Вот теперь внутри истерически ухнуло – а ну как теперь разобьются?! Ведь падают, падают же!.. Вот кто придумал, будто «парить над землёй» приятно? Безумец, впервые так сказавший, либо слаб на голову, либо маг воздуха.
- Голову спрячьте! – крикнул ей в самое ухо мэм Гирр. – Сейчас…
Последовал удар, от которого их бросило вверх, едва ли не впечатав в крышу кареты, и вновь швырнуло вниз. И всё стихло.
У Камиллы от внезапного перепада странно заложило в ушах и зазвенело в голове, но первым делом она нащупала сумочку и забралась внутрь дрожащими пальцами. Амулет был на месте.
Кучеру повезло не так сильно: бедолага выбил ползуба, когда треснулся о потолок. Пока Тэрн со стонами и проклятьями разгибался, мэм Гирр осторожно поднял голову, прислушался к оглушающей тишине и медленно расцепил намертво сжатые руки. Камилла с трудом поднялась на колени, затем, упираясь ладонями в скамью, села. Мэм Гирр уже спрыгнул из кареты наземь. Даже дверцу открывать не пришлось – в диком смерче та расшаталась настолько, что висела на одной петле.
Камилла осторожно высунула голову наружу. Вдалеке блистали молнии, а одна разрезала небо в опасной близости от кареты. Гром затихал, а небо стремительно светлело, обнажая яркие звёзды на угольной синеве. Сколько же они просидели внутри?..
- Ллей Блаунт, - позвал Гирр, обходя карету. – Вы живы?
Камилла тоже сидеть внутри не собиралась: потихоньку выбралась из перекошенного остова, спрыгивая наземь. Едва лодыжку не подвернула, но споро побежала за мэмом Гирром: одной в темноте оставаться не хотелось, а кучер ещё не выбрался наружу.
- Патрик, - ахнула она, едва не влетев в спину королевскому воину.
Паладин сидел прямо на земле, чуть поодаль от разбитой кареты, опустив голову на подставленные руки. Длинные молнии исходили из тела мага воздуха, соединяя его с истерзанным небосводом, но стремительно затухали, становясь короче и слабее. В конце концов собрались внутри ллея Блаунта, жутко подсвечивая синеватым отблеском жилы и кости – прямо сквозь одежду и тяжёлый, изорванный плащ.
- Патрик, - дрогнувшим голосом позвала Камилла, выступая из-за спины мэма Гирра.
Королевский воин предупредительно вскинул ладонь, но поздно: наследница Эйросских земель шагнула к неподвижному паладину и опустилась рядом, протягивая ладонь.
- Нет, - вскинулся в последний миг Патрик. – Не трогай!..
Поздно: ладонь Камиллы уже легла поверх напряжённого плеча паладина.
И ничего не случилось.
- Что ты? – тихо спросила она, заглядывая в небесно-голубые глаза. Они стремительно темнели, теряя энергию стихии, но к привычной карей теплоте ещё не вернулись. – Мне не вредит магия стихий… или забыл?
Погладила по плечу, мягко и неловко. И задохнулась, когда паладин вдруг дико глянул на неё – а затем шатнулся вперёд, крепко обхватывая обеими руками.
Мир словно вспыхнул – и тут же погас, оставив внутри лишь желанную теплоту. Рядом с Патриком Блаунтом… дышалось. Легко, радостно. Жарко!.. Вот что значит – «парить над землёй»! А не тот ужас, который они чудом пережили.
А паладин лишь крепче сжимал её в объятиях, зарываясь лицом в обнажившуюся шею. Дышал тяжело, хрипло, так, что в воздухе снова запахло грозой.
- Ты ведь не умрёшь? – задал непонятный вопрос ллей Блаунт. – Ты… будешь… жить?
- Планирую, - сдавленно согласилась Камилла, по-глупому улыбаясь в плечо паладина.
Патрик медленно отстранился, вглядываясь в неё невозможными, сине-карими глазами. Так же медленно поднял руку, едва не касаясь её лица дрожащими пальцами. На кончиках полыхнул разряд, и он тотчас отдёрнул ладонь. А потом порывисто притянул её к груди и поцеловал – в копну растрёпанных, растерявших всю красоту волос.
