- Та иду я вже, тато, прямо бегом! Не ламайте мене двери!
- Что так долго? – нахмурился иммун, как только створка наконец распахнулась. – Я домой спешу! И Велена на ногах едва держится…
- Ай, большая вже, не поломается, - отмахнулась смуглая девица в ярком платке на плечах, с любопытством сверкая чёрными глазами-ягодами, - а дома у вас Лия, тато, не переживайте: постели детям приготовила, всех перемыла и накормила, так шо расслабьтесь и выдохните! Сами-то небось с утра ни крошки не жрамши, вот и идите, отдыхайте, мы тут уж разберёмся!
И, не тратя больше слов попусту, ухватила одной рукой запястье Велены, другой – тяжеленный мешок с вещами колдуньи, который нёс иммун, втащила всю добычу в дом и без зазрения совести захлопнула дверь перед самым носом свёкра.
- Ить пока всех не пристроит, даже ж не присядет, - проворчала девица, возмущённо проходя мимо застывшей Велены в хорошо протопленную комнату. – Эдак и до могилы недалече – отдаёт себя до капли, шо за человек такой…
Велена неуверенно сняла мокрую шубу, пережидая у порога: с одежды стекали струйки талого снега, сапоги оставляли грязные следы. Комната, между тем, оказалась вычищенной, уютной, с вышитой скатертью на столе, уставленном нехитрой снедью, и с мерцавшей в углу лампадкой под символом Великого Духа. Вышитые бисером и шёлковыми нитями картины святого писания о Творце Мира висели на деревянных стенах, поблёскивая от всполохов пламени камина. Не очага, как принято у стонгардцев, нет – самого настоящего камина, украшенного к одному из религиозных праздников мохнатыми зелёными ветвями, чуть пожелтевшими у кончиков от близости огня…
Колдунья даже прикрыла глаза на миг, впитывая в себя этот дивный островок Сикирии – здесь, на отшибе Мира, на краю света, в беспросветной глуши вечных снегов. Проклятый иммун издевался, не иначе – поселить её в терзающей душу знакомой обстановке, из которой она вырвана сейчас, словно сорняк, и брошена на растерзание холоду и унынию…
- Зачем стоишь? – полюбопытствовала тем временем Дария. – Шубку-то вон на вешалочку поближе к камину, сапоги сними, тряпица в углу – оботри сразу, руки сполосни и к столу! Шо, уговаривать нужно?
Уговаривать не пришлось – Велена слишком выдохлась за день, сил ни на благодарность, ни на возмущение не осталось. Выполнила всё, как сказано, обессиленно присела на край лавки у стола, вперив взгляд в огонь. Наконец-то! Живая, родственная ей стихия! Чуть поднабраться колдовской мощи, почувствовать себя уверенней…
- И шо, кушать совсем не хочется? – удивилась Дария, пододвигая ей тарелку с ещё тёплым мясом и дощечку с вяленой рыбой. В оловянной миске покоился нарезанный хлеб, на плоском блюдечке лежали куски сыра, а в глиняном кувшине оказалась фруктовая настойка. – Налегай, пока никто не видит! Фигуру-то, чай, с первого разу не испортишь…
От усталости Велена едва могла двигать челюстями, но послушалась немедленно – и в самом деле, кто знает, когда в следующий раз поест нормально. Тем более что Дария внимания на ней не заостряла, пощипывала край своего хлебца, чтобы не так неловко приходилось гостье, да взахлёб рассказывала о прошедшем дне, нимало не интересуясь тем, что заезжая колдунья в гробу видала и мучения с домашним хозяйством, и все связанные с ним мысли словоохотливой хозяйки.
- Только капуста и уродилась, - всплёскивала руками соотечественница, - шо за земля такая! Бьюсь над ней вже второй год, всё без толку – промёрзшая насквозь, столько сил вбиваю над ней, а как в бездну! Вот хоть козы да куры не жалуются, жрут, чё дают им, и плодоносят. Сыру, творога, молока в избытке, мясо тато приносит, рыбу у местных умельцев закупаю… с фруктами, правда, совсем грустно, а так всё ладно! Только мужа своего никак дождаться не могу, а ить хочется… Соскучилась!
