- Отец, - осторожно вклинился Илиан, - не надо. Я…
- Заканчивайте, - резко поднялся из-за стола иммун. – И ко мне. Оба!
И то верно: общая зала – место для деликатных разговоров неподобающее. Легионеры поспешно налегли на кушанье, выпрямляя спины при проходящем мимо иммуне: начальник в гневе менялся разительно, нередко прибегая к весьма жёстким решениям любых неурядиц, так что попасть под горячую руку никому не хотелось. Впрочем, и довести до бешенства столь терпеливого человека, как Сибранд, нужно было уметь; оттого особой жалости к пострадавшим никто и не испытывал. Да и раздражать начальника, да притом мага третьего круга, не спешили тоже.
Ели быстро и жадно: полёт забрал последние силы. К ним постепенно потеряли интерес: к моменту, когда по окончании ужина они направились к выходу, внимания на магов уже никто не обращал.
- Отец? – Илиан первым заглянул в приёмную комнату иммуна, прошёл внутрь, оборачиваясь на застывшего у входа легионера. – Мы пришли.
Сибранд кивнул подчинённому; тот тотчас исчез, уразумев безмолвный приказ.
- Отдохнули? – поинтересовался иммун почти буднично, присаживаясь в деревянное кресло.
- В сон после еды клонит, - первым признался Илиан. – Несколько часов полёта…
- Рассказывайте, - перебил сына иммун, опираясь локтями о стол.
Слушать Сибранд умел: лишь пару раз задал меткие вопросы, не позволяя скрыть ни единой детали. Впрочем, жуткую трапезу Илиана оба всё же утаили: суровый начальник не слишком вникал в то, как именно погибли последователи Братства.
- То есть Велене ты доверяешь, - заключил иммун, переводя взгляд на молчаливую колдунью.
- Доверяю, - подтвердил Илиан. – Изран бы то же самое сказал. Я бы… себе не доверял больше, чем ей.
Велена подавила благодарную улыбку, не сразу поднимая глаза на начальника. Доверчивый мальчишка! Ну кто же бросается подобными словами? Что если бы она… осталась прежней? С другой стороны, памятуя о тёмной стороне Илиана Иннара, и впрямь, доверять ему следовало бы не больше.
Сибранд задумчиво глянул мимо молодых магов, кивнул сам себе:
- По крайней мере, мы можем доверять твоему опыту, дочка.
Переспросить никто из них не успел: за дверью раздались тяжёлые шаги, шум, невнятные крики, - и внутрь, даже не постучавшись, буквально ввалились трое легионеров. Двое, раскрасневшиеся, запыханные, повисли на плечах связанного и рвущегося из пут третьего; третьим был Дагборн.
- Я порвал связь, вырвал клинок, - медленно проговорил иммун, позволяя ошарашенным магам молча насладиться жутким зрелищем, - но сделал, похоже, только хуже. Тёмный дух остался внутри.
Велена первой шагнула вперёд. Протянула руку к рычащему, рвущемуся из рук легионеров Дагборну. Заглянула в мутные, страшные в своём безумии серые глаза. Коснулась покрытой испариной кожи…
- Осторожно, - пыхтя, предупредил один из легионеров. – Укусить может.
- Остался внутри, как клещ, - невесело сравнил Илиан, вглядываясь в искажённое чудовищной мукой лицо. – Вопрос в том, как отделить одно от другого, не повредив духу человека.
- Сможешь? – одними губами спросил иммун.
Илиан помолчал, рассматривая одержимого. На губах Дагборна пузырилась пена, из горла рвался низкий утробный вой; он ни на миг не утихал, выкручиваясь из рук красных от усилий легионеров.
- Немного осталось, - тяжело проронила Велена, проглатывая вставший в горле ком. – Я видела неоднократно. Человек не может столько выдержать: воздействие тёмного духа убивает неотвратимо. Без обратной связи… без артефакта… намертво заключённый внутри – убивает ещё быстрее.
- Если бы Деметра…
- Мама не успеет, - кисло заметил Илиан. – Или мы, или… уже никто.
- Либо сердце не выдержит, либо сосуды, - негромко подтвердила Велена. – Начинать нужно с верхней части груди. Затем тянуть по одной нити, распутывая клубок в голове. Захватить всё и отрывать, не разжимая пальцев. Тотчас слить в артефакт – да и запечатать понадёжнее...
