Глава 1. Сказка
Сижу я, значит, в маленькой уютной кафешечке с люстрами в виде бумажных шаров, ковыряюсь в ноутбуке и пытаюсь собрать мысли в кучу. Мозги после бессонной ночи отказываются соображать и дописывать курсовую. И даже третья чашечка эспрессо мне не помогает сосредоточиться. Чтобы не заснуть лицом в стол, я решаю переключиться на социальные сети. Смена деятельности, говорят, очень полезна.
Я отвлекаюсь от пролистывания фотографий и несколько минут наблюдаю за тем, как люди на улице под зонтами куда-то спешат. Погода отвратительная, дождливая и промозглая. Я возвращаюсь к ноутбуку и недоуменно гляжу на двух наглецов, которые непонятно откуда взялись и уселись за мой столик.
Первый — со смешными темными кудряшками, бледным вытянутым лицом, высокими скулами и какими-то слишком чувственными губами. Глаза искрят изумрудами, и первая ассоциация, которая приходит мне на ум — дикий бес.
Второй — с модненькой стрижкой с выбритыми висками и выбеленными волосам на макушке. Четкая линия подбородка, васильковые глаза и глумливая усмешка на тонких и хорошо очерченных губах, а из под ворота кожаной футболки, поверх которой накинута кожаная куртка, выглядывают чернильные татуировки — под кадыком бабочка, а рядом распласталась ласточка с раздвоенным хвостом.
— Тут занято, — заявляю с небольшим раздражением.
— Хочешь сказку? — спрашивает Хохолок и хитро улыбается..
— Чего? — мои брови ползут вверх от удивления.
— Сказку, рыжая, — цокает Кудряшка.
— Ребят, если это какой-то подкат, — хмурюсь и качаю головой. — Не выйдет.
— Мы тебе сказку, а ты там уже сама решаешь, подкат это ил нет, — Хохолок прищуривается. — Хорошая сказка, тебе понравится.
Мне бы встать и уйти, но что-то меня держит. Любопытство? Возможно. Но раз курсовая не пишется, пусть меня ненадолго развлекут странные незнакомцы.
— Я могу начать? — вежливо уточняет Хохолок.
Я киваю и медленно закрываю ноутбук. Кудряшка откидывается на мягкую спинку диванчика и поправляет ворот льняной рубашки.
— Жила-была очень несчастная женщина, — вздыхает Хохолок. — Золотишка полно, муж — красавец и души не чаял в женушке, но не было у них детей. Как бы они ни старались, ничего не получалось. И позы меняли…
К моим щекам приливает кровь смущения. Хороша сказка начинается, с самого интересного. Кудряшка замечает румянец и криво усмехается. Мне неуютно и неловко, но я не предпринимаю попыток к бегству.
— И травки пили и целителей звали, — продолжает тихо Хохолок, — но увы. Ни намека не дитя. Одна старая знахарка сжалилась над женщиной и отправила к ведуну, который жил в жуткой глуши. Наши герои так отчаялись, что запрягли телегу и поехали к таинственному ворожею.
— Такой таинственный, что какая-то старуха о нем знала, — недовольно цыкает Кудряшка.
— Бабка просто пронырливая была, — Хохолок отмахивается от друга и говорит. — Ведун выслушал рыдающую жену и сказал, что знает, как ей помочь излечиться от бесплодия.
Томительная пауза и я спрашиваю:
— Как?
— Ведун был не из шарлатанов. Он вел дружбу с духами и даже лесным богом, чьи рощи были богаты на живность. Пушистые твари с его легкой руки плодились как ненормальные, — фыркает парень. — Ведун предупредил, что лесное божество за услугу стребует плату, а он, как посредник, получит долю. Гости начали предлагать золото, шелка и всякую другую ерунду ворожею, но тот отказался и дал женщине руну, которая приведет к божеству.
Хохолок вытаскивает из кармана овальный черный камешек с выбитым и незнакомым мне символом из нескольких черточек и кладет на стол перед собой. Замечаю, что на фалангах пальцев незнакомца выбиты темные, острые и немного оплывшие по краям знаки, которые почему-то на секунду меня пугают. Из под рукавов куртки видны линии других наколок. Очередной мамкин бунтарь, решивший подчеркнуть свою особенность уродливыми нательными рисунками. Похоже, Хохолок с ног до головы забит чернилами.
