- Нет-нет, всё в порядке. Просто Влад… для него любое упоминание байкеров прямо как красная тряпка для быка. Наверняка ворчать будет, что не ту ты себе компанию выбрала, и музыка у них плохая, и вообще всё не так, как надо. Ничего, я с ним как-нибудь разберусь, это мои проблемы.
- А из-за чего он их так не любит? – мне стало любопытно.
Вроде ж взрослый мужик, а такие детские комплексы порой из него лезут, что и говорить об этом как-то неловко.
- Даже не представляю, - улыбнулась Марина. – А спрашивать впрямую глупо. Стопроцентно нарвусь на бесконечную лекцию о том, какие нехорошие эти мотоциклисты все до последнего человека, а истинную причину так и не услышу. Могу лишь предположить, что он по юности с кем-то из этой братии дорогу не поделил, а в возникшем споре оказался проигравшим.
- Что значит проигравшим? Ему байкеры по шее накостыляли, что ли? – уточнила я.
Тетушка расхохоталась, да так звонко, что на нас начали оглядываться другие пассажиры.
- Ты главное при Владе такого не ляпни, а то обидится на тебя и потом эту историю припоминать будет к месту и не к месту. Думаю, что именно так оно и было. Но – тсс!
Когда мы добрались до дома и пообедали, я уползла в свою комнату доделывать очередное задание. Но мысли мои то и дело возвращались к бабушкиным откровениям. И опять вопросов больше, чем ответов. Вера Игнатьевна недвусмысленно дала понять, что мне надо заниматься тем, к чему лежит душа, это раз. А ещё я должна вести достаточно активную жизнь, чтобы подпитывать своё вдохновение, это два. Вроде бы все логично, хотя я лично пока не вижу особой связи между своим рисованием и походом на концерт. Как одно может влиять на другое? В огороде бузина, в Киеве дядька. Ладно, уже в самое ближайшее время я это выясню, и если была не права, охотно это признаю.
Но вот что категорически у меня в голове не помещается: раз бабушка сама когда-то была такой же, то почему позволила родителям давить на меня при выборе высшего образования? Почему ни слова не сказала, когда обсуждалось мое будущее? Отец, хоть и был упертый, к её мнению прислушивался. А теперь получается, что шесть лет напряженной учебы пошли коту под хвост. Мне эти знания не нужны. Я не собираюсь нигде их применять. Тогда зачем всё это было?
Хотя, кажется, я нашла верный ответ на свой вопрос. Да, всё сходится! То, что сегодня в порыве откровенности заявила мне Вера Игнатьевна, это своеобразная просьба о прощении. Она чувствует свою вину передо мной именно за то, что промолчала в важный для меня момент. А из этого следует ещё одна интересная догадка. Получается, она к этим выводам пришла достаточно недавно. Возможно, когда я писала диплом. Скажи она мне в тот момент что-то подобное, и я бы психанула, ушла из института, и сейчас сидела без законченного высшего образования. А такое в нашей семье, мягко говоря, не приветствовалось никогда. Поэтому бабушка была вынуждена молчать, смотреть на мои мучения и вспоминать собственную ломку, когда её заставили забыть про лепку и заниматься исключительно юридической мутотенью. Тот еще кошмар!
Вот поэтому она и сделала всё возможное, чтобы исправить свою ошибку. Поговорила с тетушкой, дала мне денег. И я наконец-то учусь тому, чему давно хотела. Учусь интенсивно, а значит, мне не потребуется снова тратить впустую драгоценное время. Думаю, уже через полгода, а то и раньше смогу найти себе первую работу. А там уже и до полноценной взрослой жизни рукой подать. Может, даже квартиру себе сниму. В гостях хорошо, но хочется завести свой и только свой уголок. В этом смысле мне, конечно, общаги не хватает. Соскучилась я по вольнице, когда ни перед кем не отчитываешься, сам планируешь бюджет, сам составляешь себе меню, и никто над душой не стоит. Тетушка, конечно, в этом плане золотой человек, но когда в её доме находится Влад, остро понимаешь, что ты – на чужой территории и живешь здесь исключительно из милости. И это подспудно сильно действует на нервы.