- Может, ты и займёшься? – вспыхнул Илиан. – Я не столь искушён в сношениях с тёмными духами, как ты! Могу навредить, понимаешь? Убить могу!
Велена не ответила на нервное раздражение молодого мага. Погасила встречную искру гнева и бессилия, встречая взгляд ледяных, как все стонгардские льды, глаз.
- Если бы могла – занялась бы, - ровно ответила колдунья. – Но мой третий круг убьёт его мгновенно.
Илиан сдался. Кивнул легионерам, приказывая удерживать безумного покрепче, прикрыл глаза на несколько бесконечно долгих минут. Так и протянул руку – не глядя, вплетаясь собственным полем в хитросплетение заражённой тёмной энергией души.
Сверкнули яркие нити, молнией врезаясь в обмякшее тело; Дагборн вздрогнул, выгнулся всем телом, едва не вырываясь из рук вспотевших легионеров. Закричал – страшно, низко, утробно, когда колдовская сила Илиана сцепилась с чёрной смолой в груди, разматывая полный гнили и смрада клубок в его теле.
- Меч! – вспомнила Велена, оборачиваясь к иммуну.
Сибранд понял мгновенно: одним махом распахнул кованый сундук у стены, доставая оттуда искорёженный, расплавленный двуручник. Протянул Велене, не раздумывая; тотчас замер, поражённо разглядывая сгустившийся в комнате мрак.
Велена, в отличие от начальника, не пропустила миг, когда чернота оторвалась от обмякшего Дагборна, выплескиваясь наружу, словно ведро нечистот. Илиан, взмокший, едва стоящий на ногах, мог лишь удерживать тёмный дух – но заключить его в меч уже не решался.
- Пей, - коснувшись плеча Илиана, быстро заговорила Велена. – Тебе нужны силы. Нужно завершить! Возьми…
Молодой маг посмотрел на неё красными, больными глазами. Сикирийка понимала причину его нерешительности: после ошских подземелий Илиан попросту не доверял себе. И раскрывать перед отцом собственную тёмную сторону не спешил тоже, - рассчитывая, очевидно, совершить последний рывок самостоятельно.
- Сибранд…
Ни бесчувственный Дагборн, ни обессилевшие легионеры, ни Велена не могли узнать этот голос. Зато Илиан нахмурится, словно припоминая; иммун же почти шарахнулся назад, встречая спиной столешницу.
- Холодно, - пожаловался уже почти человеческий голос. – Меня ведь так и похоронили в Унтерхолде, в мёрзлой стонгардской земле. И ты приходишь всё реже. Изменился, постарел… Но внутри прежний: помню, как меня задевало рикошетом твоей заботы… Признаться, я до боли рад видеть тебя, варвар! А ты? Помнишь ли ещё?..
Вначале проступило лицо: с резкими, рублёными бруттскими чертами. Тьма сгустилась в чёрных глазах, легла туманом на смоляные волосы. Человек был Велене незнаком; впрочем, его тут же узнал Сибранд.
- Люсьен…
- Он самый, мой добрый стонгардский друг, - не то прискорбно, не то насмешливо проронил призрак. – Между прочим, Грег меня нарочно вытащил: меч ведь ради тебя кован. Ты же мне верил когда-то… значит, выполнил бы то, что я попросил… Вот только ты подсунул двуручник своему помощнику – видимо, претит сама память обо мне?
- Неправда, - слабо возразил Сибранд, отступая к креслу. Нащупав подлокотники, медленно, не доверяя себе, опустился на сидение.
- Да я понимаю, - усмехнулся Люсьен. – Что, никак себе не простишь? Другой бы плюнул и растёр, но не ты. Ведь моя кровь до сих пор липнет к твоим пальцам, верно? Оставь это, брат: всё в прошлом. Примирись со мной…
Призрак протянул руку – почти человеческую, стремительно набирающую форму и цвет – но взгляд иммуна Сибранда странно остекленел. Начальник, всего миг назад и впрямь сидевший с влажными глазами, вдруг подобрался, словно зверь перед прыжком, пристально вгляделся в призрачное лицо.
