1. Создание Нарнии — это сотворение мира, но совсем не обязательно нашего.
2. Когда Джедис срывает яблоко, она, подобно Адаму, совершает грех ослушания, но для нее это не то же самое. К тому времени она уже пала, и пала глубоко.
3. Каменный стол действительно должен напоминать об одной из Моисеевых скрижалей.
4. Страдания и Воскресение Аслана — это Страдания и Воскресение Христа, какими они могли бы быть в том, другом мире. Они подобны тем, что Он претерпел в нашем, но не те же.
5. Эдмунд, подобно Иуде, гад и предатель, однако, в отличие от Иуды, он раскаялся и получил прощение (как, без сомнения, получил бы Иуда, если бы раскаялся).
6. Да. На самом краешке нарнийского мира Аслан начинает больше походить на Христа, каким мы знаем Его здесь. Отсюда — ягненок, т.е. Агнец. Отсюда — трапеза, как в конце Евангелия от Иоанна. Разве он не говорит: «После того как вы узнали меня здесь в Нарнии, вам легче будет увидеть меня там в нашем мире»?
7. И, разумеется, Обезьян и Недотепа перед Страшным Судом (в «Последней битве») — это как приход Антихриста перед концом нашего мира.
Все ясно?
Очень рад, что книжки тебе понравились.
Искренне твой
К. С. Льюис
Магдален-колледж,
Кембридж
5 марта 1961
Дорогая Энн!
Слова Аслана о том, что он уже умирал, кажутся вполне понятными. Прочитай предыдущую книгу этой серии, которая называется «Лев, колдунья и платяной шкаф», где подробно рассказывается о том, как он был убит Белой колдуньей и потом ожил. Когда ты ее прочитаешь, то, возможно, увидишь, что за этим кроется более глубокий смысл. Вся история Нарнии говорит о Христе. Иными словами, я спрашивал себя: «А что, если бы на самом деле существовал мир, подобный Нарнии, и он пошел бы по неверному пути (как это случилось с нашим миром)? Что бы произошло, если бы Христос пришел спасти тот мир (как Он спас наш)?» Эти истории служат моим ответом.
Я рассуждал, что поскольку Нарния является миром говорящих животных, то Он тоже станет Говорящим Животным, подобно тому, как Он стал человеком в нашем мире. Я изобразил Его львом, потому что: а) лев считается царем зверей; б) в Библии Христос называется «львом из колена Иудина»; в) с начала работы над книгой мне виделись необычные сны о львах.
В целом вся серия книг составлена следующим образом:
«Племянник чародея» повествует о сотворении мира и о том, как зло проникло в Нарнию.
«Лев, колдунья и платяной шкаф» рассказывает о распятии и воскресении.
«Принц Каспиан» говорит о восстановлении истинной религии на месте искаженной.
«Конь и его мальчик» рассказывает о призвании и обращении язычника.
«Путешествие на Край Света» посвящено духовной жизни (в особенности Рипичипа).
«Серебряное кресло» повествует о постоянной войне против сил тьмы.
В «Последней битве» говорится о пришествии Антихриста (Обезьяны), конце света и последнем суде.
Все ли тебе понятно?
К. С. Льюис
В качестве послесловия и дополнительных доказательств того, что прообразом Аслана является Иисус Христос, несколько цитат из «Хроник Нарнии».
Сначала цитата из середины книги «Конь и его мальчик», когда Аслан только начинает открываться Шасте:
«– Сын мой, – сказал голос, – я говорю о тебе, не о ней. Я рассказываю каждому только его историю.
– Кто ты такой? – спросил Шаста.
– Я – это я, – сказал голос так, что задрожали камни. – Я – это я, – громко и ясно повторил он. – Я – это я, – прошептал он едва слышно, словно слова эти прошелестели в листве».
Затем цитата, взятая в конце книги «Покоритель Зари»:
— «Аслан,— сказала Люси,— прежде чем мы уйдём, скажи нам, пожалуйста, когда мы вернёмся в Нарнию?
— Дорогая моя Люси,— нежно сказал Лев,— ни ты, ни твой брат больше туда не вернётесь.
