Олан навсегда останется болью моего сердца: безвольный, умалишённый и слабосильный сын, ставший проклятием всего рода. Теперь в сторону и старших моих сыновей с опаской будут глядеть соседи, упреждая своих дочерей, чтобы и не думали на Сибрандовых молодцев глядеть: не приведи Дух, нарожают таких же, как их проклятый брат…
Уже совсем стемнело, когда я добрался до Унтерхолда. Ворота ещё не закрыли на ночь: вечер стоял чистый, ясный, даже на скалистой дороге, которой я добрался к толстым стенам города, не повстречался ни один зверь – мир засыпал вместе с солнцем.
Внутрь меня пропустили, несмотря на потрёпанный внешний вид, без лишних вопросов: всё же свой, земляк. Даже в Сикирии возникли бы проблемы, хотя я и вырос в тёплых краях, и говорил на сикирийском чище, чем многие жители столицы. Здесь всё куда проще – вскоре я уже ехал когда-то знакомыми переулками к западному району, морщась от неприятной боли в спине и плечах. Молодые колдуны постарались на славу, так что ожоги ещё долго не сойдут. Интересно, сумею ли когда-нибудь бить магов их же оружием? Или так и останусь против них, как дикарь, с оглоблей наперевес? Никогда, никогда прежде я не знал столь сокрушительного поражения после кажущейся блестящей победы! Ничего не получается, ничего не понимаю в проклятых колдовских формулах!
Три седмицы прошло – нет, пролетело! – а чего я добился за это время?! В тесный круг меня приняли лишь такие же отбросы, как я сам: толстый земляк, полуальд, которого другие отделения побрезговали взять из-за нечистой крови, да взбалмошная дочь зажиточного купца из Сикирии! Даже Дина, чьей истории я не знал, смотрела свысока на наше разношёрстное собрание… Если бы не Зорана, которая помогла мне разжиться запасами пергамента и перьев, я бы до сих ушами на занятиях хлопал. Долг юной сикирийке я планировал отдать тотчас, как раздобуду денег – для того и направился в нижний город: чтобы меня после отъезда никто плохим словом не поминал.
В здешней таверне, как я помнил, менялы принимали самоцветы да выдавали за них грабительскую плату. Вот и пригодились драгоценные камешки, которые нашёл у убитого альда ещё в Живых Ключах! Что должен, отдам; куплю себе ещё новую рубашку взамен сгоревшей, остальное привезу домой – понадобится, поди: впереди у моих детей долгая жизнь. И хотя лететь им придётся самостоятельно, я ведь могу – и должен, пока ещё в силе – слегка подтолкнуть их от земли.
- Сибранд! Капитан Сибранд! Неужели это правда, и ты перебрался в наши края?
Не слезая с коня, я обернулся, тоскливо предчувствуя долгий разговор. На что я надеялся, въезжая в город, где меня знала половина стражи из бывших легионеров? Не знаю, в каком звании теперь ходил капитан Витольд, но выправку бывший соратник сохранил отменную. Хотя и значительно ниже меня, седовласый мужчина казался крепче за счёт коренастого телосложения и мощных, как брёвна, рук. Несмотря на кажущуюся тяжеловесность, передвигался Витольд на зависть легко, будто вовсе не касаясь ногами мостовой. Капитан особых дел не шёл – скользил над мёрзлой землёй, бесшумно, быстро, неуловимо. Когда-то мог я попасть к нему в распоряжение, да к роли шпиона оказался непригоден. Ещё дядя Луций говорил, мол, воин из меня отменный, а вот разведчик никудышный, - никогда мне им не стать…
Время показало, что даже мудрый наставник порой ошибался.
