План этот он разработал давно, но всё никак не решался осуществить задуманное. Всё питал наивные надежды и испытывал призрачные иллюзии на счёт изменения своей жизни к лучшему иными путями, а, может, и просто трусил, не мог переступить через свой инстинкт самосохранения. Но бойся-не бойся, а делать всё равно придётся, потому что ублюдок не мог существовать долго, а тем более достойно в этом паскудном мире, это противоречило законам системы. Да и какая перспектива могла быть здесь у ублюдка? Только смерть являлась той единственной реальной ценностью, доступной для него в этих “райских кущах”, только смерть светила ему путеводной звездой на его скорбном пути, только смерть была его главным призом, единственной и долгожданной наградой.
«Подобных мне ублюдков жизнью наказывают, а смертью награждают, – думал Леший, – ну, и что же мешает мне поднять этот кубок над головой? Почему бы мне не забрать этот приз досрочно? Мне кажется, я уже давно заслужил эту награду, давно заработал своё законное право сдохнуть. Эту войну я проиграл. Возможно, мне и удастся выиграть парочку локальных сражений, но война проиграна безоговорочно, я разбит вчистую. Так что всё логично, всё закономерно. Свою бочку дерьма я выхлебал до дна. Довольно уже с меня всех этих “радостей” жизни, – так думал Леший, следуя в свой последний путь».
И другого пути стать человеком у него здесь не было. Тут сама система процветала за счёт ублюдков, но не как не наоборот. “Биологический мусор”, именно к такому виду живой природы причислял Леший самого себя. И имел на это полное право. В этом материальном мире он не смог добиться даже минимально приемлемого уровня существования. И не то, чтобы он был каким-то там идиотом, лентяем, алкашом или тунеядцем, вовсе нет, просто доступ к этому самому материальному ресурсу для него был закрыт наглухо. “Человек с закрытой дверью” – так ещё называл он сам себя. Путь ему везде был заказан.
Леший уже давно выбился из сил в бесплодных попытках вырваться из этого своего убогого ничтожества. Чего он только не делал, чего не предпринимал, каких способов не перепробовал, сколько видов деятельности не сменил, а результат всегда был один и тот же, плачевный был результат. Везде и всегда повторялась одна и та же история. Его, словно пробку из бутылки, вышибало отовсюду. Он со свистом вылетал из всех, даже самых незавидных и малопригодных для работы мест. То он чем-то начальнику не понравится, то “дружный” коллектив вдруг начинает бурную, кипучую деятельность на предмет его выживания и отторжения из своих спаянных рядов, а то и вообще, вся контора развалится.
Это своё тотальное, беспросветное ничтожество Леший влачил стоически и с редким достоинством. Он спокойно и равнодушно презирал свою судьбу и предопределённость своей жизни. Он только люто ненавидел ту непреодолимую, злую силу, что самым наглым и бесцеремонным образом вторгалась во все его начинания и вменяла ему свою своенравную прихоть и непреклонное самодурство. Леший не ныл, не сетовал на свою долю и не посыпал голову пеплом. Он просто упорно делал одну попытку за другой в плане изменения линии своей жизни, изменения хода событий. Он хотел переломить этот кривой, уродливый перст судьбы, он пытался разорвать этот порочный, замкнутый круг своей фатальной ублюдочности и вырваться за её пределы, сбежать на простор новой, абсолютно другой реальности бытия. И раз за разом получал жесточайший отказ системы в этом своем, казалось бы, совершенно невинном желании. С каждой новой попыткой его энтузиазм угасал и энергетический потенциал ослабевал. И вот наступил такой момент, когда его внутренней энергии не осталось совсем. Ему больше нечем было долбить эту непробиваемую стену фатума, этот дебелый монолит предопределённости судьбы. Леший иссяк, он потерял надежду. А без надежды человек нежилец в этом мире. Настал тот самый важный и долгожданный момент, когда появляется реальная возможность изменить свою жизнь к лучшему. Пришло время сдохнуть! И Леший ни за что не хотел упускать этот редкий подарок судьбы.