Велена усмехнулась, скрывая собственный румянец, подцепила с тарелки ещё один кусок сыра. Обаянию Дарии невозможно не поддаться: таких она встречала на рынках и базарах Оша. Шустрые, бойкие торговки обирали честных и не очень гостей на раз – а потом поди докажи, кто там прав.
- Это к тебе местные легионеры захаживали? – усмехнувшись, уточнила колдунья. – Которых иммун утром в крепость отправил?
- Та ты в своём ли уме? – гордо выпрямилась Дария, отчего цветастый платок тотчас сполз на локти. – Я баба замужняя, приличная! Но красивая и молодая, - тут же не без бахвальства оговорилась невестка Сибранда Белого Орла. – Я шо? Это они к Лие повадились, она у нас первая красавица Ло-Хельма!
- Лия? – уточнила Велена, мигом уяснив, что словоохотливая соотечественница – бесценный кладезь сплетен и знаний. Ради такого и поболтать не стыдно, хотя последний раз с представительницей женского пола общалась… и не припомнить, чтобы общалась вообще. Так только, сухие фразы исключительно по делу – да и то в гильдии, под шквалом неприязненных ответных взглядов.
- Старшая невестка у тата, - подтвердила Дария. – Женка старшего сына.
- Сколько же их у него? – вслух поразилась колдунья, подпирая подбородок рукой.
- У тата? Как это… свёкора моего? Четыре родных, двое приёмных, - тут же отчиталась хозяйка. – Первенцы-то двойняшки, за ними мы с Лией и замужем, як соломенные вдовы с их службой… Третий по вашей части, - неопределённо махнула рукой Дария, но Велена тут же поняла, - к колдунам подался. Назар мой говорит, дюже сильным магом заделался, даже чужое имя взял. А четвёртый… ну да ты видела, с двумя младшими, приёмными. Олан.
Больше Дария ничего не прибавила, но колдунья и не требовала пояснений. Великий Дух, в которого так истово верил непогрешимый иммун, подарил ему трёх здоровых сыновей – и трёх убогих. Да уж, весёлая жизнь оказалась у начальника: несмотря на список побед, наград и званий, завидовать ему совершенно не хотелось.
- А хорошо встретить землячку, - хмыкнула Дария тем временем, заметив, что собеседница призадумалась, - хоч ты родом явно шо с севера Сикирии – кожа больно бледная. А мои предки с самого юга – ну да по мне и видно…
- Не скучаешь по дому? – спросила неожиданно для себя Велена.
- Нет, - решительно отмела южанка. – Ты моей родни не видела. Я от них сбежала, як только смогла. Вот, в Назара вцепилась, он меня сюда и привёз. Нашо мне той Ош сдался? Повсюду одни люди, а эти, которые здесь, меня вже даже любят. Поначалу не понимали ни бездны из того, шо я говорю, только тато со мной и общался – он-то рос в самом Арретиум Артаксарте, в столице – а сейчас нишо, принимают. Да и распри эти… дурные головы! – вдруг обозлилась Дария. – Мало нам волнений на границах – друг на дружку с ножами кидаются! Когда это видано – брат на брата? Вот я тебе шо скажу? Жили дружно, семьями переплелись… появляется Братство Ночи, шоб ему неладно, и поднимает смуту в народе. Растит себе армию безголовых ученичков для расправы с неугодными… А ножки-то явственно откуда растут – ищи кому выгодно!
- И кому выгодно? – жёстко усмехнулась Велена.
- Совсем в тепле разморило? – невежливо поинтересовалась хозяйка. – Ослабить Объединённую Империю братскими распрями – ну, шо тут думать? Тем, кто внутри, оно не шибко надо – заденет так или иначе. Значит, выиграют от этого те, которые снаружи.
- Это иммун так говорит? – угадала колдунья. Хитрый начальник, ничего не скажешь! Простому люду елей в уши, бальзам на души, а за ними и не углядеть истинных целей коварного клеветника!