— Ой, Аслан! —в один голос воскликнули Люси и Эдмунд.
— Вы слишком выросли, дети,— сказал Аслан,— и должны, наконец, войти в свой собственный мир.
— Дело не в Нарнии! — всхлипнула Люси. — А в тебе. Там тебя не будет. Как мы сможем без тебя жить?
— Что ты, моя дорогая! — отозвался Аслан. — Я там буду.
— Неужели ты бываешь и у нас? — спросил Эдмунд.
— Конечно, — сказал Аслан. — Только там я зовусь иначе. Учитесь узнавать меня и под другим именем. Для этого вы и бывали в Нарнии. После того, как вы узнали меня здесь, вам будет легче узнать меня там».
Напоследок цитата, взятая в конце книги «Последняя Битва», которая венчает «Хроники Нарнии».
«Потом Аслан повернулся и сказал всем:
— Вы ещё не такие счастливые, какими я хотел бы вас видеть.
Люси ответила:
— Мы так боимся, что ты отошлёшь нас обратно, Аслан. Ты так часто возвращал нас в наш мир.
— Не бойтесь, — сказал Аслан. — Разве вы не догадались?
Сердца у детей подпрыгнули, и в них вспыхнула дикая надежда.
— Это была настоящая железнодорожная катастрофа, — тихо и мягко сказал Аслан. —- — Ваши папа и мама и все вы, как называют это в стране теней,— мертвы. Учебный год позади, настали каникулы. Сон кончился, вот и утро.
И пока Он говорил, Он всё меньше и меньше походил на Льва. А то, что случилось дальше, было так прекрасно, что писать об этом я не могу. Для нас это завершение всех историй, и мы честно можем сказать, что они жили долго и счастливо. Но для них это было только началом настоящей истории. Вся их жизнь в нашем мире, все приключения в Нарнии были только обложкой и титульным листом; теперь наконец началась глава Первая Великой Истории, которую не читал ни один человек на земле; Истории, которая длится вечно; Истории, в которой каждая глава лучше предыдущей».
В публицистическом произведении «Иисус Христос прообраз Аслана» были приведены библейские цитаты, доказывающие верность данного утверждения. Раз у главного героя «Хроник Нарнии» есть библейский первообраз, то может быть и у Сьюзен Пэвенси есть?
Впрочем, для начала следует установить. Каков образ Сьюзен в самих «Хрониках Нарнии»?
Поначалу образ Сьюзен явно положительный. Сьюзен, чья вера Аслана, чьё доверие Льву, во второй книге по внутренней хронологии Нарнии «Лев, колдунья и платяной шкаф» из всей четвёрки Пэвенси уступает только чистой и крепкой, как алмаз, вере Люси. Так хоть Сьюзен и не поверила Люси сразу, что не удивительно в силу сказочной фантастичности её свидетельства. Однако Сьюзен и не издевалась над младшей сестричкой: «Следующие несколько дней были печальными для Люси. Ей ничего не стоило помириться с остальными, надо было только согласиться, что она выдумала всё для смеха. Но Люси была очень правдивая девочка, а сейчас она твёрдо знала, что она права, поэтому она никак не могла заставить себя отказаться от своих слов. А её сестра и братья считали, что это ложь, причём глупая ложь, и Люси было очень обидно. Двое старших хотя бы не трогали ее, но Эдмунд иногда бывал порядочным злюкой, и на этот раз он показал себя во всей красе. Он дразнил Люси и приставал к ней, без конца спрашивая, не открыла ли она каких-нибудь стран в других платяных шкафах».
Да и впервые попав в Нарнию Сьюзен ведёт себя вполне достойно, более того её душа искреннее тянется к Аслану: «Совершенно верно, – подтвердил бобр. – Бедняга! До него дошли слухи о том, что ему грозит арест, и он передал этот платок мне. Он сказал, что, если с ним случится беда, я должен встретить вас… и отвести… – Здесь бобр замолк и только несколько раз кивнул с самым таинственным видом. Затем, поманив ребят ещё ближе, так, что его усы буквально касались их лиц, он добавил еле слышным шёпотом: – Говорят, Аслан на пути к нам. Возможно, он уже высадился на берег.