- Руки ему не подавайте, - быстро вклинилась Велена, усилием воли стряхивая себя странное оцепенение: бархатный голос духа и впрямь действовал усыпляюще. Вот-вот и сама не сдержится, протянет руку из жалости. – Ему сейчас срочно сосуд нужен. После Дагборна он вцепится в любого и высосет быстро, за минуты. Он ведь голоден и очень зол…
- На себя посмотри, убийца и кровосмесительница, - фыркнул Люсьен. – Брата в могилу свела, этим стонгардцем, Израном, как живым щитом, прикрылась, а теперь глаз на малыша Илиана положила? Он ведь младше тебя и совсем неопытен, такого окрутить и впрямь ничего не стоит, зато иметь в защитниках мага пятого круга – удовольствие, в котором себе ни одна последовательница Тёмного не откажет. Да и Сибранд больше поверит слову сына, чем клятвам вчерашней предательницы...
- Ложь! – выкрикнула Велена, задыхаясь от возмущения. – Всё ложь!
Призрак насмешливо поднял бровь.
- Кроме убийцы, - тут же вынужденно признала Велена.
- Значит, и в остальном я не соврал, - скользко ухмыльнулся Люсьен.
- Да заткнитесь вы, - полушёпотом, сквозь зубы, выдохнул Илиан. – Он же питается вашими эмоциями… тяжело… держать…
- О, мой маленький ученик! – резко обернулся Люсьен к своему пленителю. Илиан не разрывал связь с тёмным духом, но и заключать призрак в меч не спешил, собираясь с силами. – А ведь я оказался прав! Такого, как ты, эти земли ещё не видывали! Что, по душе тебе запретные книги? Тёмные искусства манят, верно? Всё глубже и глубже… как меня в своё время...
А Велена с ужасом поняла, что они поспешили, приняв решение разделаться с духом самостоятельно: тот оказался хитрее, сильнее и изворотливее, чем все они. Илиан необычайно силён, но неискушен и оттого неопытен – того и гляди, попадётся в расставленную ловушку; она знала о тёмных духах много, но с таким матёрым, как этот, справиться не могла; иммун Сибранд…
- Что ты сказал перед смертью?
Спокойный голос отвлёк Люсьена от напряжённого, как струна, Илиана. Чёрные глаза подернулись пеленой, словно заглядывая внутрь себя, но губы оставались плотно сомкнуты. Трупная маска человека застыла на лице призрака – но он молчал.
- Я так и думал, - спокойно подметил Сибранд. – Ты можешь завладеть его образом, голосом, перенять жесты и мимику, восстановить его память при жизни – ровно до тех пор, пока он находился под властью Тёмного. Предсмертный миг – его освобождение. Он стал свободен, слышишь меня, порождение бездны?!
Иммун медленно поднялся, упираясь крепкими руками в толстую столешницу. Скривился презрительно, разглядывая чёрный сгусток почти с омерзением.
- Я вырвал его у Тёмного! И не тебе, безымянный из полчища, хулить память о нём! Хочешь узнать, как я догадался? Люсьен никогда, в гордости своей, не звал меня братом. Даже на пороге смерти он остался верен своему шутовству! “Я горжусь тобой, варвар!” - вот его слова! Но ты об этом, конечно, знать не можешь... Люсьен уже вам не принадлежал!
Дрогнуло призрачное лицо, пробежала рябь по полупрозрачному телу, - и Илиан не пропустил миг, когда тёмный дух дал слабину. Собрав остатки сил, стонгардский маг с коротким надрывным вскриком перебросил чёрную энергию в клинок – уже бесформенную, уже почти покорную. И злую, как сама бездна, от своего бессилия.
Меч побагровел в руках Велены, раскалился, пустил пар – но безропотно и обречённо принял в себя бестелесного пленника. Вспыхнула кровавым огнём руна под рукоятью – и погасла, намертво запечатывая артефакт. Илиан тотчас бессильно повалился на пол, опираясь на ладони, чтобы не зарыться носом в дощатый пол.
- Теперь не вырвется, - прерывисто, но уверенно сообщила сикирийка. Положила тяжёлый двуручник в распахнутый сундук, лишь теперь разжимая дымящиеся ладони. – Главное – не пользуйтесь в качестве оружия.