- Тато говорит, в Братстве только главари знают, шо творят. Остальные – пешки, которым карт не открывают. Сказали – делайте, они и делают. А для чего, зачем – не понимают. Некоторые и впрямь думают, будто Тёмному служат… Тато обронил как-то, мол, это единственные идейные люди в Братстве, но их единицы. Да и хорошего в них… днём с огнём не углядишь. Шо, заговорила я тебя? – проницательно заметила землячка. – Ступай, отдохни, я сама уберу. Утром-то вставать до рассвета, чтобы в шестом часу вже у загонов стоять.
Велена не возражала, да, по правде, и не знала бы, чем помочь: к грубой повседневной работе колдунья не привыкла. У тётушки Морин были слуги, в гильдии – работники, а на себя одну много труда не нужно. Нет, не для этого она пришла в Мир. И не для того столь талантлива в тёмных искусствах, чтобы зарыть познания в мёрзлую стонгардскую землю…
Спать пришлось в отгороженном холщовой занавеской углу, где заботливая хозяйка устроила вполне уютный лежак – широкую плоскую лавку, покрытую толстым сенным матрацем да шерстяными одеялами. Сама Дария спала наверху, на супружеском ложе, которое, как всегда, наполовину пустовало.
- Скорей бы Назар вернулся, - ворчала, вздыхая, сикирийка. – Сама не думала, шо так привяжусь. Поначалу… ну, глянулся мне в Оше. Статный, молодой, не мужик – медведь! Поди, покрупнее тата будет. Думала: убегу с ним, а там хоть в бездну – всё лучше, чем… с родичами. А Назар… добрый оказался, - резкий голос Дарии мгновенно смягчился, – заботливый. Доверчивый, як теля. На душе ни единой тёмной мысли, не то шо у меня. Молчалив больно, да невелика беда: я-то за двоих болтать могу!
С этим не поспоришь: к концу ужина у Велены тихо плавилось в голове, так что ко сну колдунья отошла быстро. Проснулась от деликатной тряски – над ней склонилась Дария, уже одетая, и толкала её в плечо:
- Вставай, сестрица! Опоздаешь!
Подъём в такое время казался немилосердным, но жаловаться Велена не привыкла: гордость не позволяла. С трудом поднявшись – мышцы разом взвыли от боли – и приведя себя в порядок, колдунья без промедлений надела уже высохшую и такую ненавистную шубу: камин давно погас, и выбираться из-под тёплых одеял совсем не хотелось.
- Удачи там, в небе, - помахала на прощание Дария. – Жуткая ты баба – на этих тварях летать! Я бы и не решилась… да и надо оно мне? – рассудительно отрубила последние сожаления южанка, выпроваживая Велену в сени.
За порогом начинался ледяной мир: за ночь свежий снег прихватил морозец, так что дорога даже до калитки оказалась немилосердно скользкой. Ещё и подлый пёс гавкнул из будки, заставив колдунью подскочить на месте и едва не рухнуть на неровную тропинку. Рассвет же только-только вступал в силу, так что густые сумерки ещё не развеялись, и единственным источником света служили далёкие огни у бараков. Хорошо Райко со Стефаном! И поспать дольше могут, и идти никуда не нужно – проснулись, койки заправили, и уже на службе.
Завистливые мысли оборвались, как только колдунья услышала приглушённые голоса, доносившиеся со двора Сибранда Белого Орла. Вроде ничего особого, но уж больно тихо переговаривались ранние гости иммуна, а в воздухе мерно поблёскивал колдовской светлячк: или дорогой начальник магией балуется, или… его посетители. Неуёмное любопытство подогрелось удобной близостью чужого забора: уже через минуту Велена стояла, прислонившись к тёмным брёвнам, и напряжённо вслушивалась в то, что происходило за ними.
- Значит, всё-таки легат Витольд решился, - не слишком радостно говорил Сибранд, - и тебя ради этого не пожалел.
- Смерть эйохана Дейруина – моя единственная цель, - отвечал полный ненависти женский голос. – Витольду не пришлось долго уговаривать.