«Человечество состоит из подонков и ублюдков, – так думал он, – все остальные оттенки человеческой натуры являются второстепенными, это лишь прикрытие, маскирующее её главную ипостась. Причём подонки доминируют над ублюдками. Сильный всегда живёт за счёт слабого. Так было, есть и будет! Таковы незыблемые, фундаментальные законы формирования всех стихийных, или упорядоченных скоплений двуногих, таковы негласные вечные ценности любого человеческого коллектива. И, если мне выпала доля быть ублюдком, то, что я могу сделать? Становиться подонком я не желаю категорически, но и дальше оставаться ублюдком тоже не могу. Эх, надоела мне эта игра в одни ворота. Здесь такие, как я, не выигрывают! Нельзя садиться за стол с шулером и играть с ним его же краплёной колодой. Этот шулер всегда тебя надует и облапошит. Здесь только смерть готова играть со мной по правилам, но в такой “честной” игре главным призом и является сама смерть. И по-другому мне не выиграть! Ведь, выигрывает всегда только тот, кто устанавливает правила, а мне никто и никогда не позволит менять условия. Это противоречит основополагающим принципам, на которых зиждется эта блядская система. Но ведь человек не может быть всегда не прав, это просто невозможно! А я, по факту, такой и есть – всегда неправый, – с грустью констатировал Леший, – моя неполноценность находится на какой-то недосягаемой для меня глубине, там, где определяется энергетика человека. Именно на этом загадочном уровне взаимодействия энергий и заложена моя нежизнеспособность. И, если представить всё, что меня окружает, как энергетические сущности, то я, как та же самая энергетическая сущность, совершенно не в состоянии взаимодействовать со всеми остальными. Уровень моей энергетической сопротивляемости слишком низок, катастрофически низок, просто несовместимо с жизнью низок. Или полярность моего биополя не та, что надо, но факт остаётся фактом, эта система меня всё время отталкивает. Печально, но с этим не поспоришь. Моя ублюдочность проявляется на генетическом, клеточном уровне. Такое не лечится. Чтобы такое исправить, необходимо перевернуть всю систему с ног на голову, или, наоборот, с головы поставить на ноги. Но разве такое возможно? Да ни в жизнь! Эта система никогда не повернётся ко мне лицом, а только всегда будет давить меня своим отхожим местом, – печально подвёл он итог».
В общем, система материальной жизни гнобила его и вытравливала из себя всеми возможными и невозможными способами. Он даже для определения “дружелюбности” окружающей среды придумал новую физическую величину: “Коэффициент концентрации мразья на один квадратный ублюдок”. Этот коэффициент у Лешего зашкаливал. И каждый раз после очередной безуспешной попытки оторваться от дна и хоть немного всплыть, он неизменно оказывался в одной и той же точке пространства и времени. И точка эта находилась на самой грани, на самом острие между жизнью и смертью. Не принимала его существующая система материальной жизни, не желала терпеть его в своих дружных, спаянных рядах. Она его отторгала и пыталась выбросить за свои пределы, вытолкнуть за свои границы и погрузить, а может быть и вернуть обратно в небытие.
И всё время, балансируя на этой узенькой грани между жизнью и смертью, Леший всё больше и больше утверждался в мысли, что слишком уж много усилий требовалось ему для того, чтобы не свалиться с этого острия и оставаться в границах материального мира. Слишком много сил приходилось тратить на поддержание своего чисто физического существования, неоправданно много. Так много, что и на саму жизнь ничего не оставалось. Полученный результат совершенно не стоил затраченной энергии.
«Проблема заключается в том, что мне здесь отказано в праве быть животным. Моё положение тут незаконно, я в этой системе нелегитимен. Я не в состоянии реализовать здесь свой природный инстинкт, свои базовые естественные желания и потребности. И, если все прочие участники этой системы имеют это главное право быть животными просто по факту своего рождения, то мне каждый раз приходится предъявлять какие-то новые, дополнительные доказательства, прилагать неимоверные усилия, чтобы подтвердить своё законное право на жизнь.
Почему-то эта система материального мира совершенно не учитывает мои претензии на обладание некой долей общего ресурса. Она их просто игнорирует. Мои попытки достичь здесь хоть какого-то минимально приемлемого уровня существования наталкиваются на чудовищное, просто непреодолимое сопротивление. Такое впечатление, что эта система материальной жизни воспринимает меня, как своего лютого врага. А, может, так оно и есть? Может быть я, или такие как я, и есть главные враги системы? Но, если я прав, то зачем тогда вообще нужна подобная система, или зачем нужен я в такой системе? Неужели моё присутствие здесь обусловлено исключительно ролью навоза? Неужели только в качестве питательного сырья для более достойных особей я могу существовать в этом мире? Хороший вопросик!
Нет, интерес самой системы мне совершенно понятен, тут и говорить не о чем. Ей нужен биоматериал для лучшего плодородия её “нив” и “полей”, чтобы баловни судьбы, любимцы этой системы буйно процветали на этих обильных пастбищах, щедро удобренных потом, кровью, судьбами и жизнями таких ублюдков, вроде меня. И чем больше будет подобной ублюдочной биомассы, тем лучше для её экологии. А мне оно нужно? Каков мой интерес участвовать в подобном “земледелии”? Быть перегноем для процветания более успешных форм жизни? Весёленькая перспективка! Какое высокое предназначение – стать подкормкой, биодобавкой в рационе избранных любимчиков системы. О лучшей доле и мечтать не стоит. Во, бля, выбор то у меня какой! Хошь не хошь, а быть мне при любом раскладе говном! В таких условиях по-другому и быть не может. Стоит ли игра свеч? А может лучше скинуть карты и освободить место за столом кому-то другому? Если уж мне так не подфартило с раскладом, может быть, этому другому повезёт больше?