- Я безумец, - выдохнул наконец паладин-маг, всё ещё прижимая к себе Камиллу. Она не возражала, даже свернулась клубочком, обхватив Патрика за талию. – Я же мог всех вас убить… Клянусь, это в последний раз. Первый и последний. Проклятая стихия… смерть и разрушение…
Над их головами деликатно кашлянули.
- Там невдалеке, похоже, таверна, - просветил, не глядя на благородных, мэм Гирр. Благочестием тут и не пахло. – Куда нас занесло вашими трудами, ллей Блаунт?
Патрик с видимым сожалением оторвался от Камиллы. Выглядел паладин получше: даже живое тепло вернулось и к порозовевшей коже, и к заблестевшим глазам. Будто у костра погрелся.
- Я нёс карету к столице, - припомнил маг воздуха, поднимаясь на ноги. Качнулся, но устоял. Даже руку Камилле подал. – Всю дорогу помнил о том, что нанесу непоправимый вред любому поселению, так что старался близко не подходить. Ллейна Камилла очень вовремя меня окликнула – это место показалось мне тогда, сверху, удачным. Чтобы рассыпаться. Верно, мы где-то на подходе к столице – у северного пути.
- Как же вы на крыше-то удержались? – сдержанно полюбопытствовал мэм Гирр, разглядывая паладина со смесью осторожного интереса и здравого опасения. – Карету кидало из стороны в сторону… кажется, даже переворачивало. Как же вы внутри смерча не потерялись?
Патрик Блаунт странно посмотрел на королевского воина. Помедлил.
- Я не был внутри смерча, - медленно ответил маг воздуха. – Я был смерчем.
Кажется, мэм Гирр проглотил всё, что хотел ещё спросить. Зато Камилла восхищённо выдохнула, едва не подпрыгнув от возбуждения:
- Слияние со стихией! Недаром дед говорил, что ты тоже можешь!..
Патрик передёрнул плечами.
- Я едва не погубил нас. Второй раз… даже пробовать не стану.
Камилла не стала спорить, тем более что выбравшийся наружу кучер огляделся и присвистнул:
- Э! Да мы в окрестностях Стоунхолда! Харчевня, светлейшая! Помните? Мы ж тут завтракать останавливались! Вспоминаете?
Камилла вспомнила: и харчевню, и украденную вилку. Но раз не поймали на горячем, теперь уж пускай доказывают.
- Значит, к утру прибудем во дворец, - прикинула ллейна Эйросская.
- Если лошадей найдём, - почесал в голове кучер. – И повозку. От кареты остов один остался. Неаккуратно бахнули вы нас о землю, дражайший ллей Блаунт!
- Я уверен, можно было и легче, - покраснел маг воздуха. – Но я не знаю, как. Я учился по книгам в ордене Храма, а там немного… Вот и пользуюсь лишь напряжением всех сил и воли. Уверен, ллей Корнелиус поступает иначе, раз с такой лёгкостью купается в собственной стихии. А я едва не надорвался. Простите…
- Вот ещё, - решительно обрубила Камилла. – Мы столько времени сберегли! Дело государственной важности! Нашли, над чем убиваться, - пристыдила ллейна. – Если к утру мы прибудем в Стоунхолд…
Патрик Блаунт вдруг сильно пошатнулся, так что мэм Гирр мигом оказался рядом. И вовремя: маг воздуха уже оседал на ослабевших ногах. Вдвоём с подоспевшим возницей они опустили притихшего паладина на землю, расстегнули фибулу на плаще.
- Кровь, - ужаснулась Камилла, присаживаясь рядом.
Из носа паладина и впрямь стекала тонкая струйка, кожа вновь стремительно побледнела, но дыхание казалось ровным, хоть и слабым.
- Выдохся, - припечатал кучер.
- Надорвался, - согласился мэм Гирр. – До утра в путь никак нельзя: пусть отлежится. Тэрн! Беги в харчевню, буди хозяев, пусть готовят комнаты. И захвати кого-нибудь из помощников, скажи, щедро заплатим.
Камилла быстро выхватила из сумочки кошель, протянула кучеру серебряную монету.
- Подбодри их там, - сбивчиво пояснила она. – Пусть шевелятся!
Небо отозвалось далёким раскатом усталого грома.
