Валентина Седлова
Если я не улыбаюсь
Сумка трещала по всем швам, но я не сдавалась. Давай, родная, не подведи! Последнее усилие, едва не стоившее мне сорванной спины, и безразмерный баул отправился в багажник видавшего виды «Гольфа». Вот и всё. Минус два года жизни и изрядное количество нервов, бонусом стоптанная в ноль самооценка. Но сегодня все это закончится. Ноутбук и документы ещё за неделю предусмотрительно вывезены на работу и спрятаны там, вещи собраны и закинуты в сумку. Ключи от квартирной хозяйки получены, меня ждет крохотная гостеприимная студия на другом конце города. Заранее взят отгул на пятницу, чтобы никого не было дома на момент моего побега. На столе в кухне лежит прижатая солонкой записка. Наконец-то этот кошмар закончится.
Наверное, со стороны я выглядела бездушной сукой. Роботом, действующим по заранее прописанной программе. Возможно, в чём-то оно так и было. У меня просто не осталось никаких душевных сил, чтобы ощущать себя человеком. Зато, аллилуйя всем богам, не отключилась логика и способность действовать. Это через час, разгрузившись на новом месте, я буду бездумно смотреть в окно на лесопарк, не замечая, как катятся по щекам слезы. Я отправлю сообщения самым близким, а потом отключу телефон и посвящу это время лишь себе одной. Все два с половиной дня до начала новой трудовой недели.
Когда-то меня в шутку звали батарейкой – потому что энерджайзер. За эти чертовы месяцы мой запас сил иссяк чуть больше, чем полностью, словно стайка вампиров мною поживилась.
Нет, не думать об этом. Рано себя жалеть!
Я сглотнула горький ком и отправилась к водительской двери, как услышала знакомый голос:
- Значит, я все-таки был прав!
Мысленно чертыхнувшись, я повернулась и увидела отчима. Вообще-то до родительской квартиры отсюда пятнадцать минут хода. И, насколько я помню, работает он совершенно в другом районе. Что он здесь забыл, спрашивается?
- Ты прав везде и во всем, это не новость. Что ты имел в виду в данном конкретном случае? – я постаралась вложить в вопрос максимум сарказма, на который только была способна, но боюсь, прозвучала эта эскапада достаточно жалко.
- Ещё когда ты только решила уйти из родного дома к этому неудачнику, я сказал, что ты пожалеешь.
- В любом случае, это моя жизнь и мой выбор. И ты мне не отец, чтоб указывать, как жить.
- Да-да, сильная и независимая особа, я помню. Задрав хвост, сбежала от нас тогда, а теперь позорно возвращаешься.
- Кто тебе сказал, что я возвращаюсь?
- Нашла хахаля получше? Покатилась по наклонной?! Тебе совершенно наплевать на собственную семью, Вероника! Ты даже свою мать ни в грош не ставишь! Каково ей будет узнать о том, что её первенец…
- Заткнись! – меня начало трясти.
Ненавижу этого лицемера с самого первого дня, как он у нас появился. Мне было тринадцать, когда мама, смущенно улыбаясь, ввела его в квартиру и сказала, что дядя Игнат теперь будет жить с нами. Через два месяца дядя попробовал распустить руки в узком коридоре. Но откуда же он мог знать, что незадолго до этого моя школьная подруга Белка, она же Изабелла, занимающаяся тхэквондо, показала мне, как отбиваться от слишком назойливых ухажеров. То ли от ужаса, то ли просто повезло, но мой первый и единственный удар выбил сто из ста. Дядя разогнулся только к вечеру, незадолго до того, как вернулась с работы мама.
До сих пор не знаю, почему сразу ей не нажаловалась. Впрочем, думаю, мне бы все равно никто не поверил. Сочли бы детской ревностью и попыткой оклеветать хорошего человека. Тем более что мама уже была беременна, и ей постоянно было плохо. Очень плохо. Со мной, как повторяла она, у неё таких проблем не было. Тогда это признание казалось мне комплиментом.