- Передам Деметре, - мрачно решил иммун. – Пусть вышвырнет паразита обратно в бездну. А клинок расплавит к Тёмному.
Велена согласно кивнула, безрадостно оглядывая пошедшую пузырями кожу. Остатка сил хватило, чтобы шепнуть нужное заклинание магии тела; ноги тотчас подкосились от усталости, и колдунья тихо опустилась рядом с неподвижным Илианом. Молодой маг сгорбился в странной позе; приглядевшись, сикирийка поняла, что спутник попросту спит, исчерпав остатки не только колдовских, но и телесных сил для последнего рывка.
Иммун между тем развернул бурную деятельность: подошёл к Дагборну, потрепал его по щекам, приподнял веко, заглядывая в закатившиеся глаза. Кивнул не то удовлетворенно, не то с сожалением; отдал короткие распоряжения измождённым сопровождающим:
- Уложить, приставить охрану и никого не допускать. И забыть, что здесь видели. Если жизнь и честь дороги...
Легионеры с готовностью потащили лучшего помощника иммуна прочь; с лязгом хлопнула дверь.
- Господин иммун, - тут же бесцветно обратилась к начальнику Велена, поддерживая кренившегося набок Илиана. – Если позволите… Дагборн сейчас обессилен, до будущей ночи в себя не придёт. Я тут… подумала. Его же совесть убьёт, когда он очнётся и вспомнит. – Помолчала и на всякий случай добавила, - я к тому, что лучше бы ему… не вспоминать.
Взгляды иммуна и его подчинённой пересеклись. Сибранд не был ни простодушен, ни близорук: понял молодую колдунью сразу. Усмехнулся, присаживаясь по другую сторону от уже посапывающего сына.
- Сам об этом думал. Люди пока ещё не знают, кто устроил засаду, кто помог в нападении на крепость. Узнают – решат дело самосудом. Всё, что сейчас известно – слухи ведь не пресечёшь – что Дагборн, вероятно, перебрав накануне, явился ко мне ночью и попытался свести счёты с надоевшим начальником. За такое головы не рубят, но я вполне могу отправить его прочь от Ло-Хельма, за буянство да нарушение устава. Напишу письмо легату Витольду с личной просьбой заменить тюремный срок служебным под наблюдением доверенных лиц. Есть у меня на западной границе Империи сотоварищи по колдовской линии: боевые маги Айлин и Войко. Пристроят мятежного так, чтоб срок мёдом не казался: на бруттских землях сейчас неспокойно. В северном пределе Дагборну больше не место: найдутся свидетели совершенных подлостей, узнают в лицо и кончат его жизнь позором. О дальнейшей судьбе пусть Дух позаботится: я сделал всё, что мог.
Велена согласно промолчала, заметив погодя:
- Илиан может лишь слегка поколдовать над разумом… стирать воспоминания целиком нельзя – навредим…
- То есть, Дагборн может позже… вспомнить? – нахмурившись, уточнил иммун.
- Память имеет свойство восстанавливаться, - борясь со сном, вяло подтвердила колдунья.
Сибранд горько, вымучено усмехнулся.
- Жаль, к разуму это не относится.
И хотя иммун мог иметь в виду всё, что угодно, Велена угадала сразу:
- Вы про своего сына? Про Олана?
Начальник помолчал, подвинулся, чтобы обессилевший Илиан упал головой ему на плечо. Поправил воротник колдовской мантии, ненароком касаясь растрепавшихся прядей. Единственный из сыновей Белого Орла, кто унаследовал от отца смоляной цвет волос и глаза – ледяные, почти серые в момент колдовства, и тёмно-синие в минуты раздумий – сейчас Илиан напоминал взъерошенного молодого ворона, свернувшегося под крылом у орла.
- Горе… - едва слышно проронил начальник. – Оно давит, пригибает к земле. Думаешь, что справился; понимаешь, что ошибся. Ты, конечно, выпрямишься, собравшись с духом, призвав на помощь Творца. Но до конца не распрямишься уже никогда.
Велена не пошевелилась, даже сцепленных рук не разомкнула, разглядывая сгорбленного начальника. Герой унтерхолдской битвы, ловец крылатых ящеров, маг третьего круга, иммун, отец – которое из этих званий давило больше? Сгибая крутые плечи, прокладывая глубокие морщины на лбу…
- Заканчивайте, - резко поднялся из-за стола иммун. – И ко мне. Оба!