Мои мысли сместились к завтрашнему походу на концерт. Интересно, как мне лучше одеться? Не думаю, что платье будет правильным выбором. Значит, решено. Джинсы, кроссовки и футболка.
Прежде чем отправиться слушать своих новых знакомых, я открыла карту, чтобы еще раз свериться с адресом на флаере. И впала в ступор. Ничего хотя бы отдаленно похожего на клуб там не значилось. Какая-то промзона, судя по всему. Одна лишь радость, что расположена недалеко, вполне можно дойти туда пешком. Только вот стремно как-то стало. Буду шарахаться между ангарами как полная дура, не дай бог опять в какие-нибудь приключения ввяжусь. Влад меня тогда дома запрет, или того хуже, начнет за ручку водить. Что ж делать-то? Но с другой стороны, неужели все, кто придет на этот концерт, точно знают, куда им идти? Значит, на месте должны быть какие-то, ну не знаю, обозначения, указатели, куда нам топать. В крайнем случае просто подойду к первому попавшемуся байкеру и спрошу, где будет играть группа. Не думаю, что там сегодня совершенно случайно окажутся люди из этой тусовки, которые слышать не слышали про Bike O’Noir. Все-таки прослойка, как говорится, довольно тонкая, все друг друга должны знать.
Успокоив себя подобным образом, я убедилась, что выгляжу отлично, подхватила сумочку и отправилась «подпитывать колодец вдохновения», как выразилась Вера Игнатьевна. Повезло, что Влад задержался где-то по работе, так что ни мне, ни Марине не пришлось объяснять ему, почему мне вдруг не сидится дома, и с кем именно я собираюсь провести этот вечер.
Расчет оказался верным. Рёв байков слышался ещё издали, а это значило, что до места я уж как-нибудь смогу добраться, не заблудившись. Первой меня увидела слонявшаяся по территории девица с разноцветной башкой, улыбнулась и помахала рукой. Я ответила ей тем же и подошла.
- Привет, ну как ты? Больше никто не обижает? – с улыбкой спросила она.
- Нет, что ты! И спасибо вам огромное, что остановились тогда и помогли.
- Ой, да ладно, - отмахнулась она. – И кстати, давай на ты. Меня Джун зовут. А тебя?
- Олеся, - представилась я.
- А погоняла пока никакого нет? – осведомилась Джун.
- Нету. А кстати, почему Джун?
- Да потому что я в июне родилась. Июнь – это June. А что, мне нравится. Коротко, красиво, со смыслом опять же. Вот представь, позовут меня: эй, Света! И сразу в толпе еще морды три повернутся на клич, а то и больше. А если крикнут: Джун! То это точно ко мне, тут без вариантов.
Мы ещё немного поболтали, как она извинилась и удрала на саунд-чек, заодно показав, где у них находится зал. Я пошла следом, отметив, что не ошиблась, когда решила, что здесь именно промзона и ничего больше. Концерт должен был состояться в большом не то гараже, не то ремонтном боксе. Зрители уже предвкушали начало, и потихоньку разминались загодя припасенным пивом. Я, правда, явно была здесь белой вороной, просто физически ощущая, насколько я не похожа на этих людей. И дело совсем не в одежде. Среди собравшихся здесь девушек были и те, что подобно мне предпочли кэжуал, и те, что вырядились в мини-юбки, не забыв про босоножки на высоких каблуках. Но и те, и другие были здесь своими. Это чувствовалось в их жестах, в обращении друг с другом, в том, как они свободно пританцовывали и обнимали своих спутников. А я поймала себя на том, что потихоньку отодвигаюсь всё дальше от сцены и вжимаюсь спиной в стену, становясь человеком-невидимкой. И зачем я только сюда пришла? Надо будет дождаться начала выступления и потихоньку свалить. Дурацкая была затея.
- Ты всё-таки пришла, – раздался вдруг над головой смутно знакомый голос. – Как я рад! А чего ты такое неудобное место выбрала? Пошли, покажу, где будет лучший звук.