— Взяли наши герои руну, — Кудряшка касается длинными бледными пальцами камня, — и пошли. Долго они бродили среди деревьев и кустов, но все же вышли к лесному богу, который отдыхал на опушке и слушал пение пташек. Гости упали перед ним на колени и со слезами поведали о беде. Выслушал их Лесной Бог и сказал, что поможет им и будет у них множество детей, но…
Подлец замолкает, и я рассерженно гляжу на него, ожидая продолжения сказки.
— Но у всего есть цена, — тихо и с угрозой шепчет он. — Божество по своей природе не злое, но ему скучно жилось. Предложил дух следующее. Гостям здоровые дети, сколько душенька пожелает, а ему всего один из потомков в будущих поколениях. Случайный юноша или случайная девица будет принадлежать ему, и неизвестно, когда тень рока упадет на несчастную жертву. А, возможно, все закончится хорошо, жребий не будет выброшен. Это как игра в лотерею.
— Какая-то жестокая бессмыслица, — я делаю глоток кофе, глядя на Кудряшку.
— Муж и жена согласились. Понадеялись на удачу, — пожимает плечами тот. — Да и какое им дело до будущих поколений, лишь бы на своем веку насладиться родительством сполна. Лесной Бог отвел гостей к волшебному источнику и позволил им из него напиться. После нескольких глотков живой воды их захлестнула страсть и они на глазах Хозяина Леса предались жаркой любви. Со стонами и криками.
Я краснею. Кончики пальцев немеют. То ли от стыда, то ли от страха. Сказка приобрела какой-то очень непристойный и жуткий сюжет.
— А дальше что? — сдавленно спрашиваю, словно против своей воли.
— Хозяин леса, — усмехается Хохолок, — покинул бесстыдников, у которых потом аж пятнадцать детей уродилось.
— Разом? — изумленно охаю.
— Нет, — Кудряшка фыркает. — Не разом, но все выжили. Семь девочек, восемь мальчиков.
— Бедная женщина… — выпиваю остатки кофе.
— Счастливая, — Хохолок широко улыбается. — Она же этого и хотела.
— А Лесной Бог забрал жертву или все-таки повезло? — тихо интересуюсь я.
— Пока не забрал, — Кудряшка наклоняет голову, рассматривая мое лицо, и кончиками пальцев придвигает камень ко мне. — Но жребий уже брошен.
— Жуткая сказка, — я передергиваю плечами и кидаю подозрительный взгляд на руну.
Парни встают и молча уходят. Я недоуменно провожаю взором их спины. Если это и был подкат, то какой-то очень загадочный. Видимо, ребятки посетили не самый удачный мастер-класс по пикапу. Я с детским любопытством хватаю камешек, и перед глазами проносятся яркие видения с рыдающей молодой женщиной и ее печальным мужем в кафтане, вышитым золотой нитью. Новая вспышка, и супруги в лесной чаще стоят на коленях перед темным высоким силуэтом с острыми оленьими рогами на голове.
— Бинго! — хохочет рогатый демон. — Жребий пал на тебя, рыжая! Судьба настигла тебя.
Я с испуганным возгласом отрываю голову от столешницы, и на меня блекло смотрит пожилая официантка:
— Еще кофе?
Я киваю и разжимаю кулак. Камня с руной не вижу. Все же стоит по ночам спать, чтобы неожиданно не отключаться за столом в кафе. Разминаю шею и возвращаюсь к работе над гадкой курсовой. Если ее завтра не сдам, то на экзамены не допустят, а там и отчисление не за горами.
Глава 2. Грезы наяву
Курсовую приняли, на экзамены допустили, и студенческая жизнь заиграла новыми красками. Я могу дать себе небольшую передышку и насладиться несколькими днями спокойствия перед подготовкой к экзаменам. Поэтому я решила отправиться в центральный парк и насладиться солнечными деньками, которые пришли на смену пасмурным. Наконец, природа вспомнила, что на дворе весна и пора бы радовать нас теплом и обновлением.