- Великий Дух, Сибранд! Это кто тебя так? – без предисловий поинтересовался бывший соратник, когда я выбрался из седла. – Будто Тёмный заглотил в свою огненную пасть да, побрезговав, выплюнул…
Ответить мне не дали – Витольд кивнул в сторону тихой таверны, притаившейся в углу небольшого сквера, поросшего угрюмым низким кустарником, и я подчинился: попросту не нашёл предлога, чтобы сбежать. Да и не сбежишь у капитана особых дел…
Ветра оставил в стойле; привязывая поводья, огляделся. Вечерело, в таверну стягивался ночной народец. Может, кто другой нашёл бы компанию воров, убийц и мошенников неподобающей – Витольд же чувствовал себя здесь, как дикий зверь в лесной чаще. Старожилы узнавали имперского легионера, но не нарушали негласного кодекса, призывающего не лезть в чужие дела. Кодексу подчинялся и капитан Витольд.
Мы вошли в духоту людного места, и бывший соратник тотчас уселся за свободным столиком у стены, кивнув хозяину. Тот странным образом разглядел нового гостя в полной таверне и сделал знак помощнику.
- Голодный, небось? – поинтересовался Витольд, в то время как весёлая девица в грязном переднике уже ставила на стол полные кружки браги. – Неважно выглядишь, Белый Орёл!
Я нахмурился: деревенским прозвищем я в легионе никогда не хвастал – откуда капитану знать моё ло-хельмское имя?
- Пей, пей, - кивнул на кружку Витольд, сам делая первый глоток. – Ты здесь надолго. Лавки-то до рассвета закрыты, всё равно не найдёшь до утра того, что ищешь. Ты ведь за этим здесь?
Я вздохнул, пожал плечами, доставая из кошеля пару самоцветов. Показал на раскрытой ладони, спрятал обратно.
- Симпатичные камни, - сдержанно отозвался бывший соратник, прихлёбывая из кружки. – Хорошо, что мне показал. Разменяю по честной цене.
- Зачем ты меня сюда притащил? – спросил я без особой надежды.
По губам капитана скользнула блеклая усмешка; он покачал головой.
- Скажу сразу – есть не сможешь. Я тебя знаю: переживаниями себе дыру в душе прожжёшь, а я виноватым останусь. Ну, чего хмуришься? Я, может, по тебе просто соскучился!
Я усмехнулся: Витольд оставался верным себе. О делах ни слова, пока человек голоден и зол с дороги. Соскучился и я по бывшему сослуживцу, да только терзало сердце нехорошее предчувствие: ни с кем и никогда не вёл Витольд пустых бесед…
- Благодарствую, - кивнул капитан хозяйскому помощнику, поставившему дымящиеся блюда на стол. Весёлая девица тоже подлетела, хлопнула на столешницу кувшин вина и миску с грубыми кусками подсохшего хлеба.
Перед тем, как убежать, стрельнула глазами в мою сторону, скользнула взглядом по обнажённым плечам, облизнула полные губы. Витольд рассмеялся и махнул рукой; мы тотчас остались вдвоём. Знали, ох, знали местные людишки капитана особых дел…
- А ты помолодел, - пододвигая мне тарелку, снова подметил сослуживец. – Бороду-то зачем сбрил? Чтобы госпоже Иннаре понравиться?
Зачерпнутые из тарелки овощи полетели обратно вместе с ложкой. Будто колодезной водой после солнцепёка облили. Шум таверны, весёлые голоса, посторонние звуки – всё исчезло, остался только знакомый человек напротив с холодными, как лёд, глазами.
- Ты ешь, ешь, - уже без всякой улыбки продолжил он. – Я говорить буду. Ты слушай.
Я вцепился в кружку с брагой, хлебнул, не сводя глаз с собеседника. Великий Дух, чем заслужил я такое внимание от отдела особых дел?! В какие списки попало моё имя? И за какие заслуги?!
- В стонгардском отделении гильдии магов уже давно работает наш человек, - невыразительно и едва слышно вытолкнул капитан. – О новых людях в рядах колдунов мы узнаём первыми. И получаем на них полное досье. Листик к листику, Белый Орёл... Складывается в стол, ждёт своего часа. Ты не знал? Я теперь начальник имперского легиона здесь, в Унтерхолде. И моя обязанность – следить, чтобы никакие маги не помешали нам жить. Понял ли?
- Нет, - честно ответил я. – Я-то тут причём?
- Одного нашего человека в рядах гильдии мало, - послушно объяснил Витольд. – Он доброволец, мы не можем ему доверять так, как могли бы, например, тебе.