Судя по тому, когда родился мой младший брат, Игнат постарался пустить свои корни задолго до того, как мама привела его к нам. Когда Гриша появился, всё стало ещё хуже, чем было. Малыш маялся животиком, не спал и очень плохо ел. Когда я в четыре утра в коридоре чудом успела поймать отключившуюся маму на руки и дотащила её до спальни, где вольготно дрых отчим, едва не убила его во второй раз. И теперь это недоразумение имеет наглость что-то мне предъявлять!
- Гордая слишком! – презрительно смерил меня взглядом Игнат.
- Да уж не для обносков меня растили! – выплюнула я в ответ горький желчный ком.
- Ты ж сама таких выбираешь! – тут же нашелся отчим.
- Пока похоже на то, что это они меня выбирают! Вот что ты тут забыл?
Мне показалось, или в глазах Игната на секунду мелькнул страх?
Я не стала дожидаться, что он скажет мне в ответ, просто плюхнулась за руль, с чувством хлопнула дверью, всё равно она запиралась с проблемами, и, взревев движком, выехала со двора. Честно, не видела, не догадалась в зеркала посмотреть, но надеюсь, что эта тварь теперь прокашливается от густого выхлопа «Гольфа» и отряхивает брюки от поднятой им пыли.
Вот же паразит, взял и испортил мне поездку! В мыслях я неоднократно представляла себе этот день, прямо по кадру прокручивала. Как сажусь за руль, медленно еду по городу, и с каждым километром с моей души словно падает очередной камень. А на деле я даже не заметила, как доехала до новой квартиры. Промчалась по городу молнией. Очень надеюсь, хотя бы без штрафов обошлось. Правильно говорят, что бог хранит дураков. Нельзя в таком взвинченном состоянии ездить, факт.
Кое-как дотащив неподъемный баул, я открыла дверь своего нового жилища, ввалилась внутрь и тут же лихорадочно два раза повернула ключ в замке. Мой дом – моя крепость. Пусть сомнительная, пусть временная, но крепость.
Достала телефон. Так, вот эти номера сразу в черный список. Идем дальше? Мама? Нет, не буду ей звонить. Игнат и так всё сообщит. Если захочет, позвонит сама, тогда и пообщаемся. Белка… Белка?
Я поняла, что хочу поговорить с ней прямо сейчас. Да, я хотела посвятить ближайшие дни только себе, но всё пошло не так, как планировалось. Горячее спасибо Игнату. Кто б ещё ему эту благодарность отправил, с занесением в грудную клетку желательно.
Я на долю секунды потерялась во времени-пространстве и пришла в себя уже когда, прижимая трубку к уху, услышала чуть картавый голос моей лучшей подруги.
- Нычка, привет! Не поверишь, вот только тебя вспоминала! Как ты там? Эта твоя дрянь тебе больше мозги не полоскала?..
- Белка, - мой голос подозрительно сел, в горле запершило. – Я ушла оттуда. Я больше не смогла. Сразу говорю: я не у мамы. Я сняла хату, недалеко от работы. Вот пять минут, как приехала. Даже вещи ещё не разобрала.
- Нычка, говори адрес, я еду! – раздался требовательный голос подруги.
Не знаю, что со мною творилось весь этот час, но пока Белка не ворвалась ко мне с сумками наперевес, я так и просидела в ступоре на полу возле баула.
- Ты молодчина! – сходу затараторила Белка. – Давно было пора оттуда валить. Я вообще удивляюсь, что тебе хватило терпения на целых три года.
- Два с половиной.
- Все равно, для этой милой семейки и так чересчур. Да, я тебе тут притащила электрический чайник, новый комплект постельного белья и всякие вкусности, чтобы отметить твою свободу.
- Чайник?!
- Хочешь сказать, ты озаботилась им заранее? Да и насколько я тебя знаю, про постельное белье ты тоже подумать не успела, – торжествующе закончила Белка и показала мне язык.
Иногда мне хочется прибить дорогую подруженьку. Особенно, когда она права по всем пунктам. Да, мне и в голову не пришло забрать с собой чайник. Хотя покупала его я на свои деньги и совсем недавно, трех месяцев не прошло. И с бельем та же история. Собрала все свои вещи, а вот про белье даже не подумала, оно же общее. Если бы не Белка, пришлось бы вечером лихорадочно бегать по ближайшим магазинам в поисках комплекта. Или же спать на полотенцах. Хотя… полотенца-то я тоже там оставила, и по той же причине!
