Ты желаешь досмотреть мою историю до конца? Предупреждаю тебя, что ты можешь в любой момент вмешаться в историю или прервать её, назвав пароль. Обращаю твоё внимание, что если ты продолжишь затягивать процесс, я сам прерву сеанс погружения и сообщу о твоём поведении в твою корпорацию – в Союз библиотек.
– Я понял, – поднял Фантазёр ладони, – Вот, смотри, я ухожу с твоего пути.
Великий Вор поправил на спине рюкзак и, сгибаясь под его тяжестью, прошёл через городские ворота. Перед ним лежала пустыня, вся в языках пламени. Ветер гнал по страшному Снаружи сухие шары перекати–поля.
– Ты точно ни о чём больше не хочешь спросить меня? – обернулся Великий Вор.
– Нет, – махнул Фантазёр рукой.
– Ну, тогда я пошёл, – вздохнул тот, – Не прерывай сеанс, пожалуйста. После рекламы за мной выйдут мои подельники-отверженные. Будет танец и песня.
– Ладно, – Фантазёр откинулся на спинку кресла, – Может, они хоть что-то знают.
Вор помахал ему рукой и ушёл в раскалённую пустыню.
Через час библиотекарь вошёл в свою комнату и обнаружил, что Ундина, Кряж и Циркуль сидят за его столом и играют в шашки, а Прыть лежит на его матрасе, закинув ноги на стопку книг.
– А я вот как! – воскликнула Ундина.
Её синяя голографическая шашка разинула рот и проглотила жёлтую. Раздался мелодичный удар гонга.
– Что ж… – пожал плечами Циркуль, – Тогда я в дамках.
Жёлтая шашка подскочила к шашке Ундины и съела сначала её, а затем – и вторую. Она заняла её место и оказалась на самом краю ринга, сыто рыгнув. Над ней появилась корона.
Кряж думал, между его бровей залегла складка.
– Пойду просто вперёд, – наконец весомо обронил он, и белая шашка, которых осталось всего три штуки, вытянула лапку и опасливо переместилась на одну клетку игрового ринга.
Фантазёр порылся в холодильнике, но ничего не нашёл.
– Вяленое мясо с перцем, – не отрываясь от игры показала Ундина на край стола, – Вот оно. Хлеба нет, но зато чай ещё горячий.
– Спасибо, – болезненно вздохнул Фантазёр, оглядывая всю компанию.
Откидная скамеечка сегодня была задвинута к стене, а подушка, которой полагалось быть на ней для удобства хозяйки, находилась под головой крими.
– Позвал меня, а сам ходишь где-то, – скосил на него глаза Прыть.
– Я был в читальном зале.
– Опять?!
– Да. На этот раз точно всё просмотрел. Ничего нового о коде нет.
– Ну, раз мы все собрались… – начал Прыть, высовывая палец ноги в дыру носка.
– А Тёзка? – перебил его Кряж.
Фантазёр угрюмо смотрел в пол. Ундина распахнула глаза и выразительно покачала Кряжу головой.
– Её не будет, – ровным голосом ответил библиотекарь.
Циркуль и Прыть сочувственно переглянулись поверх его головы.
– Я хотел спросить тебя… – он зажмурился и провёл рукой по лицу, будто стирая воспоминания, – Я хотел спросить: ты узнавал у своих знакомых про Код равновесия?
– Каких таких «знакомых»? – с глупым выражением лица протянул Прыть, но тут же расхохотался – Чего тут узнавать-то, мышатки? Код – это мифический ключ, с помощью которого можно якобы открыть нашу Систему и понять, как она работает. Код равновесия изображается в виде слезы красного цвета, потому что многие знания опасны и приносят горе. По сказкам вообще среди нас специалистов нет, на них ничего не намутишь.
Циркуль, Кряж и Ундина уже вернулись к игре; белых шашек уже не осталось.
– А как он выглядел – ты узнал? – нетерпеливо спросил Фантазёр.
– Да никак, – ответил Прыть, – Раньше не было света, а были знаки, поэтому никто уже ничего не знает.
– Погоди-погоди, – растерялся библиотекарь, – Что такое «не было света»?