Велена чуть провернулась, чтобы видеть через щель в заборе предрассветных посетителей – как хорошо, что у иммуна нет сторожевого пса, который бы гавкнул, предупредил о чужих ушах поблизости – и едва подавила удивлённый возглас: собеседницей оказалась альдка, закутанная в тёмный плащ по самые брови. Несмотря на это, даже в сумерках лицо её казалось прекрасным. Прекрасным – и искажённым от ненависти.
- Ясно, - помолчав, обронил Сибранд. – Как там Витольд?
- Жив и здоров, - с непонятной гримасой отозвалась альдка. – Шлёт привет и просит тебя доставить нас с Брейгорном к альдской границе незамеченными. Зачем – уже знаешь.
Велена глянула на спутника альдки: тот тоже оказался нелюдем, был укутан в дорожный плащ и не произнёс за время беседы ни слова. Интересно, какие это дела крутит ночью непогрешимый иммун? Во время войны с альдами – якшается… с альдами? С другой стороны, предательством здесь и не пахло, раз упоминалось имя командующего стонгардским легионом, Витольда.
- А дочь? – тем временем осторожно спросил Сибранд.
Черты лица альдки на миг смягчились, но ответом она иммуна не удостоила, лишь кивнула через силу – в порядке, мол.
- Сильнейшая просила Императора не трогать эйохана Дейруина, говорила, что мы вот-вот придём к соглашению, - снова заговорил иммун. – Я согласен с Деметрой: убийство уже известного нам альдского правителя не влечёт ничего, кроме смуты. Которая может плохо сказаться и на нас: мы не знаем, кто претендует на чужой престол. Дейруин – уже знакомое зло…
- Мне нет дела до политики, - резко перебила его альдка. – Аркуэнон Дейруин умрёт – так решил Витольд. Мы всего лишь выполним его волю.
Иммун помолчал, затем через силу кивнул и поманил кого-то из темноты: в круг света, отбрасываемый колдовским светлячком, ступил тот самый легионер, с которым летал Стефан.
- Сделаем в лучшем виде, - пообещал тот. – Перебросим через горный хребет поближе к плато, от него пойдут пешком. Не заметят, господин иммун: там место надёжное, даже ящерам есть, где развернуться.
- Выполняй, - негромко благословил Сибранд.
Три тёмные фигуры покинули двор – калитка тихо хлопнула, отмечая их отход – и колдовской светлячок полетел вслед за ними. Значит, магией баловался всё-таки не иммун.
- Каким бы мудрым ни был Витольд, он тоже порой ошибается, - глухо проговорил теперь уже невидимый из-за сумерек Сибранд. – Бедная Эллаэнис: все эти годы её питала лишь ненависть к Аркуэнону Дейруину. Что ж, хоть в этом Витольд, бесспорно, прав: нет врага страшнее, чем отверженная женщина. И нет ей помощника лучше, чем преданный друг…
- Я так понял, эта красотка с легатом в неуставных отношениях? – поинтересовался знакомый голос, и Велена скривилась за брёвнами забора. – Наш легат совсем обезумел – иметь женой представительницу вражьего народа?
- Официально он холост, - напомнил Дагборну иммун. – И не имеет детей. Увы… не спасли Эллаэнис ни долгие годы жизни с Витольдом, ни рождённая от их тайного союза дочь. Месть, ненависть и жестокость у альдов в крови. Они не бывают счастливы, обретая семью. Они не живут любовью – лишь ненавистью…
- Нелюди, - как само собой разумеющееся обронил Дагборн.
- Идём, - позвал иммун. – Господа маги, верно, уже проснулись. Нужно обучить их поскорее – и направить в крепость. Свежие силы и колдовская зашита нашим воинам скоро пригодятся…
Велена съёжилась у забора, когда двое мужчин покинули двор. Выждала, прислушиваясь к скрипящим шагам, затем неуклюже, перебежками, добралась к общей тропинке, ведущей на основную дорогу, и уже оттуда окликнула – чтобы не подумали, будто и впрямь подслушивала:
- Господин иммун!
Оба обернулись.
- Я думала, опоздаю, - коротко улыбнулась Велена, с трудом добираясь к мужчинам. Снег хотя и примёрз, но временами ноги проваливались, так что походка получалась не слишком-то грациозной.
- Ещё нет, - так же скупо улыбнулся иммун. – Как себя чувствуешь, дочка?