- Всё, хорош париться. Давай устроим праздник и как следует вжарим роком по этой дыре!
- Праздник – да, рок – нет. Хочу в тишине побыть кой веки раз.
- Мне заткнуться? – с готовностью спросила Белка.
- Тебе – нет.
Подруга широко улыбнулась и уволокла меня на кухню, где тут же принялась инспектировать ящики на предмет посуды. Пять раз между делом повторила: «Я так и знала», после чего метнулась в коридор и достала из своих сумок и пакетов помимо чайника небольшую сковороду, три комплекта ложек-вилок (три-то зачем?!) и весьма приличный нож.
- Нож-то дорогой! – оценила я ухватистую ручку и острейшее лезвие.
- А, из набора, – отмахнулась Белка. – Взяли по акции за купоны. Пять ножей у нас в ходу, а остальные без дела валяются. Так что пользуйся!
Я благодарно улыбнулась, глядя, как Белка споро накрывает на стол. Обожаю подругу! А ведь в первом-втором классе однокашники мне всей толпой едва темную не устроили за то, что я с ней дружу и защищаю её от остальных. Слишком уж Изабелла выглядела чуждой, не от мира сего. Худенькая, постоянно падает в обмороки, смеется невпопад, говорит всё, что считает нужным. Это уже потом, когда родители плюнули на рекомендации врачей и отдали ее в спортивную секцию, Белка расцвела, научилась общаться с людьми и давать сдачи любому, кто обзывал нас, или пытался давить. А вот поначалу нам с ней приходилось несладко. Хотя, казалось бы, кому какое дело?
Именно поэтому я ни разу не пришла на встречу с одноклассниками, хоть и зазывали регулярно. Белке приглашений не поступало, но она по этому поводу вообще не парилась. Иногда мне казалось, что у неё просто непробиваемая психика, честно. Именно из-за этого её многие и считали блаженной. Ей всегда было глубоко до лампады, кто перед ней стоит. Рубила правду-матку в лицо что соседу по парте, что директору школы, что фальшивому ветерану, которого зачем-то приволокли к нам на классный час. Это уже потом мы узнали, что он какой-то родственник завуча, и не стоило нам прилюдно разоблачать этого любителя красоваться чужими подвигами. Буча поднялась такая, что отбивать нас пришлось уже родителям. Преимущественно, Белкиным. Моя мама считала, что я уже взрослая, и со всеми неприятностями вполне могу справиться самостоятельно.
Кстати, Белка была чуть ли не единственной, кто не выразил мне своё фи, когда я ушла из дома к мужу. Ладно, к гражданскому мужу. Свадьбу мы с Петром так и не успели сыграть, и сдается, хотя бы в этом мне здорово повезло. Игнат, глядя на мои сборы, сквозь зубы пророчил мне гадости, и, кстати, ошибся во всех пунктах. Моя семейная жизнь разладилась отнюдь не по тем причинам, которые предсказывал отчим. Ну а мама… Она лишь всплеснула руками и кротко спросила: «А как же Гриша?»
Ага, конечно. Кроме старшей сестры никто не может приготовить балбесу суп, уговорить его съесть, да ещё и проследить, чтобы уроки были сделаны. Даже если родной папочка валяется на диване в соседней комнате, это не означает, что за дитятей есть присмотр. Только я ему – не мать! И не гувернантка, черт побери. У меня давно была своя жизнь, своя работа и свой мужчина, хороший он или плохой.
- Кстати, а тебя обратно не попробуют выдернуть, чтоб снова в няньки определить? – Белка словно подслушала мои мысли. – Возвращайся в родное гнездо, дочка, я тебе всегда рада, особенно когда ты за меня всю домашнюю работу делаешь.
- Ох, молчи, тоска! Думаю, за эти два с половиной года они уж как-нибудь приспособились обходиться без меня. Вот пусть и дальше продолжают в том же духе.