Нежно, но неумолимо подталкивая меня сзади за плечи, Дэн увлек меня вперед сквозь толпу.
- Фримен, едрен батон! Ты куда пропал? – крикнула со сцены в микрофон блондинка. – Все уже на месте, только ты где-то шляешься, обормот.
- О, меня уже потеряли, - ничуть не смутившись, сообщил Денис. – Вот, стой здесь! Тут и по ушам от колонок не прилетит, и всё видно будет. – А потом крикнул в сторону сцены. – Да бегу уже!
Седовласый предводитель кивнул мне в знак приветствия. Рыжик тоже махнул мне рукой, подтягивая лямку аккордеона. Ребята ещё некоторое время настраивали аппаратуру, беззлобно подтрунивая друг над другом, а потом как-то резко и неожиданно начался концерт. И я моментально оглохла. Потом через пару песен вновь обрела способность слышать. Ещё через несколько композиций поймала себя на том, что танцую вместе со всеми и даже подпеваю. А ещё я то и дело ловила взгляды, которые бросал на меня Дэн, сидя в глубине сцены за ударной установкой. И мне до чертиков хотелось, чтобы у этого вечера непременно было продолжение.
Когда после многочисленных повторов на бис солистка объявила, что она охрипла, а Bike O’Noir на сегодня окончательно отстрелялись, я, бросив взгляд на часы, с удивлением увидела, что прошло почти два с половиной часа! А такое чувство, будто минут сорок, ну час максимум. Зрители оглушительно поаплодировали и начали потихоньку расходиться. Я поняла, что пришло и моё время покидать это странное место, подарившее мне столько ярких эмоций. Бросила последний взгляд на сцену и пошла вслед за всеми в сторону выхода.
- Постой, – нагнал меня Дэн. – Как насчет посидеть с нами немного? Сейчас только порядок наведем, это минут десять-пятнадцать. Или тебе куда-то торопиться надо?
Наверное, правильная девушка должна была ломаться и кокетничать. Ох да ах, я бы с преогромным удовольствием, но знаете ли, есть неотложные дела. Или все-таки отложные? Ну, поуговаривайте меня еще минут пять, и я определюсь. А я просто улыбнулась и кивнула в ответ. Потому что мне до смерти не хотелось идти домой, а Марина отдельно предупредила, если я хочу задержаться, достаточно просто отправить ей сообщение, и гуляй дальше. Адрес концерта она узнала заранее, и вполне представляла, куда мчаться на выручку в случае неприятностей.
Как-то так само собой вышло, что я вызвалась помогать сматывать бесконечные шнуры, ведущие со сцены, пока Сан Саныч, тот самый седовласый предводитель, командовал своим войском:
- Джун, загоняй Веню! Руди, Фримен, моты ставьте вбок, как обычно. Фримен, мой тоже не забудь, ключи знаешь где!
У меня в голове случился маленький коллапс. Руди, Веня – это кто? Если я правильно поняла, и Фримен – прозвище Дэна, а Джун – это Света, то про всех остальных до сих пор не знаю ничего.
К моему огромному удивлению, Джун преспокойно уселась за руль их драного мини-вена и уверенно завела его по прямой на парковку справа у сцены. Опочки! А я почему-то думала, что за рулем этого побитого жизнью автобуса непременно должен сидеть рыжик. Зато теперь понятно, почему прозвучало «загоняй Веню». Потому что вэн – это фургон. Ну а дальше по созвучию.
Рыжик меж тем лихо влетел в бокс на мотоцикле, следом за ним с разрывом секунд в пятнадцать припарковался Дэн. И снова убежал с тем, чтобы через минуту поставить рядом третий мотоцикл.
Значит, методом исключения, Руди – это Рыжик. Что ж, вполне логично. Что-то я такое припоминаю, именно так рыжеволосых и называют то ли по-польски, то-ли по-украински. Осталось лишь понять, как зовут солистку. Потому что нигде в интернете об этом не было сказано ни слова. А роскошная кудрявая блондинка явно должна была иметь свое прозвище.