Я обречённо выдохнул, складывая руки на столе. Я уже всё понял.
- Один человек легиона, готовый служить Империи – слишком мало в случае нужды. Имя его я тебе раскрывать не стану: опасно. Он готов оказывать нам содействие, помогать Объединённой Империи в целом и провинции Стонгард в частности – но боюсь, что ни альдам, ни бруттам, формальным владельцам гильдии, это не придётся по нраву. Я переживаю за его жизнь, а потому пока достаточно того, что ты знаешь: в гильдии есть человек легиона. Как только запахнет жареным, я открою вас друг другу, а до той поры действуйте самостоятельно. Твоя задача, - продолжил Витольд по-военному сухо и едва слышно, - следить за происходящим внутри стен гильдии и докладывать обо всём, что знаешь, мне лично. Будь готов в любой момент, если потребуется твоя помощь.
Я поднял глаза на бывшего сослуживца.
- К чему?
- Ко всему, - без улыбки ответил Витольд. – Вплоть до полного уничтожения колдовского гнезда.
Я открыл рот и вновь его закрыл. Больше всего я сам себе напоминал выброшенную на берег рыбину, у которой разом забрали то, чем она дышит. Хватал воздух ртом, не в силах вытолкнуть ни слова, ловил в пустой голове убегающие мысли.
- О твоём участии в добыче сердца воздуха нам уже известно, - усмехнулся тем временем начальник имперского легиона, берясь за ложку. – Стало быть, ещё в силе, капитан. Не всё ещё высосали из тебя твои спиногрызы!
Я молча плеснул себе вина и выпил залпом, не чувствуя вкуса. Затем налил ещё. Витольд наблюдал за мной с интересом, не забывая с удовольствием поглощать сочное рагу.
- Ты с ума сошёл, - сипло выдохнул я, цепляясь за стакан, как за спасительную верёвку, брошенную с берега. – На что ты меня толкаешь? Ты… ты знаешь… да что там, наверняка, знаешь!.. ради чего я здесь?
Бывший товарищ молча кивнул.
- И ты… просишь меня…
- Именем Императора, - подтвердил Витольд. – Постановление уже подписано.
- А Императору не отказывают, - вымучено усмехнулся я. – Проклятый подлец!
- Вовсе нет, - миролюбиво откликнулся начальник легиона. – Всего лишь верный слуга своего народа.
Я зачерпнул несколько овощей помельче, проглотил, запил вином и вновь наполнил стакан.
- Прости, Сибранд, - вдруг серьёзно попросил бывший сослуживец. – То, что ты оказался внутри, да вне всяких подозрений… наша особая удача. Грех упускать. Есть сведения, - начальник особых дел склонился чуть ближе, я, повинуясь инстинкту, тоже, - альды и брутты заключили тайный договор о переделе стонгардских и сикирийских земель. Стонгардская гильдия – точка разлома. То, что на востоке, хотят альды; западные округи уже мысленно прибрали к себе брутты. Наша задача – не допустить. Думается, что внутри гильдии не один только наш агент. Уверен, что и альды ждут там своего часа, и брутты-основатели своего не упустят. А ещё есть шайка умалишённых, называют себя Братством Ночи – тоже претендуют на кусок утерянной власти своего вшивого ордена. Тебе не говорили? В Унтерхолде недавно прокатилась волна смертей, а убийцу так и не нашли. За это сняли моего предшественника, так что если подобное допущу я – снимут и меня тоже.
- С чего решили, будто убийца один? – поинтересовался мимоходом.
Витольд помолчал, затем невыразительно пояснил:
- Кишки наружу, кровь по стенам. Несчастные много страдали перед тем, как отдать Творцу душу. Никто, кроме фанатиков Тёмного, на такое не способен. Не знаю, какова их реальная сила, но шутить с ними не собираюсь. Найду – уничтожу. Тебя ни о чём пока не прошу – просто будь внимателен, докладывай обо всём. Уговор?