- Что так долго? – нахмурился иммун, как только створка наконец распахнулась. – Я домой спешу! И Велена на ногах едва держится…
- Ай, большая вже, не поломается, - отмахнулась смуглая девица в ярком платке на плечах, с любопытством сверкая чёрными глазами-ягодами, - а дома у вас Лия, тато, не переживайте: постели детям приготовила, всех перемыла и накормила, так шо расслабьтесь и выдохните! Сами-то небось с утра ни крошки не жрамши, вот и идите, отдыхайте, мы тут уж разберёмся!
И, не тратя больше слов попусту, ухватила одной рукой запястье Велены, другой – тяжеленный мешок с вещами колдуньи, который нёс иммун, втащила всю добычу в дом и без зазрения совести захлопнула дверь перед самым носом свёкра.
- Ить пока всех не пристроит, даже ж не присядет, - проворчала девица, возмущённо проходя мимо застывшей Велены в хорошо протопленную комнату. – Эдак и до могилы недалече – отдаёт себя до капли, шо за человек такой…
Велена неуверенно сняла мокрую шубу, пережидая у порога: с одежды стекали струйки талого снега, сапоги оставляли грязные следы. Комната, между тем, оказалась вычищенной, уютной, с вышитой скатертью на столе, уставленном нехитрой снедью, и с мерцавшей в углу лампадкой под символом Великого Духа. Вышитые бисером и шёлковыми нитями картины святого писания о Творце Мира висели на деревянных стенах, поблёскивая от всполохов пламени камина. Не очага, как принято у стонгардцев, нет – самого настоящего камина, украшенного к одному из религиозных праздников мохнатыми зелёными ветвями, чуть пожелтевшими у кончиков от близости огня…
Колдунья даже прикрыла глаза на миг, впитывая в себя этот дивный островок Сикирии – здесь, на отшибе Мира, на краю света, в беспросветной глуши вечных снегов. Проклятый иммун издевался, не иначе – поселить её в терзающей душу знакомой обстановке, из которой она вырвана сейчас, словно сорняк, и брошена на растерзание холоду и унынию…
- Зачем стоишь? – полюбопытствовала тем временем Дария. – Шубку-то вон на вешалочку поближе к камину, сапоги сними, тряпица в углу – оботри сразу, руки сполосни и к столу! Шо, уговаривать нужно?
Уговаривать не пришлось – Велена слишком выдохлась за день, сил ни на благодарность, ни на возмущение не осталось. Выполнила всё, как сказано, обессиленно присела на край лавки у стола, вперив взгляд в огонь. Наконец-то! Живая, родственная ей стихия! Чуть поднабраться колдовской мощи, почувствовать себя уверенней…
- И шо, кушать совсем не хочется? – удивилась Дария, пододвигая ей тарелку с ещё тёплым мясом и дощечку с вяленой рыбой. В оловянной миске покоился нарезанный хлеб, на плоском блюдечке лежали куски сыра, а в глиняном кувшине оказалась фруктовая настойка. – Налегай, пока никто не видит! Фигуру-то, чай, с первого разу не испортишь…
От усталости Велена едва могла двигать челюстями, но послушалась немедленно – и в самом деле, кто знает, когда в следующий раз поест нормально. Тем более что Дария внимания на ней не заостряла, пощипывала край своего хлебца, чтобы не так неловко приходилось гостье, да взахлёб рассказывала о прошедшем дне, нимало не интересуясь тем, что заезжая колдунья в гробу видала и мучения с домашним хозяйством, и все связанные с ним мысли словоохотливой хозяйки.
- Только капуста и уродилась, - всплёскивала руками соотечественница, - шо за земля такая! Бьюсь над ней вже второй год, всё без толку – промёрзшая насквозь, столько сил вбиваю над ней, а как в бездну! Вот хоть козы да куры не жалуются, жрут, чё дают им, и плодоносят. Сыру, творога, молока в избытке, мясо тато приносит, рыбу у местных умельцев закупаю… с фруктами, правда, совсем грустно, а так всё ладно! Только мужа своего никак дождаться не могу, а ить хочется… Соскучилась!