Я была удивлена, но ребята реально уложились со сборами меньше, чем за пятнадцать минут. И моя помощь была тут совершенно ни при чем. Просто они действовали настолько слаженно, что у стороннего наблюдателя и мысли не могло возникнуть, что это – не одна команда.
- Долли, так что, на пиво настреляли? – весело осведомился Сан Саныч. – Или опять благотворительностью занимались?
- Все вопросы к Джун! Это она у нас казначей, а я – исключительно птица-секретарь, – парировала блондинка, после чего так поцеловала седовласого, что даже самый последний тупица вроде меня понял, что они – пара. Причем уже давно. Хм, а разница в возрасте у них не меньше, чем у Влада и Марины. А то и больше. Впрочем, если бы тому же Сан Санычу покраситься в шатена и убрать седину, лет пять скостил бы себе легко. Но, судя по всему, не желает. Что ж, зато запомним прозвище белокурой. Значит, она Долли. Ну, теперь мне здесь все плюс-минус знакомы.
Разноцветная барышня меж тем деловито сняла и распотрошила висевшую около входа странную конструкцию с прорезанной щелью. Насколько я поняла – это был старый бензобак от мотоцикла, на котором на черном фоне развевались стилизованные языки пламени. Отвинтила от него лючок и высыпала на пластиковый стол купюры и монеты, после чего принялась с азартом их считать.
- На полторы тысячи больше, чем в прошлый раз! – радостно заявила она через пять минут.
- Растем над собой! – одобрил Сан Саныч, а я вдруг вспомнила, что не положила туда ничего. Вообще. Слишком уж переживала о том, что я здесь делаю, и не пора ли валить до дома, до хаты. Как же стыдно-то! Ребята ведь тратили свое время, силы, платили за аренду этого помещения и электричество, в конце-то концов.
- На две тысячи больше! Вот, держите, – я протянула пятисотенную купюру. – Так заслушалась, что совершенно забыла о входной плате.
- Забудь, – отвела мою руку Джун. – Мы с близких деньги не берем. А кого спасли – тот уже наш.
Я думала, что мы устроим посиделки прямо на сцене, но вся компания, прикрыв наружную дверь в ангар, дружно отправилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Вот же моя невнимательность! Я и не заметила, что в углу наверху есть нечто вроде крохотной комнатки площадью в одну восьмушку всего бокса. Похоже, именно здесь байконуры устроили себе кают-компанию.
- Где мой джин? – первым же делом заявила Долли. – Связки аж дымятся, а-аа! В одиночку весь соляк тащить надорваться можно. Чую, ещё немного, и посажу их в хлам с такими нагрузками.
- Джином ты их посадишь ещё вернее, - хмыкнула Джун.
- Попрошу всяких четырехструнных сопливчиков держать свое мнение при себе, - добродушным тоном, совершенно не вяжущимся со смыслом сказанного, отозвалась солистка.
- Да-да, куда уж нам, лаптем деланным, против консерваторских-то, – не осталась в долгу Джун.
Сан Саныч меж тем залез в ящик, напоминающий сейф, добыл оттуда едва початую бутылку и передал его своей подруге. И вот тут Долли удивила меня еще раз. Я-то ожидала, что она залихватски изобразит из себя горниста и отопьет прямо из горла. А барышня добыла откуда-то мелкий металлический стаканчик, практически наперсток, налила туда джин, после чего с нескрываемым наслаждением принялась прихлебывать его крохотными глоточками.
Видимо, изумление было написано на моем лице столь явственно, что народ вокруг заулыбался.
- Она у нас только на словах алкашка знатная, - поведал седовласый, убирая бутылку обратно. – А так ей этой бутылки еще до конца осени хватит. Не пьет, а нюхает практически. Сплошная экономия в хозяйстве.
- Не пью, а употребляю в лечебных целях, ты хотел сказать, - поправила его Долли, - потому как сырые яйца ненавижу лютой ненавистью. Меня с первого курса педагоги пытались к этой гадости приучить, но тошнит сразу хоть от куриных, хоть от перепелиных. От любых!