Свободных комнат в таверне оказалось только две. В одну перенесли сундук с вещами, чудом не вылетевший из кареты при воздушном путешествии, в другую – бесчувственного паладина. Хозяева, сдобренные серебром, суетились, подавая по распоряжению Камиллы то горячую воду, то свежие полотенца. На саму девицу поглядывали с интересом: явно запомнили ещё в прошлый раз. Камилла не возражала: главное, чтобы про вилку забыли.
- Я останусь с ним ненадолго, - быстро проговорила Камилла, шагнув на порог мужской комнаты. – Вы пока сами освежились бы, мэм Гирр… да тёплого на ночь выпили. До утра, будем надеяться, с нами уж точно ничего дурного не станется.
- Как скажете, светлейшая, - помедлив, обронил королевский воин. – Побуду внизу, с Тэрном. Ллея Блаунта я уложил в постель да по вашему указанию умыл, как мог. Паладины хранимы даром Отца: верно, скоро восстановится.
- Пользовался-то он далеко не даром Отца, - возразила Камилла, подходя к деревянной кровати. Там, бледный и тихий, как безветренный день, спал Патрик Блаунт. – Кто его знает, как от магии стихий восстанавливаются?
Мэм Гирр подумал и вынужденно признал правоту молодой ллейны.
- Зовите, если что, - сдержанно кивнул воин, прикрывая дверь.
Если верный защитник и подумал чего, что с благочестием благородных не вязалось, то молча проглотил невысказанные мысли. Камилла в нём не сомневалась, а даже если бы и взялся трепать языком: ей какая разница? Чай, не трепетная ллейна Одетта, и не такие слухи переживёт.
Осторожно присев на скрипнувшую табуретку, Камилла помедлила и коснулась холодного, стараниями тщательного умывания, лба паладина. Теперь, когда не приходилось в ответ выдерживать тёплый взгляд карих глаз, она позволила себе рассмотреть спящего внимательнее. Высокий открытый лоб, светлая кожа, на которой отчётливо выделялась её смуглая ладонь, тёмно-русые, почти чёрные волосы. Губы, ещё бледные, почти сливавшиеся с кожей. Без тёмного плаща и оружия Патрик Блаунт выглядел непривычно. Но, положа руку на сердце, таким паладин ей нравился ещё больше. Светлая нательная рубашка натягивалась на плечах, руки, спокойные, неподвижные, лежали поверх тонкого лоскутного одеяла. Такой мужчина, как сказала бы мэма Софур, не в гостином дворе – в ллейских покоях лежать должен. Рядом с ней, разумеется.
С Камиллой, в смысле.
- Ну и мысли в голову лезут, - вслух вздохнула наследница Эйросского рода, опуская ладонь на руку паладина. Коротко стиснула холодные пальцы, осторожно погладила. И тут же подскочила, как ошпаренная, когда те внезапно сжались в ответ, поймав вороватую ладонь в мёртвый капкан.
- Поделитесь, - слабо выдохнул Патрик, не открывая глаз.
Камилла на пробу дёрнула рукой и, убедившись, что безнадёжно, опустилась обратно на табуретку.
- И не подумаю, - негромко отозвалась дочь Рыжего барона, чувствуя, как вновь расслабляются холодные пальцы. – Вам отдохнуть нужно, ллей Блаунт.
- Патрик, - напомнил паладин. – Мы договорились…
Камилла накрыла второй ладонью теплеющие пальцы мага воздуха.
- И выспаться надо бы, - неловко проронила она.
- Мне… надо… согреться…
Помнится, в лавке мэма Фаиля перебравший покупатель как-то так и выразился, прежде чем полезть к молоденькой лавочнице. От прилипчивого ухажёра Камилла в тот день избавилась просто: под руку подвернулась чугунная сковорода. Мэм Фаиль ещё потом ругался, что вмятина осталась.
Вот только ллей Патрик явно имел ввиду только то, что сказал. И впрямь замёрз, что ли?
- Тут больше одеял нету, - растерянно огляделась Камилла. – Я бы плащ сверху накинула, так сушится одежда-то. Мокрая вся насквозь, ровно вы не в смерч, а в водоворот попали. И камин ярко растоплен. И воздух хоть и сырой, но тёплый. Мы же на юг идём! Едем. Летим, - совсем запуталась дочь Рыжего барона. – В общем, тут по-любому уютнее, чем в Эйросских землях.