- Не уговор, а приказ, - кисло заметил я, вливая в себя очередную порцию обжигающего пойла. – Будь ты про…
Оборвал себя вовремя, мигом протрезвев от сказанного. Что же это я? Мастер Йоаким недаром говорил нам следить за своими мыслями и словами. И проклятия, сорвавшиеся из уст колдуна, даже такого слабосильного, как я, непременно сбудутся…
Неужели хочу кому-то такой же судьбы, как моя? Обезумел, видит Дух, совсем обезумел!..
Витольд ничего не заметил – плеснул мне ещё вина, хлебнул своего, и начал весело поминать минувшие дни. Было нам, о чём поговорить: вскоре смеялся над шутками бывшего сослуживца, с аппетитом уминая всё, что подносили на стол хозяйские помощники, а под конец встречи даже согласился переночевать в казармах и продолжить разговор там.
Утром я обходил торговые лавки с карманами, полными денег от щедрого обмена с Витольдом, и назад в гильдию ехал в новой тёмной рубашке, вышитой у ворота – страшную цену за такую красоту заплатил – с сумками, набитыми письменными принадлежностями и снедью; с особой осторожностью упаковав скромные подарки своим товарищам в гильдии: новые пояса для Бруно и Мартина, и дорогие булавки для плащей юным сикирийкам. Раны от ожогов обработал казарменный лекарь; настроение, рухнувшее на дно после разговора с Витольдом, вновь подняло одурманенную надеждой голову: где наша не пропадала?! К тяжкой поклаже собственного горя, обязанностей и долгов добавился ещё мешок воинской службы, от которой меня даже смерть, похоже, не освободит. И всё же спокойно было на душе, когда я въезжал в безлюдный внутренний двор крепости магов.
Привязав Ветра и освободив его от поклажи, я направился в общий зал, уповая на то, что там пусто: все адепты, верно, на занятиях, если не отменили своих учений мастера Грей и Деметра. Когда я поднялся по лестнице, гружёный сумками и лихорадочно-радостными мыслями – ещё поборемся с минутными слабостями, видит Дух, поживём! – навстречу из сумрачного коридора показались знакомые лица: трое из пяти магов второго круга, которых я из гордости отделал вчера без особой на то причины. Накинул бы на себя колдовской щит да переждал бы всплеск юношеского задора – ушли бы, поленились моего ответа ждать. Но нет – набросился на мелких, как зверь; покалечил… Хотя, безусловно, впятером они бы мою защиту быстро прожгли – проиграл бы, как пить дать, на потеху молодняку. Тяжесть выбора: спустить раз, или наказать ради их же блага?..
- Эй, варвар, - несмело заговорил один из них, и я слегка напрягся: а ну как достойный отпор мне теперь приготовили? – Ты это… прости нас, что ли.
Я удивился.
- Ты хорошо дерёшься, - продолжил мысль смельчак. – Раскидал нас, как... сосунков. Мы вот… и подумали. Магическая энергия в бою заканчивается довольно быстро, особенно поначалу, и чего? Любой дикарь… то есть… в общем… сражаться тоже надо уметь. Скажи, Сибранд, ты ведь долго воевал? Нас научишь?
Старый оглум искоса глянул в мою сторону, когда, гружённый тяжёлыми фолиантами, я добрался до своего стола и аккуратно сложил на него книги корешок к корешку. Я был осторожен: для меня письменность до сих пор оставалась чем-то священным, в то время как остальные адепты запросто читали, одновременно поглощая свои обеды, почёсывая в затылке, подпиливая ногти и перелистывая страницы. Собственным моральным обликом при этом никто не тяготился.
Впрочем, и моя кузня давала сбой: за месяц напряжённой учёбы в гильдии я спал с книгой в обнимку, по два-три часа в сутки, в остальное время поглощая страницу за страницей бруттские и сикирийские талмуды и с трудом разбирая смысл витиеватых альдских рун. С последними приходилось особенно туго: все самые сложные магические формулы были расписаны на альдском, и я испытывал острую нехватку простейших языковых навыков. Бруно вызвался помочь, и хотя теорию он рассказывал складно, я от его пояснений засыпал спустя несколько минут. Мартин, отношения с которым перешли с отстранённого нейтралитета на спокойную доброжелательность, оказался никаким учителем, а потому посодействовать в учебном процессе тоже не мог.