И тут случилась странная вещь. Ребята столько же знали об Аслане, сколько вы, но как только бобр произнес эту фразу, каждого из них охватило особенное чувство. Быть может, с вами было такое во сне: кто-то произносит слова, которые вам непонятны, но вы чувствуете, что в словах заключён огромный смысл; иной раз они кажутся страшными, и сон превращается в кошмар, иной – невыразимо прекрасными, настолько прекрасными, что вы помните этот сон всю жизнь и мечтаете вновь когда-нибудь увидеть его. Вот так произошло и сейчас. При имени Аслана каждый из ребят почувствовал, как у него что-то дрогнуло внутри. Эдмунда охватил необъяснимый страх. Питер ощутил в себе необычайную смелость и готовность встретить любую опасность. Сьюзен почудилось, что в воздухе разлилось благоухание и раздалась чудесная музыка. А у Люси возникло такое чувство, какое бывает, когда просыпаешься утром и вспоминаешь, что сегодня – первый день каникул».
Более того, будучи девочкой Сьюзен подтверждает крепость своей веры во время сурового испытания, что могло бы сломить и мужчин: «Следующие несколько минут могли окончиться для сестёр печально. Под дикие крики, плач волынок и пронзительное завывание рогов вся орда злобных чудищ помчалась вниз по склону мимо того места, где притаились Люси и Сьюзен. Девочки чувствовали, как холодным ветром несутся мимо духи, как трясётся земля под тяжёлыми копытами минотавров, как хлопают над головой чёрные крылья грифов и летучих мышей. В другое время они дрожали бы от страха, но сейчас сердца их были полны скорби, и они думали лишь о позорной и ужасной смерти Аслана.
Как только стихли последние звуки, Сьюзен и Люси прокрались на вершину холма. Луна уже почти зашла, лёгкие облака то и дело застилали её, но опутанный верёвками мертвый Лев всё ещё был виден на фоне неба. Люси и Сьюзен опустились на колени в сырой траве и стали целовать его и гладить прекрасную гриву, вернее, то, что от неё осталось. Они плакали, пока у них не заболели глаза. Тогда они посмотрели друг на друга, взялись за руки, чтобы не чувствовать себя так одиноко, и снова заплакали, и снова замолчали. Наконец Люси сказала:
– Не могу глядеть на этот ужасный намордник. Может быть, нам удастся его снять?
Они попробовали стащить его. Это было не так-то просто, потому что пальцы у них онемели от холода и стало очень темно, но всё же наконец им удалось это сделать. И тут они снова принялись плакать, и гладить львиную морду, и стирать с неё кровь и пену. Я не могу описать, как им было одиноко, как страшно, как тоскливо».
Однако уже в четвёртой книге по внутренней хронологии Нарнии «Принц Каспиан» Сьюзен видит Аслана последней из четвёрки Пэвенси. Вот эмоционально очень сильный фрагмент:
«— Люси, – очень тихо сказала Сьюзен.
— Да? – отозвалась Люси.
— Я его теперь вижу. Мне стыдно.
— Это очень хорошо.
— Но всё гораздо хуже, чем ты думаешь. Я же поверила в него вчера. Когда он предупреждал, чтоб мы не шли в ельник. И я поверила в него ночью, когда ты нас будила. Я всё понимала, глубоко внутри. Или поняла бы, если бы позволила себе. Но я хотела одного – выбраться из леса и… ой, не знаю. И что же я ему скажу?
— Может быть, говорить особенно и не надо, – задумчиво ответила Люси.
Вскоре они достигли деревьев, и сквозь них дети увидели Великий Курган, Холм Аслана, воздвигнутый вокруг Стола, когда их уже не было в Нарнии.
— Наша сторона не очень-то хорошо несёт дозор, – прошептал Трам. – Нас должны были заметить раньше…
— Ш-ш-ш! – сказали остальные четверо, потому что Аслан остановился, обернулся и стоял лицом к ним, глядя столь величаво, что они радовались, насколько может радоваться тот, кто очень напуган, и боялись, как может бояться тот, кто очень обрадован. Мальчики шагнули вперёд, Люси за ними, Сьюзен и гном отпрянули.