- Наше имение находилось на севере, - слабо, всё ещё не открывая глаз, усмехнулся Патрик. – Я привык к морозам. Но мёрзну всё равно. Это холод изнутри… Я… не знаю, как объяснить…
Камилла придвинулась ближе, повинуясь сжавшимся пальцам паладина. В её маленьких и горячих ладошках те постепенно согревались, а напряжённые плечи заметно расслаблялись.
- Я знаю, - рассеянно откликнулась наследница рода огня. – Дед мой вон горит изнутри, разве что огнём не плюётся, а вы, Патрик, видимо, вечно мёрзнете. Вполне объяснимо. Вы нас когда в воздух подняли, так сразу похолодало. Одно из двух: либо там, наверху, и впрямь прохладнее, либо у нас кровь от ужаса застыла. Причём сразу в лёд, - припомнила собственные ощущения Камилла. – Если у вас внутри то же самое, то вы ещё стойко держитесь, ллей Блаунт.
Патрик тихо рассмеялся и открыл глаза. Плеснул ореховой теплотой пристальный взгляд.
- Это очень странно, - вдруг тихо, но отчётливо проговорил паладин. – Мне теплее с вами… с тобой, Камилла… Я согреваюсь…
- Тогда я посижу ещё немного, - подавила довольную улыбку Камилла. – Выходит, не только огню нужен воздух, но и наоборот. Мне не жалко: грейтесь. Когда ещё так поговорим? Вы дело сделаете – и уйдёте.
И добавила бездумно, рассеянно:
- Ты ведь себе не принадлежишь…
Патрик не отозвался, молча разглядывая враз погрустневшую Камиллу. Протянул руку, касаясь её щеки. Пальцы, уже потеплевшие, живые, легко погладили линию подбородка, поднялись к щеке.
- Даже если я уйду из ордена, - совсем тихо проронил Блаунт, - что я предложу тебе? Ллей Корнелиус не солгал – я проиграл родовое имение… в игру в кости. Это большая глупость с моей стороны, и я о ней уже упоминал…
- Ты не похож на азартного человека, ллей Патрик, - не сводя глаз с паладина, вдруг заметила Камилла. – Я много игроков повидала. В таверне, где работали племянники мэмы Софур. У них глаза... мутные. Если бы ты даже и переболел игрой, то должен был бы хоть чем-то её заменить. Иные в выпивку ударялись, другие плетением корзин занимались. Что угодно, чтобы только забить дикую страсть. А в тебе нет ни больных, ни иных дурных наклонностей. Отец Небесный наградил острым зрением: я вижу. Иногда даже больше, чем говорю вслух, - помолчав, добавила наследница рода огня. – Так что же случилось на самом деле, ллей Патрик?
Паладин её не поправил. Только пальцы снова похолодели, и губы поджались в бледную полосу.
- Я расскажу, - выдавил через силу Патрик. – И ты вправе пользоваться этим знанием по своему усмотрению. Ты поймёшь – я знаю. Сколько мудрости в столь юном возрасте… Верно, и тебе есть, что вспомнить… чем не гордиться… и что хотелось бы забыть…
Камилла лишь мысленно усмехнулась: с чего бы начать? Рыжие Острова не то место, где можно жить честно, благочестиво или же утончённо. Драки, кражи, сомнительные поручения – со всем этим дети в родном поселении знакомились с младенчества, и она исключением не стала. Позже – продажная любовь, пьяные гульбища, убийства и грабежи. Лишь благодаря репутации Рыжего барона, которого обходили стороной даже самые буйные, их семью не трогали. А уж после того, как Камилла осиротела окончательно, в ход пошли собственные руки, грязные ругательства, воровство, мошенничество да подлые методы, каким щедро обучали Рыжие Острова в целом и мэм Фаиль в частности. Не скатиться в скотскую жизнь помог лишь спившийся духовник, к которому Камилла исправно ходила раз в седмицу – обучаться грамоте да духовным премудростям.
Так себе начало благородного пути.
- Корнелиус был прав, - тем временем тяжело говорил ллей Блаунт. – Моя семья не отличалась ни смелостью, ни отвагой. Тёмный дар берегли от чужих глаз и языков, тем самым отрезая себе всякое знание о том, какими способностями обладают.