- Педагоги? – спросила я, пытаясь связать воедино обрушившийся на меня поток информации. – Так это была не шутка насчет консерватории?
- А из-за чего он их так не любит? – мне стало любопытно.
Вроде ж взрослый мужик, а такие детские комплексы порой из него лезут, что и говорить об этом как-то неловко.
- Даже не представляю, - улыбнулась Марина. – А спрашивать впрямую глупо. Стопроцентно нарвусь на бесконечную лекцию о том, какие нехорошие эти мотоциклисты все до последнего человека, а истинную причину так и не услышу. Могу лишь предположить, что он по юности с кем-то из этой братии дорогу не поделил, а в возникшем споре оказался проигравшим.
- Что значит проигравшим? Ему байкеры по шее накостыляли, что ли? – уточнила я.
Тетушка расхохоталась, да так звонко, что на нас начали оглядываться другие пассажиры.
- Ты главное при Владе такого не ляпни, а то обидится на тебя и потом эту историю припоминать будет к месту и не к месту. Думаю, что именно так оно и было. Но – тсс!
Когда мы добрались до дома и пообедали, я уползла в свою комнату доделывать очередное задание. Но мысли мои то и дело возвращались к бабушкиным откровениям. И опять вопросов больше, чем ответов. Вера Игнатьевна недвусмысленно дала понять, что мне надо заниматься тем, к чему лежит душа, это раз. А ещё я должна вести достаточно активную жизнь, чтобы подпитывать своё вдохновение, это два. Вроде бы все логично, хотя я лично пока не вижу особой связи между своим рисованием и походом на концерт. Как одно может влиять на другое? В огороде бузина, в Киеве дядька. Ладно, уже в самое ближайшее время я это выясню, и если была не права, охотно это признаю.
Но вот что категорически у меня в голове не помещается: раз бабушка сама когда-то была такой же, то почему позволила родителям давить на меня при выборе высшего образования? Почему ни слова не сказала, когда обсуждалось мое будущее? Отец, хоть и был упертый, к её мнению прислушивался. А теперь получается, что шесть лет напряженной учебы пошли коту под хвост. Мне эти знания не нужны. Я не собираюсь нигде их применять. Тогда зачем всё это было?
Хотя, кажется, я нашла верный ответ на свой вопрос. Да, всё сходится! То, что сегодня в порыве откровенности заявила мне Вера Игнатьевна, это своеобразная просьба о прощении. Она чувствует свою вину передо мной именно за то, что промолчала в важный для меня момент. А из этого следует ещё одна интересная догадка. Получается, она к этим выводам пришла достаточно недавно. Возможно, когда я писала диплом. Скажи она мне в тот момент что-то подобное, и я бы психанула, ушла из института, и сейчас сидела без законченного высшего образования. А такое в нашей семье, мягко говоря, не приветствовалось никогда. Поэтому бабушка была вынуждена молчать, смотреть на мои мучения и вспоминать собственную ломку, когда её заставили забыть про лепку и заниматься исключительно юридической мутотенью. Тот еще кошмар!
Вот поэтому она и сделала всё возможное, чтобы исправить свою ошибку. Поговорила с тетушкой, дала мне денег. И я наконец-то учусь тому, чему давно хотела. Учусь интенсивно, а значит, мне не потребуется снова тратить впустую драгоценное время. Думаю, уже через полгода, а то и раньше смогу найти себе первую работу. А там уже и до полноценной взрослой жизни рукой подать. Может, даже квартиру себе сниму. В гостях хорошо, но хочется завести свой и только свой уголок. В этом смысле мне, конечно, общаги не хватает. Соскучилась я по вольнице, когда ни перед кем не отчитываешься, сам планируешь бюджет, сам составляешь себе меню, и никто над душой не стоит. Тетушка, конечно, в этом плане золотой человек, но когда в её доме находится Влад, остро понимаешь, что ты – на чужой территории и живешь здесь исключительно из милости. И это подспудно сильно действует на нервы.