Уже совсем стемнело, когда я добрался до Унтерхолда. Ворота ещё не закрыли на ночь: вечер стоял чистый, ясный, даже на скалистой дороге, которой я добрался к толстым стенам города, не повстречался ни один зверь – мир засыпал вместе с солнцем.
Внутрь меня пропустили, несмотря на потрёпанный внешний вид, без лишних вопросов: всё же свой, земляк. Даже в Сикирии возникли бы проблемы, хотя я и вырос в тёплых краях, и говорил на сикирийском чище, чем многие жители столицы. Здесь всё куда проще – вскоре я уже ехал когда-то знакомыми переулками к западному району, морщась от неприятной боли в спине и плечах. Молодые колдуны постарались на славу, так что ожоги ещё долго не сойдут. Интересно, сумею ли когда-нибудь бить магов их же оружием? Или так и останусь против них, как дикарь, с оглоблей наперевес? Никогда, никогда прежде я не знал столь сокрушительного поражения после кажущейся блестящей победы! Ничего не получается, ничего не понимаю в проклятых колдовских формулах!
Три седмицы прошло – нет, пролетело! – а чего я добился за это время?! В тесный круг меня приняли лишь такие же отбросы, как я сам: толстый земляк, полуальд, которого другие отделения побрезговали взять из-за нечистой крови, да взбалмошная дочь зажиточного купца из Сикирии! Даже Дина, чьей истории я не знал, смотрела свысока на наше разношёрстное собрание… Если бы не Зорана, которая помогла мне разжиться запасами пергамента и перьев, я бы до сих ушами на занятиях хлопал. Долг юной сикирийке я планировал отдать тотчас, как раздобуду денег – для того и направился в нижний город: чтобы меня после отъезда никто плохим словом не поминал.
В здешней таверне, как я помнил, менялы принимали самоцветы да выдавали за них грабительскую плату. Вот и пригодились драгоценные камешки, которые нашёл у убитого альда ещё в Живых Ключах! Что должен, отдам; куплю себе ещё новую рубашку взамен сгоревшей, остальное привезу домой – понадобится, поди: впереди у моих детей долгая жизнь. И хотя лететь им придётся самостоятельно, я ведь могу – и должен, пока ещё в силе – слегка подтолкнуть их от земли.
- Сибранд! Капитан Сибранд! Неужели это правда, и ты перебрался в наши края?
Не слезая с коня, я обернулся, тоскливо предчувствуя долгий разговор. На что я надеялся, въезжая в город, где меня знала половина стражи из бывших легионеров? Не знаю, в каком звании теперь ходил капитан Витольд, но выправку бывший соратник сохранил отменную. Хотя и значительно ниже меня, седовласый мужчина казался крепче за счёт коренастого телосложения и мощных, как брёвна, рук. Несмотря на кажущуюся тяжеловесность, передвигался Витольд на зависть легко, будто вовсе не касаясь ногами мостовой. Капитан особых дел не шёл – скользил над мёрзлой землёй, бесшумно, быстро, неуловимо. Когда-то мог я попасть к нему в распоряжение, да к роли шпиона оказался непригоден. Ещё дядя Луций говорил, мол, воин из меня отменный, а вот разведчик никудышный, - никогда мне им не стать…
Время показало, что даже мудрый наставник порой ошибался.
- Великий Дух, Сибранд! Это кто тебя так? – без предисловий поинтересовался бывший соратник, когда я выбрался из седла. – Будто Тёмный заглотил в свою огненную пасть да, побрезговав, выплюнул…
Ответить мне не дали – Витольд кивнул в сторону тихой таверны, притаившейся в углу небольшого сквера, поросшего угрюмым низким кустарником, и я подчинился: попросту не нашёл предлога, чтобы сбежать. Да и не сбежишь у капитана особых дел…
Ветра оставил в стойле; привязывая поводья, огляделся. Вечерело, в таверну стягивался ночной народец. Может, кто другой нашёл бы компанию воров, убийц и мошенников неподобающей – Витольд же чувствовал себя здесь, как дикий зверь в лесной чаще. Старожилы узнавали имперского легионера, но не нарушали негласного кодекса, призывающего не лезть в чужие дела. Кодексу подчинялся и капитан Витольд.