– Ну, светового кодирования информации, я имею ввиду. То есть, смотри: в книгах твоих какие-то непонятные знаки и буквы…
– Это всё и есть буквы, – перебил его Фантазёр, – просто мы мало что можем прочесть.
– Хвала Разуму, и так голова пухнет от забот, – скривился Крими, – После книг, как ты знаешь, информацию хранили в разных маленьких системах, пока не создали нашу. А для этого использовали вовсе не свет и цвета, как теперь, а снова знаки, цифры и буквы.
– Я слышал про это, – кивнул Фантазёр, – Так каков носитель кода?
– А! – поднял крими палец вверх, – Тут ты попал в точку. Знаешь, как много интересного рассказал мне один специалист по древностям? И на что только не записывали информацию до Системы! Вот буквально на всё. Те носители, что валяются у тебя в соседней комнате, круги да прямоугольники – лишь малая часть. Ты поэтому не хочешь их выкинуть? Думаешь, какой-то из них может привести тебя к коду? Так вот что я скажу: код может быть где угодно. Они маскировали носители под браслеты – вот, как наши, – и под другие безделушки, под брелоки и ручки для письма, в которые ещё вставляли трубки с красящей пастой. Просто уложи в голове: у них были миллионы систем, и в каждой хранился кусочек информации – и не один. Но многие системы дублировали друг друга. Не потерялся ещё, а? Ну, тогда вот тебе на закуску: не все из их систем обладали функцией обратной связи. То есть, если код существует, то кто-то может носить его в кармане, как безделушку – и не знать об этом. Носитель просто не сообщит о себе.
Фантазёр слушал его с потерянным видом.
– Я не понимаю, – чуть слышно сказал он, – Как можно было быть такими беспечными? Почему не настроить носитель так, чтобы он мог связаться с хозяином?
– Да ты не понял! – хлопнул себя по коленям крими.
Он сел, свернув ноги калачиком:
– Подай-ка мяса, раз сам не хочешь… М-м-м-м…
Он медленно прожевал кусочек, с удовольствием облизал пальцы и заговорил, глядя Фантазёру в глаза:
– Уложи в своей умной голове, что носители не зря так назвали. Это носители информации в физическом смысле. Наши браслеты, 3-D панели, дроны и всё остальное – это как бы «двери», через которые Система говорит с тобой, а ты – с ней. Представил? А теперь представь, что таких систем очень много. Какие-то из них большие, какие-то маленькие. Есть индивидуальные Системы, которые хранят информацию – и её нет больше нигде в мире.
Фантазёр сидел на полу, прислонившись к стене. Он с тоской смотрел в потолок.
– Как всё неудобно, – проговорил он наконец.
– Ага, – поддакнул Прыть, – Понял теперь. Мы живём в современном, удобном мире. Любое событие можем видеть перед собой, вот как я тебя вижу. Заблудился – Система проводите тебя куда надо. Заболел – браслет свяжется с Системой, врач тут как тут, а уж если заразно, то и карантин автоматически подключат. У них ничего такого не было. Представь: каждое элементарное действие требует человеческих усилий. Ничего нет. Вообще ничего, кроме простых машин, дикий мир. Я не удивлён, что они вымерли от такой жизни. Бросай свою любовь к старине, это не кончится добром. И подай мне ещё кусочек мяса.
Фантазёр встал и заходил по комнате: пять его коротких шагов от стены до двери. Он морщил лоб и приглаживал руками рыжие вихры. Крими с любопытством наблюдал за ним.
– Проигрыш, – разочарованно протянула Ундина, – А давайте в поддавки?
– Итак, я не знаю, чего я ищу, – задумчиво сказал библиотекарь, не обращая на неё внимания.
– Это точно, – кивнул Прыть.
– Но я знаю, что оно есть и примерно знаю, где оно находится.
– В пустоте, – хихикнул крими.
– Это значит, – сказал Фантазёр, – что осталось всего лишь выйти и продолжить искать за Мусорными стенами.
– Не суйся к стенам, – предупредил его Кряж, – Наши замечают всех. Я сам пристрелю тебя, если увижу на Пустыре. Прости.