- Наивная! Думаю, за эти два с половиной года они единственное, что поняли, так это то, что с тобой было куда легче, чем без тебя. Так что готовься к слезным приглашениям. Без слез на тебя не подействует, так что мама перейдет сразу к тяжелой артиллерии. Помнишь, как она тебе первые месяцы названивала?
Забудешь такое, как же! Я уже нервно вздрагивала, когда слышала очередной телефонный звонок, который по закону подлости раздавался в самый неподходящий момент: в разгар рабочего совещания, или когда мы с Петькой сбегали ото всех и закрывались в спальне, а ещё мама не раз жаждала со мной поговорить во время семейного застолья. Первым вопросом звучало «как ты там», в переводе означавшее «не наигралась ещё?» А затем начинался бесконечный поток тихих жалоб на жизнь. Гриша играл и сломал стиральную машинку (как?!), теперь стирать приходится на руках. Игнат обещал найти хорошего мастера, а пока надо копить деньги на ремонт, так что взяла подработку на дом. Звонили из школы, математичка грозит неуспеваемостью, надо найти репетитора…
Я буквально тонула в этом бесконечном озере безнадеги. И самое гадкое было в том, что реально помочь маме могла бы только тотальная промывка мозгов с последующим изгнанием отчима восвояси. Желательно, вместе с сынком, которого тот состругал.
Я неплохо относилась к Гришке, не подумайте чего такого. Но я его не любила. И внешне, и внутренне он был копией своего папаши. Я меняла ему памперсы, дарила подарки от зубной феи, сидела допоздна, прикладывая к упрямо сморщенному лбу холодный компресс, когда братец валялся с высокой температурой. И всё прислушивалась к себе: когда же появятся какие-то теплые чувства к этому человечку? Вроде же родной. Даже мама не знает его так хорошо, как я, потому что занята на двух работах сразу, не считая ещё халтурок на стороне.
Но нет. Чем дальше, тем очевиднее становилось то, что второго Макаренко из меня не вышло, и тайный план вырастить брата другим, не таким как Игнат, с позором провалился. Когда шестилетняя малявка гордо заявила мне, что убирать за собой комнату с раскиданными по всему полу игрушками не будет, потому что «я – мужик», я отвесила мужику хороших люлей и популярно объяснила суть поговорки про Юпитера и быка. А потом отправилась в родительскую комнату и заявила, что кто-то начинает наконец-то воспитывать своего сына сам от и до, либо не лезет в то, как его воспитываю я. Гиблая была затея, я ж не спорю. В итоге ещё и огребла за то, что малыша обидела. Гришка и рад был стараться: катался по полу и орал благим матом так, что во всём доме слышно было. Вот с того вечера во мне словно что-то перегорело.
- Так что родительскую программу ты выполнила, теперь выдохнешь, придешь в себя – и будет у тебя уже нормальная семья.
- Стоп, – я, задумавшись о своём, немножко потерялась и не сообразила, что же втолковывает мне подруга. – Ты о какой это родительской программе? Брата я до среднего школьного возраста довела и перед родителями себя обязанной не считаю.
Белка аккуратно хихикнула в кулачок.
- Ладно тебе! Сделай скидку на мое вздернутое состояние и повтори ещё раз для тупых, если я, по твоему мнению, что-то не так поняла.
- Нычка, я тебе уже минут десять это втолковываю. Только не говори, что не замечала, что семья Петра и семья твоих родителей – словно близнецы друг друга? Правда, методы у народа слегка различаются, зато цели примерно одни и те же: поймать и выдоить до донца.
- Слушай, тот факт, что и там, и там есть по малолетнему пацану, ещё не означает, что они похожи.
- Да если б только пацан, – вздохнула Белка. – Что твой отчим Игнат, что Петя – они, прости уж за прямоту, мужики лишь номинальные. Кулаком там по столу шлепнуть, да подарок на 23 февраля получить. А во всём остальном отдуваются за них бабы. Только свекруха твоя несостоявшаяся быстро смекнула, что к чему, и свою непочетную обязанность тащить сыночку и внука на своем горбу умело перекинула на тебя.