Прода от 21.05.2022
Мои мысли сместились к завтрашнему походу на концерт. Интересно, как мне лучше одеться? Не думаю, что платье будет правильным выбором. Значит, решено. Джинсы, кроссовки и футболка.
Прежде чем отправиться слушать своих новых знакомых, я открыла карту, чтобы еще раз свериться с адресом на флаере. И впала в ступор. Ничего хотя бы отдаленно похожего на клуб там не значилось. Какая-то промзона, судя по всему. Одна лишь радость, что расположена недалеко, вполне можно дойти туда пешком. Только вот стремно как-то стало. Буду шарахаться между ангарами как полная дура, не дай бог опять в какие-нибудь приключения ввяжусь. Влад меня тогда дома запрет, или того хуже, начнет за ручку водить. Что ж делать-то? Но с другой стороны, неужели все, кто придет на этот концерт, точно знают, куда им идти? Значит, на месте должны быть какие-то, ну не знаю, обозначения, указатели, куда нам топать. В крайнем случае просто подойду к первому попавшемуся байкеру и спрошу, где будет играть группа. Не думаю, что там сегодня совершенно случайно окажутся люди из этой тусовки, которые слышать не слышали про Bike O’Noir. Все-таки прослойка, как говорится, довольно тонкая, все друг друга должны знать.
Успокоив себя подобным образом, я убедилась, что выгляжу отлично, подхватила сумочку и отправилась «подпитывать колодец вдохновения», как выразилась Вера Игнатьевна. Повезло, что Влад задержался где-то по работе, так что ни мне, ни Марине не пришлось объяснять ему, почему мне вдруг не сидится дома, и с кем именно я собираюсь провести этот вечер.
Расчет оказался верным. Рёв байков слышался ещё издали, а это значило, что до места я уж как-нибудь смогу добраться, не заблудившись. Первой меня увидела слонявшаяся по территории девица с разноцветной башкой, улыбнулась и помахала рукой. Я ответила ей тем же и подошла.
- Привет, ну как ты? Больше никто не обижает? – с улыбкой спросила она.
- Нет, что ты! И спасибо вам огромное, что остановились тогда и помогли.
- Ой, да ладно, - отмахнулась она. – И кстати, давай на ты. Меня Джун зовут. А тебя?
- Олеся, - представилась я.
- А погоняла пока никакого нет? – осведомилась Джун.
- Нету. А кстати, почему Джун?
- Да потому что я в июне родилась. Июнь – это June. А что, мне нравится. Коротко, красиво, со смыслом опять же. Вот представь, позовут меня: эй, Света! И сразу в толпе еще морды три повернутся на клич, а то и больше. А если крикнут: Джун! То это точно ко мне, тут без вариантов.
Мы ещё немного поболтали, как она извинилась и удрала на саунд-чек, заодно показав, где у них находится зал. Я пошла следом, отметив, что не ошиблась, когда решила, что здесь именно промзона и ничего больше. Концерт должен был состояться в большом не то гараже, не то ремонтном боксе. Зрители уже предвкушали начало, и потихоньку разминались загодя припасенным пивом. Я, правда, явно была здесь белой вороной, просто физически ощущая, насколько я не похожа на этих людей. И дело совсем не в одежде. Среди собравшихся здесь девушек были и те, что подобно мне предпочли кэжуал, и те, что вырядились в мини-юбки, не забыв про босоножки на высоких каблуках. Но и те, и другие были здесь своими. Это чувствовалось в их жестах, в обращении друг с другом, в том, как они свободно пританцовывали и обнимали своих спутников. А я поймала себя на том, что потихоньку отодвигаюсь всё дальше от сцены и вжимаюсь спиной в стену, становясь человеком-невидимкой. И зачем я только сюда пришла? Надо будет дождаться начала выступления и потихоньку свалить. Дурацкая была затея.
- Ты всё-таки пришла, – раздался вдруг над головой смутно знакомый голос. – Как я рад! А чего ты такое неудобное место выбрала? Пошли, покажу, где будет лучший звук.
Нежно, но неумолимо подталкивая меня сзади за плечи, Дэн увлек меня вперед сквозь толпу.