И то верно: общая зала – место для деликатных разговоров неподобающее. Легионеры поспешно налегли на кушанье, выпрямляя спины при проходящем мимо иммуне: начальник в гневе менялся разительно, нередко прибегая к весьма жёстким решениям любых неурядиц, так что попасть под горячую руку никому не хотелось. Впрочем, и довести до бешенства столь терпеливого человека, как Сибранд, нужно было уметь; оттого особой жалости к пострадавшим никто и не испытывал. Да и раздражать начальника, да притом мага третьего круга, не спешили тоже.
Ели быстро и жадно: полёт забрал последние силы. К ним постепенно потеряли интерес: к моменту, когда по окончании ужина они направились к выходу, внимания на магов уже никто не обращал.
- Отец? – Илиан первым заглянул в приёмную комнату иммуна, прошёл внутрь, оборачиваясь на застывшего у входа легионера. – Мы пришли.
Сибранд кивнул подчинённому; тот тотчас исчез, уразумев безмолвный приказ.
- Отдохнули? – поинтересовался иммун почти буднично, присаживаясь в деревянное кресло.
- В сон после еды клонит, - первым признался Илиан. – Несколько часов полёта…
- Рассказывайте, - перебил сына иммун, опираясь локтями о стол.
Слушать Сибранд умел: лишь пару раз задал меткие вопросы, не позволяя скрыть ни единой детали. Впрочем, жуткую трапезу Илиана оба всё же утаили: суровый начальник не слишком вникал в то, как именно погибли последователи Братства.
- То есть Велене ты доверяешь, - заключил иммун, переводя взгляд на молчаливую колдунью.
- Доверяю, - подтвердил Илиан. – Изран бы то же самое сказал. Я бы… себе не доверял больше, чем ей.
Велена подавила благодарную улыбку, не сразу поднимая глаза на начальника. Доверчивый мальчишка! Ну кто же бросается подобными словами? Что если бы она… осталась прежней? С другой стороны, памятуя о тёмной стороне Илиана Иннара, и впрямь, доверять ему следовало бы не больше.
Сибранд задумчиво глянул мимо молодых магов, кивнул сам себе:
- По крайней мере, мы можем доверять твоему опыту, дочка.
Переспросить никто из них не успел: за дверью раздались тяжёлые шаги, шум, невнятные крики, - и внутрь, даже не постучавшись, буквально ввалились трое легионеров. Двое, раскрасневшиеся, запыханные, повисли на плечах связанного и рвущегося из пут третьего; третьим был Дагборн.
- Я порвал связь, вырвал клинок, - медленно проговорил иммун, позволяя ошарашенным магам молча насладиться жутким зрелищем, - но сделал, похоже, только хуже. Тёмный дух остался внутри.
Велена первой шагнула вперёд. Протянула руку к рычащему, рвущемуся из рук легионеров Дагборну. Заглянула в мутные, страшные в своём безумии серые глаза. Коснулась покрытой испариной кожи…
- Осторожно, - пыхтя, предупредил один из легионеров. – Укусить может.
- Остался внутри, как клещ, - невесело сравнил Илиан, вглядываясь в искажённое чудовищной мукой лицо. – Вопрос в том, как отделить одно от другого, не повредив духу человека.
- Сможешь? – одними губами спросил иммун.
Илиан помолчал, рассматривая одержимого. На губах Дагборна пузырилась пена, из горла рвался низкий утробный вой; он ни на миг не утихал, выкручиваясь из рук красных от усилий легионеров.
- Немного осталось, - тяжело проронила Велена, проглатывая вставший в горле ком. – Я видела неоднократно. Человек не может столько выдержать: воздействие тёмного духа убивает неотвратимо. Без обратной связи… без артефакта… намертво заключённый внутри – убивает ещё быстрее.
- Если бы Деметра…
- Мама не успеет, - кисло заметил Илиан. – Или мы, или… уже никто.
- Либо сердце не выдержит, либо сосуды, - негромко подтвердила Велена. – Начинать нужно с верхней части груди. Затем тянуть по одной нити, распутывая клубок в голове. Захватить всё и отрывать, не разжимая пальцев. Тотчас слить в артефакт – да и запечатать понадёжнее...