Если я не улыбаюсь
Сумка трещала по всем швам, но я не сдавалась. Давай, родная, не подведи! Последнее усилие, едва не стоившее мне сорванной спины, и безразмерный баул отправился в багажник видавшего виды «Гольфа». Вот и всё. Минус два года жизни и изрядное количество нервов, бонусом стоптанная в ноль самооценка. Но сегодня все это закончится. Ноутбук и документы ещё за неделю предусмотрительно вывезены на работу и спрятаны там, вещи собраны и закинуты в сумку. Ключи от квартирной хозяйки получены, меня ждет крохотная гостеприимная студия на другом конце города. Заранее взят отгул на пятницу, чтобы никого не было дома на момент моего побега. На столе в кухне лежит прижатая солонкой записка. Наконец-то этот кошмар закончится.
Наверное, со стороны я выглядела бездушной сукой. Роботом, действующим по заранее прописанной программе. Возможно, в чём-то оно так и было. У меня просто не осталось никаких душевных сил, чтобы ощущать себя человеком. Зато, аллилуйя всем богам, не отключилась логика и способность действовать. Это через час, разгрузившись на новом месте, я буду бездумно смотреть в окно на лесопарк, не замечая, как катятся по щекам слезы. Я отправлю сообщения самым близким, а потом отключу телефон и посвящу это время лишь себе одной. Все два с половиной дня до начала новой трудовой недели.
Когда-то меня в шутку звали батарейкой – потому что энерджайзер. За эти чертовы месяцы мой запас сил иссяк чуть больше, чем полностью, словно стайка вампиров мною поживилась.
Нет, не думать об этом. Рано себя жалеть!
Я сглотнула горький ком и отправилась к водительской двери, как услышала знакомый голос:
- Значит, я все-таки был прав!
Мысленно чертыхнувшись, я повернулась и увидела отчима. Вообще-то до родительской квартиры отсюда пятнадцать минут хода. И, насколько я помню, работает он совершенно в другом районе. Что он здесь забыл, спрашивается?
- Ты прав везде и во всем, это не новость. Что ты имел в виду в данном конкретном случае? – я постаралась вложить в вопрос максимум сарказма, на который только была способна, но боюсь, прозвучала эта эскапада достаточно жалко.
- Ещё когда ты только решила уйти из родного дома к этому неудачнику, я сказал, что ты пожалеешь.
- В любом случае, это моя жизнь и мой выбор. И ты мне не отец, чтоб указывать, как жить.
- Да-да, сильная и независимая особа, я помню. Задрав хвост, сбежала от нас тогда, а теперь позорно возвращаешься.
- Кто тебе сказал, что я возвращаюсь?
- Нашла хахаля получше? Покатилась по наклонной?! Тебе совершенно наплевать на собственную семью, Вероника! Ты даже свою мать ни в грош не ставишь! Каково ей будет узнать о том, что её первенец…
- Заткнись! – меня начало трясти.
Ненавижу этого лицемера с самого первого дня, как он у нас появился. Мне было тринадцать, когда мама, смущенно улыбаясь, ввела его в квартиру и сказала, что дядя Игнат теперь будет жить с нами. Через два месяца дядя попробовал распустить руки в узком коридоре. Но откуда же он мог знать, что незадолго до этого моя школьная подруга Белка, она же Изабелла, занимающаяся тхэквондо, показала мне, как отбиваться от слишком назойливых ухажеров. То ли от ужаса, то ли просто повезло, но мой первый и единственный удар выбил сто из ста. Дядя разогнулся только к вечеру, незадолго до того, как вернулась с работы мама.
До сих пор не знаю, почему сразу ей не нажаловалась. Впрочем, думаю, мне бы все равно никто не поверил. Сочли бы детской ревностью и попыткой оклеветать хорошего человека. Тем более что мама уже была беременна, и ей постоянно было плохо. Очень плохо. Со мной, как повторяла она, у неё таких проблем не было. Тогда это признание казалось мне комплиментом.