- Голову спрячьте! – крикнул ей в самое ухо мэм Гирр. – Сейчас…
Последовал удар, от которого их бросило вверх, едва ли не впечатав в крышу кареты, и вновь швырнуло вниз. И всё стихло.
У Камиллы от внезапного перепада странно заложило в ушах и зазвенело в голове, но первым делом она нащупала сумочку и забралась внутрь дрожащими пальцами. Амулет был на месте.
Кучеру повезло не так сильно: бедолага выбил ползуба, когда треснулся о потолок. Пока Тэрн со стонами и проклятьями разгибался, мэм Гирр осторожно поднял голову, прислушался к оглушающей тишине и медленно расцепил намертво сжатые руки. Камилла с трудом поднялась на колени, затем, упираясь ладонями в скамью, села. Мэм Гирр уже спрыгнул из кареты наземь. Даже дверцу открывать не пришлось – в диком смерче та расшаталась настолько, что висела на одной петле.
Камилла осторожно высунула голову наружу. Вдалеке блистали молнии, а одна разрезала небо в опасной близости от кареты. Гром затихал, а небо стремительно светлело, обнажая яркие звёзды на угольной синеве. Сколько же они просидели внутри?..
- Ллей Блаунт, - позвал Гирр, обходя карету. – Вы живы?
Камилла тоже сидеть внутри не собиралась: потихоньку выбралась из перекошенного остова, спрыгивая наземь. Едва лодыжку не подвернула, но споро побежала за мэмом Гирром: одной в темноте оставаться не хотелось, а кучер ещё не выбрался наружу.
- Патрик, - ахнула она, едва не влетев в спину королевскому воину.
Паладин сидел прямо на земле, чуть поодаль от разбитой кареты, опустив голову на подставленные руки. Длинные молнии исходили из тела мага воздуха, соединяя его с истерзанным небосводом, но стремительно затухали, становясь короче и слабее. В конце концов собрались внутри ллея Блаунта, жутко подсвечивая синеватым отблеском жилы и кости – прямо сквозь одежду и тяжёлый, изорванный плащ.
- Патрик, - дрогнувшим голосом позвала Камилла, выступая из-за спины мэма Гирра.
Королевский воин предупредительно вскинул ладонь, но поздно: наследница Эйросских земель шагнула к неподвижному паладину и опустилась рядом, протягивая ладонь.
- Нет, - вскинулся в последний миг Патрик. – Не трогай!..
Поздно: ладонь Камиллы уже легла поверх напряжённого плеча паладина.
И ничего не случилось.
- Что ты? – тихо спросила она, заглядывая в небесно-голубые глаза. Они стремительно темнели, теряя энергию стихии, но к привычной карей теплоте ещё не вернулись. – Мне не вредит магия стихий… или забыл?
Погладила по плечу, мягко и неловко. И задохнулась, когда паладин вдруг дико глянул на неё – а затем шатнулся вперёд, крепко обхватывая обеими руками.
Мир словно вспыхнул – и тут же погас, оставив внутри лишь желанную теплоту. Рядом с Патриком Блаунтом… дышалось. Легко, радостно. Жарко!.. Вот что значит – «парить над землёй»! А не тот ужас, который они чудом пережили.
А паладин лишь крепче сжимал её в объятиях, зарываясь лицом в обнажившуюся шею. Дышал тяжело, хрипло, так, что в воздухе снова запахло грозой.
- Ты ведь не умрёшь? – задал непонятный вопрос ллей Блаунт. – Ты… будешь… жить?
- Планирую, - сдавленно согласилась Камилла, по-глупому улыбаясь в плечо паладина.
Патрик медленно отстранился, вглядываясь в неё невозможными, сине-карими глазами. Так же медленно поднял руку, едва не касаясь её лица дрожащими пальцами. На кончиках полыхнул разряд, и он тотчас отдёрнул ладонь. А потом порывисто притянул её к груди и поцеловал – в копну растрёпанных, растерявших всю красоту волос.