- Может, ты и займёшься? – вспыхнул Илиан. – Я не столь искушён в сношениях с тёмными духами, как ты! Могу навредить, понимаешь? Убить могу!
Велена не ответила на нервное раздражение молодого мага. Погасила встречную искру гнева и бессилия, встречая взгляд ледяных, как все стонгардские льды, глаз.
- Если бы могла – занялась бы, - ровно ответила колдунья. – Но мой третий круг убьёт его мгновенно.
Илиан сдался. Кивнул легионерам, приказывая удерживать безумного покрепче, прикрыл глаза на несколько бесконечно долгих минут. Так и протянул руку – не глядя, вплетаясь собственным полем в хитросплетение заражённой тёмной энергией души.
Сверкнули яркие нити, молнией врезаясь в обмякшее тело; Дагборн вздрогнул, выгнулся всем телом, едва не вырываясь из рук вспотевших легионеров. Закричал – страшно, низко, утробно, когда колдовская сила Илиана сцепилась с чёрной смолой в груди, разматывая полный гнили и смрада клубок в его теле.
- Меч! – вспомнила Велена, оборачиваясь к иммуну.
Сибранд понял мгновенно: одним махом распахнул кованый сундук у стены, доставая оттуда искорёженный, расплавленный двуручник. Протянул Велене, не раздумывая; тотчас замер, поражённо разглядывая сгустившийся в комнате мрак.
Велена, в отличие от начальника, не пропустила миг, когда чернота оторвалась от обмякшего Дагборна, выплескиваясь наружу, словно ведро нечистот. Илиан, взмокший, едва стоящий на ногах, мог лишь удерживать тёмный дух – но заключить его в меч уже не решался.
- Пей, - коснувшись плеча Илиана, быстро заговорила Велена. – Тебе нужны силы. Нужно завершить! Возьми…
Молодой маг посмотрел на неё красными, больными глазами. Сикирийка понимала причину его нерешительности: после ошских подземелий Илиан попросту не доверял себе. И раскрывать перед отцом собственную тёмную сторону не спешил тоже, - рассчитывая, очевидно, совершить последний рывок самостоятельно.
- Сибранд…
Ни бесчувственный Дагборн, ни обессилевшие легионеры, ни Велена не могли узнать этот голос. Зато Илиан нахмурится, словно припоминая; иммун же почти шарахнулся назад, встречая спиной столешницу.
- Холодно, - пожаловался уже почти человеческий голос. – Меня ведь так и похоронили в Унтерхолде, в мёрзлой стонгардской земле. И ты приходишь всё реже. Изменился, постарел… Но внутри прежний: помню, как меня задевало рикошетом твоей заботы… Признаться, я до боли рад видеть тебя, варвар! А ты? Помнишь ли ещё?..
Вначале проступило лицо: с резкими, рублёными бруттскими чертами. Тьма сгустилась в чёрных глазах, легла туманом на смоляные волосы. Человек был Велене незнаком; впрочем, его тут же узнал Сибранд.
- Люсьен…
- Он самый, мой добрый стонгардский друг, - не то прискорбно, не то насмешливо проронил призрак. – Между прочим, Грег меня нарочно вытащил: меч ведь ради тебя кован. Ты же мне верил когда-то… значит, выполнил бы то, что я попросил… Вот только ты подсунул двуручник своему помощнику – видимо, претит сама память обо мне?
- Неправда, - слабо возразил Сибранд, отступая к креслу. Нащупав подлокотники, медленно, не доверяя себе, опустился на сидение.
- Да я понимаю, - усмехнулся Люсьен. – Что, никак себе не простишь? Другой бы плюнул и растёр, но не ты. Ведь моя кровь до сих пор липнет к твоим пальцам, верно? Оставь это, брат: всё в прошлом. Примирись со мной…
Призрак протянул руку – почти человеческую, стремительно набирающую форму и цвет – но взгляд иммуна Сибранда странно остекленел. Начальник, всего миг назад и впрямь сидевший с влажными глазами, вдруг подобрался, словно зверь перед прыжком, пристально вгляделся в призрачное лицо.