Судя по тому, когда родился мой младший брат, Игнат постарался пустить свои корни задолго до того, как мама привела его к нам. Когда Гриша появился, всё стало ещё хуже, чем было. Малыш маялся животиком, не спал и очень плохо ел. Когда я в четыре утра в коридоре чудом успела поймать отключившуюся маму на руки и дотащила её до спальни, где вольготно дрых отчим, едва не убила его во второй раз. И теперь это недоразумение имеет наглость что-то мне предъявлять!
- Гордая слишком! – презрительно смерил меня взглядом Игнат.
- Да уж не для обносков меня растили! – выплюнула я в ответ горький желчный ком.
- Ты ж сама таких выбираешь! – тут же нашелся отчим.
- Пока похоже на то, что это они меня выбирают! Вот что ты тут забыл?
Мне показалось, или в глазах Игната на секунду мелькнул страх?
Я не стала дожидаться, что он скажет мне в ответ, просто плюхнулась за руль, с чувством хлопнула дверью, всё равно она запиралась с проблемами, и, взревев движком, выехала со двора. Честно, не видела, не догадалась в зеркала посмотреть, но надеюсь, что эта тварь теперь прокашливается от густого выхлопа «Гольфа» и отряхивает брюки от поднятой им пыли.
Вот же паразит, взял и испортил мне поездку! В мыслях я неоднократно представляла себе этот день, прямо по кадру прокручивала. Как сажусь за руль, медленно еду по городу, и с каждым километром с моей души словно падает очередной камень. А на деле я даже не заметила, как доехала до новой квартиры. Промчалась по городу молнией. Очень надеюсь, хотя бы без штрафов обошлось. Правильно говорят, что бог хранит дураков. Нельзя в таком взвинченном состоянии ездить, факт.
Кое-как дотащив неподъемный баул, я открыла дверь своего нового жилища, ввалилась внутрь и тут же лихорадочно два раза повернула ключ в замке. Мой дом – моя крепость. Пусть сомнительная, пусть временная, но крепость.
Достала телефон. Так, вот эти номера сразу в черный список. Идем дальше? Мама? Нет, не буду ей звонить. Игнат и так всё сообщит. Если захочет, позвонит сама, тогда и пообщаемся. Белка… Белка?
Я поняла, что хочу поговорить с ней прямо сейчас. Да, я хотела посвятить ближайшие дни только себе, но всё пошло не так, как планировалось. Горячее спасибо Игнату. Кто б ещё ему эту благодарность отправил, с занесением в грудную клетку желательно.
Я на долю секунды потерялась во времени-пространстве и пришла в себя уже когда, прижимая трубку к уху, услышала чуть картавый голос моей лучшей подруги.
- Нычка, привет! Не поверишь, вот только тебя вспоминала! Как ты там? Эта твоя дрянь тебе больше мозги не полоскала?..
- Белка, - мой голос подозрительно сел, в горле запершило. – Я ушла оттуда. Я больше не смогла. Сразу говорю: я не у мамы. Я сняла хату, недалеко от работы. Вот пять минут, как приехала. Даже вещи ещё не разобрала.
- Нычка, говори адрес, я еду! – раздался требовательный голос подруги.
Не знаю, что со мною творилось весь этот час, но пока Белка не ворвалась ко мне с сумками наперевес, я так и просидела в ступоре на полу возле баула.
- Ты молодчина! – сходу затараторила Белка. – Давно было пора оттуда валить. Я вообще удивляюсь, что тебе хватило терпения на целых три года.
- Два с половиной.
- Все равно, для этой милой семейки и так чересчур. Да, я тебе тут притащила электрический чайник, новый комплект постельного белья и всякие вкусности, чтобы отметить твою свободу.
- Чайник?!
- Хочешь сказать, ты озаботилась им заранее? Да и насколько я тебя знаю, про постельное белье ты тоже подумать не успела, – торжествующе закончила Белка и показала мне язык.
Иногда мне хочется прибить дорогую подруженьку. Особенно, когда она права по всем пунктам. Да, мне и в голову не пришло забрать с собой чайник. Хотя покупала его я на свои деньги и совсем недавно, трех месяцев не прошло. И с бельем та же история. Собрала все свои вещи, а вот про белье даже не подумала, оно же общее. Если бы не Белка, пришлось бы вечером лихорадочно бегать по ближайшим магазинам в поисках комплекта. Или же спать на полотенцах. Хотя… полотенца-то я тоже там оставила, и по той же причине!