- Фримен, едрен батон! Ты куда пропал? – крикнула со сцены в микрофон блондинка. – Все уже на месте, только ты где-то шляешься, обормот.
- О, меня уже потеряли, - ничуть не смутившись, сообщил Денис. – Вот, стой здесь! Тут и по ушам от колонок не прилетит, и всё видно будет. – А потом крикнул в сторону сцены. – Да бегу уже!
Седовласый предводитель кивнул мне в знак приветствия. Рыжик тоже махнул мне рукой, подтягивая лямку аккордеона. Ребята ещё некоторое время настраивали аппаратуру, беззлобно подтрунивая друг над другом, а потом как-то резко и неожиданно начался концерт. И я моментально оглохла. Потом через пару песен вновь обрела способность слышать. Ещё через несколько композиций поймала себя на том, что танцую вместе со всеми и даже подпеваю. А ещё я то и дело ловила взгляды, которые бросал на меня Дэн, сидя в глубине сцены за ударной установкой. И мне до чертиков хотелось, чтобы у этого вечера непременно было продолжение.
Когда после многочисленных повторов на бис солистка объявила, что она охрипла, а Bike O’Noir на сегодня окончательно отстрелялись, я, бросив взгляд на часы, с удивлением увидела, что прошло почти два с половиной часа! А такое чувство, будто минут сорок, ну час максимум. Зрители оглушительно поаплодировали и начали потихоньку расходиться. Я поняла, что пришло и моё время покидать это странное место, подарившее мне столько ярких эмоций. Бросила последний взгляд на сцену и пошла вслед за всеми в сторону выхода.
- Постой, – нагнал меня Дэн. – Как насчет посидеть с нами немного? Сейчас только порядок наведем, это минут десять-пятнадцать. Или тебе куда-то торопиться надо?
Наверное, правильная девушка должна была ломаться и кокетничать. Ох да ах, я бы с преогромным удовольствием, но знаете ли, есть неотложные дела. Или все-таки отложные? Ну, поуговаривайте меня еще минут пять, и я определюсь. А я просто улыбнулась и кивнула в ответ. Потому что мне до смерти не хотелось идти домой, а Марина отдельно предупредила, если я хочу задержаться, достаточно просто отправить ей сообщение, и гуляй дальше. Адрес концерта она узнала заранее, и вполне представляла, куда мчаться на выручку в случае неприятностей.
Как-то так само собой вышло, что я вызвалась помогать сматывать бесконечные шнуры, ведущие со сцены, пока Сан Саныч, тот самый седовласый предводитель, командовал своим войском:
- Джун, загоняй Веню! Руди, Фримен, моты ставьте вбок, как обычно. Фримен, мой тоже не забудь, ключи знаешь где!
У меня в голове случился маленький коллапс. Руди, Веня – это кто? Если я правильно поняла, и Фримен – прозвище Дэна, а Джун – это Света, то про всех остальных до сих пор не знаю ничего.
К моему огромному удивлению, Джун преспокойно уселась за руль их драного мини-вена и уверенно завела его по прямой на парковку справа у сцены. Опочки! А я почему-то думала, что за рулем этого побитого жизнью автобуса непременно должен сидеть рыжик. Зато теперь понятно, почему прозвучало «загоняй Веню». Потому что вэн – это фургон. Ну а дальше по созвучию.
Рыжик меж тем лихо влетел в бокс на мотоцикле, следом за ним с разрывом секунд в пятнадцать припарковался Дэн. И снова убежал с тем, чтобы через минуту поставить рядом третий мотоцикл.
Значит, методом исключения, Руди – это Рыжик. Что ж, вполне логично. Что-то я такое припоминаю, именно так рыжеволосых и называют то ли по-польски, то-ли по-украински. Осталось лишь понять, как зовут солистку. Потому что нигде в интернете об этом не было сказано ни слова. А роскошная кудрявая блондинка явно должна была иметь свое прозвище.
Я была удивлена, но ребята реально уложились со сборами меньше, чем за пятнадцать минут. И моя помощь была тут совершенно ни при чем. Просто они действовали настолько слаженно, что у стороннего наблюдателя и мысли не могло возникнуть, что это – не одна команда.