- Руки ему не подавайте, - быстро вклинилась Велена, усилием воли стряхивая себя странное оцепенение: бархатный голос духа и впрямь действовал усыпляюще. Вот-вот и сама не сдержится, протянет руку из жалости. – Ему сейчас срочно сосуд нужен. После Дагборна он вцепится в любого и высосет быстро, за минуты. Он ведь голоден и очень зол…
- На себя посмотри, убийца и кровосмесительница, - фыркнул Люсьен. – Брата в могилу свела, этим стонгардцем, Израном, как живым щитом, прикрылась, а теперь глаз на малыша Илиана положила? Он ведь младше тебя и совсем неопытен, такого окрутить и впрямь ничего не стоит, зато иметь в защитниках мага пятого круга – удовольствие, в котором себе ни одна последовательница Тёмного не откажет. Да и Сибранд больше поверит слову сына, чем клятвам вчерашней предательницы...
- Ложь! – выкрикнула Велена, задыхаясь от возмущения. – Всё ложь!
Призрак насмешливо поднял бровь.
- Кроме убийцы, - тут же вынужденно признала Велена.
- Значит, и в остальном я не соврал, - скользко ухмыльнулся Люсьен.
- Да заткнитесь вы, - полушёпотом, сквозь зубы, выдохнул Илиан. – Он же питается вашими эмоциями… тяжело… держать…
- О, мой маленький ученик! – резко обернулся Люсьен к своему пленителю. Илиан не разрывал связь с тёмным духом, но и заключать призрак в меч не спешил, собираясь с силами. – А ведь я оказался прав! Такого, как ты, эти земли ещё не видывали! Что, по душе тебе запретные книги? Тёмные искусства манят, верно? Всё глубже и глубже… как меня в своё время...
А Велена с ужасом поняла, что они поспешили, приняв решение разделаться с духом самостоятельно: тот оказался хитрее, сильнее и изворотливее, чем все они. Илиан необычайно силён, но неискушен и оттого неопытен – того и гляди, попадётся в расставленную ловушку; она знала о тёмных духах много, но с таким матёрым, как этот, справиться не могла; иммун Сибранд…
- Что ты сказал перед смертью?
Спокойный голос отвлёк Люсьена от напряжённого, как струна, Илиана. Чёрные глаза подернулись пеленой, словно заглядывая внутрь себя, но губы оставались плотно сомкнуты. Трупная маска человека застыла на лице призрака – но он молчал.
- Я так и думал, - спокойно подметил Сибранд. – Ты можешь завладеть его образом, голосом, перенять жесты и мимику, восстановить его память при жизни – ровно до тех пор, пока он находился под властью Тёмного. Предсмертный миг – его освобождение. Он стал свободен, слышишь меня, порождение бездны?!
Иммун медленно поднялся, упираясь крепкими руками в толстую столешницу. Скривился презрительно, разглядывая чёрный сгусток почти с омерзением.
- Я вырвал его у Тёмного! И не тебе, безымянный из полчища, хулить память о нём! Хочешь узнать, как я догадался? Люсьен никогда, в гордости своей, не звал меня братом. Даже на пороге смерти он остался верен своему шутовству! “Я горжусь тобой, варвар!” - вот его слова! Но ты об этом, конечно, знать не можешь... Люсьен уже вам не принадлежал!
Дрогнуло призрачное лицо, пробежала рябь по полупрозрачному телу, - и Илиан не пропустил миг, когда тёмный дух дал слабину. Собрав остатки сил, стонгардский маг с коротким надрывным вскриком перебросил чёрную энергию в клинок – уже бесформенную, уже почти покорную. И злую, как сама бездна, от своего бессилия.
Меч побагровел в руках Велены, раскалился, пустил пар – но безропотно и обречённо принял в себя бестелесного пленника. Вспыхнула кровавым огнём руна под рукоятью – и погасла, намертво запечатывая артефакт. Илиан тотчас бессильно повалился на пол, опираясь на ладони, чтобы не зарыться носом в дощатый пол.
- Теперь не вырвется, - прерывисто, но уверенно сообщила сикирийка. Положила тяжёлый двуручник в распахнутый сундук, лишь теперь разжимая дымящиеся ладони. – Главное – не пользуйтесь в качестве оружия.
- Передам Деметре, - мрачно решил иммун. – Пусть вышвырнет паразита обратно в бездну. А клинок расплавит к Тёмному.