– Ай да друг! – захлопал в ладоши Прыть под тяжёлым взглядом курсанта.
Циркуль заёрзал на своём месте:
– Есть хочется, – сказал он, – кому фаршированной картошки?
– Ты в «Мишки грызли» идёшь заказать? – спросила Ундина.
– Да. Я угощаю. Говорите, кто чего будет.
Скоро они с Ундиной вышли в коридор, потому что стараниями Прыти в комнате – Фантазёра связаться с Системой было невозможно.
– Брось это, – тихо сказал крими, – Кому и что ты хочешь доказать? Ей?
Фантазёр отвернулся. В комнате было душно, вентиляция плохо справлялась. Он пытался вспомнить, сколько лет он уже живёт в этой комнате. А сколько ещё проживёт? День за днём: комната, залы библиотеки, супермаркет в соседнем здании. Пожалуй, можно совсем не выходить на улицу – некоторые так и делают. Иногда он жалел, что в детстве судьба подарила ему шанс оставить трущобы. Калеки на улицах долго не жили – но стоит ли? Тёзка подарила ему ощущение жизни с того дня, как появилась в библиотеке – маленькая, с косичками и восторженными глазами. Тогда он, подобранный Клопом из милости, прятался за креслом с тряпкой для пыли в руке. Он смотрел на неё и не мог оторвать взгляда – такой она была нарядной, весёлой и – чувствовалась – всеми любимой. Позже Фантазёр осмелел и стал появляться в залах в то время, когда приходила она. И Тёзка не отвернулась брезгливо, а заговорила с ним – и он делал всё, чтобы не потерять её.
И вот теперь она выросла из Котлища, а он так и остался отверженным, не годным ни для какой работы, кроме умственной.
Фантазёр вспомнил, как горько плакала Тёзка в их последнюю встречу: её ли это вина, что она взлетела так высоко?
Ненависть Фантазёра к Котлищу была такой сильной, что мешала ему дышать. Как слабое, искалеченное тело сковывало его дух, так и Мусорные стены не давали ему свободы. Он мог думать только о побеге и работал так плохо, что Клоп с удивлением смотрел на него, но ни о чём не спрашивал. Жажда библиотекаря узнать, что же находится Снаружи толкнула его на преступление. Но сперва он попросил помощи Циркуля.
— Я ничего не услышал! — замахал руками тот, — У меня частые отиты.
Потом он согласился ответить на кое-какие вопросы.
Следующие дни Фантазёр ходил по Котлищу в поисках деталей и умельцев. Он поднимался на верхние этажи небоскрёбов, украшенные разноцветными прожекторами и спускался в подземные переходы, где в углах, в обрезках огромных бетонных труб жили горожане, которым не было места даже в трущобах. Худосочные, шустрые мальчишки — и старики с белоснежными бородами; сухие, мозолистые руки — и белые, холёные, обвитые цепочками со стеклянными подвесками от сглаза; запах меди и олова, горячего клея, немытого тела — и чистящих средств вперемешку со сладкими духами. По ночам он сам мастерил из папье-маше корпус для маленького дрона, пытаясь прогнать от себя горькие мысли.
Наконец, аппарат был собран и запрограммирован. Следующие дни Фантазёр учился управлять им в своей комнате и счастливо улыбался, когда его машинка выполняла пируэты под потолком. Однажды вечером, перед выходным, Фантазёр отнёс свой дрон к пустырю. Он старался идти так, чтобы его видели как можно меньше горожан и вернулся в библиотеку сырой и грязный, перед самым рассветом.
Фантазёр наскоро перекусил и заперся в тёмной комнате. Он встал между полукруглыми панелями и сразу надел перчатки управления, устанавливая связь со своим дроном. Панели, которых было почти не видно — до того тонкие — засветились. Перед собой он увидел поляну, возле которой, под кустом, оставил дрона. На задней панели он видел, нежно-зелёную листву; быстро пробежал тонконогий паук, который показался Фантазёру огромным.