- Я безумец, - выдохнул наконец паладин-маг, всё ещё прижимая к себе Камиллу. Она не возражала, даже свернулась клубочком, обхватив Патрика за талию. – Я же мог всех вас убить… Клянусь, это в последний раз. Первый и последний. Проклятая стихия… смерть и разрушение…
Над их головами деликатно кашлянули.
- Там невдалеке, похоже, таверна, - просветил, не глядя на благородных, мэм Гирр. Благочестием тут и не пахло. – Куда нас занесло вашими трудами, ллей Блаунт?
Патрик с видимым сожалением оторвался от Камиллы. Выглядел паладин получше: даже живое тепло вернулось и к порозовевшей коже, и к заблестевшим глазам. Будто у костра погрелся.
- Я нёс карету к столице, - припомнил маг воздуха, поднимаясь на ноги. Качнулся, но устоял. Даже руку Камилле подал. – Всю дорогу помнил о том, что нанесу непоправимый вред любому поселению, так что старался близко не подходить. Ллейна Камилла очень вовремя меня окликнула – это место показалось мне тогда, сверху, удачным. Чтобы рассыпаться. Верно, мы где-то на подходе к столице – у северного пути.
- Как же вы на крыше-то удержались? – сдержанно полюбопытствовал мэм Гирр, разглядывая паладина со смесью осторожного интереса и здравого опасения. – Карету кидало из стороны в сторону… кажется, даже переворачивало. Как же вы внутри смерча не потерялись?
Патрик Блаунт странно посмотрел на королевского воина. Помедлил.
- Я не был внутри смерча, - медленно ответил маг воздуха. – Я был смерчем.
Кажется, мэм Гирр проглотил всё, что хотел ещё спросить. Зато Камилла восхищённо выдохнула, едва не подпрыгнув от возбуждения:
- Слияние со стихией! Недаром дед говорил, что ты тоже можешь!..
Патрик передёрнул плечами.
- Я едва не погубил нас. Второй раз… даже пробовать не стану.
Камилла не стала спорить, тем более что выбравшийся наружу кучер огляделся и присвистнул:
- Э! Да мы в окрестностях Стоунхолда! Харчевня, светлейшая! Помните? Мы ж тут завтракать останавливались! Вспоминаете?
Камилла вспомнила: и харчевню, и украденную вилку. Но раз не поймали на горячем, теперь уж пускай доказывают.
- Значит, к утру прибудем во дворец, - прикинула ллейна Эйросская.
- Если лошадей найдём, - почесал в голове кучер. – И повозку. От кареты остов один остался. Неаккуратно бахнули вы нас о землю, дражайший ллей Блаунт!
- Я уверен, можно было и легче, - покраснел маг воздуха. – Но я не знаю, как. Я учился по книгам в ордене Храма, а там немного… Вот и пользуюсь лишь напряжением всех сил и воли. Уверен, ллей Корнелиус поступает иначе, раз с такой лёгкостью купается в собственной стихии. А я едва не надорвался. Простите…
- Вот ещё, - решительно обрубила Камилла. – Мы столько времени сберегли! Дело государственной важности! Нашли, над чем убиваться, - пристыдила ллейна. – Если к утру мы прибудем в Стоунхолд…
Патрик Блаунт вдруг сильно пошатнулся, так что мэм Гирр мигом оказался рядом. И вовремя: маг воздуха уже оседал на ослабевших ногах. Вдвоём с подоспевшим возницей они опустили притихшего паладина на землю, расстегнули фибулу на плаще.
- Кровь, - ужаснулась Камилла, присаживаясь рядом.
Из носа паладина и впрямь стекала тонкая струйка, кожа вновь стремительно побледнела, но дыхание казалось ровным, хоть и слабым.
- Выдохся, - припечатал кучер.
- Надорвался, - согласился мэм Гирр. – До утра в путь никак нельзя: пусть отлежится. Тэрн! Беги в харчевню, буди хозяев, пусть готовят комнаты. И захвати кого-нибудь из помощников, скажи, щедро заплатим.
Камилла быстро выхватила из сумочки кошель, протянула кучеру серебряную монету.
- Подбодри их там, - сбивчиво пояснила она. – Пусть шевелятся!
Небо отозвалось далёким раскатом усталого грома.