Велена согласно кивнула, безрадостно оглядывая пошедшую пузырями кожу. Остатка сил хватило, чтобы шепнуть нужное заклинание магии тела; ноги тотчас подкосились от усталости, и колдунья тихо опустилась рядом с неподвижным Илианом. Молодой маг сгорбился в странной позе; приглядевшись, сикирийка поняла, что спутник попросту спит, исчерпав остатки не только колдовских, но и телесных сил для последнего рывка.
Иммун между тем развернул бурную деятельность: подошёл к Дагборну, потрепал его по щекам, приподнял веко, заглядывая в закатившиеся глаза. Кивнул не то удовлетворенно, не то с сожалением; отдал короткие распоряжения измождённым сопровождающим:
- Уложить, приставить охрану и никого не допускать. И забыть, что здесь видели. Если жизнь и честь дороги...
Легионеры с готовностью потащили лучшего помощника иммуна прочь; с лязгом хлопнула дверь.
- Господин иммун, - тут же бесцветно обратилась к начальнику Велена, поддерживая кренившегося набок Илиана. – Если позволите… Дагборн сейчас обессилен, до будущей ночи в себя не придёт. Я тут… подумала. Его же совесть убьёт, когда он очнётся и вспомнит. – Помолчала и на всякий случай добавила, - я к тому, что лучше бы ему… не вспоминать.
Взгляды иммуна и его подчинённой пересеклись. Сибранд не был ни простодушен, ни близорук: понял молодую колдунью сразу. Усмехнулся, присаживаясь по другую сторону от уже посапывающего сына.
- Сам об этом думал. Люди пока ещё не знают, кто устроил засаду, кто помог в нападении на крепость. Узнают – решат дело самосудом. Всё, что сейчас известно – слухи ведь не пресечёшь – что Дагборн, вероятно, перебрав накануне, явился ко мне ночью и попытался свести счёты с надоевшим начальником. За такое головы не рубят, но я вполне могу отправить его прочь от Ло-Хельма, за буянство да нарушение устава. Напишу письмо легату Витольду с личной просьбой заменить тюремный срок служебным под наблюдением доверенных лиц. Есть у меня на западной границе Империи сотоварищи по колдовской линии: боевые маги Айлин и Войко. Пристроят мятежного так, чтоб срок мёдом не казался: на бруттских землях сейчас неспокойно. В северном пределе Дагборну больше не место: найдутся свидетели совершенных подлостей, узнают в лицо и кончат его жизнь позором. О дальнейшей судьбе пусть Дух позаботится: я сделал всё, что мог.
Велена согласно промолчала, заметив погодя:
- Илиан может лишь слегка поколдовать над разумом… стирать воспоминания целиком нельзя – навредим…
- То есть, Дагборн может позже… вспомнить? – нахмурившись, уточнил иммун.
- Память имеет свойство восстанавливаться, - борясь со сном, вяло подтвердила колдунья.
Сибранд горько, вымучено усмехнулся.
- Жаль, к разуму это не относится.
И хотя иммун мог иметь в виду всё, что угодно, Велена угадала сразу:
- Вы про своего сына? Про Олана?
Начальник помолчал, подвинулся, чтобы обессилевший Илиан упал головой ему на плечо. Поправил воротник колдовской мантии, ненароком касаясь растрепавшихся прядей. Единственный из сыновей Белого Орла, кто унаследовал от отца смоляной цвет волос и глаза – ледяные, почти серые в момент колдовства, и тёмно-синие в минуты раздумий – сейчас Илиан напоминал взъерошенного молодого ворона, свернувшегося под крылом у орла.
- Горе… - едва слышно проронил начальник. – Оно давит, пригибает к земле. Думаешь, что справился; понимаешь, что ошибся. Ты, конечно, выпрямишься, собравшись с духом, призвав на помощь Творца. Но до конца не распрямишься уже никогда.
Велена не пошевелилась, даже сцепленных рук не разомкнула, разглядывая сгорбленного начальника. Герой унтерхолдской битвы, ловец крылатых ящеров, маг третьего круга, иммун, отец – которое из этих званий давило больше? Сгибая крутые плечи, прокладывая глубокие морщины на лбу…