Мы вошли в духоту людного места, и бывший соратник тотчас уселся за свободным столиком у стены, кивнув хозяину. Тот странным образом разглядел нового гостя в полной таверне и сделал знак помощнику.
- Голодный, небось? – поинтересовался Витольд, в то время как весёлая девица в грязном переднике уже ставила на стол полные кружки браги. – Неважно выглядишь, Белый Орёл!
Я нахмурился: деревенским прозвищем я в легионе никогда не хвастал – откуда капитану знать моё ло-хельмское имя?
- Пей, пей, - кивнул на кружку Витольд, сам делая первый глоток. – Ты здесь надолго. Лавки-то до рассвета закрыты, всё равно не найдёшь до утра того, что ищешь. Ты ведь за этим здесь?
Я вздохнул, пожал плечами, доставая из кошеля пару самоцветов. Показал на раскрытой ладони, спрятал обратно.
- Симпатичные камни, - сдержанно отозвался бывший соратник, прихлёбывая из кружки. – Хорошо, что мне показал. Разменяю по честной цене.
- Зачем ты меня сюда притащил? – спросил я без особой надежды.
По губам капитана скользнула блеклая усмешка; он покачал головой.
- Скажу сразу – есть не сможешь. Я тебя знаю: переживаниями себе дыру в душе прожжёшь, а я виноватым останусь. Ну, чего хмуришься? Я, может, по тебе просто соскучился!
Я усмехнулся: Витольд оставался верным себе. О делах ни слова, пока человек голоден и зол с дороги. Соскучился и я по бывшему сослуживцу, да только терзало сердце нехорошее предчувствие: ни с кем и никогда не вёл Витольд пустых бесед…
- Благодарствую, - кивнул капитан хозяйскому помощнику, поставившему дымящиеся блюда на стол. Весёлая девица тоже подлетела, хлопнула на столешницу кувшин вина и миску с грубыми кусками подсохшего хлеба.
Перед тем, как убежать, стрельнула глазами в мою сторону, скользнула взглядом по обнажённым плечам, облизнула полные губы. Витольд рассмеялся и махнул рукой; мы тотчас остались вдвоём. Знали, ох, знали местные людишки капитана особых дел…
- А ты помолодел, - пододвигая мне тарелку, снова подметил сослуживец. – Бороду-то зачем сбрил? Чтобы госпоже Иннаре понравиться?
Зачерпнутые из тарелки овощи полетели обратно вместе с ложкой. Будто колодезной водой после солнцепёка облили. Шум таверны, весёлые голоса, посторонние звуки – всё исчезло, остался только знакомый человек напротив с холодными, как лёд, глазами.
- Ты ешь, ешь, - уже без всякой улыбки продолжил он. – Я говорить буду. Ты слушай.
Я вцепился в кружку с брагой, хлебнул, не сводя глаз с собеседника. Великий Дух, чем заслужил я такое внимание от отдела особых дел?! В какие списки попало моё имя? И за какие заслуги?!
- В стонгардском отделении гильдии магов уже давно работает наш человек, - невыразительно и едва слышно вытолкнул капитан. – О новых людях в рядах колдунов мы узнаём первыми. И получаем на них полное досье. Листик к листику, Белый Орёл... Складывается в стол, ждёт своего часа. Ты не знал? Я теперь начальник имперского легиона здесь, в Унтерхолде. И моя обязанность – следить, чтобы никакие маги не помешали нам жить. Понял ли?
- Нет, - честно ответил я. – Я-то тут причём?
- Одного нашего человека в рядах гильдии мало, - послушно объяснил Витольд. – Он доброволец, мы не можем ему доверять так, как могли бы, например, тебе.
Я обречённо выдохнул, складывая руки на столе. Я уже всё понял.