- Всё, хорош париться. Давай устроим праздник и как следует вжарим роком по этой дыре!
- Праздник – да, рок – нет. Хочу в тишине побыть кой веки раз.
- Мне заткнуться? – с готовностью спросила Белка.
- Тебе – нет.
Подруга широко улыбнулась и уволокла меня на кухню, где тут же принялась инспектировать ящики на предмет посуды. Пять раз между делом повторила: «Я так и знала», после чего метнулась в коридор и достала из своих сумок и пакетов помимо чайника небольшую сковороду, три комплекта ложек-вилок (три-то зачем?!) и весьма приличный нож.
- Нож-то дорогой! – оценила я ухватистую ручку и острейшее лезвие.
- А, из набора, – отмахнулась Белка. – Взяли по акции за купоны. Пять ножей у нас в ходу, а остальные без дела валяются. Так что пользуйся!
Я благодарно улыбнулась, глядя, как Белка споро накрывает на стол. Обожаю подругу! А ведь в первом-втором классе однокашники мне всей толпой едва темную не устроили за то, что я с ней дружу и защищаю её от остальных. Слишком уж Изабелла выглядела чуждой, не от мира сего. Худенькая, постоянно падает в обмороки, смеется невпопад, говорит всё, что считает нужным. Это уже потом, когда родители плюнули на рекомендации врачей и отдали ее в спортивную секцию, Белка расцвела, научилась общаться с людьми и давать сдачи любому, кто обзывал нас, или пытался давить. А вот поначалу нам с ней приходилось несладко. Хотя, казалось бы, кому какое дело?
Именно поэтому я ни разу не пришла на встречу с одноклассниками, хоть и зазывали регулярно. Белке приглашений не поступало, но она по этому поводу вообще не парилась. Иногда мне казалось, что у неё просто непробиваемая психика, честно. Именно из-за этого её многие и считали блаженной. Ей всегда было глубоко до лампады, кто перед ней стоит. Рубила правду-матку в лицо что соседу по парте, что директору школы, что фальшивому ветерану, которого зачем-то приволокли к нам на классный час. Это уже потом мы узнали, что он какой-то родственник завуча, и не стоило нам прилюдно разоблачать этого любителя красоваться чужими подвигами. Буча поднялась такая, что отбивать нас пришлось уже родителям. Преимущественно, Белкиным. Моя мама считала, что я уже взрослая, и со всеми неприятностями вполне могу справиться самостоятельно.
Кстати, Белка была чуть ли не единственной, кто не выразил мне своё фи, когда я ушла из дома к мужу. Ладно, к гражданскому мужу. Свадьбу мы с Петром так и не успели сыграть, и сдается, хотя бы в этом мне здорово повезло. Игнат, глядя на мои сборы, сквозь зубы пророчил мне гадости, и, кстати, ошибся во всех пунктах. Моя семейная жизнь разладилась отнюдь не по тем причинам, которые предсказывал отчим. Ну а мама… Она лишь всплеснула руками и кротко спросила: «А как же Гриша?»
Ага, конечно. Кроме старшей сестры никто не может приготовить балбесу суп, уговорить его съесть, да ещё и проследить, чтобы уроки были сделаны. Даже если родной папочка валяется на диване в соседней комнате, это не означает, что за дитятей есть присмотр. Только я ему – не мать! И не гувернантка, черт побери. У меня давно была своя жизнь, своя работа и свой мужчина, хороший он или плохой.
- Кстати, а тебя обратно не попробуют выдернуть, чтоб снова в няньки определить? – Белка словно подслушала мои мысли. – Возвращайся в родное гнездо, дочка, я тебе всегда рада, особенно когда ты за меня всю домашнюю работу делаешь.
- Ох, молчи, тоска! Думаю, за эти два с половиной года они уж как-нибудь приспособились обходиться без меня. Вот пусть и дальше продолжают в том же духе.