Библиотекарь приподнял пальцы рук — и дрон послушался. Он чуть оторвался от земли и двинулся вперёд, вылетая из-под куста. Его светлый корпус, по плану Фантазёра, не сразу должны были увидеть с земли. Вот дрон осторожно и медленно вылетел из своего укрытия и завис над поляной. Никого. Фантазёр приподнял руки — и машина стала набирать высоту. Она заваливалась на бока, но библиотекарь двигал руками и корпусом, чувствуя себя кукловодом. Сзади остался город, а перед ним каменистой километровой лентой лежал Пустырь. Фантазёр понимал, что времени у него почти нет. Он поднял руки выше и зашевелил пальцами. Дрон рванул вверх, в туман, наугад. От виртуального полёта у Фантазёра захватило дух, впервые тело не мешало ему двигаться, пусть и в образе дрона. Его окружало мучнисто-серое небо, город удалялся, а монолитные блоки Мусорных стен всё никак не кончались. За ними пряталось то, чего так страстно желал увидеть Фантазёр. Перед ним на мгновение возникла камера — и тут засигналили сирены. Лучи прожекторов заметались по небу и скрестились на его самодельном механизме.
Он оглянулся: с высоток треугольными птицами взлетали охранные дроны. Красные огни на их корпусе были похожи на глаза, а сами они напоминали хищных птиц. Маленький дрон Фантазёра полетел прямо на Мусорные стены, с которых тоже поднимались перехватчики. Сверху библиотекарь видел, как деловито снуют там и тут наблюдатели и как они подают друг другу знаки и указывают на него. Он повернул вправо — и его летающие преследователи сбились в одну большую стаю. Он спешил оторваться от них, но разве можно оторваться от дронов Системы, равных которым нет в мире?
Горожане видели, как маленький светлый дрон метался у городских стен, а его старались подрезать, прижать к высоткам, заставить сесть. Он был в западне и метался над Пустырём, пытаясь ускользнуть от тяжёлых машин. А горожане махали ему, и Фантазёр готов был поклясться, что они восторженно кричат, хотя ничего не слышал. От головокружительного полёта у него колотилось сердце, руки онемели. Он позабыл о Тёзке, о библиотеке, о городе. Он рванул к наблюдателям — и они присели, закрыв головы. Тогда дрон легко перелетел через Мусорные стены и оказался Снаружи. Под ним была всё та же каменистая земля, а вокруг — обычный для города туман. Охранные дроны догоняли его. Сто метров… Пятьдесят… Тридцать… Вдруг сквозь туман пробились лучи солнца, и Фантазёр увидел ярко-синее небо, бескрайнюю цветущую пустыню и столько света, сколько он не видел за всю свою жизнь. Он ликующе вскрикнул и тут же мир перед ним резко дёрнулся и завертелся. Картинка распалась на куски: песок, зелень и небо. Его дрон разбился. Фантазёр заплакал от горя и от счастья, что он всё-таки увидел Снаружи. «Я был прав», – говорил он, забыв, что во всей библиотеке никого нет.
Тут над одним из осколков приземлился охранный дрон; казалось, его камера смотрела прямо на Фантазёра. Библиотекарь вздрогнул от испуга и сильно хлопнул в ладоши. Изображение исчезло. Он, вытирая слёзы рукавом, сорвал с себя перчатки, скрутил панели в плотные трубки и потащил их к измельчителю для списанной техники, радуясь, что сегодня библиотека закрыта для посетителей. Нужно было избавиться от всего этого как можно скорее.
Через десять минут в пустыне были наблюдатели, они собирали осколки маленькой машины, которая ненадолго сумела обогнать их. Чёрные дроны, будто кочки, сидели на земле или летали вокруг, готовые засечь любое движение.
— Это картон, что ли? — вполголоса сказал один из братьев-наблюдателей, постукивая по обломку ногтем, — Похоже, «Оптиквидом» смазали, чтобы подглядывать.
— Шустрая машинка, — ухмыльнулся другой и провёл пальцами по головкам маленьких пустынных цветов, — Долго он летал.
— Ничего, от нас никто не улетает.
— Чей он? — совсем молодой наблюдатель присел на корточки над разорванными проводами и с любопытством наклонил голову набок.