Глава 14. Цена святости
Свободных комнат в таверне оказалось только две. В одну перенесли сундук с вещами, чудом не вылетевший из кареты при воздушном путешествии, в другую – бесчувственного паладина. Хозяева, сдобренные серебром, суетились, подавая по распоряжению Камиллы то горячую воду, то свежие полотенца. На саму девицу поглядывали с интересом: явно запомнили ещё в прошлый раз. Камилла не возражала: главное, чтобы про вилку забыли.
- Я останусь с ним ненадолго, - быстро проговорила Камилла, шагнув на порог мужской комнаты. – Вы пока сами освежились бы, мэм Гирр… да тёплого на ночь выпили. До утра, будем надеяться, с нами уж точно ничего дурного не станется.
- Как скажете, светлейшая, - помедлив, обронил королевский воин. – Побуду внизу, с Тэрном. Ллея Блаунта я уложил в постель да по вашему указанию умыл, как мог. Паладины хранимы даром Отца: верно, скоро восстановится.
- Пользовался-то он далеко не даром Отца, - возразила Камилла, подходя к деревянной кровати. Там, бледный и тихий, как безветренный день, спал Патрик Блаунт. – Кто его знает, как от магии стихий восстанавливаются?
Мэм Гирр подумал и вынужденно признал правоту молодой ллейны.
- Зовите, если что, - сдержанно кивнул воин, прикрывая дверь.
Если верный защитник и подумал чего, что с благочестием благородных не вязалось, то молча проглотил невысказанные мысли. Камилла в нём не сомневалась, а даже если бы и взялся трепать языком: ей какая разница? Чай, не трепетная ллейна Одетта, и не такие слухи переживёт.
Осторожно присев на скрипнувшую табуретку, Камилла помедлила и коснулась холодного, стараниями тщательного умывания, лба паладина. Теперь, когда не приходилось в ответ выдерживать тёплый взгляд карих глаз, она позволила себе рассмотреть спящего внимательнее. Высокий открытый лоб, светлая кожа, на которой отчётливо выделялась её смуглая ладонь, тёмно-русые, почти чёрные волосы. Губы, ещё бледные, почти сливавшиеся с кожей. Без тёмного плаща и оружия Патрик Блаунт выглядел непривычно. Но, положа руку на сердце, таким паладин ей нравился ещё больше. Светлая нательная рубашка натягивалась на плечах, руки, спокойные, неподвижные, лежали поверх тонкого лоскутного одеяла. Такой мужчина, как сказала бы мэма Софур, не в гостином дворе – в ллейских покоях лежать должен. Рядом с ней, разумеется.
С Камиллой, в смысле.
- Ну и мысли в голову лезут, - вслух вздохнула наследница Эйросского рода, опуская ладонь на руку паладина. Коротко стиснула холодные пальцы, осторожно погладила. И тут же подскочила, как ошпаренная, когда те внезапно сжались в ответ, поймав вороватую ладонь в мёртвый капкан.
- Поделитесь, - слабо выдохнул Патрик, не открывая глаз.
Камилла на пробу дёрнула рукой и, убедившись, что безнадёжно, опустилась обратно на табуретку.
- И не подумаю, - негромко отозвалась дочь Рыжего барона, чувствуя, как вновь расслабляются холодные пальцы. – Вам отдохнуть нужно, ллей Блаунт.
- Патрик, - напомнил паладин. – Мы договорились…
Камилла накрыла второй ладонью теплеющие пальцы мага воздуха.
- И выспаться надо бы, - неловко проронила она.
- Мне… надо… согреться…
Помнится, в лавке мэма Фаиля перебравший покупатель как-то так и выразился, прежде чем полезть к молоденькой лавочнице. От прилипчивого ухажёра Камилла в тот день избавилась просто: под руку подвернулась чугунная сковорода. Мэм Фаиль ещё потом ругался, что вмятина осталась.
Вот только ллей Патрик явно имел ввиду только то, что сказал. И впрямь замёрз, что ли?
- Тут больше одеял нету, - растерянно огляделась Камилла. – Я бы плащ сверху накинула, так сушится одежда-то. Мокрая вся насквозь, ровно вы не в смерч, а в водоворот попали. И камин ярко растоплен. И воздух хоть и сырой, но тёплый. Мы же на юг идём! Едем. Летим, - совсем запуталась дочь Рыжего барона. – В общем, тут по-любому уютнее, чем в Эйросских землях.