— О Аслан! – воскликнул король Питер, опускаясь на одно колено и поднимая тяжёлую лапу Льва к своему лицу. – Я так рад. Я так виноват. Я вёл их не туда с самого начала, и особенно вчера утром.
— Мой дорогой сын, – сказал Аслан.
Затем он повернулся и приветствовал Эдмунда.
— Молодец, – вот что он сказал.
Потом, помолчав, произнёс глубоким и низким голосом:
— Сьюзен.
Сьюзен не ответила, но похоже было, что она плачет».
По этому фрагменту видно, что Сьюзен не законченная злодейка, если злодейка, вообще. Сьюзен доступно раскаяние, она плачет из-за оскудения веры своей. Так почему же оскудела вера Сьюзен?
Возможно дело в том, что Сьюзен в отличие от остальных юных Пэвенси американизировалась. Так в пятой книге по внутренней хронологии Нарнии «Покоритель Зари» мать Сьюзен говорит, что она: «вынесет из путешествия в Америку гораздо больше, чем младшие».
В седьмой и последней по внутренней хронологии Нарнии книге «Последняя битва» Сьюзен, единственной среди всех изначально положительных героев «Хроник Нарнии», нет среди попадающих в Страну Аслана и остающихся в ней. Сказано же о судьбе старшей из сестёр Пэвенси следующее: «Моя сестра Сьюзен, — ответил Питер коротко и сурово, — больше не друг Нарнии.
— Да, — кивнул Юстэс, — когда вы пытаетесь поговорить с ней о Нарнии, она отвечает: «Что за чудесная у вас память. Удивительно, что вы ещё думаете об этих смешных играх, в которые играли детьми».
— О, Сьюзен! — вздохнула Джил. — Она теперь не интересуется ничем, кроме нейлоновых чулок, губной помады и приглашений на свидания. Она всегда выглядит так, будто ей хочется поскорее стать взрослой».
Такая духовная деградация изначально положительного героя или героини атипична для детских сказок в целом положительной направленности. Положительный герой скорее вырвет у себя сердце, как главный герой «Легенды о Данко», чем безвозвратно утратит чистоту души своей. Впрочем, безвозвратно ли погибла Сьюзен Пэвенси?
Ведь даже апостол Пётр трижды отрекался от Христа прежде, чем утвердиться в вере и стать одним из краеугольных камней Церкви. Сьюзен же на момент смерти братьев с сестрой в земном мире было лет двадцать, а значит вполне вероятно она прожила на Земле ещё десятилетия. Да и после смерти по крайней мере до Страшного Суда сохраняется возможность раскаяния: «И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими» — Откровение святого Иоанна Богослова, глава 20.
Почему пишу по крайней мере? Потому, что: «Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив», — как гласит Псалтырь.
Святой Исаак Сирин вовсе же написал следующие пламенные строки: «…Стыдно даже помыслить такое о Боге – чтобы возмездие за злые дела могло быть обретено в Нем, ибо таким образом мы приписали бы немощь этому Естеству – будто ради возмездия использует Он такой великий и трудный предмет. Даже в людях, которые живут благочестиво и праведно и у которых мысли полностью согласуются с Божией волей, невероятно было бы обрести такое – тем менее в Боге: будто бы Он делал что-либо из возмездия за заранее известные Ему злые дела тех, чье естество с честью и великой любовью привел Он в бытие. Знал Он и все деяния их, и однако не иссяк для них источник благодати Его: даже после того, как они погрязли во множестве злых дел, не отнял Он Своей заботы от них даже на мгновение
Еще худшим является мнение о том, что Бог позволяет людям грешить в земной жизни ради того, чтобы вечно наказывать их после смерти. Это богохульное и извращенное представление о Боге, клевета на Бога:
Если человек говорит, что лишь для того, чтобы явлено было долготерпение Его, мирится Он с ними здесь, с тем, чтобы безжалостно мучить их там – такой
2. Когда Джедис срывает яблоко, она, подобно Адаму, совершает грех ослушания, но для нее это не то же самое. К тому времени она уже пала, и пала глубоко.