Велена усмехнулась, скрывая собственный румянец, подцепила с тарелки ещё один кусок сыра. Обаянию Дарии невозможно не поддаться: таких она встречала на рынках и базарах Оша. Шустрые, бойкие торговки обирали честных и не очень гостей на раз – а потом поди докажи, кто там прав.
- Это к тебе местные легионеры захаживали? – усмехнувшись, уточнила колдунья. – Которых иммун утром в крепость отправил?
- Та ты в своём ли уме? – гордо выпрямилась Дария, отчего цветастый платок тотчас сполз на локти. – Я баба замужняя, приличная! Но красивая и молодая, - тут же не без бахвальства оговорилась невестка Сибранда Белого Орла. – Я шо? Это они к Лие повадились, она у нас первая красавица Ло-Хельма!
- Лия? – уточнила Велена, мигом уяснив, что словоохотливая соотечественница – бесценный кладезь сплетен и знаний. Ради такого и поболтать не стыдно, хотя последний раз с представительницей женского пола общалась… и не припомнить, чтобы общалась вообще. Так только, сухие фразы исключительно по делу – да и то в гильдии, под шквалом неприязненных ответных взглядов.
- Старшая невестка у тата, - подтвердила Дария. – Женка старшего сына.
- Сколько же их у него? – вслух поразилась колдунья, подпирая подбородок рукой.
- У тата? Как это… свёкора моего? Четыре родных, двое приёмных, - тут же отчиталась хозяйка. – Первенцы-то двойняшки, за ними мы с Лией и замужем, як соломенные вдовы с их службой… Третий по вашей части, - неопределённо махнула рукой Дария, но Велена тут же поняла, - к колдунам подался. Назар мой говорит, дюже сильным магом заделался, даже чужое имя взял. А четвёртый… ну да ты видела, с двумя младшими, приёмными. Олан.
Больше Дария ничего не прибавила, но колдунья и не требовала пояснений. Великий Дух, в которого так истово верил непогрешимый иммун, подарил ему трёх здоровых сыновей – и трёх убогих. Да уж, весёлая жизнь оказалась у начальника: несмотря на список побед, наград и званий, завидовать ему совершенно не хотелось.
- А хорошо встретить землячку, - хмыкнула Дария тем временем, заметив, что собеседница призадумалась, - хоч ты родом явно шо с севера Сикирии – кожа больно бледная. А мои предки с самого юга – ну да по мне и видно…
- Не скучаешь по дому? – спросила неожиданно для себя Велена.
- Нет, - решительно отмела южанка. – Ты моей родни не видела. Я от них сбежала, як только смогла. Вот, в Назара вцепилась, он меня сюда и привёз. Нашо мне той Ош сдался? Повсюду одни люди, а эти, которые здесь, меня вже даже любят. Поначалу не понимали ни бездны из того, шо я говорю, только тато со мной и общался – он-то рос в самом Арретиум Артаксарте, в столице – а сейчас нишо, принимают. Да и распри эти… дурные головы! – вдруг обозлилась Дария. – Мало нам волнений на границах – друг на дружку с ножами кидаются! Когда это видано – брат на брата? Вот я тебе шо скажу? Жили дружно, семьями переплелись… появляется Братство Ночи, шоб ему неладно, и поднимает смуту в народе. Растит себе армию безголовых ученичков для расправы с неугодными… А ножки-то явственно откуда растут – ищи кому выгодно!
- И кому выгодно? – жёстко усмехнулась Велена.
- Совсем в тепле разморило? – невежливо поинтересовалась хозяйка. – Ослабить Объединённую Империю братскими распрями – ну, шо тут думать? Тем, кто внутри, оно не шибко надо – заденет так или иначе. Значит, выиграют от этого те, которые снаружи.
- Это иммун так говорит? – угадала колдунья. Хитрый начальник, ничего не скажешь! Простому люду елей в уши, бальзам на души, а за ними и не углядеть истинных целей коварного клеветника!
