосы. – От того, что вы прикрутите корове седло, пэра Эдна, животина стройнее не станет.
- Во-во, - поддакнула из угла нянька: в тот день она опрокинула стаканчик вина и близко к воспитаннице не подходила, опасаясь возмездия. – Мужичок, который так себя вылизывает, точно не в порядке, дорогая Эдна! Либо не по женщинам, либо ещё какая хворь в нём водится. Взять покойного… ох ты ж мне… то есть, дорогого хозяина моего, Рыжего барона! Уж до чего светлый Золтан был собою хорош, а всё же рожу бальзамами не мастил, космы по три раза на дню не расчёсывал, и благовониями не обливался. А вот регент энтот…
- У ллея Корнелиуса есть сын, насколько мне известно, - помолчав, проронила камеристка. – Ллейна Бианка как-то упоминала. Сказала ещё, что он им совсем не занимается, и что нам это аукнется.
- Один сын – так себе доказательство, - подняла палец мудрая нянька. – Один раз с женщиной и последний мужеложец сумеет. А вот…
- Мэма Софур! – не выдержала пэра Эдна. – При ллейне Камилле!..
- А то она не знает? – поразилась Софур. – Это у вас в королевстве закон строгий да Храм Отца за приличиями зорко следит, а на Рыжих Островах нравы-то посвободнее. И в таверне любой живой товар на выбор, для ночных услаждений, и на нашей улице…
- Ну хватит, няня, - прервала Камилла. – Нам-то какое дело до чужих предпочтений?
- Знание лишним не будет, - не согласилась Софур, благоразумно умолкая.
В этот раз, впрочем, ллей Корнелиус в замке отсутствовал, так что Камилла, пэр Нильс, мэма Софур и пэра Эдна собирались отужинать в малой столовой без королевского регента. Кухарка, мэма Дофна, готовила для ллеев и заодно на всю прислугу, а прислуживал при столе немолодой слуга, хмурый и мрачный. То и дело он поглядывал на новую хозяйку, словно прикидывая, можно ли верить рыжей девице, но так ни разу и не заговорил с будущей хозяйкой.
- Ллею Тадеушу ужин подали? – привычно поинтересовалась Камилла, присаживаясь во главе стола. Это ллей Корнелиус разъяснил, где у стола глава, и почему наследница Эйросских земель должна там сидеть.
- Лично проследила, - подтвердила пэра Эдна, оглядываясь. – А где мэма Софур?
Чтобы нянька и пропустила ужин – такого ещё не случалось. Камилла обеспокоилась, попросив, чтобы слуга проверил. Тот от стола не отошёл, но вызвал молодую горничную, отправив в западное крыло.
- Мэма Софур дверей не отперла, - запыхавшись, возвестила та, вернувшись в малую столовую. – Велела только оставить ей чего повкуснее, да вас, светлейшая ллейна, просила в покои поторопиться: дело у неё какое-то.
Камилла застыла, обдумывая непривычное послание няньки. Успокаивало только одно: точно из уст мэмы Софур исходило, раз про ужин няня не забыла. Быстро дожевав сочный кусок мяса, Камилла поднялась, извинилась перед пэром Нильсом и пэрой Эдной, и поспешила в свои покои.
По пути даже порадовалась на царящий в западном крыле порядок: таки отскребли и стены, и даже потолок, а часть коридора даже и выбелили. Ещё бы цветов сюда каких, или картин, скажем… небось сыщутся у деда-то? Кстати, и библиотеку бы проверить…
- Кто там? – насторожено отозвались из-за двери.
- Я, няня, - нетерпеливо постучала Камилла, оглядываясь. Отсюда она не видела ни покоев ллея Тадеуша, ни покоев регента, однако намеревалась вскорости проверить – и как стражники пост держат, и к деду перед сном заглянуть. Ллей Тадеуш в последние дни казался подавленным и отстранённым, смотрел сквозь внучку, не узнавая, и не откликался ни на один вопрос.
- Одна, что ль?
- А тебе мало? – вскипела Камилла. – Открывай, говорю! Что там у тебя?
