Набрал мешок сосисок с вяло покачивающихся на жаре кустов. Да подобрал одинокую сардельку, которую недавно обронил какой-то охотник посмелее меня. Сарделька ещё свежая… Быть может всё же рискнуть?
Однако Розочка даже издалека боязливо поглядывает на заросли, ощетинившиеся острыми шипами. Ни одной сардельки не видать, все в недоступной глубине. Некому их отвлечь мелкой галькой, палкою растормошить. Вдалеке же высится колбасный исполин. А там такое, что и мне смотреть боязно. Не дорос я до большой охоты. Раздобуду ли палку колбасы хоть когда-нибудь?
Не знаю, до чего бы я один додумался, как бы себя накрутил. Однако глазастая Розочка заприметила зелёный росток с тремя большими и длинными листьями.
— Репка? — простодушна спросила маленькая единорожка.
— Да, но не простая, а сюрпризная.
— Сюрпризная?
— Вкус должен быть просто удивительный. Итак, тянем-потянем… Репка оказалась отнюдь не сказочной величины. Неверное, я бы её и один вытянул. С помощью Розочки, ухватившейся крепкими зубами за стебель у основания, и вовсе быстро справился. Зато моего носа достиг запах… да, явно мясной запах, но мяса словно бы копчёного. Откуда-то из глубины всплыло слово ветчина. Ветчина, что это такое?
— Какой неприятный запах, — сказала единорожка брезгливо, осторожно отодвигаясь от ветчинной репки.
— А мне нравится.
— Ты тогда и бери.
— Как-то не хорошо, что мне все трофеи достанутся.
— Можно я тогда слижу всю сметану?
Будь на месте Розочки её старшая сестра и со сметаной бы получилась любовная игра. А так я просто открыл крышку и поставил на пенёк перед маленькой единорожкой. Сам же меланхолично сжевал кусок сыра. Сока же для двоих оказалось слишком много, как раз на друга осталось.
— Колбасный исполин, мы ещё встретимся! — задумано было пафосно, но вот исполнение подвело. Даже добродушный Гав, наверное, чуточку ухмыльнулся бы при виде моего дрожащего хвоста. Да, хорошо, что Лейлы с нами нет. Язычок у неё уж больно остренький. Розочка же ещё добрее моего старого товарища, даже не ухмыльнулась, и сестра у неё столь же добра. Мне будет хорошо с моей любимою Розою.
— Какой хороший напиток. Солёненький! — обрадовался было Гав, допивая томатный сок. Однако потом скороговоркой произнёс: Дядя сегодня с утра набрал аж несколько связок сарделек. В царапинах весь, а ему всё нипочём!
— Понимаю..., — да, дядя у Гава настоящий боевой пёс. Характер у Полкана суровый. Честно говоря, я его немного боюсь. Зато он очень смелый. Дядя Гава много лет прослужил на границе с аномальной зоной, которая осталась с древних времён. Да, мне с Полканом в добыче сарделек не тягаться. Надо будет дождаться, когда он уйдёт в очередной поход и собрать свежую поросль. Однако ещё пару сарделек я получил. Дядя дал Гаву в награду за помощь четыре сардельки. Одну друг съел, другую для сестры оставил, а ещё две для меня и моей семьи предложил. Надо было бы, наверное, отказаться. Слишком щедрый подарок, но мама... Вот я друга и поблагодарил, взяв предложенное. Теперь у меня три сардельки с учётом прежде найденной: для мамы, сестрёнки и меня, а отец… Отец обойдётся, не заслужил!
Домой я возвращался в приподнятом настроении. Благодаря дружеской помощи охота несмотря ни на что удалась. Только вот мама сардельке ни обрадовалась и ветчина её ни утешила. Отца не стало, пока, я на охоте был. По словам матери, душа его от земли едва оторвалась. Она даже испугалась, что его нисходящее посмертие ждёт. Хотя после второго пришествия Спасителя так больше не бывает. Все души попадают в Рай. Ибо Сын Божий вырвал дьявольское семя из душ живущих. Только вот кем войдут в Рай фурри и ферал? Мы заранее не знаем.
Свет души отца едва мерцал. Он едва успел прошептать маме холодеющими губами: прости! Прежде, чем восстал из мёртвых четвероногим призраком. Значит на Небесах отцу после облачения новой плотью быть животным, а не человеком. В тайне я о подобном исходе и мечтал, жажда справедливости. Так почему же теперь у самого на душе так грустно?