3. Каменный стол действительно должен напоминать об одной из Моисеевых скрижалей.
4. Страдания и Воскресение Аслана — это Страдания и Воскресение Христа, какими они могли бы быть в том, другом мире. Они подобны тем, что Он претерпел в нашем, но не те же.
5. Эдмунд, подобно Иуде, гад и предатель, однако, в отличие от Иуды, он раскаялся и получил прощение (как, без сомнения, получил бы Иуда, если бы раскаялся).
6. Да. На самом краешке нарнийского мира Аслан начинает больше походить на Христа, каким мы знаем Его здесь. Отсюда — ягненок, т.е. Агнец. Отсюда — трапеза, как в конце Евангелия от Иоанна. Разве он не говорит: «После того как вы узнали меня здесь в Нарнии, вам легче будет увидеть меня там в нашем мире»?
7. И, разумеется, Обезьян и Недотепа перед Страшным Судом (в «Последней битве») — это как приход Антихриста перед концом нашего мира.
Все ясно?
Очень рад, что книжки тебе понравились.
Искренне твой
К. С. Льюис
***
Магдален-колледж,
Кембридж
5 марта 1961
Дорогая Энн!
Слова Аслана о том, что он уже умирал, кажутся вполне понятными. Прочитай предыдущую книгу этой серии, которая называется «Лев, колдунья и платяной шкаф», где подробно рассказывается о том, как он был убит Белой колдуньей и потом ожил. Когда ты ее прочитаешь, то, возможно, увидишь, что за этим кроется более глубокий смысл. Вся история Нарнии говорит о Христе. Иными словами, я спрашивал себя: «А что, если бы на самом деле существовал мир, подобный Нарнии, и он пошел бы по неверному пути (как это случилось с нашим миром)? Что бы произошло, если бы Христос пришел спасти тот мир (как Он спас наш)?» Эти истории служат моим ответом.
Я рассуждал, что поскольку Нарния является миром говорящих животных, то Он тоже станет Говорящим Животным, подобно тому, как Он стал человеком в нашем мире. Я изобразил Его львом, потому что: а) лев считается царем зверей; б) в Библии Христос называется «львом из колена Иудина»; в) с начала работы над книгой мне виделись необычные сны о львах.
В целом вся серия книг составлена следующим образом:
«Племянник чародея» повествует о сотворении мира и о том, как зло проникло в Нарнию.
«Лев, колдунья и платяной шкаф» рассказывает о распятии и воскресении.
«Принц Каспиан» говорит о восстановлении истинной религии на месте искаженной.
«Конь и его мальчик» рассказывает о призвании и обращении язычника.
«Путешествие на Край Света» посвящено духовной жизни (в особенности Рипичипа).
«Серебряное кресло» повествует о постоянной войне против сил тьмы.
В «Последней битве» говорится о пришествии Антихриста (Обезьяны), конце света и последнем суде.
Все ли тебе понятно?
К. С. Льюис
Часть третья. Послесловие
В качестве послесловия и дополнительных доказательств того, что прообразом Аслана является Иисус Христос, несколько цитат из «Хроник Нарнии».
Сначала цитата из середины книги «Конь и его мальчик», когда Аслан только начинает открываться Шасте:
«– Сын мой, – сказал голос, – я говорю о тебе, не о ней. Я рассказываю каждому только его историю.
– Кто ты такой? – спросил Шаста.
– Я – это я, – сказал голос так, что задрожали камни. – Я – это я, – громко и ясно повторил он. – Я – это я, – прошептал он едва слышно, словно слова эти прошелестели в листве».
Затем цитата, взятая в конце книги «Покоритель Зари»:
— «Аслан,— сказала Люси,— прежде чем мы уйдём, скажи нам, пожалуйста, когда мы вернёмся в Нарнию?
— Дорогая моя Люси,— нежно сказал Лев,— ни ты, ни твой брат больше туда не вернётесь.