С бумажным стаканчиком горячего кофе ухожу подальше от остальных отдыхающих и громких детей. Я хочу уединения, пения птиц и шелеста молодой листвы над головой, а люди и смеющиеся и ревущие малыши отвлекут меня от собственных мыслей. Я бы не сказала, что я сторонюсь других, но стоило мне зайти за резные ворота на территорию парка, как меня охватило острое желание скрыться.
И вот, я вышагиваю по аккуратной дорожке в рощу подальше от солнечной лужайки с детской площадкой и фонтанами и пытаюсь вспомнить примерный план лесопарковой зоны. Где-то к северу от главных ворот должен быть пруд с утками, однако через десять минут быстрой прогулки я понимаю, что я умудрилась заблудиться и сошла с тропы. Ясени и клены обступили меня со всех сторон, а на редкой и молодой травке пляшут солнечные зайчики. Тихо, лишь приглушенные трели пташек.
Я замедляю шаг и иду куда глаза глядят. Обхожу колючие кусты, резво перепрыгиваю кочки и корни и оказываюсь у пруда, но без уток. Водоем словно вырвали из сказки — солнце искрит радужными бликами на водной глади, над цветущими кустами лесной розы плывет дымка, а травяной ковер усыпан желтыми веселыми одуванчиками.
— Красота, — вдыхаю полной грудью воздух, и от сладкого аромата цветов и свежести молодой листвы кружится голова.
Из кустов справа выходит олень и недовольно трясет ветвистыми рогами, оплетенными белыми вьюнками. Шерсть на солнце лоснится, глаза подозрительные и почему-то горят зеленым огнем. Оленей я видела только в зоопарке, но у них радужка — темная и почти черная, а у этого очи — какие-то жуткие и инфернальные.
— Привет, — испуганно отступаю на один шаг.
При желании шерстистое чудище может при атаке наколоть меня на рога. Я девица некрупная и вряд ли смогу противостоять взбешенному оленю, если он решит напасть. И далеко не убегу. Рогатый фыркает и горделиво вышагивает к пруду, игнорируя мое приветствие. Самое время тихо и без лишнего шума уйти и оставить в покое оленя, но когда я еще смогу в одиночестве да в такой красоте помедитировать? К тому же, парк — городской, это не дикий лес, и рогатый красавец, скорее всего, ручной и прикормленный. Не дождавшись агрессивных нападок от оленя, я сажусь на мягкую траву под раскидистым платаном и делаю неспешный глоток сладкого и остывшего кофе, но вместо бодрости на меня наваливается уютная сонливость — она укутывает меня мягкими объятиями, и я не смею противиться ей. Ныряю желанную дремоту, из которой меня вырывает шепот. Открываю глаза и недоуменно гляжу в лицо того самого кудрявого незнакомца из кафе.
Он целует меня. В губы. Медленно, тягуче и сладко. Вместо того чтобы оттолкнуть нахала, я томным вздохом обнимаю его, словно желанного возлюбленного. Тело тает под его руками, и я хочу большего. Не только поцелуев. Из меня вырывается тихий стон, и пронырливые руки расстегивают блузу и уверенно сжимают правую грудь. Опьяненная желанием выгибаюсь в спине, и парень с усмешкой касается в дразнящем поцелуе моей шеи. Только в грезах можно кого-то так вожделеть, до белых пятен в глазах.
Рука Кудряшки проскальзывает под юбку, неторопливо пробегает по внутренней стороне бедра и замирает у кружев трусиков. Если он сейчас неожиданно передумает, я просто сойду с ума. Похоть, граничащая с помешательством, с головой накрывает меня, и я сдавленно шепчу в мужские губы:
— Трахни меня.
Да, вот так грубо и непристойно. В сновидениях можно побыть потаскушкой без манер и воспитания. В реальной жизни я бы не стала раздвигать ноги перед тем, чьего имени не знаю, и не упрашивала бы меня отыметь у пруда под деревом. Я скромная и пугливая.
— Повтори, — усмехается наглец и всматривается изумрудными глазами в лицо.
— Трахни меня, — повинуюсь приказу и жадно въедаюсь в губы, которые отдают сладкой малиной.