- Один человек легиона, готовый служить Империи – слишком мало в случае нужды. Имя его я тебе раскрывать не стану: опасно. Он готов оказывать нам содействие, помогать Объединённой Империи в целом и провинции Стонгард в частности – но боюсь, что ни альдам, ни бруттам, формальным владельцам гильдии, это не придётся по нраву. Я переживаю за его жизнь, а потому пока достаточно того, что ты знаешь: в гильдии есть человек легиона. Как только запахнет жареным, я открою вас друг другу, а до той поры действуйте самостоятельно. Твоя задача, - продолжил Витольд по-военному сухо и едва слышно, - следить за происходящим внутри стен гильдии и докладывать обо всём, что знаешь, мне лично. Будь готов в любой момент, если потребуется твоя помощь.
Я поднял глаза на бывшего сослуживца.
- К чему?
- Ко всему, - без улыбки ответил Витольд. – Вплоть до полного уничтожения колдовского гнезда.
Я открыл рот и вновь его закрыл. Больше всего я сам себе напоминал выброшенную на берег рыбину, у которой разом забрали то, чем она дышит. Хватал воздух ртом, не в силах вытолкнуть ни слова, ловил в пустой голове убегающие мысли.
- О твоём участии в добыче сердца воздуха нам уже известно, - усмехнулся тем временем начальник имперского легиона, берясь за ложку. – Стало быть, ещё в силе, капитан. Не всё ещё высосали из тебя твои спиногрызы!
Я молча плеснул себе вина и выпил залпом, не чувствуя вкуса. Затем налил ещё. Витольд наблюдал за мной с интересом, не забывая с удовольствием поглощать сочное рагу.
- Ты с ума сошёл, - сипло выдохнул я, цепляясь за стакан, как за спасительную верёвку, брошенную с берега. – На что ты меня толкаешь? Ты… ты знаешь… да что там, наверняка, знаешь!.. ради чего я здесь?
Бывший товарищ молча кивнул.
- И ты… просишь меня…
- Именем Императора, - подтвердил Витольд. – Постановление уже подписано.
- А Императору не отказывают, - вымучено усмехнулся я. – Проклятый подлец!
- Вовсе нет, - миролюбиво откликнулся начальник легиона. – Всего лишь верный слуга своего народа.
Я зачерпнул несколько овощей помельче, проглотил, запил вином и вновь наполнил стакан.
- Прости, Сибранд, - вдруг серьёзно попросил бывший сослуживец. – То, что ты оказался внутри, да вне всяких подозрений… наша особая удача. Грех упускать. Есть сведения, - начальник особых дел склонился чуть ближе, я, повинуясь инстинкту, тоже, - альды и брутты заключили тайный договор о переделе стонгардских и сикирийских земель. Стонгардская гильдия – точка разлома. То, что на востоке, хотят альды; западные округи уже мысленно прибрали к себе брутты. Наша задача – не допустить. Думается, что внутри гильдии не один только наш агент. Уверен, что и альды ждут там своего часа, и брутты-основатели своего не упустят. А ещё есть шайка умалишённых, называют себя Братством Ночи – тоже претендуют на кусок утерянной власти своего вшивого ордена. Тебе не говорили? В Унтерхолде недавно прокатилась волна смертей, а убийцу так и не нашли. За это сняли моего предшественника, так что если подобное допущу я – снимут и меня тоже.
- С чего решили, будто убийца один? – поинтересовался мимоходом.
Витольд помолчал, затем невыразительно пояснил:
- Кишки наружу, кровь по стенам. Несчастные много страдали перед тем, как отдать Творцу душу. Никто, кроме фанатиков Тёмного, на такое не способен. Не знаю, какова их реальная сила, но шутить с ними не собираюсь. Найду – уничтожу. Тебя ни о чём пока не прошу – просто будь внимателен, докладывай обо всём. Уговор?
- Не уговор, а приказ, - кисло заметил я, вливая в себя очередную порцию обжигающего пойла. – Будь ты про…
Оборвал себя вовремя, мигом протрезвев от сказанного. Что же это я? Мастер Йоаким недаром говорил нам следить за своими мыслями и словами. И проклятия, сорвавшиеся из уст колдуна, даже такого слабосильного, как я, непременно сбудутся…
Неужели хочу кому-то такой же судьбы, как моя? Обезумел, видит Дух, совсем обезумел!..