- Тато говорит, в Братстве только главари знают, шо творят. Остальные – пешки, которым карт не открывают. Сказали – делайте, они и делают. А для чего, зачем – не понимают. Некоторые и впрямь думают, будто Тёмному служат… Тато обронил как-то, мол, это единственные идейные люди в Братстве, но их единицы. Да и хорошего в них… днём с огнём не углядишь. Шо, заговорила я тебя? – проницательно заметила землячка. – Ступай, отдохни, я сама уберу. Утром-то вставать до рассвета, чтобы в шестом часу вже у загонов стоять.
Велена не возражала, да, по правде, и не знала бы, чем помочь: к грубой повседневной работе колдунья не привыкла. У тётушки Морин были слуги, в гильдии – работники, а на себя одну много труда не нужно. Нет, не для этого она пришла в Мир. И не для того столь талантлива в тёмных искусствах, чтобы зарыть познания в мёрзлую стонгардскую землю…
Спать пришлось в отгороженном холщовой занавеской углу, где заботливая хозяйка устроила вполне уютный лежак – широкую плоскую лавку, покрытую толстым сенным матрацем да шерстяными одеялами. Сама Дария спала наверху, на супружеском ложе, которое, как всегда, наполовину пустовало.
- Скорей бы Назар вернулся, - ворчала, вздыхая, сикирийка. – Сама не думала, шо так привяжусь. Поначалу… ну, глянулся мне в Оше. Статный, молодой, не мужик – медведь! Поди, покрупнее тата будет. Думала: убегу с ним, а там хоть в бездну – всё лучше, чем… с родичами. А Назар… добрый оказался, - резкий голос Дарии мгновенно смягчился, – заботливый. Доверчивый, як теля. На душе ни единой тёмной мысли, не то шо у меня. Молчалив больно, да невелика беда: я-то за двоих болтать могу!
С этим не поспоришь: к концу ужина у Велены тихо плавилось в голове, так что ко сну колдунья отошла быстро. Проснулась от деликатной тряски – над ней склонилась Дария, уже одетая, и толкала её в плечо:
- Вставай, сестрица! Опоздаешь!
Подъём в такое время казался немилосердным, но жаловаться Велена не привыкла: гордость не позволяла. С трудом поднявшись – мышцы разом взвыли от боли – и приведя себя в порядок, колдунья без промедлений надела уже высохшую и такую ненавистную шубу: камин давно погас, и выбираться из-под тёплых одеял совсем не хотелось.
- Удачи там, в небе, - помахала на прощание Дария. – Жуткая ты баба – на этих тварях летать! Я бы и не решилась… да и надо оно мне? – рассудительно отрубила последние сожаления южанка, выпроваживая Велену в сени.
За порогом начинался ледяной мир: за ночь свежий снег прихватил морозец, так что дорога даже до калитки оказалась немилосердно скользкой. Ещё и подлый пёс гавкнул из будки, заставив колдунью подскочить на месте и едва не рухнуть на неровную тропинку. Рассвет же только-только вступал в силу, так что густые сумерки ещё не развеялись, и единственным источником света служили далёкие огни у бараков. Хорошо Райко со Стефаном! И поспать дольше могут, и идти никуда не нужно – проснулись, койки заправили, и уже на службе.
Завистливые мысли оборвались, как только колдунья услышала приглушённые голоса, доносившиеся со двора Сибранда Белого Орла. Вроде ничего особого, но уж больно тихо переговаривались ранние гости иммуна, а в воздухе мерно поблёскивал колдовской светлячк: или дорогой начальник магией балуется, или… его посетители. Неуёмное любопытство подогрелось удобной близостью чужого забора: уже через минуту Велена стояла, прислонившись к тёмным брёвнам, и напряжённо вслушивалась в то, что происходило за ними.
- Значит, всё-таки легат Витольд решился, - не слишком радостно говорил Сибранд, - и тебя ради этого не пожалел.
- Смерть эйохана Дейруина – моя единственная цель, - отвечал полный ненависти женский голос. – Витольду не пришлось долго уговаривать.
Велена чуть провернулась, чтобы видеть через щель в заборе предрассветных посетителей – как хорошо, что у иммуна нет сторожевого пса, который бы гавкнул, предупредил о чужих ушах поблизости – и едва подавила удивлённый возглас: собеседницей оказалась альдка, закутанная в тёмный плащ по самые брови. Несмотря на это, даже в сумерках лицо её казалось прекрасным. Прекрасным – и искажённым от ненависти.