— Выясним, — офицер подошёл к ним и поддел носком ботинка кусок корпуса из папье-маше, на котором виднелись непонятные буквы, — Интересная оболочка…
Фантазёр тщательно собрал обрезки панелей и спрятал их под матрасом.
– Я понял, – поднял Фантазёр ладони, – Вот, смотри, я ухожу с твоего пути.
Великий Вор поправил на спине рюкзак и, сгибаясь под его тяжестью, прошёл через городские ворота. Перед ним лежала пустыня, вся в языках пламени. Ветер гнал по страшному Снаружи сухие шары перекати–поля.
– Ты точно ни о чём больше не хочешь спросить меня? – обернулся Великий Вор.
– Нет, – махнул Фантазёр рукой.
– Ну, тогда я пошёл, – вздохнул тот, – Не прерывай сеанс, пожалуйста. После рекламы за мной выйдут мои подельники-отверженные. Будет танец и песня.
– Ладно, – Фантазёр откинулся на спинку кресла, – Может, они хоть что-то знают.
Вор помахал ему рукой и ушёл в раскалённую пустыню.
Через час библиотекарь вошёл в свою комнату и обнаружил, что Ундина, Кряж и Циркуль сидят за его столом и играют в шашки, а Прыть лежит на его матрасе, закинув ноги на стопку книг.
– А я вот как! – воскликнула Ундина.
Её синяя голографическая шашка разинула рот и проглотила жёлтую. Раздался мелодичный удар гонга.
– Что ж… – пожал плечами Циркуль, – Тогда я в дамках.
Жёлтая шашка подскочила к шашке Ундины и съела сначала её, а затем – и вторую. Она заняла её место и оказалась на самом краю ринга, сыто рыгнув. Над ней появилась корона.
Кряж думал, между его бровей залегла складка.
– Пойду просто вперёд, – наконец весомо обронил он, и белая шашка, которых осталось всего три штуки, вытянула лапку и опасливо переместилась на одну клетку игрового ринга.
Фантазёр порылся в холодильнике, но ничего не нашёл.
– Вяленое мясо с перцем, – не отрываясь от игры показала Ундина на край стола, – Вот оно. Хлеба нет, но зато чай ещё горячий.
– Спасибо, – болезненно вздохнул Фантазёр, оглядывая всю компанию.
Откидная скамеечка сегодня была задвинута к стене, а подушка, которой полагалось быть на ней для удобства хозяйки, находилась под головой крими.
– Позвал меня, а сам ходишь где-то, – скосил на него глаза Прыть.
– Я был в читальном зале.
– Опять?!
– Да. На этот раз точно всё просмотрел. Ничего нового о коде нет.
– Ну, раз мы все собрались… – начал Прыть, высовывая палец ноги в дыру носка.
– А Тёзка? – перебил его Кряж.
Фантазёр угрюмо смотрел в пол. Ундина распахнула глаза и выразительно покачала Кряжу головой.
– Её не будет, – ровным голосом ответил библиотекарь.
Циркуль и Прыть сочувственно переглянулись поверх его головы.
– Я хотел спросить тебя… – он зажмурился и провёл рукой по лицу, будто стирая воспоминания, – Я хотел спросить: ты узнавал у своих знакомых про Код равновесия?
– Каких таких «знакомых»? – с глупым выражением лица протянул Прыть, но тут же расхохотался – Чего тут узнавать-то, мышатки? Код – это мифический ключ, с помощью которого можно якобы открыть нашу Систему и понять, как она работает. Код равновесия изображается в виде слезы красного цвета, потому что многие знания опасны и приносят горе. По сказкам вообще среди нас специалистов нет, на них ничего не намутишь.
Циркуль, Кряж и Ундина уже вернулись к игре; белых шашек уже не осталось.
– А как он выглядел – ты узнал? – нетерпеливо спросил Фантазёр.
– Да никак, – ответил Прыть, – Раньше не было света, а были знаки, поэтому никто уже ничего не знает.
– Погоди-погоди, – растерялся библиотекарь, – Что такое «не было света»?
– Ну, светового кодирования информации, я имею ввиду. То есть, смотри: в книгах твоих какие-то непонятные знаки и буквы…
– Это всё и есть буквы, – перебил его Фантазёр, – просто мы мало что можем прочесть.