- Долли, так что, на пиво настреляли? – весело осведомился Сан Саныч. – Или опять благотворительностью занимались?
- Все вопросы к Джун! Это она у нас казначей, а я – исключительно птица-секретарь, – парировала блондинка, после чего так поцеловала седовласого, что даже самый последний тупица вроде меня понял, что они – пара. Причем уже давно. Хм, а разница в возрасте у них не меньше, чем у Влада и Марины. А то и больше. Впрочем, если бы тому же Сан Санычу покраситься в шатена и убрать седину, лет пять скостил бы себе легко. Но, судя по всему, не желает. Что ж, зато запомним прозвище белокурой. Значит, она Долли. Ну, теперь мне здесь все плюс-минус знакомы.
Разноцветная барышня меж тем деловито сняла и распотрошила висевшую около входа странную конструкцию с прорезанной щелью. Насколько я поняла – это был старый бензобак от мотоцикла, на котором на черном фоне развевались стилизованные языки пламени. Отвинтила от него лючок и высыпала на пластиковый стол купюры и монеты, после чего принялась с азартом их считать.
- На полторы тысячи больше, чем в прошлый раз! – радостно заявила она через пять минут.
- Растем над собой! – одобрил Сан Саныч, а я вдруг вспомнила, что не положила туда ничего. Вообще. Слишком уж переживала о том, что я здесь делаю, и не пора ли валить до дома, до хаты. Как же стыдно-то! Ребята ведь тратили свое время, силы, платили за аренду этого помещения и электричество, в конце-то концов.
- На две тысячи больше! Вот, держите, – я протянула пятисотенную купюру. – Так заслушалась, что совершенно забыла о входной плате.
- Забудь, – отвела мою руку Джун. – Мы с близких деньги не берем. А кого спасли – тот уже наш.
Я думала, что мы устроим посиделки прямо на сцене, но вся компания, прикрыв наружную дверь в ангар, дружно отправилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Вот же моя невнимательность! Я и не заметила, что в углу наверху есть нечто вроде крохотной комнатки площадью в одну восьмушку всего бокса. Похоже, именно здесь байконуры устроили себе кают-компанию.
- Где мой джин? – первым же делом заявила Долли. – Связки аж дымятся, а-аа! В одиночку весь соляк тащить надорваться можно. Чую, ещё немного, и посажу их в хлам с такими нагрузками.
- Джином ты их посадишь ещё вернее, - хмыкнула Джун.
- Попрошу всяких четырехструнных сопливчиков держать свое мнение при себе, - добродушным тоном, совершенно не вяжущимся со смыслом сказанного, отозвалась солистка.
- Да-да, куда уж нам, лаптем деланным, против консерваторских-то, – не осталась в долгу Джун.
Сан Саныч меж тем залез в ящик, напоминающий сейф, добыл оттуда едва початую бутылку и передал его своей подруге. И вот тут Долли удивила меня еще раз. Я-то ожидала, что она залихватски изобразит из себя горниста и отопьет прямо из горла. А барышня добыла откуда-то мелкий металлический стаканчик, практически наперсток, налила туда джин, после чего с нескрываемым наслаждением принялась прихлебывать его крохотными глоточками.
Видимо, изумление было написано на моем лице столь явственно, что народ вокруг заулыбался.
- Она у нас только на словах алкашка знатная, - поведал седовласый, убирая бутылку обратно. – А так ей этой бутылки еще до конца осени хватит. Не пьет, а нюхает практически. Сплошная экономия в хозяйстве.
- Не пью, а употребляю в лечебных целях, ты хотел сказать, - поправила его Долли, - потому как сырые яйца ненавижу лютой ненавистью. Меня с первого курса педагоги пытались к этой гадости приучить, но тошнит сразу хоть от куриных, хоть от перепелиных. От любых!
- Педагоги? – спросила я, пытаясь связать воедино обрушившийся на меня поток информации. – Так это была не шутка насчет консерватории?