А чего зазря атмосферу то коптить? Зачем цепляться за такое жалкое существование? Какая-то идиотская сложилась ситуация. Чёрт возьми, я слишком много сделал, чтобы ничего не иметь! Слишком много! Так много, что становится уже совершенно неприличным продолжать жить в таком невероятно скудном, убогом антураже. А может быть, я делаю что-то не то, или не так? Да нет, вроде бы всё то же самое, что и все прочие, а результат абсолютно противоположный. Кардинально противоположный! Значит, дело всё-таки во мне. Что-то не так именно со мной.
И, кажется, я знаю что. Просто-напросто я сделан не из того материала, слеплен из другого теста. И, если все вокруг хотят заработать на жизнь, то я пытаюсь заработать себе на смерть. Именно в этом и зарыт корень всех моих неудач. Мне всучили чёрную метку, на мне лежит несмываемое клеймо проклятия системы, я здесь являюсь персоной Non Grata и моё нахождение здесь абсолютно незаконно! Н-да, странная выстраивается конструкция, очень странная. Но, если это правда, тогда дело труба! В подобной конфигурации жизнь мне вообще противопоказана! Получается, что мне здесь кроме смерти ничего лучшего и не светит, не существует для меня в этом мире другого сценария, нет для моего персонажа другой роли в этой поганой пьеске.
Печально, но факт! Этот мир материален, а я – анти материален, точек соприкосновения с ним у меня почти не осталось. И, если эта система материальной жизни так упорно и настойчиво желает избавиться от меня, если она так целенаправленно и методично выбрасывает меня за свои границы, то стоит ли мне, напрягая последние силы, противостоять такому свирепому давлению? Должен ли я тащить на себе этот чудовищный груз, эту неподъёмную печать проклятия и продолжать жить вопреки таким “дружелюбным” реалиям?
“Если Бог не даёт человеку испытаний больше, чем тот может вынести, тогда его любимое выражение – это Oops!” – криво усмехнулся Леший, припомнив свою давнюю мысль. Нет, врёте вы всё, неведомые и лукавые архитекторы этой гнилой системы материальной жизни, это бремя мне не по плечу. Я же не Атлант, чтобы держать небо. Честнее и разумнее будет поддаться этому яростному напору и сделать то, что от меня так настойчиво требует система. Зачем же мне существовать ублюдком, когда я могу не жить Человеком?! По-моему так».
Слишком уж сильны и непреодолимы были его противоречия с существующей системой. Он просто физически ощущал свою чужеродность и антагонизм к ней. Леший был здесь чужим, лишним, нежелательным элементом, персоной non grata. Вся среда и сама атмосфера претили ему находиться здесь.
«Я, наверное, ошибся Вселенной, – думал иногда Леший, – я не просто совершенно не приспособлен к жизни в этом диком зоопарке, но, судя по моей ублюдочности, я не мог здесь даже появиться на свет. Однако чья-то злая и своенравная воля вырвала меня из небытия и вопреки всем допустимым правилам безжалостной рукой швырнула в этот паскудный мирок. Такие вещи делать категорически нельзя! За подобное блядство кто-то должен нести ответ! И что-то подсказывает мне, что за всё это свинство, за чью-то тупую, злую прихоть, за мою врождённую ублюдочность отвечать придётся именно мне самому! Эта загадочная стихия, эта гнилая мразота ещё нигде и никогда не ответила за своё подлое паскудство, за свои беспримерные злодеяния! – такая вот мысль часто посещала его во время раздумий».
Ему постоянно снился один и тот же сон. Будто бредёт он по длинному коридору, по бесконечной галерее дверей. В руках у него ключ, который ему вручили на вахте при входе. Он идёт от одной двери к другой, вставляет ключ в замок и пытается открыть. Но ни одна не поддаётся. Так он скитается по этому бесконечному лабиринту годами и десятилетиями, но всё безрезультатно. То ли ключ ему на вахте всучили бракованный, то ли под его ключ забыли сделать дверь, да и какая теперь разница. Главное, что он не может никуда попасть. И с каждой очередной неудачной попыткой надежда тускнеет и желание продолжать поиски той единственной заветной двери, где Леший получит всё, что ему наобещали на входе, слабеет. Но нельзя же бродить по этой галерее вечно. Рано или поздно, но наступает момент, когда надежда гаснет совсем. А без надежды человек не живёт! И вот он разворачивается и идёт обратно на вахту, чтобы сдать обратно свой ключ и покинуть этот подлый, лицемерный дом несбывшихся надежд. Вот такой печальный сон часто тревожил его по ночам.
И если бы это был только сон. Но и наяву дела обстояли ничуть не лучше. Блуждая в непроходимых, лицемерных лабиринтах из догм, запретов и предубеждений, проползая на брюхе через минные поля подлой человеческой натуры, Леший уже давно понял всю людоедскую сущность окружающего мира. Он видел примитивную подлость самой системы, а также убогость, трусость и лицемерие всех её участников. Продираясь сквозь сплошной строй мародёров, желающих содрать с него последнюю шкуру, и оставляя на колючей проволоке жизни куски собственного мяса, он всё больше и больше находил подтверждение этому своему наблюдению. Что-то не так происходило в этом мире, система функционировала по неправильным, античеловеческим законам, какие-то не те критерии и приоритеты царили здесь.