– Хвала Разуму, и так голова пухнет от забот, – скривился Крими, – После книг, как ты знаешь, информацию хранили в разных маленьких системах, пока не создали нашу. А для этого использовали вовсе не свет и цвета, как теперь, а снова знаки, цифры и буквы.
– Я слышал про это, – кивнул Фантазёр, – Так каков носитель кода?
– А! – поднял крими палец вверх, – Тут ты попал в точку. Знаешь, как много интересного рассказал мне один специалист по древностям? И на что только не записывали информацию до Системы! Вот буквально на всё. Те носители, что валяются у тебя в соседней комнате, круги да прямоугольники – лишь малая часть. Ты поэтому не хочешь их выкинуть? Думаешь, какой-то из них может привести тебя к коду? Так вот что я скажу: код может быть где угодно. Они маскировали носители под браслеты – вот, как наши, – и под другие безделушки, под брелоки и ручки для письма, в которые ещё вставляли трубки с красящей пастой. Просто уложи в голове: у них были миллионы систем, и в каждой хранился кусочек информации – и не один. Но многие системы дублировали друг друга. Не потерялся ещё, а? Ну, тогда вот тебе на закуску: не все из их систем обладали функцией обратной связи. То есть, если код существует, то кто-то может носить его в кармане, как безделушку – и не знать об этом. Носитель просто не сообщит о себе.
Фантазёр слушал его с потерянным видом.
– Я не понимаю, – чуть слышно сказал он, – Как можно было быть такими беспечными? Почему не настроить носитель так, чтобы он мог связаться с хозяином?
– Да ты не понял! – хлопнул себя по коленям крими.
Он сел, свернув ноги калачиком:
– Подай-ка мяса, раз сам не хочешь… М-м-м-м…
Он медленно прожевал кусочек, с удовольствием облизал пальцы и заговорил, глядя Фантазёру в глаза:
– Уложи в своей умной голове, что носители не зря так назвали. Это носители информации в физическом смысле. Наши браслеты, 3-D панели, дроны и всё остальное – это как бы «двери», через которые Система говорит с тобой, а ты – с ней. Представил? А теперь представь, что таких систем очень много. Какие-то из них большие, какие-то маленькие. Есть индивидуальные Системы, которые хранят информацию – и её нет больше нигде в мире.
Фантазёр сидел на полу, прислонившись к стене. Он с тоской смотрел в потолок.
– Как всё неудобно, – проговорил он наконец.
– Ага, – поддакнул Прыть, – Понял теперь. Мы живём в современном, удобном мире. Любое событие можем видеть перед собой, вот как я тебя вижу. Заблудился – Система проводите тебя куда надо. Заболел – браслет свяжется с Системой, врач тут как тут, а уж если заразно, то и карантин автоматически подключат. У них ничего такого не было. Представь: каждое элементарное действие требует человеческих усилий. Ничего нет. Вообще ничего, кроме простых машин, дикий мир. Я не удивлён, что они вымерли от такой жизни. Бросай свою любовь к старине, это не кончится добром. И подай мне ещё кусочек мяса.
Фантазёр встал и заходил по комнате: пять его коротких шагов от стены до двери. Он морщил лоб и приглаживал руками рыжие вихры. Крими с любопытством наблюдал за ним.
– Проигрыш, – разочарованно протянула Ундина, – А давайте в поддавки?
– Итак, я не знаю, чего я ищу, – задумчиво сказал библиотекарь, не обращая на неё внимания.
– Это точно, – кивнул Прыть.
– Но я знаю, что оно есть и примерно знаю, где оно находится.
– В пустоте, – хихикнул крими.
– Это значит, – сказал Фантазёр, – что осталось всего лишь выйти и продолжить искать за Мусорными стенами.
– Не суйся к стенам, – предупредил его Кряж, – Наши замечают всех. Я сам пристрелю тебя, если увижу на Пустыре. Прости.
– Ай да друг! – захлопал в ладоши Прыть под тяжёлым взглядом курсанта.
Циркуль заёрзал на своём месте:
– Есть хочется, – сказал он, – кому фаршированной картошки?