- Ясно, - помолчав, обронил Сибранд. – Как там Витольд?
- Жив и здоров, - с непонятной гримасой отозвалась альдка. – Шлёт привет и просит тебя доставить нас с Брейгорном к альдской границе незамеченными. Зачем – уже знаешь.
Велена глянула на спутника альдки: тот тоже оказался нелюдем, был укутан в дорожный плащ и не произнёс за время беседы ни слова. Интересно, какие это дела крутит ночью непогрешимый иммун? Во время войны с альдами – якшается… с альдами? С другой стороны, предательством здесь и не пахло, раз упоминалось имя командующего стонгардским легионом, Витольда.
- А дочь? – тем временем осторожно спросил Сибранд.
Черты лица альдки на миг смягчились, но ответом она иммуна не удостоила, лишь кивнула через силу – в порядке, мол.
- Сильнейшая просила Императора не трогать эйохана Дейруина, говорила, что мы вот-вот придём к соглашению, - снова заговорил иммун. – Я согласен с Деметрой: убийство уже известного нам альдского правителя не влечёт ничего, кроме смуты. Которая может плохо сказаться и на нас: мы не знаем, кто претендует на чужой престол. Дейруин – уже знакомое зло…
- Мне нет дела до политики, - резко перебила его альдка. – Аркуэнон Дейруин умрёт – так решил Витольд. Мы всего лишь выполним его волю.
Иммун помолчал, затем через силу кивнул и поманил кого-то из темноты: в круг света, отбрасываемый колдовским светлячком, ступил тот самый легионер, с которым летал Стефан.
- Сделаем в лучшем виде, - пообещал тот. – Перебросим через горный хребет поближе к плато, от него пойдут пешком. Не заметят, господин иммун: там место надёжное, даже ящерам есть, где развернуться.
- Выполняй, - негромко благословил Сибранд.
Три тёмные фигуры покинули двор – калитка тихо хлопнула, отмечая их отход – и колдовской светлячок полетел вслед за ними. Значит, магией баловался всё-таки не иммун.
- Каким бы мудрым ни был Витольд, он тоже порой ошибается, - глухо проговорил теперь уже невидимый из-за сумерек Сибранд. – Бедная Эллаэнис: все эти годы её питала лишь ненависть к Аркуэнону Дейруину. Что ж, хоть в этом Витольд, бесспорно, прав: нет врага страшнее, чем отверженная женщина. И нет ей помощника лучше, чем преданный друг…
- Я так понял, эта красотка с легатом в неуставных отношениях? – поинтересовался знакомый голос, и Велена скривилась за брёвнами забора. – Наш легат совсем обезумел – иметь женой представительницу вражьего народа?
- Официально он холост, - напомнил Дагборну иммун. – И не имеет детей. Увы… не спасли Эллаэнис ни долгие годы жизни с Витольдом, ни рождённая от их тайного союза дочь. Месть, ненависть и жестокость у альдов в крови. Они не бывают счастливы, обретая семью. Они не живут любовью – лишь ненавистью…
- Нелюди, - как само собой разумеющееся обронил Дагборн.
- Идём, - позвал иммун. – Господа маги, верно, уже проснулись. Нужно обучить их поскорее – и направить в крепость. Свежие силы и колдовская зашита нашим воинам скоро пригодятся…
Велена съёжилась у забора, когда двое мужчин покинули двор. Выждала, прислушиваясь к скрипящим шагам, затем неуклюже, перебежками, добралась к общей тропинке, ведущей на основную дорогу, и уже оттуда окликнула – чтобы не подумали, будто и впрямь подслушивала:
- Господин иммун!
Оба обернулись.
- Я думала, опоздаю, - коротко улыбнулась Велена, с трудом добираясь к мужчинам. Снег хотя и примёрз, но временами ноги проваливались, так что походка получалась не слишком-то грациозной.
- Ещё нет, - так же скупо улыбнулся иммун. – Как себя чувствуешь, дочка?