— Ой, Аслан! —в один голос воскликнули Люси и Эдмунд.
— Вы слишком выросли, дети,— сказал Аслан,— и должны, наконец, войти в свой собственный мир.
— Дело не в Нарнии! — всхлипнула Люси. — А в тебе. Там тебя не будет. Как мы сможем без тебя жить?
— Что ты, моя дорогая! — отозвался Аслан. — Я там буду.
— Неужели ты бываешь и у нас? — спросил Эдмунд.
— Конечно, — сказал Аслан. — Только там я зовусь иначе. Учитесь узнавать меня и под другим именем. Для этого вы и бывали в Нарнии. После того, как вы узнали меня здесь, вам будет легче узнать меня там».
Напоследок цитата, взятая в конце книги «Последняя Битва», которая венчает «Хроники Нарнии».
«Потом Аслан повернулся и сказал всем:
— Вы ещё не такие счастливые, какими я хотел бы вас видеть.
Люси ответила:
— Мы так боимся, что ты отошлёшь нас обратно, Аслан. Ты так часто возвращал нас в наш мир.
— Не бойтесь, — сказал Аслан. — Разве вы не догадались?
Сердца у детей подпрыгнули, и в них вспыхнула дикая надежда.
— Это была настоящая железнодорожная катастрофа, — тихо и мягко сказал Аслан. —- — Ваши папа и мама и все вы, как называют это в стране теней,— мертвы. Учебный год позади, настали каникулы. Сон кончился, вот и утро.
И пока Он говорил, Он всё меньше и меньше походил на Льва. А то, что случилось дальше, было так прекрасно, что писать об этом я не могу. Для нас это завершение всех историй, и мы честно можем сказать, что они жили долго и счастливо. Но для них это было только началом настоящей истории. Вся их жизнь в нашем мире, все приключения в Нарнии были только обложкой и титульным листом; теперь наконец началась глава Первая Великой Истории, которую не читал ни один человек на земле; Истории, которая длится вечно; Истории, в которой каждая глава лучше предыдущей».
Глава 4 — Библейские прообразы Сьюзен Пэвенси
В публицистическом произведении «Иисус Христос прообраз Аслана» были приведены библейские цитаты, доказывающие верность данного утверждения. Раз у главного героя «Хроник Нарнии» есть библейский первообраз, то может быть и у Сьюзен Пэвенси есть?
Впрочем, для начала следует установить. Каков образ Сьюзен в самих «Хрониках Нарнии»?
Поначалу образ Сьюзен явно положительный. Сьюзен, чья вера Аслана, чьё доверие Льву, во второй книге по внутренней хронологии Нарнии «Лев, колдунья и платяной шкаф» из всей четвёрки Пэвенси уступает только чистой и крепкой, как алмаз, вере Люси. Так хоть Сьюзен и не поверила Люси сразу, что не удивительно в силу сказочной фантастичности её свидетельства. Однако Сьюзен и не издевалась над младшей сестричкой: «Следующие несколько дней были печальными для Люси. Ей ничего не стоило помириться с остальными, надо было только согласиться, что она выдумала всё для смеха. Но Люси была очень правдивая девочка, а сейчас она твёрдо знала, что она права, поэтому она никак не могла заставить себя отказаться от своих слов. А её сестра и братья считали, что это ложь, причём глупая ложь, и Люси было очень обидно. Двое старших хотя бы не трогали ее, но Эдмунд иногда бывал порядочным злюкой, и на этот раз он показал себя во всей красе. Он дразнил Люси и приставал к ней, без конца спрашивая, не открыла ли она каких-нибудь стран в других платяных шкафах».
Да и впервые попав в Нарнию Сьюзен ведёт себя вполне достойно, более того её душа искреннее тянется к Аслану: «Совершенно верно, – подтвердил бобр. – Бедняга! До него дошли слухи о том, что ему грозит арест, и он передал этот платок мне. Он сказал, что, если с ним случится беда, я должен встретить вас… и отвести… – Здесь бобр замолк и только несколько раз кивнул с самым таинственным видом. Затем, поманив ребят ещё ближе, так, что его усы буквально касались их лиц, он добавил еле слышным шёпотом: – Говорят, Аслан на пути к нам. Возможно, он уже высадился на берег.