Мне не в первый раз снится эротический сон. И мне не стыдно. Уж в грезах я имею право насладиться близостью, которая вне жгучих фантазий жутко пугает. Настолько пугает, что я до сих пор не знала ни мужчин, ни женщин.
— Ну раз ты так просишь… — парень с треском рвет мои трусики и касается зудящей от возбуждения промежности. — Да у нас тут целый ручей…
Он медленно скользит пальцами по напряженному клитору, вырывая из меня стоны и крики. Внутри меня лопается с оглушительным звоном натянутая струна и в ослепляющей вспышке острого экстаза я открываю глаза. Никаких цветущих кустов, на грязном пруду трясут головами недовольные утки и громко крякают, требуя от человека, сидящего на покосившейся скамье под ясенем, еды.
— Как же ты умудрилась, рыжая, в наш-то век разврата и сексуального просвета остаться в девках? — цокает со скамьи незнакомец и оглядывается на меня.
Хохолок широко и надменно улыбается и приглаживает растрепанные выбеленные волосы:
— Какой сюрприз, — он прищуривается. — Вот уж точно выигрыш в лотерею. Еще лет сто назад девственницей никого не удивить, а сейчас вы прямо-таки штучный товар.
Я истерично запахиваю расстегнутую блузу и непослушными пальцами под смешливым взглядом застегиваю пуговки. Хохолок переводит взор наверх, указывая на что-то, и я в ужасе вижу на ветке свои разорванные кружевные трусики. Я ничего не понимаю, меня охватывает стыд и ужас. Это же был сон. Я ведь просто вздремнула под тенью дерева.
— Я закричу, — сглатываю комок и испуганно одергиваю юбку.
Мерзавец на скамье прищуривается и прикладывает палец к губам. Мою глотку схватывает спазм, а язык застывает ледышкой во рту.
— Составь мне компанию, рыжая, — парень отворачивается к пруду и вздыхает. — Нам есть что обсудить.
Мной движет чужая воля. Я чувствую, как мои конечности повинуются мудаку в кожаной куртке. Встаю, не в силах даже замычать, шагаю к скамье, молча глотая горячие слезы стыда и ужаса, и присаживаюсь рядом, скромно складывая руки на коленях.
— А теперь давай к вопросам, — парень поворачивается вполоборота, и из-под ворота его куртки на плечо выползает огромный мохнатый паук размером с ладонь.
Мысленно я закричала. Воображаемый визг на секунду меня оглушил.
— Не всегда девственницы чисты, — Хохолок улыбается. — В попку баловалась, рыжая?
Я гляжу на улыбчивого подонка со смесью презрения и злобы. Словами я не могу ему высказать, какой он урод.
— По глазам вижу, что нет, — беззаботно смеется Хохолок, а затем спрашивает. — А своим прелестным ротиком кого-нибудь радовала?
Паук на плече негодяя смотрит на меня восемью блестящими глазками-буковками и потирает передние лапки.
— Да ты настоящее сокровище! — удивленно охает Хохолок и беспечно смахивает слезы с моих щек. — Удивительно, что похотливый олень сдержался. Забавы с пальцами не считаются. Это так, мелочи. Он же должен был проверить товар.
— Кто… ты… такой… — отрывисто хриплю я.
— У меня было множество имен, и все они ненастоящие, — Хохолок пожимает плечами. — Мое имя, данное при рождении, знают только те, с кем меня связывает та или иная сделка.
Паук неожиданно прыгает мне на лице. Парализованная я могу лишь дернуть левым мизинцем. Мохнатое чудище неторопливо заползает мне на макушку, закапывается в волосы и перебирается на загривок.
— Я бы тебе не советовал дергаться. Один укус, и ты испустишь дух, —Хохолок печально вздыхает. — Чуба тебя изучает. Ты же не против?
Паук тем временем забрался под блузку, торопливо и щекотно пробежал между лопаток и юркнул на напряженный живот, чтобы проскочить через солнечное сплетение и вынырнуть из-под ворота на ладонь хозяина. Я готова вот-вот умереть.
— Ну что, Чуба, девочка понравилась? — парень лукаво смотрит на паука. — Согласен, рыжие никогда не выйдут из моды.