– Ты в «Мишки грызли» идёшь заказать? – спросила Ундина.
– Да. Я угощаю. Говорите, кто чего будет.
Скоро они с Ундиной вышли в коридор, потому что стараниями Прыти в комнате – Фантазёра связаться с Системой было невозможно.
– Брось это, – тихо сказал крими, – Кому и что ты хочешь доказать? Ей?
Фантазёр отвернулся. В комнате было душно, вентиляция плохо справлялась. Он пытался вспомнить, сколько лет он уже живёт в этой комнате. А сколько ещё проживёт? День за днём: комната, залы библиотеки, супермаркет в соседнем здании. Пожалуй, можно совсем не выходить на улицу – некоторые так и делают. Иногда он жалел, что в детстве судьба подарила ему шанс оставить трущобы. Калеки на улицах долго не жили – но стоит ли? Тёзка подарила ему ощущение жизни с того дня, как появилась в библиотеке – маленькая, с косичками и восторженными глазами. Тогда он, подобранный Клопом из милости, прятался за креслом с тряпкой для пыли в руке. Он смотрел на неё и не мог оторвать взгляда – такой она была нарядной, весёлой и – чувствовалась – всеми любимой. Позже Фантазёр осмелел и стал появляться в залах в то время, когда приходила она. И Тёзка не отвернулась брезгливо, а заговорила с ним – и он делал всё, чтобы не потерять её.
И вот теперь она выросла из Котлища, а он так и остался отверженным, не годным ни для какой работы, кроме умственной.
Фантазёр вспомнил, как горько плакала Тёзка в их последнюю встречу: её ли это вина, что она взлетела так высоко?
ГЛАВА 9
Ненависть Фантазёра к Котлищу была такой сильной, что мешала ему дышать. Как слабое, искалеченное тело сковывало его дух, так и Мусорные стены не давали ему свободы. Он мог думать только о побеге и работал так плохо, что Клоп с удивлением смотрел на него, но ни о чём не спрашивал. Жажда библиотекаря узнать, что же находится Снаружи толкнула его на преступление. Но сперва он попросил помощи Циркуля.
— Я ничего не услышал! — замахал руками тот, — У меня частые отиты.
Потом он согласился ответить на кое-какие вопросы.
Следующие дни Фантазёр ходил по Котлищу в поисках деталей и умельцев. Он поднимался на верхние этажи небоскрёбов, украшенные разноцветными прожекторами и спускался в подземные переходы, где в углах, в обрезках огромных бетонных труб жили горожане, которым не было места даже в трущобах. Худосочные, шустрые мальчишки — и старики с белоснежными бородами; сухие, мозолистые руки — и белые, холёные, обвитые цепочками со стеклянными подвесками от сглаза; запах меди и олова, горячего клея, немытого тела — и чистящих средств вперемешку со сладкими духами. По ночам он сам мастерил из папье-маше корпус для маленького дрона, пытаясь прогнать от себя горькие мысли.
Наконец, аппарат был собран и запрограммирован. Следующие дни Фантазёр учился управлять им в своей комнате и счастливо улыбался, когда его машинка выполняла пируэты под потолком. Однажды вечером, перед выходным, Фантазёр отнёс свой дрон к пустырю. Он старался идти так, чтобы его видели как можно меньше горожан и вернулся в библиотеку сырой и грязный, перед самым рассветом.
Фантазёр наскоро перекусил и заперся в тёмной комнате. Он встал между полукруглыми панелями и сразу надел перчатки управления, устанавливая связь со своим дроном. Панели, которых было почти не видно — до того тонкие — засветились. Перед собой он увидел поляну, возле которой, под кустом, оставил дрона. На задней панели он видел, нежно-зелёную листву; быстро пробежал тонконогий паук, который показался Фантазёру огромным.