И тут случилась странная вещь. Ребята столько же знали об Аслане, сколько вы, но как только бобр произнес эту фразу, каждого из них охватило особенное чувство. Быть может, с вами было такое во сне: кто-то произносит слова, которые вам непонятны, но вы чувствуете, что в словах заключён огромный смысл; иной раз они кажутся страшными, и сон превращается в кошмар, иной – невыразимо прекрасными, настолько прекрасными, что вы помните этот сон всю жизнь и мечтаете вновь когда-нибудь увидеть его. Вот так произошло и сейчас. При имени Аслана каждый из ребят почувствовал, как у него что-то дрогнуло внутри. Эдмунда охватил необъяснимый страх. Питер ощутил в себе необычайную смелость и готовность встретить любую опасность. Сьюзен почудилось, что в воздухе разлилось благоухание и раздалась чудесная музыка. А у Люси возникло такое чувство, какое бывает, когда просыпаешься утром и вспоминаешь, что сегодня – первый день каникул».
Более того, будучи девочкой Сьюзен подтверждает крепость своей веры во время сурового испытания, что могло бы сломить и мужчин: «Следующие несколько минут могли окончиться для сестёр печально. Под дикие крики, плач волынок и пронзительное завывание рогов вся орда злобных чудищ помчалась вниз по склону мимо того места, где притаились Люси и Сьюзен. Девочки чувствовали, как холодным ветром несутся мимо духи, как трясётся земля под тяжёлыми копытами минотавров, как хлопают над головой чёрные крылья грифов и летучих мышей. В другое время они дрожали бы от страха, но сейчас сердца их были полны скорби, и они думали лишь о позорной и ужасной смерти Аслана.
Как только стихли последние звуки, Сьюзен и Люси прокрались на вершину холма. Луна уже почти зашла, лёгкие облака то и дело застилали её, но опутанный верёвками мертвый Лев всё ещё был виден на фоне неба. Люси и Сьюзен опустились на колени в сырой траве и стали целовать его и гладить прекрасную гриву, вернее, то, что от неё осталось. Они плакали, пока у них не заболели глаза. Тогда они посмотрели друг на друга, взялись за руки, чтобы не чувствовать себя так одиноко, и снова заплакали, и снова замолчали. Наконец Люси сказала:
– Не могу глядеть на этот ужасный намордник. Может быть, нам удастся его снять?
Они попробовали стащить его. Это было не так-то просто, потому что пальцы у них онемели от холода и стало очень темно, но всё же наконец им удалось это сделать. И тут они снова принялись плакать, и гладить львиную морду, и стирать с неё кровь и пену. Я не могу описать, как им было одиноко, как страшно, как тоскливо».
Однако уже в четвёртой книге по внутренней хронологии Нарнии «Принц Каспиан» Сьюзен видит Аслана последней из четвёрки Пэвенси. Вот эмоционально очень сильный фрагмент:
«— Люси, – очень тихо сказала Сьюзен.
— Да? – отозвалась Люси.
— Я его теперь вижу. Мне стыдно.
— Это очень хорошо.
— Но всё гораздо хуже, чем ты думаешь. Я же поверила в него вчера. Когда он предупреждал, чтоб мы не шли в ельник. И я поверила в него ночью, когда ты нас будила. Я всё понимала, глубоко внутри. Или поняла бы, если бы позволила себе. Но я хотела одного – выбраться из леса и… ой, не знаю. И что же я ему скажу?
— Может быть, говорить особенно и не надо, – задумчиво ответила Люси.
Вскоре они достигли деревьев, и сквозь них дети увидели Великий Курган, Холм Аслана, воздвигнутый вокруг Стола, когда их уже не было в Нарнии.
— Наша сторона не очень-то хорошо несёт дозор, – прошептал Трам. – Нас должны были заметить раньше…
— Ш-ш-ш! – сказали остальные четверо, потому что Аслан остановился, обернулся и стоял лицом к ним, глядя столь величаво, что они радовались, насколько может радоваться тот, кто очень напуган, и боялись, как может бояться тот, кто очень обрадован. Мальчики шагнули вперёд, Люси за ними, Сьюзен и гном отпрянули.