- Наивная! Думаю, за эти два с половиной года они единственное, что поняли, так это то, что с тобой было куда легче, чем без тебя. Так что готовься к слезным приглашениям. Без слез на тебя не подействует, так что мама перейдет сразу к тяжелой артиллерии. Помнишь, как она тебе первые месяцы названивала?
Забудешь такое, как же! Я уже нервно вздрагивала, когда слышала очередной телефонный звонок, который по закону подлости раздавался в самый неподходящий момент: в разгар рабочего совещания, или когда мы с Петькой сбегали ото всех и закрывались в спальне, а ещё мама не раз жаждала со мной поговорить во время семейного застолья. Первым вопросом звучало «как ты там», в переводе означавшее «не наигралась ещё?» А затем начинался бесконечный поток тихих жалоб на жизнь. Гриша играл и сломал стиральную машинку (как?!), теперь стирать приходится на руках. Игнат обещал найти хорошего мастера, а пока надо копить деньги на ремонт, так что взяла подработку на дом. Звонили из школы, математичка грозит неуспеваемостью, надо найти репетитора…
Я буквально тонула в этом бесконечном озере безнадеги. И самое гадкое было в том, что реально помочь маме могла бы только тотальная промывка мозгов с последующим изгнанием отчима восвояси. Желательно, вместе с сынком, которого тот состругал.
Я неплохо относилась к Гришке, не подумайте чего такого. Но я его не любила. И внешне, и внутренне он был копией своего папаши. Я меняла ему памперсы, дарила подарки от зубной феи, сидела допоздна, прикладывая к упрямо сморщенному лбу холодный компресс, когда братец валялся с высокой температурой. И всё прислушивалась к себе: когда же появятся какие-то теплые чувства к этому человечку? Вроде же родной. Даже мама не знает его так хорошо, как я, потому что занята на двух работах сразу, не считая ещё халтурок на стороне.
Но нет. Чем дальше, тем очевиднее становилось то, что второго Макаренко из меня не вышло, и тайный план вырастить брата другим, не таким как Игнат, с позором провалился. Когда шестилетняя малявка гордо заявила мне, что убирать за собой комнату с раскиданными по всему полу игрушками не будет, потому что «я – мужик», я отвесила мужику хороших люлей и популярно объяснила суть поговорки про Юпитера и быка. А потом отправилась в родительскую комнату и заявила, что кто-то начинает наконец-то воспитывать своего сына сам от и до, либо не лезет в то, как его воспитываю я. Гиблая была затея, я ж не спорю. В итоге ещё и огребла за то, что малыша обидела. Гришка и рад был стараться: катался по полу и орал благим матом так, что во всём доме слышно было. Вот с того вечера во мне словно что-то перегорело.
- Так что родительскую программу ты выполнила, теперь выдохнешь, придешь в себя – и будет у тебя уже нормальная семья.
- Стоп, – я, задумавшись о своём, немножко потерялась и не сообразила, что же втолковывает мне подруга. – Ты о какой это родительской программе? Брата я до среднего школьного возраста довела и перед родителями себя обязанной не считаю.
Белка аккуратно хихикнула в кулачок.
- Ладно тебе! Сделай скидку на мое вздернутое состояние и повтори ещё раз для тупых, если я, по твоему мнению, что-то не так поняла.
- Нычка, я тебе уже минут десять это втолковываю. Только не говори, что не замечала, что семья Петра и семья твоих родителей – словно близнецы друг друга? Правда, методы у народа слегка различаются, зато цели примерно одни и те же: поймать и выдоить до донца.
- Слушай, тот факт, что и там, и там есть по малолетнему пацану, ещё не означает, что они похожи.
- Да если б только пацан, – вздохнула Белка. – Что твой отчим Игнат, что Петя – они, прости уж за прямоту, мужики лишь номинальные. Кулаком там по столу шлепнуть, да подарок на 23 февраля получить. А во всём остальном отдуваются за них бабы. Только свекруха твоя несостоявшаяся быстро смекнула, что к чему, и свою непочетную обязанность тащить сыночку и внука на своем горбу умело перекинула на тебя.