- Наше имение находилось на севере, - слабо, всё ещё не открывая глаз, усмехнулся Патрик. – Я привык к морозам. Но мёрзну всё равно. Это холод изнутри… Я… не знаю, как объяснить…
Камилла придвинулась ближе, повинуясь сжавшимся пальцам паладина. В её маленьких и горячих ладошках те постепенно согревались, а напряжённые плечи заметно расслаблялись.
- Я знаю, - рассеянно откликнулась наследница рода огня. – Дед мой вон горит изнутри, разве что огнём не плюётся, а вы, Патрик, видимо, вечно мёрзнете. Вполне объяснимо. Вы нас когда в воздух подняли, так сразу похолодало. Одно из двух: либо там, наверху, и впрямь прохладнее, либо у нас кровь от ужаса застыла. Причём сразу в лёд, - припомнила собственные ощущения Камилла. – Если у вас внутри то же самое, то вы ещё стойко держитесь, ллей Блаунт.
Патрик тихо рассмеялся и открыл глаза. Плеснул ореховой теплотой пристальный взгляд.
- Это очень странно, - вдруг тихо, но отчётливо проговорил паладин. – Мне теплее с вами… с тобой, Камилла… Я согреваюсь…
- Тогда я посижу ещё немного, - подавила довольную улыбку Камилла. – Выходит, не только огню нужен воздух, но и наоборот. Мне не жалко: грейтесь. Когда ещё так поговорим? Вы дело сделаете – и уйдёте.
И добавила бездумно, рассеянно:
- Ты ведь себе не принадлежишь…
Патрик не отозвался, молча разглядывая враз погрустневшую Камиллу. Протянул руку, касаясь её щеки. Пальцы, уже потеплевшие, живые, легко погладили линию подбородка, поднялись к щеке.
- Даже если я уйду из ордена, - совсем тихо проронил Блаунт, - что я предложу тебе? Ллей Корнелиус не солгал – я проиграл родовое имение… в игру в кости. Это большая глупость с моей стороны, и я о ней уже упоминал…
- Ты не похож на азартного человека, ллей Патрик, - не сводя глаз с паладина, вдруг заметила Камилла. – Я много игроков повидала. В таверне, где работали племянники мэмы Софур. У них глаза... мутные. Если бы ты даже и переболел игрой, то должен был бы хоть чем-то её заменить. Иные в выпивку ударялись, другие плетением корзин занимались. Что угодно, чтобы только забить дикую страсть. А в тебе нет ни больных, ни иных дурных наклонностей. Отец Небесный наградил острым зрением: я вижу. Иногда даже больше, чем говорю вслух, - помолчав, добавила наследница рода огня. – Так что же случилось на самом деле, ллей Патрик?
Паладин её не поправил. Только пальцы снова похолодели, и губы поджались в бледную полосу.
- Я расскажу, - выдавил через силу Патрик. – И ты вправе пользоваться этим знанием по своему усмотрению. Ты поймёшь – я знаю. Сколько мудрости в столь юном возрасте… Верно, и тебе есть, что вспомнить… чем не гордиться… и что хотелось бы забыть…
Камилла лишь мысленно усмехнулась: с чего бы начать? Рыжие Острова не то место, где можно жить честно, благочестиво или же утончённо. Драки, кражи, сомнительные поручения – со всем этим дети в родном поселении знакомились с младенчества, и она исключением не стала. Позже – продажная любовь, пьяные гульбища, убийства и грабежи. Лишь благодаря репутации Рыжего барона, которого обходили стороной даже самые буйные, их семью не трогали. А уж после того, как Камилла осиротела окончательно, в ход пошли собственные руки, грязные ругательства, воровство, мошенничество да подлые методы, каким щедро обучали Рыжие Острова в целом и мэм Фаиль в частности. Не скатиться в скотскую жизнь помог лишь спившийся духовник, к которому Камилла исправно ходила раз в седмицу – обучаться грамоте да духовным премудростям.
Так себе начало благородного пути.
- Корнелиус был прав, - тем временем тяжело говорил ллей Блаунт. – Моя семья не отличалась ни смелостью, ни отвагой. Тёмный дар берегли от чужих глаз и языков, тем самым отрезая себе всякое знание о том, какими способностями обладают.