— О Аслан! – воскликнул король Питер, опускаясь на одно колено и поднимая тяжёлую лапу Льва к своему лицу. – Я так рад. Я так виноват. Я вёл их не туда с самого начала, и особенно вчера утром.
— Мой дорогой сын, – сказал Аслан.
Затем он повернулся и приветствовал Эдмунда.
— Молодец, – вот что он сказал.
Потом, помолчав, произнёс глубоким и низким голосом:
— Сьюзен.
Сьюзен не ответила, но похоже было, что она плачет».
По этому фрагменту видно, что Сьюзен не законченная злодейка, если злодейка, вообще. Сьюзен доступно раскаяние, она плачет из-за оскудения веры своей. Так почему же оскудела вера Сьюзен?
Возможно дело в том, что Сьюзен в отличие от остальных юных Пэвенси американизировалась. Так в пятой книге по внутренней хронологии Нарнии «Покоритель Зари» мать Сьюзен говорит, что она: «вынесет из путешествия в Америку гораздо больше, чем младшие».
В седьмой и последней по внутренней хронологии Нарнии книге «Последняя битва» Сьюзен, единственной среди всех изначально положительных героев «Хроник Нарнии», нет среди попадающих в Страну Аслана и остающихся в ней. Сказано же о судьбе старшей из сестёр Пэвенси следующее: «Моя сестра Сьюзен, — ответил Питер коротко и сурово, — больше не друг Нарнии.
— Да, — кивнул Юстэс, — когда вы пытаетесь поговорить с ней о Нарнии, она отвечает: «Что за чудесная у вас память. Удивительно, что вы ещё думаете об этих смешных играх, в которые играли детьми».
— О, Сьюзен! — вздохнула Джил. — Она теперь не интересуется ничем, кроме нейлоновых чулок, губной помады и приглашений на свидания. Она всегда выглядит так, будто ей хочется поскорее стать взрослой».
Такая духовная деградация изначально положительного героя или героини атипична для детских сказок в целом положительной направленности. Положительный герой скорее вырвет у себя сердце, как главный герой «Легенды о Данко», чем безвозвратно утратит чистоту души своей. Впрочем, безвозвратно ли погибла Сьюзен Пэвенси?
Ведь даже апостол Пётр трижды отрекался от Христа прежде, чем утвердиться в вере и стать одним из краеугольных камней Церкви. Сьюзен же на момент смерти братьев с сестрой в земном мире было лет двадцать, а значит вполне вероятно она прожила на Земле ещё десятилетия. Да и после смерти по крайней мере до Страшного Суда сохраняется возможность раскаяния: «И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими» — Откровение святого Иоанна Богослова, глава 20.
Почему пишу по крайней мере? Потому, что: «Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив», — как гласит Псалтырь.
Святой Исаак Сирин вовсе же написал следующие пламенные строки: «…Стыдно даже помыслить такое о Боге – чтобы возмездие за злые дела могло быть обретено в Нем, ибо таким образом мы приписали бы немощь этому Естеству – будто ради возмездия использует Он такой великий и трудный предмет. Даже в людях, которые живут благочестиво и праведно и у которых мысли полностью согласуются с Божией волей, невероятно было бы обрести такое – тем менее в Боге: будто бы Он делал что-либо из возмездия за заранее известные Ему злые дела тех, чье естество с честью и великой любовью привел Он в бытие. Знал Он и все деяния их, и однако не иссяк для них источник благодати Его: даже после того, как они погрязли во множестве злых дел, не отнял Он Своей заботы от них даже на мгновение
Еще худшим является мнение о том, что Бог позволяет людям грешить в земной жизни ради того, чтобы вечно наказывать их после смерти. Это богохульное и извращенное представление о Боге, клевета на Бога:
Если человек говорит, что лишь для того, чтобы явлено было долготерпение Его, мирится Он с ними здесь, с тем, чтобы безжалостно мучить их там – такой