Библиотекарь приподнял пальцы рук — и дрон послушался. Он чуть оторвался от земли и двинулся вперёд, вылетая из-под куста. Его светлый корпус, по плану Фантазёра, не сразу должны были увидеть с земли. Вот дрон осторожно и медленно вылетел из своего укрытия и завис над поляной. Никого. Фантазёр приподнял руки — и машина стала набирать высоту. Она заваливалась на бока, но библиотекарь двигал руками и корпусом, чувствуя себя кукловодом. Сзади остался город, а перед ним каменистой километровой лентой лежал Пустырь. Фантазёр понимал, что времени у него почти нет. Он поднял руки выше и зашевелил пальцами. Дрон рванул вверх, в туман, наугад. От виртуального полёта у Фантазёра захватило дух, впервые тело не мешало ему двигаться, пусть и в образе дрона. Его окружало мучнисто-серое небо, город удалялся, а монолитные блоки Мусорных стен всё никак не кончались. За ними пряталось то, чего так страстно желал увидеть Фантазёр. Перед ним на мгновение возникла камера — и тут засигналили сирены. Лучи прожекторов заметались по небу и скрестились на его самодельном механизме.
Он оглянулся: с высоток треугольными птицами взлетали охранные дроны. Красные огни на их корпусе были похожи на глаза, а сами они напоминали хищных птиц. Маленький дрон Фантазёра полетел прямо на Мусорные стены, с которых тоже поднимались перехватчики. Сверху библиотекарь видел, как деловито снуют там и тут наблюдатели и как они подают друг другу знаки и указывают на него. Он повернул вправо — и его летающие преследователи сбились в одну большую стаю. Он спешил оторваться от них, но разве можно оторваться от дронов Системы, равных которым нет в мире?
Горожане видели, как маленький светлый дрон метался у городских стен, а его старались подрезать, прижать к высоткам, заставить сесть. Он был в западне и метался над Пустырём, пытаясь ускользнуть от тяжёлых машин. А горожане махали ему, и Фантазёр готов был поклясться, что они восторженно кричат, хотя ничего не слышал. От головокружительного полёта у него колотилось сердце, руки онемели. Он позабыл о Тёзке, о библиотеке, о городе. Он рванул к наблюдателям — и они присели, закрыв головы. Тогда дрон легко перелетел через Мусорные стены и оказался Снаружи. Под ним была всё та же каменистая земля, а вокруг — обычный для города туман. Охранные дроны догоняли его. Сто метров… Пятьдесят… Тридцать… Вдруг сквозь туман пробились лучи солнца, и Фантазёр увидел ярко-синее небо, бескрайнюю цветущую пустыню и столько света, сколько он не видел за всю свою жизнь. Он ликующе вскрикнул и тут же мир перед ним резко дёрнулся и завертелся. Картинка распалась на куски: песок, зелень и небо. Его дрон разбился. Фантазёр заплакал от горя и от счастья, что он всё-таки увидел Снаружи. «Я был прав», – говорил он, забыв, что во всей библиотеке никого нет.
Тут над одним из осколков приземлился охранный дрон; казалось, его камера смотрела прямо на Фантазёра. Библиотекарь вздрогнул от испуга и сильно хлопнул в ладоши. Изображение исчезло. Он, вытирая слёзы рукавом, сорвал с себя перчатки, скрутил панели в плотные трубки и потащил их к измельчителю для списанной техники, радуясь, что сегодня библиотека закрыта для посетителей. Нужно было избавиться от всего этого как можно скорее.
Через десять минут в пустыне были наблюдатели, они собирали осколки маленькой машины, которая ненадолго сумела обогнать их. Чёрные дроны, будто кочки, сидели на земле или летали вокруг, готовые засечь любое движение.
— Это картон, что ли? — вполголоса сказал один из братьев-наблюдателей, постукивая по обломку ногтем, — Похоже, «Оптиквидом» смазали, чтобы подглядывать.
— Шустрая машинка, — ухмыльнулся другой и провёл пальцами по головкам маленьких пустынных цветов, — Долго он летал.
— Ничего, от нас никто не улетает.
— Чей он? — совсем молодой наблюдатель присел на корточки над разорванными проводами и с любопытством наклонил голову набок.
— Выясним, — офицер подошёл к ним и поддел носком ботинка кусок корпуса из папье-маше, на котором виднелись непонятные буквы, — Интересная оболочка…
***
Фантазёр тщательно собрал обрезки панелей и спрятал их под матрасом.