Витольд ничего не заметил – плеснул мне ещё вина, хлебнул своего, и начал весело поминать минувшие дни. Было нам, о чём поговорить: вскоре смеялся над шутками бывшего сослуживца, с аппетитом уминая всё, что подносили на стол хозяйские помощники, а под конец встречи даже согласился переночевать в казармах и продолжить разговор там.
Утром я обходил торговые лавки с карманами, полными денег от щедрого обмена с Витольдом, и назад в гильдию ехал в новой тёмной рубашке, вышитой у ворота – страшную цену за такую красоту заплатил – с сумками, набитыми письменными принадлежностями и снедью; с особой осторожностью упаковав скромные подарки своим товарищам в гильдии: новые пояса для Бруно и Мартина, и дорогие булавки для плащей юным сикирийкам. Раны от ожогов обработал казарменный лекарь; настроение, рухнувшее на дно после разговора с Витольдом, вновь подняло одурманенную надеждой голову: где наша не пропадала?! К тяжкой поклаже собственного горя, обязанностей и долгов добавился ещё мешок воинской службы, от которой меня даже смерть, похоже, не освободит. И всё же спокойно было на душе, когда я въезжал в безлюдный внутренний двор крепости магов.
Привязав Ветра и освободив его от поклажи, я направился в общий зал, уповая на то, что там пусто: все адепты, верно, на занятиях, если не отменили своих учений мастера Грей и Деметра. Когда я поднялся по лестнице, гружёный сумками и лихорадочно-радостными мыслями – ещё поборемся с минутными слабостями, видит Дух, поживём! – навстречу из сумрачного коридора показались знакомые лица: трое из пяти магов второго круга, которых я из гордости отделал вчера без особой на то причины. Накинул бы на себя колдовской щит да переждал бы всплеск юношеского задора – ушли бы, поленились моего ответа ждать. Но нет – набросился на мелких, как зверь; покалечил… Хотя, безусловно, впятером они бы мою защиту быстро прожгли – проиграл бы, как пить дать, на потеху молодняку. Тяжесть выбора: спустить раз, или наказать ради их же блага?..
- Эй, варвар, - несмело заговорил один из них, и я слегка напрягся: а ну как достойный отпор мне теперь приготовили? – Ты это… прости нас, что ли.
Я удивился.
- Ты хорошо дерёшься, - продолжил мысль смельчак. – Раскидал нас, как... сосунков. Мы вот… и подумали. Магическая энергия в бою заканчивается довольно быстро, особенно поначалу, и чего? Любой дикарь… то есть… в общем… сражаться тоже надо уметь. Скажи, Сибранд, ты ведь долго воевал? Нас научишь?
Старый оглум искоса глянул в мою сторону, когда, гружённый тяжёлыми фолиантами, я добрался до своего стола и аккуратно сложил на него книги корешок к корешку. Я был осторожен: для меня письменность до сих пор оставалась чем-то священным, в то время как остальные адепты запросто читали, одновременно поглощая свои обеды, почёсывая в затылке, подпиливая ногти и перелистывая страницы. Собственным моральным обликом при этом никто не тяготился.
Впрочем, и моя кузня давала сбой: за месяц напряжённой учёбы в гильдии я спал с книгой в обнимку, по два-три часа в сутки, в остальное время поглощая страницу за страницей бруттские и сикирийские талмуды и с трудом разбирая смысл витиеватых альдских рун. С последними приходилось особенно туго: все самые сложные магические формулы были расписаны на альдском, и я испытывал острую нехватку простейших языковых навыков. Бруно вызвался помочь, и хотя теорию он рассказывал складно, я от его пояснений засыпал спустя несколько минут. Мартин, отношения с которым перешли с отстранённого нейтралитета на спокойную доброжелательность, оказался никаким учителем, а потому посодействовать в учебном процессе тоже не мог.