Однако Розочка даже издалека боязливо поглядывает на заросли, ощетинившиеся острыми шипами. Ни одной сардельки не видать, все в недоступной глубине. Некому их отвлечь мелкой галькой, палкою растормошить. Вдалеке же высится колбасный исполин. А там такое, что и мне смотреть боязно. Не дорос я до большой охоты. Раздобуду ли палку колбасы хоть когда-нибудь?
Не знаю, до чего бы я один додумался, как бы себя накрутил. Однако глазастая Розочка заприметила зелёный росток с тремя большими и длинными листьями.
— Репка? — простодушна спросила маленькая единорожка.
— Да, но не простая, а сюрпризная.
— Сюрпризная?
— Вкус должен быть просто удивительный. Итак, тянем-потянем… Репка оказалась отнюдь не сказочной величины. Неверное, я бы её и один вытянул. С помощью Розочки, ухватившейся крепкими зубами за стебель у основания, и вовсе быстро справился. Зато моего носа достиг запах… да, явно мясной запах, но мяса словно бы копчёного. Откуда-то из глубины всплыло слово ветчина. Ветчина, что это такое?
— Какой неприятный запах, — сказала единорожка брезгливо, осторожно отодвигаясь от ветчинной репки.
— А мне нравится.
— Ты тогда и бери.
— Как-то не хорошо, что мне все трофеи достанутся.
— Можно я тогда слижу всю сметану?
Будь на месте Розочки её старшая сестра и со сметаной бы получилась любовная игра. А так я просто открыл крышку и поставил на пенёк перед маленькой единорожкой. Сам же меланхолично сжевал кусок сыра. Сока же для двоих оказалось слишком много, как раз на друга осталось.
— Колбасный исполин, мы ещё встретимся! — задумано было пафосно, но вот исполнение подвело. Даже добродушный Гав, наверное, чуточку ухмыльнулся бы при виде моего дрожащего хвоста. Да, хорошо, что Лейлы с нами нет. Язычок у неё уж больно остренький. Розочка же ещё добрее моего старого товарища, даже не ухмыльнулась, и сестра у неё столь же добра. Мне будет хорошо с моей любимою Розою.
— Какой хороший напиток. Солёненький! — обрадовался было Гав, допивая томатный сок. Однако потом скороговоркой произнёс: Дядя сегодня с утра набрал аж несколько связок сарделек. В царапинах весь, а ему всё нипочём!
— Понимаю..., — да, дядя у Гава настоящий боевой пёс. Характер у Полкана суровый. Честно говоря, я его немного боюсь. Зато он очень смелый. Дядя Гава много лет прослужил на границе с аномальной зоной, которая осталась с древних времён. Да, мне с Полканом в добыче сарделек не тягаться. Надо будет дождаться, когда он уйдёт в очередной поход и собрать свежую поросль. Однако ещё пару сарделек я получил. Дядя дал Гаву в награду за помощь четыре сардельки. Одну друг съел, другую для сестры оставил, а ещё две для меня и моей семьи предложил. Надо было бы, наверное, отказаться. Слишком щедрый подарок, но мама... Вот я друга и поблагодарил, взяв предложенное. Теперь у меня три сардельки с учётом прежде найденной: для мамы, сестрёнки и меня, а отец… Отец обойдётся, не заслужил!
Домой я возвращался в приподнятом настроении. Благодаря дружеской помощи охота несмотря ни на что удалась. Только вот мама сардельке ни обрадовалась и ветчина её ни утешила. Отца не стало, пока, я на охоте был. По словам матери, душа его от земли едва оторвалась. Она даже испугалась, что его нисходящее посмертие ждёт. Хотя после второго пришествия Спасителя так больше не бывает. Все души попадают в Рай. Ибо Сын Божий вырвал дьявольское семя из душ живущих. Только вот кем войдут в Рай фурри и ферал? Мы заранее не знаем.
Свет души отца едва мерцал. Он едва успел прошептать маме холодеющими губами: прости! Прежде, чем восстал из мёртвых четвероногим призраком. Значит на Небесах отцу после облачения новой плотью быть животным, а не человеком. В тайне я о подобном исходе и мечтал, жажда справедливости. Так почему же теперь у самого на душе так грустно?