Дверь опасливо приоткрылась – ровно настолько, чтобы Камилла с трудом протиснулась внутрь, втянув живот вместе с недоеденным ужином. И замерла на пороге.
- Няня… - в ужасе выдохнула дочь Рыжего барона. – Ты что творишь?
- Я-то? – обмахиваясь заслонкой от камина, уточнила Софур. – Я бдю, ллейна Камилла! Живота не жалеючи, за вами, Эйросскими ллеями, приглядываю. А вобла эта сушёная мне сразу не понравилась!
Камилла не двинулась с места, безмолвно глядя на связанную бельевыми верёвками мэму Мартину. Старшая горничная сидела прямо на полу, на сбившемся ковре, а запыхавшаяся и потная мэма Софур глядела на соперницу с ликованием победительницы.
- Что, змея? – бесцеремонно ткнула распорядительницу Софур, получив в ответ лишь умоляющее мычание: нянька завязала бедолаге рот, соорудив кляп из носовых платков. – Не удался коварный план? У-у, ведьма! Я таких, как ты, хорошо знаю… Жрёшь и не толстеешь – как есть ведьма!
- Няня, - слабым голосом позвала Камилла, - или ты объясняешь, что здесь происходит, или…
- Что? – вскинулась Софур. – Отпустишь ту, которая деда твоего потравила?
Камилла побледнела. Не оборачиваясь, заперла двери за спиной, зябко повела плечами.
- Подробнее, - устало попросила наследница Эйросского замка.
- Я щас тебе кляп выну, - предупредила мэма Софур поверженную Мартину, - а ты и повторишь, чего мне только что говорила.
Мартина торопливо закивала, с ужасом глядя на островитянку. Даже не закричала, когда Софур и впрямь вытащила кляп, присев на топчан сразу за её спиной.
- Всё расскажу, - хрипло выдохнула старшая горничная. Всхлипнула. – Только жабу эту уберите!
Камилла потёрла занывшие виски.
- Кто б говорил, пиявка недостойная, - скривилась Софур. – Пиявка, потому как к деду твоему присосалась, - веско пояснила нянька, обращаясь уже к воспитаннице. – А недостойная, потому как честной платы ей вдруг стало мало, видите ли! Это как если б я на Рыжего барона заглядывалась! Тьфу, срамота...
- Да объясни ты толком, няня! – не выдержала Камилла, проходя в спальню.
- И объясню, - изволила Софур. – Я за этой гадюкой с первого дня наблюдаю. То она, значит, моему пэру Нильсу глазки строит да против меня гадости говорит, то под дверьми уши развешивает, а то и трётся постоянно у покоев ллея Тадеуша и ллея Корнелиуса. Вертихвостка! – сурово припечатала нянька, с презрением глядя на старшую горничную.
- Неправда, - всхлипнула мэма Мартина. – Не нужен мне ллей Корнелиус! Да и пэр Нильс не нужен!
- Ага, а блинами на кухне ты его по старой дружбе кормила! – вскипела Софур, сжимая пудовые кулаки.
- Няня!!! – выкрикнула Камилла. В сердцах даже швырнула в камин первый же попавшийся предмет. Огонь удивлённо полыхнул, выпуская сноп искр, а Софур с сожалением поглядела на забрызганное кляксами платье: предмет оказался чернильницей.
Соискательницы мужских сердец присмирели.
- Я за ней уж третий день слежу, - уже спокойно, обмахиваясь забрызганным подолом, заговорила мэма Софур. – Ведь подносы с едой для ллея Тадеуша она лично приносит. Пэра Эдна и говорит: отравы в блюдах не чую, но проверить бы не мешало. Опытная она, Эдна-то! Ну, а сегодня мы с ней условились: она из покоев ллея Тадеуша уходит да стражу отвлекает, а я, значит, ужом проскальзываю за двери и остаюсь внутри.
- Ужом! – шёпотом фыркнула мэма Мартина, безуспешно дёрнувшись в крепких путах. – Скорее, питоном, проглотившим кита!
Нянька на комплимент мужественно не среагировала.
